Текст книги "Мемуары генерала барона де Марбо"

Автор книги: Марселен де Марбо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 69 страниц)

Министр Кларк, суровый человек, отвергавший почти все просьбы подобного рода, согласился с тем, что моя заслуживала рассмотрения, и пообещал передать эту просьбу Его Величеству. Он сдержал слово, и спустя несколько дней я получил приказ предстать перед императором в Компьеньском замке и привести туда же нотариуса, имеющего при себе мой брачный контракт. Я отправился в Компьень с добрым мэтром Мэ-ландом. Когда мы приехали, император был на псовой охоте – не потому, что он любил подобный вид развлечений, а поскольку считал, что должен подражать в этом королям Франции. Поэтому процедура подписания контракта была перенесена на следующий день. Нотариус, которого ждали в Париже, огорчился, но что было делать?

Назавтра нас привели к императору. Его мы нашли в апартаментах, где спустя 20 лет мне приходилось служить адъютантом принцам из Орлеанской династии. Мой брачный контракт был подписан в том же салоне, где позже подписывался контракт короля Бельгии, вступавшего в брак с принцессой Луизой, старшей дочерью короля Франции Луи-Филиппа.

При коротких встречах подобного рода император обычно бывал очень любезен. Он задал несколько вопросов нотариусу, спросил у меня, красива ли моя избранница, каково ее приданое и т. д. и т. п., а на прощание сказал мне, что желает мне достойного положения и вскорости вознаградит меня за мою хорошую службу. Я сразу подумал, что стану полковником! Моя надежда еще больше возросла, когда при выходе из кабинета императора мне встретился генерал Мутон, граф Лобау, конфиденциально заверивший меня, что император внес мое имя в список высших офицеров, которым он собирался доверить полки. Это утверждение было мне особенно приятно, поскольку графу Лобау, адъютанту Наполеона, было поручено под руководством военного министра заниматься продвижением офицеров по службе. Так что по возвращении в Париж сердце мое было переполнено радости и надежды! Моя свадьба состоялась 11 ноября того же года.

Не вам, дорогие мои дети, говорить мне о великих достоинствах замечательной, прекраснейшей женщины, ставшей моей супругой. Главной похвалой для нее будут слова одного из самых знаменитых наших философов: «Лучшая из всех женщин та, о которой говорят меньше всего!»

Я был очень счастлив в браке и каждый день ждал получения свидетельства о присвоении мне звания полковника, как вдруг, спустя немного времени после женитьбы, мне сообщили, что я назначен начальником эскадрона в 4-й полк конных егерей, несший в то время гарнизонную службу в глуши Германии!.. Я был ошеломлен подобным ударом, поскольку мне показалось весьма обидным продолжать службу простым начальником эскадрона – ведь в этом звании я уже был трижды ранен и участвовал в битве при Ваграме и в Португальской кампании. Понять причину подобной немилости мне не удавалось, особенно после того, что мне говорили сам император и граф Лобау. Вскоре граф объяснил мне решение этой загадки.

По прибытии в Португалию, как я уже говорил, Массена имел 14 адъютантов, из которых шестеро были офицерами высшего звания. Двое из них, г-н Пеле и г-н Казабьянка, во время этой кампании были произведены в полковники. Они служили дольше меня и честно выполняли свой долг. Впрочем, казалось, что их продвижение по службе обеспечивало и мое, поскольку я становился первым начальником эскадрона при главном штабе. Пятым в ряду был г-н Варен, артиллерийский офицер, который в момент моего прибытия в главный штаб служил при Массене. Потеряв руку в битве при Ваграме, г-н Варен был назначен начальником эскадрона: это было справедливо. Но дав ему этот новый чин, император назначил г-на Варена служить при арсенале, где вполне можно исполнять свои обязанности и с одной рукой. Массена также думал, что г-н Варен будет удален от него; однако тот настоял, чтобы сопровождать Массепу в Португалию, хотя и не имел возможности выполнять какую-либо миссию в столь сложной стране. Так что никто и не предполагал, что г-н Варен получит повышение.

Но оказалось, что он был племянником г-на Франсуа де Нанта, директора Объединенной налоговой службы, только что предоставившего многочисленные должности родственникам маршала Массены. В обмен на это г-н Франсуа де Нант попросил произвести в чин полковника своего племянника Варена. Маршал, которому пришлось выбирать между Вареном и мною, повысил в чине моего товарища. От графа Лобау я узнал, что император колебался при подписании приказа, но уступил настояниям честного директора Объединенной налоговой службы, явившегося поддержать свою единственную просьбу о милости для своего родственника, чего никогда раньше не делал. Так мой товарищ был произведем в полковники.

Возможно, я был чересчур удручен этой несчастной историей, но, чтобы понять мое огорчение, следует вернуться в те времена и напомнить, что в императорской армии значение командиров полков было столь велико, что многие полковники отказывались от генеральского звания и просили в качестве особой милости разрешения оставаться во главе своих полков. Массена написал мне следующее письмо, послужившее единственным вознаграждением за мое участие в трех военных кампаниях и за три ранения, полученные мною в этих походах, когда я находился рядом с маршалом:

«Париж, 24 ноября 1811 г.

Посылаю Вам, дорогой Марбо, приказ по службе, который я получил для Вас. Как Вам известно, я просил для Вас повышения в чине и вдвойне сожалею, что вы его не получили и что я теряю Вас. Я высоко ценю Вашу службу, и для Вас она не должна зависеть от наград и благодарностей, на которые дает Вам право претендовать. Ваша служба всегда будет

вызывать уважение тех, под чьим началом Вы будете находиться. Примите, дорогой Марбо, уверения в уважении, какое питаю к Вам я, а также уверения в моих сожалениях и в моей искренней к Вам привязанности.

Массена».

Я не думал, что мне доведется вновь увидеть маршала Массену, но его супруга написала мне, что желает познакомиться с моей женой и приглашает нас обоих на обед. О супруге маршала я никогда не мог сказать ничего, кроме похвал, особенно во время пребывания на ее родине, в Антибе, где я встретился с нею после осады Генуи. Поэтому я согласился. Массена подошел ко мне, снова выразил мне свои сожаления и предложил попросить о присвоении мне звания кавалера ордена Почетного легиона. Я напомнил, что он не смог ничего сделать для меня в то время, когда я служил в его главном штабе и был ранен у него на глазах. Поэтому, сказал я, мне не хотелось бы создавать для него новых затруднений и я жду продвижения по службе только от себя самого. После этого я затерялся в толпе гостей...

Это была моя последняя встреча с маршалом, хотя я и продолжал навещать его супругу и их сына, которые были со мной весьма любезны.

Я почитаю своей обязанностью привести здесь некоторые подробности жизни маршала Массены, чья биография, как и биографии большинства знаменитых людей, была написана со множеством неточностей.

Глава II

Биография Массены. – Жить, полная приключений, и Итальянская кампания. – Цюрих. – Генуя. – 1805 год. – Злоупотребления. – Его последние походы. – Его конец

ндре Массена родился б мая 1758 года в Турбин, местечке в ма

леньком государстве Монако. У его предка с отцовской стороны.

уважаемого кожевника, было три сына: Жюль, отец будущего маршала, Огюстен и Марсель. Двое старших поселились в Ницце, где открыли мыловарню. Марсель поступил во Франции на военную службу, в Королевский Итальянский полк. Жюль Массена скончался, оставив очень маленькое состояние и пятерых детей. После смерти Жюля троих его детей, в том числе маленького Андре, взял в свой дом их дядюшка Огюстен. Он ограничился тем, что научил детей читать и писать, и они варили вместе с дядюшкой мыло.

Андре, имевший нрав горячий и склонный к авантюрам, не смог ограничиться однообразной, заполненной трудом жизнью и в возрасте тринадцати лет покинул дом своего дяди, тайком поступив юнгой на торговое судно. Вместе с ним был один из его кузенов по имени Баваст-ро, ставший во время войн Империи самым известным корсаром Средиземного моря. Андре проплавал юнгой два года, совершив даже путешествие в Америку. Однако усталость и плохое обращение, которое приходилось терпеть на корабле, так ему надоели, что 18 августа 1775 года он нанялся простым пехотинцем в Королевский Итальянский полк, под начало своего дядюшки Марселя, ставшего к тому времени сержант-майором и вскоре произведенного в офицеры. С этим Марселем Массеной я познакомился в 1800 году, в бытность комендантом гарнизона в Антибе. Это был серьезный и способный человек, которого очень уважал командир его полка, полковник Шове д’Орлон. Желая распространить свое благоволение и на Андре, этот полковник научил его сносно владеть орфографией и французским языком и, несмотря на некоторые его выходки, за несколько лет повысил Андре до чина унтер-офицера, дав ему надежду стать младшим лейтенантом конно-полицейской стражи. Однако, устав ждать повышения, Андре ушел из армии по истечении своего контракта.

Вернувшись к гражданской жизни и не имея никакого состояния, Андре присоединился к своему кузену Бавастро. Пользуясь близостью границ Франции, Пьемонта, Генуэзского государства и моря, они в крупных масштабах занялись незаконной торговлей, или попросту контрабандой, как плавая в прибрежных районах, так и переходя через горы. В результате Массена досконально узнал все горные тропы в этих местах. Впоследствии, когда ему пришлось командовать здесь войсками, это обстоятельство оказалось ему весьма полезным. Суровая профессия контрабандиста закалила Массену, которому приходилось постоянно угадывать действия таможенников, не раскрывая при этом собственных замыслов. Так, сам того не замечая, Массена научился мыслить по-военному, а также быть бдительным и активным – без этих качеств невозможно стать хорошим офицером. Заработав таким способом некоторый капитал, он женился на француженке мадемуазель Ламарр, дочери хирурга из Антиба, и обосновался в этом городе, где стал понемногу торговать оливковым маслом и сухофруктами. Тут началась революция 1789 года.

Увлекаемый своей склонностью к военной службе, Массена оставил жену и свою лавку и записался в 1-й батальон волонтеров департамента Вар. Его теоретические и практические познания в военном деле сделали его капитаном, а немногим позже – майором. Смелость и активность Массены быстро подняли его до полковника, а затем и до бригадного генерала. Он командовал военным лагерем под названием «Тысяча развилок», где размещалась рота 4-го артиллерийского полка под командой капитана Наполеона Бонапарта. В его подчинении Массене впоследствии пришлось служить в Италии. При осаде Тулона Массене было поручено вести армейскую колонну. Он отличился, овладев фортами Лартиг и Сент-Катрин, за что был произведен в дивизионные генералы. После взятия Тулона он привел свои войска в Итальянскую армию и снова отличился во всех боях, происходивших на территории между побережьем Средиземного моря и Пьемонтом, в местности, столь хорошо ему

Мемуары генерала барона де/Марбо /

знакомой. Массена был умен, отличался замечательной активностью и непоколебимой смелостью, что после многолетних успехов уже сделало его имя знаменитым, как вдруг серьезная ошибка чуть полностью не разрушила его карьеру.

Начиналась кампания 1796 года. Генерал Бонапарт только что стал главнокомандующим армией, и это поставило под его начало Массену, который когда-то раньше сам был его командиром. Массена в то время командовал авангардом. Разбив в одном из боев австрийский отряд, он узнал, что в харчевне соседней деревушки вражеские военачальники бросили приготовленным богатый ужин. Вместе с несколькими офицерами Массена собрался овладеть столь замечательной находкой, а свою дивизию оставил в лагере на вершине довольно высокой горы.

Однако австрийцы, оправившись от паники, снова перешли в наступление и на рассвете напали на французский лагерь. Захваченные врасплох, наши солдаты тем не менее защищались храбро, но на месте не оказалось генерала, и некому было взять на себя командование. Солдаты были прижаты врагом к самому краю плато, где провели ночь. Дивизия, атакованная намного превосходящими силами врага, несомненно, потерпела бы ужасающее поражение, если бы Массена не прибежал по давно хорошо известной ему тропинке, саблей прокладывая себе путь среди австрийских стрелков, на помощь своим солдатам, которые были полны возмущения и совершенно заслуженно освистали своего генерала! Не особенно взволнованный этим, генерал вновь взял на себя командование и повел свою дивизию на соединение с остальной армией. Тогда вдруг заметили, что один батальон, оставленный накануне на отдельно стоящем отроге горы, не может оттуда спуститься по проезжей дороге, избежав очень длинного обхода, во время чего придется передвигаться под вражеским огнем. Массена взобрался на четвереньках по крутому склону к этому батальону, обратился к солдатам и уверил их, что выведет их из западни при условии, что они будут делать все то же, что и он. После чего Массена приказал убрать штыки в ножны, сел на снег на краю склона и, отталкиваясь руками, съехал по снег}⁷ до самого дна долины... Все наши солдаты с хохотом последовали его примеру, и в мгновение ока весь батальон оказался вне пределов досягаемости огня обескураженных австрийцев! Этот способ спуска с гор, который очень напоминает то. что швейцарские крестьяне и проводники называют спуском на горных санках, наверняка никогда не применялся ни одним пехотным подразделением. Сколь необыкновенным ни кажется этот эпизод, он тем не менее соответствует действительности, потому что его подтвердили мне генералы Роге-отец, Альбер и другие офицеры, которые в то время служили в дивизии Массены. Мало того, оказавшись через 9 лет в замке Ла Уссэ, где маршал Ожеро принимал императора и всех маршалов, я слышал, как они подшучивали над Массеной, упоминая этот новый способ отступления.

Массена отличился при Лоди, в боях под Миланом, Вероной, в битве при Арколе – словом, везде, где он сражался, но особенно в битве у

Риволи. За свои успехи он получил от генерала Бонапарта славное прозвище «любимый сын победы». После подписания в Леобене предварительных условий мира Массена, внесший столь великий вклад в наши победы, получил поручение отвезти мирный договор правительству. Париж встречал его с выражениями самого глубокого восхищения, народ повсюду толпился на его пути, потому что каждому хотелось получше рассмотреть лицо столь замечательного воина. Однако вскоре этот блистательный триумф Массены был омрачен его излишней любовью к деньгам – это всегда было его главным недостатком.

Посол Франции в Риме, генерал Дюфо, был убит в этом городе. Части Итальянской армии под командованием Бертье было поручено отомстить. Но генерала Бертье вскоре призвал Бонапарт, хотевший взять его с собой в Египет, поэтому Бертье уступил свое место командующего Римской армией генералу Массене. Спустя немного времени после прибытия Массены, которого и без того обвиняли в том, что он получил много денег за время кампаний, проходивших в предыдущие годы, Итальянская армия стала жаловаться, что оказалась в нищете, раздетая и почти без хлеба, тогда как начальство купалось в роскоши, получая громадные деньги с Папских провинций. Армия взбунтовалась и направила делегацию из ста офицеров к Массене, чтобы потребовать у него отчета в использовании этих денег. Потому ли, что генерал не мог найти себе оправданий, или из соображений дисциплины, но он отказался давать объяснения. Войска продолжали настаивать, и ему пришлось покинуть Рим и отказаться от командования этой армией. Вернувшись во Францию, он сразу опубликовал оправдательный документ, но он был плохо воспринят и публикой, и большинством военных. Однако больше всего Массе-ну огорчило, что генерал Бонапарт отправился в Египет, не ответив на письмо Массены, написанное им на ту же тему.

Тем временем новая коалиция, в которую входили Россия, Австрия и Англия, вскоре объявила войну Франции, и военные действия возобновились. В таких обстоятельствах Массена, хотя еще и не полностью оправданный от выдвинутых против него обвинений, не мог долго оставаться в забвении. Желая использовать его военный талант, Директория поспешила доверить ему командование французской армией, предназначенной для обороны Швейцарии. Поначалу Массена добился там значительного превосходства. Но слишком безрассудно атаковав опасное ущелье Фельдкирх в местности Форарльберг, он был с потерями оттеснен австрийцами. В это же время наша Рейнская армия под командованием Журдана только что потерпела поражение при Штоккахе от эрцгерцога Карла, а армия, которую мы имели в Италии, потеряв своего командующего генерала Жубера, павшего на поле боя, была разбита в сражении при Нови русско-австрийскими войсками. Австрийцы, готовые перейти через Рейн, угрожали Эльзасу и Лотарингии. Италия была во власти австрийцев и русских, которых Суворов вел в Швейцарию через Сен-Еотардский перевал. У Франции оставалась надежда лишь на генерала Массену. В своих надеждах страна не ошиблась.

I .

Мемуары генерала барона де Марбо

Напрасно нетерпеливая Директория и ее суетливый военный министр Бернадотт забрасывают Массену приказами дать сражение: понимая, что поражение его армии станет для страны непоправимой катастрофой, генерал не позволяет себя испугать многочисленными угрозами отставки и, подражая мудрой осторожности Фабия и Катина^{96, хочет нанести уверенный и решительный удар, воспользовавшись моментом, когда обстоятельства предоставят ему временное превосходство над противником. Такой момент наконец наступил. Неумелый и неловкий генерал Корсаков, бывший фаворит Екатерины И, неосторожно выдвигается в направлении Цюриха во главе 50 тысяч солдат, чтобы дождаться там своего главнокомандующего Суворова, идущего из Италии. Массена, подобно льву, бросается на Корсакова еще до прибытия Суворова, застигает его врасплох в лагере у Цюриха, разбивает и рассеивает его войска, отбрасывая их до самого Рейна с громадными потерями! Затем, вернувшись к Суворову, которого героическое сопротивление генерала Молитора задержало на несколько дней в ущельях Сен-Готарда, Массена разбивает этого русского полководца подобно тому, как разбил его подчиненного Корсакова.}

Результатами этих различных сражений были 30 тысяч убитых или взятых в плен врагов, 15 захваченных знамен и 60 орудий, укрепление независимости Швейцарии и спасение Франции от неминуемого вторжения! Это был момент самой прекрасной и самой чистой славы генерала Массены. Законодательный корпус трижды провозгласил, что его армия и он сам заслужили благодарность отечества!

Однако за границей готовились к новым атакам на Францию, где народ и правительство обменивались взаимными обвинениями во внутренних беспорядках, а также в неудачах Рейнской и Итальянской армий. Утратившая свою роль Директория шаталась под давлением народного презрения, и каждый признавал, что так продолжаться не может. В этот момент генерал Бонапарт, только что прибывший из Египта 18 брюмера VIII года, осуществил задуманный 2 года назад государственный переворот и встал во главе нового правительства в качестве первого консула. Будучи полным нулем в политике, Массена не принял никакого участия в этой революции и, хотя был мало предан новому порядку вещей, тем не менее из патриотизма согласился принять командование над остатками Итальянской армии, которую смерть главнокомандующего генерала Шампионне временно поставила под командование моего отца, бывшего самым старшим из дивизионных генералов.

Беспечность Директории была столь велика, что по возвращении в Ниццу Массена нашел армию в состоянии глубокой нищеты. Целые армейские части возвращались с оружием во Францию, чтобы просить пищи и одежды! Я уже рассказал об усилиях, предпринимавшихся главно-

командующим, чтобы вновь организовать войска, несмотря на нищету, царившую тогда в окрестностях Генуи, куда Массена бросился вместе с правым крылом своей армии, когда превосходящие силы австрийцев отрезали его от центра и от левого фланга. Поэтому я не возвращаюсь к тому, что вам уже известно, и ограничусь лишь тем, что скажу: Массена покрыл себя бессмертной славой благодаря своей храбрости, активности, проницательности и военному таланту. Он снова защитил Францию от вторжения врагов, дав первому консулу время собрать в Дижоне Резервную армию, во главе которой Бонапарт перешел через Альпы и разбил австрийцев на равнинах Маренго.

Вернувшись во Францию после этой победы, первый консул не счел возможным доверить командование армией кому-либо другому, кроме Массены. Но через несколько месяцев против последнего вновь раздались жалобы, подобные тем, какие когда-то раздавались в Римской армии. Со всех сторон слышались грозные требования расследовать нечистоплотность Массены в финансовых вопросах. Новые налоги добавились к прежним, под разными предлогами проводились многочисленные реквизиции, а войска по-прежнему не получали жалованье! Первый консул, когда ему сообщили о подобном положении вещей, сразу и без объяснений отстранил Массену от командования армией. Вернувшись к гражданской жизни, тот выразил свое недовольство отказом голосовать за пожизненную должность консула. Он также воздержался от появления при новом дворе. Но все это не помешало первому консулу наградить его почетным оружием.

Когда Бонапарт надел императорскую корону и наградил генералов, оказавших Родине самые большие услуги, он внес Массену в первый список маршалов и надел ему через плечо ленту ордена Почетного легиона, назначив его главой четырнадцатой когорты кавалеров этого ордена, который император только что учредил. Эти высокие почести и громадное жалованье умиротворили Массену и сгладили его недовольство после отстранения от командования Итальянской армией. Поэтому он проголосовал за Империю, отправился в Тюильри и присутствовал на церемонии коронации.

Когда в 1805 году Третья коалиция стала угрожать Франции, император доверил Массене с 40 тысячами солдат защиту Италии против эрцгерцога Карла, имевшего 80 тысяч солдат. В этом деле было множество трудностей. Однако Массена не только сохранил Ломбардию, но, атаковав противника, отбросил его из Тальяменто. Массена настолько замедлил продвижение австрийцев, что австрийский военачальник не смог вовремя добраться до Вены для ее спасения и опоздал также соединиться с русской армией, которую император разбил под Аустерлицем. Тем не менее император, похоже, не очень высоко оценил заслуги Массены в этой кампании. Он упрекал его в том, что тот не действовал с присущей ему обычно смелостью. Это не помешало императору после подписания Прессбургского мирного трактата поручить Массене завоевание Неаполитанского королевства, на трон которого Наполеон хотел посадить сво-

его брата Жозефа. Всего за месяц французы захватили всю эту страну, за исключением крепости Гаэта. Ее Массена в конце концов тоже взял после долгой осады. Но в то время, когда он руководил атаками на этот город, Массена испытал очень большое огорчение. Громадная сумма денег, принадлежавшая ему, как он утверждал, была конфискована императором! Этот любопытный случай заслуживает, чтобы о нем рассказать.

Наполеон, убежденный, что наилучший способ заставить англичан запросить мира – это разрушить их торговлю, противодействуя проникновению английских товаров на континент, приказал захватывать все английские товары и сжигать их во всех странах, находившихся под его властью, то есть более чем в половине Европы. Но любовь к золоту столь могущественна, а торговля – дело такое тонкое! Короче, был изобретен надежнейший способ контрабанды. При этом английские торговцы, с которыми существовала договоренность, отправляли один или несколько кораблей с товарами так, чтобы их захватил кто-нибудь из наших корсаров. Тот отводил их в один или несколько портов, занятых нашими войсками – от шведской Померании до самых окраин Неаполитанского королевства. После осуществления этого первого акта оставалось выгрузить товары и доставить их на рынок, избежав конфискации. Огромная протяженность побережий завоеванных стран не позволяла таможенникам надежно охранять их, поэтому морской берег охраняли солдаты, находившиеся под командованием генералов, которым было поручено управление провинциями, занятыми нашими войсками. Так что для пропуска тюков с товарами достаточно было разрешения одного из генералов. Потом торговцы «договаривались» со своим покровителем. Это называли «лицензией» или «откатом».

Происхождение такого нового вида торговли относится к 1806 году, когда Бернадогт занимал Гамбург и часть Дании. Данным способом этот маршал заработал значительные суммы денег, и, желая оказать кому-то знак своего расположения, он выдавал ему «лицензию», которую этот человек продавал торговцам. Постепенно подобный метод распространился на все морское побережье Германии, Испании и особенно Италии. Он проник даже в императорский двор, где придворные дамы и камергеры требовали для себя «лицензии» у министров. От Наполеона это скрывали, но он все знал или подозревал. Однако он терпел эти злоупотребления за пределами Франции, лишь бы они осуществлялись в тайне. Но удивительно, что, как только этот великий человек узнавал, что кто-нибудь слишком далеко зашел в своих незаконных прибылях за счет «лицензий», он тут же заставлял его вернуть награбленное. Так, когда императору сообщили, что комиссар-распорядитель Мишо, глава администрации армии Бернадотта, проиграл за вечер 300 тысяч франков в одном из игорных домов Парижа, Наполеон приказал одному из адъютантов написать Мишо, что в кассу Дома Инвалидов требуются деньги. поэтому император приказывает Мишо внести туда 300 тысяч франков. И Мишо поспешил сделать это – вот сколько он заработал на «лицензиях»!

Вам, конечно, понятно, что в продаже «лицензий» Массена был не последним человеком. По договоренности с генералом Солиньяком, начальником своего главного штаба, он наводнил ими все порты Неаполитанского королевства. Получив сообщение, что Массена поместил сумм)' в три миллиона в один из банков Ливорно и что одновременно он получил 600 тысяч франков от генерала Солиньяка, император приказал написать маршалу, чтобы обязать Массену одолжить ему самому миллион, и попросил еще 200 тысяч франков у начальника главного штаба. Это была как раз третья часть того, что каждый из них заработал на «лицензиях». Как видите, император не сдирал с них шкуру полностью. Но при виде этого приказа Массена взвыл, как будто ему вырывали внутренности, и ответил Наполеону, что, будучи самым бедным из маршалов, обремененным большой семьей, он весьма сожалеет, что не может ничего послать императору!

Генерал Солиньяк написал похожий ответ, и оба они радовались, что сумели обмануть императора, как вдруг, во время осады Гаэты, к ним прибыл с поручением сын ливорнского банкира и объявил, что к его отцу явился инспектор французского казначейства в сопровождении комиссара полиции и многочисленных жандармов, приказал подать ему кассовую книгу и дал расписку на три миллиона шестьсот тысяч франков, внесенных маршалом Массена и генералом Солиньяком, добавив, что, поскольку эта сумма, принадлежащая армии, была вкладом, доверенным этим двум господам, император приказывает немедленно вернуть ее наличными или оборотными векселями, аннулируя все квитанции, выданные Мас-сене и Солиньяку! Был составлен протокол проведенного изъятия, чему банкир, ничего, впрочем, не терявший, не смог воспротивиться.

Трудно представить себе ярость Массены при известии о том, что его состояние только что было у него отнято. Он даже заболел от этой новости, но не осмелился ничего требовать у императора, который, находясь в то время в Польше, приказал Массене приехать к нему'. Вознаграждением за службу для Массены после подписания Тильзитского мира был титул герцога Риволи и рента в 300 тысяч франков, но это не утешило его после той потери, какую он понес в Ливорно. Время от времени, несмотря на свою обычную осторожность, Массена прилюдно восклицал: «О жестокий, пока я сражался за его интересы, он посмел отнять у меня те небольшие накопления, которые я поместил в банк в Ливорно!»⁹⁷

Захват Испании вновь разжег огонь войны с Австрией. Поэтому император под угрозой новой большой войны спешно вернулся из Италии, чтобы отправиться в Германию, куда Массена прибыл раньше его. Я уже рассказывал вам о том славном участии, какое этот маршал принимал в кампании 1809 года. Чтобы вознаградить его за славное поведение и стойкость, проявленные в битвах при Эсслинге и Ваграме, император провозгласил его князем Эсслингским, пожаловав ему еще 500 ты-

/

сяч франков ренты, которая добавилась к 300 тысячам франков ренты за герцогство Риволи и к 200 тысячам франков жалованья маршала и главнокомандующего. Вновь провозглашенный князь не израсходовал из тех денег ни гроша.

Кампании 1810 и 1811 годов в Испании и Португалии были последними для Массены. Я только что рассказал о них: они не были удачными. Его моральный дух упал, так что эти две кампании повредили его репутации великого генерала, вместо того чтобы увеличить его славу. «Любимый сын победы» испытал неудачи там, где мог бы и должен был бы побеждать.

Массена был худым и сухощавым, роста ниже среднего. Его итальянское лицо отличалось выразительностью. Дурными сторонами его характера были скрытность, обидчивость, суровость и скупость. Он был умен от природы. Но его полная приключений юность и низкое положение его семьи не дали ему возможности учиться, поэтому он был полностью лишен того, что мы называем образованием. Природа создала его генералом. Смелость и стойкость сделали остальное. В лучшие времена своей военной карьеры он отличался верностью взгляда, быстротой решений и никогда не пасовал перед неудачами. Старея, он из осмотрительности стал неуверенным, поскольку боялся утратить ранее завоеванную славу. Он терпеть не мог чтения, поэтому не имел никакого представления о том, что написано о теории войны. Он воевал по вдохновению, и Наполеон высоко ценил это, когда, говоря о Массене в своих «Мемуарах», писал, что тот выходил на поле боя, не зная, что будет делать: обстоятельства руководили им.

Напрасно пытались представить Массену человеком, совершенно чуждым лести, говорящим императору правду откровенно и немного резко. Под твердой скорлупой в Массене прятался хитрый придворный. Вот яркий пример.

В сопровождении множества маршалов, среди которых был и Массена, император охотился в лесу Фонтенбло. Прицелившись в фазана, Наполеон промахнулся и попал в Массену. Дробинка попала маршалу в левый глаз. Поскольку в тот момент стрелял один лишь император, он и был невольным виновником происшествия. Однако, понимая, что глаз его все равно потерян и ему нет никакого смысла указывать на того, чья неловкость оказалась причиной ранения, тем более что император будет ему благодарен, если он сумеет отвлечь внимание от его персоны, Массена обвинил в неосторожности маршала Бертье, хотя тот еще ни разу не выстрелил! Наполеон, как и все присутствующие, отлично понял тайное намерение придворного, и Массена был осыпан знаками внимания со стороны Наполеона.