Текст книги "Планета доктора Моро (СИ)"

Автор книги: Михаил Никитин

А вот царственный Сарм, сочетавший в себе огромную физическую силу (любой Жрец-Король может поднять до пяти центнеров или рвать сталь голыми конечностями), интеллект, опыт и власть, Сарм, командовавший целой планетой и готовый без зазрения совести жертвовать людьми или сородичами ради своих целей… «Вот это мой размерчик!» Дополнительным плюсом Сарма как хозяина была его бесполость – то есть полное отсутствие угрозы изнасилования. Этого дела София за полгода пребывания в рабстве накушалась до отвала.

Искреннее и радостное подчинение Перворождённому позволяло ей без проблем использовать способности ради выполнения его заданий. Вдобавок, он мог щедро наградить за преданность – сделать её владычицей множества жизней, отдав ей тысячи прекрасных мужчин и женщин, приученных к повиновению, исключительно здоровых и выглядящих как земные фотомодели. На Земле, сколько бы ни геройствовала, девушка такого получить не могла.

Словом, Гор ей понравился. Здесь царствовал её любимый социальный дарвинизм, здесь сильные не стеснялись властвовать, а слабые знали своё место. А первые полгода… пустяки, дело житейское. В конце концов, сильные должны доказать свою силу, жестокость, способность приспосабливаться и выживать в самых экстремальных условиях. Естественный отбор должен идти непрерывно, иначе он вырождается во власть слабаков-аристократов.

* * *

– Эта Гесс… она знала, что ты заминировал все насосы на атмосферной фабрике?

– Разумеется. Она сама и ставила заряды по моему приказу.

То есть София, вполне возможно, не считает, что Сарм её предал. В «нематериальном» состоянии она могла пережить взрыв – а Жрец-Король мог знать, что она его переживёт. То есть девушка может попытаться к нему вернуться – даже не столько из личной преданности, сколько потому, что на Барсуме таких выгодных хозяев не найдёшь, а расставаться со способностями и становится простой смертной она точно не захочет.

– Где и когда ты собирался её забрать?

– В заброшенном городе Уорхун. Мой дисколёт со вторым мулом до сих пор стоит там, ожидая. Не знаю, почему она не вернулась. Возможно, не успела трансформироваться и погибла.

Вот уж это – вряд ли. Сам будучи «тенью», Нотар прекрасно понимал таких людей. Они себя так «случайно» убить не позволят. Не для того выкручивались раз за разом из безнадёжных ситуаций – будь то горианское рабство или многотысячелетние интриги Лотара.

Нотар раздражённо потёр свои антенны. Он не мог присутствовать одновременно везде. Сардар требовал внимания – причём немедленного. Ему нужны были профессиональные сыщики, чтобы как следует допросить всех свидетелей. Увы, на Горе таковых не готовили – если не считать городской стражи, работа которой в основном сводилась к избиению дубинами нарушителей закона, застигнутых на месте преступления. А специалисты соответствующего профиля из Ковенанта имели слишком уж экзотический облик…

И вдруг его осенило.

– Слушай, а ты делал этой Гесс ментальные записи?

– Разумеется, как и всем рабам Сардара. Но они столь же бессмысленны, как и её устные показания.

– Что ж ты раньше молчал?! Давай сюда номер кассеты в хранилище, живо!

* * *

Полный просмотр воспоминаний Софии Гесс даже с использованием восьми мозгов и ускоренной перемотки занял бы около месяца. Нотар бы этого времени совсем не пожалел – история чернокожей девчонки смотрелась, как эффектный приключенческий сериал. Но увы, у него такой возможности не было. Пришлось скользить по верхам, выхватывая лишь самые ценные и интересные фрагменты.

Но даже этого Нотару хватило, чтобы свесить антенны.

Ну, то, что София Гесс была родом хоть и с Земли, но явно не с ЭТОЙ Земли, которую он знал – это ещё полбеды. В конце концов, первые лица Ковенанта уже успели ему рассказать, что Земля в Галактике не одна.

Но это была какая-то ОЧЕНЬ странная Земля. Мир, в котором у ДЕСЯТКОВ ТЫСЯЧ человек по всей планете в течение четверти века внезапно прорезались сверхспособности! Причём у всех – разные! Это не психосилы, это не экзотическая инопланетная физиология – это, казалось, вообще не имело отношения ни к телу, ни к мозгу!

Причём аборигены той Земли понимали в природе своих способностей ничуть не больше, чем Нотар. Ну, во всяком случае, большинство. Может, кто-то и был в курсе, как эти штуки вообще работают, но София этим кем-то не была, и знакомства с таковыми не водила. Основная часть «паралюдей», как их называли в том мире, обращалась со своими силами так же грамотно, как обезьяна с гранатой. Неважно, что это и откуда взялось, неважно, какие могут быть побочные эффекты – работает и прекрасно! У меня есть суперсилы – значит я крутой, за дело!

Впрочем, Нотар тут же напомнил себе, что его соплеменники обращались со своими проекциями примерно так же. Можешь – и вперёд мочить зелёных толпами! А как оно работает, можно как-нибудь потом, в другой раз разобраться. И вообще, пусть этим учёные занимаются, а мы практики, у нас тут кризис, решать надо… Джон Картер точно так же отнёсся к факту переноса на Марс – попал и слава богу, вперёд за гелиумскими орденами!

Если предположить, что это типично для большинства цивилизаций в Галактике – ничего удивительного, что Жнецы, Кровавые Луны, Потоп и прочие суперхищники всегда будут сыты и довольны.

 
  Пока живут на свете хвастуны
  Мы прославлять судьбу свою должны.
  Какое небо голубое,
  Мы не сторонники разбоя:
  На хвастуна не нужен нож,
  Ему немножко подпоёшь
  И делай с ним, что хошь.
 
 
  Покуда живы жадины вокруг,
  Удачи мы не выпустим из рук.
  Какое небо голубое,
  Мы не сторонники разбоя:
  На жадину не нужен нож,
  Ему покажешь медный грош
  И делай с ним, что хошь!
 
 
  Покуда есть на свете дураки,
  Обманом жить нам, стало быть, с руки.
  Какое небо голубое,
  Мы не сторонники разбоя:
  На дурака не нужен нож,
  Ему с три короба наврёшь —
  И делай с ним, что хошь!
 

Нетрудно догадаться, что Нотар сразу же перемотал запись к тому моменту, где София со своей планеты попадает на Гор. И жестоко обломался.

Именно эти часы – между тем моментом, когда София в очередной раз отправилась в школу, и моментом, когда она, пытаясь сориентироваться на незнакомой местности, заметила в небе зелёные точки (двух наездников на местных больших птицах, тарнах, которые и захватили её) были помечены машиной как «нечитаемые». Сама София явно что-то помнила об этих часах… но её устный пересказ Сарм посчитал явным бредом, как и описание родной планеты.

Удалось, однако, выяснить кое-что ценное – вместе с Софией на планету попали две её подруги – Эмма Барнс и Медисон Клементс. Обе были проданы раньше неё – первая на север, в Торвальдсленд, вторая на юг, в Порт-Кар. София даже не думала помешать продаже или искать их – они были слабыми и вполне заслужили этим судьбу горианских подстилок. А у Софии были более важные дела – ей следовало позаботиться о себе, любимой.

А вот для Нотара это был хоть какой-то, но след. Возможно, эти девицы помнят момент переноса – и если не удастся найти Софию, они останутся единственными свидетелями. «Сарм» тут же озадачил всех агентов и операторов кораблей новой миссией – найти и доставить в Сардар двух рабынь-землянок, рыжую и шатенку, 15–16 лет. Люди в такой ситуации может и выполнили бы задание, но в кулуарах – крутили бы пальцами у висков. Что вдруг за спешка такая, будто ресурсы больше некуда девать. Верховный точно свихнулся…

А для Жрецов-Королей ничего подозрительного тут не было. Перворождённый приказал – значит надо. Жираф большой, ему видней.

* * *

На следующей неделе Нотар получил сразу два крайне неприятных известия. Началось всё с того, что его вызвал, через Шторма, Охотник за душами.

– С того момента, как ты устранил Сарма, вероятность гибели половины Жрецов-Королей через сто лет упала до малозначимых величин, – сообщил он.

– Прекрасно! Я так и думал. Значит, это его рук дело. Скорее всего – гражданская война в улье между Сармом и Миском.

– Скорее всего – да, – согласился Охотник. – Однако, что интересно, вероятность гибели ВСЕХ Жрецов-Королей без исключения в течение следующих десяти лет поднялась до восьмидесяти процентов. Всех остальных жителей Гора – до шестидесяти.

– Всех? – туповато переспросил Нотар, тут же мысленно выругав себя – нашёл, что спросить! Охотник в таких делах не ошибается.

– Процентов для тридцати женского населения есть вероятность выжить на других планетах Солнечной системы. Мировые линии всех душ, которые останутся на Горе-1, обрываются независимо от пола с очень высокой вероятностью. Для всех мужчин вероятность выжить вне Гора также исчезающе мала. Скорее всего, их просто никто не захочет эвакуировать.

Нотар выдал замечательную с лингвистической точки зрения серию ругательств. Ни одно из них не звучало на Барсуме уже миллион лет.

* * *

А спустя три дня «Сарм» получил известие, что его вызывает к себе Мать. Это было само по себе неслыхано. Особа Матери была священна и неприкосновенна даже для её детей. Даже для первого из них. Ей принадлежала верховная власть, но она никогда не беспокоилась по поводу пошлых мирских проблем. Она царствовала, но не правила. Даже другие Жрецы-Короли видели её лишь раз в году – на празднике Толы во время ритуала кормления гуром, местным аналогом мёда. Всё остальное время она была занята откладыванием яиц, отдыхом от сего нелёгкого труда и размышлениями о вечности. Но у этой конкретной Матери яйца давно закончились, так что ей остались лишь два последних занятия – тем более, что вечность (небытия) подошла уже близко.

Так длилось уже множество веков. Считалось хорошей приметой, если после окончания ритуала кормления Мать достаточно соберётся с силами, чтобы синтезировать хотя бы несколько феромонных слов. Эти слова становились для всего улья путеводной звездой – до следующего праздника Толы.

И вдруг старая разва… ой, простите, королева выходит из тысячелетней сладкой дрёмы, собирает мозги в кучку и начинает отдавать чёткие, вполне осмысленные приказы. Прежний Сарм, привыкший считать себя первым лицом в улье, а Мать – нулевым (во всех смыслах), свалился бы в обморок, если бы физиология Жрецов-Королей позволяла столь острые проявления эмоций. Да и не только он – все коридоры Сардара, по которым шёл Нотар, пропахли феромонами изумления. Сам резидент реагировал на это спокойнее – у него просто появилось нехорошее предчувствие.

Для человеческого глаза Мать, пожалуй, была уродлива – как полураздавленная гусеница размером с железнодорожный вагон. Огромное пустое брюхо, коричневая с пятнами кожа, вялые конечности, тусклые глаза… Но Жрецы-Короли смотрели не глазами, а обонянием. Для них она всё ещё была прекрасна, потому что испускала запах центра улья. Она была смыслом их жизни.

Минут пять – немыслимо долгое время по человеческим меркам, нормальная вежливая пауза для терпеливых Жрецов-Королей, они молча смотрели друг на друга. Затем Нотар всё же решился первым подать «голос»:

– Мать, я готов стоять тут много дней, если таково твоё желание. Но я боюсь отнять у тебя слишком много времени и сил. Поэтому…

Заранее заготовленный монолог прервался, когда Мать медленно, неуклюже, но вполне отчётливо свернула и развернула свои антенны. Она не смеялась сотни тысяч лет и сейчас с трудом вспоминала, как это делается.

– Чужак, ты, безусловно, очень хорошо замаскировался. Но неужели ты думал, что Мать, даже в маразме, даже наполовину потерявшая нюх, может спутать с кем-то первого и самого любимого из своих детей, рядом с которым она провела два миллиона лет?!

Эта длинная фраза вытянула из королевы все силы, и Мать замолчала на пару минут, пока Нотар собирал с пола осколки своего вдребезги разбитого самоуважения. Вот тебе и великий шпион нашёлся!

– Что произошло с Сармом? – спросила Мать, когда снова обрела дар речи. – Я чувствую, что его больше нет, но как он умер? Это твоих лезвий дело, или ты просто воспользовался случаем?

– Моих, – Нотар решил, что запираться больше нет смысла. – Но видите ли, ваше величество, Сарм, конечно, умер, но я не могу сказать, что его больше совсем нет. Это было бы неправдой.

– Не надо меня утешать, – попросила Мать. – Я ещё достаточно в здравом уме и понимаю, что посмертная жизнь – всего лишь сказки низших существ. Если, конечно, ты не имеешь в виду записи его памяти – но это не он сам, это всего лишь технически усовершенствованная версия дневников.

– Обычно – да, – согласился Нотар. – Но здесь немного особый случай.

У него ушёл почти час на то, чтобы объяснить королеве, что такое Эссенция.

– Если хотите, ваше величество, – закончил он, – в следующий визит я могу принести вам шар с душой Сарма. Вы сами сможете с ним поговорить.

– В следующий визит? – Мать согнула антенны на пару градусов и распрямила их. – А ты мастер давать обещания, которые ничего не стоят, чужак. Так как следующего визита не будет, ты можешь обещать принести на него что угодно – хоть гур моей прабабушки.

– Почему не будет? – удивился Нотар.

– Потому что когда ты выйдешь отсюда, я буду уже мертва. А вскоре после этого умрёшь и ты – от рук стражников, если не умеешь становиться невидимым.

– Я не собираюсь убивать вас, ваше величество.

– Надеешься, что я сохраню твою тайну в обмен на жизнь? Я слишком стара, чтобы этот аргумент имел для меня значение.

– Нет, я надеюсь, что вы сохраните её в обмен на жизнь Перворождённого. Если вы прикажете меня казнить, я просто исчезну, не причиняя никому вреда. Но вы никогда не узнаете, солгал ли я насчёт души Сарма.

Мать размышляла долго – Нотару даже показалось, что она уснула. Но минут через десять в воздухе снова разнёсся аромат её речи:

– Скажи мне, кто ты. Ни одному низшему существу до сих пор не удавалось выдать себя за Жреца-Короля. Не удавалось даже просто проникнуть в Сардар без ведома его стражей или против их воли.

– Я с Барсума, на котором Сарм чуть не уничтожил жизнь. Разумеется, вас он в известность об этом не ставил.

Нотар рассказал о диверсии на атмосферной фабрике.

– И теперь ты пришёл сюда отомстить за свою планету. Но говоришь, что не убьёшь меня. Ты сам не находишь это странным?

– Ничуть, ваше величество. Моя месть направлена лишь на Сарма, потому что он один организовал это злодейство, никому не сказав. Ваш народ в целом мне нравится, и я не хочу ему зла.

Снова наступила долгая «тишина» – в воздухе плавали только запахи медицинских препаратов, поддерживавших Мать.

– Я не хочу тебе верить, но я хочу тебе поверить, – сказала она наконец. – Столь противоречивое поведение не делает чести Жрецу-Королю, но в моём положении и возрасте можно себе позволить немного нелогичности. Пути богов неисповедимы, не так ли, барсумец? А я здесь пока ещё верховная богиня. Я дам тебе один год, чтобы принести ловушку для душ, о которой ты говорил.

– Целый год?! Пусть даже горианский, а не барсумский… зачем так много? Я могу принести её уже завтра, чтобы у вас не осталось сомнений.

– Может быть ты и можешь, но я – нет, – вздохнула Мать. – Ты просто не представляешь, до какой степени я одряхлела, чужак. На концентрацию для этого разговора я потратила силы за несколько лет. Мне их не жаль, но понадобится не меньше года, чтобы прийти в себя. Я только что пережила великое потрясение – мой сын, который, как я думала, переживёт весь улей, оказался мёртв. Я не выдержу второго потрясения, если он окажется жив. Радость может убивать так же, как и горе. Если же ты солгал мне – используй этот год, чтобы скрыться, чужак.

Она погрузилась в сон, не дожидаясь, пока он уйдёт, не изменив ни позы, ни запаха. Просто выключилась, без всякого предупреждения.

* * *

Последней каплей стала новость, полученная опять же через Шторма. На Барсуме был убит Джон Картер!

Теперь Нотар понимал, почему София не вернулась к дисколёту. Сарм не солгал на допросе, просто не всё сказал насчёт выданных ей инструкций! Он решил устранить одновременно и взрывчатку (народы Барсума) и детонатор к ней (попаданца). Одним и тем же инструментом.

У Джона Картера были превосходные навыки самозащиты – но всё это мало помогает, когда убийца, бесшумный и почти невидимый, может выйти перед тобой из стены. Охотник, правда, уточнил, что Картер не умер по-настоящему – его тело пробудилось на Земле, когда был разрушен заменитель на Барсуме. И вероятно, вскоре Турия снова призовёт его на планету, которая ему так понравилась.

Но пока что позиции Гелиума без величайшего военачальника сильно пошатнулись. А София, крайне довольная выполненным заданием, возвращалась в Уорхун.

* * *

Но на этом, как выяснилось, неприятности Нотара только начались.

Всё началось с того, что подобравший Софию дисколёт задержался на Барсуме ещё на сутки, прежде чем вылететь к Гору. Мул-пилот сослался на технические неполадки. В принципе, это конечно мелочь, с кем не бывает – вот только техника Жрецов-Королей отличалась великолепной надёжностью и сама по себе практически никогда не ломалась. Резидент насторожился.

Когда ремонт был закончен, корабль, уже не задерживаясь, вылетел к Гору на максимальном ускорении. Однако, достигнув планеты назначения, он почему-то не пошёл на посадку в Сардар. Отключив транспондеры и погасив скорость до дозвуковой, корабль скользнул куда-то за горы Тентис и пропал с экранов. Разумеется, Нотар немедленно послал корабли проверить это место – возможно, межпланетный разведчик потерпел крушение и нуждается в помощи? Но они ничего не нашли. В конце концов, дисколёт Сарма строился именно для максимальной незаметности. То, что скрывало его от телескопов и воздушных разведчиков Барсума, вполне эффективно работало и против своих.

А спустя десять дней Нотар решил поговорить с душой Сарма, чтобы выяснить некоторые детали насчёт быта улья… и обнаружил, что ловушка пропала.

Конечно, барсумцу не понадобилось много времени, чтобы понять, КТО это сделал. Единственный человек на Горе, умеющий не только проходить сквозь стены, но и, в отличие от биопластиковых существ, проносить сквозь них небольшие предметы… такие, которые можно унести в руках…

«Она допустила большую ошибку… теперь я смогу её выследить. То есть не я, а Охотник… он чует Эссенцию, где бы та ни находилась…»

В пустую, казалось бы, точку пространства, где висел невидимый «Найткин», устремился радиосигнал.

– Очень странно, но я её не ощущаю, – сообщил Охотник. – В пределах пары сотен световых лет Эссенции Сарма просто нет.

– А в прошлом или в будущем, можешь отследить?

– Нет, к сожалению. Души, которые уже находятся в ловушках, я чувствую только в настоящем. Вероятность гибели существует только для живых.

Настроение, и так дрянное, упало просто ниже плинтуса.

– А саму Гесс ты отследить можешь? Где в данный момент вероятность её гибели выше всего?

– Я с ней лично не виделся, поэтому, вероятно, чувствую её, но не могу выделить. Она не является выдающейся, героической душой, которая стоит сохранения. Я не знаю вкуса её души и потому вероятность смерти теряется на фоне остальных землян и гориан.

«Замечательно. Мало того, что по Гору теперь носится безумная убийца с паранормальными способностями – так мне ещё и Матери нечего предъявить!»

– Я запрашиваю помощи Ковенанта. Мне одному с этим кризисом не справиться.

– Смотря какого рода помощи, – отозвался Алеф, когда канал переключили на него. – Боевой флот посылать не будем, если только не будет угрозы извне.

– Тогда пришлите мне хотя бы Спартанцев. С сотней нормальных агентов у меня будет шанс её найти до того, как она натворит дел.

– Нотар, Спартанцы – не спецагенты. Они боевики. Они могут изображать мирных граждан или солдат противника – недолго, для того чтобы подобраться к уязвимым точкам. Но месяцами жить среди чужого народа, особенно с ТАКИМИ привычками…

Нотар вынужден был признать его правоту. У Спартанцев стальные нервы, они умеют не отворачиваться, когда избивают и казнят. У них неслыханная выдержка: они способны выдерживать излияния безнадёжнейших кретинов. Но… недолго. Их тела обладают невероятной выносливостью, но их души – спринтеры с коротким дыханием. Заставь их прожить на Горе хотя бы месяц, и кто-то непременно сорвётся. А что может наделать сорвавшийся Спартанец, даже без своей брони и со средневековым оружием… вырезать полгорода – это ещё самые мягкие из возможных последствий.

Кассандра Хеллер, вероятно, справилась бы лучше, но она у Ковенанта только одна. Как и Ма-Алефа-Ак.

Если бы Нотар находился на Барсуме, он бы мог послать на розыск пару сотен фантомов, по одному в каждый город – но здесь, вдали от Турии, его проекции утратили способность к самостоятельному поведению, и исчезали, стоило ему только отвернуться.

– Постой, – сказал Алеф. – Я, кажется, знаю, чем можно тебе помочь. Ваши корабли наблюдают практически все обитаемые территории Гора, так?

– Да, но у нас не хватает операторов, чтобы внятно проанализировать эти данные.

– Вот это мы вам и обеспечим. Пришли мне схему одного из ваших суперкомпьютеров – тех самых, что размером с город, помнишь, ты говорил? Мои спецы за пару дней подгонят под его архитектуру наши программы распознавания образов. После чего останется подключить к нему корабли-наблюдатели, и всё – ни один квадратный сантиметр без проверки не останется!

– У Жрецов-Королей все компьютеры специализированные. Для решения нового типа задач нужно менять конструкцию. А сейчас на это уже никто не способен – не хватает рабочих рук. Раньше их «перепрограммированием», когда возникала необходимость, занимались миллионы Жрецов-Королей.

– Как всё запущено, – пробормотал Алеф. – Аналоговые суперкомпьютеры, это же додуматься надо! Нет, я конечно могу послать вам пару тысяч хурагок, они быстро попереключают всё что надо и куда надо. Но их доставку, как я понимаю, тайно не провернёшь…

– Провернёшь, – не согласился Нотар. – Прикрытие для доставки я тебе обеспечу. Но «быстро» – это сколько? Раньше это делалось не один год…

– Ну, надо конечно взглянуть на размеры и особенности конструкции… но думаю, за недельку-другую наши справятся. Надеюсь, за это время ваша София ничего фатального натворить не успеет, даже с ловушкой для душ.

Она успела.

* * *

Убить Жреца-Короля вообще сложно – прочный экзоскелет, огромный размер тела в сочетании с распределёнными и многократно дублированными жизненно важными органами. Для этого понадобится гранатомёт или станковый пулемёт. Нет, на худой конец обычный автомат тоже сойдёт, и даже горианским мечом или копьём лишить жизни его можно… но это при условии, что Жрец-Король стоит неподвижно и не сопротивляется, пока вы проделываете в нём множество маленьких дырочек. Потому что первые пять-шесть ударов или выстрелов его точно НЕ убьют. И даже из строя выведут вряд ли.

Но убить Нотара в облике Жреца-Короля было ещё сложнее. Потому что у него при сравнимой прочности тела вообще не было никаких жизненно важных органов. Нет, он не был однородным манекеном. У него были пульсирующие сосуды, которые заменяют Жрецам-Королям сердце, была нервная система, был желудок… но всё это совсем не обязательно для его выживания. Его настоящая сущность – психическая тень в Эмпирее, а биопластиковое тело – всего лишь маска (и носитель основной нейросети, которая его питает). Поэтому даже если в Нотара всадить крупнокалиберный снаряд, перед этим не позволив дематериализоваться, он не умрёт… пока его кто-то видит. Вот если тело будет разрушено в одиночестве, когда наблюдателей рядом не окажется… тогда до свидания. Но Нотар считал себя достаточно осторожным, чтобы избежать подобной опасности. Он попросил Ричарда накачать в тело побольше воды и добавить немного керамики, чтобы защитить от главного проклятия настоящих Ма-Алек – горючести в кислородной атмосфере. Ему не требовалось поддерживать в теле низкую температуру, так что вода вполне могла сохранять жидкое состояние.

В отличие от настоящих Жрецов-Королей, Нотар обладал прекрасным зрением – как дневным, так и ночным. Кроме того, как любой лотарец, он чувствовал, когда на него смотрели… точнее, когда смотрели на его иллюзию, но поскольку сейчас он прикрывал иллюзией самого себя…

Поэтому, когда в его спину вонзилось короткое, но тяжёлое копьё, Нотар не сильно испугался за свою жизнь. Рана была чисто косметическая – стоит извлечь оружие, и биопластик сам её залечит, вернувшись к заданной конфигурации. Гораздо больше его беспокоил вопрос – как метатель сумел подобраться незаметно?! София, конечно, в «теневой форме» труднозаметна… но он бы её различил! Один из восьми его мозгов постоянно отслеживал любые угрозы!

А по-настоящему страшно ему стало через несколько секунд после этого. Когда начало темнеть в глазах, заглохли запахи и начали подкашиваться ноги…

* * *

Он медленно приходил в себя. Странное ощущение – казалось болели одновременно все шесть конечностей, восемь мозгов, антенны, руки, ноги и голова. Это было физически невозможно, но он как будто был одновременно барсумцем, Жрецом-Королём и чем-то ещё, чему и названия не было. Вскоре он объяснил себе эти противоречия – болело ВСЁ, но ощущения боли настолько отличались от привычных ему сигналов тела, что мозг не знал, как их интерпретировать, примеряя различные «маски», в которых ему приходилось бывать.

На самом деле у него не было ни рук, ни ног, ни лезвий. Ни глаз, ни ушей, ни антенн. Из всех чувств ему осталась только боль. Хотя нет, ещё его психосила. Он чувствовал рядом чей-то разум… но только мысли. Без эха фоновых шумов нейросети. Так бывает… когда общаешься с кем-то в ловушке душ.

«Я мёртв? Превращён в Эссенцию? Но почему тогда нет иллюзии тела и окружающих предметов? Откуда такая боль? Души боли не чувствуют…»

– Нет, самозванец, – феромоны сплелись в насмешливый узор. – Ты – не Эссенция. Я – Эссенция. Но тем не менее, ты мёртв… большей частью. А я жив.

– Сарм?!

– Пока нет. Но совсем недавно я был Сармом, Перворождённым Матери. И скоро снова им стану, вернув то, что принадлежит мне по праву. С твоей помощью.

– Что… ты со мной сделал?

– Я? Ничего, самозванец. Я бы не хотел марать об тебя свои антенны. Но у меня теперь есть очень полезная рабыня – её зовут Костепилка. И вот она действительно кое-что с тобой сделала. Она настоящий гений – мне не терпится представить её Каску. Сначала она соорудила мне биологический скафандр, управляемый Эссенцией, чтобы я мог снова двигаться и говорить. В чём-то он даже лучше моего прежнего тела. Но я не мог в таком виде появиться в улье – мои соплеменники не признали бы меня. На Барсуме я мог бы получить новое тело, истинное тело Жреца-Короля… но космические дороги слишком хорошо патрулируются. Я сам строил эту оборону, я знаю её сильные и слабые места. Я мог передвигаться незамеченным на дисколёте по всей поверхности Гора, пока не приближался к Сардару. Но при попытке взлететь выше меня бы точно засекли. К счастью, моя рабыня Гесс рассказала мне, что у тебя есть способность к управлению иллюзиями. С их помощью я мог бы предстать перед собратьями в том облике, в котором пожелаю – а желаю я, разумеется, в собственном, в том, что ты у меня украл. Поэтому Костепилка вырезала твою нервную систему и вшила её в мой скафандр. Теперь Я повелитель иллюзий. А ты всего лишь полезное устройство. Я велел рабыне оставить тебе самосознание и возможность общаться – но только со мной. Чтобы ты мог испытать те же мучения, что приготовил мне. Наружу ты закричать не сможешь – у тебя нет рта.

 
  Взаимная связь между светом и тьмой…
  И кажется, мрачен ответ роковой,
  И в музыке тема тревожна,
  Хотя ведь проблема ничтожна:
 
 
  Когда ваша тень забывает о том,
  Что тень – это призрак, подделка, фантом,
  Скажите ей прямо и веско:
  «Опомнись и знай свое место!»
 

Да, Сарм был самовлюблённым чудовищем. Но он также был умён и расчётлив. Он хотел знать, кто ему противостоит – и не верил, что лотарец смог бы в одиночку попасть на Гор и принять облик Жреца-Короля. Он также помнил о странном существе, встреченном Софией на атмосферной фабрике – и имел подозрение, что эти две твари как-то связаны.

Поэтому, прежде чем отдать Нотара, усыплённого нейробактериями Костепилки, ей же на разделку, он приказал слугам отнести его в комнату сканирования памяти и сделать полную запись содержимого его восьми мозгов. После встраивания в скафандр Нотар слишком изменился, и был уже недоступен для чтения.

Прочитать миллион лет воспоминаний – это заняло бы немало времени. Но Сарма не интересовали внутренние интриги Лотара. То, что его интересовало, хранилось в относительно короткой памяти за последние годы. На просмотр годовой истории у него ушли всего сутки – Сарм был сильным аналитиком.

И разумеется, первым делом он узнал о существовании Ковенанта!

Сарм оценил это образование, как первую угрозу своему существованию. Кровавая Луна и империалисты Юпитера были, соответственно, на втором и на третьем. Барсум – на четвёртом. Не только потому, что Ковенант уже однажды убил его.

Будь он человеком, можно было бы сказать, что у него открылись глаза – но у Жрецов-Королей они никогда и не закрывались, за отсутствием век. Распрямились антенны – вот подходящая метафора. Тот, кто считал себя без пяти минут повелителем мироздания, вдруг увидел, что он всего лишь мелкое насекомое в мире, наполненном чудовищами. Для такого сверхэгоцентриста, как Сарм, это было равносильно крушению основ Космоса. Он был бы рад объявить всю эту информацию нелогичной и несуществующей, повторно стереть себе память… но два доказательства находились рядом с ним, а третьим был он сам. Сарм всё же НЕ НАСТОЛЬКО жил иллюзиями.

И именно за то, что Ковенант открыл ему эту информацию, стал его тёмным проводником в мир кошмара – Сарм ненавидел его больше всех других.

В самом же Ковенанте главной угрозой он счёл не Ма-Алефа-Ака и не Гродда. Всё это были, по его понятиям, всего лишь обезьяны – с политическим влиянием, со сверхспособностями, но сильно уступавшие любому Жрецу-Королю в интеллекте. Даже если Сарм не сможет победить их в открытом бою, то найдёт способ переиграть – тактически или стратегически, не важно.

Наиболее опасным же он счёл Охотника за душами. Именно благодаря предвидению этого существа Ковенант всегда был на шаг впереди прочих игроков. Ну и Джаффу Шторма тоже следовало вывести из игры. По той же причине, но он всё же был менее опасен, так как видел лишь настоящее, а не будущее.

Но как застать врасплох существо, которое предвидит собственную смерть? Элементарно – не дать ему умереть. Усыпить и отдать Костепилке, которая превратит его в биокомпьютер для тактического прогнозирования. Возможно, срастив с телом Шторма – предвидение и ясновидение в одном существе будут гораздо более эффективны, чем по отдельности. А если этот компьютер докажет свою эффективность, то Каск сможет синтезировать многие ТЫСЯЧИ ему подобных. Вот тогда можно будет и о прямом противостоянии с Ковенантом подумать!