Текст книги "Пассат"

Автор книги: Мэри Кэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 42 страниц)

– Ты собираешься осесть там?

– Навсегда? Нет, я слишком люблю мир, чтобы стоять на мертвом якоре. Время от времени буду уплывать вновь поглядеть на него.

– Перевозить рабов, контрабанду, продавать оружие! – зло сказала Геро.

В смехе Рори прозвучала нотка сожаления.

– Нет. Это чисто холостяцкие занятия, они не подобают респектабельному женатому человеку. В будущем я постараюсь не нарушать закон. Тебя это устроит? Может, тебе необходимо заниматься благотворительностью? Для нее ты найдешь в Англии большой простор – Восток не держит монополии на страдания и нищету! И потом, там буду я. Не думаю, что тебе удастся изменить меня – по крайней мере, сильно. Но такую попытку сделать можно. Что, если тебя ждет именно эта работа: превращать никчемного работорговца в полезного, законопослушного гражданина? Возможно, это и мелочь в сравнении с приведением в порядок «соседских дел», но, как говорится, добрые дела надо начинать со своего дома. Почему ты так смотришь на меня. Что я такого сказал?

– Тебя ждет работа, – ответила Геро. – Так сказала она, Бидди Джейсон, что я буду всю жизнь делать то, что должна, и пожинать то, что посеяла.

– Мы все это делаем, моя милая.

– Д-да, видимо… Джошуа говорил, что люди должны сперва устраивать свои дела, а потом пытаться устроить чужие.

– Ну, вот видишь!

– Но ты не мое дело, и я не должна выходить за тебя замуж.

– Пока что, – сказал Рори. – Но выйдешь – даже если мне придется для этого похитить тебя снова! Я думал, что, может, будешь должна, но когда ты потеряла ребенка, решил, что лишился последней надежды, и от этой мысли надо отказаться.

– Кто сказал тебе? – шепотом спросила Геро. – Как ты узнал?

– Это произошло в моем доме, – сухо ответил Рори.

– П-понятно. Тогда кто…

– Мне сказала Тереза. Я встретил ее в гавани. У меня только что состоялся разговор с Эдвардсом, настроение было – хоть вешайся. Но когда я сказал ей, что должен незамедлительно отплыть, она спросила, беру ли я тебя с собой. Я знал, что делать этого не следует, что я должен поступить правильно – ну ладно, разумно! – исчезнуть с глаз и не появляться. Но… Она сказала, что ты хотела того ребенка, а этого не могло бы случиться, если б ты не любила меня. Хотела ты его?

– Да, – ответила Геро.

Рори обнял ее и так крепко прижал к себе, что она не могла понять, ощущает биение его сердца или своего. Но положив голову ему на плечо, почувствовала, что оказалась дома, хоть Рори не может нигде задерживаться надолго, с ним для нее любое место будет домом. Она будет делать работу, которую должна, и пожинать то, что посеяла – потому что у нее больше нет сил для иного выбора. И желания тоже.

Рори негромко проговорил ей на ухо, и слова его казались отзвуком ее собственных мыслей:

– Ты совершенно не та женщина, какую я мог бы представить своей женой. Ты воплощаешь в себе все, что я терпеть не мог. Но почему-то вошла мне в кровь, я не могу изгнать тебя оттуда – и даже не хочу.

Он взял Геро за подбородок, запрокинул ей лицо и поцеловал. И понял, что это конец той жизни, которую он любил, начало новой, совершенно непохожей на прежнюю и, возможно, очень трудной: ему не верилось, что люди способны изменить свою сущность: Геро вряд ли станет другой, да и он тоже.

Иногда она будет припоминать ему его грехи, иногда он будет возмущаться ее добродетелями – и ею. Какая-то часть души Геро никогда не будет принадлежать ему, какая-то часть его души навсегда останется для нее недосягаемой. Но по какой-то необъяснимой причине они подходят друг другу. Невероятно, но это так. Каждый восполняет вопиющие недостатки другого, и, возможно, Судьба знала, что делает, когда сбросила Геро Холлис за борт посреди океана и позволила Эмори Фросту спасти ее…

Бог – великий мастер на ухищрения, подумал Рори, с улыбкой вспомнив цитату из Корана, которую часто твердил Ралуб. Но улыбка его была кривой, потому что он никогда не собирался жениться. Хотел оставаться свободным, лишенным уз до конца жизни; хотел проверить, сможет ли превратить холодную греческую статую в женщину из плоти и крови, превратил – и обнаружил, что не может без нее жить…

Бэтти Поттер хрипло окликнул их из сгущавшихся всаду теней:

– Ну как, забираете или нет? Времени у нас мало. Геро обернулась, Рори неторопливо разжал объятья.

При виде старика она заморгала, словно только что проснулась, и спросила:

– Забираем что, Бэтти?

– Золото, конечно. Разве не ради него он привез вас сюда?

– Ах, золото, – сказала Геро и содрогнулась. – Нет. Нам оно не нужно. Закрой его снова.

– Ага! Я говорю то же самое, – одобрил Бэтти. – Эта желтая дрянь пагубна. На ней кровь.

Рори пожал плечами.

– Ладно: двое против одного. Положи камень на место, дядюшка, пускай лежит. Даже если я никогда не вернусь, дом этот принадлежит мне. Возможно, когда-нибудь мой сын появится здесь и найдет слиткам лучшее применение, чем нашел бы я.

– Если разумом пойдет в мать, – язвительно заметил Бэтти, – то вышвырнет их в море. Им там самое место!

Он поднырнул под побеги бугенвилии и вскоре появился снова, с ломом в руке, объявил, что дело сделано, и слава Богу.

– А теперь, – сказал Бэтти, – думаю, нам пора, а то ветер прекратится. До утра предстоит сделать много работы.

Они вышли из двери в наружной стене, и пассат встретил их. Он дул с юго-востока, нес запахи моря, гвоздики, диковинных цветов и шелестел листьями кокосовых пальм, окаймляющих белые пляжи Занзибара.

Послесловие

В середине пятидесятых годов мне посчастливилось получить приглашение на Занзибар. Познакомясь в этим прекрасным островом, я написала веселый детектив, озаглавленный «Дом Тени»[16]16
  Роман издавался также под названием «Смерть в Занзибаре» (прим. ред.).


[Закрыть]. Сюжет его разворачивается вокруг бумаг, оставленных предком одного из персонажей, Эмори Фростом, бывшим работорговцем, владельцем Кивулими. Впоследствии, уже после выхода книги, мне пришло в голову, что было б интересно написать книгу об этом вымышленном Эмори. Причиной послужило то, что я обнаружила в маленькой библиотеке Британского клуба на Занзибаре громадные залежи книг о работорговле, острове и арабах из Омана; много читала и делала обширные выписки.

«Пассат» и есть эта книга. Однако читателю, любящему, чтобы история в историческом романе была точна, должна признаться, что в этом отношении позволила себе некоторые вольности.

Покушение на Жизнь Маджида, весь мятеж Баргаша (разумеется, за исключением роли в нем вымышленных персонажей) и его развязка, бегство Салме и эпидемия холеры имели место в действительности. Притом именно в таком порядке, но в течение нескольких лет, которые я спрессовала в один год для удобства повествования. Поэтому дата отплытия Геро из Бостона чисто произвольна и не должна приниматься слишком всерьез теми, кто изучает историю Занзибара. Однако пираты из Персидского залива действительно осаждали американское консульство, их ежегодные набеги тоже – факт, а не вымысел, но мой консул со своей семьей, все британцы, американцы, европейцы, за исключением Вильгельма Руете и капитана третьего ранга Адамса, целиком вымышлены и не являются портретами каких-то реальных людей. Дэну Ларримору и «Нарциссу» я приписала кое-что из того, что совершали Адамс на «Ассаи» и капитан Олдфилд на «Лире»; надеюсь, тени этих офицеров и команд их кораблей простят меня за эту авторскую вольность.

Я в большом долгу перед Салме за подробности жизни Саида в Мотони, его смерти и последующих ссор, заговора, мятежа, потому что она изложила их в автобиографической книге «Воспоминания арабской принцессы». Должна поблагодарить и многих других авторов. Как современных, например, Дженесту Гамильтон и Кристофера Ллойда, так и опубликовавших в прошлом столетии тома, покрывшиеся плесенью на нижней полке клубной библиотеки и – судя по количеству неразрезанных страниц – остававшихся непрочитанными. В них содержалась сокровищница сведений о Занзибаре. Один автор привел подробное, ужасающее описание, сделанное очевидцем холерной эпидемии – гораздо более страшное, чем в моей книге. Впоследствии я слышала, что когда остров перестал быть британским протекторатом и получил независимость, все книги выбросили из библиотеки и сожгли; если так, то это трагедия, поскольку те, что читала я, были первыми изданиями. Большую часть их, однако не все, можно прочесть в Британском музее. Но было бы приятно сознавать, что все они до сих пор доступны на Занзибаре. Может, так оно и есть.

Тем, кому интересно, что сталось с неуживчивой султанской семьей, сообщаю, что честолюбивые мечты Баргаша все же осуществились. Он стал султаном после смерти Маджида; надеюсь, Чоле была жива и насладилась плодами его триумфа. Маджид скончался в тридцать шесть лет, как ни прискорбно, от злоупотребления «плотскими наслаждениями и стимулянтами» – очевидно, усугубленного постоянным беспокойством! Но все же он оказался счастливее своего брата Тувани, убитого тремя годами раньше сыном Селимом, которому не терпелось занять трон, как и многим в его семействе. Что касается Салме, то она все-таки увидела снова Занзибар. (Правда, говоря словами Киплинга, это уже другая история). К сожалению, с Вильгельмом прожила она очень недолго, три года спустя он погиб в результате несчастного случая, оставив ее вдовой с тремя малышами. Тогда она уже именовалась фрау Эмилия Русте. Когда я была в Германии в 1964 году – мой муж, генерал-майор Гофф Гамильтон, получил назначение в Бонн – то с изумлением узнала, что одна ее дочь еще жива и проживает в этой стране. Но, увы, она была не только очень старой, но и слишком болезненной, чтобы принимать третей; для меня это явилось горьким разочарованием, поскольку было очень Лестно познакомиться, поговорить с племянницей Маджида, Баргаша, Чоле и прочих колоритных отпрысков великого султана Саида, Оманского Льва. Да покоятся они в мире!