Текст книги "Сказание о чернокнижнике. Книга I (СИ)"

Автор книги: Константин Башкатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 56 страниц)

– Я воин, а не политик, – Паскрир нахмурился, а лицо его потемнело от злости.

– Довольно оправданий! Слишком много слов впустую. Я пришла сюда не для того...

– Для чего же? – спросил кто-то.

– Альмис надоело смотреть на ваши распри, – когда прозвучало имя богини, зал замер, даже гвардейцы напряглись, вслушиваясь в слова колдуньи. – И она сама назначила наместника и дальнейшего наследника Сиралиона. Скажи мне, Паскрир, ты же не посмеешь противиться воле своей богини? И вы все! Кто посмеет перечить Матери?

– Никто не станет этого делать. Я ручаюсь за всех, – уверенно произнёс маршал.

– Смело, воин, смело... – задумчиво произнесла Аскелава, вновь переведя взгляд на окно. – Клянись мне.

– Что?

– Клянись. Я должна быть уверена, что твоё слово будет сдержано.

– Да будет так, – эльф зло поджал губы и какое-то время молчал, но потом обнажил свой клинок. – Я клянусь тебе, Аскелава, своей честью и жизнью, что буду верен наместнику, словно королю. И я клянусь за всех эльфов!

Раздался звук загоняемого в ножны меча.

– Что ж... – колдунья улыбнулась одними лишь уголками губ. – Альмис решила, что наместником стану я. Аскелава, дочь Южных океанов!

Воцарение вновь мага, к тому же женщины, вызывало огромный резонанс в королевстве. Но дворянство приняло наместника. Аскелава своим поступком вызвала своеобразное дежавю у многих эльфов, лично выйдя к мятежному народу, недовольному текущим порядком. Она сделала это не так, как сделал Ашамаэль. Она вышла на улицу без стражи, не спеша ступая по белому камню мостовой, и эльфы расступались перед ней. Подул прохладный ветер, похожий на морской бриз, легко взвились белые одежды наместницы. Её тёмные глаза окинули поражённую толпу. Аскелава так же применила чары, чтобы успокоить народ, но не подчинить. И, добившись внимания и тишины, наместница объявила о том, что пока Кайириан Сиралионский болен, она будет править эльфами волею Альмис и обещает привести народ Сиралиона к процветанию мирным путём, отвергнув кровопролития. В тот же день было решено провести коронацию, но наместница отказалась прикасаться к осквернённому Ашамаэлем венцу, так же, как и не захотел Кайириан Сиралионский. Но наместница зашла дальше, приказав уничтожить венец и выковать новый. Конечно, жречество страны было возмущено таким поворотом, но Аскелава говорила от лица самой Альмис, посему магистры уничтожили чёрную корону, а лучшие кузнецы страны взялись за ковку нового венца.

Вскоре колдунья посетила и самого короля. Кайириан Сиралионский лежал в белой палате, окружённой белыми шторами. Это была летняя резиденция правителя и здесь она повсюду продувалась ветрами, оставляя короля на свежем воздухе. Вновь похудевший, он лежал неподвижно, но даже его лицо изменилось, когда вошла Аскелава, и глаза больного тут же были направлены на наместницу. В них читалась мольба, безумный крик: "Убей меня! Прошу, покончи с этим безумием! Убей..." – ведьма буквально вживую услышала голос проклятого короля. И только лишь увидев его, она поняла, что даже ей не побороть этого заклинания – слишком поздно. Руки, ноги и горло короля сковывали чёрные цепи, видные только могущественной колдунье.

Эльфийка медленно подошла к ложе Кайириана и сжала его холодную руку в своих пальцах.

– Клянусь тебе, гордый владыка, когда-нибудь я встречусь лицом к лицу с тем, кто это сотворил. Я не клянусь тебе мстить, но он ответит за это, – голос ведьмы звучал тихо и уверенно. Через мгновение зашли и другие дворяне, сопровождавшие наместницу. Они правили вместе с ней, направляли и контролировали её. Но Аскелаве казалось, что они не хотят ей помогать, их контроль и опеки были больше похожи на удушающий ошейник. Они стесняли действия, мешали дышать. Глаза эльфийской девы зло сверкнули.

– Я не могу вам приказать этого, но я прошу, прошу вас, слышите? Прервите его страдания, – Аскелава повернулась к эльфийским мужам. Её голос звучал как никогда резко и холодно. – Проклятие не отпустит его никогда, и даже если он спасётся, его жизнь будет хуже Ада. Мы должны убить Кайириана Сиралионского.

– Да как вы смеете?! – вскричал кто-то, и в палате повисла злая, гнетущая тишина. – Что же, наместница, вы решили так быстро прибрать трон к рукам?

– Он никогда не сможет править.

– Это не вам решать! Пока король жив, в душах наших теплится надежда.

Глаза наместницы вспыхнули злым огнём, казалось, даже ветер стал холоднее.

– Как же вы жалки и тщеславны... – тихо произнесла она с презрением в голосе. – Я вижу вас насквозь. Немногие из вас действительно верны своему королю, а остальные лишь держат злобу на меня за то, что я заняла трон! Видит Альмис, я не желала такого... Но будь что будет, – возможно, эльфийские мужи даже усомнились в своей правоте, но виду не подали. Аскелава покинула палату короля, оставив дворян наедине со своими мыслями.

Но наместница была не только могущественной колдуньей, но и опытным политиком. Уже спустя год Сиралион подчинялся ей как королеве. Первым своим приказом Аскелава разорвала почти все дипломатические отношения с внешним миром и приказала закрыть магический барьер. Лазурный щит могучей громадой накрыл Сиралион, полностью закрыв границы. В скором времени была построена ещё одна башня, ставшая главной. И возвышалась она теперь в центре страны. Буквально весь мир замер в смятении, но эльдар более не принимали послов, а все представители чужих рас были незамедлительно выставлены за границы страны. Единственные, кому ещё доводилось бывать в пограничных городах, это гномы, с которыми Сиралион по-прежнему торговал – эльфы были практически автономны, но у них не было одного – камня. Аскелава желала не только оградить своей народ от буйных людей, ещё одной проблемой был Умитрирдиас, что всё разрастался, и в один прекрасный день жители пограничных городов увидели за своими окнами пугающую алую стену мёртвых древ. Магический барьер остановил рост обители лесных эльфов.

Спустя ещё несколько лет Сиралион начал возвращаться на юго-восточные земли, брошенные во время давних войн с дроу – Аскелава желала прорваться к океану. На плодородных полях вырастали белоснежные города, которые строил не только простой народ, но и маги-магистры Сиралиона. Конечно же среди новых городов поднималась и новая башня. Уже совсем скоро строились первые крупные порты и верфи – эльдар теперь метили на восточные архипелаги, которые когда-то принадлежали Сиралиону, и именно там родилась Аскелава, став в дальнейшем наместницей остров. Там же она и приняла одно из самых своих страшных поражений.

Пока шло расширение границ, которое без сомнений пугало в первую очередь людей, государство и внутри не оставалось без изменений. Аскелава, по её же словам, руководствуясь волей Альмис, распустила всё духовенство страны, отправив жрецов работать и помогать эльфам в полевых условиях, а многие храмы, кроме самых больших, были разобраны. На их местах наместница возводила школы и больницы, в которых часто и работали бывшие жрецы. Отныне религия не имела никакой власти над правящей верхушкой страны, и Аскелава стала более раскованной в действиях. После этого она начала военизировать население Сиралиона. Королевский указ возвещал о том, что каждый эльфийский муж должен пройти воинскую подготовку и должен быть готов защищать свою родину. Конечно же, колдунья добилась немалых успехов. Сиралион процветал и постепенно становился подобным стране предков.

***

Умитрирдиас так же наращивал свои границы, словно бы готовился к войне с Сиралионом. Остановленный на границах соседей, он начал рост в другую сторону, покоряя каменные пустоши тёмных эльфов. Лесные эльфы, покинувшие дом во время войны с Ашамаэлем, вернулись и присоединились к своим измененным сородичам. Под предводительством своего вождя, Митрира, лесной народ стал силён как никогда, ибо теперь многие из них превосходили большинство смертных во всём – лесные эльфы стали не теми, кого обычно представляли люди и высшие эльдар. Любой лесной эльф был в полтора раза выше человека и втрое сильнее его. Огромная скорость, мастерство охоты и боя... Но миру только предстоит об этом узнать, ибо алые леса тоже не пускали посторонних под свой кров, но при этом продолжали расти не только вширь, но и вверх на многие километры, закрывая собой небосвод. Скоро небеса Умитрирдиаса заполонили огромные птицы самых разных видов, а на границах лесов не раз видели странных существ, чем-то похожих на прежних их обитателей. Теперь можно было поспорить, кого люди боятся больше, Бездны и Дартазаэля, или же хозяев Умитрирдиаса, который так же подошёл к самым границам Империи Талании.

***

И Талания не стояла на месте, видя, что творится на юге. Активно укрепляя свои границы и армию, Империя достигла поистине впечатляющих размеров. Внутренняя торговля процветала, и огромное королевство почти не заметило, что товаров с Асималии начало приходить меньше, а караваны туда ходили всё реже. С Таланией и её армией теперь считались все. Все, кроме эльфов.

И ещё сильнее стала страна людей, когда с пиков Андатари спустился принц Аримар с тысячами грифонов. Большая их часть вместе с самим принцем изъявила желание присоединиться к Империи. Грифоны стали могучими союзниками и лучшими ездовыми животными. Было огромным почётом стать наездником на грифоне, и к этому гвардейцы и рыцари готовились годами, ибо эти существа не были простыми животными, с которыми можно обращаться, как угодно. Ездок и зверь должны быть в ладу между собой, доверять друг другу.

Оставшиеся грифоны разлетелись по миру. Кто-то так и остался независимым, кто-то же всё-таки присоединился к эльфам Сиралиона. Немногие сгинули в стороне Асималии, где-то на западе.

1004 год Третьей эпохи. 29 декабря.

Прошло больше десяти лет с того дня, когда Скаррестинуор явился королю Талании и сказал, что скоро его народ присоединиться к людям. И этот день настал, хотя Империя почти забыла его слова. Холодный воздух над Таланией буквально разорвался на части от приветственного рыка сотен драконьих голосов. Чёрные крылья закрыли солнце, накрыв огромный город движущейся тенью и привнеся панику в души людей, и без того напряжённых и испуганных. Пока драконы кружили вокруг таланийских пиков, Скаррестинуор поднялся ещё выше и завис перед балконом, на котором его ожидал король – Алан Таланийский.

Огромные драконьи крылья мерно гудели в воздухе, разгоняя лениво падающий снег. Повисла немая пауза, в которой Алан подозвал Дариуса и приказал успокоить людей в городе – стража могла напасть на нежданных гостей, несмотря на предупреждение и опережающий приказ короля.

– Итак, ты вернулся, – наконец произнёс монарх, напрягая голос изо всех сил и стараясь перекричать гул ветра, смешавшийся с хлопаньем крыльев. Алан Таланийский не представлял себе, что делать дальше. Куда денется целая армия драконов? К тому же, было необходимо предупредить все города. Наверняка вот-вот в столицу потянутся гонцы с новостями о драконах. Но вокруг высочайших пиков уже кружилась в величественном полёте сотня чёрных теней.

– Да, – прогудел дракон. Хотя от гласа его дрожали крепостные стены, речь Скаррестинуора была довольно медленной и размеренной. – Предупреди своих людей, чтобы эти примитивные существа не кидались на моих соплеменников. Драконы не позволят, чтобы ими командовали... Люди. Поэтому все необходимые приказы ты будешь передавать сначала мне, – хотя в зверином рыке сложно было разглядеть эмоции, в голосе Скаррестинуора слышались ноты недовольства. Но древний дракон понимал, что такой союз временно необходим.

– Хорошо... – рассеянно отозвался король, выбитый из колеи масштабами помощи драконов. Он ожидал не более десятка, но тут их были сотни. Алан не был рад. Драконы, конечно, сдержат слово, но война, так или иначе, закончится. Она может даже не начаться. И что тогда будет дальше? Ни одна армия не совладает с такой мощью. Воздух вокруг нагревался, и хлопья снега становились тяжелее, превращаясь в воду. – Где вы разместитесь?

– Об этом не беспокойся, мои сородичи найдут место и не побеспокоят вас. Те же из нас, кто способен принять людской облик, займут место в твоём замке, – сразу становилось ясно, что Скаррестинуор не потерпит возражений, он и так делает одолжение всему человечеству. Огромный ящер подался вперёд, и Алан Таланийский испуганно отпрянул, чуть было не решив, что дракон передумал. Но Скаррестинуор лишь принял людской облик, преобразовываясь ещё в самом воздухе. Чёрная махина стремительно уменьшалась, и вот молодой мужчина в чёрных одеяниях спикировал перед императором, расправив огромные чёрные крылья. Но и они исчезли, когда ноги дракона коснулись белого камня. Ещё большим поражением для Алана было то, что следом за вожаком устремилась ещё дюжина древних драконов, но и они гордо облачились в людские тела. Перед Аланом предстала весьма пёстрая команда. Бледнокожие обитатели севера и чернокожие жители дальних пустынь смешались здесь, все они были намного выше и крупнее простых людей. Мужчины и женщины, несущие на себе признаки своего происхождения, – рога и хвосты – надменно взирали на короля.

– Мы обещаем тебе помощь, король, – произнёс Скаррестинуор. – Так же я даю тебе слово, что мы уйдём с миром, когда угроза минует. Хотя, я не могу обещать тебе и дальнейший мир – сделай одолжение, подготовься достойно. Но и с тебя я хочу взять слово, человек. Ты не отвернёшься от нас, и не отступишь назад. Независимо от того, что будет ждать твою страну впереди, ты поведёшь своих воинов вперёд, как подобает настоящему королю. И если потребуется, это же слово даст мне твой наследник.

– Ты говоришь так, словно у меня есть выбор, – мрачно произнёс Алан, оправившийся от потрясений. Человек, повидавший полчища демонов и чуть было не погибший в их когтях не мог долго удивляться даже драконам. Даже сотням им подобным. В сущности, какая разница? Люди и без того были напуганы живыми мертвецами, мифическими вампирами и таинственным богом смерти, что грозит всему миру. А помощь драконов могла дать хотя бы призрачную надежду справиться со всеми напастями. – Но вы же осознаёте, что мои враги – не только живые мертвецы и тёмные боги? Оркам на востоке и эльфам на юге нельзя верить, леса так называемого Умитрирдиаса так же грозят моей стране.

– Ты – глупое существо, – грубо гаркнул один из драконов – лысый чернокожий мужчина, чьё мощное тело было усеяно железными кольцами и украшениями, вшитыми в кожу. – Аскелава клялась своему народу, что не развяжет войны, а лесным эльфам твои земли и даром не нужны!

– Долго ли продержится слово эльфа? – отозвался Алан, прямо встречая взгляд дракона.

– Достаточно долго, – произнёс Скаррестинуор, бросив предупреждающий взгляд на своего соплеменника. – Знай, что мы способны не только убивать. С орками можно договориться. Они и сами поймут, что сюда сейчас не стоит соваться. Лучше молись своему Отцу, чтобы они не встали на сторону Низвергнутого.

– Хорошо, – король кивнул, и поднял глаза к небесам. – Я клянусь вам, клянусь от лица всего народа Талании. Воины Создателя пойдут до конца.

Но торжество заключённого договора было нарушено. В небесах вновь загремел драконий пронзительный рык, но он не был приветственным. Короля пронзил жгучий холод, ветер рванул, словно живой, подняв в воздух меховую накидку. На горизонте показались белые фигуры, и они стремительно приближались, как когда-то приближалась чёрная орда Скаррестинуора. Предводитель чёрных драконов с исказившимся от злобы лицом резко повернулся на рык, и прошипел лишь одно слово:

– Соломон...

Они величественно парили выше своих чёрных собратьев, и действовали более слаженно. Но белых всё же было намного меньше. Смертоносным клином они рванули вниз, угрожающий рык стал громче, и казалось, что светлые драконы вот-вот сцепятся с чёрными – этого Алан Таланийский боялся больше всего. Хотя он уже понял, что белые и чёрные вряд ли союзники, всё же задал вопрос:

– Они... С тобой?

– Нет! – рявкнул Скаррестинуор. Его голос прозвучал резко, у Алана даже зазвенело в ушах.

Но светлые не вступили в бой. Слаженным строем они разогнали соперников на своём пути и устремились к балкону. Все они были во много раз меньше сородичей Скаррестинуора, и лишь один из них был столь же огромен, как свой чёрный собрат. Мощное, гибкое тело, покрытое крупной чешуёй, переливалась, словно на солнце. Широкие крылья были подобны клинкам, а тонкий хвост – острому хлысту. Вытянутую голову венчал, подобно шлему, роговой нарост, похожий на толстый рог. По бокам нарост венчали две пары изогнутых назад рогов. Чем-то он был похож на Скаррестинуора, но одно чёткое различие Алан увидел в тот момент, когда Соломон с оглушительным рокотом расправил крылья перед самым балконом, лишь на несколько мгновений замерев. Это глаза. Они были подобны самому ярком сплаву серебра, лазурного камня и изумруда, спокойные, полный мудрости миллиардов лет. И глаза Соломона, казалось, заглянули в самую душу императора. Мерный глас прозвучал в разуме Алана, слившись с собственными мыслями:

"Спокойно, король людей... Мы здесь не для того, чтобы сражаться".

Тут же дракон обратился в человека, но остальные его товарищи остались в воздухе. Крылья ему заменила белоснежная ткань, обволакивающая с виду хрупкое тело. Когда Соломон остановился перед разъярённым Скаррестинуором, Алан увидел, что эти двое почти как две капли воды. Соломон был выше, и мускулатура в человеческой ипостаси была развита слабо, но лица их были абсолютно одинаковы. Голову белого дракона венчали всё те же две пары изогнутых тонких рогов, а лицо обрамляли белоснежные волосы с вплетениями из ткани и медных колец, и опускались они ниже пояса.

– Ты что, – ядовито хохотнул Скаррестинуор, взмахом руки указывая на белых драконов. – Притащил с собой этот молодняк?!

В мудрых глазах Соломона вспыхнул гнев.

– Ты сам уничтожил достойнейших из моего рода, – мягкий голос дракона звучал ровно, но длинные, когтистые пальцы сжались в кулаки. – Устроил травлю!

– Значит не такие-то они и достойнейшие! – отмахнулся Скаррестинуор. – Раз позволили загнать себя как каких-то животных. Но зачем ты явился сейчас? Неужели решил взять реванш прямо здесь?

– Не в этот раз. Ты и сам знаешь, какая задача лежит перед нами, – Соломон окинул печальным взглядом Таланию. Среди облаков пробилось тусклое солнце, снег перестал кружить в воздухе. Гул ветра постепенно стихал.

– "Нами"?! – с издёвкой хохотнул вожак чёрных драконов. Среди его спутников так же раздался смех. – Ты, похоже, не понимаешь... Перед НАМИ, – Скаррестинуор окинул взмахом руки своих драконов. – Лежит эта задача. Не перед тобой и твоим молодняком... Сброд, – с презрением бросил чёрный.

– Мои друзья приведут и других, – холодно произнёс Соломон. – А где красные и синие? Неужели тебе не удастся вновь натравить их на меня? – в голосе Соломона зазвучали новые интонации. Теперь речь его была подобно хлысту, разрезающему ледяной воздух. С виду уравновешенный дракон перешёл в наступление. – Неужели тебе не удастся вновь вызвать меня на бой, и привести с собой орду алых, и спрятаться за их спинами? Неужели синие не будут плести интриг за моей спиной?

– Мы управимся сами, – окаменевшим голосом произнёс Скаррестинуор. – Но ты здесь, и мы будем сражаться. Вместе.

– Как когда-то, – отрешённо согласился белый, будто бы остыв. Взгляд его остановился на императоре, от чего Алану становилось не по себе. Дракон долго молчал, и правителю начинало казаться, что он здесь вовсе лишний, среди величайших существ древности. Но он король, император. И дела касались его. Проклятые драконы молчали, словно ждали чего-то. Именно поэтому Алан недолюбливал этих магов, драконов и прочую магическую братию. Они всё время играли в какие-то свои игры, вели постоянные интриги, простым людям не ясные. То ли дело грифоны... Но те были непомерно горды.

Наконец хлопанье крыльев прервали тяжёлые шаги и скрип лат – вернулся Дариус. Он на секунду замер в широких дверях, недоверчиво уставившись на драконов. Его взгляд скользнул по Соломону.

– Ещё больше драконов... – куда-то в сторону пробурчал маршал, но потом громко обратился к королю. Алан с удивлением поймал себя на том, что он слышит гулкий бас Тайтира с облегчением. Голос человека. Почти человека... – Мой император, мне удалось восстановить порядок. Но людям это не нравится... Боюсь, воины будут думать больше об этих тва... – маршал осёкся, вспомнив, что те самые драконы рядом. – Драконах в небе, а не о возможном противнике.

– Люди – всё те же трусливые твари, – фыркнул один из свиты Скаррестинуора.

– Нет, они просто знают цену предательства, – тихо произнёс Соломон. Но слова его не звучали, как защита в сторону человечества.

– Тебе ли говорить о предательстве! – Скаррестинуор раздражённо взмахнул рукой. – Не мы бросили этот мир.

Соломон вновь замолчал, и императора начинало это серьёзно раздражать, а Тайтир и вовсе не понял сути произошедшего. Он был слишком прямолинеен, чтобы понимать интриги драконов. Впрочем, на сей раз молчание не затянулось. Казалось, Соломон проигнорировал слова близнеца.

– Скаррестинуор, будь добр, оставь нас с королём наедине.

В ответ вожак чёрных драконов зло фыркнул и гордо удалился вместе со своими соратниками, скрывшись в глубине коридоров крепости, как у себя дома. На балконе остались трое, а чёрные драконы вокруг начали постепенно разлетаться. Лишь белые остались на своих местах.

– Ты достаточно умён, человек, – мерно произнёс Соломон. – И тебе хватает понимания, что чёрным верить нельзя. Они лишь играют в благородство. Но у нас нет выбора. Впрочем, хоть малы силы моих братьев, я пришёл к тебе не с пустыми руками. Этим летом я преподнесу тебе и всему этому миру подарок. Он поможет вам выстоять перед ликом Низвергнутого.

– Почему не сейчас? – излишне резко спросил Алан.

– Так нужно... – туманно ответил Соломон.

***

Нежить на севере, наконец, пришла в движение, за один лишь день прервала войны, которые вели ледяные эльфы. Ведомые Дартаном, мертвецы волнами разошлись по холодным лесам, хладнокровно уничтожая всех, кто встретился на пути. Резня побудила короля холодных эльфов со всеми своими войсками вернуться назад, но уже перед заснеженными рощами эльфов встретили орды нежити. В жесточайшей схватке эльдар были разгромлены, а их король с горсткой воинов отступил в свой город, сокрытый от глаз смертных. Но богов невозможно обмануть, и следующим своим шагом нежить осадила скрытые города. Одна за другой рушились магические крепости, но лишь столица выстояла – даже Дартан не смог противостоять мощной жреческой магии ледяных эльфов. Месяц мертвецы и духи беспрерывно штурмовали ледяные скалы и неприступные сосновые стены, и словно вода в океане бесновалось пламя, лил ледяной дождь, а мор косил стойких защитников. Но наконец Дартазаэль приказал своему верному слуге прекратить штурм. И заговорил устами некроманта.

Низвергнутый предложил оставшимся в живых встать на его сторону, посулив королю ледяных эльфов свободу, славу в бою и великие почести. Когда король задумался, Дартазаэль привёл последний аргумент – земли Империи достанутся северным эльдар. И тогда гордый народ сдался. Тайные врата раскрылись и выжившие эльфы отдались Тьме...

Но дальше случилось не то, чего стоило бы ожидать, и чего ждали новоиспечённые сторонники бога Смерти. В то время как легионы мертвецов вновь потянулись к границам Талании, Дартан в одиночку отправился за Гряду Холода, где ему суждено было встретиться со своим повелителем по-настоящему. А армию нежити возглавил Мартилис Териналтар, вампир и в далёком прошлом король Талании, призванный когда-то Дартаном. Его сопровождал отряд вампиров, который играл роль своеобразных офицеров, направляя неисчислимые орды духов и мёртвой плоти. Мёртвая армия медленно подошла к границам Империи, и, перейдя их, начала планомерное уничтожение владений. Огромная армия охватывала большую площадь, разоряя десятки деревень. Но вампиры по неведомым причинам не повели армии на крупные города и крепости, они продолжали бесчинствовать на границах, словно бросая вызов Алану Таланийскому. Действия и вылазки вампирских отрядов кричали: "Я здесь, жалкая тень моего величия! Выйди же и сразись со мной!"

Конечно, это не было результатом тщеславия Мартилиса. Древние действовали по плану давно проработанному и согласованному. Только вот людской расе и даже драконам это было неведомо. Алан Таланийский созывал под свои знамёна войска.

К тому времени как границы людской страны обросли пепелищами, Дартан преодолел Гряду Холода и двинулся по ледяным пустошам. Он был мертвецом, и льды мёртвой земли лишь укрепили его физическую оболочку. Жестокие ветры, пропитанные злобой, ненавистью и самой волей Дартазаэля сдирали мёртвую кожу и гнилую ткань, вгрызались в плоть, и окутывали мёртвые мышцы. Владыка избавил своего верного слугу от всего лишнего, оставив лишь кости, да скудные мышцы, которые стали крепки, словно сталь. Череп зиял злобным оскалом, сгнившие зубы превратились в подобие устрашающих клыков. А в пустых глазницах яростно полыхал белый свет. И в таком виде Дартан наконец-то пришёл к чёрным вратам. Хотя он и обрёл цельный вид, выглядел всё ещё довольно жалко. Тонкие, костлявые руки, торчащие рёбра блестят, словно стальные. Разум некроманта разрывался от боли и страха, раз за разом он по новой познавал смерть, и душа его корчилась в жуткой агонии. Он был недоволен своей судьбой, и жаждал отмщения. Он ждал того часа, когда сможет сойтись с тем, кто отобрал у него возможность стать первым. Сразиться с жалким ренегатом, падшим эльфом... Но Повелитель не спешил. Впрочем, что для мертвеца значит сотня лет? Хоть тысяча... В конце ожидания его ждёт награда и воздаяние, и это главное.

Чёрные врата медленно раскрывались, и исполинский образ Дартазаэля предстал перед некромантом. Он был полупрозрачен и рябил, словно ткань на ветру. Но полыхающие очи бога обжигали, как настоящие.

– Спустись в подземный град... – пророкотал голос Низвергнутого. – И сорви последние печати. Освободи меня! И тогда я дам тебе шанс сразиться с предателем...

Видение исчезло, но Дартан уже и сам знал, что нужно делать и куда идти. Он вошёл во врата и начал свой путь по подземелью. Он практически повторил путь Ашамаэля, но тёмные боги благоволили ему, и на дорогу ушло намного меньше времени. Ничто не помешало могущественному личу, никто не встал на его пути. И вот уже он шёл по чёрному коридору, через который когда-то Дартазаэль провёл мага-ренегата. А когда тьма рассеялась, некромант увидел по обе свои руки каменные арки, за которыми была только тьма. Коридор быстро обрывался, и именно за ним находилась Бездна. Когда-то здесь по очереди побывали Ашамаэль и Файран Файон, и предстали перед пленённым Дартазаэлем, закованным в цепи, созданные светлыми богами. И оба брата внесли невольный вклад в освобождение тёмного бога, который теперь во всей своей мощи предстал перед Дартаном. Из мрака магической тьмы поднялось исполинское божество,  лишь глаза и белый безумный оскал смог чётко увидеть некромант. Он был огромен, словно горы, но в любой момент мог принять любой облик и размер, или стать вовсе невидимым.

– Я готов служить... Мой повелитель, – тихо произнёс лич, покорно встав на колено перед своим владыкой и склонив мёртвую голову. – Приказывай, – голос его сыпался, словно песок, и Бездна поглотила его, не отдав ни единого отголоска или эха.

– Самый верный слуга... – к замешательству Дартана, смех бога был издевательским. – Ты явился сюда, исполнил мой замысел. За это я награжу тебя. Но после тебя ждёт ещё одно задание. Там, в Бездне, мой брат создал последнюю печать, удерживающую меня, и именно эта печать не позволяет мне вздохнуть полной грудью в мире живых. И именно её я не могу разрушить сам. Создатель предусмотрел всё. Эта печать лежит среди измерений тёмных богов, где её охраняет древний серафим, по доброй воле вызвавшийся отдать всю свою жизнь этой миссии. Я не смогу нанести ему вреда, как не смогу нанести вреда и печати. Но ты, Дартан – часть мира смертных, и законы божественных измерений тебя не касаются. Я даю тебе свою мощь, чтобы ты сразился за меня и победил! Не подведи меня, и тогда награда твоя будет велика. Ты встанешь среди тех, кто возглавит Великое Очищение! Ты станешь тем, кто вместе со мной создаст новый мир.

Дартан поднял голову и взглянул на великое божество своими пустыми глазницами. Если бы у него были глаза, сейчас бы они были полны страха и боли. Хотя повелитель дарил надежду, она была столь холодна, эфемерна... И от этого мертвеющая душа сжималась сильнее, принося новую боль. А что потом? .. Что ждёт мертвеца? Ни вечной жизни, ни Ада, ничего... Холодная пустота и бессмысленные скитания. Победы не принесут радости. Но жребий брошен. Самый могущественный лич своего времени встал на ноги, и Дартазаэль воздел свою длань, даря новые силы своей марионетке. Тщедушное тело рывком подняло вверх, и серебряное мёртвое сияние окутало его. Заклятая сталь, словно гвозди, вбивалась в мышцы, мерцая белыми рунами, написанные мёртвым языком. Ещё одно клеймо – доспехи, ставшие частью некроманта, которые снять в силах только полное уничтожение тела и души. Того, что от них осталось. Но в некоторых местах голые мышцы ещё напоминали, что обладатель величайшей мощи когда-то был живым существом. Об этом же говорил и полуголый череп. В когтистые пальцы бог смерти вложил некроманту чёрную косу, украшенную черепами и костями. В пустых глазницах горел бело-зелёный огонь.

– Ступай, мой некромант, – напутствовал Дартазаэль. – Моя мощь с тобой.

И обречённый Дартан ступил во тьму. Как только костлявая нога ступила в темноту, всё вокруг поглотила мгла. Путешествия по Бездне проходили совсем по-иному, а не как в мире смертных. Край тёмных богов был бесконечен, не имел границ. Дартан не мог знать, сколько времени прошло, да и шло ли оно вообще здесь, но тут же перед его взором предстало одно из измерений, принадлежащее кому-то из богов. Судя по чёрным полам, залитым кровью, пылающим жаровням и рогатым изваяниям, это место принадлежало богу войны. Самого хозяина этого мира Дартан не увидел и тут же пронёсся дальше. Были и другие измерения, но вскоре некромант увидел край, отличный от всех. И понял, что нашёл искомое. Чёрно-коричневая растрескавшаяся земля, омываемая сухим ветром, серое небо без солнца и звёзд. И единственное, что было на этой каменистой равнине – высокие чёрные врата без стен и засовов.

Наконец, из-за врат вышел страж. Нечеловечески высокий воин, облачённый в тяжёлые массивные латы, мрачного свинцового оттенка. Замысловатой ковки броня была покрыта древними письменами и рунами. На незримом ветру вилась холодно-синяя ткань. В руках воин держал крылатый шлем. Седовласый серафим с ликом древнего старца не спеша огибал врата, даже не глядя на своего противника. Лязг доспехов эхом отдавался в гулкой тишине. Серафим поравнялся с Дартаном, и некромант наконец смог рассмотреть лицо старика. Точёные черты, испещрённые множеством морщин, узкие глаза белого цвета. Длинные седые волосы были забраны в узел. Этот мужчина не был похож ни на одного обитателя Талании или ближайших земель, но и на асималийца он тоже не походил. Серафим церемониально поклонился личу и в одно движение надел шлем. В узком вырезе были видны лишь тускло мерцающие глаза. Тут же он резко вытянул руку и в ней со стальным лязгом возник длинный меч, который Дартану видеть ранее так же не доводилось. Узкий клинок еле заметно изгибался ближе к концу, а небольшая овальная гарда не была свойственна обычным мечам. Меч серафима был длиной почти в его же рост, и казалось удивительным, как хранитель вообще с ним управляется. Ангел двинулся вперёд, и за его спиной начали вырастать крылья. Вырвалась первая пара, и даже некромант в смятении сделал шаг назад, ибо каркас крыльев был стальным, словно протез. Редкие стальные перья вспыхнули мёртвым голубоватым огнём. Следом за ними появилась остальные две пары – верхняя прикрыла голову и плечи, а нижняя – ноги.