Текст книги "Сказание о чернокнижнике. Книга I (СИ)"

Автор книги: Константин Башкатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 56 страниц)

"Что ж! Обезглавим армию врага..." – самоуверенно подумал колдун и взмахнул посохом. Волна льда поднялась и ощетинилась шипами, и вскоре смертоносное заклинание устремилось на врага. Но лишь одним взмахом стальной руки дроу разбил лёд и всё приближался к королю. Взмах острой стали, и меч ударил в посох, колдун отступил назад и вновь замахнулся для нового заклинания, но тут сильные пальцы сомкнулись на его горле, и ноги оторвались от земли.

 – Помнишь меня, мразь? – прошипел дроу. Теперь Ашамаэль мог видеть лицо соперника. Серая кожа сплошь была покрыта страшными шрамами, от чего лицо с трудом можно было рассмотреть. – Помнишь, как оставил подыхать меня там, в лесу? Помнишь?!  – вовсе не человеческий голос был у тёмного эльфа, а был подобен звериному рыку и шипению змеи одновременно. Что ж, в своё время падшему эльфу удалось уронить честь дроу, и теперь во всей красе увидел месть тёмного народа. В тусклом свете сверкнул тёмный клинок, но тут же загудел посох, и острое навершие с треском вонзилось в стальное плечо тёмного полководца. Клинок замер вместе со своим хозяином, и хватка ослабла. Чёрная вспышка отшвырнула воина, и Ашамаэль наконец вновь оказался на ногах. А когда из мглы начали выступать новые дроу, спешащие на помощь своему ужасающему полководцу, послышался лязг подъёмника, и пламя со стрелами снизошло на врага. А однорукий вовсе пропал в суматохе. С боевым кличем эльдар спускались на площадь, оттесняя дроу от своего короля, и Скаррестинуор был среди них, сражая каждого на своём пути губительным огнём, который обретал самые разные формы. Среди простых воинов сражались и Морн-Тир, группы которых шли в каждом отряде. Сейчас тёмные воины не столь наводили страх на своих соратников, сколь вдохновляли их своей самоотверженной храбростью. Вновь засвистели стрелы, и снова подъёмник ушёл наверх. Эльфы не продвигались, ожидая остальных своих соратников, а дроу всё прибывали, и всё чаще атаковали они издалека, подло прячась в тенях башен.

Тогда чернокнижник поднял посох, и воздух, словно неоседланный мустанг, вздыбился вокруг. В магическом хорале смешались лёд, молния и тьма. Яркой белой вспышкой вспыхнуло навершие посоха, и с чёрных зубцов сорвался искрящий поток чистой энергии, устремившийся в одну из башен. После оглушительного гула последовала звенящая тишина, и в ту же секунду одна из исполинских башен наклонилась. Медленно под своей тяжестью она кренилась в сторону, впрочем, не грозя погубить высших эльфов – Ашамаэль позаботился, чтобы башня рухнула в сторону.

Чёрный исполин всё клонился и клонился, но рухнул на другую, меньшую, башню он только тогда, когда прибыл второй отряд. Нарастающий гул раскатился по городу, и в воздух поднялась волна пыли от упавшей башни, а земля под ногами воинов задрожала от столь сильного удара. Когда пыль несколько развеялась, Ашамаэль обнаружил, что Скаррестинуора уже нет среди его воинов, но  в отдалении вспыхнуло огненное зарево. Магия дракона была столь сильна, что ему хватало сил сжигать даже камень, но при этом контролировать яростную стихию. А воины Сиралиона, с приходом третьего отряда, начали наступление. Ашамаэль уже признался себе, что не знал, куда ведёт своих воинов, ибо вся столица повсюду была одинаковой. Бесконечные улицы трущоб были пусты, местами встречались трупы, некоторые дома превратились в бесформенные груды плавленого камня. Скаррестинуор, похоже, знал куда идти, поэтому Ашамаэлю оставалось только идти по следам дракона. Чёрт возьми, да он мог в одиночку зачистить всё подземелье от столицы, до самых окраин! Только вот кто его заставит...

Вскоре армия разделилась надвое. Одну половину вёл сам Ашамаэль, вторую же – Иирс Нар. Но маршалу повезло больше, ибо всё внимание дроу вскоре вновь сосредоточилось на короле. Стало ясно, что королевский отряд на верном пути, когда участились засады, а бои становились всё более ожесточёнными. Вскоре улицы стали становиться шире, и кровавые схватки обрели новый размах. В горячем воздухе витал запах крови и плавленого камня, всюду вспыхивали столбы огня, но не задевали эльдар. Вокруг тяжёлой вуалью висела раскалённая пыль. И в бесконечных схватках Ашамаэль вошёл в настоящий раж, раскрывая свою тёмную мощь в полной мере, зверея всё больше от невыносимого зноя, который столь дерзко тянул силы из ледяного мага. Тьма крушила броню, тёмные лезвия появлялись из ниоткуда, сокрушая врага на своём пути, и в воздух поднимались тела тёмных эльфов, словно тряпичные куклы. Беспощадная тёмная мощь дробила кости, разрывала вены и сосуды, принося нестерпимые агонические мучения перед смертью. И устрашающий хохот чернокнижника разлетался по пылающим улицам

С треском сплетались лёд и пламя, и вскоре рухнула ещё одна башня, но теперь становилось ясно, которая из всех являлась главной. В самой глубине подземного города возвышалась та, что выделялась среди всех своими колоссальными размерами, соединённая со шпилями поменьше. Там, в пылающем воздухе, реяли стяги империи Мортис, и там выстроились последние линии обороны. Стена на стену сошлись копейщики обеих сторон, и Ашамаэль был на пике атаки. Но на сей раз, его магии противостояли. Бой, казалось, длился вечность, и вскоре эльдар вынуждены были отступить. Солдатам нужен был отдых, а раненые нуждались в уходе. Постепенно был захвачен весь город, и оставалась оцепленной только исполинская башня, окружённая остатками гордой тёмной армии во главе с одноруким чудовищем, которое только и ждало своего часа. А пока высшие эльфы постепенно занимали весь город, Ашамаэль воплотил в жизнь то, чего так жаждал.

Морн-Тир и Антан-Тир объединили свои усилия и полностью прочесали город, вытащив на свет горящих домов всё гражданское население, которое тут же собрали на площади перед башней. А тем временем в прилегающих пещерах начались первые стычки с надсмотрщиками – бои за освобождение рабов. Захваченное население не ждало ничего хорошего. Долго спорили Ашамаэль и Иирс, но вскоре был отдан приказ обнажить клинки, и у каждого пленного встал воин с обнажённым мечом. Сам чернокнижник остановился перед одним из пленных – женщиной-дроу, с ненавистью взиравшей на захватчика. Король выделялся во всеобщей полутьме своими белыми одеждами, и развевающийся на горячем ветру плащ очерчивал его силуэт. Глас короля-чародея донёсся до башен, где с балконов и окон в гневе взирали на эльфов беспомощные жрицы:

 – Скоро весь ваш ничтожный народ испустит крик, который никто из услышавших не забудет никогда! Близок час, когда ваши подземелья затопит кровь тёмных эльфов! И это – первый шаг! – площадь задрожала от криков и звона клинков. Свершилась жуткая казнь. Выдернув древко посоха из обмякшего тела тёмной эльфийки, колдун поднял глаза на башню. Ещё немного, и это цитадель падёт. Тогда уже ничто не остановит высших эльфов на пути к победе. К тому же, Ашамаэль надеялся, что остальные армии всё-таки дойдут до своей цели хотя бы сейчас, когда всё внимание империи уже занятно.

Спустя сутки вновь начался штурм, и вокруг башни смешалась буря магии и крови. Звенела сталь, оглушительных хором гремели крики и жутко завывали тени Бездны, в небольших количествах оставшихся в подчинении чародея. В бешеном танце сплетались лёд и огонь, пустой город буквально трещал по швам, пока небольшие отряды эльфов выводили тысячи рабов, продолжая вести краткие стычки с оставшимися за пределами цитадели защитниками. Но вскоре всё награбленное и спасённые рабы скапливались в лагере у разрушенных врат, и там высших эльфов сотнями отправляли обратно на родину. Что до людей, то лишь немногих переправляли до границ людских государств, а многим же просто выдавали припасы и выдворяли из лагеря по приказу короля. Стоило ли говорить, что недовольных усмиряли силой, и эльфам приходилось переправлять людей малыми группами, чтобы избежать крупных неприятностей. К тому же Ашамаэлю пришлось перевести пятую часть войска на поверхность, ибо атаки на лагерь участились

 – Мы – не они! Убивайте всех!!! – звенел ужасающим эхом голос короля-чародея.

К тому времени, пока земля резонировала от грохочущих внизу сражений, прибыли остальные две армии эльфов. Они были предупреждены о ждущих их засадах, и от того были напуганы, но готовы. К тому же, приказ продолжать поход был подкреплён подписью самого Ашамаэля и его личным заверением, что любой офицер, который прикажет своим воинам возвращаться в столицу, будет казнён королём. Армия на востоке не встретила сопротивления и вскоре вошла в подземный город, где тут же завязался бой с регулярными войсками врага. Ожесточённая схватка так же затянулась. Но армия на западе встретила сопротивление авангарда дроу на поверхности, возглавляемого жрицей. Впрочем, эльдар выстояли перед тёмной силой и так же вошли в город, встретив уже меньшее сопротивление. За двое суток город был взят, рабы освобождены, а гражданское население казнено. Впрочем, приказ о казни любого врага здесь исполнялся уже не столь рьяно и были редкие нарушения, хотя и незначительные, для того, чтобы предотвратить уничтожение расы. Западная армия первой познала ужас подземелий. В узких проходах на эльдар обрушились армии омерзительных пауков, жаля и сея ужас в рядах воинов, но полководец оказался верным сторонником Ашамаэля и смог воодушевить своих солдат.

 – Помните, за что мы сражаемся! Вперёд, отомстим врагу, и никакие твари нас не остановят, ибо впереди нас ждёт слава! За мной, эльдар, в бой! За короля!!! – и кинулся в первых рядах он в бой, воодушевляя воинов. Эльфийская армия смогла совершить внушительный рывок, приблизившись к следующему городу империи. Но в обширных пещерах перед вратами города их встретила многоголовая гидра, прикрываемая с флангов рядами тёмных копейщиков. Чудовище, покрытое бронёй с шипами, с яростным металлическим рыком десяток голов ринулась в атаку, тут же промяв линию обороны высших эльфов в центре. Ещё немного, и войско светлых воинов поддалось бы панике, но вновь безбашенный командир вдохнул в солдат силы, с мечом и щитом представ пред гидрой и нанеся удар прямо в пасть одной из голов, когда та приблизилась к герою для мощного удара клыкастых челюстей. Чудовище жутко взвыло, и вторили ей боевым кличем эльдар, схлестнулись силы обоих сторон, и слышался среди клича битвы голос лихого полководца.

Гидра яростно крушила всех вокруг, своими ударами покрывая огромную площадь. Но наступление эльдар оттеснило тёмных эльфов, и воины окружили приплюснутое тело твари, нанося удары. Засвистели стрелы, поражая головы чудовища, выкалывая глаза. Под звон эльфийского рога фланги эльдар наконец перешли в наступление, а авангард вот-вот прикончит яростно рычащую гидру.

И имя полководцу, эльфийскому герою, Минатрир, чьи деяния обещали войти в легенды. В своих героических подвигах на поле боя он был подобен Иирсу Нару и Ашамаэлю в те времена, когда тьма ещё не сгубила светлый талант. Он смело вёл воинов в бой и всегда шёл впереди. Впрочем, многие осуждали подобный шаг, ведь полководец нужен армии живым, а от мёртвого героя толку вовсе нет.

Из узких проходов наконец вырвалась кавалерия застрельщиков, обходя дроу с флангов и добивая их. Гидра с оглушительным рёвом пала, поражённая Минатриром в самое сердце. И над тушей падшего чудовища поднялось знамя эльфийской армии. С боевым кличем войско перешло в наступление и вскоре смяло остатки сил сопротивления. Молодому полководцу везло, ибо его руками уже почти был взять второй город, в то время, как даже Ашамаэль ещё не достиг подобных успехов, застряв во вражеской столице.

========== Глава 3. Часть 20 «Блеск во тьме» ==========

Дома вокруг чёрной башни превратились в расплавленные и замороженные развалины. Так странно смотрелось сочетание противоположных стихий, но именно таков был дуэт Скаррестинуора и Ашамаэля, и мощь двух великих колдунов сводила на «нет» всё сопротивление жриц на вершине башни. И спустя сутки сражений, когда столица и прилегающие пещеры окончательно опустели, оборона врага была прорвана. Ашамаэль во главе отряда тёмных гвардейцев ворвался в башню, сметая последние линии обороны. Разрушительная магия чернокнижника в тесных коридорах чёрного обсидиана была фатальна для любого, кто посмел встать на пути короля. В пылу битвы чернокнижник и не заметил, как пропал командир обороняющихся тёмных эльфов. Может быть, он погиб в схватке?

И всё ближе был король к вершине башни, где находились истощённые яростным напором жрицы. Вот, наконец, чёрные резные двери резко покрылись льдом и рухнули под ударом магии. Войдя в широкий круглый зал, король увидел пять жриц, и все они были в плачевном состоянии. Одна из женщин лежала у окна, и горло её было пронзено стрелой, а по тёмному полу растекалась блестящая лужа. Трое находились без сознания у самых дверей, видимо, пытались сопротивляться магии Ашамаэля, и лишь одна злобно блестела глазами, смотря на захватчика из дальнего края зала. В свете огней за окнами можно было смутно рассмотреть искажённое злобой лицо и вызывающий оскал. Падший действовал быстро и решительно, точными ударами посоха добив беспомощных жриц, и дальше он направился к последней. Но странное ощущение сковывало мага на ходу, словно кто-то тянул его назад за полы балахона, хватаясь за руки и плащ, и когда эльф занёс свой посох, ему казалось, что чьи-то немощные руки вцепились в древко. Но и жрица без боя не собиралась сдаваться, хотя её попытка и была жалка. В руке её заалел огненный шар, но Ашамаэль был уже слишком близко. Казалось, что в гуле чёрной стали в воздухе раздался чей-то крик, и остриё прошло сквозь недосозданный огненный шар, пронзив грудь жрицы. Чёрные пальцы судорожно вцепились в древко, но тёмная дева погибла безмолвно, хотя Ашамаэль был уверен, что слышал чьи-то голоса. Мотнув головой, разгоняя странное наваждение, маг посмотрел в окно, где пылала легендарная столица, и рушились многовековые башни, с гулом низвергаясь вниз.

К тому времени отряды эльфов прорвались в хранилища башни, где находились сокровища дроу. В темноте мрачных сводов блестели сундуки и древние реликвии, на стенах висело оружие, которым сражались ещё предки. Ашамаэль никогда не видел ничего подобного, ибо в этом тёмном зале дроу собрали большую часть того, что награбили за многие века войн. Со злобой в душе король понял, что находился не в сокровищнице, а в зале трофеев.

– Они хранят все, – не веря своим глазам произнёс Иирс, вошедший следом за чернокнижником. – Этим вещам тысячи лет. А мы так просто уничтожает все. Всю их культуру... Мой король, мы поступает неправильно. Даже дроу не заслуживают быть забытыми.

Но король не слушал маршала. Медленно он прошёл вглубь зала, где у стен стояли копья. И на копья были насажены головы эльдар, многие из которых уже высохли или превратились в жуткие черепа. На многих были шлемы тысячелетней древности. Лицо эльфа исказилось в ледяной ярости, и тонкие пальцы судорожно сжались на одном из древок.

– Хранят... – пошипел Ашамаэль. – Хранят, говоришь?! Они порочат светлую память наших предков! – и чародей швырнул в маршала одним из копий. В гнетущей тишине раздался глухой стук дерева и старого металла, но Иирс даже с места не сдвинулся.

– Тебе ли говорить о светлой памяти, – тихо произнёс эльф. – Не ты ли променял свет и разум эльдар на тьму и ярость? – Впрочем, каменное спокойствие дрогнуло, когда тот пересекся взглядом с Ашамаэлем. Невольно маршал шагнул назад, тяжело сглотнув.

– Не забывай, Иирс Нар, кому ты в тайне поклоняешься по ночам, когда Альмис не видит, – зловеще предостерёг колдун. И вновь страх командира пропал.

– Я не поклоняюсь ему!!! – яростно выкрикнул воин и схватился за меч. Впрочем, он тут же опасливо оглянулся на подоспевающих солдат, и пыл маршала несколько умерился.

– Похоже, ты запамятовал, с кем говоришь, Нар. Благодари своих богов, что ты слишком важен для этого похода, – произнёс Ашамаэль и, взяв несколько копей, направился к выходу, лишь бросив напоследок команду. – Собери их всех у подножия башни. Я хочу сказать пару слов победителям.

И вот чернокнижник вышел на один из балконов, находившихся над площадью. Внизу уже собирались солдаты, на стынущем воздухе трепетали стяги, и гул голосов слышался повсюду. Разрушенный город вуалью накрыла тишина, а в воздухе висели пары и пыль, перемешивающиеся с едким дымом. Под куполом слышался лязг и скрежет – вниз спускали малые осадные орудия.

– Сегодня великий день для этой войны, и для нашей страны! Армия победителей! – и глас чёрного чародея вновь разлетелся над городом, словно ветер. – Сегодня великий день для нашей священной войны. Мы обезглавили эту мерзкую змею по имени империя Мортис, и на этом не остановимся! Но если кто-то считает, что наш враг не заслуживает полного уничтожения, тот может взглянуть на это, – и маг поднял высоко над головой жуткое копье, взятое в зале трофеев. – Они хранят останки наших предков как трофеи! – и по стройным рядам воинов пробежал ропот, ибо память отцов и павших в бою была священнее всего в культе смерти эльдар. – Если раньше вы щадили этих собак, то сейчас самое время забыть о сострадании, ибо мы не ждали пощады от них, и они её от нас не получат! – взмахнув копьем, маг швырнул его вниз, к ногам солдат. Указывая рукой в сторону башни, где недавно бесславно пали тёмные жрицы, король продолжил. – Они думают, что способны запугать нас своей яростью и магией, – вновь падший взмахнул рукой. – Но никому не испугать славных воинов Сиралиона! Наперекор всем врагам, мы последуем нитям судьбы, которые сплетём сами же из собственных побед! И мы одержим великую победу! Мы будем уничтожать их везде, ибо это наш долг! Ради светлого будущего наших потомков нам придётся принести эту жертву на алтарь победы, – широким движением руки Ашамаэль обвел войско. – Кто-то погибнет в этой войне, а кто-то станет героем, но эльфы никогда не забудут тех, кто пал в этой славной войне! – снова король указал куда-то назад, словно указывая на войско дроу. – Враг притаился и ждёт своего часа, но час его не настанет никогда! Ничто не остановит гордых воинов эльдар на пути к победе, ни жуткие чудовища, ни безумие тёмных богов, ни сама смерть не посмеет встать на нашем пути, – и тонкие пальцы сжались в кулак. – Решительной поступью мы пройдем по землям врага, как когда-то они, разрушим их города! Убивая каждого дроу, мы не только несем отмщение, но и делаем огромную услугу миру, ибо столь грязные твари не достойны существования, – и вскинул Ашамаэль посох, вспыхнувший магическим светом. – Так свергнем же Ллос и её прихвостней, обрушим их обратно в Бездну, из которой они и вылезли! – и войско эльдар разразилось одобряющими криками. Как всегда речи чернокнижника имели оглушительный успех, не смотря на то, что призывали к кровавым расправам. Возвращаясь к своим воинам, Ашамаэль вновь встретил мрачного Иирса.

– Их верховная жрица тоже говорила о мести. Она так же, как и ты, желала уничтожить нашу расу. Так чем же мы лучше их?

– Тем, что речи жрицы сквозили ложью, ибо они сами загнали себя под землю. Мы делаем то, что должно. Неужели ты желаешь, гордый маршал, чтобы твои дети увидели эту жуткую войну?

– ...Нет, ваше величество, – воин опустил глаза. – Но я и не хочу, чтобы строки истории дедов и отцов будущих поколений были выведены кровью.

– Историю пишут победители, тебе ли об этом не знать. И мы напишем историю достойную легенд.

Тем временем из сокровищниц и залов трофеев вывозили всё ценное. Бесконечные повозки тянулись от подъёмников и обратно, а потом следовали дальше, в лагерь. Лагерь так же оживился – туда прибыло подкрепление, постоянный вывоз сокровищ и рабов, а так же ввоз припасов. Всё вокруг поглотила всеобщая суета. Часть разграбленной казны, как и было оговорено, отдавалась Скаррестинуору, но никто так и не увидел, куда же древний дракон прячет свою долю. Ко всему прочему, в столицу были отправлены гонцы с требованием короля к отступившим командирам возобновить наступление. Наконец тёмный король начал одерживать победу. Дроу теснили повсюду, беспощадно уничтожая их в собственных крепостях и городах. Шириитридас постигла ужасная судьба. Когда город был полностью разграблен, Ашамаэль при помощи своей магии заковал всё вокруг в лёд, и вот, когда армия покинула столицу, на глазах немногочисленных свидетелей великий город рухнул, разбившись, словно хрусталь. Огромная башня своим падением заставила содрогнуться все подземелья вокруг, всполошив спящих тварей. Огромная пещера превратилась в просторное поле сверкающих на тусклом свете осколков, а к выходу на поверхность теперь вели груды камней. По мёрзлому склону вверх и вниз ползли обозы, а армия Ашамаэля, не успев продвинуться даже на пару километров, столкнулась с последствиями разрушенного города и войны. Спавшие в недрах тёмных пещер твари пробудились.

Армия двигалась по узкой пещере, когда среди марша солдат послышались другие звуки, словно клацанье сотен стальных лап раздавалось по камню. И оглушительный пронзительный визг раскатился по проходам. Впрочем, чернокнижник был наслышан о местных обитателях и тут же дал приказ остановиться. Подозвав Скаррестинуора, он указал на чернеющий впереди проход:

– Кто бы ни приближался к нам, не позволь этой мрази добраться до моих солдат! – но дракон, как ни странно, на сей раз был серьёзен, словно сейчас приближалась настоящая опасность даже для него. Могучий дракон кивнул и остановился перед стеной щитов – всего полторы дюжины эльфов плечом к плечу помещались в узком переходе, поэтому армия ужасно растягивалась, вынуждая разделять командующих, чтобы контролировать всех – Иирс командовал арьергардом. Ашамаэль всё меньше доверял своему маршалу и приказал капитану, следившему за центром армии, внимательно наблюдать за своим коллегой. Сам же Ашамаэль остановился за спинами своих солдат, ибо для сотворения могущественной магии ему не нужно было чистое пространство перед собой, и, пожалуй, лишь в этом было его преимущество над драконом.

Чудовищный визг всё приближался, и вот в свете факелов и магических огней показались бескрайние орды тварей. Огромные пауки неслись не только по полу пещеры, они заполняли собой даже стены и потолок. Но они не были похожи на тех, которых встретила армия Минатрира. Они были в тысячу раз более омерзительными, раздутые чёрно-коричневые тела были покрыты облезлой шерстью, со жвал капала шипящая слюна, а в чёрных глазах мерцала ярость самой Ллос. Пауки были разных размеров, но пока воины видели только тварей не больше крупной собаки. Впрочем, больше никто ничего не увидел, ибо Скаррестинуор вытянул руки перед собой, и узкий проход заполнило ревущее пламя. Вой тварей стал ещё более яростным, а воздух заполнился запахом палёных насекомых. От зловония слезились глаза, и жгло в горле, Ашамаэль быстро понял, что с токсичными испарениями нужно что-то делать – так скоро задохнётся всё войско. И тогда ледяной шквальный ветер поднялся над воинством эльдар, и голос тёмного кудесника сплёлся с какофонией умирающих тварей. Неистовый, ледяной ветер нёсся над войсками, дёргая за стяги и раздувая пламя дракона, но при этом гоня смрад прочь, туда, откуда он пришёл. И войско эльфов разразилось победными кличами. Воистину, казалось, что светлое войско ничто не сможет остановить, но вот задрожала земля, и из потока пламени вырвался паук, что был во много раз страшнее и крупнее своих собратьев. Обожжённый и изуродованный, он выжил в пламени дракона, словно сама богиня-паучиха провела его через огонь. С истошным воплем он кинулся на ряды эльфов, и прозвучала команда чернокнижника, призывающая лучников открыть огонь, и вздыбилось полотно стрел. Лишь на секунду замерла ужасающая тварь, дав шанс Скаррестинуору уйти из-под удара, и раздались вопли эльфийских воинов – тварь буквально разметала первые ряды, вжимая солдат в стены пещеры и вминая их в пол. Но больше всего не повезло тем, до кого добрался яд паука, разъедавший жертву изнутри, оставляя лишь оболочку из кожи и доспехов.

И вновь чернокнижнику не слишком везло, ибо раздавив первые линии обороны, чудовище оказалось перед ним. Ашамаэль лицом к лицу встретился с ужасом чёрных пещер. Тварь в оглушительном рёве разверзла свою пасть, из которой брызгал токсичный яд, обдавая падшего эльфа и солдат за его спиной невыносимым зловонием. Вспыхнул ледяной свет, и чернокнижник взмахнул посохом, сделав выпад вперёд. Лёд пронзил тварь, визг чудовища стал невыносимым. Удары тяжёлых лап стремились добраться до чернокнижника, но пока не везло лишь воинам за Ашамаэлем. Подоспел Скаррестинуор, дополнив удар Ашамаэля огненным шаром, подпалившим шкуру твари.

Но меньше собратья чудовища не собирались останавливаться и усилили напор, пользуясь отсутствием огня. Крики послышались из глубокого тыла армии – чудовища лезли из щелей и нор. К паукам присоединились и другие насекомоподобные твари с длинными, острыми, как клинки, лапами и крепкими панцирями. Ужасающий визг и стрёкот неслись отовсюду. Тянулась ожесточённая схватка между Ашамаэлем и гигантским пауком, а Скаррестинуор к негодованию своему оказался практически бессилен, ибо чудовище не брал огонь. Зато дракон мог сосредоточиться на ордах мелких тварей, пламенем своим уничтожая их сотнями. Ашамаэль же в ужасе увидел, как на посохе его шипит серного цвета яд, и пальцы жжёт ядовитая кислота, а воины вокруг постепенно превращались в куски корёженного железа и остатки плавленой плоти. Но вот плотной стеной встали Морн-Тир, и перевес перешёл вновь на сторону короля. Темноту разрезала молния, чудовище с воплем отступило, яростно сверкая чёрными, словно Бездна, глазами. Арахнид вздыбился, готовясь нанести огромной мощи удар, но у Ашамаэля было время на более сильное заклинание. Когда жуткая тварь кинулась вперёд, встретил его снежный буран, с каждой секундой паук замедлялся, покрываясь льдом. И жвала его замерли перед лицом чернокнижника. Ашамаэль отшатнулся от жуткой статуи. Но дух перевести ему не дали, ибо омерзительные твари не сбавляли напора. Тогда Ашамаэль и Скаррестинуор объединили свои усилия, вновь лёд и пламя слились воедино, уравновешивая друг друга. По отрывистой команде эльфы закрылись щитами сверху, и вдоль стен и потолков хлынуло всепоглощающее пламя. Огонь неистово уничтожал всё, до чего добирался, но ледяной барьер короля не пускал стихию к солдатам Сиралиона. Завывали, словно озверевшие, ледяные ветры, неся песнь войны по пещерам. Но когда король хотел приказать продвигаться, со стороны замороженного чудовища послышался треск. Ледяная поверхность жуткой статуи затрещала, и вот магический хрусталь разлетелся на сотни осколков, а ужасающий арахнид вновь предстал перед тёмным королём. Лапы его стали остры, словно копья, а шкура казалась стальной. Круша всё вокруг, чудовище кинулось на Ашамаэля. Уворачиваясь от ужасной силы ударов, чернокнижник создавал одно ледяное лезвие за другим, а потом и тьма пошла в ход, обжигая арахнида. Во все стороны летели камни, поднимаемые ударами чудовища, пронзённые острыми лапами тела теперь устилали поле боя. Но вот пещерные твари начали уступать, и эльфийское войско, наконец, продвинулось и пришло на помощь своему королю.

Когда отгремело очередное заклинание, Ашамаэль увидел, как мимо него на всей скорости пронёсся Иирс Нар и, вскинув меч, с боевым кличем кинулся на разъярённого арахнида. Зазвенел клинок, сталь ударилась об ледяные жвала, и безумец буквально вскарабкался на зверя, занося меч над его головой. В разверстую пасть, из которой вновь начинала капать кислота, прилетела разрушительная молния, от чего тварь жутко взвыла, но меч маршала не достиг своей цели – клинок соскользнул с твёрдой поверхности, и эльф чуть было не свалился под лапы паука. Тем временем со всех сторон тварь разили копья и мечи эльдар. Казалось, что сам Дартазаэль вселился в эльфийского полководца, даруя тому нечеловеческую силу, и древний клинок его вспыхнул лазурным светом. Вновь удар, и из раны на теле арахнида хлынул поток ядовитой крови. Следующим взмахом Иирс отрубил лапу чудовищу и рухнул на землю, чудом не оказавшись под ударом другой лапы. В руке Ашамаэля выросло длинноё чёрное копьё, которое при первой же возможности пробило жуткое чудовище насквозь. От воя, полного боли и первобытной ярости, задрожали своды пещеры. И древнее чудовище пало. Испустив дух, оно скрючилось, прижавшись к стене пещеры, словно стремясь в последние мгновения сбежать. К сожалению, не всем повезло в тот час, и в агонии арахнид раздавал не меньше десятка эльфов. Страшная битва порядком задержала армию. Но нельзя было бросать павших в бою и раненых, а посему часть войска вернулась назад, принеся с собой страшные вести и нереальные байки о чудовищах из пещер, которые быстро расползлись по всем наступающим армиями, ибо с момента падения столицы Империи связь между армиями поддерживалась почти всё время.

Наконец-то эльфам удалось организоваться, а с падением первых городов войско тёмных эльфов была фактически уничтожено,  солдаты врага теперь почти не чинили препятствий эльдар. Главным противником эльфов стали чудовища пещер и собственный страх, ибо отовсюду мерещился разъярённый взгляд самой Ллос. Повсюду захватывались города, освобождались рабы, а геноцид расы обрёл небывалый размах – чёрные города фактически превратились в жуткие могильники, ибо высшие эльфы хотя и наполнились жаждой мести, всё же не могли столь бесчестно обходиться с врагом, бросая его тела прямо на улице. Впрочем, даже эта честь не оправдывала того кошмара, что творился в захваченных городах. Таким образом почти каждый дом в захваченных городах превращался в гробницу. Но только не там, где проходило войско Ашамаэля...

Сажа, пепел, лава, ледяная вода и жестокий холодный ветер. Они воплотили ярость, месть, стали жесточайшей карой. Вновь легион ужасного короля двинулся вперёд, и каждый осаждаемый им город фактически делился на две части. Одна половина пылала магическим огнём, а по улицам, словно вены, ползла раскалённая лава, вторая же половина превращалась в пристанище беспощадных ветров, льда и ледяной воды – лёд всё же плавился от жара Скаррестинуора, но от этого тёмным эльфам было только хуже. А когда магическая буря проходила по улицам трущоб и обрушивала башни, по руинам шли воины Сиралиона, добивая тех, кто выжил. Нельзя сказать что им повезло, ибо в адских муках ждали они своей участи, и в нестерпимом ужасе, который не позволял принять кончину в трезвом уме. Среди кровавого безумия даже дроу теряли рассудок. Хоронить во взятых Ашамаэлем городах было почти некого – столь беспощаден был король к своим врагам. А из-под изуродованных осколков и развалин эльфы доставали нетленные богатства Сиралиона, утерянные в ходе десяток войн. Кровь на руках чародея не просыхала, и тысячи убитых дроу буквально физически ощущались вокруг тёмного правителя, а за его спиной не оставалось ничего, кроме руин. Действительно, чернокнижник чуть ли не купался в крови тёмных эльфов, поддаваясь злобе и жестокости, временами Ашамаэль казался безумным, подолгу смотря на выжженные, мёртвые города. Даже верные сторонники правителя усомнились в духовном равновесии своего правителя. Такая злоба не могла принадлежать живому, смертному существу.