Текст книги "Катализатор (СИ)"

Автор книги: Мария Демидова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 37 страниц)

Виктор не удивился бы, достань Светлана из какого-нибудь ящика коробку с чайными пакетиками, но девушка колдовала над фарфоровым чайником, и это куда лучше подходило спокойной, почти домашней атмосфере кафе. Сквозь полупрозрачную стенку стойки посетитель мог видеть, как легко порхают над чайником изящные руки, уверенно и привычно смешивая травы, манящий аромат которых уже долетал до столика Виктора. Журналист не без восхищения наблюдал за девушкой, казавшейся неотъемлемой частью этого удивительного гостеприимного места, его добрым духом. Светлые волосы, мягкой волной спускающиеся на плечи, свободная бежевая блузка, лёгкая юбка в пол… всё это делало Светлану воздушной, невесомой, почти бестелесной.

Подойдя к столу, она поставила перед Виктором чайную пару.

– У вас был тяжёлый день, – скорее констатировала, чем спросила Светлана, наливая чай в коричневую глиняную чашку.

– Это точно… – согласился Виктор, с благодарностью принимая заботу, которая здесь почему-то казалась совершенно естественной и не вызывала чувства неловкости.

– Отдыхайте, Виктор. – Светлана, беззвучно ступая, вернулась к стойке. – И никуда не торопитесь. Сегодня кафе работает всю ночь.

Чай оказался восхитительно вкусным. Тем обиднее было, сделав несколько глотков, почувствовать накатившую с новой силой усталость. Поддавшись ей, Виктор склонил голову на сложенные руки и тут же заснул, успев лишь удивлённо подумать, что, кажется, не называл Светлане своего имени.

Его разбудили бьющие в окно солнечные лучи. Светланы в зале не было. Чайник со стола пропал, зато появились чашка восхитительно ароматного кофе и блюдце с двумя аппетитными круассанами. Выпечка была тёплой, кофе – горячим, как будто кто-то приготовил угощение специально к пробуждению гостя.

Позавтракав, Виктор попытался найти Светлану, но двери во внутренние помещения кафе были заперты, а кричать на весь дом казалось неприличным. Поэтому он не придумал ничего лучше, чем вырвать лист из блокнота, написать гостеприимной хозяйке записку с благодарностями, высыпать на стол горстку бесполезной мелочи, действительно завалявшейся в кармане джинсов, и отправиться исследовать незнакомый город уже при дневном свете.

От первоначального шока за ночь не осталось и следа, зато любопытство разыгралось не на шутку. Не думая о времени (газету теперь всё равно сдадут без него), Виктор кружил по городу с видом восторженного туриста. В местной архитектуре почти не встречалось современной убористой кладки: если уж кирпич – то старый, крупный, неоднородный по цвету; если камень – то мощный, не декоративный. Попадались и деревянные постройки с замысловатыми резными украшениями. Были в городке и широкие улицы, и тесные переулки, где вряд ли разминулись бы два человека, и парки, ещё не одевшиеся листвой, но летом наверняка тенистые, и просторные площади с фонтанами, струи которых соперничали по высоте с окружающими зданиями.

Машин Виктор так и не увидел, зато едва не попал под неожиданно вывернувший из-за угла трамвай. На каждой улице манили к себе стильные кафе и магазинчики с книгами, сувенирами, детскими игрушками, местными напитками и сладостями. Там, где позволяли размеры окон, товары выставляли напоказ, владельцам иных зданий приходилось пользоваться рекламными изображениями: никакого неона, каждая вывеска – произведение живописного искусства. Реклама была изящной, ненавязчивой и, возможно, поэтому Виктору хотелось посидеть в каждом кафе, заглянуть в каждый магазин, рассмотреть все предложенные товары и обязательно что-то купить. Наверное, будь у него местные деньги, он все их потратил бы за несколько часов прогулки. Но денег не было, так что от шопинга пришлось воздержаться. И от обеда тоже.

Город, поначалу завороживший незваного гостя своей новизной, постепенно начал разочаровывать. Стоило ли попадать в другой мир, чтобы убедиться, что он ничем не отличается от родного? С тем же успехом можно было куда-нибудь в Европу съездить. Если выбить из начальства отпуск, конечно. И ещё вопрос, что считать большим чудом – перемещение между мирами или этот самый отпуск.

И тут Виктор увидел их. Возле входа в высокое по местным меркам четырёхэтажное здание общались трое парней. Двое бурно о чём-то спорили, эмоционально размахивая руками, а третий слушал, то и дело вставляя в разговор короткие реплики. Он сидел прямо на ступеньках крыльца и подбрасывал на ладони мячик, по размеру похожий на теннисный. Это выглядело бы совершенно естественно, если бы предмет, оторвавшись от руки, не начинал выписывать замысловатые фигуры, игнорируя законы физики. Несколько раз мячик облетал вокруг спорщиков, зависал между ними, мельтешил перед глазами, отвлекая от разговора и ловко уворачиваясь от рук.

Виктор так внимательно следил за странным действом, пытаясь разгадать секрет фокуса, что едва не подскочил от неожиданности, услышав совсем рядом высокий мужской голос:

– Ох уж эти студенты… Вот ведь любители поискрить…

– Поискрить? – переспросил Виктор, оборачиваясь.

Низкорослый чуть седоватый мужчина средних лет смущённо улыбнулся:

– Ну да, повыпендриваться, полем похвастать без надобности… Извините, я думал, это выражение уже разошлось по всему Содружеству.

– Да… Возможно, – неуверенно ответил Виктор. – Простите, вы сказали «похвастать полем»…

Его собеседник мигом забыл о студентах. Устремлённый на журналиста взгляд заострился, стараясь проникнуть в самую глубину мыслей Виктора.

– А вы не местный, – констатировал мужчина. – Издалека прибыли?

– Да, пожалуй.

– А откуда, если не секрет?

Виктор колебался. С одной стороны, заявлять, что попал сюда из другого мира, не хотелось: психбольницы, вероятно, везде не слишком приятны. Но, с другой стороны, бесконечно бродить по чужому городу, не зная даже его названия, – тоже вариант не из лучших.

– Я не уверен, что моя родина существует на ваших картах, – осторожно ответил Виктор.

Собеседник ещё раз окинул его с ног до головы внимательным взглядом и вдруг просиял. Он дружески хлопнул журналиста по плечу и совсем уж неожиданно воскликнул:

– Добро пожаловать! Как же долго я вас ждал!

Случайный знакомый представился Барретом, тут же велел называть его Барри и выдал Виктору весьма эмоциональную тираду о том, как давно он надеялся встретить пришельца из смежного пространства, ведь внешние пространственно-временные континуумы – тема его диссертации, которую он из-за отсутствия эмпирического материала не может дописать больше пятнадцати лет. Слушая многословную речь, захлёбывавшуюся от переполнявших Барри эмоций, Виктор думал, что его спутник, похоже, и сам недалёк от попадания в какое-нибудь специализированное лечебное учреждение.

Впрочем, из рассказа учёного следовало, что существование параллельных миров для местных – вовсе не тайна, а объективная реальность. Вот только взаимодействие с ними с каких-то стародавних лохматых лет законодательно запрещено. А потому будет лучше, если о том, откуда прибыл Виктор, никто не узнает. Мало ли что… Интерес Барри был так силён, что учёный предложил потенциальному объекту исследования комнату в своей холостяцкой квартире и пообещал позаботиться обо всех необходимых расходах. Других вариантов у Виктора не было – пришлось соглашаться.

Судя по заявлению Барри о незаконности межпространственных взаимодействий, на возвращение домой особенно надеяться не стоило. По крайней мере, в обозримом будущем. Перспектива жить на содержании у чудаковатого учёного вдохновляла мало. Так что нужно было осваиваться в новых условиях. И чем скорее, тем лучше. Поэтому, дождавшись, когда восторженный поток откровений иссякнет, Виктор занялся тем, что хорошо научился делать за годы учёбы и работы. Он начал задавать вопросы.

Зимогорье оказалось маленьким городом, и чтобы добраться до находившегося на окраине жилища Барри, им понадобилось чуть больше получаса. Да и то лишь потому, что весь центр был вымощен булыжником или брусчаткой, и из общественного транспорта по нему ходили только трамвайчики, эффектно дополнявшие образ города, но отнюдь не скороходные. Постепенно выяснилось, что отсутствие машин объяснялось лишь неудобствами старинного дорожного покрытия. Стоило отдалиться от центра и выехать на асфальт, как на дорогах появился самый разный транспорт. Местная окраина Виктора приятно удивила – спальные районы Зимогорья были похожи на исторический центр его малой родины. Здесь встречались отдельные семи– и восьмиэтажные здания, которые Барри торжественно именовал высотками. В одной из них он и жил, очень гордясь видом из окна своего седьмого этажа.

По пути Виктор успел выведать у Баррета основную информацию о мире, в котором очутился. Новый знакомый рассказывал охотно, но некоторые вопросы поначалу ставили его в тупик – слишком очевидными казались ответы.

– То есть то, что творил тот парень, – это нормально? Ничего необычного? – допытывался Виктор.

– Ну да.

– И ты так можешь?

– Нет. У меня поля нет.

– Какого поля?

Учёный не сразу сообразил, как ответить.

– Ну… поле…

Как понял Виктор из путаных объяснений, поле было нематериальной, но неотъемлемой частью организма примерно половины местных жителей. Эта энергетическая субстанция позволяла людям воздействовать на окружающий мир. Проще говоря – колдовать. Здесь это слово тоже было в ходу, и обладателей поля иногда называли то магами, то колдунами. Хотя, по сути, их способности колдовством не являлись и подчинялись каким-то физическим законам. Впрочем, настолько сложным, что за столетия исследований в них так и не разобрались до конца.

Лишь подходя к дому Барри и читая очередной рекламный плакат (на окраине их было куда больше, чем в центре), Виктор неожиданно вспомнил, что так и не задал вопроса, который, казалось, должен был бы задать сразу:

– Слушай, Барри, а на каком языке мы с тобой разговариваем?

Учёный задумался, а потом с любопытством спросил:

– А как по-твоему?

– Лично я говорю на русском, – признался Виктор.

Барри восторженно округлил глаза:

– Первый раз о таком слышу!

В ответ на недоумённый взгляд он пустился в долгие рассуждения о природе межпространственных перемещений и о том, как миры сохраняют свою целостность.

– Ты – песчинка, понимаешь? – увлечённо вещал Барри. – Песчинка, попавшая в раковину моллюска. Выбросить тебя мир не может, поэтому он тебя как бы присваивает, обрабатывает, приспосабливает. То есть делает всё, чтобы ты легко вписался в окружающую среду, не выделялся и быстро стал её частью. И понимание языка – видимо, часть процесса. Это, конечно, только теории, но ты их пока подтверждаешь!

– Может, и тебя мне мир специально подбросил? – предположил Виктор. – Как единственного человека, который сможет всё это объяснить?

Барри такое предположение привело в полный восторг.

– А ведь правда, может быть! – воскликнул он и добавил, запирая за Виктором дверь квартиры: – Проходи скорее в комнату, мне ещё столько нужно у тебя узнать!

И журналисту ничего не осталось, как послушно двинуться в указанном направлении, смиряясь с ролью подопытного. Что ж, если он получит возможность изучить этот мир, почему бы не оказать местному учёному ответную любезность?

* * *

Дюк Шатер ехал в столицу. И каждый километр, отдалявший его от Зимогорья, приносил немалое облегчение. Вырвался всё-таки. Проскользнул через сеть облавы. Повезло, несказанно повезло!

Заказ на портал изначально был тухлым делом, и ещё до вылазки Шатер десять раз успел пожалеть, что согласился.

С одной стороны, то, что высокопоставленный клиент обратился именно к нему, было совершенно неудивительно – лет десять назад Дюк и пара его приятелей помогали модернизировать музейную систему безопасности. И, несмотря на значительные изменения, которые внёс, возглавив охрану, Рэдли, некоторые лазейки со старых времён остались.

С другой стороны, то, что ты можешь отрезать себе ногу, вовсе не означает, что тебе стоит это делать.

Но азарт – штука коварная. Да и барыш, обещанный за одну-единственную шкатулку, будь она трижды неладна, превосходил все бытующие на чёрном рынке расценки. И Дюк купился. А потом еле ноги унёс, да ещё и полицейского ненароком отправил в небытие. Совсем плохо дело. С него теперь, если поймают, три шкуры сдерут…

Нервы расшалились настолько, что на железнодорожной станции Шатеру показалось, будто он видит того самого лейтенантика, который на его глазах провалился в межмирье, выходящим из Зимогорского ночного экспресса. Бред какой!

Поймать Дюка пока не поймали, а вот найти уже кое-кто успел. Не полиция, к счастью, а новый заказчик. Пожелавший, впрочем, остаться неизвестным и в письме (как старомодно!) подписавшийся как-то совсем уж банально и по-книжному – Мистер N.

Новый заказ был куда интереснее предыдущего. И, что более важно, цель находилась далеко от Зимогорья. Внушал определённые надежды и содержавшийся в письме намёк на то, что заказ не будет последним. Если, конечно, всё пройдёт успешно. Значит, надо, чтобы прошло.

* * *

Научную карьеру Баррета Фирби коллеги привыкли считать несостоявшейся. Тридцать лет назад он был вундеркиндом, подающим большие надежды. Двадцать лет назад – первым студентом на курсе и, по мнению многих, будущим науки. Сейчас Барри был полнеющим и седеющим лаборантом с недописанной кандидатской диссертацией, предметом беззлобных, но всё же насмешек большинства бывших сокурсников, ныне занимавших видное положение в научном кругу.

Причина этого крылась вовсе не в отсутствии таланта, не в каком-то событии, изменившем жизнь и приоритеты, не в отказе от прежних целей. Виной всему стали природное упрямство, фанатичная преданность одной теме и безнадёжное отсутствие эмпирического материала. Если бы Барри удовольствовался теоретическими исследованиями, всё могло сложиться иначе. Но учёного интересовала в первую очередь практическая сторона вопроса – и не столько принципы работы порталов, сколько влияние межпространственных перемещений на самих путешественников. Баррет изучил все существующие теории и построил собственные. Но это были всего лишь гипотезы, ничем не подтверждённые и недоказуемые. Практические действия, необходимые для подобных исследований, считались преступлением, а Барри, как назло, был законопослушным учёным.

Поэтому Виктор стал для него неожиданным подарком судьбы. Встречу с ним исследователь воспринял как добрый знак и приготовился использовать выпавшую на его долю удачу. Рассуждения Баррета были просты и логичны: если он поможет Виктору обосноваться в этом мире, то почему бы пришельцу в ответ не поделиться информацией о мире собственном? А заодно – о последствиях перехода из одного пространства в другое… Иномирского журналиста такое положение вещей, вроде как, устраивало, однако вскоре стало понятно, что долго оно не продлится.

Возможно, виной был пресловутый закон сохранения целостности мира. Возможно, играло роль природное и профессиональное любопытство Виктора. Так или иначе, изучать принявшую его реальность журналисту было гораздо интереснее, чем вспоминать о покинутой. Поэтому все разговоры о родине путешественника заканчивались разговорами о Зимогорье и Новом Содружестве («Новым» оно было уже больше трёхсот лет, но никого это не смущало), о полях и магии (Виктор упорно использовал именно этот термин) и о прочих вещах, которые Баррету казались привычными и обыденными, а для пришельца были невиданной экзотикой.

Вопросы Виктор порой задавал такие, что приводил собеседника в недоумение.

– А этот ваш председатель Совета Содружества… Как его…

– Шон Дитер, – подсказал Барри.

– Да, точно. Он маг?

Учёный честно попытался вспомнить.

– Не знаю, – ответил он наконец. – Никогда не интересовался. Да он, вроде, и не афишировал.

Этот факт, казалось, поразил Виктора до глубины души.

– А что, разве наличие поля нигде не прописывается? Даже на такой должности?

– А зачем? – в отличие от Виктора, Барри никак не мог взять в толк, почему информация о поле должна быть публичной. И какая разница, о ком идёт речь – о председателе Совета, об учёном или о пекаре.

Иногда, несмотря на подаренное Виктору всё тем же законом сохранения знание языка, они подолгу не могли разобраться в терминах. Когда журналист спросил, есть ли в этом мире эльфы и вампиры, Барри пришлось задать несколько наводящих вопросов, чтобы выяснить, что эльфами Виктор называет некую волшебную расу.

– Нет, такое у нас тоже разве что в сказках водится.

А вот примерный аналог вампиров действительно нашёлся. Правда, ничего сверхъестественного в местных кровопийцах не было. Никаких удлиняющихся клыков, никаких сложных отношений с дневным светом, чесноком и серебром. Обычные маньяки, решившие, что, регулярно глотая чужую кровь, можно обрести поле. Или избавиться от поля. Это уж у кого какая потребность.

– А избавляться-то зачем? Это же такие возможности!

– Ну, как сказать… – Барри попытался как можно понятнее сформулировать очевидное. – Есть всякие аномальные зоны, в которые людям с полем лучше не соваться. Или, например, куча артефактов, которые абсолютно безвредны для человека без поля, а для мага могут быть смертельно опасны. Эта уязвимость не всех устраивает.

Удовлетворив первое любопытство, связанное с глобальными особенностями мира, Виктор обратился к своим профессиональным интересам – он подолгу не отходил от телевизора, прочитывал все газеты и журналы, которые по его просьбе покупал Барри, и через пару недель, проведённых в Зимогорье, неожиданно спросил:

– Слушай, а у тебя случайно нет связей в местной газете?

* * *

– Эш, выручай!

Этот возглас предварял по крайней мере один его рабочий день в неделю и, как правило, никакими серьёзными изменениями планов не грозил. Но сейчас в голосе звенела откровенная паника. Хранитель оружейного фонда, не успевший ещё войти в свой кабинет, резко повернулся и нос к носу столкнулся с директором экскурсионного бюро. Впрочем, «нос к носу» – это сильно сказано. Нос пышнотелой блондинки Антонии уткнулся ему в грудь и тут же вместе с самой Антонией отскочил назад.

– Эш, у нас ЧП!

Судя по дикому взгляду и трясущимся рукам с зажатой в них пластиковой папкой, ЧП тянуло по меньшей мере на закрытие бюро, а то и вовсе на конец света. Опыта в решении разного рода проблем у пятидесятилетней музейщицы было немало, но нервы за годы регулярных стрессов истрепались основательно и сдавали в самый неподходящий момент.

– Успокойтесь, пожалуйста, – попросил Эш, открывая дверь кабинета и подталкивая вперёд впавшую в ступор женщину. – От ваших переживаний стёкла дребезжат, прислушайтесь-ка.

Взятый тон действовал умиротворяюще и невероятным образом внушал уверенность, что Эш и правда может решить любую проблему, не сходя с места. В этой его способности были убеждены все сотрудники музея – от уборщиц до директора. Приходилось соответствовать.

– Что случилось?

– У нас группа приехала… подъезжает… из Миронежа… – сбивчиво начала Антония. – Они бронировались ещё зимой, мы ждали подтверждения… Не дождались. Заявку сняли, и теперь у нас ни броней, ни транспорта, ни экскурсовода… ничего! Они к Порогу хотят, а у нас все проводники на выездах… А туда ведь абы кого не пошлёшь. Заблудятся ещё… А это первая миронежская гимназия, учителя, руководство… Как они там по лесу будут плутать? Скандал же!

Слишком живо представив себе последствия таких блужданий, женщина ещё крепче вцепилась в папку с документами и посмотрела на собеседника совсем уж жалобно.

Эш присвистнул.

– Как же вы их, таких важных, проворонили?

Антония горестно вздохнула.

– Я была в отпуске, когда они всё проплатили. А Станислав…

Несмотря на серьёзность ситуации, Эш рассмеялся.

– О, можете не продолжать! Если Станислав, то всё понятно.

Непредсказуемая и избирательная память старейшего сотрудника экскурсионного бюро славилась на весь музей.

Эш забрал у Антонии папку, открыл, скользнул взглядом по верхнему листу.

– А автобус зачем? – уточнил он. – По нашим дорогам… Может, объяснить им?

– Да объяснили, сразу же, – вздохнула музейщица, немного успокоенная уже тем, что проблему удалось с кем-то разделить. – Но они себе на уме. Пешком ходить не согласны. А сегодня же День города в Миронеже, все, кто был свободен, туда уехали – и автобусы, и гиды… У меня у самой группа. А в резерве – разве что Элис, но не пошлёшь же её без практики на столичных…

Вот и добрались до истинной причины визита, – отметил про себя Эш. В его обязанности работа экскурсоводом не входила с момента назначения на должность заместителя директора музея. То есть уже почти полгода. Строго говоря, он и должность хранителя оружейного фонда должен был кому-нибудь передать. Да только надёжных претендентов не нашлось, и Эш встал насмерть: либо совместительство, либо, извините, но ищите себе другого зама – желающих хватает. Директор, к его удивлению, согласилась на первый вариант.

Словом, в соответствии с должностными инструкциями и штатным расписанием, Антонии стоило распинаться не перед Эшем, а перед тем самым Станиславом, который формально являлся экскурсоводом, имел соответствующее удостоверение и был самым логичным кандидатом на роль исправителя собственной ошибки. Вот только, несмотря на немалый опыт и далеко не юный возраст, Станислав даже при нормально прописанной и забронированной программе умудрялся регулярно впадать в панику и трезвонить куратору группы по любому поводу, взвинчивая Антонию и ставя на уши всё бюро. К счастью, работать «в поле» он не рвался, и коллеги по возможности держали Станислава подальше от туристов. Переложить группу на Эша было гораздо надёжнее. Прилепившееся ещё в годы преподавательской работы гордо-ироничное звание Главного по спасению утопающих не покинуло его и здесь.

– Так бегите же к своим туристам, – снял Эш камень с души музейщицы. – Откатаю я им программу, не переживайте.

Антония вздохнула с явным облегчением, но, выходя, всё же спросила:

– А как же транспорт? А обед? Ничего же нет…

– Договорюсь. Не впервой, – как можно более уверенно улыбнулся Эш. – Зимогорье – гостеприимный город, не отмахнутся же здесь от туристов.

Насчёт туристов заявление, конечно, было спорным. А вот отмахнуться от самого Эша и правда мало кому удавалось. Его знали в лицо, уважали и старались не отказывать в помощи, надеясь (и не без основания) на ответную любезность. Хранитель оружейного фонда обладал неплохими связями, умел влиять на людей и никогда не игнорировал просьбы. Этим беззастенчиво пользовались коллеги, щедро делясь с Эшем своими безвыходными ситуациями.

Нынешняя, правда, была безвыходной только в глазах паникёрши Антонии. Она была сложной, неловкой, неприятной, но никак не безвыходной. Вот когда прошлым летом во время Зимогорского музыкального фестиваля весь музей искал по неожиданной заявке экскурсовода «на сегодня» для вип-гостей из Министерства культуры… Или когда гостиница без предупреждения сняла их бронь, и в разгар съезда реконструкторов по городу носилась бесприютная группа озлобленных людей, потрясая мечами и гремя старинными доспехами… Вот тогда, конечно, стоило беспокоиться. Впрочем, Эшу даже с реконструкторами удалось решить дело миром. По особому разрешению Рэда и под личную ответственность главного оружейника (в быту должность Эша почему-то называлась именно так) их разместили прямо в центральном выставочном зале исторического отдела. Хранитель фонда остался здесь же и до утра следил за нежданными гостями, отвлекая их от дебоширства рассказами об экспонатах, древних войнах и воителях. Гости ждали, когда же этот музейщик, непохожий на заядлого полуночника, наконец устанет, замолчит и уснёт, предоставив в их распоряжение настоящие древние мечи, так заманчиво развешанные по стенам. Музейщик выстоял: на рассвете последний слушатель задремал, сладко посапывая, в обнимку с собственным бутафорским двуручником.

И что Эшу после этого какие-то миронежские випы?

До приезда группы, судя по оставленной Антонией почасовке, было около получаса. От музея до вокзала хорошо знакомыми переулками – минут двадцать пять пешком, и то если не слишком торопиться. Короткий обзвон доказал, что свободных автобусов в Зимогорье действительно нет, и Эш с чистой совестью набрал номер Тони. У хозяина нескольких антикварных магазинов транспорт имелся, и оружейник знал это абсолютно точно. Вопрос был в том, чтобы уломать антиквара одолжить автобус, ждущий в гараже каких-нибудь внезапных, но очень важных пассажиров.

– Хорошо, – с деланым равнодушием отреагировал Эш на якобы неохотный отказ. – Нет, так нет.

– Извини, ну совсем никак. У меня партнёры могут приехать в любой момент, сам же понимаешь… – Не дождавшись ответа, Тони напряжённо переспросил: – Это точно не проблема, да? Наверняка где-нибудь найдётся ещё автобус, с твоими-то связями…

– Нет, конечно, не проблема. И раз мы так хорошо друг друга понимаем, ты ведь тоже не будешь возражать, если я не проведу для твоих партнёров экскурсию? У меня же в любой момент может появиться ещё какая-нибудь группа… Но это не проблема, правда? Уверен, где-нибудь обязательно найдётся ещё один энтузиаст, который согласится среди ночи поехать к Порогу в компании любителей старины и экстрима…

– Ты же мне руки выворачиваешь, – простонал Тони, и по его голосу было понятно, что антиквар уже готов покориться неизбежному.

Эш не удержался от усмешки.

– Если ты мне до сих пор не позвонил, значит, твои партнёры сегодня не появятся. Так что ты теряешь?

– Ладно, уговорил, – пошёл на попятную антиквар. – Если это действительно важно, то, конечно…

Эш выдохнул.

– Слушай, мы сколько раз это уже проходили? – с лёгким упрёком напомнил он. – И ты всегда ломаешься. Ладно, забыли. Автобус нужен через… – он сверился с часами… – пятнадцать минут на вокзале. Успеет?

– Да, без проблем, – уверенно заявил Тони.

– Машина-то приличная? – дежурно спросил Эш напоследок. И по отчётливой паузе перед утвердительным ответом понял, что выдыхать было рановато. – Тони, не темни. Что не так с автобусом?

– Да всё в порядке! – подозрительно громко и весело затараторил антиквар. – Машина прекрасная, сам всё время использую, недавно подвеску прокачал, теперь наши булыжники ей как асфальт, а что глушилка барахлит, так это же ерунда…

Эш с трудом удержался от ругательства.

– Я правильно понял, что ты хотел подсунуть мне для тургруппы автобус с неисправным страховочным амулетом? – уточнил он таким ледяным тоном, что Тони закашлялся. Официальная формулировка хоть и повторяла по смыслу разговорное выражение, звучала куда более неприятно.

– Да брось, Эш! – попытался исправить ситуацию Тони. – Даже если патруль к вам прицепится, ничего страшного. Они всегда с пониманием относятся. Эти глушилки столько ресурсов отжирают…

– Патруль меня волнует меньше всего. Если у нас на пути какая-нибудь очередная ловушка сработает, будет не до патрулей.

– Да когда оно последний раз срабатывало-то? Этих ловушек и не осталось уже нигде…

– Последний раз оно срабатывало полгода назад на Пограничной, – отчеканил Эш. – Двенадцать пострадавших, двоих еле откачали. Так что я без рабочей страховки группу на маршрут не выпущу. Если у тебя нет машины, давай не будем терять время, и я просто позвоню кому-нибудь ещё.

Звонить на самом деле было некому, да и некогда. Но лучше уж гнать туристов на экскурсию пешком и в случае чего раскидывать их по ближайшим безопасным магазинам и кафе, чем рисковать, что по двум десяткам закрытых в автобусе людей ударит волна от разорвавшегося где-нибудь энергопоглощающего снаряда Эпохи войн.

К счастью, говоря о своём единственном автобусе, Тони покривил душой.

– Ладно, Эш, убедил, – сдался он. – Есть у меня еще одна машинка. Для особых случаев. Там всё исправно. Смотри не угробь.

– Спасибо, – искренне поблагодарил оружейник, на этот раз уже оправданно вздыхая с облегчением. – Я пришлю тебе мастера, хорошего. Посмотрит, что там со страховкой. Услуга за услугу.

То, что Антония упомянула Элис, было очень кстати. Студентка, проходившая в музее практику, ещё неделю назад рассказывала Эшу, что мечтает съездить к Порогу. Девушка оканчивала первый курс исторического факультета, но уже грезила о работе экскурсовода и хваталась за любую возможность получить опыт. Она побывала на десятке городских экскурсий, но одной из самых таинственных достопримечательностей Содружества до сих пор не видела. А между тем, девушка сама хотела стать проводником, и отсутствие поля, без которого найти место расположения старой столицы Содружества было практически невозможно, её ничуть не смущало.

Строго говоря, обязанность предоставлять студентке разнообразный профессиональный опыт лежала на Антонии, но так уж получилось, что Элис с первого дня практики попала под опеку заместителя директора. Две недели назад Эш встретил девушку у подножия северной башни. Элис смотрела на ступени старинной винтовой лестницы с таким благоговением, словно они вели не к служебным кабинетам, а, по меньшей мере, в обиталище богов. Оружейник до сих пор был уверен, что если бы не заговорил тогда с девушкой и не проводил её в экскурсионное бюро, она так и простояла бы весь день, не решаясь заглянуть в скрытую от посетителей, а потому особенно притягательную жизнь музея.

Элис оказалась застенчивой, но умной и способной девушкой, так что при встречах с ней Эш с удовольствием поддерживал разговор, искренне радовался её успехам в университете и с готовностью утолял студенческое любопытство подробными ответами на многочисленные профессиональные вопросы.

Словом, как только в его графике наметилась поездка к Порогу, Эш сразу вспомнил о просьбе практикантки и позвонил девушке ещё до того, как начал искать автобус. Подходя к вокзалу, он издали увидел ярко-жёлтую куртку Элис. Будущий экскурсовод ждала его у входа в кассовый зал. Кончик длинной русой косы отчаянно плясал в её пальцах.

– Ты что, нервничаешь? – удивился Эш.

Девушка смущённо кивнула и закинула косу за спину, чтобы не давать себе повода снова за неё схватиться.

– Не стоит, – покачал головой наставник. – Нервничать сегодня положено мне. А тебе положено внимательно смотреть, слушать и запоминать.

– Хорошо. – Элис улыбнулась и кивнула на электронное табло. – Кажется, их поезд уже объявили.

Группа, как и предупреждала Антония, оказалась «себе на уме». Преподаватели элитной столичной гимназии поначалу слушали экскурсовода скептически, на стажёра поглядывали косо, негромко, но непрерывно переговаривались между собой и жаловались на тряску, игнорируя историческую ценность зимогорских булыжных мостовых. Ситуацию усугублял дождь, который, судя по комментариям туристов, тоже был исключительно на совести сотрудников экскурсионного бюро. Но больше всего раздражали деловитые комментарии. Миронежские педагоги точно знали, в каком порядке нужно осматривать зимогорские достопримечательности, были экспертами в области местной архитектуры и лучше любого водителя представляли, где нужно припарковать автобус, «чтобы не ехать снова по тем ужасным колдобинам».