Текст книги "Пассат"
Автор книги: Мэри Кэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 42 страниц)
Геро ощутила чьи-то руки на своих запястьях и подмышках, потом в голосах, перекрывающих рев бури, услышала странный, совершенно невероятный звук. Смех…
Кто-то хохотал во все горло, затем другой – или тот же самый человек? – произнес:
– Русалка, клянусь Богом!
И засмеялся снова.
Потом вдруг все они заскользили по наклонной палубе в очередном бурлящем пеной валу, весь бурный, мокрый, ужасный мир почернел, и мисс Геро Афина Холлис впервые в жизни потеряла сознание.
5
Что-то давило Геро на спину. Нажимало, поднималось и опускалось вновь. Руки ее ритмично разводили с силой в стороны и возвращали обратно. Так мучительно и неудобно она ни разу не чувствовала себя в своей недолгой благоустроенной жизни. Даже когда грум Барклая, Джад Хинкли, учил ее ездить верхом и она упала со скачущей во весь опор лошади на твердую, иссушенную солнцем землю…
Совсем рядом с ней кто-то ужасно стонал, словно от боли, и прошло несколько минут, пока Геро осознала, что этот неприятный звук издает она сама.
Девушка сделала слабую попытку вырваться и перевернуться, руки, сжимающие ее запястья, тут же разжались. Человек, который стоял над ней на коленях и грубо делал искусственное дыхание, перевернул ее на спину, и она увидела совершенно незнакомого мужчину.
За девять долгих недель путешествия Геро узнала всех членов команды «Норы Крейн», по крайней мере, в лицо, но этого – белокурого мужчину с дочерна загорелым лицом, раздвоенным подбородком и очень светлыми глазами – не видела ни разу.
Она провела языком по губам и ощутила соленость не морской воды, а крови, сочащейся из рассеченной нижней губы. Слегка скривилась и попыталась сесть, но это оказалось ей не по силам, и тогда еле слышно спросила хриплым шепотом:
– Где… капитан Фуллбрайт?
– Кто-кто?
Выговор культурного человека, рассеянно подумала Геро.
Тогда это должен быть пассажир. Она ничего не могла понять. Разве что… У нее промелькнула нелепая мысль, что она умерла, и блондин – душа утонувшего моряка, посланная указать ей путь. Однако мертвые наверняка не ощущают боли, а у нее ныло все тело.
Геро чувстовала, как из губы и царапины на виске сочится кровь, глаза ей застилала дымка, полная странных пляшущих огоньков. Отведя взгляд от мужчины, она уввдела, что лежит в незнакомой каюте, раскачивающейся, как и ее собственная. Каюта кого-то из пассажиров.
Тем же хриплым шепотом девушка спросила:
– Почему я… не видела… вас… раньше?
Незнакомец со смехом ответил:
– Не было такой возможности.
В душе мисс Холлис вспыхнуло легкое негодование, и она сказала более твердым голосом:
– Это вы смеялись. Почему?.Там не было ничего смешного.
Он вновь засмеялся с достойной порицания бсссер-у дечностъю и произнес:
– Для вас – возможно. Но мы не каждый день выуживаем русалок.
Голос его звучал странно: отрывисто и вместе с тем слегка протяжно. На английский манер, смутно подумала Геро. Да ведь, кажется, он англичанин!
Мужчина встал на ноги и, наклонясь, легко, беззаботно поднял ее и усадил в большое кожаное кресло, видимо, привинченное к полу каюты. Стоя над ней, он казался очень высоким. Выше капитана Фуллбрайта – или Клея.
– Вам очень повезло, – сказал незнакомец. – Вы едва не утонули и спаслись просто чудом. Хотя, пожалуй, то же самое можно сказать и обо всех нас. Я никогда не бывал так близко к тому свету, а это кое-что да значит. Вот, выпейте, возместите отчасти ту воду, что мы из вас выкачали.
Он потянулся к жестяной кружке в деревянной подставке у переборки, наполнил ее из серебряной фляжки, а так как руки Геро были покрыты синяками и вялы, поднес кружку ей к губам.
Огненная жидкость обожгла горло девушки, вызвала острую боль в рассеченной губе, Геро поперхнулась и закашляла, но все же проглотила много и обрадовалась теплу в холодном животе. Правда, облегчение оказалось временным, так как вскоре она неистово задрожала и стиснула зубы, чтобы они не стучали. Ей хотелось прилечь куда-нибудь – куда угодно. На пол, если не остается ничего другого, но предпочтительней в свою койку. Как-нибудь добраться до своей каюты, снять эту ужасную мокрую одежду и улечься спать. Но сперва надо было что-то сказать, она нахмурилась, сосредоточилась и, стуча зубами, выдавила:
– Эт-то в-вы… в-выта-щили меня?
– Принял в этом участие с другими.
– Т-тогда я д-должна поблагодарить вас за спасение жизни. Б-большое спасибо.
Высокий мужчина усмехнулся.
– Благодарите своего ангела-хранителя, моя девочка. Не я запутал вас в ту массу оборванных снастей, а вашу жизнь спасло, именно это. Нам пришлось только вытащить вас. И, судя по вашему виду, вам при этом крепко досталось.
Геро попыталась улыбнуться в ответ, но боль в рассеченной губе помешала ей, и она попросила позвать миссис Фуллбрайт:
– Если ей н-не оч-чень плохо, я х-хотела б видеть ее. Н-немедленно. И если вы окажете м-мне любезность позвать сюда капитана…
– Он здесь, – лаконично ответил рослый незнакомец. – Капитан я. Вы оказались на другом судне, юная леди. Миссис Фуллбрайт здесь нет. И вообще никаких женщин, кроме вас. Тут вам не повезло. Или повезло в зависимости от точки зрения.
Он усмехнулся, и Геро в изумлении произнесла:
– Неправда. Не может быть… Это «Нора…»
Внезапно она умолкла, и ее правый глаз – другой заплыл от соприкосновения с кнехтом – широко раскрылся в ужасе.
– Так… значит, ваше судно потопило нас. Это судно!
– Вы хотите сказать – едва не потопило. Совершенно верно. Однако должен признать – не наша заслуга в том, что мы сейчас не служим пищей для рыб. Ваш рулевой отличный моряк, я хотел бы с ним познакомиться. Он убрал свое судно с нашего пути так четко, что нас разделял всего лишь дюйм, и мы отделались лишь царапинами на окраске. За него!
Капитан допил то, что оставалось в кружке и перешел к более практическим вопросам.
– Я должен вернуться на палубу, а вам следует раздеться и лечь под одеяло. Сумеете?
– П-постараюсь, – с дрожью в голосе ответ ила Геро.
Капитан засмеялся снова.
– Это будет нетрудно, половину своей одежды вы оставили на сломанном рангоуте, и мы сразу срезали ваши кружева. Укладывайтесь в мою койку, похоже, она понадобится мне еще не скоро – если понадобится вообще!
Он повел подбородком в сторону койки на одной из переборок, потом, взяв мокрый клеенчатый плащ, натянул его и вышел, ступая так легко, словно судно дрейфовало при полном штиле, а не испытывало яростной качки от ревущего урагана.
Дверь за ним закрылась, вскоре Геро с трудом поднялась из кресла и обнаружила, что незнакомец говорил о ее одежде истинную правду. Лиф платья свисал к талии, все пуговицы оторвались, кружева корсета были срезаны. И все же потребовалось громадное усилие, чтобы снять рваные лохмотья, видимо, сил для этого придало бренди, а не воля. Когда последний мокрый предмет одежды упал на пол, Геро, шатаясь, подошла к койке и влезла под одеяло.
Она не знала, долго ли спала, но проснувшись наконец, обнаружила, что кто-то зажег любопытную восточную лампу из бронзы, лампа раскачивалась в такт движению судна, бросая на переборки темной каюты пляшущие звезды. Наблюдая за ними, Геро уснула снова, потом кто-то приподнял ей голову и дал попить воды. Потом какое-то время светило солнце. Но в каждом случае она почти немедленно засыпала опять, и когда проснулась окончательно, лампа горела вновь.
По потолку и переборкам плясал тот же узор из пятнышек света, что Геро уже видела. Но теперь они двигались в темпе медленной, величавой сарабанды, а не бешеной тарантеллы, как прошлую ночь.
Девушка неподвижно лежала, глядя на них, и вскоре поняла, Что видит лишь одним глазом. Осторожно коснулась другого и обнаружила, что он не только распух, но очень болит, это открытие разогнало последние следы дремоты, и она с полной отчетливостью вспомнила, где находится, и как здесь оказалась.
На нее нахлынула глубокая радость, что осталась жива, и несколько минут она больше ни о чем не думала, это было поистине, как сказал белокурый незнакомец, чудом: единственным шансом на миллион! Потом вспомнила, что Амелия Фуллбрайт и капитан Тедиес считают ее покойной. Бедная Амелия! Как она огорчится! Но зато как удивится и обрадуется, когда Геро явится целой и невредимой. Может, «Нора Крейн» уже стоит рядом, дожидаясь, когда она проснется, шторм, Похоже, уже утих, и теперь можно спустить шлюпку. Нужно немедленно подняться!
И тут мисс Холлис сделала неприятное открытие, что малейшее движение причиняет ей почти невыносимую боль. Видимо, у нее содрана значительная часть кожи, каждый дюйм тела одеревенел и превратился в синяк от неистовых ударов, когда ее втаскивали на борт.
Требовалось громадное усилие воли, чтобы выбраться из койки и пройти по каюте, но Геро сцепила зубы и наконец справилась с этой задачей, хотя на лбу у нее выступил холодный пот и она тяжело дышала от боли. В темном, примыкающем к каюте чуланчике оказались тазик и жестянка пресной воды, несвежей и тепловатой, однако пригодной для питья, а также другие удобства. Геро пила долго и жадно, не обращая внимания на ее вкус.
Платья в каюте не было, но в стенном шкафу лежал набор мужской одежды, девушка взяла наугад одну из рубашек и едва успела надеть ее, как дверь осторожно приоткрылась, и из-за косяка появилась седая голова.
– Aral Значит, вы уже встали, – произнес ее обладатель удовлетворенным тоном. – Я считал, что уже пора бы. Заглядывал сюда с полдюжины раз. Думал, с просыпа вам захочется подкрепиться.
Дверь открылась шире, вошел проворный невысокий человек со сломанным носом на морщинистом и коричневом, как скорлупа ореха, лице, окаймленном седыми бакенбардами. Он ловко вскочил на единственный стул и, подняв фитиль в бронзовой лампе, удовлетворенно сказал:
– Ну вот! Так лучше, верно? Теперь видно, что к чему.
Мисс Холлис, надежно укрытая белым батистом до колен, но с отчаянием сознающая обнаженность икр и лодыжек, поспешила вернуться в койку. Пожилой посетитель отнесся к этому с полным пониманием.
– Не беспокойтесь, мисс, – успокаивающе сказал он. – Я был Женат пять раз, два из них законно. С Бэтти Поттером вы в безопасности, я повидал достаточно женщин, чтобы не пялиться на них в моем возрасте. Вот потому капитан и сказал мне: «Займись русалкой, Бэтти, ты ведь единственный респектабельный член команды!» Если разобраться, с его стороны это очень разумно. Ну, мисс, вот я здесь и полностью к вашим услугам. Чего вам подать? Вкуси ющих оладий и чашку кофе?
– Звучит очень соблазнительно, мистер… э… Поттер, – сдержанно ответила Геро. – Но сперва мне хотелось бы получить свою одежду. Если она высохла.
– Высохла, – кивнул единственный респектабельный член команды, – только слегка порвана. Но я делаю все, что могу, и как только она будет зашита, вы получите ее обратно. Вот ваш ужин.
В другое время Геро явно отвергла бы эту еду, как несъедобную, потому, что оладьи оказались лепешками из пресного теста, сдобренного незнакомыми ей восточными пряностями, а кофе черным, очень сладким, с неосевшей гущей. Но теперь от голода она с жадностью набросилась на еду. Мистер Поттер, убрав пустой поднос, одобрительно заметил, что приятно видеть, как девушка ест с аппетитом, несли так пойдет дальше, то она быстро поднимется на ноги.
Уходя, он забыл подкрутить фитиль лампы, или ему просто не пришло это в голову, и Геро, сидящая, привалясь спиной к подушкам, наконец-то смогла оглядеть окружающую обстановку.
Каюта нисколько не напоминала те, что мисс Холлис видела на «Норе Крейн». Там она занимала более просторную и удобную, Фуллбрайты – гораздо лучше обставленную. Тут не было ни красного дерева, ни мебельного ситца, ни сверкающей бронзы. Только стул, книжный шкафе проволочной сеткой на дверцах, большой закрепленный стол, за ним стояли стенные шкафчики, сундук и рукомойник. Койка размещалась в промежутке между дверями, одна из которых вела в чулан, служивший умывальником и гальюном, другая – к трапу, выходящему на палубу. Свет в каюту проникал через два иллюминатора, но украшений в ней не было (разве что изящная мавританская лампа да прекрасный персидский ковер на полу), и если не считать книг, разобрать заглавия которых с такого расстояния Геро не могла, ничто не говорило о характере и вкусах владельца каюты.
Девушка поймала себя на том, что думает о капитане. Раньше она редко встречалась с англичанами. Барклай, в общем-то миролюбивый человек, враждебно относился к действиям британского флота, останавливающего для проверки любые суда, заподозрив в них работорговцев. Он считал, что ни один чертов британец не вправе обыскивать американское судно, даже если оно набито рыбами, и это можно унюхать за пять миль!
– Как мы используем свои суда, – заявлял Барклай, – это наше дело.
Он перестал приглашать англичан в Холлис-Хилл, и те англичанки, которых Геро встречала позже, были учительницами музыки или хороших манер – чопорными тощими старыми девами или увядшими вдовами. Они не производили на нее впечатления, а учебники истории пробудили в ней глубокое отвращение к этой нации. Но судно, на котором она находилась теперь, очевидно, было британским (если судить по акценту капитана и мистера Поттера), и поскольку она обязана им жизнью, требовалось проявить должную степень благодарности. Однако, вспомнив светлые глаза капитана и его неуместный юмор, она усомнилась, что это будет легко.
Ей вспомнилось где-то прочитанное, что очень светлые глаза признак не заслуживающей доверия лживой и жестокой натуры. Она задумалась, действительно ли это так. Глаза Клейтона, не совсем темные, серы, как сланец или грозовая туча. А у английского капитана светлы, как талый снег, и столь же холодны. Ему определенно нельзя доверять.
Медленное покачивание пятнышек света на переборке каюты снова убаюкало Геро. Спала она беспокойно и с облегчением встретила восход солнца, а потом стук в дверь мистера Поттера, принесшего на подносе завтрак, сложенную стопкой одежду и жестянку горячей воды.
– Вам нужно будет умыться, – объявил мистер Поттер. – И вот ваша одежонка. Я, хоть и не положено хвалить свою работу, привел ее в порядок, как следует. Только, если хотите знать мое мнение, советую полежать в постели еще денек-другой. Глаз ваш жутко заплыл, и смотритесь вы, на мой взгляд, не ахти. На вашем месте я бы отлеживался.
Геро признательно поблагодарила его за одежду, но заверила, что самочувствие позволяет ей встать, и спросила, не окажет ли он ей еще одну любезность – передать капитану просьбу зайти к ней поговорить через полчаса.
– Хорошо, – ответил мистер Поттер. – Только вряд ли он сможет уделить вам время. У него жутко сколько работы.
– Передайте, что дело срочное, – решительно сказала Геро.
Мистер Поттер пожал плечами и, положив аккуратно сложенную одежду на край койки, удалился, предоставив Геро мыться, одеваться и есть скромный завтрак.
Девушка с удивлением обнаружила, что он действительно привел в порядок ее рваную одежду, хотя, не имея возможности подобрать сорванные с лифа пуговицы, заменил их яркими, пестрыми, очевидно, выбранными наобум из большой шкатулки. Но в стопке не было ни туфель, ни чулок, и Геро с ужасом поняла, что она, видимо, потеряла первые, изорвала вторые, значит, ей придется вернуться на «Нору Крейн» босиком.
Одевание оказалось весьма мучительным, не столько из-за синяков на теле, сколько из-за непослушных, исцарапанных рук. Но из борьбы с тесемками, пуговицами и кнопками она в конце концов вышла победительницей. Оставалась лишь масса спутанных каштановых волос, спадающих ниже талии и упорно противящихся ее усилиям привести их хотя бы в подобие порядка. В поисках гребня она открыла ближайший шкафчик – и увидела незнакомое, покрытое синяками лицо, от которого, испуганно охнув, отшатнулась.
Прошло не менее десяти секунд, прежде, чем Геро поняла, что смотрит на свое лицо, отраженное в прямоугольном зеркальце над пустой полкой. И поняв, уставилась на него в крайнем изумлении. Хоть она и знала, что лицо ее сильно избито, но не была готова к этому ошеломляющему зрелищу синяков или к тому, что рассеченная губа и опухшая челюсть в сочетании с неряшливой гривой жестких от морской соли, напоминающих Горгону, волос могут представлять такое уродство. В довершение некогда скромное траурное платье из черного поплина, с небольшим вырезом и лифом на пуговицах: выглядело так же неприлично, как избитое лицо и спутанные волосы. Дешевые, яркие, дурно подобранные пуговицы придавали ему цыганскую вульгарность, и она казалась… пьяной, драчливой шлюхой. Гарпией. Ведьмой!
Геро все еще продолжала глядеть на себя с ужасом и отвращением, когда стук в дверь напомнил ей, что мистер Поттер может принести арнику, холодные компрессы и набор простых пуговиц. Она торопливо повернулась, чтобы пригласить его. Однако на сей раз пришел не мистер Поттер, а законный владелец каюты.
Он стоял в проеме двери, под солнцем, освещающим его белокурую голову, и, оглядев гостью, внезапно разразился оскорбительным грубым смехом, уничтожив тем самым мгновенно навсегда то чувство благодарности, что она могла испытывать к нему.
– Я рада, сэр, – объявила мисс Холлис, дрожа or возмущения, – что вид моих ушибов и мое несчастное положение вызывает в вас такое веселье. Могу я надеяться, что, насмеявшись вдоволь, вы сочтете возможным оказать мне какую-то помощь?
Ее слова положили конец смеху, но не согнали веселого выражения с его лица. Он склонился и сказал:
– Извиняюсь, Смеяться с моей стороны было нелюбезно, только я не мог удержаться. Заплывший глаз придает зам сходство с биллинсгейтской шлюхой после пьяной драки. Очень болит?
– Как ни странно, да! И если на судне есть врач, я хотела б воспользоваться его услугами.
– Врача, к сожалению, нет. Лечением на судне занимаюсь, главным образом, я, хотя, должен признаться, моя квалификация оставляет желать лучшего. Еще мальчишкой я как-то проработал полгода в аптеке и еще более краткий период времени изучал восточную медицину в Алеппо. Но с глазом, пожалуй, кое-что смогу сделать.
Он обернулся, крикнул что-то на незнакомом Геро языке, и, повернувшись к ней снова, сказал:
– Мне передали, что вы хотите видеть меня по срочному делу. Из-за глаза?
– Нет. Я хотела узнать, как скоро вы переправите меня снова на «Нору Крейн».
– Ваше судно? Так это была она – а я не успел разглядеть. Полагаю, сейчас она идет на Занзибар.
– Да. И если вы дадите ей сигнал лечь в дрейф, капитан Фуллбрайт пришлет за мной шлюпку. Море успокоилось, и сделать это будет совсем нетрудно.
– Конечно, нетрудно – только «Норы Крейн» нет в пределах видимости. Но беспокоиться не стоит. В конце концов, доставить вас на Занзибар я смогу и сам.
– В конце концов? Но я хочу попасть туда немедленно! – Голос Геро несколько утратил достоинство и стал взволнованным. – Вы должны понять, что я не могу позволить капитану Фуллбрайту достичь Занзибара раньше меня. Да ведь если это случится, то Клей… я хочу сказать, мои дядя и тетя сочтут, что я утонула. Нельзя подвергать их такому страшному испытанию. Мы должны немедленно догнать «Нору Крейн»!
– Это невозможно, – бессердечно ответил капитан. – Даже если допустить, что она сбилась с курса, то при таком ветре достигнет острова в течение трех дней. Но у меня есть дело в этих водах, и из-за шторма я смогу прийти туда где-нибудь в конце месяца. Очень жаль, но это так. Дело прежде всего.
Ошеломленная Геро произнесла:
– Но… но сегодня только восемнадцатое!
– Девятнадцатое. Один день вы проспали.
– Выходит, мне предстоит провести на вашем судне еще десять дней? Но я не могу! Это недопустимо! Вы должны понять…
Осознав, что это она ведет себя недопустимо, Геро с трудом заставила себя умолкнуть, потом, силясь обрести самообладание, сдавленно произнесла:
– Прошу прощенья. Мне надо было сказать, что вполне понимаю, какое неудобство доставит вам следование прямо на Занзибар, и позабочусь, чтобы вы не остались в накладе. Будьте уверены, любой финансовый убыток компенсирую либо я, либо мои родственники.
– Сомневаюсь, – сказал англичанин и снова засмеялся, словно понятной одному ему шутке. – По крайней мере, не в данном случае. Разумеется, вашим родственникам будет нелегко, но, думаю, они переживут это потрясение. Можете утешиться мыслью, как обрадуются они, когда вы явитесь живой и здоровой.
Геро резко вздернула подбородок, однако ей удалось подавить нарастающий гнев, и она сказала вполне вежливо:
– Вы, наверно, думаете, что я не смогу сдержать свое обещание, но это в моих силах. Мой дядя, мистер Холлис – американский консул на Занзибаре, а моему дяде Джошуа Крейну принадлежит судовая компания «Крейн лайн клипперс»; это должно убедить вас, что не понесете убытка, доставив меня на Занзибар как можно быстрее.
– Так-так, – усмехнулся капитан. – Стало быть, вы мисс Холлис? Не могу сказать, что ваш дядя мой близкий приятель, но все же мы знаем друг друга в лицо. Я слышал, что к нему должна приехать племянница, однако не рассчитывал на знакомство с ней.
– Значит, вы тогда… – начала было Геро, но ее прервало появление высокого араба, одетого в белое хлопчатобумажное канзу; он принес медную чашу и несколько чистых лоскутов. В чаше оказалась ароматная смесь, изготовленная, по всей видимости, из растертых трав. Разговор возобновился, лишь когда капитан, налив это снадобье на сложенный лоскут, приложил его к глазу мисс Холлис и обвязал другим лоскутом.
– Ну как, теперь легче?
– Легче, кажется, – неуверенно ответила Геро. – Только под повязку попали мои волосы.
– Избежать этого было трудно. Придется дать вам гребень и щетку. Или лучше ножницы. Теперь давайте осмотрим ваши руки.
Оглядев царапины на костяшках и волдыри на ладонях, капитан сказал:
Они полностью заживут через день-другой; морская вода – отличный очиститель. Я скажу Бэтти, чтобы он дал вам для костяшек какой-нибудь мази. И нашел для вас гребень.
Англичанин повернулся с явным намерением уйти из каюты, но отделаться от Геро было не так-то легко. Девушка торопливо сказала:
– Это очень любезно с вашей стороны; гребень будет мне очень кстати. Однако мы говорили еще об одном деле. Решено, что ваше судно направляется прямо на Занзибар?
– Капитан остановился и глянул на нее через плечо с полнейшим равнодушием.
– Нет, мисс Холлис. Мне очень жаль огорчать леди, но я не могу отказаться от своих планов ради того, чтобы побыстрее вернуть вас в лоно семьи. И не в моих силах обогнать капитана Фуллбрайта, так что несколько лишних дней траура не повредят вашим родным.
– Но ведь я только что сказала – за свои хлопоты вы получите вознаграждение, уверяю вас, давать невыполнимые обещания не в моих правилах.
– Менять свои планы, мисс Холлис, тоже не в моих правилах.
– Разве что, – резко произнесла вышедшая из себя Геро, – в собственных интересах.
– Разумеется, в данном случае это противоречит моим интересам. Но можете не сомневаться, что мы изо всех сил постараемся сделать ваше пребывание на борту уютным, и, если это послужит вам утешением, задержка в пути улучшит ваш вид. Ведь если бы ваши любящие родственники увидели вас в данную минуту, то, скорее всего, не узнали!
Капитан бесчувственно усмехнулся, вышел из каюты и захлопнул за собой дверь, оставив свою невольную гостью во власти неприятных чувств, из которых уязвленное тщеславие было не последним.
Даже клеветники не могли упрекнуть Геро Холлис в кичливости своей внешностью. Однако она привыкла слышать о себе «красавица», «богиня» или «чертовски симпатичная девочка», и до сего утра то, что она видела в своем зеркале, не противоречило этим характеристикам. И было очень унизительно обнаружить, что в глазах упрямого, нечуткого англичанина она выглядела не только не привлекательно, но откровенно отталкивающе. А то, что он видел в этом повод для шуток, окончательно переполняло чашу ее терпения.
Геро сожалела, что поблагодарила этого человека за спасение жизни. Теперь ей казалось, что в ужасном эпизоде ее падения с палубы «Норы Крейн», не говоря уж о нынешнем неприятном положении и испорченной внешности, виноват именно он. Его неумение управлять судном в бурю вынудило «Нору Крейн» повернуться бортом к ветру, иначе ее, Геро, не смыло бы за борт, и она не получила бы этих уродующих ее синяков. Поэтому самое малое, чем он мог искупить свою вину – это безотлагательно доставить ее на Занзибар. Что значат его эгоистичные частные дела в сравнении с горем и отчаянием тети Эбби и Кресси? Страданиями бедняги Клейтона, который сочтет ее утраченной навеки, и угрызениями совести Амелии Фуллбрайт? Мысль об их страданиях, которые будут впустую растянуты тем человеком, чье преступное неумение управлять судном явилось их поводом, казалась невыносимой.
– Вот вам, мисс, – произнес мистер Поттер, прервав ее гневные размышления. Он положил на стол гребень, щетку, обещанную мазь и ножницы. Потом вежливо сказал, что как только ей что-то понадобится, нужно позвать Джуму, и он обо всем позаботится.
– Скажите ему, что нужно, по-английски он говорит не хуже меня, а я сам не могу бегать туда-сюда. Сейчас все руки нужны на ремонте, несчастная старая карга крепко пострадала в шторм.
– Несчастная старая…
– Судно. «Фурия». Ей здорово досталось. Фок-мачту снесло, реи поломаны, печка в…
– «Фурия»?
Это название почему-то казалось смутно знакомым, Геро задумалась, где слышала его раньше, и ей вспомнился обрывок разговора: «Он так назвал ее, и, видно, недаром». Это говорил капитан Фуллбрайт. Но…
– Да, – сказал мистер Поттер. – Согласен, чудное имя для судна. Когда-то шхуна называлась «Валериан»; она построена специально для одного из бристольских Магнатов – потому у нее так мало иллюминаторов и все такое прочее. Но капитан Рори сменил это название на «Фурию», сказал, оно гораздо лучше подходит к ее норову. Он, конечно, шутил, только не скажу, что в этой шутке нет правды, временами судно бывает таким стервозным, как портовая шлюха. Помните, как оно вело себя два дня назад? Упрямее мула! Закусит удила и…
– Как зовут капитана? – резко перебила его Геро.
– Шкипера? Капитан Рори – Эмори Фрост. Человек он крутой, уж будьте в этом уверены! Но старая «Фурия» иногда задает ему жару. Они оба под стать друг другу. Вот однажды возле Рас-эль-Хада…
Но Геро не слушала. Она с холодным ужасом вспомнила, что говорил капитан Фуллбрайт о владельце «Фурии». Авантюрист… паршивая овца… проходимец. «Если происходит что-то отвратительное, можете закладывать свой последний цент, что тут не обошлось без Рори Фроста»… А теперь она, Геро Холлис, племянница американского консула на Занзибаре, находится на судне этого негодяя и в его полной власти!
Ужасное положение. И когда Геро стала его обдумывать, она содрогнулась от мысли: капитан Фуллбрайт упоминал пиратство и похищение людей. Что если этот капитан Фрост, узнав, кто она, решил задержать ее ради выкупа? Может, потому он отказался догонять «Нору Крейн» или немедленно идти к Занзибару?
Этот сюжет нескольких популярных романов из дамской библиотеки всплыл в памяти Геро и усилил ее беспокойство. Эти светлые глаза – как справедливо она не Доверяла им! Да, несомненно, именно это у него на уме… задержать ее ради выкупа. Она, должно быть, кажется ему манной небесной! Как у нее хватило глупости сказать ему, кто она, не спросив перед этим его имени? Теперь он знает, хотя никто не тянул ее за язык, что она богата и влиятельна. Если капитан Фуллбрайт прав хотя бы наполовину, Фрост вряд ли упустит такую прекрасную возможность.
«Это моя вина! – в отчаянии сокрушалась Геро. – Нужно было думать… почему я не думала? Почему не спросила его имени?»
Она могла приписать это лишь потрясению после тех ужасных минут в море и ушибам, полученным, когда ее втаскивали на борт. И как бы то ни было, имя спасителя и название судна до последней минуты ничуть ее не интересовали.
