Текст книги "Катализатор (СИ)"

Автор книги: Мария Демидова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 37 страниц)

А на следующий день Дарен Тиг действительно слёг. И пропал сразу на месяц, до самой выставки. Заподозрить ответственного, всю жизнь отдавшего работе профессора в симуляции было сложно, но Эшу внезапная болезнь всё-таки казалась подозрительной. Впрочем, задумываться о саботаже старого оружейника не было времени. Эш рухнул в работу с головой. Чувство ответственности поддерживало силы. Тяжесть мира привычно опустилась на плечи, восстанавливая равновесие. Бездна никуда не исчезла и продолжала вытягивать энергию, но это уже не казалось фатальным. Что-то переключилось в восприятии – как будто повернули невидимую ручку, меняя фильтр, перестраивая оптику.

Тиг вернулся в музей накануне открытия выставки и свои владения инспектировал с нескрываемой тревогой. Трудовая терапия для ценного сотрудника – дело хорошее, но в данном случае – ещё и небезопасное. Эш смотрел на наставника усталыми, воспалёнными и немного шальными от бессонных ночей, но уже вполне живыми глазами. Даже позволил себе иронично-самодовольную усмешку, когда Тиг, досконально изучив систему построения выставки, впечатлённо присвистнул.

«Вы удивлены, профессор? Вы всё-таки не до конца верили, что я смогу это сделать?»

– Я рад, что ты справился, мальчик. – Старый оружейник похлопал Эша по плечу. – А теперь давай-ка домой. Выспись хорошенько. Завтра у нас очень ответственный день.

* * *

Побороть болезненную тревожность Джин оказалось гораздо сложнее. Потрясение не прошло для неё бесследно и превратило улыбчивую, ироничную, уверенную в себе колдунью в неопытную сиделку, которой выпало оберегать жизнь беспокойного пациента со сложным характером и суицидальными наклонностями.

После случая с браслетом она действительно разговаривала с ним как с душевно больным. Острая, стальная Джин пыталась быть мягкой. Давила в себе обиду и усталость, упорно обивала ватой терпения опасные режущие грани характера. Напуганная и растерянная, она винила себя в произошедшем и старалась измениться. А в серых глазах с каждым днём всё отчётливее читалась паника. Джин чувствовала: надолго её выдержки не хватит. И, что было самым мучительным, не понимала, действительно ли поступает правильно.

Пару недель Эш терпеливо сносил эту нервную заботу. На раздражение просто не было времени. К тому же, молодой оружейник надеялся, что его спокойствие и покладистость утихомирят страхи Джин. Надежды не оправдались. Тогда Эш приступил к уговорам. Колдунья слушала, кивала, не спорила. Но не верила. Казалось, она вообще больше никогда не поверит ни единому его слову.

Их отношения превратились в безумный ритуальный танец, в котором любые попытки понять друг друга неизбежно разбивались о яркие маски с нарисованными улыбками и гордо торчащими во все стороны пёстрыми перьями. Это бессмысленное, пустое кружение выводило из себя обоих.

Чьё-то терпение должно было лопнуть.

И, вернувшись домой после встречи с Тигом, Эш просто наорал на свою спасительницу. Первый и последний раз. Собственно, это вообще был единственный случай в его жизни, когда никакие другие методы воздействия не сработали.

Орал Эш долго и старательно. С чувством, с толком, с расстановкой. Доходчиво объясняя девчонке, что конкретно в её поведении его бесит. И как сильно бесит. И что именно он планирует сделать с ней и с собой, если это не прекратится.

Джин продержалась удивительно долго. Стояла перед ним, выпрямившись натянутой струной, затаив дыхание, сжав губы в тонкую белую нить. Щёки и лоб неравномерно пятнала краска. В глазах кипели слёзы обиды.

У Эша уже почти кончился запал, когда струна наконец лопнула. И Джин ударила его по лицу. Не ладонью, а маленьким острым кулачком, снизу вверх в челюсть, так сильно, что зубы щёлкнули, и в глазах на секунду потемнело. А потом колдунья разразилась горячей, игнорирующей приличия тирадой о том, куда, каким способом и насколько глубоко ему стоит поместить свои претензии. И что она сама непременно сделает с ним, если он ещё хоть раз позволит себе настолько повысить на неё голос.

Задохнувшись от избытка злости, Джин пулей вылетела из гостиной, провожаемая удовлетворённым взглядом пациента.

Утром они встретились на кухне. Джин долго не выходила из спальни, уверенная, что Эш воспользуется предоставленной свободой и улизнёт на работу один. Но оружейник поджидал её, присев на подоконник и задумчиво поглядывая в окно на серую ноябрьскую улицу, расцвеченную лишь яркими фасадами зданий и замысловатыми радужными конструкциями детских площадок.

Эш обернулся на тихий шорох открывшейся двери.

Они столкнулись взглядами и на секунду замерли, словно пытаясь понять, как себя вести. Надёжные маски были разбиты вдребезги. Не за осколками же прятаться, в самом деле…

– Не вздумай извиняться!

Хор получился уверенным и слаженным. Эш засмеялся первым. Джин с облегчением последовала его примеру.

Из дома они вышли вместе. Оружейник проводил Джину до университета и лишь после этого отправился в музей. Тига его позднее появление ничуть не смутило. Он поймал Эша в холле и моментально втянул в суету, развернувшуюся в Синем зале. Монтажники и художники проверяли стенды и наводили на оформление выставки последний лоск. Тиг придирчиво осматривался, поправлял холодное оружие, развешанное на стенах, вчитывался в этикетки, проверяя каждое слово. От экспоната к экспонату перемещался Рэд. Внимательно разглядывал предметы и не то принюхивался, не то прислушивался к чему-то неуловимому для других.

День прошёл в мельтешении сотни мелких дел и завершился торжественным открытием выставки, на которое собрался, казалось, весь город. Самый большой зал музея был полон. Пока Дарен Тиг рассыпался соловьиными трелями, удостаивая каждый экспонат лекции на несколько минут, Эш напряжённо оглядывал собравшихся, затаившись за спинами журналистов, музейщиков, коллекционеров и просто зевак. Такая толпа в зале, напичканном опасными артефактами, заставляла его нервничать. Может, стоило пойти более примитивным путём, не ограничиваться силовыми полями и всё-таки запрятать экспонаты в застеклённые стеллажи? Хотя что бы это принципиально изменило?

Возле входа, расслабленно прислонившись к стене, стоял Рэд. Он, в отличие от молодого оружейника, выглядел абсолютно спокойным и с мнимым равнодушием скользил по залу поверхностным, будто расфокусированным взглядом. Можно было подумать, что начальник службы безопасности вот-вот зевнёт и задремлет прямо на посту.

Подозрительного подростка Эш заметил первым. По крайней мере, так ему показалось. Худощавый паренёк замер перед одним из самых скромных на вид экспонатов. На высоком постаменте матово поблёскивала тёмными боками Обменная сфера. Артефакт нашли полгода назад при раскопках в окрестностях Зимогорья. Оружием сфера не была, зато, в полном соответствии с названием, позволяла произвести обмен одного предмета на другой, независимо от расстояния, которое эти предметы разделяло. Поговаривали, что сфера может переносить через пространство даже людей. Сила хлестала из артефакта с такой интенсивностью, что Эш до последнего сомневался, стоит ли включать предмет в общую экспозицию. Сферу, конечно, защитили дополнительным силовым полем, и Рэд уверял, что этого достаточно, но тревога всё равно упорно грызла младшего оружейника.

Первое время подросток с почти равнодушным видом бродил по залу, мало интересуясь экскурсией, но едва подойдя к сфере, застыл как вкопанный, и стоял так уже минут пять – закусив губу и впившись взглядом в артефакт. Правая рука бессознательно потирала шею и теребила волосы на затылке, левая, с напряжённо сжатым кулаком, вытянулась вдоль тела. Мальчишка сглотнул, нервно облизнул губы. Эш не уловил, что произошло раньше – начали распрямляться сжатые пальцы или покинул наблюдательный пост Рэд. Так или иначе, руку посетителя охранник перехватил ещё до её соприкосновения с защитным полем. Бесцеремонно схватил за запястье, дёрнул в сторону, зашипел что-то подростку в самое ухо. Парень обиженно надулся, но выслушал молча.

Слов Эш разобрать не мог. Только видел, как Рэд мягко, но настойчиво подталкивает посетителя к двери. Мальчишка негромко возмущался, ядовито зыркал на охранника из-под нахмуренных чёрных бровей, но сопротивляться не рисковал.

– Я предупреждал, – услышал оружейник, когда Рэд и нарушитель спокойствия подошли ближе. – Мне некогда на тебя отвлекаться. Не можешь держать себя в руках – приходи, когда здесь не будет толпы.

Подросток остановился спиной к двери и хитро прищурился.

– То есть без толпы будет можно? – уточнил он, чуть склонив голову, так что длинная чёлка почти закрыла правый глаз. – Имей в виду: не пустишь – взломаю вашу сигналку и сам возьму что захочу.

Рэд беззлобно хмыкнул.

– Молоко на губах не обсохло – сигналки ломать.

Парень лучезарно улыбнулся. В глазах сверкнул азарт.

– Спорим?

– Давай, топай уже, – усмехнулся Рэд, открывая дверь. – Взломщик…

И легко вытолкнул мальчишку за порог.

Долго смешиваться с толпой не получилось. Заметив напряжение Эша, профессор Тиг переключил внимание гостей на экспонаты, привезённые из Лейска, и предал ученика в руки любопытных. Молодой оружейник попытался отвертеться, но рассказывать о предметах, бывших некогда гордостью его личной коллекции, всё равно пришлось. И вскоре Эш вошёл во вкус настолько, что избавил Тига от необходимости продолжать экскурсию и завершил её сам. Он больше не был преподавателем, но как же, оказывается, скучал по возможности рассказывать о том, что его по-настоящему увлекает!

«Педагогическая потребность, – мысленно усмехнулся он. – Никуда ты от этого не денешься, приятель».

Журналисты сбежали первыми. Случайные посетители и любопытствующие продержались до конца экскурсии. Коллекционеры и сотрудники зимогорских и столичных музеев уходили неохотно и долго не отпускали кураторов выставки, задавая всё новые и новые вопросы. Казалось, это продлится до утра, но ситуацию спас Рэд. Ему прекрасно удавалось быть одновременно идеально вежливым, доброжелательным и крайне убедительным.

– Ну что, отпустило? – спросил Тиг, когда охранник выпроводил последних посетителей.

– Что именно?

– Страх, что кто-нибудь неудачно колданёт, и всё взлетит на воздух.

– Это было так заметно?

– Мальчик, с моим опытом и замечать ничего не нужно. Ты думаешь, мне это никогда в голову не приходит? Да весь наш фонд – сплошное минное поле! Когда сидишь на бочке с порохом, нельзя постоянно нервничать из-за придурков, которые ходят вокруг с факелами. Либо слезь с бочки и беги куда подальше, либо учись отгонять придурков и гасить искры. Можно, конечно, ещё порох намочить. Но какому лешему тогда будете нужны и ты, и бочка?

– Вы сегодня в ударе, профессор, – усмехнулся Эш. – Я постараюсь больше не нервничать.

– Нервничать ты всё равно будешь, – заверил Тиг. – Главное – не теряй голову. И запомни одну хитрость: когда на посту Рэд, можешь слегка расслабиться. У него идеальный слух на любые энергетические неполадки. Это когда он в отпуске – хватайся за голову.

Дверь тихонько скрипнула, и на порог робко ступила Джин, успевшая, видимо, проскользнуть в музей до закрытия и не выпровоженная Рэдом, который за последний месяц прекрасно запомнил девушку, постоянно крутившуюся возле младшего оружейника. Колдунья остановилась у входа и теперь нерешительно переминалась с ноги на ногу, окидывая взглядом зал.

Эш страдальчески закатил глаза.

– Только не говори, что всё продолжается! По-твоему, я боюсь темноты и нуждаюсь в вечерних провожатых?

– А может быть, это я боюсь и нуждаюсь?

Тиг рассмеялся.

Эш прикусил язык. Ему только сейчас представилось, как эта хрупкая, кажущаяся такой беззащитной (а по его милости и являющаяся беззащитной) девочка в одиночестве возвращается домой через полгорода. И плевать, что город – крохотный, ярко освещённый уличными фонарями и вообще самый дружелюбный из всех, в каких Эшу доводилось бывать.

Джентльмен, блин… Спасатель утопающих…

– Вообще я выставку хотела посмотреть, – призналась Джин. – Или поздно уже?

Эш вопросительно глянул на старого оружейника.

– Смотрите, детки, – великодушно кивнул Тиг. – Я предупрежу Рэда, что вы задержитесь.

Эш был одновременно смущён собственными подозрениями, рад тому, что они не оправдались, и удивлён искренним любопытством Джины. Девушка подолгу останавливалась перед каждым экспонатом, разглядывала, задавала вопросы, внимательно выслушивала ответы, требовала подробностей. Больше всего её интересовали не исторические факты, а особенности функционирования артефактов, их влияние на поле и физическое тело.

«Почему я удивляюсь? – думал Эш. – Не потому ли, что для Пэт всё это имело значение лишь постольку, поскольку интересовало меня? Ей бы и в голову не пришло вникать в детали…»

В какой-то момент он так задумался, что высказал это предположение вслух. И тут же захотел зажать себе рот. Напоминание было явно неуместным. Джин, впрочем, отреагировала совершенно спокойно.

– Пэт была самым миролюбивым человеком из всех, кого я знала. – Колдунья остановилась перед старинной шпагой в изысканных, украшенных драгоценными камнями ножнах. – Она могла весь вечер проплакать над ласточкой, которую поймала кошка. Наверное, ей даже представить было сложно, что кто-нибудь может взять пистолет, нож или такую вот шпагу и пойти кого-то убивать. Для неё это было просто органически невыносимо.

– А для тебя? – Эш осторожно высвободил оружие из крепления, чтобы показать поближе. – Для тебя выносимо?

Джина неуверенно дёрнула плечом.

– Я давно не плачу над ласточками.

Оружейник медленно извлёк шпагу из ножен. Джин заворожённо следила за бликами электрического света, скользящими по клинку и взрывающимися сотней искр на изогнутой гарде.

– Красиво?

Она кивнула.

– Мне нравится холодное оружие, – вдруг призналась Джин. – Оно не позволяет питать иллюзий по поводу того, что ты делаешь. Сокращает дистанцию.

Эш удобнее перехватил шпагу. Полюбопытствовал:

– Умеешь фехтовать?

Джин усмехнулась и покачала головой.

– Я же говорила: у меня даже на собственную силу выдержки не всегда хватает. А здесь, наверное, ещё сложнее.

– Хочешь, научу?

В этот момент в зал вошёл Рэд.

– Так, – сказал он, оценив ситуацию.

Клинок белой молнией скользнул в ножны.

– Если хочешь избавиться от своей девушки, постарайся, пожалуйста, сделать это без использования музейных экспонатов. И лучше за пределами самого музея. А то нам с Тигом за тебя потом отчитываться…

Рэд говорил угрожающе серьёзно, но угол губ предательски пополз вверх, вытянув на лицо добродушную ухмылку.

– Вы закругляться-то планируете? Ночь на дворе.

* * *

Пожалуй, за всё прежнее время знакомства они не говорили друг с другом столько, сколько за следующую неделю. Общение наконец-то вышло за рамки насущных энергетических проблем, и вряд ли кому-то пришло бы в голову назвать эти долгие беседы вынужденными.

Впрочем, взаимозависимость тоже не оставалась без внимания.

– У меня есть идея, – заявила однажды Джин, с ногами устраиваясь на диване.

– Мм?

Эш с любопытством смотрел на неё, потягивая глинтвейн из высокого стеклянного бокала.

– Я же могу колдовать…

– Если это можно назвать колдовством в сравнении с…

– Подожди, не перебивай! – Джин поставила свой бокал на стол и зачастила, энергично жестикулируя. – У меня есть активная сила. То есть получается, что у нас есть активная сила. На двоих – не бог весть что, но… Если твоё поле – это, по сути, моё поле, значит, ты тоже можешь ей пользоваться. Странно, что мне это раньше не пришло в голову.

– Джин, не надо.

– Не надо чего?

– Не надо такой…

– Если ты сейчас скажешь «благотворительности», я тебя побью, честное слово!

Угроза прозвучала настолько серьёзно, что историк рассмеялся.

– Я собирался сказать «щедрости». В любом случае… Это не обязательно.

– Ещё скажи, что тебе не хочется! – Джин нахмурилась с наигранной обидой.

– Хочется, – не стал спорить Эш.

«Ещё как хочется!» – добавил он про себя.

– Но я не хочу забирать у тебя ту малость, которая осталась.

Джин усмехнулась.

– А я и не собираюсь её тебе отдавать, не надейся! Просто хочу понять, чем мы реально располагаем. Мне это при поступлении тоже пригодится, кстати. Так что считай, что мы проводим научный эксперимент.

Оружейник молчал.

– А ещё, – невозмутимо добавила Джин, – я хочу, чтобы, если потребуется, ты в любой момент мог сделать что-то… ну… например, быстро и безопасно снять котёнка с дерева. Так что это вообще всё не ради тебя, а ради несчастных котят, которые постоянно застревают на деревьях и никак не могут обойтись без твоей помощи.

Эш напряжённо улыбнулся, не замечая, что нервно барабанит костяшками пальцев по деревянному подлокотнику кресла.

– По идее, ты даже без моего участия можешь черпать энергию, – продолжала колдунья. – У меня вот глинтвейн остыл. Согреешь?

Она решительно пододвинула к нему свой бокал. Эш провёл пальцами по кромке стекла. Соблазн был велик, но он всё ещё осторожничал.

– Ты уверена, что это безопасно?

– Абсолютно, – нетерпеливо ответила Джин. – Давай же! Как лечащий врач прописываю тебе немножко колдовства. Будем увеличивать нашу общую полезность, если просто жить тебе недостаточно.

Эш сдался. Заключил бокал в ладони. Потянулся к донорской связке, забирая чуть больше силы, чем нужно для поддержания жизни. Очень, очень осторожно. Не сводя напряжённого взгляда с лица Джин.

Колдунья улыбалась.

Стекло теплело под пальцами.

* * *

Все эти пять лет Джин пыталась вернуть Эшу чувство свободы и независимости. Для начала, правда, нужно было самой перестать зависеть от его присутствия. И вот это как раз не удавалось.

Приступы нервного беспокойства, панические атаки, ночные кошмары, не дающие заснуть в одиночестве… Всё это утомляло Эша и чем дальше, тем сильнее злило саму Джин. Она пыталась справиться с собой. И когда страхи и беспричинная нервозность отступали на достаточно долгий срок, ей даже казалось, что всё наконец-то получилось. Как в самый первый раз, когда они оба думали, что после психологической пощёчины, выбившей Джин из невротического замкнутого круга, проблема ушла в прошлое.

Как бы не так…

Трижды колдунья возвращалась в общежитие. И каждый раз всё заканчивалось удушливым страхом, истериками, испугом соседок и долгими бестолковыми телефонными разговорами в какой-нибудь немыслимый предрассветный час. О чём говорить – было совершенно неважно. Джин просто слушала сонный голос нечеловечески терпеливого Эша до тех пор, пока сердце не восстанавливало привычный ритм, а поле не начинало уверенно чувствовать донорскую связку. Только после этого ей удавалось заснуть.

Какой бы убедительной ни была ремиссия, срывы происходили неизбежно. Джина ненавидела себя за эту беспричинную панику. Пыталась не трезвонить Эшу по ночам. Глушила бессонницу таблетками, плохо соизмеряя дозу с возможностями собственного организма. Однажды колдунья слегка перестаралась. Ничего критичного. Ей просто очень хотелось заснуть. Она и заснула. Как надеялась – провалилась в глубокую непроницаемую черноту без сновидений.

И с трудом очнулась под ледяными струями воды.

Почувствовав, как ослабла связка, Эш заподозрил неладное и приехал в общежитие ранним утром, переполошив пол-этажа. Засунул не желавшую просыпаться колдунью под холодный душ, устроил ей промывание желудка, помог переодеться, закутал в собственный тёплый плащ (март выдался непривычно морозным) и увёз домой. Всё это – не проронив ни слова.

В такси наконец-то окончательно проснувшаяся Джин с трудом подавила желание сжаться в комок и забиться в противоположный угол салона. Молчать оружейник умел ничуть не хуже, чем устраивать громогласные выволочки. Всю дорогу он не отводил потемневшего взгляда от окна. Эш казался изваянием, высеченным из камня. Эффект портили только пальцы, выбивавшие на ручке двери замысловатую дробь.

Войдя в гостиную, он наконец-то взглянул на Джин.

– Мне стоит поискать в твоих вещах ещё какую-нибудь отраву?

Колдунья расстегнула сумку. Безразлично бросила её на журнальный столик. По дереву стукнули выпавшие наружу телефон, связка ключей и стеклянный пузырёк с несколькими таблетками на дне. Эш устало опустился на диван, сжал руки в замок.

– Это не отрава. Это снотворное. Я нервничала и случайно выпила чуть больше, чем стоило. Совсем немного. Недостаточно, чтобы…

Под тяжестью его взгляда она осеклась.

– Ты предлагаешь мне дождаться, когда будет достаточно? Если нервничаешь настолько, что теряешь контроль, лучше вообще ничего не пей. Договорились?

Она молчала, опустив голову.

– Зачем тебе телефон, Джин?

– Чтобы звонить, – растерялась колдунья.

– Вот и звони.

Переехать она больше не пыталась.

* * *

Уже на второй день после того, как Эш пришёл в себя, Вернер заявил, что Джина должна ночевать дома. Опасность миновала, и ночные бдения больше нечем было оправдать. Оружейник позицию врача поддержал: его донору, мол, нужно как следует выспаться.

Джин была бы рада. Вот только…

Её накрыло в первую же ночь. До дрожи, до слёз, до абсолютной невозможности заснуть. Чтобы удержаться от телефонного звонка, колдунья чуть не выбросила мобильник в форточку. Случай был не из тех, когда стоит будить человека среди ночи. Ему, в конце концов, силы нужнее. А беспокойство из-за её невроза – явно не лучшее лекарство.

Проблема самоконтроля давно не была такой острой, и даже во время приступов набравшаяся опыта Джин едва ли могла потерять голову настолько, чтобы промахнуться с дозировкой лекарства. Но привычка не держать дома сильнодействующих транквилизаторов осталась. Так что выспаться не удалось.

Эш понял всё сразу – стоило колдунье появиться на пороге.

– Зачем тебе телефон, Джин? – строго поинтересовался он, когда Вернер вышел из палаты.

– Музыку слушать.

Она подошла ближе, сгрузила на стул тяжёлую матерчатую сумку.

– Почему не позвонила? Я же вижу, что колобродила всю ночь.

– Не хотела беспокоить.

Эш недовольно фыркнул.

– Иногда ты становишься невыносимо упрямой и раздражающе самоотверженной.

– Кто бы говорил, – усмехнулась Джин. – Понимаешь теперь, почему ты меня так бесишь? А я тебе, между прочим, лекарство принесла.

Оружейник недоверчиво покосился на сумку, в которой, совершенно очевидно, скрывался ноутбук.

– Музейный? – усомнился он. – Когда ты успела?

– Вчера вечером. Рэд дежурил и пустил меня в твой кабинет. Я не придумала более действенного способа удержать тебя здесь.

Эш рассмеялся.

– Ты чудо, Джин.

– Я знаю. Крис говорил – что-то про необъяснимые источники энергии и нарушение законов физики.

– Ну да, – согласился оружейник. – И это тоже. Только если снова накроет, звони, ладно?

Она неопределённо пожала плечами.

– Тебе нужно спать. Во сне регенерация быстрее…

– Ты уверена, что в нашем случае речь идёт только о моём сне? – прервал он. – В конце концов, проснусь ночью – досплю днём. У меня здесь, знаешь ли, чертовски много свободного времени.

Эш вздохнул и надолго замолчал, с подозрительным вниманием разглядывая едва заметную царапину на спинке кровати.

– О чём задумался?

– Пытаюсь понять: мы просто заботливые упрямцы или всё-таки ненормальные?

– Мы – кара небесная друг для друга. Смирись, расслабься и получай удовольствие.