Текст книги "Катализатор (СИ)"

Автор книги: Мария Демидова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 37 страниц)

Крис отвернулся от Рэда и начал разыскивать на полу разлетевшиеся аккумуляторы.

– Кстати, – небрежно заметил он. – Если бы я хотел себя угробить, то справился бы до твоего прихода. Это не так уж сложно.

Рэд с трудом подавил желание одарить мальчишку увесистым подзатыльником.

– Тебе помочь?

– Нет. – Крис выпрямился, подошёл к столу, аккуратно ссыпал аккумуляторы в ящик. – Мне просто нужно здесь немного прибраться. Скрыть следы преступления. – Он ещё раз осмотрелся и реалистично уточнил: – Хотя бы часть следов.

Студент осторожно снял стабилизаторы поля и, убедившись, что состояние не изменилось, убрал их на дно сумки. Туда же отправились найденные на полу обломки янтарного кольца. На руки вернулись снятые на время опыта перчатки. Крис оперся локтями о гранитную плиту и принялся с любопытством разглядывать повреждённое оборудование.

– А ты ведь поборол свою звериную сущность, так? – уточнил он, задумчиво изучая показания, которые приборы зафиксировали перед тем как дружно вырубиться от скачка напряжения.

– Не поборол, а взял под контроль, – поправил Рэд. – Научился ей управлять. Хотя поначалу пытался эту часть себя уничтожить. Дурак был. И если бы не одумался, умер бы в первые же месяцы здесь. Замёрз бы на улице как человек или сгинул бы в клетке как зверь. Но мне повезло. Нашлись люди, которые показали мне другой вариант. Куда более интересный.

– Лаванда?

– Да. И твой отец. Он меня тогда очень поддержал.

– Надо же! А он умеет?

В прищуренных глазах Криса искрилась насмешка. Когда несколько лет назад она уверенно вытеснила ревнивую обиду, Рэд обрадовался. А сейчас думал: стоило ли?

– Знаешь, братец, – Крис опустил на глаза тёмный щиток очков, – кажется, у нас с тобой был какой-то разный мой отец.

Рэд не успел выйти из лаборатории, когда в кармане рубашки зазвонил телефон.

– Да, Джин?

Он с минуту молчал, слушая ответ. Лица оборотня Крис не видел, но напряжённая спина и застывшие на дверной ручке пальцы не предвещали ничего хорошего.

– Насколько плохо?… Чёрт. К тебе приехать?… Подожди, не плачь. Где ты?… Ты знаешь, кто?.. Успокойся, ты этим не поможешь. Я сейчас приеду.

Он отключил связь и медленно обернулся.

– Эш в больнице. Огнестрел. Тяжёлый.

* * *

Почему-то кажется, что все тёмные дела совершаются в тёмное время суток. Предательства и заговоры, убийства и разбои плохо гармонируют с голубым небом, сочной травой и птичьим пением.

В этот день просто не могло произойти ничего плохого. Солнце, отдохнувшее за дождливое лето, красовалось в небе, прогревая землю, подсвечивая начинавшие золотиться листья, но уже не обжигая. Прозрачный воздух звенел свежестью. Дышалось так легко и свободно, что добираться до работы кратчайшим путём, не насладившись вволю идеальной погодой, казалось немыслимым расточительством. Неотложных дел сегодня не предвиделось, поэтому Эш со спокойной совестью свернул с привычного маршрута, без особой необходимости огибая старый жилой квартал и минуя полузаброшенный стадион.

Вероятно, когда-то это сооружение впечатляло: глубокая чаша, обустроенная в природном, лишь слегка подправленном строителями котловане, образовывала своего рода амфитеатр с несколькими рядами деревянных скамей и высокими травянистыми склонами, на которых вольготно располагалась большая часть зрителей. Сейчас стадион был почти забыт. В Зимогорье редко проходили крупные спортивные состязания, а для тех, что всё-таки организовывались, вполне хватало не такой колоритной, но зато более современной крытой арены. Старый же стадион в вечернее время становился прибежищем шумных компаний и тихих влюблённых парочек.

Голоса, донёсшиеся до слуха Эша, явно не принадлежали ни добрым приятелям, ни влюблённым. Отрывистые, грубые, нервно взвинченные. Оружейник остановился.

– Разойдись! – командовали внизу. – На десять шагов от грани!

Эш подошёл ближе, заглянул в чашу стадиона. И торопливо двинулся вниз по зелёному газону, одновременно доставая телефон и отправляя вызов в полицейский участок.

– К бою приготовиться!

Десять мальчишек, разделившись на две команды, поднимали оружие. Кто-то придерживал за лезвие метательный нож, кто-то взвёл курок пистолета, несколько ребят неуверенно сжимали шокеры и полевые парализаторы. Игрушки, которые Эш разглядел в руках троих парней постарше, вызвали у него сразу два вопроса: «Где достали?» и «Неужели умеют пользоваться?»

– Эй! – Резкий окрик заставил соперников отвлечься от намеченного сражения и начать тревожно оглядываться в поисках нежданного свидетеля. – Ребят, вы почему не в школе?

Их замешательство дало Эшу время спуститься к нижнему ярусу зрительских мест, перемахнуть через невысокую ограду и оказаться на поле между двумя изготовившимися к бою командами. Парни замерли в нерешительности. От вмешавшегося в их планы человека исходила такая уверенность, будто он мог одним щелчком пальцев разметать бойцов по полю, невзирая на весь их внушительный арсенал.

Фигура одного из парней показалась Эшу знакомой. Какой всё-таки маленький город Зимогорье! Вот ты обрываешь поводок, которым наглый колдун привязал к себе беззащитную девушку. А вот этот же колдун стоит перед тобой средь бела дня и поигрывает всё тем же парализатором. Хотя нет, не тем же – на этот раз мышечным. Логично: ведь его соперники здесь – не маги.

– Вали отсюда, пока цел! – белозубо ухмыльнулся Чак. – Это наше дело.

Эш не двинулся с места.

– С удовольствием. Если вы сейчас развернётесь и мирно разойдётесь по домам.

– А если нет? – В голосе одного из старших парней – похоже, капитана второй команды, звучало искреннее любопытство. – Что ты сделаешь?

Его уверенную насмешливость можно было понять. Под завязку накачанная энергией полевая пушка, рукоять которой спокойно лежала в опытной руке, говорила сама за себя.

– Да выпорю вас, как малолеток, – невозмутимо ответил Эш и начал неторопливо расстёгивать ремень.

Парни опешили. На сумасшедшего незнакомец не походил, но вёл себя слишком странно.

Эш тянул время. Быть может, нелепо, но пока успешно. А ещё – переключал внимание, надеясь, что соперники, найдя новый общий объект агрессии, отвлекутся друг от друга. И хорошо бы полиции приехать до того, как они начнут палить.

Старший парень опомнился в тот момент, когда Эш окончательно высвободил ремень из брючных петель. Командир бесполевой команды крепче перехватил энергетическую пушку. Словно восприняв этот жест как сигнал, остальные мальчишки вновь начали поднимать оружие.

Эшу уже доводилось останавливать вооружённую стычку – когда несколько лейских студентов решили испытать раздобытые у каких-то зарубежных торговцев запрещённые артефакты. Но тогда в его распоряжении было кое-что посерьёзнее уверенного вида, веского голоса и кожаного ремня. Впрочем, в правильных руках и ремень может быть очень полезной штукой. Особенно если это не просто ремень.

Энергетический кнут метнулся к старшему из парней. Кончик хлёстко скользнул по руке, выбивая из неё пушку. За пару секунд юные вояки лишились оружия, не успев даже понять, как. Эффект получился прекрасным: банды шарахнулись от Эша в разные стороны.

«Отлично. А теперь сделай вид, что тебе хватит сил это повторить».

Парни замерли в нерешительности. Большинство смотрело на оружейника с испугом. Некоторые – с завистью. И только один – с резкой неприязнью.

Щелчок взводимого курка Эш услышал раньше, чем заметил пистолет в руке Чака.

«А ещё ты ловишь ножи зубами и плавишь пули взглядом».

Не взглядом, конечно. Полем. Раньше.

Пальцы ещё помнили движения, но сил было недостаточно. Первая пуля лишь слегка отклонилась от курса, скользнула вдоль вскинутой руки, наискось пробила плечо. Вторая попала в грудь. Удара третьей Эш не почувствовал. Он пошатнулся, зажимая пульсирующую рану на руке. Из-под быстро слабеющих пальцев толчками пробивалась алая кровь. Происходящее потеряло связность, превратилось в череду вырванных из контекста кадров. Колени ударились о землю. Солнце резануло глаза.

– Суицидник чёртов!

Голос дрожит не то от злости, не то от страха.

– Дыши!

Руку стягивает жгут.

– Осторожно, но дыши, слышишь?

Эш подчинился. Воздуха не хватало. Казалось, на грудь навалили гору камней. Маленькая ладонь, крепко прижавшая к ране повязку, была почти неощутима.

– Ну какого чёрта ты в это полез? Не мог полиции дождаться?

– Они бы… поубивали… друг друга…

Он закашлялся, на губах выступила кровавая пена.

– Да, конечно, лучше, чтобы они дружно поубивали тебя… Молчи, дурак! И дыши. Нужно дышать, понял? Через не могу.

Шум, перекатывавшийся по чаше стадиона, прорезала сирена «скорой». Голос Джин поплыл, слился с неразборчивым гулом. Кажется, всё очень плохо. Но теперь он в надёжных руках и может позволить себе отключиться.

Взгляд расширенных зрачков слепо скользнул в сторону.

– Нет, нет, нет, не смей! Эш, сфокусируйся, ну! Посмотри на меня!

Дыхание, которое только что было медленным и тяжёлым, стало вдруг пугающе частым, судорожным.

– Сюда! – Джин обернулась к врачам, уже бегом спускавшимся в чашу стадиона. – Помогите!

Её оттеснили в сторону.

– Вы его знаете?

– Да.

– Поле есть?

– Да.

– Хорошо, уже шанс. Поднимайте его, осторожнее!

Быстрые слаженные действия врачей немного отрезвляли. Но Джина никак не могла оторвать взгляда от запрокинутой головы Эша, от полупрозрачной кислородной маски, край которой врезался в бледную до голубизны щёку, от белых полос под не до конца опущенными веками.

Всю дорогу до больницы Джин краем сознания следила за работой автомобильной подвески, дополнительно смягчая удары и выравнивая машину на поворотах. При этом она не сводила глаз с мертвенно бледного лица.

Если бы она действительно подвесила сигналку! Придумала бы что-то незаметное. И, может быть, маячок среагировал бы на опасность чуть раньше, чем Эш начал колдовать так, что она это почувствовала. И у неё была бы ещё пара минут. Да хоть одна минута!

Руки дрожали. Джина не осознала, в какой момент в пальцах оказался ватный тампон, смоченный нашатырём.

Она опять почти опоздала…

«Почти, – повторила про себя Джин. – Почти».

Нужно постоянно держать это в голове. «Чуть не…» – тоже неплохой вариант. Потому что всё-таки «не».

И не забывать дышать. Это не так уж сложно. У тебя же нет дыры в лёгком. А сейчас совсем не время для обмороков.

В больнице Джину – напуганную, окровавленную, готовую, кажется, вот-вот потерять сознание, едва саму не увезли на осмотр. Но девушка отбилась от врачей и потерянно застыла на банкетке в быстро опустевшем коридоре перед дверью операционного блока. Оглушительная тишина давила на нервы. Как и то, что Джин почти не чувствовала донорской связки. Эффект был психологическим: паника блокировала ощущения, не давая адекватно оценивать действительность. Это они уже проходили, и не раз… Но сейчас повод для страха действительно был. Настолько реальный, что от одной мысли об этом начинали дрожать руки и становилось тесно в груди.

Джин сбросила кроссовки, закинула ноги на сиденье и сжалась в комок, прислонившись виском к холодному кафелю стены. Закрыв глаза, колдунья сделала несколько глубоких, во весь объём лёгких, вдохов и постаралась успокоиться. Вот она, тонкая, но прочная энергетическая нить. Ровно и уверенно тянется через коридор, преодолевает матовое стекло двери, проскальзывает в операционную, охватывает запястье пациента. Чувства Джин обострились, устремились вместе с щедрым потоком силы туда, через коридоры и двери, к жёсткому свету, бликующему на металле, к болезненно красному на стерильно белом.

Она почти ничем не могла помочь. Каким бы сильным ни было поле, нельзя проводить полостную операцию, не будучи хирургом, не имея опыта, не зная в точности, что нужно делать. Можно лишь делиться силами с человеком, которому они сейчас нужнее всего. Джин и делилась, ощутимо смещая энергетический баланс между связанными полями – от донора к реципиенту. Не чувствуя времени и не думая о том, как долго продержится. Она не могла восстановить разорванную артерию, восполнить потерю крови, зашить простреленное лёгкое. И утихомирить бешено, хаотично, без всякого ритма колотящееся сердце Эша не могла тоже. Она могла только вцепиться в чужую жизнь всеми нитями своего якобы неистощимого поля – и держать, изо всех сил, кусая губы и сжимая кулаки, давая врачам чуть больше времени.

– Сердце вразнос пошло…

Слух выхватывал только отдельные фразы.

– Вижу. Заряжай…

Чьи-то пальцы коснулись браслета Эша. Джин вздрогнула и чуть не закричала, но резкий голос заставил руку отдёрнуться.

– Не тронь! Он уже минут пять на чистом поле держится. Ну всё, хватит, парень. Давай теперь сам…

В тот момент, когда электрический разряд коснулся сердца Эша, у Джин кончились силы. Её вышвырнуло из операционной, бросило в неприветливую белизну пустого коридора. Донорская связка напряглась, зазвенела возмущённо. Всё, больше нельзя. Иначе на минимально необходимое поддержание поля энергии не хватит, и всё будет напрасно.

А сейчас?

Сейчас не напрасно?

Сердце мощными толчками качало кровь, оглушая, отдаваясь болью в висках. Чувствовать всё, что происходит с Эшем, было тяжело и страшно, но оказалось, что не чувствовать этого – куда страшнее.

Джин почти бессознательно набрала номер Рэда. Меньше всего сейчас хотелось сочувствующих причитаний. Хотелось спокойной адекватной реакции – устойчивого волнореза на пути поднимающегося гребня паники. По правде говоря, больше всего хотелось заорать во всё горло, так, чтобы задрожали стены и зазвенели стёкла. Пришлось заткнуть себе рот телефонным разговором.

Веский, уверенный голос Рэда не помог. И, разорвав связь, Джин ткнулась лбом в колени и просто сидела неподвижно, в полузабытьи, беззвучно плача от страха и беспомощности.

Она очнулась от лёгкого прикосновения к плечу. Глазам всё ещё было горячо. Слёзы оставили на щеках влажные солёные полосы.

Смуглый врач сел рядом, даже не подумав сделать замечание девушке, с ногами взобравшейся на банкетку.

– Не плачьте, – попросил он, протягивая Джине стакан воды и придерживая его в дрожащей руке. – Повода нет. Первая операция прошла успешно. Пациент сейчас стабилен. Дальше будет легче.

– Спасибо.

Джин вытерла слёзы, размазав по щекам застывшую на ладони кровь, глотнула воды. Убедившись, что девушка достаточно твёрдо держит стакан, врач убрал руку.

– Не только нам.

Колдунья подняла на него удивлённый взгляд.

– Вашему другу очень повезло. Прогнозы были – хуже некуда. Ранение плечевой артерии – само по себе штука гадкая, а тут ещё… да вы и сами видели. Если бы я был суеверен, сказал бы, что у него очень талантливый ангел-хранитель.

Девушка вздохнула.

– Был бы талантливый – он бы вообще сюда не попал. А так – просто старательный.

– Вам виднее, – кивнул врач. – Я так понял, первую помощь вы оказывали?

– Да какая там помощь… – Джин поставила стакан рядом на банкетку и попыталась стереть кровь с ладоней. – Одно дело – в теории, со стороны и на тренажёрах, и совсем другое – вот так.

Плечи нервно дрогнули, взгляд невольно метнулся к стеклянной двери, словно через матовую поверхность можно было разглядеть что-то важное.

– Вы учитесь на врача? – догадался хирург. – По какому профилю?

– Я полевик. Работаю в клинике Элеоноры Ром, ну и доучиваюсь пока.

Собеседник посмотрел на неё с уважением.

– Сложная специализация? – полюбопытствовал он. – У меня нет поля, так что трудно оценить.

– Не сложнее вашей, – улыбнулась Джин.

Тиски паники разжимались. Она опустила ноги на пол, надела кроссовки, помассировала шею, заставляя расслабиться окаменевшие от напряжения мышцы.

В конце коридора послышались торопливые шаги.

– Кажется, к вам группа поддержки.

Врач легко потрепал её по плечу и поднялся навстречу новым посетителям. Джин тоже встала, но затёкшие от долгой неподвижности мышцы подчинялись плохо, так что рука тут же оказавшегося рядом Криса была очень кстати. Парень выглядел взъерошеннее обычного, но, по крайней мере, твёрдо держался на ногах. Он с трудом оторвал взгляд от багровых пятен крови, пропитавшей серую рубашку Джин.

– Это не моя, – качнула головой колдунья.

Перепуганный Крис был зрелищем настолько сюрреалистичным, что она невольно отвела глаза.

Второй посетитель подошёл к врачу.

– Кого я вижу! – воскликнул тот, протягивая мужчине руку. – Привет, Рэд. Приятно лицезреть бывшего пациента в добром здравии. И видовой целостности.

– Здравствуйте, доктор Вернер. – Оборотень напряжённо улыбнулся. – Как прошло?

– Какая официальность, – хмыкнул врач. – Прошло достаточно хорошо. Помощь полевиков и ветеринаров не понадобилась… Да не переживайте так. Берите пример с дамы: она с самого места происшествия сюда приехала, и то уже успокоилась.

– Это потому, что вы мне подсунули лошадиную дозу успокоительного, – заметила Джин. – И, кажется, стимулятор поля. Спасибо. Это именно то сочетание, которое было нужно.

– То есть ты его вытащишь? – спросил оборотень, пристально вглядываясь в лицо врача.

– Рэд, я не люблю прогнозов. С некоторых пор… – Вернер взглянул на тонко пискнувшие часы и, не закончив фразы, быстро скрылся за дверью операционного блока.

Джин покачнулась. Руки механически сжались на первом, что оказалось рядом, – пальцах Криса и рукаве его рубашки, почему-то порванном и слегка обгоревшем. Студент опустился на банкетку, увлекая колдунью за собой. Внимательно посмотрел на Джин, чей страх пробивался сквозь действие успокоительного и дрожал слезами на ресницах. Перевёл взгляд на Рэда, напряжённо застывшего и как будто прислушивавшегося к тому, что происходит за закрытой дверью. И спросил, разбивая тревожное молчание:

– А при чём тут ветеринары?

Рэд отвлёкся от бессмысленного созерцания матового стекла.

– Ну, был у него один специфический пациент…

– Рассказывай, – потребовал Крис. – Считай, что сегодня у тебя день воспоминаний.

– Да здесь и рассказывать особо нечего, – пожал плечами оборотень. – Я был молодым, глупым и самоуверенным мальчишкой. Только получил погоны и удостоверение и очень хотел доказать, что не случайно. Лез во все щели. Поначалу везло. А на второй или на третий год службы – не помню точно – вляпался. Мы проверяли заброшку в частном секторе. Я на такие выезды всегда рвался: у меня же слух, у меня же чуйка, я же любой поглотитель слёту выявляю… – Рэд усмехнулся. – Вот и выявил. То есть не выявил. И ломанулся вперёд паровоза: ведь если я ничего не почувствовал – значит, никакой опасности нет. Ну и получил десяток осколочных от боевого снаряда – простецкого, физического.

– И чинил тебя этот… Вернер?

Рэд кивнул.

– Ему несладко пришлось. Мягко говоря. Привезли обычного парня, а оперировать пришлось дикую зверюгу.

– Амулет слетел? – предположил Крис. – Или во время операции сняли?

– Да нет. Жак успел врачей предупредить, чтобы камень не трогали. Но оказалось, что иногда амулета не хватает. Например, когда сознание и воля отключаются от болевого шока. Там картинка-то очень фиговая была на самом деле. А меня ещё наркоз плохо берёт… Ну и сорвало. Да ещё как-то нестабильно, с художественными скачками туда-обратно. Вообще не представляю, как с этим можно было справиться, но Вернер сориентировался: полевиков вызвал, высвистал откуда-то ветеринара, Лаванду догадался пустить в операционную. Пока работал, обматерил её, меня, заочно Жака, который со мной на скорой приехал, но деталей не разъяснил… До этого даже голоса ни на кого не повышал, а тут тираду выдал, минут на пять. Да и ничего удивительного: я им случайно поломал какие-то приборы, так что работали практически на глаз и на ощупь. Зрелище, наверное, было то ещё! Жаль, я всё пропустил. Это потом уже медсёстры рассказывали. Когда перестали бояться в палату заходить. Собственно, после всего этого мы и решили, что нечего из моих перевоплощений делать тайну. Мало ли что…

– Он тебе потом высказал, наверное…

– Как ни странно, нет. Описал всё в красках, конечно, но уже спокойно, цензурно. Шрам демонстрировал. Говорил, не всякий гражданский врач такими боевыми ранениями может похвастаться. Я ему руку пропорол. Не то чтоб сильно, но он ещё долго заявлял, что зашивал меня одной левой. Потому что никто другой просто подойти не рискнул, чтобы его заменить. В общем, потом это было даже смешно. А тогда всё шло к тому, что меня из операционной – прямиком в морг. И хорошо если только меня. Когда вся эта хрень началась, вообще никто не ожидал, что она может благополучно закончиться. А вот ведь…

– Вообще-то, по плану, тебе сейчас должно было стать легче от осознания того, какой классный доктор латает Эша, – заметил Крис, бросая взгляд на собственные побелевшие пальцы, которые Джин всё ещё автоматически сжимала с какой-то совершенно не девичьей силой. – Только не говори, что бледно-голубой – твой естественный цвет лица.

Она попыталась улыбнуться.

– Представь, как всё было плохо, если моё «стало легче» выглядит так. Просто давайте не будем об операциях и моргах, хорошо?

– Ну, в морг вашему Скаю пока рановато, – бодро заявил вернувшийся врач. – Сейчас понаблюдаем за динамикой. Если всё будет нормально, уже сегодня вторую операцию провернём, и с физическими травмами, надеюсь, разберёмся. А пока время есть, продиагностируем поле. Мало ли чем его ещё зацепили.

Крис и Рэд переглянулись. Джин встала, наконец разжав нервные пальцы.

– Нет.

– В каком смысле?

– Нет, не зацепили. И нет, диагностику поля проводить не нужно.

Вернер посерьёзнел.

– Послушайте, это обязательная процедура, которая всегда проводится в таких случаях. Я понимаю, что вам нелегко пришлось, но…

– Извините, но это не просьба. Это официальный запрет.

* * *

Джин сидела перед главврачом центральной больницы Зимогорья, спокойная и собранная. Кровь с рук и лица она успела смыть. С рубашкой и джинсами было сложнее, но на жертву перестрелки колдунья теперь походила куда меньше. Впрочем, хмурого мужчину за столом её внешний вид не интересовал.

– Простите, но в ситуации временной недееспособности пациента, как и в ситуации критической угрозы жизни, за него это может решать только кто-то из ближайших родственников или лечащий врач, – увещевал хозяин кабинета. – Вы, насколько я понимаю, ни к одной из этих категорий не относитесь.

Джин подавила усмешку. Паника окончательно отступила, поле восстановило чувствительность, и вместе с ней вернулась уверенность в собственных силах.

– Не отношусь, – подтвердила колдунья. – Но вы забыли ещё один вариант.

Она достала из сумки сложенный вчетверо лист бумаги. Протянула его врачу.

И мысленно поблагодарила предусмотрительную Илону Скай.

* * *

Её приезд в Зимогорье совпал с повышением Эша.

Удостоверившись в надёжности ученика, Дарен Тиг неожиданно объявил себя слишком старым для несения ответственности за обширный и опасный музейный арсенал и, разрушив тщеславные надежды своего официального заместителя, добился невероятного – назначения младшего научного сотрудника, проработавшего в музее чуть больше года, на должность главного хранителя оружейного фонда. Как ни странно, такой скачок через несколько ступеней почти никого не удивил.

Лех тоже исправно выполнял свои обязанности, и если бы речь шла только о бумажной работе и сборе исторического материала, выбор наверняка пал бы на него. Но в Зимогорском музее речь никогда не шла только о бумажной работе. С физическим оружием всё обстояло достаточно просто, а вот артефакты не прощали ни формализма, ни небрежности. Сложные энергетические связи не оставались неизменными и нуждались в постоянном контроле. Взаимодействуя друг с другом, силовые поля накапливали опасное напряжение. Так электричество копится в грозовом облаке, чтобы обрушиться на землю карающими сполохами.

«Оружие требует человеческой руки».

Да, требует. И мстит за неповиновение.

Напряжение нужно было снимать. И следить, чтобы оно не накапливалось слишком быстро. Даже размещение экспонатов в хранилищах было своего рода искусством: с одной стороны, интуитивным, с другой – исключающим случайности.

Эш, получивший действенную прививку от невнимательности, идеально подходил для освободившейся должности, а Магдалена Олмат, чья витиеватая подпись стояла под приказом о назначении, неплохо разбиралась в людях. В отличие от ушлых перекупщиков, которые, узнав о том, что хранителем фонда назначен неопытный юнец (тридцать лет – разве это возраст?!), буквально набросились на Зимогорский замок, желая пополнить его коллекцию уникальными экспонатами.

– Уверяю вас, это подлинник!

Эш стоял у окна, грея руки о большую глиняную чашку. Температурно-влажностный режим, требовавшийся для хранения экспонатов, не слишком подходил для людей. Хочешь обустроить в кабинете личную выставку? Изволь терпеть.

– К сожалению, это не так.

Телефон работал на громкой связи, и оружейник не удостаивал его взглядом, предпочитая смотреть в окно на пушистый, белый от снега город. Ради этого вида он пожертвовал возможностью перебраться в более просторный кабинет Дарена Тига.

– Вы думаете, я вас обманываю?!

– Я допускаю, что вы ошибаетесь.

Эш отпил горячего чая. Беззвучно глубоко вздохнул, подавляя раздражение. Подобные разговоры в последнее время повторялись слишком часто и разнообразием не отличались. Вот сейчас, сейчас…

– Уверен, если бы я пообщался с самим профессором Тигом…

Бинго!

– Боюсь, он был бы куда менее вежлив.

Собеседник Эша находился в двух кварталах к северу от замка. Оружейник видел в окно очищенную от снега крышу с блестящей на солнце черепицей цвета жжёного сахара. На первом этаже двухэтажного дома располагалась небольшая лавчонка, в которой, оружейник представлял это очень отчётливо, сидел, хищно сжимая телефонную трубку, хитрый антиквар с маленькими морщинистыми ручками и седыми бровями, густота которых вполне компенсировала полное отсутствие волос на голове.

– Мистер Вальц, вы разбирали этот экспонат? – осведомился Эш.

– Конечно нет! – антиквар, казалось, был шокирован одним предположением, что ему хватит безрассудства копаться во внутренностях старинного энергетического оружия.

– Очень зря. Если бы разобрали – возможно, говорили бы не так уверенно.

Он поставил чашку на подоконник, взял лежавший рядом предмет, похожий на пистолет с непропорционально коротким и слишком массивным стволом. Пробежал пальцами вдоль рукояти и переломил оружие в месте перегиба. Сверкнуло стеклянное нутро.

– Молодой человек, вы меня оскорбляете, предполагая, что я пытаюсь продать вам подделку!

– Я не сказал, что это подделка, – возразил Эш, проигнорировав намеренно выделенного голосом «молодого человека». Это обращение, произнесённое именно таким многозначительным тоном, он тоже за последние две недели слышал слишком часто. – Скорее, реплика с оригинала. Очень хорошая, но вряд ли её изначально планировали выдавать за старинную. Иначе позаботились бы о достоверности. Едва ли мастер не знал, когда появились стеклянные отражатели. Слишком точная работа для неосведомлённого новичка. И, кстати, – он задумчиво прицелился вновь собранным прибором в сторону далёкой золотистой крыши, – вы меня тоже оскорбляете, предполагая, что я не способен распознать новодел. Но я, заметьте, не повышаю на вас голоса.

Он действительно говорил негромко. Но таким тоном, что, пожалуй, лучше бы кричал на незримого собеседника. По крайней мере, незримому собеседнику так было бы гораздо комфортнее.

– Более того, – продолжил Эш, заполняя возникшую паузу. – Я даже готов приобрести у вас эту модель. А заодно и контакты её изготовителя. Но, конечно, не за ту сумму, что вы просите.

– Но вы же видели результаты экспертизы! – предпринял последнюю попытку голос в телефонном динамике.

– Уверен, эксперты остались довольны своими гонорарами, – недобро усмехнулся Эш. – Ну хорошо, если вы настаиваете, я готов предложить компромисс. Ещё одну экспертизу. Как насчёт полевого испытания?

Он отложил пистолет и оперся ладонями на подоконник, продолжая сверлить взглядом крышу антикварной лавки. Собеседник почуял неладное.

– К сожалению, я не умею им пользоваться, – слишком торопливо пробормотал он. – Я всё-таки коллекционер, а не военный.

– А я вас научу, – заверил Эш со злорадной улыбкой, которая легко улавливалась в интонациях. – Я даже готов пожертвовать ради вас парой настоящих снарядов для этой малютки. Посмотрим, что будет, если пальнуть ими из вашего подлинника. А на выставке продемонстрируем то, что от вас останется. Уверен, получится нечто весьма любопытное…

Он обернулся, всё ещё продолжая улыбаться, с видом дуэлянта, почувствовавшего, что соперник вот-вот бросит оружие.

И замер.

На пороге кабинета стояла Илона Скай. По её щекам текли слёзы, что совершенно не вязалось с тронувшей губы мягкой улыбкой.

Эш вдруг испугался. Так, что сердце на секунду замерло холодным комом в груди.

– Мы вернёмся к этому завтра. – Оружейник прервал разговор, не дослушав бормотание капитулировавшего собеседника, и бросился к Илоне. Обнял, тревожно вглядываясь в лицо.

– Мам, что случилось? Почему ты здесь? Почему не предупредила?

Он нервно зачастил, попытался себя одёрнуть, но вышло не сразу. Эш усадил мать в кресло и присел на подлокотник, потому что Илона всё не отпускала его руку.

– У вас всё в порядке?

– Всё хорошо. – Она прижала его ладонь к щеке. – Извини. Всё правда хорошо. Просто я так давно тебя не видела…

– Год, мам, – облегчённо улыбнулся Эш.

– Больше, родной. Гораздо больше.

Она вытерла слёзы, и улыбка из смутной и неуверенной сделалась по-настоящему счастливой.

– Ты почему так внезапно? Предупредила бы – я бы тебя встретил.

– Ты говорил, что очень занят. Не хотела беспокоить.

– Хотела нагрянуть неожиданно, – поправил Эш. – Чтобы посмотреть на меня в естественной среде.

Он вовсе не казался обиженным, но в улыбке Илоны появилась тень смущения.

– Угадал. Извини, не удержалась.

– Кончай извиняться. Я тебе очень рад. – Он снова обнял мать. – Ты одна?

– Нет, с папой. Он тоже хотел поскорее тебя увидеть, но…

– Но путь к моему кабинету лежал через исторический отдел, – рассмеялся Эш. – Да, там есть на что посмотреть. Я вам экскурсию проведу. Но… – он взглянул на часы. – Попозже.

Оружейник встал, обогнул рабочий стол, пробежавшись пальцами по стопке документов. Подошёл к окну.

– На всякий случай, – обернулся он к матери. – Если тебе покажется, что мне плохо, не пугайся. У Джин сейчас экзамен. Один вопрос всегда практический. Это неприятно, но не смертельно. Мы проверяли.

Илона послушно кивнула.

– Значит, она всё-таки может использовать поле? Несмотря на… всё это.

– Может, – подтвердил Эш. – И не только она. У нас на двоих есть немного активной силы. Вот, учимся распределять по мере необходимости. Очень любопытный опыт. Впору диссертацию писать. Только некогда.