Текст книги "Катализатор (СИ)"

Автор книги: Мария Демидова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 37 страниц)

– Это уже третья, – шепнул Том.

– Вижу. – Крис бросил взгляд на доску, на которой преподаватель записывал и зачёркивал названия предлагаемых студентами версий.

– Похоже, он пытается нас убедить, что реально действующих и доказанных теорий не существует, – добавила Мари.

Студентка филологического факультета регулярно посещала семинары Грэя вместе с Томом, с которым познакомилась ещё в школе.

– Так их и не существует, – кивнул Крис.

Он внимательно слушал преподавателя, не сводил взгляда со смутно знакомого лица светловолосой дамы и при этом бессознательно крутил в пальцах карандаш, который то растворялся в воздухе, то снова появлялся.

– Кончай искрить. – Том толкнул соседа локтем.

– Даже не думал. – Крис отложил карандаш. – Это исключительно ловкость рук. Смотри.

Между его пальцами мелькнул словно из пустоты возникший теннисный мячик.

– Гордон! – Профессор среагировал мгновенно, хотя только что, казалось, смотрел в другую сторону. – Вы работать пришли или фокусы показывать? Или вы готовы предложить нам что-нибудь более убедительное?

– Да запросто. – Крис охотно поднялся с места. – Вообще больше всего на правду похожа теория Штейна, – начал он ещё на пути к кафедре. – Он считает, что все мы живём в огромном улье…

Аудитория захихикала, но Грэй остановил шум взмахом руки. Взяв мел, Крис начал вычерчивать на доске аккуратную сеть шестиугольников.

– По Штейну, энергосистема выглядит как огромные соты для очень маленьких, прям-таки микроскопических пчёл…

– Кончайте паясничать, Гордон.

Крис пожал плечами и продолжил, не меняя тона:

– Он моделирует структуру всей мировой материи и пространства-времени как систему взаимодействий и колебаний ультрамикроскопических энергоблоков. То, что мы называем полем человека, – это относительно обособленный участок энергосистемы, способный улавливать минимальные периодические колебания среды и влиять на них посредством резонанса. Короче говоря, человек с полем может заколебать кого угодно.

– Ну вам-то для этого поле не нужно, – заверил Грэй, и по аудитории раскатился смех. – Кончаем балаган! – грозно велел профессор и снова обратился к Крису: – Ну, что вы остановились на самом интересном месте?

Студент продолжил говорить, одновременно с этим выписывая на доске длинную запутанную формулу. Чёткость и разборчивость почерка удивительным образом контрастировали с растрёпанным и совершенно несерьёзным видом его обладателя. Слушатели притихли. Кое-кто, заметив, что профессор не торопится выступать с опровержениями, начал переписывать формулу в рабочую тетрадь.

– Здесь, конечно, тоже есть с чем поспорить, – признал Крис. – Вот эта вот часть, – он подчеркнул центральный блок формулы, – вообще за уши притянута. Но в целом очень убедительно. И экспериментально эту теорию пока не опровергли. Или я что-то упустил?

Он вопросительно взглянул на преподавателя, и тот улыбнулся – сдержанно, но с явным одобрением.

– Что ж, Гордон, пожалуй, я рад, что сегодня не выставил вас за дверь. Хотя в следующий раз потрудитесь, пожалуйста, приносить столь ценные сведения к началу семинара. Садитесь, Кристофер. Думаю, теперь нам наконец-то есть что обсудить.

Возвращаясь на своё место, Крис подмигнул светловолосой незнакомке. Она улыбнулась в ответ и проводила его цепким взглядом.

Остаток семинара прошёл бурно. Осмелевшие студенты наперебой предлагали и опровергали всё новые теории, чертили на доске всё новые схемы, выписывали формулы, выскакивали к кафедре сразу по несколько человек и устраивали научные дуэли, вооружившись кусками мела и отважными росчерками исправляя выкладки оппонентов… Профессор Грэй любил дисциплину, но научный азарт он всё-таки любил больше. Поэтому вместо того, чтобы водворять раззадорившихся студентов на места, он лишь подзуживал их, подбрасывая, как сухие ветки в костёр, всё новые вопросы. Так что к концу занятия аудитория и правда стала похожа на гудящий улей.

Выбравшись из многоголосого потока, Мари, многозначительно улыбнувшись Крису, побежала на какую-то книжную выставку. Том отправился следом. Все знали, что он ходит на десятки проходящих в Зимогорье литературных встреч и поэтических чтений исключительно ради общения с Мари. Тогда как сама девушка появлялась на семинарах по физике отнюдь не ради Тома. Крис ловил её взгляды, и с каждым разом его ответная улыбка становилась всё менее искренней. Том начинал серьёзно ревновать, и, зная горячий нрав сокурсника, Крис не сомневался, что дело дойдёт до какого-нибудь нелепого выяснения отношений.

Он проводил парочку взглядом, легко вспрыгнул на подоконник и вытащил из сумки толстую книгу, заложенную остро заточенным карандашом. Зажав карандаш в зубах, Крис погрузился в изучение запутанной схемы. На листе уже виднелись пометки, кое-где остались следы стёртых линий, формул и расчетов. В одном месте напечатанный узор перечёркивали вопросительный и три восклицательных знака. Постучав пальцами по корешку, Крис сосредоточенно провёл четвёртую вертикальную линию, поставил под ней точку и снова закусил карандаш.

– Кристофер?

Задумавшись, студент не заметил, как к нему подошла незнакомая участница семинара.

– Крис, – поправил он и только после этого вынул карандаш изо рта. Прикрыл книгу, заложив нужное место пальцем.

– Вы очень интересно излагаете физические закономерности. – Женщина выглядела немного смущённой. – Не думала, что встречу физика, который умеет понятно выражать сложные теории.

– Все нормальные физики умеют понятно выражать сложные теории. Но термины обычно компактнее. И эффектнее. – Студент хитро прищурился. – Кому не хочется общаться на тайном языке, который не понимают непосвящённые? Это как-то сразу придаёт значимости. Да и весело. Искусствоведы вот тоже любят заковыристые формулировки, хотя практически что угодно можно выразить простыми человеческими словами. Но у всех свои развлечения.

– Вы умеете определять образование на глаз? – удивилась женщина. – Как вы догадались, что я искусствовед?

– Я не догадывался, – признался Крис. – Просто пример наглядный. В любом случае, если вас интересуют понятные объяснения сложных теорий, я к вашим услугам.

– Рада это слышать, – ободрилась собеседница. – Потому что у меня есть один вопрос, который хотелось бы прояснить. Может быть, вы мне поможете… Я всё пытаюсь понять… Откуда такая несправедливость? Почему одни люди живут себе спокойно, пользуются благами энергосферы и никак от неё не зависят, а другие в придачу к обычным рискам и опасностям получают ещё одно дополнительное уязвимое место и должны беспокоиться не только о физическом теле, но и о поле?

В вопросе звучало искреннее недоумение, переходящее в обиду. Как знакомо!

– За любые возможности надо платить, – просто ответил Крис. – Взаимодействие не может быть односторонним – мы влияем на энергосистему, она влияет на нас.

– А если я, например, не хочу, чтобы она на меня влияла? Если я плачу за товар, который мне вовсе не нужен. Неужели я не могу вернуть его назад и освободиться от оплаты?

– Вот сразу видно, что вы далеки от естественных наук, – усмехнулся Крис. – В этом вопросе лучшие учёные мира веками разобраться не могут, а вы с ним – к студенту.

– Не верю, что у вас нет никаких собственных теорий на этот счёт, – с улыбкой покачала головой блондинка. – Вы так владеете темой, Крис… Неужели никогда не думали, как освободиться от этой досадной уязвимости?

Студент помолчал, решая, стоит ли отвечать. И стоит ли отвечать честно.

– Ну почему же не думал? Думал. Но это только догадки и теории. До меня сотни людей пытались избавиться от энергозависимости и не преуспели. Ну вот, смотрите… – Он снова обратился к книге и принялся быстро листать страницы. Но собеседница его остановила.

– Я же не физик, забыли? Давайте лучше обсудим это простыми человеческими словами. Как-нибудь за чашечкой чая.

* * *

День рождения Кристина всегда отмечала дома. Так уж вышло, что это был единственный день в году, когда она полновластно хозяйничала на кухне, где обычно безраздельно правила Анита. Как метко выражался Крис, на время праздника их дом превращался в филиал Зимогорского музея-заповедника – большинство участников застолья либо работали там, либо бывали так часто, что тоже вполне могли сойти за сотрудников.

Первым появился пунктуальный Эш. Рядом привычно стояла Джин. Девушка беззаботно улыбалась, и именинница в очередной раз отменила, насколько она изменилась за последние четыре года. Впервые Тина увидела Джин через пару месяцев после того, как в музей пришёл Эш. Бывший университетский преподаватель уже вполне освоился с новой должностью, перестал казаться мрачным и отчуждённым и с головой окунулся в подготовку крупной отчётной выставки. Вот тогда-то за его спиной и появилась хрупкая рыжеволосая тень. Спутница нового сотрудника оружейного фонда ни на шаг не отступала от своего покровителя, ходила за ним по пятам, то и дело норовя прикоснуться, взять за руку, заглянуть в лицо. Стоило Эшу выйти из помещения, Джин впивалась в дверь беспокойным взглядом, а через пару минут срывалась следом. Ей не было ещё двадцати, ему только что исполнилось двадцать девять. Она была влюблена, как школьница, он – терпелив и заботлив, как мудрый и понимающий старший брат. Эти отношения могли умилять, удивлять или раздражать, но всем предлагалось принять их как данность.

Постепенно Джина успокоилась. Привыкла к чужому городу, убедилась, что Эш, несмотря на утомительную навязчивость спутницы, не собирается её отталкивать, и как будто расправила плечи. Живо заблестели большие серые глаза, на эмоциональном подвижном лице всё чаще расцветала улыбка, даже медно-рыжие кудри, забранные в небрежный короткий хвост, будто стали ярче. Улыбалась Джина так, что, казалось, по всем окружающим её предметам начинали плясать солнечные зайчики.

На Эша эти перемены повлияли самым лучшим образом. Уже к Новому году от его напряжённости не осталось и следа. По природе энергичный и отзывчивый историк с радостью сбросил груз прошлого и погрузился в настоящее, открывшись новым знакомствам, новым проектам и новой жизни.

Порой тени прежних бурь напоминали о себе. Тогда Джина вновь становилась беспокойной, льнула к Эшу, цеплялась за его руку, как пугливый ребёнок, а после долго ходила с удручённым и виноватым видом. Оружейник старался не показывать своего недовольства, но полностью скрыть мрачность всё-таки не мог. Последняя такая вспышка случилась около недели назад, но сейчас от неё не осталось и следа, так что Кристина невольно вздохнула с облегчением.

– Помощь нужна? – поинтересовалась Джин, обнимая именинницу.

– Да нет, всё готово уже. – Тина с любопытством заглянула в принятый от Эша подарочный пакет, судя по тяжести, наполненный книгами. – Сейчас только быстренько перенесём еду в гостиную.

Через четверть часа в дверь настойчиво позвонили. На пороге обнаружился Рэд, улыбающийся хозяйке дома поверх огромного букета. Пришедшая вместе с ним двенадцатилетняя Алиса была совсем не похожа на смуглого, кареглазого, крепко сложенного отца. Бледная, зеленоглазая, светловолосая – внешне она была копией матери. С Рэдом её роднили только очень похожие личные амулеты. У оборотня из-под ворота рубашки привычно поблёскивал крупный бледно-зелёный камень на светлом плетёном ошейнике. Подвеска с таким же, только маленьким, камешком покачивалась на шее Алисы.

– Я ненадолго, только поздравить, – сообщила девочка, протягивая Кристине предмет, явно собственноручно упакованный в блестящую бумагу. – Это от нас с мамой. С Днём рождения!

– Что, Лиска, уже уходишь? – удивился Крис, неожиданно появляясь из кухни и обмениваясь рукопожатиями с Рэдом.

Алиса зарделась и опустила голову, словно пытаясь спрятать румянец за длинной чёлкой.

– У неё сегодня тренировка. Ни за что не хочет пропускать, – пояснил вместо дочери Рэд.

– Ух ты! – одобрительно воскликнул Крис. – Тогда полностью поддерживаю. Причиной неявки спортсмена на тренировку может быть только смерть спортсмена, так?

– А у тебя сегодня разве нет занятия? – прищурилась девочка.

– О, у меня вся жизнь – сплошная тренировка! – высокопарно заявил Крис. – Ни дня без борьбы, ни дня!

Алиса продолжала сверлить его взглядом, и парень добавил с ухмылкой:

– Я слишком крут, чтобы заниматься на общих основаниях, у меня индивидуальная программа. А ты беги давай. Главное – не заключай с тренером пари, а то вляпаешься в какую-нибудь авантюру на несколько лет.

– Признавайся: это ты ребёнка надоумил? – спросил Рэд, когда Алиса умчалась в сторону трамвайной остановки.

– Твоего ребёнка надоумить – это не мои способности нужны, – усмехнулся Крис. – Я только тренера посоветовал. Можно подумать, ты недоволен.

– Ну почему? Доволен, – признал Рэд. – А вот Лаванда не в восторге…

Семья Сиверс к началу застолья опоздала. Лейтенанта задержали на службе, и Анна отказалась идти на праздник без него, опасаясь, что муж, увлёкшись работой, вовсе забудет о приглашении. Когда они всё-таки добрались до дома Гордонов, за столом уже кипела беседа. Решение Алисы заняться боевыми искусствами породило дискуссию о том, насколько вообще человеку с полем нужны навыки физической борьбы. Крис, который за последние десять лет сам испробовал несколько видов единоборств (ни в одно, впрочем, не погрузившись достаточно глубоко), горячо поддерживал Алису, заявляя, что полагаться в жизни исключительно на поле – попросту наивно. Рэд был с ним в целом согласен, хотя боевой характер единственной дочери, вступавшей в непредсказуемый подростковый возраст, не мог его не тревожить.

– А по-моему, это нелепо, – пожала плечами Кристина, силой поля притягивая к себе солонку с противоположного конца стола. – Самооборона – это, конечно, полезно, но зачем нужны боевые искусства, если ты можешь просто испепелить обидчика?

– Какие жестокие люди эти библиотекари, – удивлённо поднял бровь Эш, отпивая вина и возвращая на стол высокий бокал.

– Я не библиотекарь, а научный сотрудник книжного фонда, – поправила Кристина. – И экскурсовод.

– Ну это же в корне меняет дело! – засмеялся оружейник. – Тогда испепеляй, конечно, кого угодно.

В том, что подобная угроза выполнима, сомневаться не приходилось – силы поля Тине было не занимать. Хотя представить её сжигающей людей заживо получалось с трудом.

Джин, забравшаяся с ногами в старое кресло, которое Эш заботливо пододвинул прямо к столу, в разговоре не участвовала. Она переводила взгляд с одного спорщика на другого, а в её пальцах мелькали разноцветные нити. Руки Джин всегда пребывали в движении. Девушка то теребила волосы или край рубашки, то сплетала яркие шнурки и браслеты. Большинство оставалось потом на её запястьях или привязывалось к и без того пёстрой сумке. Для слабых магов такое поведение было обычным. Украшения, особенно сделанные своими руками, прекрасно подходили для накопления энергии. А учитывая, что Джин специализировалась на медицине поля, такие аккумуляторы могли понадобиться ей на практических занятиях или во время работы. Иногда рукодельница, хитро улыбаясь, пыталась накрутить какой-нибудь браслет на руку Эша. Но тот был непреклонен и детские выходки пресекал. Единственной уступкой, сделанной, очевидно, ещё до приезда в Зимогорье, оставался кожаный браслет с тремя пришитыми к нему яркими пуговицами разного цвета и формы. Такой же красовался на руке Джины, но если у Эша странное украшение плотно обхватывало запястье, то у его спутницы оно было затянуто на предплечье, почти у самого локтя.

– Кстати, по поводу испепеления. – Оружейник повернулся к Гаю. – Что за слухи ходят о статье за превышение необходимой магической самообороны? Ты в курсе?

– Более или менее, – с готовностью поддержал тему полицейский. – Говорят, кое-кто в Совете предлагает ужесточить наказание для магов, превышающих пределы допустимого использования поля при возникновении конфликтов с людьми…

– Гай, ты опять… – одёрнула мужа Анна. – Ну ерунду же говоришь!

– И правда. – Лейтенант улыбнулся, немного смущённый некорректным противопоставлением. – Вот ведь привязалось…

– Не к тебе одному, – мрачно заметил Эш. – У нас теперь в каждой третьей группе что-нибудь подобное всплывает. «А здесь у вас оружие только магическое или человеческое тоже?» – передразнил он ставший с недавних пор привычным вопрос.

– Раздражает очень, – кивнула Тина. – Хочется уже таблички по всему музею развесить.

– Ага. Что-нибудь такое трогательное, вроде: «Маги – тоже люди», – подсказал Крис.

– Так что там с превышением самообороны? – напомнил Эш приунывшему Гаю, понявшему, что случайно посыпал солью свежие раны.

– Да ничего конкретного пока. Так, разговоры. Но, вроде, хотят прописать наказания вплоть до блокировки поля.

– Варварство какое! – возмутилась Кристина, взглянув на Гая так, словно новый закон был его личной инициативой. – Блокировку поля вообще нужно запретить! Ну или оставить только для самых крайних случаев… Гай, ты просто не понимаешь, насколько это негуманно! – разгорячённая вином именинница не дала лейтенанту вставить и слова. – Поле – это часть нашей сущности! Иметь его и не использовать – это… да это хуже смертной казни!

Эш молчал. Удобно устроившись на подлокотнике кресла Джин, он задумчиво слушал вдохновенную тираду Кристины и бессознательно теребил кожаный браслет. Заметив это, Джина отложила рукоделие, прижалась щекой к плечу Эша и сплела свои маленькие пальчики с его пальцами, уводя их от матово поблёскивающей застёжки. Посмотрела на оружейника снизу вверх, как-то по-детски, почти жалобно. Эш улыбнулся и обнял её за плечи, успокаивая: «Не переживай, всё будет хорошо».

Догадаться, в чём дело, не составляло труда. О маленьком секрете Джин и Эша знали все, кто общался с ними достаточно близко. У оружейника было мощное поле – в Лейский университет, где он преподавал до приезда в Зимогорье, брали исключительно сильных практиков. Вот только силой он почти не пользовался. Джин тоже, насколько могла судить Кристина, колдовала редко и в основном в присутствии Эша. Тот факт, что нелепые браслеты – не просто украшения, а донорская связка, через которую оружейник регулярно делится энергией с Джин, для Тины давно был очевидностью. И она могла только восхищаться Эшем, который пожертвовал частью собственных возможностей ради того, чтобы позволить талантливой, но слабой девушке проявить себя в медицине поля, требующей особого напряжения сил.

Крис, игнорируя приличия, восседал на спинке кресла напротив Джин. Интерес к разговору он явно потерял и задумчиво потягивал вино, одновременно с этим лениво вычерчивая какие-то символы на салфетке, которую расстелил прямо на колене. Вдруг, будто ухватив неожиданную мысль, он быстро сунул ручку за ухо, смял салфетку в кулаке, одним глотком осушил бокал и спрыгнул с кресла, ловко перемахнув через спинку.

– Пока у вас тут кипят страсти, я пойду опробую одну идею, – заявил мальчишка, азартно блестя глазами. – Тренировку я сегодня загнул, но завтрашний семинар никто не отменял. Смотри, не укради мой кусок торта, – подмигнул он сестре.

– Ты у меня имя украл – и ничего, – поддела его Кристина. – А теперь куска торта жалеешь?

– Имя – вещь нематериальная. Это всего лишь условная последовательность символов, соответствующая общепринятому набору звуковых колебаний, – многозначительно изрёк Крис и тут же вынужден был уворачиваться от салфеточного снаряда. – А чревоугодие, между прочим, тяжкий грех! – добавил он напоследок, зловеще грозя пальцем из-за косяка.

Кристина легко взмахнула рукой, и дверь захлопнулась, окончательно вытолкнув Криса из комнаты.

– Выпендрёжник…

– Да ладно тебе, – остудил её возмущение Рэд. – Зато с ним никогда не соскучишься.

– Скажи это родителям, – усмехнулась Тина. – Думаю, они с удовольствием поскучали бы годик-другой. А то восемнадцать лет веселья – это как-то утомительно. Со всеми этими драками, прогулками по крышам, самопальными «пиявками»… А уж как было весело, когда он на спор музейную сигнализацию взломал!

– Это да… – согласился Рэд. – Вообще нам повезло, что парень не связался с какой-нибудь преступной компанией. Взломщик он талантливый…

– А это у них семейное, – улыбнулся Эш, заставив Тину густо покраснеть.

– Судя по вашим словам, его нужно немедленно арестовать, – иронично заметил Гай. – Как не поддающегося контролю субъекта, опасного для общества.

– Для общества – вряд ли, – признала Тина. – А вот…

Раздался громкий хлопок. Как будто на втором этаже лопнул воздушный шарик. Очень, очень большой воздушный шарик. Кристина вскочила первой и бросилась из зала. Остальные поспешили следом. Взлетев по лестнице, именинница метнулась было к комнате брата, но тут же заметила распахнутую настежь дверь библиотеки. Дома Крис колдовал редко, но если уж принимался за эксперименты, то проводил их обычно вне своей комнаты. «Там атмосфера неподходящая», – прокомментировал он однажды, и Тине осталось только поверить на слово – никакой особой атмосферы она в комнате Криса не чувствовала.

Сейчас парень сидел на полу перед толстой книгой и озадаченно тряс головой.

– Что случилось?

Лёгкое опьянение слетело с Тины в один миг, уступив место сестринскому беспокойству.

Крис обернулся, открыл было рот, но тут же снова закрыл его, не издав ни звука. Повторив попытку ещё пару раз, он потёр шею и с удивлённым сожалением развёл руками.

– Что ты наворотил? – потребовала объяснений Кристина.

«Издеваешься?» – ответил вопросительный взгляд Криса, который так и не смог совладать с голосовыми связками.

– Но ты колдовал, – констатировала сестра.

Мальчишка кивнул.

– И доколдовался до потери голоса?

Он снова развёл руками: «Похоже на то».

Джина, до этого с любопытством наблюдавшая за непривычно молчаливым Крисом, решила, что пора вмешаться.

– Давай я посмотрю. – Она отстранила стоявшую на пути Кристину и, подойдя к пострадавшему, жестом велела ему подняться с пола и сесть на стул.

Мальчишка послушался, и колдунья принялась выписывать пальцами мелкие узоры возле его лица и шеи.

– Ну и накрутил… Ты себе жабры, что ли, хотел вырастить? – с сомнением пробормотала она, продолжая распутывать сложное заклятие.

Крис попытался ответить что-то едкое, но вместо этого только закашлялся.

– А может, так его и оставить? – ухмыльнулся Рэд. – Смотрите, какой он стал тихий, покладистый и безобидный.

Крис вывернулся из-под рук Джины, молниеносным броском достиг оборотня и, неуловимым приёмом опрокинув того на пол, торжествующе воздел руку, демонстрируя, что никакой безобидностью здесь и не пахнет.

Тина вскрикнула от неожиданности.

– Пощади меня, человечий детёныш! – бархатисто захохотал Рэд и, ловко высвободившись из захвата, одним плавным движением поднялся на ноги.

Спонтанные дружеские поединки, в которых сила и опыт состязались с ловкостью и энергией, Крис и Рэд устраивали нередко. Давний друг семьи Гордон много лет служил для непоседливого мальчишки то примером для подражания, то спарринг-партнёром, то боксёрской грушей и принимал на себя избыток энергии, с которым не могли справиться родители. Теперь повзрослевший Крис играл подобную роль для не в меру боевой дочери Рэда. Собственных тренировок на старшем товарище он, впрочем, тоже оставлял.

Вот и сейчас мальчишка изготовился для очередного выпада, но вдруг судорожно схватил ртом воздух и покачнулся.

– Я же шутила про жабры! – воскликнула Джин, метнувшись к подхваченному Рэдом парню, который действительно задыхался, как рыба, выброшенная на сушу.

Несколькими быстрыми движениями пальцев колдунья ослабила невидимую удавку, ненароком наброшенную Крисом на собственную шею. Для того чтобы разобраться со всем заклятием, времени понадобилось гораздо больше.

– И как ты умудрился так быстро навязать столько узлов? – риторически спросила Джина, медленно проводя безымянными пальцами по шее Криса, который всё равно не мог ей ответить. – Это же нарочно так не запутаешь… – Её руки двигались едва уловимо, словно нащупывая энергетические нити. Лицо было спокойным и сосредоточенным. – Ты вообще в курсе, как сложно разблокировать голосовые связки? По статистике, семьдесят процентов магических повреждений речевого аппарата необратимы… – Она задумчиво подняла взгляд на наблюдателей, оставив без внимания собственные руки, продолжавшие будто автоматически порхать у самого горла пациента. Добавила с холодной педантичностью: – Если точнее, то семьдесят три процента. Слушайте-ка… А может, и правда не стоит заморачиваться? Что так молчит, что из-за лечения онемеет?

Крис дёрнулся от неожиданно сильной боли в гортани, но ладонь Джин уверенно прижала его к полу.

– Лежи спокойно. Не волнуйся, я и не такое снимала.

– Правда? – удивился Рэд.

– Правда, – подтвердил Эш.

– Хорошая, видно, практика на этом их медфаке…

– Это была спонтанная практика, – негромко ответил оружейник. – Не спрашивай. Это не самая приятная часть её прошлого.

Через минуту Джина поднялась на ноги.

– Давай, тестируй.

Крис сел, глубоко вдохнул, прокашлялся и, окинув взглядом встревоженных друзей, торжественно заявил:

– Никакие это были не жабры. Это был акваланг!

Напряжение, наполнявшее комнату, взорвалось общим смехом.

– Почему акваланг? – прохохотавшись, поинтересовался Рэд.

– А почему нет? – резонно заметил Крис, так и не поднявшийся с пола. – Отличный способ поэкспериментировать с возможностями взаимодействия поля с физическим… – он снова закашлялся, не закончив фразы.

– Никогда не накладывай того, чего не сможешь самостоятельно снять, – посоветовала Джин. – Особенно после алкоголя.

– Звучит как нотация.

– Ни в коем случае. – Она беззаботно улыбнулась. – Считай это рекомендацией врача.

* * *

Крис бежал к музею наперегонки с тучей. Туча была плотной, почти чёрной, и стремительно наползала на город, подгоняемая мощными порывами ветра. Они спутывали волосы, норовили сорвать с плеча сумку и почти сбивали с ног. Даже если бы Крис взял с собой зонт, открывать его было бы попросту бесполезно. Так что студент очень старался успеть до дождя. Получилось – стена ливня обрушилась на Зимогорье в тот момент, когда парень шагнул через порог. Влетев в фойе, он на ходу махнул рукой дежурившему сегодня Танеру и, разулыбавшись со знакомыми билетёрами, распахнул дверь выставочного зала, не обращая внимания на табличку «Закрыто на реэкспозицию».

– Ты опоздал, – прокомментировал его появление Эш, провожая взглядом двух мужчин, которые через противоположную дверь выносили из зала объёмный фанерный ящик.

– На лекции… задержали… – Крис оперся ладонями о колени, пытаясь отдышаться.

– Ты от самого универа, что ли, бежал? – удивился оружейник.

– Конечно. – Парень выпрямился, разочарованно осматривая опустевший зал. – Ты же обещал…

– Обещал. Но я же не мог заставлять парней ждать полтора часа только для того, чтобы дать тебе пощупать экспонаты. Рабочий день не резиновый. Да не расстраивайся, – добавил Эш, сжалившись над студентом. – Кое-что я для тебя оставил. Сам унесу в хранилище. Вот, наслаждайся.

И он указал на одинокий открытый ящик у стены. Внутри лежал предмет, формой напоминавщий бумеранг. По всему деревянному корпусу вилась, поблёскивая золотом в свете ярких ламп, неразборчивая надпись на незнакомом Крису языке – очевидно, формула усиления боевых чар. Парень благоговейно взял предмет в руки, осторожно провёл пальцем по острой кромке. Бумеранг отозвался едва ощутимой вибрацией. У Криса вырвался восхищённый вздох.

«Пощупать» мощные артефакты брат Кристины приходил после каждой выставки. Силовые поля он чувствовал кожей, поэтому простым осмотром экспонатов не удовлетворялся и беззастенчиво пользовался дружбой главного хранителя музейных фондов. Отказать мальчишке было сложно, особенно если хоть раз увидеть, какое удовольствие доставляет ему взаимодействие с по-настоящему сильными и качественными артефактами.

Сейчас Крис замер, закрыв глаза. Пальцы скользили по деревянному корпусу то быстро, то вдруг замедляясь, словно ловя тончайшие крупицы ощущений. Юный маг будто играл на беззвучном музыкальном инструменте, и казалось странным, что артефакт до сих пор не выскользнул из его подрагивающих рук. Мальчишка задышал чаще, облизнул губы и блаженно улыбнулся.

– Ещё немного – и смотреть на тебя станет попросту неприлично, – усмехнулся Эш.

– Так не смотри, – мурлыкнул Крис и открыл искрящиеся глаза. – Вот зачем было кайф обламывать? У него такая классная сенсорная отдача… – Он вздохнул. – Сейчас такого не делают. Потенциально опасная концентрация сил… А слабые артефакты слишком простые и скучные. Не тот эффект.

Крис взвесил бумеранг на ладони и вдруг резко метнул его через весь зал. Оружейник вздрогнул, не успев среагировать, но ничего страшного не произошло. Разве что парень слегка не рассчитал силу броска, и оружие, возвращаясь, едва не разбило стекло пустой витрины. Но Крис всё-таки изловчился и поймал его на лету.

– Ты поосторожнее с этой штукой, – предупредил Эш, протягивая руку за экспонатом. – Весь музей разнесёшь.

– Да ты что, он же на предохранителе, – успокоил Крис. – Я всё-таки не совсем больной. Подожди, хочу приноровиться.

И он запустил бумеранг снова. На этот раз оружие уверенно вернулось в подставленную ладонь. Крис неохотно передал предмет Эшу, который с явным облегчением вернул его на место.

– Зачем тебе к нему приноравливаться? – полюбопытствовал оружейник. – С кем ты собираешься драться музейным экспонатом?

– Да ни с кем. – Крис помог Эшу поднять ящик. – Просто вся эта твоя коллекция пылится где-то в музейных подвалах… А оружие требует человеческой руки. Его же не обязательно использовать для войны. Но оно создавалось для того, чтобы действовать! Я прямо чувствую, как эта энергия рвётся наружу…

Они вместе спустились на несколько пролётов лестницы.

– А ты, оказывается, сентиментален, – заметил Эш. Он остановился перед массивной деревянной дверью и приложил к ней ладонь, чтобы снять охранный блок. – Подожди здесь. Тебе туда пока нельзя.

– Пока? – навострил уши Крис.

– Да так, мелькнула одна мысль… – туманно ответил хранитель фонда. – Подожди.

Он скрылся за дверью, а минут через пять вернулся уже без артефакта.

– Ты говорил, что ищешь подработку. Хочешь ко мне стажёром? – неожиданно предложил оружейник, когда они с Крисом начали подниматься обратно в зал.

Парень поперхнулся.

– Это шутка, да?

– Нет, почему? У тебя оригинальные способы балансировки оружия, но лишнюю энергию с Грохота ты сейчас сбросил очень качественно.

Крис довольно хмыкнул, а Эш продолжил:

– Мне нужен толковый сотрудник, на которого я могу положиться. Желательно сенсорик. Ещё более желательно – с пониманием специфики энергетического оружия. Да и не только оружия. Попробуешь, посмотришь, и я посмотрю, что получится. Если оба останемся довольны, после универа придёшь на ставку. Как тебе идея?