Текст книги "Катализатор (СИ)"

Автор книги: Мария Демидова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 37 страниц)

– Только не говорите, что вы их проводили…

Пауза затянулась. Грэй встал, обошёл стол.

– Вы надумали поиграть в молчанку, Кристофер?

– Вы сами просили не говорить.

Грэй резко шагнул вперёд и навис над студентом. Крису показалось, что сейчас его схватят за воротник, сдёрнут со стула и будут долго и старательно трясти. Но профессор лишь угрожающе прошипел:

– Под монастырь меня решили подвести, Гордон? Про нарушения тайминга он мне рассказывает… А я, старый болван, уши развесил. Забыл, с каким прохвостом имею дело…

Тяжёлый взгляд профессора Крис выдержал без труда.

– Я не просчитал всех вариантов. Зато теперь у нас есть эмпирический материал.

Грэй отступил от студента, присел на край своего рабочего стола.

– Ладно, – вздохнул он. – Тогда рассказывайте заново. С деталями и подробностями.

Вторая версия рассказа оказалась куда менее понятной для непосвящённых, зато куда более развёрнутой и эмоциональной. Крис вскочил со стула и расхаживал по кафедре, активно жестикулируя, то и дело ероша волосы и азартно сверкая глазами. Он сыпал терминами, ни капли не заботясь о том, все ли слушатели смогут понять, о чём идёт речь. Эш и Гай просто перестали для него существовать.

«Хвастается, – улыбнулся оружейник. – И, похоже, оправданно. Грэй явно в восторге. И плевать ему на нарушения техники безопасности, на поломанные приборы, да на что угодно! Придёт время – мы за этого мальчика ещё поборемся… И не факт, что музею повезёт больше, чем университету».

Когда Крис закончил, профессор впечатлённо покачал головой.

– Не пренебрегайте техникой безопасности, Кристофер, – попросил он. – Не знаю как поле, а голова ваша науке ещё пригодится.

Крис самодовольно улыбнулся.

– Я обязательно завещаю её вам для опытов.

Звонок оповестил об окончании пары и будто послужил сигналом к отступлению. Поблагодарив профессора, Гай распрощался и двинулся к выходу. Эш и Крис последовали его примеру.

– Гордон!

Студент даже не успел дойти до двери.

– В лабораторию больше – ни ногой. – Грэй был убийственно серьёзен. Недавний восхищённый азарт как ветром сдуло. – Теперь я лично буду контролировать практическую часть вашего исследования. Узнаю, что занимаетесь самодеятельностью, – вылетите из университета быстрее, чем успеете произнести название своей курсовой.

Крис сжал губы, с трудом сохранив на лице улыбку.

– Как скажете, профессор. Но я на всякий случай придумаю название подлиннее.

Он сделал ещё шаг к двери, но Грэй окликнул его снова.

– Ключ, будьте любезны.

Крис молчал.

– Ключ от лаборатории, – с нажимом повторил профессор, демонстративно постучав длинным сухим пальцем по столу.

Студент достал из кармана брелок. Нарочито медленно снял с кольца маленький ключ с матовым жёлтым камнем. Повертел его в пальцах, взвесил на ладони.

«Сейчас бросит, – понял Гай. – Прямо в это невозмутимое лицо бросит».

«А ведь он поймает, – подумал Эш, наблюдая за профессором. – Делает вид, что не ожидает подвоха, но точно поймает».

Крис медленно подошёл к Грэю и положил ключ на стол. Металл тихо звякнул по дереву. Студент хотел было уйти, но профессор удержал его за плечо.

– Даже если бы вы разнесли всю лабораторию в хлам, – тихо произнёс он, – за день, максимум – за два я восстановил бы её функционал процентов на семьдесят. За неделю, подключив кое-какие связи, – на сто. Оборудование можно починить. Если нет – купить новое. В конце концов, приборы существуют не в единственном экземпляре. В отличие от вас, Кристофер. Запасного Криса Гордона у меня нет.

– Ну что, я могу идти, или ты всё-таки меня арестуешь? – спросил Крис, закрыв за собой дверь кафедры.

– Не арестую, – искренне улыбнулся Гай.

По мере того как студент, всё больше распаляясь, рассказывал о предполагаемых планах Беатрикс, уверенность лейтенанта в причастности брата Тины к происходящему таяла. Либо парень очень хороший актёр, либо он действительно не меньше самого Гая хочет помешать уравнителям. Ни один из вариантов отметать не стоило, но сейчас лейтенант предпочитал думать, что мальчишку всё это время водили за нос. В конце концов, он знал Криса с детства и, несмотря на подозрения, не хотел устраивать парню неприятности, не будучи на сто процентов уверенным в его виновности. Возможно, поэтому, а может, из желания выполнить данное Жаку Гордону обещание он всё-таки решился:

– Не арестую, но у меня к тебе есть ещё одно дело, которое не хотелось бы откладывать.

Крис посмотрел на него с удивлением и любопытством.

– Вчера я общался с одним из парней, которых мы задержали в музее. Он до этого отмалчивался, а тут вдруг заявил, что не может врать, что должен во всём признаться… Я поначалу обрадовался, но он стал нести какую-то несусветную чушь о том, что они пытались вскрыть музейное книгохранилище, и что он при этом убил человека. Причём не кого-нибудь, а студента зимогорского физфака Криса Гордона. Который, как я подозреваю, стоит сейчас передо мной и выглядит неприлично живым для покойника. – Гай неловко улыбнулся. – Я понимаю, что вы с отцом чего-то не договариваете. И, наверное, у вас есть какие-то важные мотивы. Возможно, даже не преступные. Но если этот парень не уймётся, и если его заявления всплывут на суде, замять ничего не получится… Поэтому я хочу понять: ты знаешь, что происходит, или у нашего фигуранта просто едет крыша?

– Я знаю, что происходит, – кивнул Крис. – Ты дашь мне с ним поговорить? Пусть убедится, что никого не убил, и перестанет смущать правосудие.

– Я именно это и хотел предложить, – обрадовался Гай. Ему самому было чертовски любопытно поприсутствовать при этой встрече.

– Когда?

– Если сможешь – хоть сейчас.

– Поехали, – решил студент, глянув на часы. – На пару я всё равно уже опоздал, а так хоть развлекусь. В конце концов, мне жутко интересно познакомиться с этим типом. В прошлый раз мы как-то не успели…

Он собирался попрощаться с Эшем, но тот неожиданно задержал его.

– Можно тебя на пару слов?

– Я буду в машине, – бросил Гай, отворачиваясь.

Эш подождал, пока шаги лейтенанта затихнут на нижней площадке лестницы.

– По поводу того, что произошло в кабинете…

Крис склонил голову набок, взъерошил волосы.

– А разве там произошло что-то экстраординарное?

– Тебе виднее, – согласился оружейник. – Я просто хотел сказать, что если с Вектором всё так, как ты говоришь, то все его отмычки и топоры – в тебе. И напалм тоже, если до этого дойдёт. Им больше неоткуда взяться.

– Я понял, Эш. Я спрячу отмычки и прослежу за топорами. Не волнуйся, никто не пострадает.

– Надеюсь, ты тоже. – Оружейник улыбнулся, похлопал парня по плечу. – Будь осторожен, хорошо?

– Это в моих же интересах, – усмехнулся Крис. Отвернулся и бросился догонять Гая.

Жак Гордон всегда мечтал, что сын пойдёт по его стопам. Он не говорил об этом прямо, но Крис и так знал, что, в отличие от Рэда, капитально не соответствует отцовским представлениям об идеальном наследнике. Более того: знал, что никогда не будет им соответствовать.

В полицейском участке он бывал неоднократно и каждый раз испытывал целую гамму ощущений, среди которых не было ни одного приятного. В лучшем случае ему просто хотелось втянуть голову в плечи, сделаться невидимым и поскорее сбежать из этого давящего пространства.

– Нехорошие у тебя предчувствия, взломщик, – усмехнулся Рэд, когда пятнадцатилетний Крис поделился с ним впечатлениями. – Смотри не оправдай.

Предчувствия не имели к этому никакого отношения. Ни грамма мистики – чистая психофизиология. Но Рэду совсем не обязательно было об этом знать.

Проходя по коридорам отделения, студент непроизвольно надвинул на лицо широкий капюшон толстовки. В изоляторе стало ещё хуже. Эмоциональный фон места, напряжённая дрожь энергетических линий… Недоверие, несвобода, злость, страх оседали на коже, отзывались неприятной вибрацией поля. Остановившись перед дверью допросной, куда привели задержанного, Крис зябко передёрнул плечами и поглубже засунул руки в карманы джинсов.

– Всё в порядке? – спросил лейтенант, по-своему истолковав его замешательство. – Если хочешь, позову ребят – пусть подежурят в просмотровой на всякий случай.

Сейчас комната, из которой обычно велось наблюдение за допросом, была пуста. В ней даже свет не горел. Похоже, Гай не спешил придавать спонтанной очной ставке официальный статус.

– Не надо. – Крис взял себя в руки, расправил плечи. – Мы же не к медведю в логово идём.

Прозрачную стену допросной закрывали жалюзи, и только мониторы, на которые передавалось изображение с камер наблюдения, светились, позволяя с нескольких ракурсов рассмотреть фигуру, застывшую за столом. Уравнитель ссутулился, опустив голову на руки, так что лица его не было видно.

Гай отпер дверь и первым вошёл в комнату. Крис последовал за ним.

Парня за столом он узнал сразу. Правда, не сразу поверил своим глазам. А поверив, присвистнул, ероша чёлку и сбивая капюшон на затылок.

– Какие люди!

Взглянув на вошедшего, Том побледнел, отшатнулся от стола, грохнулся на пол вместе со стулом, забарахтался испуганно, пытаясь отползти в угол комнаты.

– Ты… – выдохнул он, натолкнувшись спиной на стену.

– Я, – невозмутимо согласился Крис. – Мстительный дух пришёл покарать тебя за злодеяния.

Судя по виду Тома, он вполне готов был в это поверить.

– Можешь выйти ненадолго? – обратился Крис к Гаю. – Пожалуйста. Я не буду его карать, честно.

– Хорошо, – неохотно согласился лейтенант. – Если понадобится помощь…

– Не понадобится, – улыбнулся Крис и бесцеремонно вытолкал Гая за дверь. После того, как лязгнул замок, он обернулся к заключённому: – Живой я, живой.

Визитёр прошёлся по комнате, поднял упавший стул, протянул Тому руку. Тот уставился на неё со священным ужасом.

– Да не тормози, – усмехнулся Крис. – Ты что, боишься, что она отвалится и рассыплется в прах? Не дождёшься.

Том нерешительно сжал протянутую ладонь. Рука действительно не отвалилась и не рассыпалась. Напротив – уверенно и твёрдо вздёрнула уравнителя на ноги, так что Том оказался лицом к лицу со своей жертвой.

– Как? – одними губами спросил он. – Я же видел. Это точно был ты…

Крис охотно кивнул.

– Совершенно верно. Просто я очень живучий.

– Не до такой же степени!

– Тебя что-то не устраивает? – Посетитель присел на край стола. – Жалеешь, что не довёл дуэль до логического финала?

Том рухнул на стул, отёр пот со лба.

– Нет конечно. Я рад. Правда, я чертовски рад! – он наконец облегчённо улыбнулся, будто только сейчас поверил в происходящее. – Всё это изначально было плохой идеей. Ломиться в музей, с оружием… Но Дюк сказал, это только для подстраховки, и что оно вообще не понадобится, потому что будет ключ… А я как увидел тебя… То есть не тебя, а это… поле, или что это было? В общем, психанул. А когда в руках оружие, это знаешь как в голову ударяет? Кажется, что ты такой крутой, сильный, всё тебе нипочём…

Крис кивал без особого энтузиазма.

– А зачем вы вообще туда попёрлись? – прервал он Тома. – Беатрикс что, не могла сама книгу вынести? Нафига эти сложности-то?

– Наверное, светиться не хотела, – предположил уравнитель. – Если бы её с книгой поймали, всё накрылось бы медным тазом. А так… Парой человек больше, парой меньше… Для общего дела это уже не так важно.

– И где она сейчас?

Том усмехнулся.

– Не держи меня за идиота, Гордон. Я рад, что не застрелил тебя, но отвечать на все вопросы подряд не буду. Если пришёл допрашивать – можешь сразу валить и не тратить время.

Уходить Крис и не подумал. Наоборот – поудобнее устроился на столе, скрестив ноги на манер восточного йога.

– А если я скажу, что ты меня всё-таки застрелил? – прищурившись, осведомился он. – Что я умер, а потом воскрес. И расскажу, как. Пооткровенничаем? Как в старые добрые.

– Допросная камера, знаешь ли, не располагает к откровениям, – покачал головой Том, с трудом перебарывая любопытство. – Это тебе не лаборатория и не дурацкие опыты с «пиявками». Слишком большая ставка.

Крис его как будто не слушал. Он неторопливо стягивал с правой руки перчатку.

– Хорошо, давай я начну.

– Я же сказал: я ничего тебе…

Том резко замолчал, уставившись на раскрытую ладонь, испещрённую витиеватыми чёрными символами.

– Это же… – он сглотнул. – Это…

– Вектор, – спокойно закончил Крис. – Мир очень тесен, да? Носителем мог стать кто угодно, а стал я. Случайно и по дурости, но что это меняет? Зато теперь мне ничего не стоит, например, заблочить камеры и микрофоны. Ну так что? Найдутся у тебя равноценные откровения? Не для протокола.

– Почему я должен тебе верить? – Том скользнул взглядом по углам комнаты, высматривая камеры, будто мог на глаз определить, в рабочем ли они состоянии.

Крис пожал плечами.

– Не должен. Но подумай: стал бы я просто так светить Вектор на всю полицию Зимогорья?

– Да чёрт тебя знает, – усмехнулся Том. – Но если ты действительно хочешь подробностей, присоединяйся к Беатрикс. Я вообще не понимаю, почему ты до сих пор колупаешься с этим своим исследованием, когда она уже восстановила ритуал? Я же знаю, ты давно повёрнут на идее изоляции поля. Так в чём проблема?

– Проблема в том, что безопасная изоляция до сих пор невозможна. И ритуал не на это нацелен.

– Ты уверен? – высокомерно фыркнул Том. – Думаешь, если у тебя не получилось, то никто не сможет? Беатрикс знает, как провести безопасный ритуал. Мы же не дураки, чтобы устраивать массовое уничтожение магов! Дураки не смогли бы восстановить Обод и…

– Вы восстановили Обод? – возбуждённо перебил Крис, подаваясь вперёд. – Как?

Посмотреть на собеседника сверху вниз, когда ты сидишь на стуле, а он – на столе, не так уж просто, но Том с этой задачей справился.

– Приходи в Объединение – узнаешь. И про ритуал, и про изоляцию… Поиски закончены, Крис. Пора переходить от теории к практике. Ты же несколько лет к этому стремился. А теперь, когда нашёл единомышленников, неужели струсишь? Ни за что не поверю. Присоединяйся к нам, помоги провести ритуал – и всё: больше никакой энергозависимости! Полная свобода от поля!

Предложение звучало так заманчиво, что у Криса не хватило духу ответить «Нет».

– Где мне найти Беатрикс? – глухо спросил он после затянувшейся паузы.

– Она сама тебя найдёт, – заверил Том. – Ты наш, и Беатрикс это знает. Не хуже, чем ты сам.

– Зачем ты соврал про камеры?

Крис вынырнул из задумчивости, когда Гай сунул ему в руки бумажный стакан с кофе. На улице было холодно, и напиток приятно согревал ладони.

– Надеялся, что он скажет что-нибудь полезное.

– Для тебя или для следствия?

Крис удивлённо посмотрел на лейтенанта, во взгляде которого отчётливо читалось подозрение.

– А что, есть разница? Ты ещё не убедился, что я не был заодно с этой шайкой.

– Не был? И не будешь?

Парень отхлебнул кофе и поморщился. В киоске возле полицейского участка за благородный напиток выдавали откровенную бурду.

– Крис, я могу быть уверен, что когда Беатрикс выйдет с тобой на связь, ты сразу об этом сообщишь?

Музейный взломщик неопределённо пожал плечами.

– Если выйдет, Гай. Если.

* * *

«Пожалуйста, прости меня, если сможешь!»

Письмо обнаружилось там, где ему логичнее всего было появиться, – в «Тихой гавани». Не то чтобы Крис ждал вестей. После разговора с Томом он, пожалуй, даже надеялся, что их не будет. По крайней мере, до тех пор, пока не станет ясно, как на них реагировать.

Так что на следующий день после очной ставки в любимое кафе он заглянул без какой-то определённой цели. Кафе ведь любимое, кофе вкусный – разве нужны другие причины? И за дальний столик у окна, где они часто сидели с Беатрикс, Крис прошёл никак не специально – вот ещё, глупости! И пальцами по нижней стороне столешницы скользнул просто так, в задумчивости. И даже удивился, когда в руку лёг плотный гладкий конверт.

Прежде чем вытянуть из-под стола находку, Крис огляделся. Посетителей в «Тихой гавани» было на удивление мало. В противоположном конце зала компания подростков увлечённо что-то обсуждала: может быть, только что посмотренный фильм, а может – захватывающий школьный проект. Не всё ли равно? Главное – на окружающих собеседники не обращали ни малейшего внимания. Устроившаяся за стойкой девушка с вызывающе синими волосами сидела спиной к Крису и разговаривала с Ланой, которая наводила порядок и сейчас досыпала ярких конфет в высокую стеклянную банку. Сама хозяйка «Тихой гавани» изредка с улыбкой оглядывала зал, но это Криса не беспокоило. За время знакомства с Ланой он успел убедиться: о своих посетителях она знает практически всё, но в чужие дела никогда не вмешивается.

Крис достал из конверта письмо – невозмутимо, как будто не вытащил послание из-под стола, а только что получил на почте.

Он ожидал горячих призывов присоединиться к уравнителям, ожидал возвышенных слов об освобождении от энергозависимости, о великой цели, о важной миссии… Всего того, что неизбежно сквозило в речах Беатрикс, когда разговор касался Объединения равных. Только теперь – с конкретным предложением разделить эту цель и эту миссию.

Но письмо началось с извинений. Без обращения, без приветствия – с места в карьер.

«Пожалуйста, прости меня, если сможешь!

Я слишком долго молчала о том, что ты имел право знать с самого начала. А теперь, когда всё раскрылось без моего участия, оправдываться бессмысленно. Но я всё-таки попробую. Я не могу хотя бы не попытаться. И, надеюсь, ты поверишь, что дело не в ритуале. Объединение велико, и вступление в него ещё одного человека уже ничего не решит. Так что это письмо – просьба не о помощи, а о прощении.

Конечно, мы познакомились не случайно. Семинары Грэя были отличным местом для поиска единомышленников. Уже в первый день я поняла, что ты можешь стать бесценным союзником, а позднее, убедившись в этом, просто побоялась, что ты откажешься вступить в Объединение, и решилась использовать твои знания, не раскрывая всех карт. Прости. Мне казалось, что цель оправдывает средства. И, возможно, это действительно так, если благодаря твоему невольному участию нам удалось продвинуться так далеко. Но сейчас от одной мысли об этой подлости становится тошно. Если бы можно было повернуть время вспять, я поступила бы иначе. Если бы тогда, весной, я знала тебя так же хорошо, как знаю сейчас, я точно поступила бы иначе! Но время – упрямая вещь, и мне остаётся только бесконечно извиняться в надежде, что ты сможешь меня простить.

Ты волен отнести это письмо в полицию. Возможно, это приблизит меня к тюремной камере, а наши планы – к полному краху. Глупо скрывать: я очень боюсь, что именно так ты и поступишь. Но решать – тебе. Если захочешь помочь – я буду очень рада. Если нет – утешусь тем, что тебя, по крайней мере, не обвинят в преступлении, к которому ты не имеешь отношения.

На случай, если ты решишь использовать это письмо как улику: я, Беатрикс Франк, создатель нового Объединения равных, официально заявляю, что начиная с апреля текущего года использовала студента физического факультета Зимогорского университета Кристофера Гордона в качестве источника информации, не посвящая его в свои планы и не привлекая к деятельности Объединения. Заявляю, что вышеназванный студент не причастен ни к одному из преступлений, вменяемых мне и другим членам Объединения.

Это письмо не означает, что я готова отказаться от своих планов. Мы слишком далеко зашли. Я всего лишь надеюсь, что платой за дело моей жизни не станет потеря твоего доверия».

Крис долго рассматривал витиеватую подпись, как будто надеясь вычитать в ней что-нибудь важное. Например – ответ на вопрос, что делать дальше.

На самом деле всё было очевидно. Письмо – прекрасная улика. Можно смело нести послание Гаю, рассказывать, откуда оно взялось, предоставив ищейкам новую зацепку. И надеяться, что приятель Кристины наконец-то отыщет какой-нибудь другой объект для подозрений.

«А не укатиться ли Гаю куда подальше вместе со своими подозрениями?»

Подростки шумной толпой вытекли из кафе, распрощались, рассыпались в разные стороны. Ветер пронёсся над мостовой, раздул огонь жёлтых листьев.

«Хорошая идея, – одобрил Крис. – Мог и сам додуматься».

Письмо вспыхнуло в пальцах, пеплом осыпаясь в ладонь.

От неожиданного щелчка парень вздрогнул, резко обернулся на звук.

Девушка в белом вязаном платье, с фотоаппаратом на шее и двумя синими косами, тяжело лежащими на плечах, стояла в паре метров от столика и, склонив голову к плечу, энергично трясла, просушивая, только что распечатанный моментальный снимок. Яркие глаза с неестественно медовыми радужками лучились улыбкой.

Крису понадобилось несколько секунд, чтобы узнать её.

– А, мышь лабораторная! В шпионы заделалась?

Девушка фыркнула, подошла ближе.

– Не помню, чтобы кому-то приходило в голову называть меня мышью. Хамелеоном – бывало. Хотя чаще – попугаем, – добавила она с подкупающей искренностью и положила фотографию на стол.

– Никакой фантазии, – покачал головой Крис, разглядывая снимок.

Компромат удался на славу. Девица словно специально подкарауливала момент: поймала ту самую секунду, когда письмо уже успело загореться, но ещё не полностью исчезло в пламени.

Крис отряхнул ладонь, смахнув пепел в цветочный горшок.

– Ты выглядел очень… – Мышь задумалась, подбирая слово. – Очень драматично. Как двойной агент, уничтожающий ценную, но очень опасную улику.

– Ну вот… – На его лице отразилось искреннее страдание.

Собеседница удивлённо приподняла брови.

– Только познакомились, а уже придётся тебя устранить…

– Очень убедительно, – одобрила Мышь, бесцеремонно усаживаясь за столик. – Из тебя вышел бы хороший двойной агент.

Она повертела в руках фотографию, вздохнула.

– Удачный кадр получился. Жаль будет, если тоже сожжёшь. Но вообще он твой, так что как хочешь.

Крис принял карточку из её рук и невольно задержал на них взгляд. Нездоровые красноватые отметины на белых ладонях резали глаз. Пятна повреждённой шелушащейся кожи цвели между пальцами, уползали на запястья, под длинные рукава платья. Девушка торопливо спрятала руки под стол.

– Неудачный опыт? – посочувствовал Крис. – Похоже на химический ожог.

Мышь улыбнулась.

– Ну, я же химик… Всякое бывает.

Он знал эту улыбку, более того – сам регулярно её использовал. «У меня всё хорошо, – говорила улыбка. – А даже если нет – это чёртова моя проблема. Не ваша. Понятно?»

Вникать в чужие проблемы решительно не хотелось. Со своими бы сначала разобраться…

Гай с его назойливыми расспросами Криса почти не беспокоил. В конце концов, музейный взломщик на самом деле не был ни в чём виноват, и подозрения лейтенанта грозили ему разве что потерей времени на допросах и ещё каких-нибудь следственных процедурах. Ерунда, мелочи жизни, почти не стоящие внимания. В отличие от Вектора.

Не то чтобы артефакт не поддавался контролю. Поддавался, и весьма неплохо. Особенно если не забывать о его необъяснимой способности выворачивать мысли наизнанку, делая из самой заурядной и флегматичной мухи грандиозного и очень эмоционального слона. Крис не забывал, и даже после недавнего срыва, заметно подкосившего силы, сохранил контроль над опасной игрушкой. Вот только в это никто не верил. Говорили, конечно, обратное, но смотрели при этом так, что хотелось со всей дури врезать по сочувствующим, встревоженным, напуганным лицам.

С вымораживающей ясностью Крис понимал, что превращается в придаток легендарного артефакта. Если не в реальности, то в воображении окружающих – точно. Над любым разговором теперь висели, даже если не произносились вслух, одни и те же вопросы: ну как? ещё справляешься? точно-точно справляешься? и надолго тебя хватит? В этой ситуации Гай, предполагавший, что Крис не только контролирует артефакт, но и коварно использует его для маскировки своих истинных планов, даже вызывал чувство благодарности. По крайней мере, лейтенанта носитель всё ещё интересовал больше, чем прилагающийся к нему энергетический инструмент.

Но разве можно было ожидать чего-то другого? За Вектором маячит столько легенд и невероятных историй, что будь ты трижды гениальный физик и четырежды непревзойдённый взломщик – даже не думай тягаться! Вектор интригует. Вектор пугает. Вектор влияет на принятие решений. Вызывает любопытство Эша и страх Рэда, заставляет Джин беспокоиться, а принципиального Жака Гордона – давать ложные показания… Вектор. Не Крис.

«Отвали. Я здесь всё ещё главный».

Навязанные мысли растаяли и тут же показались нелепыми. Крис оторвал взгляд от отражения светильника в кофейной черноте.

Разговаривать с самим собой при живом собеседнике…

«Да ты эволюционируешь, клоун! Уже и в зрителях не нуждаешься…»

Собеседница тем временем закончила какую-то фразу и, не дождавшись реакции, участливо спросила:

– У тебя что-то случилось?

Могла бы давно обидеться и уйти, между прочим…

Крис откинулся на спинку стула, глотнул кофе.

– Нет, с чего ты взяла?

Улыбнулся.

«У меня всё хорошо. А даже если нет…»

– Ты обычно более разговорчив.

От удивления он чуть не поперхнулся.

– Обычно? Я с тобой разговариваю второй раз в жизни!

– Со мной – да, – ничуть не смутившись, кивнула Мышь. – Но я же не первый раз тебя в универе вижу. И слышу. Ты заметный.

– Кто бы говорил о заметности… – усмехнулся Крис. – А я тебя, между тем, не видел.

– Не видел или не запомнил? – уточнила Мышь.

Крис посмотрел на неё внимательнее. Со вчерашнего дня «кукла» изменилась почти до неузнаваемости. Стиль одежды, причёска, цвет волос и глаз… Даже фарфоровая белизна кожи разбавилась сотнями блёклых пятнышек – как будто за ночь на лице проступили веснушки. Не запомнить Мышь было сложно. Что вчерашнюю, что сегодняшнюю. Но ещё сложнее было осознать, что это одна и та же Мышь.

– Оригинальный способ маскировки, – признал Крис. – От кого прячешься?

– Откровенность за откровенность, – предложила девушка. – Сначала ответь на мой вопрос. У тебя что-то случилось? Только честно.

– Меня считают причастным к подготовке ритуала, который может убить всех магов и, возможно, уничтожить мир.

На лице Мыши отразилось такое явственное недоверие, что Крис уточнил:

– Ну хорошо, может быть, не всех. И, наверное, не весь мир. Но солидный кусок Содружества с Зимогорьем в центре – наверняка. Мне не хватает данных, чтобы более точно рассчитать радиус поражения.

– Я просила честно, – разочарованно протянула Мышь. – Ты вообще бываешь серьёзным?

– Я очень серьёзен, – заверил Крис и улыбнулся. – Сейчас вот, например, всерьёз решаю, что хуже – то, что меня подозревают в преступлении, или то, что считают больным на всю голову фанатиком.

А может быть, то, что ты на полном серьёзе размышляешь, как ответить Беатрикс?

Крис помолчал, задумчиво глядя в окно. Может быть, не стоило сжигать письмо? В конце концов, Беатрикс – преступница. Её сообщники совершили несколько ограблений и чудом до сих пор никого не убили. А может быть, убили, но об этом пока не известно? Поверить в то, что хранительница книжного фонда стоит во главе преступной группировки, было сложно, но Крис капитулировал перед фактами. А вот представить, что Беатрикс планирует массовое убийство магов, так и не смог. Либо она не понимает, что делает, и тогда её нужно остановить. Либо ей известен способ безопасной изоляции поля, и тогда… Вот что тогда – совершенно непонятно.

В любом случае для начала неплохо бы её найти.

– Ты не похож на фанатика, – прервала паузу Мышь.

– А на преступника?

Она пожала плечами.

– Никто не похож на преступника. Если бы преступников можно было вычислять по внешнему виду, их давно бы не осталось. Но ты похож на человека, который умеет скрывать правду за словами. Не хотела бы я тебя допрашивать.

– Знаешь, что больше всего бесит? – Криса вдруг прорвало, он заговорил отрывисто, с нарастающим раздражением. – Всем почему-то кажется, что я что-то скрываю. Вот, например, что-то произошло… И теперь, когда я веду себя как обычно, все думают, что я притворяюсь. Потому что нельзя после такого вести себя как обычно. И они тоже начинают старательно вести себя как обычно, чтобы я не заподозрил, что они заподозрили… И при этом приглядываются, ищут доказательства тому, что со мной всё-таки что-то не так. Сначала расстраиваются, когда не находят. Потому что это же значит, что я очень хорошо притворяюсь, а на самом деле у меня внутри какая-то дикая дичь. А потом, конечно, находят. Потому что когда старательно ищешь, обязательно что-то найдёшь. И расстраиваются ещё больше. И начинают смотреть так… Ну… Блин, лучше бы вообще не смотрели!

Мышь слушала внимательно, не перебивая. И только убедившись, что собеседник выговорился, спросила:

– А как давно «что-то произошло»?

– Три дня назад.

– И тебе не кажется, что это недостаточный срок для подобных обобщений? – В её тоне было больше любопытства, чем наставительности. – Может быть, они тоже искренне ведут себя как обычно, а ты вкладываешь в их поведение что-то своё?

Крис на минуту задумался, а потом ответил очень серьёзно:

– Может быть. А ведь действительно может быть.

И неожиданно улыбнулся с облегчением.

– Ты что, психолог?

– Нет. Я всего лишь начинающий химик и биолог. Просто я ещё и эмпат. Спонтанный, правда. Полезное свойство, но иногда напрягает. Особенно когда сидишь себе спокойно в кафе, никого не трогаешь, и тут в тебя без объявления войны вламываются чужие эмоции, желания… – Она передёрнула плечами. – И ладно бы что-то приятное. Так нет – почти всегда какая-нибудь гадость: страх, обида, зависть… Негатив почему-то лучше передаётся.

– Я тоже вломился? – смутился Крис. – Извини. Если бы знал – унёс бы свой негатив куда-нибудь в другое место.

– Нет, ты не вламывался. Ты просто сидел в углу и сдержанно фонил своим раздраем на всё кафе. Тоже не очень приятно, но гораздо легче, чем злость, например. И мне показалось, что тебе нужно с кем-то поговорить. С каким-нибудь одноразовым собеседником, на чью реакцию тебе, в общем-то, наплевать. С кем-нибудь, кто не будет высматривать странности в твоих действиях и словах просто потому, что не знает, что для тебя норма.

– Как со случайным попутчиком в поезде?

– Да, что-то вроде. Рассказываешь кому-то о своих проблемах, и этот кто-то уносит их куда-нибудь подальше от тебя и забывает. Как будто выбрасывает.

– Но мы обещали играть в откровенность, – напомнил Крис. – Твоя очередь. От чего ты прячешься за этими масками?

– От людей. – Мышь ответила неохотно, как будто не ожидала, что собеседник вспомнит о её обещании. – От привязанностей.

– Не хочешь к кому-то привязываться? Ищешь свободы?

– Ищу, – признала девушка. – Поэтому не хочу, чтобы ко мне кто-то привязывался. Это слишком большая ответственность – знать, что если с тобой что-то случится, кому-то будет очень плохо.

Крис молчал, ожидая продолжения. Мышь задумчиво разгладила воображаемые складки на белоснежной салфетке.