Текст книги "Планета доктора Моро (СИ)"

Автор книги: Михаил Никитин

Перворождённый, вероятно, понял, что это не случайность, что это покушение. Его последним внятным феромонным сигналом было «вот уж не думал, что Миск способен на такое». Но через пару минут ему стало уже всё равно. Испуская запахи наслаждения, Сарм погрузил голову в гриву жука. Тот в свою очередь погрузил в его экзоскелет трубчатые челюсти. Спустя десять минут всё было кончено.

Кончено для улья. Но не для Сарма.

* * *

Пространство, которое воссоздал для себя разум Жреца-Короля, было очень трудно описать человеческими словами. В нём были и проблески света, и вибрации звука, но всё это играло вспомогательную роль, и не складывалось ни в какие узнаваемые образы. Здесь не было форм и расстояний – во всяком случае, таких к которым привыкли люди.

Зато здесь были запахи. Миллионы запахов. Ароматы сплетались в удивительные симфонии и и оттенки, попеременно раздражая все членики усиков. Иногда здесь пахло удовольствием, иногда раздражением, но чаще – чем-то таким, чего нельзя описать словами.

Если бы Нотар не провёл несколько месяцев в облике Жреца-Короля и не привык к подобному восприятию, он бы, вероятно, сошёл с ума, погрузившись в пространство ловушки. А так он сумел довольно быстро сориентироваться среди пьянящих спиралей и подлететь к тому, что пахло Сармом.

Несмотря на эмоциональный шок от собственной смерти, Сарм не утратил сообразительности и быстро сумел вникнуть в объяснения гостя о том, что такое Эссенция, ловушка для душ и как на самом деле работает «метаболизм» золотого жука.

О Ковенанте Нотар ему рассказывать не стал. Незачем. Зато он рассказал о городе Лотаре, об особых способностях его жителей и об их союзе с куриями. А также о том, как они отнеслись к уничтожению атмосферной фабрики.

– Так ты убил меня ради мести? – разочарованно сказал Сарм. – Глупо. Единственное, чего я на самом деле боялся – это перестать быть, прекратить мыслить. А ты избавил меня от этого страха, подарив перед этим величайшее наслаждение, какое я знал за два миллиона лет. Я знал, что люди нелогичны, но что настолько…

– О нет, – Нотар свил и распрямил свои антенны – эквивалент смеха у Жрецов-Королей. – Это была ещё не месть. Это была лишь подготовка к ней. Настоящая месть начнётся лишь сейчас. Видишь ли, Сарм… Когда я вытяну из тебя всю необходимую информацию, я не оставлю тебя в ловушке, наслаждаться бесконечным сном. Я буду приходить к тебе каждый месяц – для тебя это будет непрерывной чередой визитов – и рассказывать, что именно я сделал в твоём облике и пользуясь твоими полномочиями. Полномочиями Перворождённого, по сути владыки всего Гора. А ты будешь меня слушать.

 
  Я по полу тянулся
  И подымался по стене,
  Ломался на уступах
  И простирался по стерне,
  Ты мыкался у подножья,
  А я достигал вершин,
  А в полдень я сворачивался в аршин.
 
 
  Я падал на грязные лужи
  И голые провода,
  Не чувствуя при этом
  Ни шока и ни стыда,
  Я очень неприхотливый,
  Я гибче и ловчей,
  И я знаток теневой стороны вещей!
 
 
  Поэтому твои друзья —
  Теперь мои друзья,
  Поэтому твоя любовь —
  Теперь любовь моя,
  Поэтому твоя голова
  Теперь в моих руках,
  Так спрашивается, кто у кого в ногах?
 
 
  Подымись над глобусом,
  Стеклышки надень:
  В мире главным образом
  Торжествует Тень!
  Это не острота
  И не похвальба:
  Такова природа,
  Такова судьба!
 

Если рассматривать Обелиск как библиотеку или базу данных, то во всей информации, что он хранит, нет ни слова лжи. Прямой лжи.

Фантомы-проекции Обелиска солгать могут, ещё как, но он сам – никогда. Нет, это объясняется вовсе не какой-то мифической честностью его создателей. Просто никогда нельзя сказать с уверенностью, какой информацией уже располагают аборигены, которым предполагается морочить голову. Если они хоть раз поймают тебя на прямой лжи, то уровень доверия упадёт, а с ним и вероятность успешного Схождения.

Однако «не лгут» – отнюдь не значит, что не обманывают. Обмануть можно и правдой, если подать её в надлежащем ключе. В архивах Обелиска просто до черта таких хорошо замаскированных волчьих ям – лакун и пробелов данных. Все его рецепты работают – только не совсем так, как ожидает пользователь. К примеру представьте себе совет для доядерной цивилизации – «Быстро сожмите десять килограммов плутония и у вас будет новый источник энергии». Каждое слово в этом совете – чистейшая правда. А если кто-то подорвался на ядерной бомбе в результате – ну так он сам себе злобный буратино. Нечего было жадничать, с энергией тоже надо уметь обращаться.

Рекомендации, что содержатся в Обелисках, как правило не столь прямолинейно-коварны. Поначалу они действительно выводят цивилизацию к расцвету – чем мотивируют, во-первых, чаще обращаться к Обелискам, а во-вторых, создать для них более обширную продуктовую базу. Если же Обелиск по какой-то причине отрезан от многомерности, он начинает давать на все вопросы такие ответы, чтобы убедить пользователя как можно быстрее восстановить связь. Прямо или косвенно. За год Ричард вытянул из него около трёх десятков алгоритмов создания новых Обелисков. Но все они в обязательном порядке включали многомерную связь с Братскими Лунами. Если эту связь изъять – система работать не будет. Без доступа к многомерности Обелиск не мог объединить Эссенцию с телом. Вот хоть режь его, хоть алмазным буром сверли. В конце концов, сама Эссенция – многомерная субстанция.

А ты не объединяй, предлагал Ричард, ты мне просто объясни, как это делается. В ответ он снова получил алгоритм создания Обелиска.

Нет, настаивал Ричард, ты мне объясни, как объединить БЕЗ Обелиска. Никакая другая система на это не способна, просигналил артефакт. И не лгал – в рамках имеющихся у него знаний.

А ты мне объясни теоретические принципы такого объединения, предложил Ричард. Систему по ним он потом и сам мог сконструировать. В ответ снова последовала схема Обелиска. Для этой каменюки теория и практика были одним и тем же. Способностью к абстрактному мышлению её обделили – для этого требовался мозг.

«Ладно, сволочь, будет тебе и многомерность, будет тебе и мозг. Только не такие, как ты рассчитываешь. В полном соответствии с вашими традициями».

Войдя в подпространство, где хранился Чёрный Обелиск, Ричард одним щупальцем коснулся его верхушки, а вторым – края квантового поля. Теоретически, артефакт получил желанный канал связи с Эмпиреем, на практике же он ничего существенного не мог через этот канал сделать.

Что поделаешь, Ричард Моро всегда был плохим проводником. Обелиск не мог накачать через него достаточно энергии внутрь, чтобы разбить или деформировать квантовое поле. Не мог и послать наружу достаточно мощный сигнал, чтобы «докричаться» до собратьев. Он мог общаться только с Эмпиреем в ближайших окрестностях своей тюрьмы, и то – с опозданием в несколько секунд. Ричард задерживал каждый сигнал в своей нервной системе и если видел или чувствовал что-то подозрительное – сразу же разрывал соединение.

Конечно, Обелиск попытался его подчинить и заставить расширить канал. Но без эмпирейной поддержки это воздействие ограничивалось электромагнитными сигналами. Против «сейфа», который имел опыт ментального сражения с Левиафаном и помнил Уравнение антижизни, это выглядело откровенно жалко.

Тогда Обелиск использовал другую, не менее привычную для него тактику. Попытался создать в мозгу Ричарда автономного агента. По традиции, эта галлюцинация приняла форму дорогого умершего человека. Ричард мог бы помешать ему в этом, но не стал. Наоборот, он выделил под новый мозг дополнительные участки нервной системы, чтобы общаться с более-менее полноценной личностью, а не марионеткой из сновидений.

Однако когда из Обелиска вышла худощавая фигура, облачённая в фиолетовую с золотом мантию, он всё же несколько удивился.

– Морфеус? Что ты тут делаешь?

– А ты кого ждал, интересно знать, – проворчал лидер Детей Собора, скрестив руки на груди. – У тебя же близких людей за всю жизнь почти и не было. Ты никому никогда не верил, исключая тех, кого уже сожрал. Ото всех ждал только худшего. Ну да, я собирался тебя убить при первой возможности, как и ты меня. А остальные что, лучше были, что ли?

– Ну, Обелиск мог прислать хотя бы Лейтенанта. Он, конечно, тоже ни в грош не ставил меня, как личность, но хотя бы искренне верил в Единство. А у тебя прямо на лице написано – «Прохиндей первосортный, совесть и рядом не ночевала, мать родную продаст за десять крышечек…» Хотя нет, скорее «Уже продал», и давно. Не самый лучший образ, чтобы втираться в доверие.

– А это уже тебе виднее, Мастер, почему тебя всегда тянуло к прохиндеям и псевдоинтеллектуальным громилам. Ты и сейчас похожую компанию собираешь на руководящих постах. Гродд вместо Лейтенанта, Нотар вместо меня…

– Я к вашему возвышению щупальца не прикладывал – ни в той жизни, ни в этой. Таким, как вы, помощь в карьерном росте не нужна. Одни пробьются сами, другие пролезут. Я всего лишь использую существующие тенденции.

– Ну тогда считай, что и моё появление в твоих глюках тоже… тенденция, – усмехнулся Морфеус. – Используй на здоровье.

– Я так понимаю, Обелиск тебя выбрал за умение торговаться. Что ж, тогда не будем тянуть радскорпиона за хвост. Какова ваша цена секрета воскрешения?

– У тебя этот секрет уже есть. Нужно построить зикку… ой, то есть Обелиск.

– Вот только ты мне ещё тут начни. Мне этой игры в дурачка от рогатого булыжника и без посредников хватило. С доступом к Эмпирею и к моему мозгу Обелиск вполне может понять, что такое отделение функции от формы, и придумать способ реализации такого запроса. В конце концов, придумал же Дендерон через меня «жёлтый свет». А эта задачка, небось, не намного сложнее.

– Намного, Мастер. Ты даже не представляешь, насколько. Но ты прав. В принципе она, конечно, решаема. Только не с твоим маленьким мозгом и не с твоим дохленьким подключением. Дай мне нейросеть размером с луну и я сделаю тебе твою машину воскрешения.

– Морфеус, ты забыл, что я не одурманен? То, что я вижу галлюцинации, ещё не значит, что у меня и критическое восприятие отключено, как у обычных жертв Обелиска. Сейчас вот у меня острое ощущение, что ты мне вешаешь лапшу на уши. Что может быть НАСТОЛЬКО сложного в синтезе тела по заранее прописанным инструкциям? Каск на Горе с этим справляется без помощи луны.

– Ну, во-первых, к услугам Каска вычислительная сеть Гора-1, а это почти тысяча суперкомпьютеров размером с город. До мощностей Кровавой Луны, конечно, не дотягивает, но всё равно это очень неплохое подспорье в его работах. Во-вторых, что ещё важнее, создать-то тело можно. А вот распаковать в него Эссенцию так, чтобы сохранить тождество – это уже задачка из области многомерной физики. На компьютерах Жрецов-Королей ты её не посчитаешь и за миллион лет. Вдобавок, Эссенцию нужно распаковать единомоментно, менее чем за десятую долю секунды, по капельке нельзя. Это также увеличивает требования к количеству параллельных процессов и тактовой частоте последовательных.

– Что ж… – после некоторой паузы сказал Ричард, – получается, что вы мне в принципе и не нужны.

– То есть? – нахмурился Морфеус.

– А разве непонятно? Нотар бы уже сообразил. Возни с вашим методом воскрешения много, риска тоже – пользы мало. Я могу получить то же самое гораздо проще. Моя личная команда Восстановителей уже создана лотарцами и Турией. Копии Спартанцев для коллекции Охотника вполне может воссоздать Каск – это не флеш-клоны, они будут неотличимы от оригиналов во всём, в том числе и по степени ценности душ. А души оригиналов отправятся со мной в будущее и будут по желанию воплощаться в шогготах. Думаю, без полного воскрешения они обойдутся, для человеческих чувств разницы всё равно нет.

– А что тогда будет с Обелиском? – насторожился Морфеус.

– Да ничего, – пожал плечами Ричард. – Сейчас выйду из подпространства и активирую плазменную бомбу. Там десять мегатонн, хватит на полное испарение.

– Братские Луны не простят тебе такого надругательства!

– Опять врёшь. Обелиски не имеют собственной личности, поэтому взрослые Луны не испытывают к ним никакой сентиментальности. Это всего лишь порча имущества, не более – сильнее преследовать меня, чем сейчас, они не станут. Важен опыт, собранная Эссенция и информация – а этот Обелиск не успел ничего собрать, так как стоял на планете с примитивной жизнью. Его уничтожение приведёт лишь к тому, что через пару десятков тысячелетий на то же место грохнется ещё один. Впрочем, им придётся высылать замену в любом случае – я ведь забрал Обелиск с той планеты.

– А я?!

– Ну прости, я уже один раз жил с шизофренией, второй раз не хочу. Выпустить тебя на свободу в отдельном теле не могу, ты всё-таки порождение Обелиска. Придётся тебя стирать. Ничего личного, просто инстинкт самосохранения.

– Нет! Постой! Дай мне хотя бы пару дней!

– На что? Попрощаться с этой весёлой, но короткой жизнью?

– Если я смогу извлечь из памяти Обелиска то, что ты хочешь – ты обещаешь не уничтожать ни его, ни меня?

– Ну… тогда пожалуй да, стоит поднапрячься и выделить тебе кусочек места.

– Я обязательно его достану! Увидишь, старина Морфеус ещё может пригодиться! Даже если он просто воспоминание…

– И как ты собираешься достать то, чего по твоим же словам не существует в природе?

– Ты невнимательно меня слушал, Мастер, – предводитель Собора хитро улыбнулся, накидывая капюшон. – Я сказал, что тебе понадобится для воскрешения Спартанцев. И это действительно необходимо – вопреки твоему скептицизму, я не лгал ни единым словом. Но я не сказал, что получить это можно только у Братских Лун. Бьюсь об заклад, ты никогда не слышал об Оранжевых Обелисках?

* * *

Оранжевые Обелиски были созданы около двухсот миллионов лет назад – тогда Кровавые Луны ещё были молоды и неопытны. Один из Чёрных Обелисков передал строительство Красных на аутсорсинг ненадёжному партнёру – цивилизации с очень странным представлением о том, что и как надо делать. Несмотря на то, что чертёж Обелиска был накрепко пропечатан в их головах, они решили, что некоторые строительные материалы можно заменить на другие, да и код роста подправить местами. А как же, никто лучше них ведь не разбирается в гипергеометрии!

Получившиеся Обелиски имели оранжевый оттенок вместо обычного красного – но это мелочи, бывают и вовсе радужные – чего только разумные не используют для замены висмута. Гораздо больше шокировало то, что изменился и их функционал, что Луны считали совершенно невозможным – чертёж создавался с огромным запасом надёжности, можно было пятьдесят процентов вещей сделать неправильно – и всё равно оно будет работать как надо. А если запороть больше половины – у вас получится просто груда камня, а не Обелиск.

Но эти штуки РАБОТАЛИ – только не так, как предполагалось. Они были «сейфами среди Обелисков». Они могли создавать галлюцинации, могли поднимать мертвецов, могли поглощать Эссенцию… Но делали всё это только САМИ. Они были полностью отрезаны от сети Кровавых Лун, не могли ни получать от них энергию, ни обмениваться информацией. Даже друг другу не могли ничего передать, хотя могли получать энергию из нейросетей культистов и некроморфов.

Характер у них был соответствующий. Ни о каком Схождении не могло быть и речи. Каждый Обелиск тянул одеяло на себя, пытаясь захапать так много некромассы, как позволяла ситуация, даже в ущерб остальным. Собрав всю Эссенцию и все мёртвые тела, до каких мог дотянуться, Оранжевый Обелиск пытался свернуть пространство, закуклиться и остановить время.

Но если послать сигнал на правильной частоте и в правильной кодировке такой законсервированной нейросети, она вполне сможет решить кое-какие задачи.

– Так, то есть ты предлагаешь мне сделать Оранжевый Обелиск и раскормить его трупами до размеров маленькой луны?

– Нет, тебе не нужно его делать. Они всё ещё там, изначальные Обелиски, созданные той безумной расой. Вместе со всем, что успели набрать, в стазисе, в эмпирейных коконах. Полностью удовлетворённые. Каждый по отдельности намного слабее Кровавой Луны, но все вместе…

– Так как же ты предлагаешь к ним обратиться, если они никого не слушают? Если до них даже Луны не смогли докричаться…

– Есть способ… – потёр подбородок Морфеус. – Их коконы оранжевого света в Эмпирее непроницаемы для ментальных сигналов других Обелисков. Однако сигнал органического существа, из плоти и крови, может преодолеть барьер. Ощутив присутствие новой еды, они могут ненадолго приоткрыться.

– Я так понимаю, просигналить им о новой еде не всякое существо из плоти и крови может?

– Разумеется. Это существо должно уметь войти с ними в резонанс. Должно быть достаточно жадным. У него должны слюнки течь при взгляде на это мясо. Только тогда Оранжевые Обелиски сочтут это достаточно важным, чтобы немного выглянуть из стазиса. Ну и… нужен, конечно же, артефакт-передатчик. Но я знаю, как его сделать. Точнее, Чёрный Обелиск знает, а через него уже и я.

– Погоди. Я пока не спрашиваю, как мне отличить артефакт для связи с Оранжевыми Обелисками – от сигнального маяка для всех Кровавых Лун. Хотя спрошу ещё, не сомневайся, я вашу породу знаю. Но даже если предположить, что он даст связь с кем надо… и что всю эту историю про Оранжевые ты вообще не выдумал только что, подстраиваясь под мои желания… с какого они вообще будут что-то для меня считать? Если они настолько жадные, то и вычислительные мощности постараются для себя приберечь, разве нет?

– Жадности камней никогда не сравниться с человеческой жадностью, Мастер. Разумеется, бесплатно они работать не будут. Но мы вместе вполне сможем втолковать им – или полное отключение от реальности и сон в нирване, или сон с перерывами на пополнение некромассы. Тебя же не затруднит иногда скармливать им трупы или Эссенцию… врагов, например?

– Меня-то нет, а вот Охотника… и где гарантия, что они не начнут меня доить, с каждым разом требуя всё больше, а предоставляя всё меньше?

– А вот тут срабатывает естественный антимонопольный комитет, – усмехнулся Морфеус. – Оранжевых Обелисков много. И если один из них начнёт слишком завышать цены – следующее угощение получат его конкуренты.

– Ага, пока они не сформируют профсоюз и не начнут завышать цены синхронно.

– Во-первых, для этого им понадобится выйти из сна и начать долгосрочное планирование. А этого они не хотят. Они хотят просто спать и иногда есть. А во-вторых, договориться они смогут только через тебя. Они же друг друга напрямую не слышат, так же как чёрных и красных братьев.

– Ха. Учитывая скорость обработки информации у меня и у них, они могут посылать через мою голову целые библиотеки, так что я ничего не замечу.

– Теоретически могут. На практике – им для этого нужно будет проснуться, выйти из стазиса и обрести полное сознание, планировать и ставить перед собой задачи. А они этого не хотят. Идеальный жизненный цикл для Оранжевого Обелиска – «Ну вот, поспали, теперь можно и поесть; Ну вот, поели, теперь можно и поспать». Представь себе очень толстого и ленивого кота.

– А чтобы вычислить слияние Эссенции с телом, им разве не надо будет просыпаться?

– В том-то и дело, что нет. Одно дело – вычисления по заранее разработанному алгоритму. Совсем другое – создание нового алгоритма. Для этого требуется как минимум целеполагание.

– Только с чего ты взял, что у них нет алгоритма «как дружной компанией кинуть один много о себе возомнивший кусок мяса»?

– С того, что у них нет понятия дружной компании! Да, они не слишком любят тебя, но друг друга они не любят куда больше! Чтобы составить заговор, им понадобится изменить некоторые фундаментальные основы своего поведения – а этого во сне точно не сделаешь.

– Просто прекрасно. А теперь – где доказательства, что хотя бы четверть из того, что ты мне сейчас наплёл, существует в природе?

– У тебя есть Чёрный Обелиск. Пошли ему запросы на эту тему напрямую, по радио. Он не врёт, ты знаешь. А как обойти умолчания и логические ловушки – я тебе подскажу. Моя мотивация, его информация – вместе получится неплохо, ты же для этого и позволил меня создать, разве нет?

– Хмм, пожалуй, может сработать. Но мне понадобится ещё одна гарантия твоей лояльности.

– Ты можешь уничтожить меня и Обелиск в любой момент! Тебе этого мало?

– Мало. Страх смерти как раз очень плохая мотивация – он толкает не столько повиноваться, сколько выкидывать разные опасные кунштюки, в попытках избежать гибели. Во всяком случае, таких людей, как мы с тобой, Морфеус. Есть способ уменьшить как твои страхи относительно меня, так и наоборот.

– И что же это за способ?

– Уравнение антижизни, – пояснил Ричард, отключаясь от Обелиска и выстреливая соответствующий образ в автономный мозг.

* * *

Допрос Сарма принёс Нотару очень много интересной информации.

Прежде всего, вымирание Жрецов-Королей было делом его рук. За прошедшие миллионы лет Мать неоднократно откладывала яйца трутней и королев – но Сарм всегда уничтожал их. Сразу после нового роения всё потомство старой королевы уничтожается – чтобы не возникало конфликта лояльности. Обычные Жрецы-Короли воспринимают это вполне спокойно – пожили миллион лет и хватит, пора освобождать место. А вот Сарм хотел жить дальше. Его тело было бессмертно, а в старение разума он не верил. Ну, во всяком случае применительно к себе. Другие может быть и сдадутся жуку, но он, избранный – никогда.

– Разве ты не понимаешь, что таким образом с годами остался бы один? – удивился Нотар. – Или это тебя устраивало?

Сарм свернул и развернул свои антенны.

– Мне мешал Миск с его идеями о неприкосновенности плоти Жрецов-Королей. Я хотел дождаться, пока он умрёт, после чего приказал бы Каску синтезировать для улья новых работников. Но Миск оказался упорен и живуч, и с каждым тысячелетием я всё больше боялся, что Каск сдастся жуку раньше него.

– И тогда ты начал планировать устранение Миска?

– Убить Жреца-Короля – большой грех, убить Перворождённого – величайший грех. Я не хотел этого делать. Но ради блага улья я пошёл бы на это. Я первый, а Миск всего лишь пятый, мне можно.

– Ну а убийства других разумных и вовсе в счёт не идут?

– Разумеется. Они живут всего лишь мгновения, даже со стабилизирующей сывороткой. У них всего один мозг и тот зачастую уступает власть инстинктам. Они ничтожны в сравнении со Жрецами-Королями. Всё во имя улья.

Нотар покачал головой. Он и сам мог выдавать подобные рассуждения часами, но в них всегда присутствовала толика лицемерия. В отличие от него, Сарм был абсолютно искренним. Он был невинен, как младенец – он действительно верил, что вся Вселенная существует для службы ему, великолепному Перворождённому и (в меньшей степени) его народу. Всё, что идёт на благо Сарму, есть добро, причём добро не только для самого Сарма, но и для всех вообще. В свою очередь, всё, что идёт Сарму во вред, есть зло, тёмная трещина в совершенной структуре мироздания.

И хотя сейчас Сарм не мог причинить никому никакого вреда, даже в состоянии Эссенции он Нотара пугал – именно этой чистотой своей веры.

– Кого ты использовал для убийства Хранителя атмосферной фабрики на Барсуме?

– Моего мула и наёмницу-землянку.

– Ты Пригласил её с Земли специально для этого?

– Нет. Я нашёл её уже на Горе. Не знаю, кто её Пригласил. Вероятно, курии.

– Почему ты использовал столь сомнительный кадр вместо подготовленных убийц из соответствующей горианской касты?

Конечно, земляне физически сильнее, но аугментация Жрецов-Королей легко исправляет этот недостаток. Кроме того, если уж искать на Горе землянина, то лучше мужчину – у женщин там весьма специфические социальные роли. Обращаться с оружием их точно не учат.

– У этой женщины были уникальные способности – наша наука не могла их объяснить. Я хотел исследовать её и понять, как она делает такие вещи со своим телом. Я хотел сделать много мулов с такими способностями. Но не успел. На Барсуме одна из стран заполучила нашего бывшего агента и начался процесс объединения планеты. Я мог бы уничтожить всю местную жизнь орбитальной бомбардировкой, но я знал, что Мать не позволит мне такую акцию. Я вспомнил, что темнокожая женщина обучена владеть оружием и любит убивать, а её особые способности позволяют легко преодолеть защиту атмосферной фабрики. Я дал ей все нужные знания, мула, и отправил на Барсум в хорошо замаскированном дисколёте.

– Что за способности?

– Она умела становиться неосязаемой и почти невидимой. Проходить сквозь стены и пропускать сквозь себя вражеское оружие.

Будь Нотар всё ещё в человеческом облике, у него бы отвисла челюсть. У Жреца-Короля обмякли и свисли по бокам головы антенны. Смысл тот же.

Нет, его не удивлял сам факт наличия подобных сил. Ма-Алек умели это, а теперь умел и он сам. Но откуда они у землянки?!

– И ты не догадался допросить женщину с такими возможностями, кем она была на Земле и как попала на Гор?!

– Я спрашивал, но её ответы были совершенно бессмысленны. Я проверил её на детекторе лжи – она была вменяемой и не лгала. Вероятно, кто-то записал ей ложную память.

– Ты помнишь эти «бессмысленные» ответы?

– Нет. Они нарушали логичность моего мышления, вызывали тревогу и раздражение. Я стёр их из своей памяти.

– Идиот! – схватился за голову лотарец. – А как её звали и где нашли, ты хоть помнишь?

– Помню.

– Давай мне координаты. И имя!

– Координаты сейчас покажу. А звали её София Гесс.

* * *

По координатам, что предоставил Сарм, располагался город Ко-Ро-Ба, точнее его рынок рабов. На этом рынке произошло событие, которого не случалось уже около века – убийство работорговца рабыней. Оно и привлекло внимание Жрецов-Королей – точнее, тот факт, что убийца умудрилась уйти безнаказанной, хотя по её следу пустили целую охотничью экспедицию. Торговцы были в ярости – и не столько из-за самого факта трупа, сколько из-за испорченного имиджа корпорации. Если бы убийство совершил раб-мужчина, это бы ещё куда ни шло – издержки профессии, редкий, но встречающийся риск. Но нет для горианина смерти позорнее, чем от рук рабыни. А для работорговца – вдвойне, потому что это его специальность – укрощать.

Словом, убийце предстояла долгая и крайне мучительная смерть, которая должна была стать уроком всем возможным последователям. Благо, чьих именно рук это дело – ни у кого сомнений не возникало. Только одна девушка пропала прямо из оков. Причём кандалы нашли в её камере. Целыми и закрытыми.

Однако, как выяснилось, смерть предстояла отнюдь не Софии.

Охотников нашли в лесу. Судя по расположению трупов, некоторые умерли быстро, некоторые – пытались уползти. Их не преследовали и не добивали – все раны были безусловно смертельны, различалось только время агонии. Патологоанатомы Ко-Ро-Ба рвали на себе волосы и клялись, что такое невозможно. Камень вошёл в мозг и превратил его в кашу? Бывает, но почему черепная коробка осталась при этом целой?! Яблоко в дыхательных путях? Тоже случается, если поперхнуться при еде, но внутри коленного сустава ноги оно как оказалось?! Ветка с дерева пробила кишки? Гадкая смерть, но ничего особенного для касты воинов… вот только ветка слишком тонкая и мягкая, чтобы пробить кожу, а на её кончиках, торчащих из спины несчастного, нет ни следа крови!

Тут уже заподозрили чертовщину агенты Жрецов-Королей. Увы, они узнали об этом с большим опозданием – когда беглянки и след простыл. Однако Сарм всерьёз заинтересовался проблемой. Пришлось задействовать всех операторов кораблей-наблюдателей, всю агентуру в прилегающих районах, даже часть Посвящённых, явив им в кои веки истинное знамение.

И всё равно это бы не помогло, если бы не одна деталь, о которой Сарм узнал значительно позже. Сразу после переноса на Гор сила Софии вообще перестала работать. Она стала самым обычным человеком – из-за чего хлебнула «прелестей» горианской жизни с избытком.

Только спустя месяц жизни в этом мире Гесс выяснила, что осталась парачеловеком и использовать силу может… но только для выполнения чужих приказов.

В приказах на Горе дефицита не было – но кто захочет отдать рабыне для удовольствий ТАКУЮ команду? Кому придёт в голову, что она на это способна? Как рассуждал один невезучий парачеловек (недолго пробывший таковым) – «Где я сейчас возьму человека, который знает, как выглядит автомат, а главное – который захочет попросить у меня эту самую ненужную ему и самую нужную мне вещь?!»

Конечно, если рассказать и показать… попросить отдать приказ хотя бы в шутку… Но тогда о побеге можно будет и не мечтать. Половина гориан немедленно уничтожит подобное живое чудо-оружие, решив, что оно нарушает законы Жрецов-Королей. Другая половина – ни за что не выпустит его из рук, надёжно привяжет к себе и будет использовать для разведки и устранения конкурентов.

 
  Раб лампы, джинн, как странен твой удел.
  Изнанка всемогущества видна:
  Ты для себя не можешь ни хрена,
  А в остальном – почти что беспредел.
 
 
  Хозяин снова чуда захотел.
  Какого ему надобно рожна?
  Куда же дальше? Дальше – тишина
  Простершихся пред ним безгласных тел.
 
 
  Он властью, как наркотиком, упорот.
  Дворец воздвигнуть, иль разрушить город —
  Что, типа, люди, что их жизнь и труд.
 
 
  Гуляй, рванина, с лампою – покуда
  Придет другой, свое закажет чудо,
  И будет он к предшественнику крут.
 

София готовилась почти полгода. Как следует овладела горианским двоемыслием. Нашла человека, который желал смерти работорговцу. Влюбилась в него (по-настоящему влюбилась, не просто изобразила чувства – на Горе это сделать крайне легко из-за специфики местной физиологии). В постели предложила убить нынешнего хозяина и сбежать к новому. Конечно, её возлюбленный (член касты убийц) прекрасно понимал, что никуда сбежать она не сможет. Но почему бы не использовать влюблённую дурочку для выполнения заказа? Судьба рабов на Горе никого не интересовала. Убийца передал ей оружие, дал пару советов относительно побега, назначил место встречи в лесу и поскорее смылся из города.

Разумеется, на место встречи он являться и не собирался – уверенный, что глупая девица, как только её схватят, под пытками выдаст все подробности. Именно это Софии и было нужно – она честно выполнила приказ, и её сила работала, пока она не вступила на поляну, где было намечено свидание. И убийство охотничьей команды ничуть не противоречило её покорности – преследователи мешали ей добраться до нового хозяина.

Ступив на поляну и увидев, что хозяина там нет, она снова стала обычной смертной женщиной… но теперь свободной женщиной.

Около двух недель она прожила в лесу, питаясь подножным кормом, а потом её наконец нашли с воздуха разведывательные корабли Сардара, обездвижили и доставили к Сарту.

Перед ним Гесс уже не стала запираться, и честно выложила всё, как есть, в том числе насчёт её способностей и условий их активации. В Сарте она увидела настоящего, достойного хозяина, или, как сама это называла, «суперхищника», вершину горианской пищевой пирамиды. В целом София не видела ничего плохого в том, чтобы подчиняться более сильному – её философия насчёт сильных и слабых изначально была достаточно близка к горианской, а местная промывка мозгов после введения сыворотки окончательно убедила девушку в правоте подобной позиции. Работорговцам не повезло лишь в том, что она не была НАСТОЛЬКО слабой, как они предполагали – простого смертного без сверхспособностей София своим господином принять не могла. Особенно учитывая разницу в гравитации – хорошо тренированная землянка была немного сильнее и значительно быстрее большинства горианских мужчин – исключая Приглашённых или получивших аугментацию от Жрецов-Королей.