Текст книги "Катализатор (СИ)"

Автор книги: Мария Демидова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 37 страниц)

– Ситуация действительно нештатная, но всё обошлось. Долгая история.

– Ты в курсе, почему у Криса отключён телефон? Имеет смысл до него подозваниваться?

– Не надо. Он отсыпается.

– Отсыпается? – Каменное спокойствие Рэда начинало злить. – В музее движуха. В университете занятия. Крис отсыпается. Что, чёрт возьми, у вас происходит?!

Охранник вздохнул.

– Не дёргай его, ладно? И сам не дёргайся. Я тебе всё расскажу в деталях, когда этот дурдом закончится. Сейчас некогда, сам же понимаешь.

Эш понимал. Но всё же уточнил напоследок:

– То есть я не должен волноваться из-за того, что не дозваниваюсь до Криса ни на мобильный, ни на домашний?

– Нет. Просто он, наверное, ещё не дома.

– Ты же сказал, что он отсыпается…

– Да. – В голосе Рэда засквозило едва уловимое смущение. – Но не у себя дома.

– А у кого?

– Скорее всего, всё ещё у тебя. Извини, если что не так. Но ничего умнее мне в голову не пришло…

* * *

Конечно, самым умным решением было бы отвезти Криса в больницу. Именно это и нужно было делать в первую очередь! Не устраивать словесные баталии, не любоваться перевоплощением Жака, и даже не вызывать полицию. В первую очередь нужно было везти в больницу только что вернувшегося к жизни мальчишку, наплевав на его обманчиво бодрый вид и на тайну Вектора. В конце концов, можно было позвонить Вернеру. Уж он точно умеет держать язык за зубами.

Но здравый смысл утонул в вихре событий и эмоций. Пророчество Алисы, её неожиданное перевоплощение, гонка по праздничному городу, сотни удивлённых взглядов, укол страха и облегчение – от того, что всё сбылось, не сбывшись…

– Вы так легко приняли то, что Вектор сотворил чудо! Даже я до сих пор не могу поверить, что это возможно. Всё что угодно могло произойти…

Джина не повышала голоса, но шептала крайне выразительно. Могла бы, впрочем, не стараться. Эти мысли и так стучали в голове Рэда всё то время, что он пытался привести в чувство рухнувшего в обморок Криса. Парень приходил в себя долго и неохотно, но намерение вызвать «скорую» встретил горячим протестом.

– Со мной всё будет нормально! Мне просто нужно отлежаться. И воды…

После чего снова провалился в беспамятство.

Но Рэд почему-то послушался. И вместо больницы повёз Криса к Джин.

– …внутреннее кровотечение, травматический шок, заражение крови, некроз тканей, удар по сердцу, почкам… – безжалостно перечисляла она. – Ты же прекрасно знаешь, что с физическими травмами я могу не справиться.

Это было уже после внимательного осмотра и вполне утешительного диагноза: «ОЦК маловат, гемоглобин ниже плинтуса… Это он и на своём поле вытянет. Отоспится – будет как новенький». Но гипотетические рассуждения пугали не меньше, чем реальные вероятности.

– Всё-таки вы… – Решив быть объективной, она поправилась: – Мы слишком часто идём у него на поводу. Он, конечно, обаяшка и умница, но ему восемнадцать, Рэд! Ты ещё помнишь, что ему всего восемнадцать? Он может ошибаться, может делать глупости. Мы, что ли, их не делаем? Так у нас всё-таки какой-никакой опыт, собственные грабли и шишки в анамнезе… А у него что? Конечно, он совершеннолетний, и мы имеем полное право предоставить ему самому принимать решения. Но скажи честно: если когда-нибудь он переоценит свои силы, тебе будет легче от того, что это его выбор? Мне вот не будет.

Рэд без удовольствия пил коллекционное вино, подаренное Джине каким-то богатым пациентом, и старался ощутить хотя бы толику того наслаждения, какого заслуживал напиток. Наслаждения не было. Его глушили продирающие до костей мысли о том, что могло произойти. Казалось, алкоголь только растормаживал воображение.

Домой Рэд вернулся глубокой ночью, когда Алиса уже крепко спала. Лаванда ещё не ложилась и вышла в прихожую навстречу мужу – едва стоящему на ногах от усталости, благоухающему вином и запахами чужого дома.

– Не рассказывай. – Она мягко улыбнулась. – Ложись спать. Я рада, что всё обошлось.

* * *

Крис проснулся резко, как от пощёчины.

Или пощёчина действительно была?

Нет, показалось.

Была бы пощёчина – были бы и рука, и человек, этой рукой управляющий. Ни того, ни другого в непосредственной близости не наблюдалось.

Он не сразу сообразил, где находится. Вспомнил только, что привёз его сюда Рэд. И, кажется, вчера.

В этом было что-то из детства – лежать на заднем сидении машины, головой у кого-то на коленях. Правда, в детстве он всё-таки умещался в салоне почти во весь рост, и это было гораздо удобнее. Зато ощущение безопасности было точно таким же. Поле держало оборону против вёртких навязчивых щупалец, норовящих вцепиться в нервные окончания, ввинтиться в мысли. Полю требовалась подпитка, и оно получало её мгновенно и с лихвой. Рэд всегда делился силой щедро, не умея или не желая экономить. Это Крис тоже помнил с детства.

Выбираясь из старого города, машина то и дело подскакивала на булыжниках мостовой. Иногда от резких толчков он просыпался. Тогда казалось, что весь организм превратился в пустыню с потрескавшейся, сухой до песочного скрежета землёй. Невыносимо хотелось пить, и бутылка с водой тут же оказывалась рядом – Крис даже не был уверен, что успевал о чём-то попросить. Он жадно пил, рискуя захлебнуться при очередном рывке автомобиля. Вода выплёскивалась из бутылки, холодными струями затекала под ворот отцовской куртки.

В какой-то момент машина исчезла. Вынырнув из забытья, Крис обнаружил, что стоит – не то чтобы самостоятельно, но всё же… Очевидно, посчитав такое положение неправильным, тело вновь устремилось в горизонталь. Судя по всему, стремление увенчалось успехом, потому что в следующий раз Крис очнулся на кровати. И с удивлением понял, что жажда приобрела новые оттенки.

– Кофе… – Губы шевелились с трудом, и он не был уверен, что действительно произносит это вслух. – Внутривенно.

– Да не вопрос, – согласился кто-то голосом Джин. – Хоть внутривенно, хоть внутримышечно. Только поспи сначала.

В следующий раз его разбудил сильный сладкий запах. Зрение плыло, мысли запутывались в толстом слое пушистой ваты. Очень хотелось спать, но его настойчиво оторвали от подушки, заставляя сесть. К губам поднесли кружку, в которой плескалась густо-красная жидкость.

– Давай, пей, и мы от тебя отстанем, – пообещала Джин.

– Это что?

– Кровь резервная, – усмехнулась колдунья. – Свою растерял – вот, восполняй.

Крис сделал глоток и закашлялся. Напиток был вкусным, пах гранатом, но горло обжигал неожиданно сильно.

– Да, крепкое, – верно истолковала его реакцию Джин. – Пей, пей.

Уже проваливаясь обратно в темноту, он расслышал:

– Пойдём. Тебе, я вижу, тоже не помешает…

Сон был беспокойным и отрывочным. Крис качался на волнах, на границе между двумя пространствами, то поднимаясь над водой, то погружаясь в тёмную глубину. Он чувствовал себя рыбой. Воздух разрывал лёгкие. Вода успокаивала, обволакивала, баюкала. Там, в зыбкой темноте, он знал, что в любой момент может проснуться. Что может встать с постели, не испытывая больше предательской слабости. Что может… Да что угодно может! И прекрасно справится со своими проблемами без чужой помощи. Что бы кто ни думал…

«Я тебя чувствую, зараза, – подумал Крис. – Я знаю, что ты здесь».

Чувствуешь, согласились в голове.

Знаешь.

И что?

– Он сильный, Рэд. Он очень сильный.

Ещё бы ему не быть сильным! Нечеловеческим усилием спрессованная мощь, требующая применения. Идеальный разрушитель. Оружие массового поражения. Знать бы заранее – и не хватать всякую гадость голыми руками…

А ты не знал?

Ты не чувствовал?

Ты не хотел?

Приглушённый разговор – рядом, или в соседней комнате?

– Мне не рассказывай…

Голос звучит непривычно, устало. Пауза длится и длится, рассыпаясь на несколько вечностей. Крис проваливается в сон, выныривает из сна.

– Я боюсь, что он не справится.

Фраза раскалывается. «Он не справится». «Я боюсь». Детали, комбинации, трактовки, в которых затерялось что-то важное. «Боюсь». «Справится». «Не». «Я». Кто? Кто боится? Чего? Слова перемешиваются, вспыхивают разноцветными кусочками мозаики, теряют смысл.

Кто справится?

Кто не справится?

С чем?

Ах да…

Крис проваливается в сон.

Выныривает из сна.

Резко, как от пощёчины.

Свет пробивался сквозь узкую щель между задёрнутыми шторами. В комнату просачивался запах кофе. Крис заворочался, потёр глаза, сел, ожидая возвращения вчерашней слабости. Ничего подобного: тело слушалось прекрасно, мысли больше не путались. Даже стакан воды на тумбочке был просто стаканом воды, а не вожделенным спасением для умирающего в пустыне. Казалось, что вчерашние события – всего лишь затянувшийся дурацкий сон. Впрочем, если бы это было так, он вряд ли проснулся бы сегодня в постели Джин. Боже, какая дивная двусмысленность! Крис неудержимо рассмеялся, снова рухнув на подушку.

Вошедшая в комнату колдунья некоторое время наблюдала за ним прежде чем предупредить:

– Если у тебя истерика, я выплесну этот кофе тебе в лицо. И не подумаю, что горячий.

– Ни в коем случае! – запротестовал Крис и захлебнулся очередным приступом хохота.

Что-то истерическое в этом определённо было. Ошпаривать пациента Джина не рискнула, но к стакану на тумбочке всё-таки потянулась.

– Всё-всё-всё! – Крис замахал руками, несколько раз старательно втянул носом воздух, вытер выступившие от смеха слёзы. – Нет, правда, всё. – Улыбаться во весь рот он, впрочем, не перестал. – Просто жизнь сегодня как-то подозрительно прекрасна. Спасибо. Доброе утро, – невпопад добавил он, забирая у Джин чашку с одуряющее пахнущим напитком.

– День, – поправила колдунья, распахивая шторы.

Солнце волной окатило комнату, плеснув золота в кофе, оставив блестящие капли на люстре, полированных поверхностях мебели, ручках шкафов и ящиков. Крис хотел подойти к окну, но Джин его остановила.

– Куда поскакал? А контрольный осмотр?

Она заставила его лечь, приложила ко лбу холодную ладонь, смахнув в сторону упрямую чёлку.

– Со мной всё в порядке, – заверил Крис, но скинуть руку не попытался.

– С тобой всегда «всё в порядке», – улыбнулась Джина. – Но иногда это не мешает тебе терять сознание и бредить полночи. Потерпи минуту.

Рука скользнула ото лба к виску, спустилась к шее. Другая ладонь легла на грудь, медленно прочертила линию от впадины между ключицами к солнечному сплетению. Лицо Джин сделалось серьёзным, сосредоточенным. В её пальцах пульсировала энергия. Кожа горела под холодными прикосновениями. Едва уловимая вибрация передавалась от поля к полю, усиливалась, распространялась дрожью по всему телу, бросала в жар. Крис тяжело сглотнул. Ему показалось, что его исследует бесстрастный радар, проникая вглубь организма, методично снимая покровы, просвечивая ткани. Тонкий слой кожи и жировой клетчатки, плотные мешки мышц, белёсые пучки сухожилий, пульсирующая сеть кровеносных сосудов, кости и суставы – как детали сложного конструктора…

Он судорожно вздохнул, изогнулся, вывернулся из-под ладоней и резко сел.

– Что такое? – удивилась Джин. – В прошлый раз ты так не дёргался.

– Видимо, в прошлый раз я был в капитальной отключке, – предположил Крис. – Чёртов резонанс…

Он ещё раз неприязненно дёрнул плечами, залпом осушил оставленную на тумбочке чашку кофе и встал.

– Ну что, каков ваш вердикт, доктор? Жить буду?

– Будешь, – пообещала Джин. – Если опять не вляпаешься в какую-нибудь историю. Физически с тобой действительно всё в порядке. Поле тоже в норме. – Она помолчала и уточнила: – Как насчёт «лишних мыслей»? Не досаждают?

Крис беззаботно улыбнулся.

– Я справлюсь.

– Не сомневаюсь. – Она спокойно кивнула. – Но если что, обращайся. Вместе справляться веселее.

* * *

Два дня спустя Крис сидел на подоконнике, взобравшись на него с ногами, и, покусывая карандаш, задумчиво разглядывал только что записанную в блокнот череду расчётов. В университетском коридоре было на удивление пусто и тихо. За закрытыми дверьми кабинетов шли занятия. Сокурсники Криса воспользовались неожиданно отменившейся парой, чтобы разбежаться по другим делам, а сам он вернулся к вопросу, над которым бился уже третий день. Впрочем, слово «вернулся» едва ли точно отражало ситуацию: вопрос крутился в голове постоянно, и никакие лекции не могли от него отвлечь.

От Джины Крис направился прямиком в музей. Предлог нашёлся отличный: нужно было снять чары с хранилища, которое он накануне так старательно замуровывал. Не без труда отперев фонд, штатный взломщик тут же погрузился в поиск нужных книг и, обосновавшись в малом читальном зале, где благодаря стараниям Тины уже ничто не напоминало о разыгравшемся побоище, приступил к расчётам.

Сейчас блокнот подходил к концу, а пазл всё не складывался. Схемы бесстрастно изображали полную ерунду, цифры рябили перед глазами, формулы даже во сне издевательски помахивали ненормально длинными хвостами. Крис перечерчивал схемы, переставлял цифры, крутил формулы всеми известными ему способами. Искал неточности в расчётах. Вырывал из блокнота листы и начинал работу заново, раз за разом по кругу проходя один и тот же путь и возвращаясь в исходную точку.

«Зациклился, – констатировал он. – Значит, наверняка упустил что-то важное».

Крис очень надеялся, что это действительно так.

Поняв, что предположения, которые высказывала Беатрикс, могут быть больше чем просто предположениями, и попробовав принять их за факты, он рассчитывал найти причину собственной неудачи. Если попытка смоделировать древний ритуал привела не к тем последствиям, на которые ритуал был рассчитан, значит, модель отступила от оригинала в чём-то очень существенном. Нужно только понять, в чём, – и всё встанет на свои места.

Поначалу, не найдя принципиальных отличий, Крис объяснил это собственной невнимательностью. Третий день он не отрывался от схем, формул и книг – тех самых, из которых, судя по долгим разговорам в «Тихой гавани», складывала структуру своего ритуала Беатрикс. И всё ещё отчаянно надеялся, что ошибается. Потому что иначе…

– Я слышал, что железо полезно для организма. Насчёт дерева – не уверен.

От неожиданности студент выронил карандаш, который в задумчивости терзал зубами, и тот с глухим стуком ускакала в недоступную темноту за батареей, где, вероятно, уже томился десяток его собратьев. Проводив карандаш взглядом, Крис скинул ноги с подоконника и пожал протянутую руку Эша.

– Привет. Не думал, что тебя уже выписали.

– Это свежая новость, – признал оружейник. – Вернер решил, что мне лучше долечиваться в привычной и комфортной обстановке, чем трепать ему нервы скачками давления, тахикардией и прочей психосоматикой. Я, видишь ли, последние несколько дней очень переживаю в отрыве от информации и возможности влиять на важные события. Правда, Джин утверждает, что я симулирую. Но это такие тонкие материи: психика, эмоции, едва уловимые колебания поля… Не поймёшь, что на что на самом деле влияет и кто из докторов прав.

– Я бы поставил на Джин, – усмехнулся Крис.

Эш только загадочно улыбнулся: выбирай любую версию, главное – результат достигнут.

– А здесь ты какими судьбами?

– Тебя искал. Поблагодарить и извиниться.

– Ну благодарить, допустим, понятно… Хотя ничего сверхъестественного я, вроде, не сделал. А извиняться-то за что? – удивился Крис. – Не ты же натравил на меня этих гавриков…

– Из-за меня тебе пришлось их встречать. Я на твоём месте должен был быть…

– Да ты и на своём месте неплохо развлёкся, – рассмеялся студент. – И я, как видишь, справился ничуть не хуже. Даже без врачей обошёлся.

– В отличие от грабителей, – заметил Эш. – Рэд сказал, ты их талантливо отделал…

Крис резко помрачнел. Заворотил ноги на батарею, упёрся подбородком в колени.

– А вот насчёт этого я не уверен. Не уверен, что я.

– В каком смысле?

Студент молчал, сосредоточенно постукивая пальцами по подоконнику, в попытке выудить упущенный карандаш.

– Договаривай, раз начал. Хватит интриговать. Если не ты, то кто?

– Не кто. Что.

Теперь наступила очередь Эша брать задумчивую паузу.

– Ты говорил, что контролируешь Вектор. И что он не самостоятелен.

– Он не самостоятелен, – подтвердил Крис. – Это просто огромная мощь, стиснутая практически в точку. Чем сильнее сжатие, тем сильнее противодействие. Энергия стремится вернуться к нормальному объёму, ломает сдерживающую оболочку.

– А оболочка – это ты?

– Сейчас – да.

– И зачем тогда Вектору было тебя лечить?

– А чёрт его знает, – улыбнулся Крис. – Никто не говорил, что он умён. Или без носителя энергия сжата ещё сильнее. Ты же видел этот камешек в Ратуше: совсем крохотный. Тогда Вектору нужно сломать меня не до конца – не разрушить дом, а только вскрыть. Вот и подбирает отмычки вместо того чтобы махать топором и жечь напалмом. Не знаю как насчёт полноценного разума, а какими-никакими инстинктами эта штука за полтора тысячелетия, похоже, обзавелась. Но в любом случае, если бы я его не контролировал, вряд ли всё закончилось бы так…

Поймав предостерегающий взгляд Эша, он замолчал, обернулся и удивлённо воззрился на девушку, остановившуюся в противоположном конце коридора. Чуть склонив голову к левому плечу, она задумчиво разглядывала собеседников. Поняв, что её заметили, и словно сделав какой-то важный вывод, девушка подошла ближе.

– Привет. Ты Крис? – Вероятно, это был вопрос, но звучал он скорее как утверждение.

– Я его официальный представитель. Что ему передать?

Внимательный взгляд электрически-синих глаз его нисколько не смущал. В конце концов, он сам изучал девушку с не меньшим интересом. Студентка казалась фарфоровой куклой. Крупные сочно-малиновые кудри, на концах отливающие перламутром, неестественно бледная, почти белая кожа, несколько ниток бус, словно собранных из разноцветных леденцов, тяжёлые витые браслеты на хрупких запястьях, юбка в пол и какое-то невообразимое количество кружев, рюшей, цветов и бабочек на блузке. Девушку хотелось поставить на полку и долго разглядывать детали. Вдумчиво, в несколько подходов. Попытка воспринять её всю целиком грозила обернуться передозировкой и головокружением.

– А я всё-таки думаю, что ты Крис, – хитро прищурилась кукла. Несмотря на кажущуюся нарисованность, лицо её было живым и выразительным.

– Мотивируй, – предложил парень, спрыгнув на пол.

– Профессор Грэй просил найти студента, который сидит где-то здесь на подоконнике, откликается на имя Крис и выглядит, как человек, способный между делом взорвать лабораторию. Фенотипические признаки тоже совпадают.

– А похоже, что я могу взорвать лабораторию? – невинно осведомился Крис.

– Похоже, что ты уже парочку взорвал, – хихикнула собеседница, смешно морща острый нос. – В общем, Грэй ждёт тебя на своей кафедре. Или не тебя. Сам решай. А мне пора: слишком много светских бесед для одного дня.

Она развернулась на каблуках и, взметая многослойную юбку, зацокала к лестнице. Волосы парили вокруг головы переливчатым ягодным облаком, старательно игнорируя гравитацию.

– Отличная причёска.

– Год на химфаке – и у тебя такая будет, – отозвалась девушка, обернувшись.

– Год в качестве лабораторной мыши?

– Только если тебе так больше нравится… – кукла лукаво улыбнулась, быстро облизнула ярко-розовые губы, взмахнула неправдоподобно длинными ресницами.

Эш одобрительно фыркнул в кулак.

– Наша лаборатория через стенку от физической. Проломишь – заглядывай.

Она подмигнула и исчезла за дверью.

– Достойная смена растёт, – заметил оружейник.

– Отрадно думать, что дело несения фигни в массы живёт и процветает, несмотря ни на что, – кивнул Крис, убирая блокнот в сумку. – Должна же быть в мире хоть какая-то стабильность.

– Конечно нет! – Грэй повторял это уже не в первый и даже не во второй раз. – Не предполагал, не мог предположить! Гай, да вы поймите: я и сейчас не очень верю. Ну где Бэт, а где терроризм… Бред какой-то!

Гай не был большим специалистом по организованным преступным группам, но предполагал, что провернуть такую наглую операцию мог только человек, не вызывающий подозрений у окружающих.

– Я бы рад поверить, что это бред, – улыбнулся Гай и добавил про себя: «Нет, совсем не рад – терять такую зацепку!». – Но если она здесь ни при чём, то зачем скрывается? Почему не выходит на связь с родными?

Грэй пожал плечами.

– Я не знаю, – вздохнул он. – И вряд ли смогу рассказать ещё что-то полезное. Я её с того дня не видел. У нас в лаборатории произошла авария. Может, слышали? Ничего серьёзного, но мороки много. Я даже не выяснил, нашла ли она в итоге прибор. Некогда было.

– Ничего страшного, это мы сейчас у вашего студента уточним. Как его зовут, кстати? Вы не сказали…

Ответить Грэй не успел.

– Его зовут Крис. И, кажется, у него опять проблемы?

Гай обернулся. Брат Тины стоял у двери, и, судя по выражению лица, ситуация его крайне забавляла.

– Сразу меня арестуешь или после допроса?

Лейтенант со вздохом пожал протянутую руку, поприветствовал Эша, который вошёл на кафедру вслед за Крисом.

– Не ершись. – Гай надеялся, что ответная улыбка получилась достаточно искренней. – Никто не собирается тебя арестовывать.

«По крайней мере, пока», – мысленно продолжил лейтенант, внутренне содрогнувшись: воображение очень ярко продемонстрировало, что произойдёт, когда он всё-таки решится предъявить Крису обвинение. Реакцию Жака. Реакцию Кристины. Прожжёнными скатертями дело может не ограничиться…

А в том, что для обвинения в итоге найдётся достаточно оснований, Гай сомневался всё меньше и меньше. Мальчишка появлялся в этой истории слишком часто, чтобы можно было закрыть на это глаза. Снял охранные чары с Обода. Забрал из Ратуши Вектор. Оказался в музее во время очередной попытки ограбления. Жак утверждает, что Крис пытался остановить грабителей, но насколько стоит верить Жаку, который просит скрывать сам факт присутствия сына в музее? Не говоря уже о том, что носитель сильнейшего артефакта всех времён мог бы справиться с несколькими уравнителями одним щелчком пальцев, а задерживать грабителей при этом всё равно пришлось охраннику и случайно оказавшемуся рядом Жаку. Семья Гордонов была слишком дорога Гаю, чтобы он мог проигнорировать просьбу, но если появятся реальные доказательства, ему придётся раскрыть карты. Дружба дружбой, служба службой.

И вот опять…

– О, вы обзавелись часами, Гордон! – Грэй постарался сгладить неловкость паузы. – Можно ли надеяться, что вы больше не будете опаздывать на семинары?

– Можно, – подтвердил Крис. – И взрывать лабораторию из-за нарушения тайминга тоже не буду.

И это тоже его рук дело? Похоже, мир действительно будет в большей безопасности, когда («Если!» – всё-таки одёрнул себя Гай) это стихийное бедствие окажется в камере.

Профессор хотел уже объяснить студенту, зачем тот понадобился стражу порядка, но Гай его опередил.

– Крис, тебе знакомо имя Беатрикс Франк?

Отпираться парень не стал, и даже удивления в его взгляде не мелькнуло.

– Знакомо. И сама Беатрикс мне тоже знакома. Мы встречались на семинарах по полевой физике, и просто так тоже общались иногда.

Вот даже как…

– Просто так?

– Она интересовалась возможностью изоляции поля от физического тела и долго копала историю вопроса. А я два года… Официально два года занимаюсь физической стороной процесса. Нам было о чём поговорить.

Вытягивать из Криса информацию не пришлось. Он рассказывал сам – как познакомился с подозреваемой, как узнал про Обод, что рассказывала Беатрикс про Объединение равных и о чём узнала от него…

Крис привычно улыбался, но Гай, не впервые общавшийся со свидетелями и подозреваемыми, знал цену этой улыбке. Правда давалась мальчишке нелегко.

«Он же умный парень, он прекрасно понимает, чем ему грозят эти бесконечные совпадения. Ещё и исследования по изоляции поля! Слишком много случайностей. И даже если он на официальном допросе скажет, что не имеет отношения к уравнителям, и детектор подтвердит его слова, кто поверит, что он не повлиял на приборы с помощью Вектора? Я же первый и засомневаюсь… И при этом он держится так, будто мы обсуждаем светские сплетни…»

Сам Гай за лицом, похоже, не уследил.

– А что, научный интерес теперь тоже подсудное дело? – будто невзначай осведомился Эш, до этого негромко обсуждавший что-то с профессором и, казалось, не обращавший внимания на чужой разговор.

– Нет, конечно, – покачал головой лейтенант. – Если он не угрожает общественному порядку. Крис, когда ты последний раз видел Беатрикс?

– Третьего сентября, – без заминки отрапортовал парень.

– Уверен? Так точно запомнил дату?

– Уверен. Она заходила в лабораторию. Потом я эту лабораторию разгромил. И Эш тогда же попал в больницу. Это был очень насыщенный день. Сложно не запомнить.

– Зачем она приходила – тоже помнишь?

– Ей нужен был дельтометр.

– Для чего?

– Я не спрашивал. Наверняка для определения энергетических потенциалов участников ритуала. Без Вектора им придётся очень тщательно всё просчитывать, чтобы энергии хватило.

– И ты ничего не заподозрил, хотя уже два года занимаешься этой темой? – усомнился Гай и нервно потёр ухо: уже несколько минут ему мерещился тонкий, на грани слышимого, звон. Странное ощущение подкинуло воспоминание из детства: лето, каникулы, море… неожиданное землетрясение, короткое, без последствий, но для непривычного к земным колебаниям ребёнка всё равно очень страшное. И тонкое-тонкое дребезжание бокалов на стеклянной полке серванта. С тех пор Гай безотчётно не любил стеклянных полок и шкафов со стеклянными дверцами.

Но в Зимогорье не бывает землетрясений!

– Не заподозрил. – Крис опустил глаза, на секунду показавшись виноватым, но тут же ударил прямым взглядом в упор. – Я не имею привычки подозревать людей только потому, что они интересуются опасными темами. Иначе мне пришлось бы постоянно подозревать в чём-то себя самого, а это – прямой путь к шизофрении.

Мальчишка казался совершенно спокойным и нёс привычную околесицу. Мальчишка улыбался. А за его спиной отчётливо позвякивали стеклянные дверцы книжного шкафа.

– Почему ты сразу не сказал? – мягко спросил Эш. – Когда мы с Рэдом на тебя насели, почему не объяснил, откуда взялась идея искать Обод?

– Дурак был потому что, – огрызнулся Крис.

– А сейчас поумнел? – негромко уточнил Гай и тут же пожалел о сорвавшихся словах. К звону стекла добавилось тихое постукивание дерева. Ящики столов? Стулья? Шкафы? Гай не хотел об этом думать. Он не мог чувствовать энергетической основы происходящего, но то, как Эш отдёрнул руку, попытавшись похлопать Криса по плечу, ему совершенно не понравилось.

– Да. Знаешь, несколько непредусмотренных конструкцией отверстий в организме неплохо прочищают мозг…

Гай не понял. Он больше не смотрел на Криса. Он смотрел на хрустальную модель атома, с дробным стуком ползущую к краю профессорского стола.

Грэй ловко поймал статуэтку.

– Кристофер, будьте так любезны, перестаньте колебать кафедру. Или одна лаборатория слишком мала для масштаба вашей личности?

Крис обернулся к профессору, о присутствии которого успел напрочь забыть. Эш перевёл дыхание.

– Я ничего не хочу знать о количестве отверстий в вашем организме, Гордон, – невозмутимо продолжил Грэй, поудобнее устраиваясь в кресле и задумчиво вертя в руке хрустальный атом. – Но я не отказался бы от описания вашей версии изолирующего ритуала. У меня сложилось впечатление, что вы далеко продвинулись в его воссоздании, но почему-то не торопитесь делиться этими сведениями со своим научным руководителем. Думаю, лейтенант тоже не откажется послушать. Правда, Гай? Пользуйтесь случаем: перед вами, возможно, единственный человек, способный пролить свет на то, что нас ждёт.

Полицейский только кивнул. Он переводил внимательный взгляд с преподавателя на студента и пытался понять, в какой момент исчезли стук и звон и действительно ли они исчезли до конца.

– Ничего хорошего, – буркнул Крис. Оседлал первый попавшийся стул, оперся локтями на спинку, сцепил руки в замок.

Профессор наблюдал за ним и украдкой поглядывал на небольшой прибор, встроенный в ядро мнимо декоративного атома. Стрелка панически дёргалась, пытаясь определиться с показаниями. Прибор измерял уровень энергетической напряжённости и был очень полезен на экзаменах, когда перенервничавшие студенты начинали терять контроль над полем. Ещё пять минут назад Грэй не поверил бы, что планка может слететь у этого конкретного студента. Но, похоже, в этом мире ни на секунду нельзя терять бдительности.

Кристофер молчал. Плечи напряжённо поднимались от медленных тяжёлых вдохов. Кисти рук словно окаменели, вцепившись друг в друга мёртвой хваткой.

Вот только нервных срывов ещё не хватало!

– Мне из вас клещами информацию вытягивать? – спокойно уточнил профессор. – Я, кажется, достаточно прозрачно намекнул, что мне любопытно узнать о ходе ваших исследований. Не удовольствия же ради вы фейерверки в лаборатории устраиваете?

Кристофер фыркнул, улыбнулся.

– Ну хорошо, – легко согласился Грэй. – Не только ради удовольствия. Так что? Есть у них шансы провернуть ритуал?

– Есть, – кивнул студент. – Найдут подходящий усилитель – и провернут. Всё остальное у них, похоже, имеется. Обод как источник стартовых колебаний. Несколько аккумуляторов: в их случае – вероятно, несколько человек со сцепленными полями. Иначе зачем бы им ритуальные чернила и дельтометр? В принципе, при достаточной концентрации сил этого достаточно… Только они сами не понимают, что делают. Этот ритуал работает по-другому. Он просто снесёт им поля. И запустит цепную реакцию. Пойдёт волна, которая будет разрушать связь поля с телом у всех попавшихся на пути магов. И я не уверен, что это можно будет остановить.

– Смелая гипотеза, – хмыкнул профессор, наконец поставив модель атома обратно на стол. – Чем подтверждена?

– Я смоделировал ритуал. Хотел на практике проверить, как он будет работать. Я мог ошибиться, – оговорился Крис с неожиданной надеждой в голосе. – Но если нет, то, чем бы ни прикрывалось это Объединение равных, под каким бы соусом себя ни подавало, оно не планировало безопасно изолировать поля. Оно планировало геноцид. А учитывая, как при таком раскладе будет лихорадить энергосистему… Это всех коснётся, не только магов. И было бы круто всё-таки найти Беатрикс и объяснить ей, что она на самом деле собирается сделать. – Он обернулся к Гаю и с искренним сожалением развёл руками: – Увы, я действительно не знаю, куда она провалилась.

Грэй слушал студента очень внимательно. И тоже был бы рад поймать его на ошибке. Впрочем, возможно, это ещё удастся: нужно обязательно посмотреть на его выкладки – в спокойной рабочей обстановке. Но пока всё выглядело очень логично. И очень неприятно.

– Без опытов на живом поле всё это – не более чем предположения, – заметил профессор. Как за соломинку ухватился.

Реакция студента ему совершенно не понравилась. Кристофер остался невозмутимым, его лицо не выразило никаких ярких эмоций, но не выразило их как-то уж очень старательно.