Текст книги "Катализатор (СИ)"

Автор книги: Мария Демидова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 37 страниц)

«Ну и ладно, – засыпая, подумала Джин. – Если этот мир требует убить одного человека ценой жизни другого, пусть катится к чертям. Я обойдусь без продолжения этой дурацкой истории».

* * *

Две недели пролетели, как одно мгновение, оставив в памяти лишь смутные обрывки ничего не значащих обыденных событий. Всё оказалось куда проще, чем представляла Джин. По крайней мере, разговоров о том, чтобы заменить её на арене, Эш больше не заводил. Всё шло по плану. До тех пор, пока однажды, придя домой, колдунья не почувствовала, что в квартире слишком тихо и пусто. Рука, привычным жестом коснувшаяся стены, не нащупала выключателя. Из пустых комнат дохнуло холодом. Сердце сжалось. Страх? Предчувствие?

Эша не было. Оружия на стене не было тоже.

Джин метнулась к двери, но та не открылась. Заперли? Кто и когда?

Страх. Путающий мысли, не дающий сосредоточиться.

Успокоиться. Нужно успокоиться. У неё, в конце концов, есть ключ. Она только что отпирала им эту самую дверь. Пальцы нервно шарили по стене и всё никак не могли нащупать выключатель. К чёрту свет.

Часы показывали без четверти двенадцать. Время ещё есть. Она должна успеть.

В сумке ключей не оказалось. Под непослушные руки попадало всё что угодно – кошелёк и бинты, перчатки и пузырьки с лекарствами, мотки шерсти, платки, расчёски, записки, чеки, обёртки от конфет… Пальцы путались в разноцветных нитках, кололись о шприцы и вязальные спицы. Джин уже не осознавала, что выбрасывает наружу из бездонной глубины. Она перекладывала вещи на тумбочке. Шарфы, шапки, книги, старые газеты валились под ноги. Время текло сквозь пальцы. К чёрту ключи. К чёрту двери. Высоту четвёртого этажа – туда же.

Боли не было. Асфальт оказался мягким и пружинистым. Джин даже не почувствовала приземления. Нахлынула толпа. Нескончаемый поток окружал, подхватывал, увлекал за собой. Колдунья билась в невидимых сетях, пытаясь сдвинуться с места. Стрелки башенных часов сливались, двоились, вращались то в одну, то в другую сторону.

Страх. Вгрызающийся в спину. Норовящий вырвать позвоночник.

– Вы опоздали, – сообщили из серой безликой пустоты.

Неправда.

Дверь телецентра слетела с петель. За пультами пусто. Что-то не так со зрением – никак не разглядеть изображение на мониторах. Где-то должны быть люди. Кто-то, кто сможет это остановить. Нужно только найти. Лабиринт коридоров и дверей. Холодные переходы. Каменные стены. Пустые комнаты. В лабиринте всегда нужно идти направо. Или налево?

Надо возвращаться. Наверное, она просто пошла не в ту сторону. Только за спиной всё не так, как было минуту назад. Минуту ли? Час? День? Год? Отсюда не выбраться. Это не лабиринт – это мышеловка. Всё было продумано с самого начала. Она ничего не сможет сделать. Её заманили в ловушку и теперь не выпустят – как ни кричи, как ни бросайся на стены.

Потолки всё ниже, коридоры всё уже. Бежать тяжело и неудобно, но в мозгу отчаянно бьётся и подгоняет единственная мысль. Ты опаздываешь. Опаздываешь. Опаздываешь.

С размаху врезаться в стекло. Снова не почувствовать боли. Стены – прозрачны. Пол – тоже. Внизу – пустые трибуны. На арене – люди, носилки, белая ткань, чёрный пластик. И никакой суеты.

Страх. Тисками сжимающий виски. Застилающий глаза. Разрывающий горло криком.

Стрелки часов режут пальцы. Если очень постараться, всё можно вернуть. Исправить.

– Не упрямься, Джин. Ты же знаешь, он сам этого хочет. Это его право.

– Я не дам ему умереть. И мне плевать, чего он хочет.

Патриция укоризненно качает головой.

– Ты неправа. Когда любишь, нет ничего важнее его желаний.

– Тогда хорошо, что я его не люблю.

Это даже не преграда. Так, мелочь. Взмах шпаги – и зеркало разлетается осколками. Один царапает щёку. Другой насквозь пронзает грудь. Острая боль парализует. Невозможно дышать. Вкус крови на языке. Перед глазами клочья алого тумана.

Кто-то сильный не даёт упасть. Обнимает. Прижимает к себе, пытаясь унять сотрясающую тело дрожь. От этого должно стать легче. Но у Джин в груди осколок зеркала. И теперь – не только у неё.

Эш совсем близко. У него на щеке – длинный шрам, на губах – кровь, в глазах – пустота.

А чего ты ждала? На что надеялась? Ты давно знаешь правила этой игры, и не тебе их менять.

– Всё хорошо.

Какое, к чёрту, хорошо?!

– Не бойся. – Тихо. Спокойно. Безапелляционно. – Просыпайся, Джин.

Слова звучат. Не воспринимаются напрямую сознанием, а именно звучат. Это очень важно. Это делает мир настоящим.

Мышцы свело судорогой. Кружится голова. Вдох. Вдох. Вдох…

– Тш-ш-ш…

Уверенная ладонь скользит по плечам и спине, снимая напряжение.

– Всё хорошо, Джин. Выдыхай. Медленно. Слушай меня. Вдох. Выдох. Не торопись. Вдох. Выдох…

Голос гипнотизирует. Тело подчиняется автоматически.

Реальность наполняется ощущениями. Чужое сердце размеренно ударяет в висок. Собственное – отплясывает чечётку в горле. Терпкий травяной запах геля для душа. Тёплая спина под онемевшими от напряжения пальцами. Тяжесть в груди. Пересохшие губы. Дрожь, слабость и холодный пот.

– Пока я рядом, не случится ничего плохого, – пообещал Эш. – А я никуда не уйду.

Облегчение. Безопасность. Бессилие и безволие. Кратковременное, сладкое и жуткое в своей абсолютности. Ощущение, несколько лет назад напугавшее Джину настолько, что наутро, второпях собрав вещи, она сделала вторую отчаянную попытку переехать от Эша в общежитие.

Тогда он впервые вытащил её из цепких лап кошмара, который колдунья не смогла сбросить сама, и сидел вот так же на краю кровати, прижимал к груди своего тяжело дышащего донора, шептал что-то успокаивающее, гладил по спине. Тепло чужого тела, уверенные прикосновения гасили панику, расслабляли сведённые мышцы, позволяя отдышаться, заставляя доверчиво обмякнуть в сильных руках. Тогда вместе с облегчением пришли стыд и запоздалое осознание того, что она оказалась в чужом городе, вдали от сколь-нибудь близких друзей, в одной квартире с практически незнакомым мужчиной. Сильным, властным, привыкшим получать желаемое. Что, если он захочет… На подлеца Эш не походил. С другой стороны, Эдвард тоже поначалу не производил впечатления человека, способного закрутить роман со студенткой, чтобы украсть её амулет.

О новой причине её беспокойства Эш догадался через несколько дней, заметив, что Джин опускает глаза при встрече и вздрагивает от случайных прикосновений.

– Ты что, меня боишься?

Колдунья помотала головой, но сжатые пальцы и взгляд, будто приклеившийся к столику кафе, были достаточно красноречивы.

– Я никогда не причиню тебе вреда, Джин, – заверил Эш. – И я никогда не воспользуюсь твоей слабостью. Я просто пытаюсь помочь.

Она кивнула.

– Я справлюсь. Правда, я сама с этим справлюсь.

Она не справилась. Присутствие Эша до сих пор было единственным надёжным лекарством от паники. Впрочем, со временем их отношения так прочно закрепились между позициями «врач-пациент» и «спасатель-утопающий», что стыд, подозрения и опасения стали казаться попросту нелепыми.

Вот только сейчас, за две недели до злополучной дуэли, ей никак нельзя терять волю. Ни на минуту. Слишком многое поставлено на карту.

– Я никогда не воспользуюсь твоей слабостью. Даже ради твоего блага.

Иногда Джин готова была поверить, что Эш может читать её мысли.

– Обещаешь?

Вопрос расцарапал пересохшее горло, и колдунья закашлялась.

– Обещаю. Принести тебе воды?

Пальцы против воли судорожно вцепились в его спину.

– Хорошо. Не бойся, я буду здесь столько, сколько нужно.

– Спасибо. – Она медленно глубоко вздохнула и разжала руки. – Извини. Когда-нибудь это закончится, честное слово.

– Надеюсь, ты не будешь слишком торопиться, – неожиданно устало ответил Эш. – Я бы хотел вернуться к этому разговору недели через три, не раньше.

Джин осторожно отстранилась, высвобождаясь из уютных и безопасных объятий.

– Вода – это хорошая идея, – тихо произнесла она. – Если можно…

Эш поднялся и двинулся к двери.

– Если ты меня обманешь, я умру, – буднично сообщила Джин ему в спину. – Я просто спать не смогу. Совсем. И в итоге хватану-таки слишком много снотворного. Возможно, даже случайно.

– Я понял, – серьёзно кивнул Эш. – Я только не понял, кто из нас теперь главный манипулятор.

Колдунья слабо улыбнулась.

– Я не манипулирую. Я расписываюсь в собственной беспомощности.

«Прекрасно зная, что в случае с тобой это одно и то же…»

Когда он вернулся, Джин натягивала свитер. Эш удивлённо замер на пороге.

– Я пойду прогуляюсь немного, – объяснила колдунья, закрывая шкаф. – Сон пропал совсем.

– Пойти с тобой? Ночь всё-таки.

Он отдал ей стакан, Джина сделала несколько глотков и покачала головой.

– Нет, не надо. Не волнуйся, я не буду уходить далеко. Ложись спать, ладно? Я ненадолго.

Ночь была тёплой, но ветреной. На улице глаза тут же заслезились, и колдунья была рада, что это можно списать на погоду. Хотя кому нужны объяснения, если вокруг – ни души?

Джину бил нервный озноб. Каждый вдох иглой вонзался под рёбра. Она надеялась, что на улице станет легче, но нет, ничего подобного: панике было наплевать, где глодать свою жертву. В висках пульсировал страх. Отдавался ударами кувалды в груди. Заполнял всё существо, лишал воли. Вздох получился нервным, судорожным.

Она не справится. Если сейчас вернётся домой, расплачется, сломается, рассыплется. И ничего не сможет противопоставить сочувственным аргументам самоотверженного оружейника, который не упустит случая уберечь её от опасности, пусть даже принятой добровольно.

«Увы, Эш. Мы оба знаем цену твоим обещаниям».

Значит, возвращаться домой рано. Сначала нужно успокоиться. Чего бы это ни стоило.

Ноги сами несли вперёд, и Джина не представляла, куда.

Или представляла?

Она достала из кармана плаща телефон. Едва не выронила его из дрожащих пальцев.

«Это не вариант. Конечно, это не вариант».

Джин набрала номер.

«Нельзя. Нельзя ни в коем случае!»

Вызов.

«Это опасно, в конце концов!»

Длинный гудок. Ещё один. Отклик.

«Не смей, дура!»

– Мне нужна твоя помощь.

«Четыре часа утра. Пошли меня к чёрту. Пожалуйста, пошли меня к чёрту!»

– Джин? Ты не дома? Куда мне приехать?

* * *

От своей соперницы Виктор был в восторге. За две недели он в неё практически влюбился, несмотря на то, что виделись они за это время всего дважды – на подписании дополнительного соглашения о запрете магии во время дуэли и на пресс-конференции, собравшей журналистов со всего центрального региона Содружества. Перед прессой Джина держалась превосходно. Её спокойной уверенности завидовал даже сам Виктор, которого откровенные и провокационные вопросы коллег несколько раз едва не выбили из колеи. Колдунья же вела себя так, будто ей вовсе не знакомы ни волнение, ни страх.

«Интересно, она настолько уверена в собственной неуязвимости или просто не боится смерти? – размышлял Виктор, бредя ранним утром по Замковой улице и привычно скользя взглядом по вывескам знакомых кафе и магазинов. – И если не боится, то почему? Из-за детской уверенности, что смерть – это то, что случается только с другими? Или из-за того, что собственная жизнь не имеет для неё ценности? Что толкает её на арену? А что, если задуматься, толкает туда меня?»

Джину, торопливо шагающую по противоположной стороне улицы, Виктор заметил не сразу. Точнее, не сразу узнал. Девушка выглядела так, будто выскочила из дома второпях, забыв о макияже, причёске и вообще обо всём на свете. Журналист двинулся следом, мысленно объяснив своё поведение беспокойством о хрупкой девушке, которая спешит куда-то, не разбирая дороги, не обращая внимания на отвратительную морось и не видя ничего вокруг. Отчасти это было правдой. Отчасти – попыткой оправдать банальное любопытство.

Войдя в парк, Джина нервно огляделась и свернула на боковую аллею. Предположений, с кем девушка так стремится встретиться за день до дуэли, Виктор не строил, и всё-таки, заметив, к кому направляется колдунья, был удивлён.

Мальчишка в кожаной куртке нахохлившейся вороной сидел на невысокой ограде детской площадки. Увидев Джину, счастливо улыбнулся, соскочил на землю, приветственно махнул рукой. Колдунья нерешительно остановилась в паре метров от него. И не подумаешь, что несколько минут назад торопилась, едва не срываясь на бег. Парень сделал несколько шагов, на ходу стягивая чёрные перчатки. Джина вдруг отступила, спрятала руки за спину, торопливо пробормотала что-то, чего Виктор не смог расслышать. Мальчишка упрямо качнул головой, приблизился к колдунье, обнял. Нет, просто дотянулся до спрятанных ладоней, заставляя девушку вывести руки из-за спины. Сжал дрожащие пальцы.

– Если бы это было правдой, ты бы не пришла.

Джина не спорила и не сопротивлялась.

Не в силах справиться с любопытством, Виктор подошёл чуть ближе и устроился за столиком пустого уличного кафе, на всякий случай опустив пониже козырёк кепки. Парочку, впрочем, происходящее вокруг явно не интересовало. Мальчишка вообще закрыл глаза и замер, улыбаясь и сжимая руки Джин. Девушка смотрела на него внимательно, сосредоточенно, будто стараясь уловить и запомнить каждый оттенок мимики.

«Странная, очень странная ведьмочка, – думал Виктор, который через пять минут уже начал скучать на своём наблюдательном посту. – Интересно, вездесущий Скай знает об этих встречах? Уж не рассказать ли?»

В том, что свидание в парке не было первым, журналист почему-то был абсолютно уверен.

Мальчишка вдруг вздрогнул, не удержал улыбку, поморщился, как от боли. Скользнувшая по лицу тень исчезла через мгновение, но Джина как будто ждала этого сигнала.

– Хватит, – заявила она твёрдо, и парень открыл глаза. – Крис, достаточно.

Она попыталась отдёрнуть руки, но он удержал её за запястья. Вырываться, впрочем, не заставил – уже через пару секунд отпустил, вскинул ладони жестом фокусника: «Не держу, никакого подвоха, всё честно!»

– Прости. – Джин говорила тихо, но Виктору всё-таки удавалось расслышать слова. – Это в последний раз.

– Не зарекайся, – улыбнулся Крис, надевая перчатки.

– У меня поезд через два часа, – невпопад ответила колдунья. – Так что… Слушай, мне так стыдно… Но я так рада, что ты пришёл. Что ты всегда приходил. – Она помолчала, опустив глаза. – Мне бы хотелось сделать для тебя что-нибудь настолько же важное. Пока ещё есть такая возможность.

– Ну так в чём проблема? – Мальчишка потянулся, будто разминая уставшие плечи. – Два часа, говоришь… Времени вполне достаточно.

– Есть идеи?

Крис состроил хитро-задумчивую гримасу.

– Чем я ограничен в своих фантазиях?

– Разве что здравым смыслом, – усмехнулась Джин.

Парень звонко рассмеялся.

Колдунья поёжилась, будто только сейчас почувствовала влажную осеннюю прохладу, плотнее запахнула воротник плаща.

– Ты уверена, что это условие по адресу? – поинтересовался Крис, расстёгивая куртку.

Джина удержала его руку.

– Не джентльменствуй, простудишься, – предостерегла она. – И не отвлекайся. Так как насчёт фантазий?

– Ну… – протянул Крис с наигранной нерешительностью. – Есть одна. Только сначала пообещай, что исполнишь. А то я перед тобой душу раскрою, а ты начнёшь придумывать отговорки, нанесёшь мне психологическую травму…

«Вот ведь мелкий нахал, – раздражённо подумал Виктор. – Неужели она не видит, чего он добивается? Или, наоборот, прекрасно видит…»

– Хорошо. – Джин улыбнулась, принимая правила игры. – Обещаю, что исполню любую твою просьбу. Заслужил.

Мальчишка просиял, с заговорщической улыбкой поманил колдунью к себе и что-то прошептал ей на ухо.

Девушка посерьёзнела.

– Крис… – вздохнула она. – Ты же знаешь, что как раз этого я обещать не могу.

– Поздно. Уже пообещала, – невозмутимо напомнил он, снова усаживаясь на ограду. – Изволь выполнять.

Джина поправила ремешок сумки, спрятала руки в карманы.

– А если это невозможно? Я могу сделать что-то ещё, чтобы не остаться в долгу?

– И не мечтай, – категорично заявил Крис, крайне довольный своей уловкой. – Ты сама сказала: любую просьбу. За язык никто не тянул. Кстати, месяц назад я тоже многое считал невозможным. Но я же здесь. Так что не торопись с отказом. Лучше подумай, как сдержать слово.

Она с полминуты стояла в задумчивости, молча теребя кончик пояса. Потом взглянула на часы.

– Мне надо идти. У Эша планёрка заканчивается.

Крис понимающе кивнул.

– Тогда до встречи. – И добавил, не давая ей вставить слова: – Возражения не принимаются.

Джин улыбнулась и, ничего не ответив, быстро зашагала в сторону музея.

Когда Виктор вновь перевёл взгляд на Криса, парень всё ещё смотрел вслед колдунье, внимательно и неожиданно серьёзно. Лишь после того, как девушка скрылась за поворотом, он снова расстегнул куртку и достал из внутреннего кармана короткий шнурок, сплетённый из разноцветных нитей. Покрутил его в пальцах, словно изучая, а потом крепко завязал на запястье. И улыбнулся удовлетворённо – как человек, только что закончивший очень трудное, но важное дело.

* * *

Отец, конечно же, никуда не уехал. Не подействовали ни уговоры Аниты, ни аргументы Рэда. Не добавлял убедительности и тот факт, что Крис тоже оставался в городе.

– Может быть, нужно было придумать ещё какие-нибудь доводы, – сокрушалась Анита, сидя в купе Зимогорского экспресса и тревожно глядя в окно на здание вокзала. – Солнышко, может быть, если бы ты поехал, он тоже согласился бы? Было бы здорово всем вместе погостить у бабушки с дедушкой, правда?

– Правда, – кивнул Крис. – Но нет, не согласился бы. Он ведь не просто так остался, а чтобы патрули усилить, если какая-нибудь суматоха начнётся. Ты же знаешь, когда дело касается работы, папу ни в чём не убедить. Он упрямый, как…

– …ты, – улыбнулась Тина.

– Как я, – согласился Крис, ловко забрасывая на полку тяжёлую сумку Аниты. Рукав куртки съехал к локтю, обнажив запястье, обвязанное ярким плетёным шнурком. От взгляда матери непривычный аксессуар не ускользнул.

– Ты начал носить амулеты? – Анита выглядела одновременно удивлённой и обрадованной, и Крису очень не хотелось её разочаровывать.

– Вроде того, – ответил он, натягивая рукав почти до середины ладони.

– Наконец-то, – с облегчением вздохнула Анита, не замечая помрачневшего взгляда дочери.

– Я пойду узнаю, что там с чаем. – Кристина открыла дверь купе и поманила брата за собой. – Составишь компанию?

Дойдя до противоположного конца вагона, она резко остановилась и обернулась.

– Это ведь не твой амулет.

Вопроса в тоне не чувствовалось.

– Теперь мой.

Крис облокотился на тянущийся вдоль окна поручень.

– И как это понимать? – уточнила Тина, не сводя с брата строгого взгляда.

– А что тут понимать? Я стырил у знаменитости сувенир. После дуэли продам с аукциона, кучу денег заработаю…

– А если серьёзно?

– Я? Серьёзно? Ты, наверное, шутишь.

Видимая беззаботность Криса не произвела на сестру должного впечатления.

– Что-то не нравишься ты мне, младшенький…

– Что-то я никому не нравлюсь в последнее время, – фыркнул Крис. – Ни тренеру, ни Грэю, ни вот тебе. Даже обидно, правда! Неужели я растерял своё бесценное обаяние?

Кристина вздохнула.

– Ты вторую неделю сам не свой…

– А чей? – попытался перебить сестру Крис, но она продолжила:

– Ты же психуешь, я вижу. Телефон в руке, как приклеенный. То срываешься куда-то посреди ночи, то из комнаты не выходишь по полдня. И на тренировки зачастил. К чему ты готовишься? Теперь вот ещё это… – Она кивнула на шнурок, концы которого Крис бессознательно подёргивал. – С каких пор Джин раздаёт свои амулеты кому-то кроме Эша? Что вы двое задумали?

– Она тут ни при чём!

Тина вздрогнула от неожиданной резкости.

– Крис…

– Извини. – Он улыбнулся чуть смущённо. – Похоже, у меня и правда слегка едет крыша. Хорошо, что я не предрасположен к буйствам, правда? Сам не свой, говоришь? Хорошая формулировка…

Тина задумчиво посмотрела на цветастый браслет, перевела внимательный взгляд на лицо Криса.

– Кажется, ты крупно влип, братик.

Он рассмеялся, снова спрятал браслет под длинным рукавом.

– Ты даже не представляешь, насколько.

Кристина неожиданно взяла его за руку и настойчиво потянула к купе.

– Поехали с нами! Не надо тебе здесь…

– А где надо, по-твоему? – Он легко высвободился, не перестав улыбаться. – И потом, кто-то же должен за товарищем подполковником присматривать, пока вас не будет.

– Но ты ведь встретишь нас, когда вернёмся? – спросила Тина почти жалобно.

– Надеюсь. Да ладно тебе! Я и не из такого выпутывался, сама знаешь.

С полминуты Тина стояла в нерешительности, а потом порывисто обняла брата.

– Я могу тебе чем-нибудь помочь? Хочешь, останусь?..

– Нет. – Крис коротко ответил на объятия и отстранился. – Я хочу, чтобы ты вернулась в купе, пока мама не начала волноваться. А ещё – чтобы вы не нажили неприятностей, если после дуэли действительно начнётся какой-нибудь бардак. У вас же нет моего опыта выживания. Если получится не попасть в передрягу, будет очень круто.

– Мы постараемся, – пообещала она и неохотно двинулась назад.

– Я тебя тоже люблю, сестрёнка.

Когда Тина обернулась, Криса в вагоне уже не было.

* * *

«…непримиримые соперники, ещё вчера готовые буквально уничтожить друг друга, неожиданно пришли к компромиссу. Но было слишком поздно. Столичная арена, в отличие от других подобных сооружений, не предполагала возможности примирения. Ни дежурным операторам, ни вызванным на подмогу техникам не удалось снять ограничительный купол. В попытке обмануть механизм участники Рокового поединка перешагнули ограничительную линию одновременно…»

Джин отложила книгу и вытянулась на кровати. За вечер она читала уже третий вариант этой истории, и оптимизма ни один из них ожидаемо не внушал. Чтобы снять купол, нужно очень много сил и очень много времени. Завтра у неё не будет ни того, ни другого.

В лесном убежище было тихо и спокойно. На душе, как ни странно, тоже: сказывалось недавнее общение с Крисом. Джина закинула руки за голову и улыбнулась. Как же хорошо!

Похоже, Зимогорье не только притягивает странных личностей с редкими свойствами и способностями, но и само умеет их создавать. Дар Криса, конечно, уникальным не был – о возможности тесного взаимодействия между полями Джин знала давно, а базовыми навыками полевой корректировки эмоций владела и сама. Но скорость, с которой Крис устанавливал контакт с чужим полем, и глубина воздействия поражали. Возможно, дело было в особенностях сенсорной чувствительности и очень плотной связи поля с собственным телом. Пообщаться бы ещё с каким-нибудь тактильным сенсориком: может, для них это вообще норма… Так или иначе, в любой клинике психоневрологического профиля Криса бы с руками оторвали. С такими способностями легко заработать состояние. Правда, нервный срыв – ещё легче.

«Это была вынужденная мера, – в очередной раз попыталась оправдаться Джин. – И это больше не повторится. Как бы трудно ни было».

Сейчас, когда мысли текли плавно, дыхание было ровным, а сердце не стремилось вырваться из грудной клетки, давать такие обещания было легко. Особенно молча и себе самой. Особенно если учесть, что они с Крисом, вероятно, больше не увидятся.

«До встречи. Возражения не принимаются».

Наивный мальчик. Неужели ты до сих пор веришь в чудеса? Или в то, что обещание может кого-то защитить? Когда дело касается настоящего шторма, этот якорь слишком слаб.

Была у спокойствия Джин и ещё одна, неожиданная, причина. По мере приближения дуэли происходящее казалось колдунье всё менее реальным. Всё сложнее было представить, что кто-то всерьёз задумал столкнуть магов и людей без поля, что кто-то всерьёз запустит необратимый механизм Рокового поединка. Что она сама выйдет на смертельный бой. Обычный житель мирного городка в мирное время… Но может быть, именно сейчас, пока время окончательно не перестало быть мирным, и стоит повоевать? Может быть, это хрупкое равновесие – и есть то единственное, ради чего стоит поднимать оружие? Но что делать, если любой выбор и каждый шаг – роковой камень на чаше весов?

А ведь летом, когда всё только начиналось, Джина ни за что не поверила бы, что кто-то согласится участвовать в нелепом телепроекте. И из своих знакомых могла бы заподозрить в этом разве что охочего до приключений Криса. В конце концов, он давно воюет с собственным полем и вполне мог бы использовать шоу для демонстрации достижений на этом поприще. Летом такое предположение казалось убедительным, но сейчас вызывало только усмешку. Кажется, за последние несколько месяцев она узнала музейного взломщика лучше, чем за предыдущие несколько лет. Или что-то изменилось после истории с Вектором… В любом случае, теперь было очевидно, что если бы Джина не пришла к Крису со своими страхами, он вовсе остался бы в стороне от этой авантюры.

Хотя…

Нет, не остался бы.

«Выживи. И считай, что мы в расчёте».

От воспоминания сделалось не по себе.

Лучше бы на свидание позвал, честное слово! Любой нормальный твой ровесник воспользовался бы случаем попросить у давшей щедрое обещание колдуньи весь мир. И пару коньков в придачу. Впрочем, мы же давно решили, что ты ненормальный…

«Триста восемьдесят четыре, – улыбнулась Джин. – Счёт продолжается. И как же хочется сообщить тебе об этом лично!»

Она села и вздрогнула, увидев Эша.

– Извини. – Он так и остался стоять в дверях, задумчиво глядя на колдунью. – Мне показалось, ты спишь. Не хотел будить.

– Не сплю, – озвучила очевидное Джин. – Отговаривать пришёл?

– А есть шанс преуспеть? – без особой надежды спросил Эш.

Она покачала головой.

– Тогда, наверное, нет. Не прогонишь?

– Нет конечно, – улыбнулась Джин. – Что за глупости?

Эш подошёл к столу, медленно извлёк из ножен лежащую на нём шпагу.

– Мне кажется, ты меня избегаешь.

– Ты раньше жаловался, что меня слишком много, – уклончиво ответила Джин. – Неужели меня может быть слишком мало?

Развивать тему оружейник не стал.

– Потренироваться не хочешь?

Воздух засвистел под острым лезвием. Джин поморщилась и снова упала на спину.

– Убери, пожалуйста. Я помню, как держать её в руках и не отрезать себе голову. Этого достаточно.

Эш вздохнул, но послушно вернул оружие в ножны.

– Лучше скажи мне вот что, – попросила Джин. – Ты наверняка всё знаешь о Роковых поединках. Может быть, есть способ обоим дуэлянтам выйти с арены живыми?

Колдунья лежала на краю кровати, и Эш не придумал ничего лучше, чем сесть рядом прямо на пол.

– С этой арены – нет. Купол невозможно снять до окончания дуэли. По крайней мере, никто не знает, как это сделать. А ты думаешь, Иномирец согласится прервать поединок?

Джин вздохнула.

– Не знаю. Не уверена. Раз он до сих пор его не отменил… Наверное, я просто не смогла произвести должного впечатления. Жаль, что я не Пэт…

Эш вскинул на неё удивлённый взгляд.

– Её всем хотелось защищать, – пояснила Джин. – А меня, похоже, не хочется.

– Тебя попробуй защити… – усмехнулся оружейник.

– Ну Виктор-то об этом, кажется, не знает, – заметила колдунья, переворачиваясь на бок и приподнимаясь на локте. – А вообще это, наверное, какая-то природная особенность. Мне кажется, парням приятно было просто находиться рядом с Пэт: она казалась такой беззащитной… Не нужно было прилагать дополнительных усилий, чтобы почувствовать себя сильным… – Она вдруг осеклась, посмотрела на Эша виновато. – Прости. Я не имела в виду…

Оружейник неожиданно улыбнулся. Грустно и немного ностальгически.

– Те, кто хотел находиться с ней рядом слишком долго, вскоре начинали чувствовать себя очень слабыми. Несмотря на все усилия.

Желающие забрать у него Пэт не переводились. Но за четыре года у Эштона так и не появилось равного соперника. Кроме одного. Того, которому он в итоге проиграл. И очень боялся проиграть снова. Впрочем… Может, на этот раз всё проще? Может, на этот раз речь идёт всего лишь о человеке?

– Жаль, что мы с тобой не познакомились раньше, до всего этого, – задумчиво произнесла Джин. – Наверное, тогда я не думала бы, что Пэт для тебя – способ самоутверждения. Красивый престижный аксессуар вроде брендового галстука: по случаю надел, а не нужно – убрал в ящик до поры до времени…

Эш болезненно поморщился.

– Вот как…

– Извини. – Джин села на кровати. – Сегодня, наверное, вечер такой – тянет на воспоминания и откровения. Если стану совсем невыносимой, ты в любой момент можешь уйти. Я не обижусь.

Он не двинулся с места.

– Просто ты производил такое впечатление… – смущённо продолжила Джин. – Я только потом поняла, как сильно ты её любил. Если до сих пор никто не смог её заменить.

Эш непроизвольно вцепился в тонкий ковёр, как будто пол вдруг сделался наклонным и неустойчивым. За последние две недели его несколько раз настигало это ощущение зыбкости времени. Перепутать Джину с Патрицией было невозможно – по крайней мере, если достаточно хорошо знать их обеих. Но внешнее сходство запускало в сознании пугающий и не до конца понятный механизм, бросало в воспоминания, стирало прошедшие десять лет, заставляя прошлое и настоящее накладываться друг на друга.

Пожалуй, самым болезненным было осознание того, что он давно смирился со смертью Пэт. И едва ли променял бы своё настоящее на прошлое Эштона Ская.

– Я действительно очень её любил, – сказал наконец Эш.

«Десять лет назад», – добавил он про себя.

– И её действительно невозможно заменить. Тебя тоже.

Джин положила ему на плечо руку, и Эш тут же сжал её.

– Если я пообещаю, что не выставлю свою кандидатуру, ты откажешься от дуэли? Ну её к чёрту, а?

Колдунья ответила не сразу.

– Сорвём шоу – придётся платить неустойку. Ты видел эту цифру?

– Вон твоя неустойка лежит. – Эш кивнул на оставленную без внимания шпагу. – Если не хватит, у меня ещё много чего интересного есть. Покупателей найти недолго.

Джин сглотнула.

– И ты действительно готов позволить кому-то рисковать жизнью? – осторожно спросила она.

– Я не готов позволить этого тебе.

Колдунья неуверенно провела ладонью по его волосам. Вот сейчас способности Криса точно не помешали бы…

– Не волнуйся. Твой донор никуда от тебя не денется, – пообещала она. – Но сейчас дело не только в тебе. Просто если есть хотя бы ничтожный шанс остановить войну, его надо использовать. Чем бы ни пришлось рискнуть.

– И ты видишь этот шанс?

– Я просто верю, что путей всегда больше чем два, – пожала плечами Джин. – И, честное слово, я рискую меньше, чем кто бы то ни было.

Эш вздохнул и обернулся.

– Я могу хоть как-то тебе помочь?

Колдунья улыбнулась.

– Ты можешь довериться мне. И простить, если я проиграю.

Отвечать на её улыбку Эш не спешил.

– У меня будет на это мало времени. Но, думаю, я успею.

* * *

Устав мерить шагами гостиную, Эш вышел на улицу, быстро спустился по ступеням веранды и, не сбавляя хода, углубился в тёмный ночной лес. Звёзды и полная луна давали мало света, но его всё же хватало, чтобы вовремя огибать деревья. Большего и не требовалось.