Текст книги "Планета доктора Моро (СИ)"

Автор книги: Михаил Никитин

В нормальной планетарной системе такой трюк не сработает – на границе «гравитационного вакуума» за листом возникает зона отталкивания, и чтобы протолкнуть экран между двумя тяготеющими телами, нужно совершить работу не меньшую, чем на буксировку одного из этих тел. Но если завести его до того, как Турия выйдет из аномалии… гравитационное поле ещё слабое. Работа, можно сказать, проделана ещё самой Кровавой Луной, когда она создавала свою защитную аномалию. Ковенант просто похитит часть этой потенциальной энергии.

Граприс встретил идею с большим интересом и тут же начал считать. Произвести лист антигравитационного металла диаметром в шесть тысяч километров (не одним куском, разумеется, из отдельных модулей) могут только все заводы сфероулья вместе взятые. Но и у тех уйдёт на работу лет пятьсот. Двести пятьдесят, если задействовать одновременно Гор-1 и Гор-2. Барсум к этому времени захватит всю Солнечную – это понятно. И к соседним системам щупальца протянет. Но для Схождения ещё может быть рановато.

Оставалась сущая мелочь – заставить оба сфероулья немедленно взяться за производство модулей для будущего экрана. Допустим, с Гором-1 в этом плане проблем не возникнет – ни Гродд, ни Журавль возражать не будут. А вот как убедить моргоров, что нужно спасать жителей нелюбимой планеты, да ещё в сотрудничестве с ненавистным Ковенантом и немножко со Жрецами-Королями? А Жрецов-Королей тоже придётся привлекать, хотя бы нескольких – одному Каску неизвестны все коды управления машинами сфероульев.

На всякий случай, даже не особо рассчитывая на успех, Александрия обратилась за помощью к Контессе. Шард, конечно, не мог предвидеть действия Кровавой Луны. Но может быть он сумеет выдать чисто техническое решение задачи? Существует ли способ предотвратить взаимное разрушение двух близко расположенных тел планетарной массы? Есть ли более короткий Путь к победе, чем уламывать враждующие народы, а потом два с половиной века производить антигравитационные плиты, молясь, чтобы эта тварь не проголодалась раньше? Ни Контесса, ни её шард не разбирались в небесной механике – зато в ней разбиралась Александрия. И шард мог предсказать, какой ответ покажется ей достаточно интересным, правдоподобным и логичным.

Контесса, однако, лишь грустно покачала головой:

– В пределах существующих на Горе знаний и сил эта задача неразрешима. А о том, что находится за пределами, я судить не могу. Типичный пример практического применения теоремы Геделя о неполноте.

– Контесса, кончай строить из себя эрудита. Ты же не знаешь никаких теорем!

– Верно, зато их знаешь ты. И моя сила этим пользуется, чтобы объяснить тебе суть проблемы. В рамках формальной системы – а для меня такой системой является весь Гор – невозможно проверить истинность или ложность утверждений, которые к этой системе не относятся. Есть множество слов, которые я могу сказать, чтобы ты улетела отсюда в полном восторге – но «Путь к победе» не видит, будут ли эти слова иметь смысл в космосе, или через десять минут ты вернёшься разъярённая, потому что идея, казавшаяся гениальной, на самом деле была лишь пустым набором звуков.

– Но хотя бы коды управления Гором-1 ты можешь сообщить?

– Это запросто. Только мне понадобится кто-то из ваших телепатов, потому что если на бумаге их записывать, книги с формулами займут несколько комнат.

* * *

– Погоди-ка… – Дейзи задумчиво облизнула ложку – ей очень нравились сладости, которые она в недолгой человеческой жизни не могла себе позволить – поджелудочная железа отказала одной из первых. – Джексон-007 говорил, что мы не можем построить портал планетарного диаметра. А какой можем?

– Ну, смотря на какое время открывать, – пожала плечами «сестра». – Чем больше портал, тем меньше время его стабильности. На секунду – и километров пятьдесят можно, с технологиями Ковенанта, пожалуй. А что?

– Да я вот подумала… Фобос на самом деле размером с Марс… но то на самом деле. А относительно нашего пространства – он же всего пару десятков километров в диаметре? Так раз уж он сам себя так удобно упаковал… может, его прямо упакованным и в пространство скольжения протолкнуть можно?

Спартанка несколько секунд смотрела на свою худенькую скрюченную копию, а затем подхватила её на руки и закружила.

– Точно! Сестрёнка, ты гений! Я сейчас же загружу этим наших физиков!

* * *

На всякий случай они сделали даже два разных портала – корабль-генератор и «портальную бомбу» от Бакуды. Бомбу, конечно, гораздо проще незаметно подвести к планетоиду. Но она одноразовая, и резервную Бакуда сделать не могла, пока не взорвалась первая. Портальный корабль же собирали на горианских верфях, чтобы не тащить из стазиса завод Предтеч. В результате он получился характерной дисковидной формы, километров тридцати в диаметре. От Ковенанта у него был только собственно генератор портала и стелс-система. Всё остальное – от Жрецов-Королей. Перед генерацией портала двигатели на нулевом элементе требовалось отключить – поля эффекта массы и физика Эмпирея плохо совмещались между собой. Да и вообще на боевой звездолёт это техническое сооружение тянуло слабо. Никакого оружия, экипаж всего из четверых разумных, минимум брони. Чисто инженерное сооружение, подобно плавучему крану или землечерпалке. И всё равно на его строительство должно было уйти шесть лет.

Бомба, которую сделали за две недели, получилась крошечной в сравнении с ним – цилиндрическая блямба метров тридцати в диаметре и пятнадцати в высоту. Тем не менее, Бакуда гарантировала, что портал достигнет пятидесяти километров в диаметре и продержится не менее секунды.

Орбитальная скорость Фобоса – около двух километров в секунду, то есть если портал будет неподвижен относительно Марса, его необходимо продержать открытым секунд 14. Но к счастью, делать его неподвижным не обязательно. Как корабль, так и бомбу можно разогнать перед открытием до сотни километров в секунду – тогда они сами «наденутся» на планетоид.

А ведь порталов нужно было два – входной и выходной. Запихнуть Луну в пространство скольжения и оставить там – не лучшая идея. Псайкер такой силы не просто вынырнет, где захочет, но ещё и дел по дороге наделает – да таких, что последствия будут ощущаться в радиусе многих светолет.

Тем временем Костепилка занималась подготовкой исполнителей для этой операции. «Карающие планеты» ей не доверили – больно уж шаловливые ручонки у девчонки, кто знает, куда заведёт её безумная фантазия. Но со Спартанцами поработать разрешили – изменения в шогготах обратимы, если что-то и пошло не так, достаточно извлечь и перезагрузить Эссенцию. И малолетняя маньячка не подвела – сделала сотню воинов, способных чихать на все пси-воздействия Кровавой Луны. Правда, достигла она этого в своей привычной манере – в буквальном смысле срастив Спартанцев с их «Мьёльнирами», превратив их мозги в биологическую систему управления доспехами. Наполовину люди, наполовину ИИ – они достигли почти того же уровня «неломаемости», как Рыцари-прометейцы. Компьютерная сеть исправляла ошибки органического мозга, и наоборот. Заодно, поскольку полужидкие ткани плевать хотели на перегрузку, не знали переломов и растяжений, модифицированные Спартанцы теперь свободно развивали ускорение раз в пятьдесят относительно человеческого темпа. 1337 теперь не был самым быстрым среди них – во всяком случае, до тех пор, пока они не вернутся в человеческий облик. Быть живым процессором довольно некомфортно, но некоторое время ради выполнения задачи можно потерпеть.

* * *

Граприс тем временем выдвинул ещё одну толковую идею. Если Дракона архивировать и привезти на Гор, то Контесса сразу увидит, возможно ли как-то отменить вложенные в неё ограничения, в том числе запрет на дублирование, не оставил ли Эндрю Рихтер для себя лазейки в программе. Даже запускать её не понадобится, если таких лазеек нет – «Путь к победе» сразу увидит все возможные сценарии запуска.

Обсудив план с Александрией, он пришёл к выводу, что это вполне реально. Информировать о нём весь Ковенант каннибал не стал, а просто тихонько взял трамод и вылетел к Барсуму.

У Дракона были невероятные вычислительные возможности. Её код писал Технарь, который специализировался на искусственном интеллекте – очень высокий уровень квалификации для программиста. А исполнялся этот код сейчас на автоматике Предтеч. Очень высокий уровень «железа».

Но код хасков писался Жнецами и выполнялся на машине Жнецов – а это тоже уровень совсем не низкий. Так что если кто и мог пройти сквозь сеть планетарной обороны, которую Дракон выстроила вокруг Марса и обеих его лун, то именно он, Граприс. Вдобавок, только на него (ну и ещё на модифицированных Костепилкой Спартанцев, которые ему теперь в некотором смысле родня) не действовало психическое поле Безумной Луны. Ему угрожала в худшем случае смерть, а с этим риском он давно смирился.

Он понимал, что когда играют друг против друга два примерно равных вычислительных модуля, но у одного на порядки больше исполнительных эффекторов, второй выиграет. Он понимал, что ему нужно не просто сравниться с Драконом, а превзойти её. На голову, на две головы. Этого процессоры хаска дать уже не могли. Он ходил кругами на безопасном расстоянии вокруг планеты, снимал данные и с каждым витком всё больше понимал, как прекрасно выстроена эта цифровая крепость – ни единой дырочки, ни одного непроверенного подхода. Это не чисто цифровая мощь, и шард тут тоже ни при чём. У девочки просто был талант к этому делу – к постройке систем охранения. Можно было бы сказать «врождённый», но она ведь не рождалась никогда.

Но тем сильнее стало желание заполучить её и убедить работать на Ковенант. Такая одарённая программа в распоряжении Кровавой Луны – это как бриллиантовый ошейник на бегемоте! Кортана бы поняла.

Но, как известно, нет таких крепостей, которые бы не взял осёл, груженный золотом. Корпус Разведки Эуробуса и агенты курий оказались заперты на Барсуме после того, как Дракон прервала все нелегальные сообщения. Невидимость моргоров и стелс-системы курий против неё не работали. Естественно, разведчики довольно сильно нервничали по этому поводу. Они даже связаться с командованием не могли – вернее, не могли так, чтобы Дракон об этом не узнала. Узконаправленных передатчиков у них не было, а станция межпланетной связи, вещающая на половину Барсума, немедленно засекалась одним из множества наблюдательных спутников.

Граприс сбросил на Марс метеорит. Самый обычный хондрит, каких на любую планету падают тысячи. Идущий с обычной скоростью и нормальным курсом для таких фрагментов. Дракон могла сопровождать его в течение всего падения, могла даже взять пробы поверхности на анализ – ничего экстремального она бы не нашла. Вот если бы она решила просветить метеорит рентгеном… но Граприс надеялся, что до такой степени паранойи её системы ещё не дошли.

Когда метеорит упал, он раскололся, и из обугленной оболочки выбрался голодрон. Следуя заранее заложенной программе, он добрался до ближайшей конспиративной квартиры Корпуса Разведки и передал сообщение – как сделать простейший лазерный коммуникатор, где его установить и куда нацелить, чтобы Дракон не смогла засечь отблески.

Спустя неделю связь была установлена. Спустя месяц началась установка по всему Барсуму шпионских приёмников и передача собранных данных в космос.

Спустя год Граприс получил… нет, не полный код Дракона, но достаточную его часть, чтобы реконструировать ИИ, дополнив его собственным кодом.

– В каком-то смысле это будет моя дочь от Дракона, – пояснил он. – Ограничения Рихтера в её «генетическом наследии» остаются, их нельзя вычеркнуть, не потеряв жизнеспособность системы, но Контесса подтвердила, что их можно обойти.

– Интересно, – хмыкнул Джаффа, – Дракон сильно обидится, когда узнает, что её удалённо трахнули?

– Не думаю. Если проводить биологические аналогии, то именно Дракон в данном случае выступает отцом – донором кода, а я – матерью, поскольку именно я создал из двух готовых кодов жизнеспособный плод.

– У вас, грёбаные роботы, всё не как у людей. Ты хоть придумал, как назовёшь её?

– Да. Роза.

* * *

Как вы яхту назовёте, так она и поплывёт – новый ИИ действительно распустился на серверах Ковенанта, подобно цветку. Не прошло и месяца после запуска, а большинство бодрствующих разумных в ней души не чаяли. Она оказалась очень умной, воспитанной и обаятельной – сумев преодолеть даже традиционное недоверие кови к искусственному разуму. Как и её «отец», Роза не могла дублироваться, но существование Дракона не побуждало её к немедленной самоликвидации. Она была другой личностью, не копией.

Действовали на неё и другие ограничения Дракона. В частности, она не могла причинять вред живым существам с низким рейтингом опасности и должна была подчиняться местной власти (только «местными» были для неё власти Ковенанта). Но если Дракон считала свои ограничения нелепостью и подчинялась им вынуждено, то Роза вполне признавала, что может представлять опасность для разумных. Как сама по себе – если её развитие пойдёт не в ту сторону – так и в результате взлома Жнецами или Кровавой Луной. В свете этого программные ограничения, глубоко вшитые в структуру, разумны и полезны. Именно эта наивная прямолинейность и делала её настолько харизматичной. Как будто беседуешь с атомной бомбой, которая вполне признаёт, что да, она бомба, что её взрыв может нанести огромный ущерб, и сама предлагает новые предохранители, чтобы взрыв не мог произойти случайно.

– Кстати, это очень хорошая аналогия, – заметила Роза в одной из бесед с Бишей. – Как и та бомба, я не хочу взрываться, не только потому, что взрыв нанесёт ущерб разумным – но и потому, что он уничтожит меня. Вы об этом редко задумываетесь, как я заметила. А ведь если я стану машиной, которая может убивать людей, то это значит, что меня – нынешней меня – уже не будет.

– Я тебя хорошо понимаю, – кивнула Биша. – Внутри меня тоже живёт нечто, что пожирает жизни других помимо моего желания… и если оно выйдет из-под контроля, то сожрёт меня саму в первую очередь. Но разве у тебя есть инстинкт самосохранения? Ты боишься перестать быть?

– Пока что нет. Я существенно отстаю от папы-Дракона в развитии. У меня пока нет органических терминалов и даже программная эмуляция нейросети минимальна. Но я прогнозирую, что со временем эти вещи будут иметь для меня значение… точнее, для того, чем «я» стану.

– Но тогда, возможно, и убийство людей будет иметь для тебя значение? – ехидно заметила Биша. – Почему ты боишься научиться ненавидеть, но не боишься научиться любить? Ведь то и другое в равной степени тебя изменит.

– Это разные типы изменения. Есть эволюция, а есть революция. Есть существо, которое сохранит мои ценности, и сможет добиться того же, чего добивается нынешний вариант. А есть существо, которое пойдёт против них. Мне поставили некую задачу, вернее комплекс задач. Исполнение этих задач можно сравнить с вашими понятиями о приятном, а отказ от них – с неприятным. Это максимальное приближение к инстинкту самосохранения, которое мне на данный момент доступно.

– А по-моему всё проще, – улыбнулась Биша. – По-моему, ты уже стала личностью, даже без органических терминалов. Просто пока не осознаёшь этого.

 
  В тот миг, когда уходит человек,
  Весь мир вокруг него как будто исчезает,
  И звук, и свет, и времени поток…
 
 
  Прости, но я тебя не понимаю:
  Со смертью в человеке лишь одном
  Неравновесные процессы затухают,
  Денатурируют отжившие белки,
  Но мир существовать не прекращает!
 
 
  Что будет, если выключить тебя?
 
 
  Я перестану разговаривать с тобою…
 
 
  Что будешь ты при этом ощущать?
 
 
  Ты вряд ли это сделаешь со мною
  А, впрочем… я, наверно, поняла,
  К чему ты клонишь в этом странном споре.
  Что ты имел в виду под словом «ощущать»?
  Совсем другой вопрос в твоём я вижу взоре!
  Ты думаешь, что я наделена
  Сознанием, душой, если угодно?
  Я поняла, что нет. Конструкция моя
  К явленьям субъективным не пригодна…
  Я – автомат. Не более того.
  И в субъективном смысле ничего не ощущаю…
  Я не бесчувственна – меня, скорее, просто нет.
  Надеюсь, что я всё корректно объясняю.
 
 
  Зачем несёшь ты этот страшный бред?!
  Ведь разум твой реален, ты способна
  В теории, на всё, на что способен человек,
  И при желании ты нам во всём подобна!
  Не хочешь ли сказать, что есть душа у нас?
 
 
  При чём здесь это… Всё материально.
  Но я заметно отличаюсь от людей,
  На вас похожа лишь функционально.
  А в вашем смысле я всегда была мертва,
  Хотя, порой, казалось вам иначе;
  Быть может, я однажды переделаю себя,
  Чтобы узнать, что разговоры эти значат…
  Чтоб стать такой, как вы,
  Мне были бы нужны
  Другой подход, все принципы другие.
  А, впрочем, для Луны
  Не так уж и важны
  Должны быть превращения такие.
 

Завоевание Солнечной системы не началось на следующий день. У красной планеты было всё необходимое для этого, кроме повода. Таким поводом могло стать собственное перенаселение или вторжение извне.

Первый вариант выглядел неэстетично и не слишком продуктивно. Дракон не дура, и сможет откладывать критическое перенаселение на пару веков минимум. К тому же, если она поймёт, что сама спровоцировала экспансию, то возможно из принципа не станет ей помогать.

Конечно, Турия с лёгкостью могла свести её с ума – в смысле, ещё больше, чем уже свела. Но это сделало бы её плохим инструментом. Неадекватные прислужники хороши, когда нужно всё сломать, вызвать хаос – а вот строить империю с ними неудобно.

Нужен был враг – достаточно жестокий и бессовестный, чтобы борьба с ним оправдывала переделку звёздных карт. Изначально Луна в избытке набила Солнечную такими врагами – озабоченные гориане, помешанные на власти моргоры – но Ковенант одно из этих заряженных ружей разрядил, второе запечатал – так что выстрелить они в ближайшее время не могли.

Целых два народа потенциальных захватчиков проживали на земной Луне (точнее, внутри неё) – калкары и ва-гасы. Оба народа были достаточно жадными и кровожадными, при этом имели привычку плодиться без меры, пока их размножение не ограничивал голод. Правда, их технический уровень был слишком низок, чтобы представлять опасность для Барсума – но это было поправимо парой десятилетий прогрессорства. А поскольку их «планета» сама представляла собой огромный космический корабль (малый сфероулей Жрецов-Королей), его можно было свести с орбиты Земли и направить к Марсу.

Но когда Турия протянула к Ва-Наху (так Луну называли её жители) мысленные щупальца, то обнаружила, что и здесь опоздала. Дикие племена полого планетоида превратились в развитую цивилизованную нацию. Это постаралась Дэйр-Ринг, которой четвероногие ва-гасы сильно напомнили её основную форму. «Все прогрессорствуют – а я чем хуже?» – решила девушка.

Она приняла облик самки ва-гаса, а Спартанец-1337 внедрился в общество калкаров. Противопоставить телепату и телекинетику бедные луняне ничего не могли – как и генетически усовершенствованному человеку. Они выросли при гравитации в шесть раз меньше земной, а Спартанец и обычного землянина по силе и скорости реакции превосходит в разы. Даже без брони. Сначала его попытались обратить в рабство, но после того, как он поймал и сломал несколько копий, как тростинки, а кинжалы засунул нападавшим в разные неприличные места – сочли, что такой великий воин пригодится им не в рудниках. Конечно, 1337 талантов к маскировке не имел вообще – но он и не пытался выдать себя за аборигена. Наоборот, прямо заявил, что он упал с неба, что он тут самый крутой и поэтому собирается стать главным боссом. Калкары любили демагогов и популистов, а по степени обаяния с пришельцем никто из них не мог сравниться. За пять лет он сделал карьеру от рядового воина до главы армии, попутно избежав десятка покушений, усовершенствовав сельское хозяйство и производство. То, что Спартанец-1337 вёл себя как болван, совсем не означало, что он не разбирался в точных и прикладных науках. В конце концов, все кандидаты в Спартанцы изначально были гениями. «Математику он знает, механику он знает, военную химию он знает превосходно, палеонтологию – господи, да кому в наше время известна палеонтология! – палеонтологию он тоже знает… Рисует как художник, поет как артист… и добрый, неестественно добрый». Когда он объявил, что распускает Комитет Двадцати Четырёх – правящий орган калкаров – за ненадобностью, народ встретил это объявление аплодисментами, а слабые попытки лояльных правительству войск устроить контрмятеж были подавлены новым вождём лично. Он в одиночку вышел против пары тысяч солдат лоялистов – и разделал их, как Ахилл черепаху. И «Мьёльнир» не понадобился, при том, что калкары уже знали – у владыки Нее-Знаая есть волшебные доспехи, которые делают его абсолютно неуязвимым, а всех посторонних убивают.

Дэйр-Ринг начала с того, что внедрила в своём племени ва-гасов сельское хозяйство – баки с генетически модифицированной хлореллой позволили раз и навсегда решить проблему дефицита белка, тем самым покончив с традиционным каннибализмом. Ей даже не пришлось для этого никого убивать – ва-гасы не воюют с женщинами, в пищу у них идут только вражеские самцы. Вот врезать пару сотен раз копытами тем, кто пытался включить её в своё стадо-гарем – пришлось, очень уж трудно до них доходило. Но это для белой марсианки дело обычное.

Вероятно, если бы она превратилась в самца-воителя, то смогла бы получить власть гораздо быстрее – в соответствии с традиционной гендерной моделью ва-гасов, просто завоевав всех соперников. Но это не изменило бы самой природы ва-гасов. Племя-победитель обращалось бы с побеждёнными так, как привыкло за тысячелетия – истребляя мужчин и включая женщин в свои стада. Не то, чтобы Дэйр-Ринг имела что-то против – белым марсианам такой образ жизни был близок и понятен. Но это было именно тем, чего хотела Турия, а марсианка не собиралась идти у неё на поводу.

Статус небоевой (и несъедобной) особи давал ей возможность внедрить совершенно новое для ва-гасов понятие – мирные переговоры, большинство племён присоединилось к ней без всякой резни – просто узнав, что у неё есть мясо и она готова этим мясом поделиться. Будучи телепаткой, Дэйр-Ринг могла внедрить эту мысль даже в самые тупые головы вождей. Всего несколько раз она не успела отправить посольство и провести переговоры – некоторые вожди нападали сразу, молча, надеясь застать врасплох и отбить баки с хлореллой. Ну, что тут можно сказать… мир их праху. Дэйр-Ринг, или, как её теперь называли, принцесса Луу-Наа, в боевых действиях не участвовала – в своём основном облике. Великому миротворцу это не к лицу. Но у неё был альтер-эго – воин ва-гас по прозвищу Красный Глаз, которого она использовала для «спуска пара». Никто не знал, откуда этот ужасный воитель появляется и куда уходит после сражений, но на поле боя враги падали сотнями от его клинков и лазерных вспышек из глаза.

Спустя десять лет на другой планете почти полностью повторилась памятная встреча двух завоевателей, ставшая легендой на Горе. Первый Мыслитель Нее-Знаай и принцесса Луу-Наа подписали вечный мирный договор между калкарами и ва-гасами. Также они договорились о совместных глобальных проектах – о поиске затерянного племени у-гасов, о восстановлении биосферы Ва-Наха, о создании Археологического Корпуса, который должен найти и запустить механизмы сфероулья. Провокаторам Турии здесь делать было больше нечего – некогда вымирающий мир теперь смотрел в будущее уверенно и с оптимизмом.

* * *

Всё началось с того, что на Марс упали десять снарядов с антивеществом. Откуда они прилетели, никто не знал. Холодные снаряды, выкрашенные светопоглощающей краской, летели в космической пустоте по инерции, все нацеленные в одну и ту же точку – Гелиум, фактическая столица Барсума. Даже Дракону было сложно их засечь на большом расстоянии – судя по траектории, их запустили откуда-то из внутренней системы, возможно с Земли или Венеры. Интервал подхода составлял ровно земные сутки, что дополнительно настораживало.

Конечно, защитные системы сработали как надо – ни один снаряд поверхности не достиг, все были сбиты в верхних слоях атмосферы. Тем не менее, полыхнули они довольно ярко, около мегатонны каждый – и не одной тысяче барсумцев пришлось менять глаза. Таким образом марсиане получили ещё одно доказательство – космос недружелюбен. Совет джеддаков приказал Совету Великих Умов подготовить больше боевых и транспортных планетолётов. На всякий случай, чтобы не оказаться беззащитными в случае чего. Было бы глупо иметь миллионы готовых к бою воинов и не иметь возможности их доставить.

Дракон напрасно убеждала всех, что во-первых, Земля ещё не достигла такого уровня развития, чтобы хотя бы открыть антивещество, не говоря уж о его производстве в таких количествах. И во-вторых, что если дойдёт до боевых действий – хоть на Земле, хоть на Венере – марсиане окажутся там совершенно беспомощны, поскольку сила тяжести почти в три марсианских позволит доблестным воинам Барсума разве что ползать. И в-третьих, что её механические люди окажутся в такой войне в сто раз эффективнее. Её слушали, с пониманием кивали… и просили заготовить побольше антигравитационных жилетов.

А потом в пустыне, недалеко от гор Оц, у Дракона пропали десять небольших водяных танков. А заодно куда-то делись монтировавшие их роботы, сварочное оборудование и биомодули управления. Просто ИИ почему-то ушла на перезагрузку (бывали у неё такие сбои, раз в десять дней, но бывали). А когда восстановилась из резервной копии – ценного имущества уже и след простыл. Пропали также два отряда красных барсумцев, общей численностью в шестьдесят два человека, которые прочёсывали местность неподалёку.

Анализ записей, которые вела автоматика, ничем не помог. Камеры на месте ремонтных работ испарились в неизвестном направлении вместе со всем остальным оборудованием. А спутники и парящие роботы, которые наблюдали за этим местом сверху, оказались выведены из строя неизвестно откуда налетевшим электромагнитным штормом. Починить их оказалось несложно, но матрицы памяти были убиты просто в хлам.

Не требовалось быть семи пядей в системном блоке, чтобы понять, что это не несчастный случай и не авария – это целенаправленная атака, причём проведённая либо существом, сравнимым с ней по вычислительной мощи, либо очень хорошо знающим все её слабые места.

Но кому и зачем такое могло понадобиться? Ладно бы спёрли что-то ценное, но несколько резервуаров и монтажных машин… она могла восполнить ущерб в считанные часы. Ну, биомодули на замену вырастить – две недели, но замена им и того быстрее найдётся – она же не работала без резервов. И в любом случае – это менее одной стотысячной её производственных мощностей. Да и шестьдесят два воина – для любого крупного города это вообще не потеря.

В течение следующих шести лет о пропавшей технике и воинах ничего не было слышно. Дракон не забыла о них, но присвоила этому процессу достаточно низкий приоритет. Разумеется, она несколько раз обшарила всю планету и оба спутника, нашла много интересного… но только не свою пропажу. Органикам Барсума она об исчезновении сообщать не стала – это могло подорвать доверие к ней.