Текст книги "Катализатор (СИ)"

Автор книги: Мария Демидова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 37 страниц)

– Прекрасно, – не моргнув глазом, заявил Эш.

Она не поверила.

– Поле ещё не стабилизировалось, неизвестно, как откат себя проявит на этот раз, а я всё-таки не ходячая аптека. Дома было бы безопаснее, там хоть лекарства есть…

– Сначала надо найти Вектор, – упрямо покачал головой оружейник. – Джин, со мной всё будет в порядке, – заверил он. – Не беспокойся.

– Если почувствуешь себя хуже…

– Я сразу тебе скажу, – пообещал Эш. – Давайте и правда поторопимся, пока наши конкуренты не поняли, как мы увели Вектор у них из-под носа.

В Ратушу они попали легко – накладывая печать на столицу, маги прошлого подстраховались и нейтрализовали все охранные чары. Главная сложность была в том, чтобы найти в огромном здании Вектор. Рэд для поисков обратился в тигра, но даже его нечеловеческое чутьё на энергию пасовало.

Безрезультатные блуждания по пустым коридорам и залам располагали к разговорам.

– Так что у вас всё-таки с полями? – сформулировал общий вопрос Крис.

Эш ответил неохотно:

– У меня его нет.

– И в чём проблема?

– В том, что пять лет назад оно было.

– И куда делось?

Оружейник промолчал – лишь с силой втянул носом воздух. Разговор явно был ему неприятен.

– Несчастный случай, – ответила за него Джин. – Неудачное сочетание артефактов…

– Лейская авария? – догадалась Тина, сопоставив сроки. – Я думала, все, кто не погиб при взрыве, восстановились.

– Ну считай, что я погиб. – Эш пинком распахнул очередную дверь.

Джин легко коснулась его руки, но оружейник дёрнул плечом, отстраняясь.

– Фактически во время самого взрыва никто не погиб, – спокойно продолжила колдунья, не обращая внимания на его резкость. – Медицинские службы очень быстро сработали, всем оказали помощь, доставили в больницу. Но реабилитировать не смогли.

Эш, поборов приступ раздражения, посмотрел на Джин с благодарностью за то, что взяла объяснения на себя. Что-то в ней резануло взгляд, но оружейник списал это на отсутствие накопителей силы. Без них облик Джин потерял значительную часть привычной яркости.

– Официально это частный случай атипичной абиотрофии поля. Хотя общего на самом деле мало. Лейские медики между собой назвали эту гадость синдромом чёрной дыры. У тех, кто был в эпицентре взрыва, в поле образовались очаги неконтролируемого поглощения энергии. Как это работает и что с этим делать, никто так и не понял. Ни врачи, ни учёные. В Лейск стянули лучших специалистов, но они ничего не смогли сделать. И какого-то окончательного решения до сих пор нет. Донорская энергия поглощается, ни лекарства не действуют, ни амулеты…

Амулеты! Эш только сейчас понял, чего не хватает облику Джин. Без цветастых браслетов он её видел, а вот кулон она не снимала никогда. Оружейник хотел отдать камень, но пальцы ухватили пустую оправу. Сердце неприятно ёкнуло. Джина огорчённой не выглядела, и это сбивало с толку.

– Прости, – Эш снял цепочку, виновато протянул колдунье то, что осталось от семейной реликвии. – Я же говорил – не надо было…

Джин забрала у него оправу, задумчиво покрутила её в пальцах.

– Ты расстроена? – уточнил Эш.

Она взглянула на него удивлённо.

– Тем, что ты жив?

И небрежно сунула цепочку в сумку.

Зал с Вектором обнаружил Рэд. Возле ничем не примечательной двери на цокольном этаже тигр вдруг зарычал, встопорщил шерсть и осторожно попятился. Он не помнил, чтобы когда-нибудь испытывал подобный ужас, находясь в звериной форме. Казалось, что за стеной не просто заряженный силой предмет, но маг, готовый пустить оружие в ход. Чтобы удержаться от инстинктивного бегства, пришлось возвращаться в человеческий облик. Ощущение опасности не исчезло, но хотя бы сделалось терпимым.

– Вы уверены, что это обязательно? – Рэд с подозрением покосился на дверь. – Не знаю, что там, но я бы с ним не связывался.

– Не свяжемся мы – свяжутся другие, – резонно возразил Эш.

Спорить было сложно. Видеть предмет, от которого так тянет опасностью, в руках фанатиков хотелось гораздо меньше, чем самому иметь с ним дело.

– Там точно никого не может быть? – всё-таки уточнил Рэд. – Я уверен, что слышу поле, и мощное…

У Эша загорелись глаза.

– Говорят, что у Вектора есть собственное поле. Я думал, это выдумки. Но… Может, правда?

Комната за дверью оказалась небольшой и практически пустой. Все её стены были покрыты витиеватыми текстами и узорами, призванными укрепить не действующие сейчас охранные чары.

Крис присвистнул.

– Ничего себе! Это же тюремная камера!

– А здесь, видимо, арестант, – Кристина внимательно рассматривала что-то под стеклянным колпаком на тумбе в центре зала.

Крис нетерпеливо снял защитный купол. Вектор оказался на удивление невзрачным. Всего лишь маленький серый камень с несколькими острыми гранями, похожий скорее на осколок, чем на полноценный артефакт. Рэд подойти не решился. Энергия в безобидном на вид предмете была спрессована так, что, казалось, грозила неизбежным взрывом. От переполнявшей комнату силы звенело в ушах.

– Потрясающая концентрация! – восхитился Крис, проводя пальцами над артефактом. – Никогда не видел, чтобы энергия была настолько сжата. Это просто невозможно! При такой плотности какие угодно эффекты могли возникнуть. Может, там не только поле, но и какой-нибудь искусственный разум зародился?

– Такая версия тоже есть, – пробормотал Эш, не отрывая взгляда от камня.

Вектор завораживал. Сколько судеб он изменил и разрушил! Сколько историй с ним связано! И, пожалуй, самая загадочная – о том, как удалось создать такое невероятное чудо. Впрочем, то, что технология осталась неизвестной, определённо к лучшему. Хотя интересно всё-таки, что произошло с теми, кто положил жизнь на это изобретение. Наверняка ведь из благих, подвижнических намерений исходили! Создавали идеальный, неисчерпаемый источник энергии, решение стольких проблем! Дожил ли кто-нибудь из них до того дня, когда заполыхал первый город, не подчинившийся носителю Вектора?

Джин мягко потянула Эша за руку, не давая подойти к артефакту слишком близко. Она не хуже Рэда чувствовала исходившую от камня опасность.

– Не теряй голову.

– Ты похожа на строгую няньку, – улыбнулся Эш.

– Я не нянька, я твой лечащий врач, – уточнила Джин.

– И что мы теперь будем с ним делать? – спросила Тина, будто кто-то мог дать ей уверенный ответ.

Все молчали. Зловещая слава Вектора оптимизма не внушала.

– Лично я спрятал бы эту гадость подальше от людей, а сам держался бы подальше от неё, – признался Рэд.

– То, что спрятано, можно найти, – возразил Крис.

– И не забывай, что в распоряжении уравнителей книга, с которой они притянут Вектор из любого тайника, – напомнила Тина. – На это просто понадобится время.

– Поэтому здесь его оставлять точно нельзя, – подытожил Эш. – Единственный способ надёжно скрыть Вектор – найти для него носителя. Тогда никакой артефакт его не обнаружит. Кому-то придётся попробовать.

– Только не тебе.

– Это слишком опасно.

Джин и Тина отреагировали одновременно.

– А у нас есть ещё варианты?

– Слушайте, почему бы просто не забрать его отсюда? А потом решим… – предложил Крис и прежде, чем кто-то успел ответить, снял Вектор с тумбы.

И взвыл от боли. Ладонь словно обожгло раскалённым железом. Казалось, что вместо крови по венам потёк расплавленный металл.

– Крис, отпусти его! – сорвавшимся голосом крикнула Тина. – Он не подчинится!

Но брат не слышал. И только сильнее сжимал кулак. Жар добрался до сердца. Тело свело судорогой, и Крис упал, извиваясь и рыча сквозь зубы. Тина с ужасом смотрела на него, зажимая рот ладонями и давя рвущийся из горла крик. Эш и Рэд одновременно бросились вперёд, но вынуждены были отпрянуть – поле Криса сияло, искрило и сыпало электрическими разрядами, не давая подойти близко. Оставалось только беспомощно ждать.

Боль впилась в мозг тысячей острых игл. И не осталось ничего кроме неё. Ни голосов, ни пространства, ни собственного тела. Крис не понимал, как долго это длится – мгновение или целую вечность.

«Сделай боль частью себя»

Как, если никакого «себя» не существует? Отпустить. Не бороться. Принять как данность это мучительное, жгучее, невыносимое. Сделать вид, что так и должно быть. У него, в конце концов, есть опыт. Это просто новая ступень. Новая задача в бесконечном споре.

Сознание, лишённое оболочки, охватило весь мир. Стало миром, который разрывался, корчился от непостижимой боли. Бред. Какой бред! Ничто не берётся из ниоткуда. Принципа причинности никто не отменял. У всего должен быть источник. И он где-то в прошлом. Нужно просто на секунду забыть об убийственном жаре, обернуться и увидеть…

Мысли прояснились. Боль не утихла, но, неохотно поддавшись требованию разума, собралась в одной точке. В маленьком остром камешке, зажатом в ладони. Как нелепо! Всего лишь крохотный камень с острыми гранями, твёрдый, колючий, раздражающий, бестолковый, упрямый, вечно всё портящий, приносящий столько неприятностей, непутёвый и глупый, бессмысленный, бесполезный. Всего лишь камешек в ладони – причина невыносимой боли целого мира. Маленькая досадная помеха. До смешного незначительная. И ты властен всё изменить. Всё исправить. Так логично: чтобы избавиться от боли, нужно устранить её источник. Почему ты не сделал этого сразу? Ведь это так просто – выбросить ненужный камень. Никому не нужный. Всем всегда мешающий. И миру сразу станет легче. Только захотеть. Только разжать руку…

Вали. Из. Моей. Головы.

Скрученное судорогой тело Криса обмякло. Он лежал на спине, тяжело дыша и прижимая к груди всё ещё сжатую в кулак руку. С прокушенной губы стекала капля крови.

– Что за… хрень… мы откопали? – прохрипел Крис, пытаясь подняться. Попытка провалилась, и он остался лежать, сделав вид, что таким и был изначальный план. Да, именно таким – приподняться на локтях и шарахнуться затылком об пол.

Кристина первой подбежала к брату и помогла ему сесть.

– Тебя разве не учили, что нельзя хватать голыми руками незнакомые артефакты? – строго спросил Эш.

– Я принципиальный самоучка.

Улыбка далась нелегко. Навязчивые мысли ещё стучали ударами крови в ушах. Непутёвый. Бесполезный. Ненужный. Никому.

– Встать сможешь? – Рэд подошёл ближе.

– Что у тебя с рукой? – заботливо спросила Джин, присев рядом. – Давай посмотрю, чем помочь.

Криса прошиб холодный пот, бисеринами заблестел на висках. Разжать руку самостоятельно не получилось. Мешал иррациональный страх. Когда Джина осторожно разомкнула сведённые судорогой пальцы, он передался всем. Потому что камня в руке не было. Зато на ладони проступил идеально ровный чёрный круг, испещрённый мелкими до неразборчивости символами.

– Похоже, Вектор нашёл нового хозяина, – заметил Эш.

– Или новую жертву, – мрачно добавила Кристина.

До дома Эш всё-таки не дотянул. Знобить его начало ещё в Ратуше, но поиски Вектора были важнее, и он молчал, надеясь продержаться до возвращения в убежище. Затылок постепенно наливался тяжестью, но оружейник не обращал на это внимания. Почти у самой калитки тело перестало слушаться, ноги одеревенели, и Эш начал падать. Попытался удержаться за ограду, но рука ухватила пустоту. Если бы не Рэд, он точно рухнул бы на землю и вряд ли смог бы снова встать. Джина панически вцепилась в донорский браслет, укрепляя и без того прочную связь.

– Какое-то сборище инвалидов, – оценил обстановку оборотень.

– Подожди, – тяжело пробормотал очнувшийся оружейник. – Сейчас, я сам дойду.

– Ага, конечно. – Рэд и не подумал отпускать его – только удобнее перехватил перекинутую через плечо руку. – По тебе прям видно, как ты дойдёшь…

Джина уже отперла дверь, от волнения не сразу попав ключом в замочную скважину.

– Куда сгружать этого страдальца? – спросил Рэд, войдя в дом. – В гостиную?

– Нет. Наверх, – скомандовала Джин и потянула мужчин за собой.

– Какие сложности… – Рэд с сомнением взглянул на крутую деревянную лестницу. – Гостиная точно не подойдёт?

– Помочь? – подал голос Крис.

– Молчи уж. Сам еле на ногах стоишь.

– Рэд, пожалуйста! – взмолилась Джин. – Нет времени.

Повторять не пришлось. Оборотень без лишних церемоний взвалил полубесчувственного Эша на плечо и, сверкнув жёлтыми глазами, взлетел по ступеням, едва не обогнав саму Джин. Рядом с лестницей распахнулась дверь. Из комнаты дохнуло силой.

– Ого! Да здесь целая зарядная станция! – восхитился Рэд. – Ты как будто готовилась.

– Не думала, что понадобится, – вздохнула Джин, откидывая с кровати лоскутное одеяло. – Давай вот сюда… Там в холодильнике, кажется, есть какие-то продукты. Спальня – напротив гостиной. – Она торопливо доставала из настенного шкафа амулеты, шприцы, пузырьки с лекарствами. – Если Крису нужна будет моя помощь, поднимайтесь сюда. Но лучше сами, хорошо? Я спущусь, когда смогу.

Джин отточенным движением вскрыла стеклянную ампулу, набрала в шприц прозрачную жидкость, щёлкнула по корпусу ногтем, выпуская воздух, недрогнувшей рукой ввела иглу в вену Эша. Колдунья казалась неожиданно спокойной и сосредоточенной, движения были быстры и уверенны.

– Крис в надёжных руках – у нас с Тиной большой опыт в обращении с этим пациентом. Тебе самой-то помощь не нужна?

Джин улыбнулась.

– Я справлюсь. Не первый раз.

* * *

Взрыв на кафедре военной истории Лейского университета прогремел в субботу вечером. И только поэтому жертв оказалось относительно мало.

Волна накрыла весь исторический корпус и вырвалась за пределы здания. Помощь в восстановлении поля понадобилась жителям нескольких кварталов, но сильнее всего пострадали те, кто находился в эпицентре – на самой кафедре и в прилегающих к ней кабинетах. Девять преподавателей. Девятнадцать студентов.

Поначалу никто не заподозрил неладного. Двадцать восемь человек доставили в центральную больницу Лейска. Живыми. Газеты воспевали оперативность спасательных служб и выражали уверенность в скором возвращении пострадавших к нормальной жизни. Происшествие признали результатом сочленения несовместимых чар и обещали вычислить и наказать виновных, как только они придут в себя. Вскоре оптимизм сообщений стал сдержаннее. А потом новости о лейской аварии исчезли вовсе – разом из всех источников.

Девятнадцатилетняя Джина Орлан оканчивала второй курс факультета медицины поля в Лейском мединституте и проходила практику в центральной больнице. К жертвам нашумевшей аварии студентов, конечно, не допускали, но лейский истфак не был Джине чужим, и она попробовала разузнать подробности. Изобразить пылкий научный интерес, подкупив этим пожилого декана, начавшего уже разочаровываться в новом поколении студентов, было делом одного дня. И Джин получила доступ к документации.

Ни о чём подобном ей раньше слышать не доводилось. Как и самым опытным лейским врачам. У того, что назвали синдромом чёрной дыры, не было ни объяснения, ни прецедентов, ни лечения. Все известные способы реабилитации проваливались. Поля пострадавших слабели и неуклонно истощались. Пациенты могли существовать только при постоянной энергетической подпитке, обеспечить которую было физически невозможно. И они умирали. Один за другим. Под неусыпным врачебным надзором, обеспеченные всем, что могла дать современная медицина, умирали от истощения по мере того, как исчерпывали свою силу поля.

Список пациентов, который Джин обнаружила в толстой папке с документами, был нервно исчёркан красной ручкой. «Выбыл» – дата; «выбыл» – дата… Двадцать семь зачёркнутых строк. Одиннадцать дат, которые для кого-то отныне станут днями скорби. Последнее оставшееся имя звучало не то как знамение, не то как приговор.

Решение Джина приняла мгновенно. Они почти не были знакомы, но он мог стать членом её семьи. Точнее, стал бы членом её семьи, если бы у неё осталась семья. О каком выборе могла идти речь? Не было никакого выбора.

Батарейки пациентов истощились давно. Как и всё, на чём лежал отпечаток личной силы. Синтетические восстановители поля не работали. К поиску возможных источников энергии подключили родственников, и они доставили в больницу всё, что могло помочь. Поэтому, вскрывая в тот же день дверь в доме Эштона, Джин почти ни на что не надеялась.

Замок поддался легко, магической защиты на двери не было, но удивиться этому взломщица не успела, потому что в прихожую вышла высокая женщина лет пятидесяти. Вспыхнул свет, и они молча уставились друг на друга. Женщина была красива, но казалась быстро постаревшей. Плечи её устало опустились, глаза погасли, лоб исчертили морщины.

– Кто вы? – безразлично спросила мать Эштона Ская.

– Я хочу спасти вашего сына, – ответила Джин. – И мне нужна привязка к его силе. Хоть какая-нибудь.

Женщина горько усмехнулась.

– Девочка, я уже всё отдала врачам. Его пытаются спасти лучшие специалисты Содружества…

– Они пытаются, а я спасу.

В голосе Джин было столько уверенности, что женщина решилась.

– Пойдёмте. Но я правда не знаю, чем смогу помочь. Я уже отдала всё, что нашла.

Последние шесть лет Илона Скай жила с мужем в научном городке в двухстах километрах от Лейска. И всё мечтала хоть ненадолго вернуться в родной город, в дом, где вырос и до сих пор жил её единственный сын. Не то чтобы приехать было сложно – всего-то часа три на машине. Может быть, именно поэтому поездка, которая могла состояться в любой момент, постоянно откладывалась. Захваченные каждый своими делами и заботами, мать и сын довольствовались короткими встречами пару раз в год. Но как было не помечтать о якобы трудновыполнимом деле? Как не посетовать на мелкие, но кажущиеся такими существенными преграды?

Домечталась…

Узнав об аварии, Илона схватилась за телефон. И, не дозвонившись до сына, вскочила в машину, не дожидаясь, когда вернётся с работы муж. Теперь Грэм переживал дома, а она не находила себе места здесь, регулярно выдерживая бои с персоналом больницы и прорываясь в палату сына, куда с каждым днём пускали всё неохотнее. Где-то в глубине сознания крепла уверенность, что всё бесполезно. Что Эштон больше не вернётся домой. Эта же мысль читалась в глазах посвящённых в ситуацию врачей. Но Илона упорно гнала от себя гнетущее чувство. Поэтому она не смогла выставить за дверь девочку, во взгляде которой не было безнадёжности.

Сейчас Джина стояла посреди комнаты и выглядела растерянной. Они дважды тщательно обследовали квартиру, но ничего подходящего не нашли. Илона смотрела на самонадеянную студентку с сочувствием. Но Джина не собиралась сдаваться так легко.

– Должно же быть хоть что-то… – пробормотала она. – Хотя бы слабенькое, незначительное, на что никто не обращает внимания…

Илона молчала. Она ждала, когда девочка осознает правду и сломается. И отчаянно надеялась, что этого не произойдёт. Глаза Джин вдруг загорелись.

– Илона, а как вы учили Эша делать батарейки?

Она поняла не сразу. Посмотрела с недоумением.

– Моя мама давала мне бусины, – зачастила девушка. – Их легко заряжать, и потом можно собирать какие-нибудь ожерелья, браслеты…

Илона не дослушала. Бросилась в соседнюю комнату.

Старая шкатулка для рукоделия стояла на прежнем месте. Много лет сюда в вечную ссылку отравлялись пуговицы, которым не находилось применения. Пополнять это хранилище начала ещё бабушка Илоны, и для трёх поколений родственников ненужные пуговицы становились отличной основой для тренировки сил.

Джин погрузила пальцы в пёструю россыпь, перебирая плоские и круглые, гладкие и шершавые кусочки пластика, дерева и металла. Прикрыв глаза, она пыталась почувствовать остаточные следы силы.

– Столько лет прошло… – осторожно сказала Илона. – Энергия наверняка рассеялась…

Джин, не открывая глаз, покачала головой.

– Он всё ещё жив, значит, у него очень мощное поле. Что-то могло остаться. Хотя бы отголосок… Мне хватит…

Её пальцы замерли, ухватив крупную ярко-жёлтую пуговицу.

– Нашла!

Потенциальных батареек оказалось шесть. Основой для артефактов стали старые кожаные браслеты, невесть когда и откуда взявшиеся в ящике стола. Донорскую связку Джина собирала уже в машине.

– Все остальные умерли, да? – не выдержала Илона. Девушка промолчала. – Последние несколько дней кроме меня в отделение, кажется, никто не приходит. Значит, никого вылечить не удалось?

– Да, – неохотно признала Джин. – Эш последний, кто остался.

– Ты его любишь?

– Нет, – честно ответила девушка. Пришив к браслету последнюю пуговицу, она перекусила нитку и убрала катушку в сумку.

– И при этом хочешь спасти? Кто вы друг другу?

– Никто. – Джин плотно затянула слишком широкий для её руки браслет на предплечье. – Но я сделаю всё что смогу, честное слово.

– И много ты можешь? – с сомнением спросила Илона.

– Не знаю. Не было случая проверить.

Миссис Скай осталась ждать в машине. Приёмные часы давно прошли, и даже у практикантки сейчас не было поводов появляться в больнице. Чтобы не тратить времени на объяснения, Джин просто набросила на себя отводящие взгляд чары. Сил она не экономила, так что сделалась невидимой и для людей, и для камер видеонаблюдения, и для охранных зяклятий, настроенных на отслеживание незаконных посетителей. Путь к нужной палате был свободен.

Эштон, мертвенно бледный, лежал на высокой кровати у окна. Его дыхание было таким слабым, что Джине на бесконечно долгую секунду показалось, будто она опоздала. Но экран, принимавший сигналы многочисленных датчиков, говорил об обратном. На столе рядом с кроватью лежали последние отработанные артефакты – две запонки и старинный кинжал. Джин как можно осторожнее приподняла руку Эштона, отодвинула мешающие провода и трубки и защёлкнула кожаный браслет на запястье пациента.

Донорская связка сработала мгновенно. Энергия потекла между браслетами неудержимым потоком. Среагировав на резкие изменения показателей, тревожно запищали приборы. У Джин перехватило дыхание. Это было невозможно. Повреждённое взрывом поле поглощало силу с немыслимой скоростью и никак не могло насытиться. Голова закружилась. Джин вцепилась в металлическую спинку кровати. В какой-то момент ей показалось, что это не закончится. Что она ошиблась, и сейчас её собственное поле растворится в неведомой бездне, гораздо более опасной, чем побеждённая однажды лихорадка. Джин закусила губу. Значит, так тому и быть. Она всё равно не отступится. Иначе невозможно будет посмотреть в глаза его матери.

Силы пришли в равновесие. Где-то на самой грани возможного. На собственные чары энергии почти не осталось. Поле едва успевало восполнять потери. Тревожный сигнал звучал всё надрывнее. Распахнулась дверь.

– Почему посторонние в палате? – воскликнул седой врач. – Как вы сюда попали?

Вызвать охрану он не успел. Потому что в этот момент Эштон Скай открыл глаза.

Врач и вбежавшая за ним дежурная медсестра засуетились вокруг постели. Судя по их возбуждённым голосам, пациент мало чем отличался от восставшего покойника.

Эштон не обращал внимания на суету. Он прислушивался к ощущениям. И они озадачивали. Историк чувствовал себя почти здоровым. Но вот поле… Оно было чужим. То есть, конечно, своим, но наполненным исключительно внешней, донорской силой. И это состояние не менялось: собственной энергии не было. Эштон взглянул на стол с артефактами – теми, что должны были служить батарейками, но, видимо, не служили. Взгляд скользнул по пустым больничным кроватям, рядом с которыми на таких же столах лежали казавшиеся здесь совершенно лишними предметы – от колец и очков до костяных фигурок и портсигаров.

В памяти вспыхивали яркие кадры. Кафедра военной истории. Обычный беспорядок. Привычные разговоры. Леон и Сара пылко обсуждают очередной хитро заряженный артефакт. Марк входит в кабинет вслед за Эштоном. Они одновременно приближаются к спорящим коллегам… и…

Даже от воспоминания бросило в дрожь. Воронка. Жуткая, беспощадная воронка, высасывающая силу. И она не снаружи. Она внутри. Она и сейчас там. Тянет энергию из донорского поля, которое почему-то продолжает её отдавать. Спокойно и ровно. Это невозможно. Таких доноров не бывает! Этот человек должен сейчас лежать без чувств, на грани жизни и смерти…

Эштон обернулся. Девушка стояла в углу, вжавшись в стену. Медики, казалось, вовсе её не замечали, да и пациент засомневался в собственном зрении – фигура была зыбкой, почти прозрачной. Взгляд упорно отказывался фиксировать детали внешности, но… Спину окатило холодом. Эштон не верил в призраков, но ведь он сам только что был у порога смерти. Или уже за порогом? Он зажмурился, снова открыл глаза, несколько раз моргнул, старательно сосредотачивая внимание на странном фантоме, и наконец встретился с девушкой взглядом. Морок рассеялся. Та, кого он надеялся никогда больше не увидеть, смотрела на него широко распахнутыми глазами и теребила кожаный браслет на предплечье. Эштон взглянул на собственную руку. И резко поднялся. Закружилась голова, но он устоял на ногах.

– Я пойду. Спасибо за помощь.

Врач попытался усадить пациента обратно на кровать.

– Что вы! Мы должны убедиться, что с вами всё в порядке! – затараторил он.

– Поверьте на слово. – Эштон решительно отцеплял от рук и груди датчики. – Я абсолютно здоров. Спасибо, вы очень много для меня сделали. До свидания.

– Что вы? Куда вы? У вас, наверное, шок!

– Наверное, – не стал спорить пациент и быстро пересёк палату.

– Но это же уникальный случай! – прибег врач к последнему доводу. – Мы должны тщательно вас обследовать!

В устах лейского медика эти слова казались приговором. Эштон сгрёб Джину в охапку и вытолкнул из палаты. По коридорам они пролетели без препятствий – отводящие взгляд чары ослабли, но всё-таки действовали. Через несколько минут беглецы оказались во дворе больницы, и опомнившаяся Джин потянула спутника к маленькой зелёной машине. Илона стояла возле водительской двери, сжимая в пальцах сигарету, догоревшую почти до фильтра, и не отрываясь смотрела на приближающуюся к ней пару. В нескольких шагах от матери Эштон замер. Узнать в этой растрёпанной ссутулившейся женщине с невероятно усталым взглядом Илону, статную, всегда элегантную, одетую с иголочки и бесконечно уверенную в себе, было сложно.

– Сколько прошло времени? – потрясённо пробормотал Эштон.

– Две недели, родной. Тебя не было две недели.

* * *

Кристина зашла глубокой ночью, увидев, что из-под двери всё ещё пробивается бледная полоска света. Принесла крепкий сладкий чай и плитку горького шоколада. Сейчас кружка была пуста, от шоколадки осталась от силы четверть. Откусывая очередную порцию, Джин поморщилась.

– Ненавижу горький шоколад.

– А зачем покупаешь?

– Как лекарство. Поле не восстанавливает, но мобилизует неплохо.

Они сидели в полумраке и разговаривали шёпотом. Эш беспокойно спал и выглядел непривычно уязвимым. Будить его Джина не хотела, но и выйти из комнаты не решалась.

– Зачем вам вообще понадобилось сбегать? – продолжила расспросы Тина. – Вы же не совершили никакого преступления. Ну пробралась ты тайком в палату…

– Ага. И спасла пациента, которого, по всем научным выкладкам, спасти было невозможно. Нас обоих на атомы разобрали бы. Причём, зная лейских учёных, возможно, что и буквально. Начали бы копать, а у меня в анамнезе ещё одно чудесное исцеление… В общем, не знаю, как Эш, а я точно из больниц и лабораторий не вышла бы.

– И вас не искали?

– Искали, конечно. Полицейские на следующий же день приехали к его родителям. Но тут нас Грэм спас. Это папа Эша. Настоящий сумасшедший учёный, влюблённый в свою работу и знающий всё о дикарях Южного континента. Он рассказал полицейским душещипательную историю о том, как его обезумевший от пережитого сын пришёл в себя в больнице и, восприняв ремиссию как знак свыше, первым же рейсом улетел в Дардару, искать просветления и окончательного исцеления у тамошних лекарей. Он так запудрил полицейским мозги этой Дардарой, что те уже не знали, куда деваться и как сбежать. В итоге ушли ни с чем, попросили только предоставить подтверждение этой версии. Грэм сразу написал своему приятелю, другому учёному, который как раз жил где-то в дардарских лесах, и тот помог нам поддержать легенду. В общем, в Зимогорье Эш приехал уже якобы после лечения у каких-то полудиких шаманов. Ни о каких чистых исследованиях после такого вмешательства и речи быть не могло. А я вполне сошла за влюблённую студентку, которая сначала тайком пробралась в палату любимого учителя, а потом ломанулась вместе с ним в жаркие страны.

– То есть реально ты влюбленной студенткой не была? – с сомнением уточнила Тина.

Джин прыснула и зажала рот ладонью, чтобы не рассмеяться.

– Тин, мы тогда даже знакомы толком не были. Пару раз он вёл у нас лекции, ещё раз или два мы просто разговаривали, ну и в коридорах кивали друг другу иногда. Какая тут могла быть влюблённость? Просто… Он должен был жениться на моей сестре. Да и вообще был единственным из пострадавших при взрыве, кому я ещё могла помочь. Вот и всё.

– Трудно поверить, – призналась Кристина.

– Вот и Грэм не поверил. Всё дочкой меня называл. А Илона…

* * *

В научном городке Эштон и Джина прожили почти два месяца. И если Грэм был уверен в царящей между донором и пациентом идиллии, то проницательная Илона не могла не заметить равнодушной холодности, которой были овеяны отношения этих случайно оказавшихся связанными людей. Они жили как будто сами по себе. На близком расстоянии донорская связка работала стабильно и не требовала сознательного вмешательства, поэтому Джин могла спокойно погрузиться в учёбу, чтобы хоть отчасти восполнить резкое сокращение возможностей поля знаниями и тренировкой.

Эштон тоже с головой ушёл в книги, пытаясь найти хоть какой-то путь к исцелению. Положение пациента, живущего за счёт донорской силы, он воспринимал как временное неудобство и надеялся вскоре вернуться к обычной работе. Но надежды разбивались о суровую реальность. Лекарство не находилось, и Эштон, казалось, начал смиряться с этой беспомощной зависимостью. Проявившаяся в нём покорность судьбе казалась хорошим знаком Джине и до полусмерти пугала Илону.

Поддержание донорской связи на расстоянии требовало серьёзных усилий, поэтому, когда Эштон заявил, что нашёл работу в Зимогорье, Джина тоже начала собираться в путь. Илону предстоящий отъезд с каждым днём тревожил всё больше. Она пыталась отговорить сына, а поняв, что это бесполезно, начала засыпать Джину вопросами.

– И ты действительно готова бросить учёбу?

– В Зимогорском университете неплохой медицинский факультет, – спокойно отвечала Джин. – И там не так придирчиво относятся к возможностям поля.

– А если соскучишься по Лейску? По родным местам? Ты вообще когда-нибудь уезжала так далеко от дома?

– У меня здесь нет дома, – пожимала плечами Джина.

Илону это не успокаивало. В день отъезда она предприняла последнюю попытку.

– Родной, ты точно не хочешь остаться? Неужели обязательно уезжать так далеко?