Текст книги "Бесконечность любви, бесконечность печали"
Автор книги: Наталья Батракова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 40 страниц)
– Это что за демонстрация? – возмутилась Нина Георгиевна, застыв в дверях. – Неужели невкусно? По Галиному рецепту индейку готовила.
– Вкусно, мама. Очень вкусно, – Вадим подтянул к себе тарелку.
Тут же прибежал Кельвин, присел у ног хозяйки, облизнулся,
тявкнул: не хочешь – отдай мне! Улыбнувшись, Вадим потрепал пса по загривку.
– Закончился фильм? – уточнил он и после утвердительного кивка вытащил из-под стола еще одну табуретку. – Присядь, мама. Надо поговорить.
Нина Георгиевна присела, сложила руки на коленях и замерла в ожидании. Тревожном. Пугали перемены, произошедшие с сыном за те минуты, пока досматривала сериал. Чем-то явно расстроен. А ведь, когда пришел, улыбался, шутил. Таких резких перепадов в его настроении она давно не наблюдала, пожалуй, со времени расставания с Катей...
Учащенно забилось сердце: сейчас она узнает то, что снова нарушит спокойную жизнь.
– Отказались дом продавать? – не выдержав паузы, спросила она первое, что пришло в голову. – Ну ничего, свой начнем строить...
– Нет. Не отказались, – словно очнулся сын. – С домом все в порядке, на днях оформляем сделку. Завтра постараюсь тебя туда свозить. Извини, сегодня не получилось... Мама, ты упоминала о странном звонке. Кто звонил?
Звонила одна женщина! – Нина Георгиевна словно обрадовалась такому вопросу. – Назначила встречу... Я как раз ждала ее во дворе, когда Темочку с его девушкой встретила. Но женщина так и не появилась.
– Мама, я ведь просил тебя обо всех непонятных звонках и людях сообщать мне сразу! – с укором напомнил сын. – Ну почему ты этого не сделала?
– Так она просила ничего тебе не сообщать. Уговорила, – Нина Георгиевна виновато пожала плечами. – Ну мало ли что? Вроде женщина как женщина. Но я собиралась тебе вчера рассказать, честное слово!
– Понятно, – Вадим тяжело вздохнул. – Ничего не меняется, и твоя доверчивость не знает границ... Как она представилась?
– Сказала, что коллега отца. Иначе я с ней не разговаривала бы,
– попыталась оправдаться мать. – Людмила Семеновна... – напрягла она память.
– Балай? – подсказал сын.
– Да. Так ты с ней все-таки знаком? – подняла она брови.
– Век бы ее не знать, – в сердцах отреагировал Вадим. – Ни отцу, ни мне... А что значит «все-таки»?
–Ну...
– Мам, не тяни. Говори как есть, – потребовал сын.
– Она сказала, что ты долго встречался с ее дочерью и даже собирался жениться. Но потом бросил. Ради Кати. Девушка переживает...
Вадим криво усмехнулся.
– Сказала, что у меня уже могли быть внуки. Я ей, конечно, не поверила! Ты никогда не оставил бы беременную женщину одну, без помощи! И ребенка не бросил бы... В общем, она предложила встретиться, но не пришла. Если честно, я ничего не понимаю, сынок, – вдруг растерянно пробормотала мать, приложив руку к груди.
– Спасибо, что хоть во мне не сомневаешься... Ты лекарства приняла? – насторожился Вадим.
– Все, что надо, приняла, – отмахнулась она. – Так что это за женщина?
– Это не женщина – это враг нашей семьи, монстр, исчадие ада...
Вадим сделал паузу. – Не смотри на меня так. Когда ты все о ней узнаешь, поймешь меня. Вчера вечером мне передали кассету, и там четко слышно, кто уговорил Катю написать статью против отца. Это была Балай. Не сомневаюсь, она же и газету ему подкинула... И ктебе не с добром явилась, будь уверена. Теперь о ее дочери, на которой я якобы обещал жениться. Это Кира, девушка Артема.
Не знаю, почему их версии разошлись и за кого она в итоге собиралась или собралась замуж. Но ты сама все видела. Теперь понимаешь, почему она вчера сбежала? Испугалась моего прихода.
– Не может быть... Как же так? – от растерянности Нина Георгиевна принялась теребить край скатерти. – Кирочка?.. А как же... Артем? Ведь он ее так любит...
– Не знаю, – покачал головой сын, – и знать не хочу. Почему-то мне кажется, что мы теперь их долго не увидим. Ей невыгодно, чтобы Артем о ней что-то узнал от тебя или от меня. Думаю, Кира не от большой любви замуж собралась. Она за границу хочет уехать, легализоваться там. И да, я с ней встречался. И Галина Петровна с ней однажды пересеклась, уверен, поделилась с тобой впечатлениями. Кира из тех девушек, у которых любовь на последнем месте.
– Но как же?.. Бедный мальчик, – Нина Георгиевна готова была расплакаться. – Надо ему все рассказать, пока не поздно.
– Мама, он сейчас не в том состоянии. Он по уши влюблен и не поверит ни единому твоему слову. Вспомни, я тоже был таким: ссорился с тобой, с отцом, когда вы пытались меня образумить.
– Да, наверное, ты прав, – подумав, согласилась мать. – Любовь глаза застит... Но что это за конверт, можешь объяснить?
– Ничего особенного, – как можно спокойнее ответил Вадим и переложил конверт с копиями на подоконник. – Ошиблись. Но я понял, кому это предназначено. Завтра передам.
«Хватит с нее волнений на сегодня», – окончательно решил он ничего не рассказывать матери о ребенке.
– Очень вкусно... Шикарная индейка, еще лучше, чем у Галины Петровны! Извини, только сейчас распробовал! – похвалил он мать и принялся демонстративно орудовать ножом и вилкой...
Ольге не спалось. Сначала от перевозбуждения – никак не могла переварить новость: скоро они переедут в шикарную квартиру. Затем ребенок стал активно толкаться. Пытаясь найти удобное положение для ходившего ходуном живота, она ворочалась с боку па бок и в конце концов разбудила мужа.
– Все хорошо? – встревожился он.
– Твой сын проснулся, – Ольга приложила его руку к животу. – Чувствуешь?
Боец! – довольно отреагировал Саша. – 0, пяточка! А вот головка... – профессионально определил он. – Поперек лежит, места пока еще хватает, вот и резвится. Счастливые вы, женщины: ребенок внутри... Нам вот не дано такого прочувствовать: каково это, когда внутри тебя живет маленький человечек. Толкается, сосет пальчики... Изучать, наблюдать на УЗИ можем, а вот прочувствовать – никогда, – включил он ночник. – Колыбельную ему спеть, что ли? «Спят усталые игрушки...»
Наблюдая за ним, Ольга улыбнулась. Зрелище уникальное и трогательное: поглаживая выпуклый живот жены, мужчина поет колыбельную, пытаясь убаюкать сынишку в утробе. И столько нежности, столько счастья в его глазах!
– «Баю-бай, должны все люди ночью спать... – продолжал негромко напевать Саня, прижавшись щекой к животу. – Баю-баю, завтра будет день опять...» Кажется, засыпает, – посмотрев на Ольгу, перешел он на шепот.
Удивительно, но малыш в ее лоне на самом деле успокоился, движения и толчки прекратились. Явная связь отца с ребенком вызвала слезы умиления.
«Счастье ты мое!.. – поглаживая вихрастый затылок супруга, Ольга беззвучно всхлипнула от нахлынувших чувств. – А вот Катя одна... – вдруг вспомнила она. – И девочка ее больна... Обещала с Сашей поговорить и забыла на радостях».
Ольга тяжело вздохнула. Саша, почувствовав перемену в настроении жены, вскинул голову.
– Что случилось? – прилег он рядом, подсунул ей под голову руку и прижал к себе. – Не плачь. Все будет тип-топ, я тебе обещаю! Мечта всей моей жизни – принять собственного ребенка! Ты мне веришь?
– Верю, – Ольга всхлипнула, вытерла ладошкой слезинку. – Я не за себя переживаю. Знаю, все будет в порядке... Но помнишь, я рассказывала тебе еще зимой об одной подруге – у нее десять лет не было детей с мужем. А стоило сменить партнера – сразу беременность. Помнишь?
– Припоминаю, – закрыл он глаза. – И что?
– Так вот я ее встретила сегодня у вас в больничном дворе. Из детского кардиоцентра шла, с консультации... Там все плохо: у ребенка сердечная патология, наши такое не оперируют. А ведь я так радовалась, когда она забеременела!.. Старалась помочь, чем могла. Из-за нее мне Лежнивец едва выговор не влепила, когда она у нас на сохранении лежала. Ты должен помнить.
При упоминании Лежнивец у Саши словно дыхание перекрыло. Только сейчас до него дошло: Лера, едва не сломавшая жизнь Вадиму, и начмед в больнице, немало попивший крови у Ольги, – одно и то же существо!
– ...Представь, какая несправедливость, – продолжала супруга.
– Такая долгожданная беременность – и такой диагноз! К тому же осталась одна, без мужа, и отца недавно прооперировали... Саш, ты мог бы завтра узнать у ребят в кардиоцентре, что там и как? Может, придумают что? У них стажировки, контакты по всему миру. Или хоть подскажут, где такую патологию оперируют. Катя не переживет, если потеряет ребенка... Поговори, а?
Клюев только вздохнул в ответ. Знал: если кардиоцентр отказал в операции и не дал нужных рекомендаций, то никакие просьбы не помогут.
– А как фамилия подруги?
– Раньше была Прокурина, но после развода взяла девичью. Кажется... Евсеева. Да, точно. Она журналистка, в «ВСЗ» работает.
Саша едва не охнул. Вот это совпадение! В один и тот же день Катя узнает страшный диагноз своего ребенка, а Вадиму становится известно, что у него когда-то родился сын, который, возможно, жив до сих пор! Что же это получается: ей – приговор, а ему
– награда? Да, маятник жизни выдает невероятные амплитуды, не забывая, однако, и о силе притяжения.
«Прямо сериал под названием «Бог все видит»... Хотя нет, неправильно так думать... Кате можно только посочувствовать – сохраняла беременность, боролась... А вот с Валерии опять как с гуся вода...» – размышлял он.
– Представляешь, в тот же день, как я ее выписала, она снова попала в больницу, а я только сегодня об этом узнала, – пожаловалась Ольга. – Даже не позвонила! Не хотела тревожить... Мы ведь очень сблизились за десять лет, все друг о дружке знали...
– А выговор за что Лежнивец хотела влепить?
– За то, что я назначила Кате импортные препараты! Никаких нарушении не было – показания налицо, подписано и заведующей, и тем, кто начмеда заменял. Она тогда в командировку укатила. И чего на Катю взъелась? Прямо как к личному врагу отнеслась... Выстроила систему: везде свои глаза и уши, все должно решаться только в ее кабинете. Люди – что персонал, что больные – для нее фигуры неодушевленные. Если к выходу из декретного ее саму куда-нибудь не передвинут, уйду на другую работу! – в сердцах выпалила она.
–Да не нервничай ты попусту, теперь не скоро с ней встретишься, – попробовал успокоить Ольгу супруг. – Бог ей судья... Нам вот о переезде надо думать, о родах.
– Я и думаю, – Оля обняла мужа. – Но и о Кате забыть не получается. Если есть хоть один шанс, пожалуйста, давай ей поможем!
Вот только не надо столько эмоций! Ребенка разбудишь, – напомнил Саша. – ...Ты сказала, Лежнивец отнеслась к ней как к личному врагу? – вдруг после небольшой паузы вернулся он к прежней теме. – Она же начмед: ее обязанность – контролировать назначения.
– Так никто не спорит! Но посуди сам: беременная – прозрачная от токсикоза. Заведующая даже слова против не сказала, сразу все подписала. А тут начмед вернулась и скандал закатила: обзывала ее по-всякому... Да я готова была в тот же день заявление об уходе написать!
– А вот об этом ты не рассказывала, – пожурил муж. – И когда такое было?
– Сразу после свадьбы. Не рассказывала, потому что не хотела тебе настроение портить. Она мне накануне отпуск не подписала на две недели: мол, работать некому. Но это ладно. А вот с Катей... Не любит она журналистов, впрочем, как и вообще людей. Хотя не дура их использовать. Когда зимой теплотрассу прорвало, сразу подсуетилась, организовала заметку в газете в свою пользу. Катины коллеги помогли. Как раз немец какой-то, журналист, специально к ней прилетал.
– Немец? А он Кате кто? – поинтересовался Саша. – Друг? Отец ребенка? С чего это он решил ее навестить?
– Не знаю, – после небольшого раздумья честно ответила Ольга. – Катя ничего не говорила. Сказала только, отец куда-то уехал. А когда так говорят, значит, расстались. Но она, узнав о беременности, просто светилась от счастья и ни секунды не сомневалась, что будет рожать. Наверное, любила отца ребенка. А немец – вряд ли отец, скорее, друг. Хотя... Вся правда только ей известна... Сань, – подняла она глаза на мужа, – давай поможем?
– Надо узнать точный диагноз... Но ты должна понимать: любая операция за границей стоит денег, – вздохнул Клюев. – Больших денег. Сомневаюсь, что они у нее есть.
– Я тоже сомневаюсь... Но ведь несправедливо же, когда жизнь ребенка зависит от денег... У бывшего мужа Кати деньги точно водятся, но он, конечно, не раскошелится. Ребенок-то не от него, своего он потерял.
– Как потерял?
– Ой, это классическая история. Не успела Катя уйти от мужа, как ее место заняла подружка. И практически одновременно обе забеременели. Только Катя сразу на сохранение легла и сохранила, а подружка побоялась мужика одного дома оставить. В результате поимела выкидыш на малом сроке. Но тут такое совпадение: надо же им было попасть в одну палату! Представь ситуацию: у подруги выкидыш, а бывшая жена ждет ребенка, при том что все считали ее бесплодной. У этой дамы такой нервный срыв случился, чуть в психушку не попала!
– Да уж... Страсти там у вас... Давай-ка спать, дорогая, – выключил ночник Саня. – Завтра у меня сложный день.
– ...Саш, но все-таки – как бы ей помочь? – устроившись поуютнее на плече мужа, не унималась Ольга. – Хоть бы клинику найти, а с деньгами что-нибудь придумается. Можно счет благотворительный открыть, например. Фонды всякие опять же есть... А что если через Вадима узнать? Ведь его бизнес связан с Германией, так, может, поспособствует? Видишь, как с его сыном судьба распорядилась – сам теперь ищет. Должен понять. Поговоришь с ним?
Саня долго не отвечал. Думал, систематизировал все, что ему известно и о чем не догадывалась супруга. Ему-то понятно гораздо больше – хотя бы почему Катя ей не звонила.
«Не хотела тревожить... Как же! Скорее всего, решила оборвать контакты, когда узнала, за кого Оля вышла замуж, Надо отдать ей должное, молодец, что не захотела вносить разлад в чужую семью, – размышлял он, чувствуя симпатию к Кате. – Как же ей помочь?»
В силу профессии Клюев всегда принимал сторону беременной женщины и ее ребенка. В любом ином случае он, возможно, и обратился бы к другу. Но здесь даже не представлял, как можно сказать Вадиму, что Катиному ребенку требуется дорогостоящая операция. Момент совсем неподходящий: друг озабочен поисками собственного сына. А тут еще квартиру предложил.
Нет, не поднимется у Сани язык просить Вадима за женщину, доставившую ему столько горя. Много лет назад она спровоцировала смерть отца, вынудив друга уйти из профессии, а сейчас предала его любовь. Поэтому он априори на стороне Вадима. Но и Кате отказать в помощи не мог.
– ...Сначала я все выясню, а потом поищем клинику, – наконец успокоил он супругу. – Дальше посмотрим. А теперь баиньки, – поцеловал ее в лоб.
– Да, конечно, давай спать, – спохватилась та. – Спокойной ночи!
«Поможет», – улыбнулась в темноте Ольга...
14
...Рано утром Кира проснулась от пронзившего ее страха. Оторвав от подушки голову, рывком села на кровати, с бешено колотящимся сердцем осмотрелась: все в порядке, она дома, в своей комнате, рядом спит Артем. Часы показывают начало седьмого, и за окном уже светло.
«Что же мне снилось? – попыталась вспомнить она. – ...Пустыня какая-то, оазис, черный колодец, хочется пить и... вода, много воды. Не могу напиться и вдруг понимаю, что она противная... Тошнит...» – и тут же почувствовала позыв рвоты.
Соскочив с дивана, Кира помчалась в санузел. Только бы Артем не увидел! А то вновь пойдут расспросы, подозрения... Хорошо хоть накануне удалось спокойно поужинать, без эксцессов. И вот опять!
Для себя Кира все решила еще неделю назад: придет время – родит. Сначала надо устроить жизнь, а потом думать о детях и от кого их рожать. Уж точно не от Артема. Он лишь мостик к следующему жизненному этапу. В этой мысли она окончательно утвердилась после того, как осознала, наследницей какого состояния станет в случае смерти матери: приличный запас денег в сейфе, коттедж в престижном поселке, квартира в городе. Пусть в сравнении с соседскими их дом выглядит скромно, а трехкомнатная квартира-панелька находится в непрестижном районе, в ее понимании это стоило немало.
Конечно, она не желала матери смерти, но и ухаживать за ней, если та останется инвалидом, не собиралась. А доктора никаких утешительных прогнозов не дают: еще не миновал острый период, надо ждать. То, что пришла в сознание, уже хорошо. Правда, непонятно, что тут хорошего, – ни говорить, ни сдвинуться с места, ни руки поднять не может.
Ну приехала к ней Кира, ну посидела, помолчала. Мать, по-видимому, хотела что-то сказать, но разве можно назвать речью нервное подрагивание правого угла рта и мычащие звуки? Да еще ресницами похлопала: «да», «нет» – поди догадайся. А дальше-то что? Вот так до конца жизни?
Впрочем, пока Кира этим не сильно заморачивалась. Главное – успеть сделать вакуум в срок. И здесь своим хождением по пятам Артем создавал сложности. Лишь благодаря удачному стечению обстоятельств ей удалось попасть на прием к врачу и сдать анализы. Поспособствовало то, что у жениха разболелся зуб, и она преднамеренно записала его на прием к стоматологу на то же время, что ей самой назначил гинеколог.
Но вот как от него отвертеться в день аборта, она не представляла. И тут на выручку, сам того не зная, пришел будущий свекр: попросил Артема помочь разгрузить стройматериалы на даче. Так что ей оставалось только подтвердить запись на операцию.
Приступ тошноты оказался недолгим, но ее все еще продолжало мутить, кружилась голова. Присев на пол рядом с унитазом, измученная Кира оперлась спиной о стену, закрыла глаза. И как другие выдерживают этот проклятущий токсикоз? Главное – ради чего? Чтобы потом таскаться с пузом, рожать детей, умирая от боли? Представить страшно, что останется от ее точеных форм после таких экзекуций. И в придачу ко всему бессонные ночи, какашки, плач, кормежки... Нет уж, к таким жертвам она не готова!
В холле второго этажа послышались шаги, дернулась дверная ручка.
– Кира? Ты здесь? – Артем все-таки заметил ее отсутствие.
Досадливо скривившись, Кира осторожно встала на колени, затем выпрямилась во весь рост.
– Да, Артемчик, – промурлыкала она как можно ласковее.
– С тобой все хорошо?
– Все просто прекрасно! – и для убедительности нажала смыв в унитазе и клавишу освежителя воздуха на стене.
– Не тошнит? – недоверчиво уточнил он.
– С чего бы это?
– Ну, последние дни...
– Нервы, – успокоила она, открыв кран умывальника. – Включи, пожалуйста, чайник. Очень кофе хочется, – ей нужно было спровадить Артема, чтобы он не увидел ее лицо, когда она выйдет из ванной..
– Да, конечно, дорогая.
Послышался топот босых ног вниз по лестнице. Кира отперла дверь, вышла в холл, прислушалась. С учетом того, что Артему придется подождать на кухне, пока закипит чайник, в запасе у нее имелось минут семь-десять. До его возвращения надо успеть одеться, привести себя в порядок, позвонить в регистратуру. Увы, сумочка с визиткой медцентра осталась в прихожей, планшет – в гостиной на диване.
К счастью, контакты медцентра имелись в Интернете, а в ее комнате стоял обычный компьютер. Пока шла загрузка, Кира быстро оделась, присела за стол и вошла в поисковик.
Неожиданно на мониторе выскочил вопрос: «Продолжить воспроизведение записи?» Она уже собралась нажать «нет», но вдруг озадачилась: какая там запись? Возможно, мамина? Но с ее нелюбовью к разным новым технологиям вообразить такое невозможно. Тогда чья? И Кира выбрала «продолжить».
Спустя секунды на мониторе появилось изображение: помещение, загроможденное мебелью, мужчина и женщина... занимающиеся сексом! Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Кира не подозревала, что мать ее охоча до подобного видео!
Захлопав ресницами от такого небанального сюрприза, она какое-то время наблюдала за ритмичным колыханием тел, затем всмотрелась в лица и... сразу узнала мужчину.
«Это же он приезжал! Обухов!.. Теперь понятно, какие тайны ему хотелось изъять!.. Ну и урод – толстый, потный! – сморщилась она. – И партнерше удовольствия явно не доставляет. Да она его просто ненавидит! – хмыкнула Кира, заметив на лице дамы гримасу отвращения. – Еще и по заднице шлепает! Фу! – брезгливо скривилась она. – А ведь не просто же так эта запись оказалась у мамы. И Обухов ей никакой не друг... Интересно, почему диск остался в компьютере? – Кира напряглась, припоминая подробности последнего вечера, проведенного с матерью. – Ага, понятно: когда я была в ванной, погас свет... Значит, Обухов как огня боится этой записи! – осенило ее. – Может, предложить ему выкупить диск?.. Нет, не пойдет... Такой и прибить может, – вспомнилась ей ярость незваного гостя. – Выясню, что за женщина с Обуховым, и свяжусь с ней... Но Артему лучше такое не видеть».
– А вот и кофе! – раздалось за спиной.
Кира опасливо обернулась. В дверном проеме с подносом, на котором дымилась чашка с кофе, стоял Артем.
– Спасибо, милый! – девушка быстро подхватилась с кресла, заслонив спиной монитор. – Какое ты у меня чудо! – аккуратно взяла она пальчиками чашку. – Теперь давай умывайся, брейся... Что там еще надо?.. И едем. Подвезу тебя к дому родителей, а сама – к маме в больницу...
– А завтрак?
– Уже перехотелось, – Кира вовремя вспомнила, что ей запретили есть перед операцией. – Ты, конечно...
– Тогда и я не буду! У родителей перекушу. Я мигом, – кивнул Артем и скрылся за дверью.
«Женщина – в белом халате, – вернувшись к монитору, Кира глянула на застывшую финальную картинку. – Значит, она тоже медик... А вдруг я ей позвоню, а она ему доложит? Нет, не стоит спешить, надо хорошенько обдумать, как этим распорядиться, – извлекла она диск и сунула в ящик стола. – Теперь поищем медицинский центр... Есть!»
– Здравствуйте! Я хочу подтвердить операцию у гинеколога... Терентьева... – с опаской поглядывая на дверь, негромко произнесла она...
Катя вышла из кабинета.
– Что?! – бросились к ней навстречу отец и Арина Ивановна.
– Вот... – протянула она файл с бумагами и обессиленно опустилась на дерматиновую банкетку.
На глазах выступили слезы. Впервые за последние дни.
– Направление на аборт?! – прочитал отец и опустил руки. Результаты обследований, УЗИ выскользнули из файла и веером рассыпались по полу. – Понятно... Здесь нам больше делать нечего... Сколько у нас времени осталось? – спросил он, собирая разбросанные листы.
– Три дня, – Арина Ивановна присела рядом с Катей и погладила ее по плечам. – Ну не расстраивайся, не все еще потеряно. Ничем новым нас здесь не удивили. Но ведь мы же нашли клинику, где делают такие операции? Нашли. Ты проверяла утром почту? Оксана ничего не прислала?
– Прислала... Еще вчера, – Катя вытерла ладошкой слезы и замолчала.
...День накануне семья провела в тревожном ожидании вестей от дочери Арины Ивановны: медики кардиоцентра в Германии должны были вынести окончательный вердикт. Иллюзий, что помогут в родном отечестве, никто уже не питал – различных консультаций за прошедшие дни хватило, чтобы понять: здесь нет никаких шансов.
Прошло больше недели, как Катя отослала Оксане результаты УЗИ и обследований, разместила их в Интернете с призывом о помощи, по рекомендации друзей отправила еще в три кардиоклиники. И получила три приблизительно одинаковых ответа: необходим ее приезд для принятия решения на месте. То есть ни да ни нет.
В то же время Оксана в Германии развила бурную деятельность: не откладывая, перевела и лично передала все документы в администрацию клиники, и на вчерашний день был назначен консилиум. Так что с самого утра Катя не отходила от компьютера, бессчетное количество раз проверяла почту. Так и не дождавшись новостей, родные ушли спать. Спустя час измученная ожиданием Катя тоже разобрала постель, умылась. Не удержавшись, напоследок решила проверить почту и... Есть!
Письмо пришло длиннющее – официальный ответ из Центра болезней сердца города Бад-Эйнхаузена, ссылки на СМИ, переводы и комментарии Оксаны. С первых фраз стало понятно: ей готовы помочь! Захлестнули эмоции, задрожали руки. Она верила, она знала: выход есть!
Вселяло надежду и то, что более года назад в клинике уже помогли младенцу с подобной патологией: извлекли из утробы матери и прооперировали в первые часы жизни. Это позволило ему нормально жить и развиваться. Через четыре месяца была проведена еще одна операция. Третья, и последняя, во время которой доктора окончательно исправят все дефекты, запланирована, когда ребенку исполнится четыре года. Результаты наглядно демонстрировали несколько ссылок на публикации в СМИ и фото улыбающихся родителей с пухлым малышом на руках.
На радостях Кате не терпелось разбудить отца с мачехой, но сначала решила прочитать все прикрепленные файлы. Последним шел счет на оплату медицинских услуг. То, что они будут недешевые, она понимала. И все же о деньгах думалось в последнюю очередь. Главное – найти того, кто даст ребенку шанс выжить.
И вот теперь, когда этот шанс появился, до Кати дошло: сумма неподъемная. И пусть, как было подчеркнуто, здесь она указана приблизительно, в первый момент, увидев цифры, она не поверила своим глазам. Может, ошибка? Но нет: обследования, наблюдение, родовспоможение, первая операция, две последующие... А ведь еще пребывание в стационаре не заложено в окончательную сумму, плюс виза, проезд... Сумма прописью подтверждала достоверность нереальной шестизначной цифры, и большую ее часть следовало перевести на счет клиники в течение двух недель.
Радостное возбуждение сменилось апатией...
Где найти такие деньги? Все, на что она могла сейчас рассчитывать, это зарплата, декретные, материальная помощь от редакции, но и в ней могут отказать – трудные времена коснулись всех. Словом, капля в море. У отца с Ариной Ивановной, насколько ей известно, тоже почти ничего – неприкосновенный запас в пару тысяч долларов на черный день. Все, что отец вложил в автомойку Проскурина, вернется только после ее продажи. В квартире, которая досталась Кате по брачному договору, до сентября живет Виталик.
Что еще? Открыть благотворительный счет? Катя не раз сталкивалась с историями, когда единственное спасение для больного – операция за границей. Средства собирали всем миром: открывались счета, устраивались акции, мероприятия. Она и сама несколько раз в них активно участвовала и призывала читателей пожертвовать любую, пусть даже крошечную, сумму. Капля к капле – ручеек, несколько ручейков – река. Но открытие счета и сбор средств часто растягивались на месяцы, и, увы, тот, кто нуждался в незамедлительном лечении, порой не доживал до счастливого момента... В ее случае времени еще меньше...
Может, взять взаймы? Но у кого? Из близких знакомых такими деньгами потенциально располагали лишь Колесников и Проскурин.
«К Виталику обращаться бесполезно. Он и в лучшие времена совместной жизни не отличался щедростью, вечно упрекал меня за благотворительность. В последние годы я даже не ставила его в известность, если на что-то жертвовала. После развода и потери квартиры он попросту воспримет мою просьбу как издевательство. И с точки зрения обманутого мужа (ведь он таким себя считает) будет прав, – размышляла Катя, с головой укрывшись одеялом. – Остается Игорь. В долг он наверняка не даст, но, может, подскажет, как оформить кредит в банке. Колесников, конечно, себе на уме, человек настроения. Хорошо бы выбрать удачный момент для разговора. Надо с Ленкой посоветоваться... А ведь я ей так и не перезвонила, – вспомнила она общение с подругой трехмесячной давности. – Обиделась, скорее всего. Но Ленка отходчивая, поймет и простит.... Пожалуй, другого варианта нет...» – пришла она к заключению, когда за окном уже светало.
Забывшись на несколько часов в тревожной дреме, Катя открыла глаза и тут же потянулась к телефону, но, посмотрев на часы, решила подождать: семь утра, рановато. Колесникова или еще спит, или мужа на работу собирает. А Игорь терпеть не может, если кто-то отвлекает его жену в тот священный момент, когда она о нем заботится.
Отцу и Арине Ивановне, которая взяла отгул, Катя решила пока не говорить ни о письме Оксаны, ни о счете из клиники. Материально помочь они не в силах – зачем тогда их расстраивать раньше времени? Во всяком случае до поездки в местный кардиоцентр, куда они собрались вместе с ней. Сначала сама попробует раздобыть деньги.
Прием назначен на двенадцать, и время позволяло сделать несколько звонков. Дождавшись, когда после завтрака отец с мачехой выйдут поработать в саду, Катя набрала номер Ленки – тот, с которого та ей звонила зимой и просила сохранить. Но неожиданно ответил Игорь.
– Да, – буркнул он раздраженно. – Кто говорит?
– Катя... – растерянно ответила она. – Проскурина. Здравствуй, Игорь. Лену можно позвать к телефону?
– А вот нельзя! – Колесников не пытался скрыть злорадство. – Откуда у тебя этот номер?
– Лена с него звонила... Еще зимой.
– Зачем?
– Просто так. Я в больнице лежала, она звонила, – пробормотала Катя, не понимая, как вести себя дальше.
– И что она тебе говорила? – продолжил допрос Колесников.
– Ничего... Говорила: вы в Америку собрались. В путешествие... Вы давно вернулись?
Игорь ответил не сразу, как бы обдумывая.
– ...А мы никуда не ездили. И чего ты ей звонишь?
– Странный вопрос... – Катя окончательно растерялась. Колесников никогда прежде не позволял себе такого недоброжелательного тона. – Мы давно с ней не общались. Подскажи, пожалуйста, по какому номеру ей можно позвонить.
– Сначала ответь, чего от нее хочешь, а я подумаю, общаться вам или нет... Ну чего воды в рот набрала?
– Ладно... Если честно, я больше с тобой хотела поговорить, – решилась она, понимая, что юлить бесполезно. – Помощи хочу попросить.
– Какой?
–Денежной. Операцию оплатить в Германии.
– Кому?
– Мне и... моему ребенку.
– Какому ребенку? – не понял Колесников. – Откуда у тебя ребенок? У тебя же бесплодие.
– Я беременна, Игорь, – проглотила слово «бесплодие» Катя. – И если ребенку сразу после рождения не сделать операцию на сердце, он умрет. Стоит это дорого, денег у меня таких нет. Пока нет... Поэтому хочу попросить у тебя в долг, или кредит, или ссуду в банке оформить. Под залог квартиры. Как только получу на нее документы, сразу продам и всю сумму верну, – взяв себя в руки, постаралась она как можно четче сформулировать просьбу. – С процентами.
– Кто ж тебе даст без процентов? – хмыкнул Колесников. – А что ухажер твой, Ладышев? Неужто отказал?
– Я его не просила. Он не имеет отношения к моему ребенку.
– Интересно... А кто же тогда имеет?
– Это неважно. Игорь, я могу на тебя рассчитывать?
– Я подумаю... Позвони завтра утром... А почему Ленка не рассказывала, что ты беременна? – вдруг спохватился Игорь. – А ну давай выкладывай, какие у вас еще от меня секреты!
