Текст книги "Бесконечность любви, бесконечность печали"

Автор книги: Наталья Батракова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 40 страниц)

–      Ничего не случилось? – спросил Вадим Сергеевич у секретарши. – Что-то скрываете, чувствую.

–      Ничего, – успокоила Зина. – Но... Короче, у Андрея Леонидовича какие-то нелады с женой. А еще я сегодня узнала... – понизила она голос и придвинулась ближе. – Охранник проговорился: Поляченко ночует в офисе. А теперь вот квартиру ищет, это ему из агентства звонят, – показала она взглядом на дверь санузла. – Даже I к' знаю, чем помочь. Не могу же я предложить пожить у меня, пока он в ссоре с супругой... Тем более анонимка пришла.

–      Какая анонимка?

–      Мол, Андрей Леонидович секреты фирмы продает, у него есть любовница и так далее. Похоже, жена старается насолить. Только по чушь полная, уж я-то знаю, что никого у него нет.

И откуда ты знаешь?

Потому что я его каждый день вижу. Ну... почти каждый день, поправила она себя. – Поверьте, если бы у Поляченко кто-то появился, я первая заметила бы. При всем его умении скрывать чувства меня не обманешь. Так что там скорее другое. Подозреваю, Андрей Леонидович решил расстаться с женой.

Дослушав ее, Ладышев задумался. Значит, за время его болезни семейная ситуация у начальника отдела безопасности не улучшилась, а скорее наоборот, усугубилась.

«Не одному мне не везет, – подумал он. – Печально».

–      А это что? – Ладышев перешел к папке с почтой и достал лист с грифом медицинского ведомства.

«Пересмотр итогов аукциона! – сразу поняла Зина. – Как я забыла убрать?!»

–      Туда сегодня Красильников поехал, – постаралась она успокоить шефа.

–      И что? – спросил он, изучая текст письма.

–      Ну... как я поняла...

–      Зина, не тяни резину, – голос шефа стал строже.

–      К концу дня позвонила оттуда одна чиновница, стала орать, -пожаловалась секретарша. – Мол, не Красильникова приглашали, а Ладышева. Обозвала нас шарашкиной конторой. Не знаю, чем там все закончилось. Доложу вам, как только с Красильниковым поговорю.

–      А как ее фамилия?

Впрочем, Вадим мог об этом не спрашивать. Он уже успел прочитать в конце текста: «Балай Л.С.»

«Вот она, месть, – усмехнулся он. – Ну и черт с ней! Оборудование не заказано и не проплачено. Как чувствовал, вернее знал, что такие, как Людмила Семеновна, слов на ветер не бросают».

–      Уточни, что там решили, и потребуй официальное письмо об отмене итогов аукциона, – отложив бумагу, дал он указание.

Спокойно. Чем искренне удивил Зину.

–      А побороться?.. – неуверенно произнесла она. – Насколько я знаю, в коммерческом отделе не так много предложений на начало года...

–      Вот именно: на начало года, – подчеркнул Ладышев и взял следующий лист.

«Все идет к тому, что надо наращивать производство, – между тем рассуждал шеф. – Встану на ноги – полечу в Германию. Предварительные переговоры прошли успешно, интерес имеется. А нам можно и нужно самим производить на месте то, что востребовано в СНГ. Площадка есть, проект и умные инженерные головы – также в наличии. Когда всякие Балаи встают на пути, это только помогает понять, куда двигаться дальше».

–      А еще лучше... Завтра к двенадцати жду Красильникова вместе с главным инженером.

–      Так ведь их сюда не пропустят! – напомнила Зина и робко посоветовала: – И вам бы выздороветь сначала, а потом работать.

Сказала скорее для проформы, так как хорошо знала шефа: если загорелся идеей, а, судя по вспыхнувшей в глазах искре, так оно и есть, то уж не остановится. Сам с головой окунется в новое дело и других затащит. Хотя для него сейчас это единственный выход – не останется времени наличные переживания.

Досадливо поморщившись, Ладышев задумался. Попав в креативный стрим, он действительно упустил из виду: в больнице объявлен карантин.

–      Ладно, я им сам позвоню. А эти, – показал он взглядом на только что прочитанное письмо, – не дождутся. Выздоровею!

Открылась дверь, и в палате появился Поляченко. Расстроенный, сразу заметно.

–      Зина, ты не могла бы спуститься в буфет? – неожиданно спросил Ладышев. – Шоколадок купить.

–      Вам?! – округлила глаза та.

Нельзя сказать, что шеф равнодушен к сладкому, но пристрастия к шоколаду у него точно не наблюдалось. Как у любой запасливой хозяйки, вазочка со сладостями и дежурная коробка конфет у Зины всегда имелась под рукой, но только для гостей. Для себя лично шеф никогда ничего подобного не просил.

–      Не мне, – понял ее недоумение Ладышев. – Медсестрам. Штучек пять возьми.

–      А... Поняла! Я быстро! – подхватилась Зина.

Как только она скрылась за дверью, Ладышев отложил папку с письмами и предложил:

–      Андрей Леонидович, присядьте. У меня к вам разговор. Правда, не знаю, с чего начать... – сделал он паузу. – Извините, если вмешиваюсь в личную жизнь, но из нашей последней беседы я понял, что у вас нелады в семье... – Поляченко при этих словах опустил голову. – У меня к вам вопрос: ничего не изменилось?

Андрей Леонидович тяжело вздохнул. Только что риэлтор «обрадовал»: предложенная квартира уже сдана. Пока он ждал клиента, пришли люди, дали на десять долларов больше, и вопрос тут же решился.

–      Изменилось, – глухо ответил он. – Я ушел из дома.

–      И жить вам негде? – подхватил шеф. – У меня к вам предложение: поживите пока в моей квартире. Нет, не на Сторожевке, -улыбнулся он, заметив недоумение в глазах собеседника. – У меня есть еще одна квартира на Коммунистической. Маленькая, но уютная. В ближайшее время она мне точно не понадобится, а вы решите проблему. Согласны?

–      Ну... Да, конечно. Если вас это не затруднит... Сколько? – вдруг опомнился он.

–      Коммунальные. Этого достаточно.

–      Спасибо! – поблагодарил растерявшийся начальник отдела безопасности.

–      Вот и хорошо. Сейчас я позвоню Галине Петровне, а вы заедете к ней и возьмете ключи. Помните, где она живет? Вы как-то ее подвозили, – Ладышев уже набирал номер.

–      Да, – кивнул Поляченко, так и не успев прийти в себя.

–      Галина Петровна? Добрый вечер! Вы уже дома?.. У меня все хорошо, пошел на поправку, не волнуйтесь. Галина Петровна, скоро к вам заедет один человек, вы его знаете – Андрей Леонидович. Передайте ему ключи от квартиры на Коммунистической... Да, всю связку. Он будет там жить... Нет, приходить не надо. Человек взрослый, самостоятельный... Надежней не бывает, – улыбнулся Ладышев, взглянув на начальника отдела безопасности. – Я дам ему ваш номер: подъедет – наберет. Все, спасибо большое! Как там мама?.. – спросил он. Выслушав ответ, Вадим слегка помрачнел. -Да, будем надеяться. Конечно. Я ей еще позвоню. До свидания!

–      Ну вот и все дела, – глянул он на Поляченко. – Сейчас я вам сброшу номер по СМС...

Тот достал телефон: дисплей сразу озарился голубым светом.

–      Есть. Вадим Сергеевич, все-таки у меня вопрос. По оплате, -смущенно пояснил он. – Квартира в центре – на сегодняшний день это...

–      ...не дороже добрых отношений, поверьте, – перебил его шеф. – К тому же вы – мое главное доверенное лицо на сегодняшний день. Мне важно, чтобы у вас не возникало подобных проблем. Насколько это возможно, я обязан их решать. Так что въезжайте. Не заморачивайтесь и пользуйтесь всем, что там есть.

-. ..Вадим Сергеевич, а как вы узнали? – после небольшой паузы, позволившей осмыслить предложение, не сдержался Поляченко.

–      Честно?.. Сам бы я вряд ли догадался. Но не стоит забывать об одном наблюдательном сотруднике, который знает все, что творится в офисе.

–      Зина?

–      Она. Сказала, что вы в офисе ночуете и квартиру ищете. Прекрасный она человечек, – улыбнулся Ладышев. – Кажется, уже возвращается... – прислушался он к пока еще отдаленному перестуку каблучков в коридоре и вернулся к папке с бумагами. – Быстро вы! – отреагировал он на появление секретарши.

–      Повезло! – Зина с гордостью положила на тумбочку шоколадки. – Там такая очередь перед закрытием! Но я знакомого увидела. Не устаю удивляться, каким маленьким городом становится Минск. Куда ни зайдешь – везде свои люди! – воодушевленно делилась она. – Знаете, кто это был? Вениамин Потюня! Ну, который фотограф из «ВСЗ»! Он вместе с...

Заметив, как на лице шефа появилась болезненная гримаса, Зина осеклась.

–      Ну... неважно... – пробормотала она.

В палате установилась неловкая тишина.

–      Что-то я устал, – наконец нарушил молчание Ладышев и принялся складывать бумаги в папку. После упоминания о Потюне на него и в самом деле мгновенно навалилась усталость, захотелось закрыть глаза и уснуть, хотя еще минуту назад он чувствовал себя практически здоровым и не помышлял о сне. – Завтра с утра досмотрю, – передал он папку и ручку Поляченко. – На стол положите, пожалуйста... Скоро придут делать укол, – шеф дал понять: время посещения истекло.

Андрей Леонидович встал первым, молча положил папки и сумку с компьютером на стол, приставил стул к стенке и направился к выходу. Проделав то же самое со стулом, Зина попятилась вслед за ним.

–      Дайте мне знать, когда... что все в порядке. Ну, вы понимаете, обратился Ладышев к Поляченко и, глянув на поникшую секретаршу, негромко, но твердо добавил: – Отныне и навсегда: никаких упоминаний о «ВСЗ» и обо всех, кто так или эдак причастен к этой газете. Все понятно?

–      Все, – выдавила готовая расплакаться Зина.

–      Тогда – спасибо, что навестили. Сами выйдете?

–      Андрей Степанович договорился в приемном – нас выпустят.

–      До свидания!

До свидания... – нестройным дуэтом ответили посетители.

3.

Надежда позвонила на следующий день ближе к двенадцати.

-Ну привет, мать! Все, уломала твоего Проскурина!

-Привет! То есть как уломала? – Катя даже присела на кровати.

А вот так! – цокнула языком Надежда. Чувствовалось: она и прекрасном расположении духа. – Не без нюансов, конечно,но как уж получилось. Короче, ты станешь полноправной обладательницей жилплощади на Гвардейской! А твоего отца он признает соучредителем автомойки, согласно его денежным вложениям. Вернее, отразит в твою пользу этот процент в брачном договоре. Ну, якобы это твоя часть. Вы уж с отцом сами разберетесь. Кстати, он собирается выставить автомойку на официальную продажу, так что какая-никакая материальная компенсация вам обеспечена. От всего остального ты отказываешься: от его компании, от активов, от двух гаражей, от земельного участка. Ты, кстати, знала, что на нем два немаленьких гаража числятся, которые он тоже под склады использует? Уверена, что нет, а мои ребята раскопали. Да, мебель в квартире тоже за тобой остается. И еще твоя машина.

–      Ух... – выдохнула Катя. – Так много... Неужели согласился?

–      Пошла ва-банк, хотя не была уверена, что получится. Когда огласила новые условия, он такой скандал учинил! Рвал и метал! Пришлось сказать, что ты беременна. Извини, но другого выхода не было, – повинилась Надежда.

По паузам и щелчку Катя поняла – собеседница закурила.

–      Стоило вспомнить вчерашний разговор, как сразу разнервничалась, – пояснила Шутова. – Плохая привычка, но иногда успокаивает.

Катя вздохнула. Если бы не ее положение, в этот момент она, пожалуй, тоже закурила бы.

–      Проскурина как ушатом ледяной воды окатили, – продолжила Надежда. – Обмяк, впал в ступор. Ни «да», ни «нет» не сказал, потому и не позвонила тебе вчера. Нечем было порадовать. Но час назад все изменилось. Приехал его адвокат и сообщил: клиент согласен. Кстати, весьма толковый адвокат. Даже дружить договорились. Ну, насколько это возможно в нашей профессии. Ведь чаще всего мы по разные стороны баррикад. Так что сейчас составляем новый брачный договор, и мне срочно нужен документ, подтверждающий твою беременность. Ты на учет встала?

–      Не успела: из больницы – в больницу, ты же знаешь.

–      Знаю, но справка нужна. Пусть в больнице напишут: лежишь на сохранении. Ты говорила, что заведующая – свой человек? Сможешь организовать за час?

–      Постараюсь.

–      Ты уж постарайся. Как будет готово – набери, я подошлю помощника.

–      А зачем справка? – озадаченно уточнила Катя.

–      Затем, что суд у вас на днях и к этому времени брачный договор должен быть подписан. Там будет пункт: ты не станешь больше ни на что претендовать даже после рождения ребенка. То есть ты как бы изначально признаешь Проскурина не отцом. Здесь мы, конечно, еще подумаем над формулировкой... Иначе, по закону, отцом автоматически признают бывшего мужа, так как ребенок зачат в официальном браке. Соответственно он обязан платить алименты, пока экспертиза ДНК докажет, что он ни при чем. Ну, и полно других нюансов.

–      Но ведь Виталик – не отец, как можно на что-то претендовать?

–      Еще как можно! – усмехнулась Надя. – И экспертизу ДНК можно годами игнорировать под разными предлогами. Это ты правильная и порядочная. Другие даже себе не признаются, чей ребенок.

–      Ну не знаю...

–      Я знаю. Потому Проскурин и хочет перестраховаться. Заодно убедиться, что ты на самом деле беременна. Доказывать после, что он не отец, дороже выйдет. И дележка непонятно чем может закончиться. Уж лучше худой мир, чем затяжная война на годы. Его адвокат это прекрасно понимает. Думаю, он и убедил согласиться на новый вариант договора. Правда, у них есть встречное условие: Проскурин будет жить в квартире до сентября. Мол, ему пока некуда переехать. Конечно, за эти месяцы, сдав квартиру в центре города, ты могла бы выручить кругленькую сумму, но придется согласиться, дабы не затягивать подписание брачного договора. Так что здесь скорее джентльменское соглашение. Ты согласна?

–      Еще бы! Я все равно собираюсь к отца перебраться.

–      Вот и ладненько, – Надя сделала паузу. – Докурила, – сообщила она. – Пора бежать. Признаться, можно было побороться за большее, но сроки поджимают... Согласись, квартира в новом доме в престижном районе в центре города – это почти состояние.

–      Спасибо... Надь, мы с тобой недоговорились, сколько я тебе буду должна. Ты столько делаешь, а у меня сейчас не густо с деньгами... Ты ведь дорогой адвокат?

Не из дешевых, – Надежда самодовольно усмехнулась. – Не волнуйся, с тебя много не возьму. Мне в твоем случае сам процесс интересен: известные журналистки не каждый день разводятся. Кстати, меня ведь перекупить хотели.

–      Кто?

– Догадайся с трех раз.

– Виталик?

Он самый. Одного не учел: репутация – она годами нарабатывается и стоит дороже денег. Она либо есть, либо ее нет. Ладно, понижала... Ой, едва не забыла: ты там транспортабельна? Сможешь часам к шести в нотариальную контору подъехать, договор подписать? Выезд нотариуса в больницу сложнее организовать. Тем более у вас там карантин. Заодно новую доверенность подпишешь: не мотаться же тебе самой в суды.

–      Смогу, – подумав, ответила Катя. – Я сегодня на ночь домой отпросилась. Меня друг подвезет. Попрошу его пораньше приехать. В крайнем случае такси вызову... Надь, а можно как-то так организовать, чтобы не встречаться с Виталиком?

–      Понимаю. Вообще-то договор вы должны вместе подписывать... Но я посоветуюсь с его адвокатом, может, что-то придумаем. Уверена, Проскурин также не жаждет общения. Если не получится, придется его потерпеть: куй железо, пока горячо! В общем, беги за справкой и сразу отзвонись. Жду.

Закончив разговор, Катя приложила телефон к губам и улыбнулась: жизнь налаживается – появился просвет.

Ровно через час в наброшенном на спортивный костюм больничном халате она стояла в коридоре, ведущем в приемный покой, и, вглядываясь в окно, дожидалась посыльного от Надежды. Пытаясь по описанию узнать молодого человека, она сосредоточенно рассматривала подходящих к крыльцу людей и не заметила, как позади снующих туда-сюда больных и персонала остановились двое мужчин.

–      ...Да говорю тебе, что она, Катя, – убежденно шепнул один из них, на голову выше второго. – Как мне ее не узнать? Столько раз вот так, как тебя, видел, – добавил он с легкой обидой в голосе.

–      А что она здесь делает? – озадачился второй.

–      Понятия не имею! Но, если судить по одежде, наш пациент. Посмотри: в теплых носках, в халате. Ну сам посуди.

–      Странно... Андрей, а вдруг она к Вадиму приехала?

–      С ума сошел?! Только этого нам не хватало... – занервничал Заяц. – Побежали!

И оба тут же рванули с места. Чего опять же не заметила Катя: на крыльце показался молодой человек, соответствующий описанию Надежды...

–      О! Живой! – спустя несколько минут в палате Ладышева появились Заяц и Клюев. – Привет!..

–      Уже трудишься! – протянув руку, с укором констатировал Андрей и кивнул на ноутбук на столе. – Этот твой бизнес, он что, дитя горькое? Нельзя на пару недель без присмотра оставить?

–      Если бы на пару недель, – усмехнулся Вадим. – Считай, месяц, как пустил дела на самотек.

–      А если бы я тебя с того света не вытянул, кому был бы нужен твой бизнес?

–      Так ведь вытянул! Вот теперь и пеняй на себя, – пошутил Ла-дышев. – Рад, что пришли. Расскажите о свадьбе.

–      Свадьба как свадьба: посидели, попили, поели, – пожал плечами Андрей. – Хорошо, что Ирка предложила скромное торжество: и экономнее, и выспались.

–      И мы сегодня наконец-то отоспались, – вступил в разговор Клюев. – Оленьке еще неделю отпуска дали, и я отгулы взял. Ксюшу из школы дождемся и мотанем в Карпаты к родственникам. Хотели вот Андрея с Ириной прихватить, но им еще паспорт менять. Зайчиха у нас появилась, – шутливо хлопнул он по плечу друга.

В свое время первая жена Зайца категорически отказалась переходить на фамилию мужа. И дочери хоть со скандалом, но дала свою, что обидело Андрея, из-за чего, по сути, появилась первая трещина в семейных отношениях. А Ирина предложение перейти на фамилию супруга приняла как само собой разумеющееся.

–      А что, Ирина Заяц – плохо звучит? – с легкой обидой уточнил Андрей.

–      Замечательно звучит! И поверь, эта фамилия ей подходит больше, чем тебе. Ты же у нас заяц-переросток! – рассмеялся Клюев.

Вадим тоже улыбнулся. Друзья-балагуры навестили как нельзя более кстати. Со вчерашнего вечера настроение на нуле и никак не желает подниматься. Даже несмотря на то, что час продуктивно поработал, составляя бизнес-план для нового дела.

–      А ты как? – спросил Саша и, переглянувшись с Андреем, внимательно всмотрелся в друга.

–      Задница от уколов болит, – пожаловался Вадим. – Сбегу скоро, дома долечусь.

–      Нет, вы посмотрите на него! – возмутился Заяц. – Ты в своем уме? Тебе еще лечиться и лечиться – реабилитация, санаторий... Ты же доктор, что ж ты над своим здоровьем издеваешься?

–      Не издеваюсь, а совсем даже наоборот. Мой организм так устроен: валяться на больничной койке и бездельничать ему только во вред – новую заразу подхватит. А вот когда замаячит конкретная цель, он автоматически запускает процесс восстановления. Так что мне пора браться за работу, и вы меня не переубедите. Но помочь – можете, – загадочно посмотрел он на друзей.

–      И чем же я, к примеру, могу помочь? Лечиться и сам знаешь как, рожать тебе вроде не положено, – шутливо отреагировал Клюев.

–      Родить не могу, – согласился Вадим, не поддержав шутку. – Но дать жизнь новой идее – это пожалуйста, это природой не запрещено. Вот, скажем, что из техники или оборудования для родовспоможения можно усовершенствовать? Элементарное – те же столы в родзалах, кровати, стулья. Здесь важна каждая мелочь. Дублировать то, что уже выпускается, проще простого. Но нет предела совершенству, не так ли? И кто, как не вы, может подбросить мне ценную мысль?

–      Вот ты о чем! – понял Саня. – Надо подумать... А что? Пару идей могу толкнуть.

–      Так и я могу, – оживился Андрей.

–      А вот с этого момента давайте поподробнее. Я все запишу, -улыбнулся Вадим и попросил: – Подай ноутбук...

Отдав молодому человеку справку, Катя вернулась в палату. По пути она несколько раз пыталась связаться с Потюней, но тот не отвечал. Видимо, занят. Оставалось надеяться, что сам перезвонит, когда освободится. А пока предстояло заняться другим важным делом. Со вчерашнего дня она снова присоединилась к вступившей в заключительный этап акции с медцентрами и салонами красоты. Послезавтра материал должен пойти в печать, а она еще не закончила редактуру. Увы, в поисках креативной подачи материала рекламный отдел частенько забывал о главной задаче.

Но только она раскрыла ноутбук и приступила к работе, как зазвонил телефон. Номер ей неизвестен.

«Ответить?» – заколебалась Катя.

Незнакомым абонентам она и прежде не всегда отвечала, а в последнее время стала и вовсе их игнорировать. Но вдруг это кто-то из редакции?

Поколебавшись, все же решила ответить.

–      Слушаю...

–      Ну наконец-то!!! – обрадованно завопила трубка голосом Колесниковой. – Привет, пропажа! Ты в Минске?

–      В Минске.

–      Сто лет тебя не слышала и не видела! На Гвардейской не появляешься, не звонишь. Я уже не знаю, что думать! Как ты? У тебя все хорошо?

–      Все нормально, – уклончиво ответила Катя. С одной стороны, она была раздосадована, что ответила: от Ленки так быстро не отвяжешься. С другой – не раз ловила себя на мысли, что успела по ней соскучиться: не общались с того самого вечера, как встречались в кафе накануне Нового года. И здесь удивительно уже то, что сама Ленка не пыталась с ней связаться. – Приболела, а так все в порядке. Отцу операцию на сердце сделали, – решила она направить в другое русло любопытство подружки и отвлечь внимание от темы личной жизни. – Восстанавливается, завтра в Аксаковщи-ну на реабилитацию поедет.

–      А что с ним случилось? – удивилась Ленка. – Он ведь бывший военный, крепкий такой мужик.

–      Предел прочности есть у каждого. Шунтирование сделали.

–      У нас?

–      А где еще? На заграницу у нас денег нет.

–      И хорошо сделали? Я к чему спрашиваю: у моего Колесникова та же проблема, – бывшая соседка легко клюнула на сердечную тему. – В Берлине обследовался, рекомендовали делать операцию, поменьше стрессов, побольше отдыхать. Напугали его, если честно. Но при всем том есть и большой плюс: скоро очередная поездка, почти отпуск.

–      И куда на сей раз?

На самом деле ей было безразлично, куда собрались Колесниковы. Но по опыту знала: лучше дать возможность Ленке выговориться, притом – желательно без пауз. Иначе засыплет вопросами.

–      В Штаты, представляешь, – сообщила та, но уже как-то равнодушно.

–      И чего так невесело? Ты ведь мечтала об Америке.

–      Мечтала... Много кто из бывших сокурсников туда перебрался.

–      Вот и встретитесь: все расскажут, покажут. Не сидеть же вам в отеле целыми днями!

–      Если бы! Игорь заранее предупредил: у него все расписано и дел по горло. Так что придется развлекать себя в номере гостиницы местным телевидением.

–      А-а-а... Ясно. Колесников, значит, из-за бизнеса за океан летит... А тебя зачем тогда берет?

–      Он меня в последнее время везде с собой таскает, – усмехнулась Ленка. – Как прикладной чемодан – в Цюрих, Берлин, Ригу. Даже в Москву на день.

«С чего бы?» – озадачилась Проскурина.

Сколько она знала Колесниковых, Игорь редко куда брал с собою жену, если, конечно, поездка не была запланированным отпуском. Мол, той лучше оставаться дома, хранить семейный очаг. А Ленка постоянно обижалась.

–      И давно это с ним? – не удержалась Катя от вопроса.

–      После Австрии... – Ленка сделала паузу, как бы решая, стоит продолжать или нет.

–      Ну и хорошо. Ты всегда мечтала мир посмотреть.

–      Ага. Из окна отеля или авто, – хмыкнула подружка.

–      Странно... Случилось что-то? – насторожилась Катя.

–      Еще как случилось! Такая история случилась!..

Колесникова выдохнула и замолчала. Надолго.

–      Лен, ты извини, но у меня здесь дело важное, – устав ждать, нарушила молчание Катя. – Так что или рассказывай, или как-нибудь после поговорим, – глянула она на часы в углу монитора. – Поверь, совсем нет времени.

–      Понятно... Тут подруга, можно сказать, гибнет заживо, а у тебя, как всегда, «дело важное», – обиделась Колесникова. – А ведь мне даже поговорить не с кем! И вообще... Игорь никуда не выпускает, – неожиданно пожаловалась она. – Позавчера ключи от машины забрал, сказал: за руль больше никогда не сядешь! Накануне задержалась в салоне красоты, а тут, как специально, телефон разрядился. Пока домой приехала, пока на подзарядку поставила, Колесников уже на конях был. Примчался домой, орал... Представляешь, даже ударил!

«Ничего себе!» – впечатлилась Катя.

–      За что?! И почему поговорить не с кем? А Мила?

–      Да не общаемся мы! – Лена фыркнула. – Из-за нее все и началось! Дура она! Зря мы с ней столько возились, переживали.

–      Так... Давай по порядку.

Катя вздохнула и закрыла документ: событие из ряда вон выходящее, придется выслушать. Игорь ударил Ленку... Для этого должен быть весомый аргумент.

«Надо прилечь», – решила она, понимая, что разговор будет долгим.

–      Так что Мила на сей раз утворила? – напомнила она, поправив под головой подушку.

–      Скандал закатила прямо в новогодний вечер.

–      Полевому?

–      Если бы! Всем праздник испортила. У нее, видишь ли, глюкнуло, будто мы с Павлом в танце друг к другу прижимались и «нежно ворковали», – передразнила она Людмилу. – Мы сразу все в шутку пытались перевести, даже Игорь посмеялся. Так ее как понесло! Все вспомнила: и мои конкурсы красоты, и то, что я ребенком не занимаюсь, только собой, и архитектора, с которым я по магазинам езжу, якобы выбирая плитку для дома. И тебя не забыла! Ты, оказывается, давно глаз на Павла положила, еще когда статью о нем писала. Но выбрала Ладышева, так как он побогаче будет. В том числе и мужа твоего бывшего. Ну а вспомнив Ладышева, подколола, что тут ты меня обскакала! В общем, там такое началось!..

–      Представляю... – посочувствовала Катя.

Представить несложно. Не раз самой доводилось наблюдать, как гейзеры словесной грязи извергаются изо рта в целом неглупой женщины в минуты гнева.

–      Нам даже из ресторана пришлось уйти, – продолжила Ленка возмущенно. – А уже в номере Игорь устроил мне допрос с пристрастием: что у меня было с архитектором, что с Ладышевым? На следующий же день поменял билеты, и мы вернулись в Минск. Вот такой новогодний вечерок... С тех пор как с цепи сорвался: две недели назад мобильный номер заставил сменить вместе с телефоном, домашний тоже, архитектора уволил. Ты не знаешь, Лады-шеву он не звонил?

–      Не знаю... При мне – нет.

Машинальный ответ получился вполне дипломатичным: не требовал уточняющих вопросов, и Ленку вполне удовлетворил.

–      На новой машине я только неделю и ездила, – продолжила она. – Хорошо, что осенью твой новый номер черканула на листочке. Случайно в сумке завалялся.

–      Круто!– хмыкнула Катя. – И что Людмила? Не пыталась извиниться? Ты же знаешь: сначала наговорит гадостей, а после плачется.

–      Так Игорь мне и с ней запретил общаться. В больнице она.

–      Снова напилась?

–      Лучше бы напилась, – хмыкнула Колесникова. – Павел, вернувшись из Австрии, опять из дома ушел. Но уже по-серьезному, на развод собрался подать. Колесников его в служебной квартире поселил. Милка, конечно, рвала и метала: трезвонила ему на работу, в разные инстанции письма строчила о его моральном облике, дочерей против настраивала. Однажды зашел детей проведать – он Лизке с математикой помогает, так Мила встретила его спокойно, пи слова не сказала. А собрался уходить – такую истерику закатила! Головой о стенку билась, по полу каталась, грозилась из окна выпрыгнуть! Полевой с перепугу Игорю позвонил, тот примчался и вызвал скорую. Три здоровых мужика еле ее повязали! То ли невроз, то ли психоз, не помню. Короче, хотели прямо в Новинки везти, но Игорь помог положить в больницу, где лечат кризисные состояния. Там она быстро в себя пришла, буквально назавтра, и стала домой проситься. Но заведующий предупредил Колесникова: если ее не пролечить как следует, то в будущем ни на что хорошее рассчитывать не придется, и Новинки ей обеспечены...

–      А дальше что? – поторопила Катя после очередной довольно долгой паузы.

–      Подожди, водички глотну... Сначала следовало Людмилу уговорить. У нас ведь силой никто не имеет права держать в больнице, но она никого слушать не хотела. Тогда Игорь – ты же знаешь, какой он жесткий бывает – прямым текстом и выдал: если она не пролечится, то он наймет адвокатов для Павла, и тот отсудит детей. А она закончит в психушке.

–      Да уж, жестко. Даже жестоко, – согласилась Катя.

–      Зато Людмила беспрекословно в больнице осталась. Она Игоря знает: что сказал, то и сделает.

–      Понятно. А Павел?

–      Работает, детьми занимается.

–      Дела!.. – только и смогла вымолвить Катя. – Девочек жаль, хорошие они у Полевых.

–      Замечательные! – согласилась Ленка. – Только, прикинь, какие они вырастут с такой мамашей! В прошлые выходные Павел приезжал с ними в гости. Так вот младшая, ребенок совсем, разыгралась – отошла. А Лиза вся в себе, слово лишнее сказать боится. Как зверек маленький. Короче, тяжелая ситуация... – Ленка сделала паузу. – А если учесть, что у Павла в самом деле кто-то есть на стороне, – тупиковая. Только это между нами, – предупредила она подругу.

–      Кто-то есть? – от удивления Катя даже приподнялась.

–      Представь себе! Я случайно подслушала его разговор с Игорем. Знаешь, Мила права: Павел не такой уж белый и пушистый. Есть у него какая-то Наташа – давно, еще до знакомства с Милой появилась. Она его старше лет на десять и в свое время отказалась разводиться с мужем ради Павла. Детей пожалела. Теперь дети выросли, живет одна. Вот он и находит у нее утешение.

–      Ну знаешь!.. Хотя... Я уже ничему не удивляюсь.

–      Я тоже, – вздохнула Лена. – Но и не осуждаю: иначе Павел уже давно свихнулся бы от такой жизни. Мужики – они ведь тоже не железные, – глубокомысленно изрекла она. – Было бы дома все хорошо – давно забыл бы свою Наташу. К тому же теперь у него дети. Аты чего молчишь?

–      Не знаю, что и сказать, – переваривала услышанное Катя. -Сравниваю со своей ситуацией. Возможно, ты права. Мне вот казалось, что у нас с Виталиком в семье все хорошо, а ему – нет. Ему тоже чего-то не хватало. А я этого не чувствовала.

–      А ты не сравнивай и себя не вини: Виталик и Павел – совершенно разные люди... Между прочим, Игорь и тебя внес в черный список. Мол, семья Проскуриных подает плохой пример: сначала муж спутался со студенткой, теперь привел в квартиру подружку жены. И супруга ему под стать: в гули кинулась, с работы уволилась.

–      Двойные стандарты у твоего Колесникова: друга – не осуждает, а семья Проскуриных «подает плохой пример», – усмехнулась Катя.