Текст книги "Сказание о чернокнижнике. Книга I (СИ)"

Автор книги: Константин Башкатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 56 страниц)

– Ооо, – засмеялся чернокнижник. – Я скажу... Явившись сюда и вырвав трон из твоих слабых рук, я хотел привести Сиралион к победе, к процветанию. Я считал, что мой народ достоин большего. И я сделал это... Но когда ваш король погибал, вы, предатели-эльдар, не сделали ничего! – и вновь голос мага переходил к крику. – Вы стояли и смотрели!!! – эхом зазвенели слова Ашамаэля под сводами зала. И вновь речь его стала тихой. – Я презираю вас, эльфы. Вы – жалкое подобие тех эльдар, что жили когда-то. Я презираю и проклинаю вас... – неожиданно для всех, маг тьмы рванулся в цепях, словно из последних сил желая дорваться до короля. Эльфы вздрогнули. – Я проклинаю тебя, Кайириан Сиралионский!!! – и тёмная энергия, накопленная Ашамаэлем, вышла вместе с его истошным криком. Слова мага не были пусты, он действительно вложил в них сильное проклятие, но с тем самым душу его заполнила холодная пустота. Ашамаэль больше не ощущал магию. – Проклинаю тебя, и весь твой род... Никогда более тебе подобным не править Сиралионом...

– Заставьте его замолчать! – испуганно бросил архимаг, но было уже поздно. Один из Морн-Тир быстро исполнил просьбу колдуна, и тяжёлый удар древком копья настиг Ашамаэля. Ренегат вновь потерял сознание, а в зале повисла гнетущая тишина. Присутствующие эльфы испуганно молчали, замер и Кайириан, со смесью презрения, отвращения и страха на лице.

– Уводите его отсюда... – лишь сказал он. – Уводите, пока я не передумал.

***

На сей раз, открыв глаза, маг тьмы увидел перед собой полу-зимний пейзаж перелесков Сиралиона. Слышалось фырканье лошадей и стук колёс. Ашамаэля поместили в клетку, словно зверя, и теперь увозили прочь. Впрочем, эскорт был эльфийским – рыцари-эльдар сопровождали магов.

"Надо же..." – безразлично подумал маг, взглядом находя своего брата. – "Этот сопляк тоже здесь..."

Паладин уже был облачён в свои сверкающие латы.

"О Бездна, как же глаза болят из-за этих бликов... Кажется, я начинаю понимать, для чего ни так драят свои доспехи!" – поток мыслей Ашамаэля был неторопливым, даже ленивым, чего не бывало ранее никогда. Столь же лениво он обнаружил, что посоха его поблизости нет. Но тут взгляд его наткнулся на женщину. Она была высока, выше любого из смертных мужчин. Рыжеволосая, фарфорово-бледная дева, кажется, почувствовала на себе взгляд тёмного мага.

– Вижу, у тебя полно вопросов, чернокнижник, – произнесла она. – И я готова ответить на них, раз так получилось...

– Тебя действительно послал Создатель? – равнодушно произнёс маг, хотя в его взгляде всё же читалась смесь страха и презрения. Не спеша он рассматривал Шейлин. Она была облачена в лёгкие доспехи, хотя большую часть её тела всё же скрывала ткань. И крыльев за её спиной не было. Хотя, это разумно... Ангелы в мир смертных являются не так часто, чтобы щеголять крыльями при всём народе.

– Да, – Шейлин замолчала надолго. – И у меня есть причины тебя ненавидеть. Отец уже тогда был на грани гибели, но он сказал, что моя миссия важнее. Понимаешь, чернокнижник, я бегала за тобой, когда пала ангельская рать! Я должна была быть там в тот час, когда Отец нуждался во мне. Но и здесь я не добилась успеха. Сотни лет, Боже...

– Неужели ты и правда всё это время следовала за мной? – в безразличном тоне мелькнуло недоверие, а глаза презрительно прищурились, глядя на Шейлин. Она шла пешком рядом с повозкой, а не ехала верхом.

– Да. Я пыталась как-то направить тебя... Мне пришлось сменить сотни образов. Но всё было зря. Даже побеждённый, ты сумел нанести последний удар. Из-за тебя Сиралион может даже не дожить до освобождения Низвергнутого.

– Туда ему и дорога, – сухо бросил Ашамаэль.

– Ты не говорил так год назад, – заметила ангел. – Что изменилось?

– Ты сама всё видела. Эльфы столь же равнодушны и мелочны, как и люди. Но мне казалось...

– ...Казалось, что именно твой вид достоин жизни, и именно твоя раса лучше всех? – закончила за мага ангел. – Мне страшно это говорить, но я тебя понимаю. Всегда кажется, что они достойны помощи... Но многие из смертных, кажется, пытаются доказать нам обратное. И мне всегда казалось, что мы – ангелы – самый светлый и достойный род, те, кто служит Богу. Но Низвергнутый доказал всем обратное. Ангелы – те же смертные, но с бессмертными душами. Мы точно так же подвержены ссорам и сколкам. Но если ссора двух братьев здесь приводит к малым последствием, то рознь между братьями в войне богов привела к катастрофе.

– Что? – хмыкнул падший эльф. – На небесных сводах не хватает солдат?

– Да, – серьёзно кивнула Шейлин. – Мне страшно подумать, что будет, когда Он освободится. А это ведь вопрос времени, благодаря тебе, – тут голос девы сделался тише, взгляд устремился на Файрана. – И твоему брату.

– Ему? – фыркнул Ашамаэль.

– Именно. Ты же знаешь, он тоже был там. Светлому существу освободить Тьму даже проще... Он сам не ведал, что творит. Ашамаэль, послушай меня, я вижу, что помыслы твои... смутны. Ты сам не знаешь, чего хочешь. Но я прошу тебя, когда всё начнётся, и если ты вдруг останешься жив, ты должен быть на стороне смертных. Помни, ты и сам смертный, а под властью Его никому из живых не остаться при своей душе. Он желает смерти всем без исключения.

– Ты сама-то понимаешь, что несёшь, ангел? – ядовито отозвался Ашамаэль. – Как только ваш Низвергнутый выйдет из Бездны, каждый чернокнижник встанет под его стяги! Почему я должен быть исключением?

– Ты ненавидишь Его, – произнесла Шейлин. – И ненависть твоя сильнее страха. В сплетении нитей судьбы ты – ничто. Ты давно своими деяниями вершишь свою судьбу сам, и ни один из богов не примет тебя.

– Что, даже "всепрощающий" Отец отвернулся? Какое разочарование! – маг тьмы не уставал язвить. Ему попросту ничего больше не оставалось. Но в глазах ангела вспыхнул гнев, и маг испуганно прикусил язык.

– Я говорю тебе о серьёзных вещах, эльф! Ты что, смирился со своим поражением? Я никогда в это не поверю, – хотя маг и не видел, рыцари, сопровождавшие повозку, незаметно косились на своего пленника через забрала шлемов. Конечно, разговор серафима и мага тьмы не мог не заинтересовывать их. – Рано или поздно ты вновь будешь свободен. Или мёртв... Но после смерти ты не последуешь судьбе ни одного из умерших. Твой личный Ад будет страшнее всех. Поэтому подумай хорошенько. Я пыталась остановить тебя, заставить изменить выбор, пока это было не поздно. Но ты сделал его. Я знаю, ты боишься смерти. Ты боишься этой неопределённости, этой пустоты. Ты можешь избежать смерти до срока, но для этого ты должен противодействовать своему повелителю. У тебя одного из немногих есть величайшее оружие против Него – его же дар.

– Довольно! – Ашамаэль недовольно поморщился, жалея, что сам поддержал разговор. – Может, ты ещё скажешь, что сама меня вытащишь из этого дерьма, если от этого будет зависеть судьба мира?!

– Вытащу, – уверенно кивнула Шейлин. – Здесь, среди смертных, я поняла, что не всегда свет может противостоять грядущей тьме.

Эскорт стремительно продвигался на юг, где среди магических равнин и лесов была сокрыта цитадель колдунов. На границах эльфийские воины покинули магов, но Шейлин и Файран остались. На юге длань Дартазаэля ещё не накрыла землю, и здесь уже вовсю властвовала весна. Перед Ашамаэлем развернулось неповторимое зрелище: ярко-зелёные холмы и заросли орешника, среди которых лазурью сверкали узкие рукава рек и пятна озёр. В яркой зелени розовела цветущая вишня, вскоре стали встречаться яблоневые заросли. Даже небо здесь казалось чище и ярче. Чем дальше магов вела каменная дорога, петляющая среди зарослей и озёр, тем выше становились леса, но даже в них было светло. Среди стволов мелькали силуэта лесных жителей – колдовских существ, совсем не похожих на людей. Ашамаэль не раз видел, как в тени показываются большие тёмные глаза. Но местные существа были уже достаточно умны, чтобы не показываться людям на глаза. Люди злые и корыстные в большинстве своём, даже маги – это они усвоили быстро. Но существа, бродившие среди кустарников юга – не самое странное, что здесь происходило. Когда повозка в очередной раз выехала на поляну и поднялась на холм, крупная тень закрыла солнце, и тут же разум мага оживился.

"Неужели прилетел?" – конечно, Ашамаэль думал о Скаррестинуоре, что так и не показался на землях эльфов. Но тут же чернокнижник жестоко отругал себя за подобную наивность, хотя лёгкое удивление всё же пробилось во вновь охладевающий разум. В небесах бесшумно парило огромное плоское существо, похожее на скатов, что водятся в восточных тёплых водах. Невиданный зверь невозмутимо проплыл над магами и скрылся где-то за лесами. Из всех присутствующих лишь Файран удивлённо задрал голову, и чуть было не выпал из седла. Ашамаэль припоминал, очень смутно... Ведь он учился в этих краях. Но сотни лет назад даже на юге не были столь сильно активным магические жители этого мира. Сейчас же в этих края они уже полностью вытеснили обычных зверей – маг понял это, не увидев ни одного простого животного, даже птицы здесь были особые. Но от того более опасные.

Впрочем, все эти яркие краски для мага были ничем. Всё вокруг в его глазах окрасилось в тусклые серые оттенки. Ему было плевать, настолько сильно, что даже начинало клонить в сон. Но Ашамаэль не позволял себе уснуть. Он сам не мог понять, зачем.

Прошло уже много времени, и Ашамаэль даже не уловил, как его тюремщики применили магию, чтобы ускорить путешествие, ведь путь лежал почти на самый конец материка. Повозка выехала из тени очередных зарослей, и Ашамаэль увидел обширное пустое пространство. Такие же поля и холмы, где всё так же цвели деревья... Но маг тьмы знал, что сейчас произойдёт. В алеющих небесах сверкнула сине-изумрудная нить, и ранее невидимый магический щит раскрылся, словно книга. В ярких вспышках окно становилось всё шире, подобно волне перед её границами вперёд бежали изумрудные жилы и руны, стремясь далеко вверх, к самым облакам, что лениво тянулись белыми полосами по вечернему небу. Барьер раскрывался, должно быть, около минуты, но уже вскоре можно было видеть все его очертания, уходящие куда-то далеко. А за магическим заграждением магам и изумлённому паладину предстала магическая цитадель, центр всего колдовства, что существовало на этом материке. Мерцающей изумрудной стеной на много километров вверх вырос дворец магов. Ребристые стены были ни с чем несравнимы в своём величии. Но выше стен вверх вздымались башни магов, самой высокой была та, что в центре – она поднималась до самых облаков, бросая вызов и соперничая с высотами Таланиии и гор Андатари. Дворец своей тенью накрыл многие километры леса.

Ашамаэль с кривой усмешкой смотрел на искренне поражённого Файрана. Он привык видеть смерть, чудовищ и нежить, а магия в его глазах рисовалась как нечто опасное, страшное и неописуемое. Ему не доводилось видеть тех чудес, что видел Ашамаэль. И ему никогда не понять этого, ибо чудеса, даруемые непосредственно богами в основном довольно скудны и неуловимы, хотя и прекрасны по-своему. Дворец окружали невысокие, но полные магии, стены, за ними – сады, составленные из неведомых простым обывателям деревьев и растений. Цветущие всеми цветами радуги круглый год, они приносили успокоение и отдых магам, работающим здесь. Высокие врата треугольной формы впустили повозку в сам дворец. Со всех сторон стекались маги и юные адепты, которым выпала честь учиться здесь. В изумрудном полумраке ехала повозка, ведомая тёплыми огнями магических кристаллов. Ашамаэль, даже отделённый от своей силы, чувствовал бурление магии здесь. А ещё он ощущал на себе десятки взглядов. Каждый адепт, каждый ученик знал о маге-ренегате, высшем эльфе, который первым из своего рода смог обуздать тёмную мощь Бездны. Чернокнижник подозревал, почему маги решили сохранить ему жизнь. Ни за что они не упустят такой предмет изучения.

Но когда повозка остановилась, и Ашамаэля под стражу взяли два каменных голема, выполненных в виде древних воинов, вооружённых копьями, повели его совсем незнакомым путём. Мага радовало одно – шли они впятером, не считая големов. И ни души больше. Похоже, его вели по каким-то запретным путям, о которых не было известно рядовым магам, да и сам искаженец видел эти места впервые. Здесь не было украшений, даже кристаллы под треугольными арками коридора не висели. Тут, казалось, сами изумрудные стены лучились мягким, неуловимым светом. А вдоль стен стояли каменные воины, подобные тем, что эскортировали мага.

Они шли долго, но Ашамаэлю было плевать. Погружённый в свои мысли он просто шагал вперёд. Но тут перед ним словно из воздуха выросли двери. Появилась какая-то заминка, но вскоре двери открыли, и в глаза ударил яркий свет. Эльфу пришлось прикрыть глаза скованными руками. Нельзя было точно сказать, откуда он исходил – магу показалось, что в огромном зале, куда вели двери, где-то внизу пылает целое солнце. Зал был в форме шара, гигантской сферы, могло даже почудиться, что эта сфера занимает половину всей магической цитадели. К высокому потолку тянулись исполинские цепи такой толщины, что казалось, что они попросту не могут принадлежать людям, простым смертным. Выше виднелись балконы и площадки, на которых уже ждали другие маги. Судя по всему, дорожка, по которой вели Ашамаэля, была самой длинной. Он шёл с гордо поднятой головой, ощущая на себе взгляды магистров, чувствуя, как Фирисий буравит его спину суровым взглядом. Нет, он не побеждён...

Он обомлел, когда увидел то, что находилось внизу, в гигантской чаше, которую и держали цепи. Там было небо, и было солнце, а ещё ниже виднелись облака и земля. Но это было чужое небо. Невидимая плёнка обволакивала его. Маг даже ощутил дуновение ветра. Стоя у самого края, падший повернулся к своим тюремщикам.

– Что ты задумал, архимаг? Ты не позволяешь проиграть мне с честью, вместо этого ты приводишь меня сюда. Зачем?

– Мы не можем убить тебя, – произнёс Аркейд. – У Дартазаэля, если верить Сакфир, может быть только три чемпиона. Один из них – ты. И пока ты жив, другого не будет. Мы заточим тебя в другом измерении. Я вижу блеск в твоих глазах... Не думай, что всё это, – старик обвёл рукой зал. – Для тебя. Мы проводили эксперимент... Но в этом мире что-то пошло не так. Он начал умирать, и почти опустел. Там ты никому не принесёшь вреда, а если решишь разрушить его... Тебе же хуже, тогда ты будешь коротать срок в пустоте, среди руин и ветра, – архимаг резко развернулся и, не сказав более ни слова, удалился. Следом за ним без единого слова зал покинули и Шейлин с Файраном. Остался только Фирисий, видимо, для того, чтобы привести приговор в исполнение. Оковы исчезли.

– Ты должен быть благодарен, – сухо произнёс он. – Архимаг позволил тебе избежать позора и публичного унижения. Твоё падение увидят лишь немногие магистры.

– Благодарен? – горько усмехнулся падший. Загудел ветер, раздувая белые, растрёпанные волосы, скидывая пряди на лицо.  – Я был бы благодарен, если бы он сражался со мной до конца!

– Глупец... Ты слишком молод, чтобы тягаться с архимагом, – надломанным голосом гаркнул колдун.

– Однажды я чуть не победил его! – парировал маг, взмахнув рукой. Тут же каменные пальцы с треском сомкнулись на запястье, эльф изогнулся от боли.

– Только лишь потому, что Аркейд был добр к тебе. Он правда хотел помочь. Скажи мне, Падаан, почему ты выбрал этот путь?

– Вспомни свои слова, старик, – прошипел Ашамаэль, подавшись вперёд, скованный крепкой хваткой голема. – "Не смей, слышишь, не смей предавать свою мечту! Никогда!" – так ты мне говорил. Я всегда был слабее сверстников, и я мечтал о могуществе. И я достиг его!

– Что ж, – произнёс Фирисий и поднял руку. Чаша вспыхнула изумрудным пламенем, языки его поднялись к потолку, заливая всё вокруг ослепительным светом. – Упивайся своей мощью.

Лишь лёгкое движение голема отправило мага тьмы в долгий полёт. Ашамаэль расслабился и закрыл глаза, наслаждаясь падением. Изумрудное пламя окутало его, и вскоре гул полёта в ушах стих. Двери темницы захлопнулись.

========== Эпилог ==========

Под завывания ветра на серых небесах собирался дождь, а солнце еле видной полоской алело на горизонте. Пустоши разгромленной Империи Мортис, постепенно покоряемые Умитрирдиасом, выглядели брошенными и безжизненными, и даже звери здесь не нарушали тишины, не решаясь нарушить границ мёртвой земли.

Из-за алых лесов вылетела огромная чёрная тень. Дракон пронёсся над пустошами и, широко распахнув крылья, с гулом и грохотом приземлился на одну из самых высоких скал в центре мёртвых земель. Встав на задние лапы, Скаррестинуор поднял раскрытую в призывающем рыке пасть к пасмурному небу. Длинная шея величественно изогнулась, и сверкнули последние лучи солнца на острых клыках. Пронзительный вой загремел в чёрных камнях, и тут же на призыв дракону ответили десятки голосов тёмных собратьев. Они летели со всех сторон, чёрными тенями проносясь под небесами. Первым перед Скаррестинуором приземлился крупный сородич. Он был не столь же огромен и строен – тело его бугрилось чёрными мускулами, покрытыми сверкающей угольной чешуёй, а позвоночник покрыт толстыми шипами, подобными лезвиям. Нервный взмах массивного хвоста начисто снёс огромную каменную глыбу, что простояла, без сомнения, сотни лет и пережила множество войн. Тело дракона было испещрено глубокими шрамами, кожистые крылья были похожи на два огромных щита. Пасть с массивной челюстью оскалилось в приветствии.

– Приветствую тебя, Дагор-Молагараг, – утробно прорычал Скаррестинуор, сверкнув алыми глазами. Огромная рогатая голова Дагора склонилась в подобии кивка.

На скалы вокруг с гулом приземлялись остальные драконы, прекрасные и ужасные одновременно. Изящные и опасные в своём древнем величии, они молча ожидали слов своего вождя. Древние существа были столь сильны, что камни вокруг них дрожали, наполняясь магией. Но ни один из них не шёл в сравнение с Скаррестинуором.

Прервав дуновение ветра, шелестом на пустоши опустился холодный дождь. Но драконы всё молчали. Наконец, тёмный вождь недовольным взмахом крыльев поднял град брызг, и резко повернул голову в сторону одного из своих собратьев.

– Где красные? – рыкнул он, оскалив клыки. – Почему их лидеры не прибыли?

– Алые заявили, что будут бороться сами, – голос Дагор-Молагарага был подобен лавине камней и раскату грома. – Они не желают поддерживать людей, и я, Скаррестинуор, разделяю их мнение!

– Как ты смеешь, червь?! – хрипло рявкнул Скаррестинуор, оглушительно хлопнув пастью и оскалив клыки.

– Я тоже поддерживаю его, – раздался пронзительный голос второго дракона. Высокий и стройный, словно клинок, с длинной шеей и гладкой чешуёй, покрытой белыми рунами и письменами. Его глаза были подобны пылающему серебру, а хвост свистел в воздухе, словно хлыст. Вытянутая пасть еле заметно оскалилась. Стало ясно, что это самка. Драконица-колдунья, одна из сильнейших и самых коварных среди чёрных драконов.

– И ты туда же, Сараадра, – зло фыркнул Скаррестинуор, усмиряя свой гнев. Злым взглядом он окинул остальных собравшихся. – Кто ещё?

Но никто более не пожелал встать против своего вожака. Дагор и Сараадра держались вместе, они сидели, будто спина к спине, готовые тут же принять удар с любой стороны. Но Скаррестинуор не желал кровопролития прямо сейчас.

– Хорошо. Убирайтесь.

В оглушительном молчании две пары крыльев взмахнули, поднимая потоки воздуха, и два бунтаря поднялись в воздух. В тишине, прерываемой лишь шумом дождя, десять драконов смотрели вслед двоим сильнейшим, после вожака, своим сородичам. Солнце где-то далеко на горизонте не спешило покидать свой пост и играло лучами в крупных каплях дождя, бросая отблески на мокрую чешую гордых существ.

– Что ж, мы избавились от балласта, – хмуро прорычал Скаррестинуор, складывая огромные крылья за спиной. – Теперь я расскажу вам, зачем звал вас. Всем вам известно, что брат Создателя вот-вот вырвется на свободу, и все мы отлично понимаем, что он нам не союзник, несмотря на мнение смертных. Хотя и Талания нам не друг, а их вероломство до сих пор в нашей памяти, мы должны прийти им на помощь. Жалкие люди стали первым и последним рубежом на пути Дартазаэля к власти над миром. Если падут они, то Сиралион, зажатый меж двух огней, тоже падёт. Я призываю вас собрать всех ваших собратьев и явиться к Алану Таланийскому. Он будет нас ждать.

– А как быть с остальными драконами? Алыми, синими... – спросил кто-то, но Скаррестинуор лишь недовольно фыркнул.

– Мы сильнейший род среди всех! Глупцы, что присоединятся к Низвергнутому потерпят поражение, – слова вожака вызвали одобрение среди сородичей. Но тут же с другой стороны пришёл ещё один вопрос:

– Белые тоже явятся на помощь людям и эльфам.

– Пусть приходят! Хотя, я уверен, они помнят былые поражения и не посмеют сунуться к нам. Мы ведь всегда готовы показать белым псам, кто здесь хозяин, верно?! – что ж, вожак знал, как раззадорить своих сородичей, и тут же под победный рёв взмыли вверх драконы. Они разлетались во все стороны света, неся с собой весть – драконы вернулись! Лгут сказания и легенды, ибо возвращение началось не с триумфального явления светлых, оно началось с заговора и раскола в мёртвых пустошах и с грядущей войны. А явление тёмных драконов принесёт в мир ещё больше паники.

***

Практически сразу после свержения узурпатора в Сиралионе случился раскол. Пусть откололся совсем маленький кусок, он всё же сильно ударил по стране. Морн-Тир, верные Ашамаэлю офицеры и солдаты не посмели поднять мятеж, но практически сразу покинули Амаралан-Анорд. Среди них был и Минатрир. С ними ушли  некоторые мирные жители, десятки эльфов покидали другие города страны и присоединялись к тёмному походу. Вместе с последователями Ашамаэля ушёл и Рейкар с оставшимися минотаврами. Морн-Тир во главе с Даанритом двинулись на север, и никто не решился остановить их. Куда они шли? Никому не было ведомо. Эльфы говорили между собой, что безумцы сгинут, или вернутся, прогнанные со своих земель Империей.

Прошло какое-то время, для кого-то этого даже слишком много, и начали забываться ужасы отгремевших событий. Затихло пламя войны, буквально повсюду воцарялся мир, и казалось, что зловещие предречения магов – лишь ложь. Даже маги Длани залегли на дно.

Но для Сиралиона прошло лишь десять лет – жалкая крупица в омуте времени. Белые шпили на границах были достроены почти сразу после свержения Ашамаэля, но Кайириан Сиралионский, взошедший следом на свой законный престол, запретил запускать башни, назвав мысль о резервации абсурдной и самоубийственной. Но сносить башни никто не собирался, ибо магистры вложили в них слишком много труда. К тому же, Сиралион проигнорировал все просьбы о помощи со стороны Империи, в которой, очевидно, события только начинали свой оборот, хотя и не было конкретных новостей.

Армия эльфийской страны была почти уничтожена, к тому же многие воины были отпущены домой, к семьям. Ко всему прочему, Кайириан приказал распустить гвардию Антан-Тир, понимая, что она не оправдала его надежд. Но вместо светлой гвардии тут же было создано другое формирование – Гвардия Феникса. Сам король лично отбирал туда воинов из числа бывших Антан и рыцарей Сиралиона, что остались верны своей стране. Фениксы подчинялись исключительно королю и никому более, были обязаны хранить своего сюзерена не только на поле боя и в пути, но и в политике – многие Фениксы не держали мечей в руках открыто, но следили за немногочисленным дворянским сословием. Таким образом Гвардия стала стражей, ушами и глазами правителя.

Но дождался он другого. Проклятие тёмного мага, пленённого во дворце, не было простой страшилкой или шуткой,  эльфийского монарха всюду преследовали неудачи, к тому же несчастный правитель по-прежнему скорбел по погибшей жене, хотя та и умерла десять лет назад, и по эльфийскому обычаю её тело было предано священному пламени. Но и королю не суждено было долго благоденствовать. Случай был крайне прозаичен – правитель решил посетить одну из приграничных крепостей, на которых велись восстановительные работы, чтобы встретиться с простым народом, работающим на самых рубежах. На самом деле Кайириан пытался развеять тоску, ибо понимал, что в таком состоянии он не поднимет страну с колен.

Монарх со своей свитой въехал под своды белых врат крепости. Рядом с ним на белоснежных скакунах гордо восседали Фениксы, облачённые в серебряную сталь и алую ткань. Их высокие шлемы венчали стальные крылья, сверкающие в лучах восходящего солнца. Кайириан был погружён в мрачные думы, ему казалось, что тьма всё сгущается вокруг него, и шёпот теней с каждым днём был всё громче, сводил с ума. Бешеным псом изнутри его грызла тоска. Король безразлично смотрел прямо перед собой, и в голове его крутилась одна и та же сцена, перед тем, как увели Ашамаэля.

"...Стояли и смотрели!!!" – голос мага тьмы эхом, словно битое стекло, рассыпался по разуму. Тут же перед внутренним взором встал обезумевший чародей, чёрным посохом пронзающий Таймириэль. Какое-то время эльфийка стекленеющими глазами смотрит на короля, просит прощения... Кайириан не слышал её, это он должен был просить прощения. Но словами смерть не повернуть вспять, и мертвец не услышит их. – "Я проклинаю тебя, Кайириан Сиралионский!!!" – вновь зазвенел голос падшего эльфа, и в груди, словно кинжалом, что-то кольнуло, монарх поморщился от боли. Теперь воочию глаза эльфа видел Тьму. Она всё время ускользала от взора, хотя и сжимала голову невидимым ободом. С дикой смесью страха и безразличия эльф понимал, что проклятие берёт верх. Со смертью всё кончится. Да... Конец. Ловушка захлопнулась, тело сковал спазм, и Кайириан изогнулся в позвоночнике под неестественным углом, затрещали кости и сочленения лёгких лат. Рот распахнулся в безмолвном вопле, глаза поддёрнула белая пелена. Тело обмякло и безвольно склонилось на бок, стремясь выскользнуть из седла. Тут же его подхватили сильные руки гвардейцев, в ужасе правитель слышал крики и суету вокруг. Смерть не пришла, и душа оказалась в ловушке полумёртвого тела. Зрение помутилось, лицо скорчилось в гримасе ужаса.

Не успели эльфы оправиться от одного потрясения, как их настигло другое. Никто не мог понять, что же случилось с королём, придворные маги лишь разводили руками, поражаясь тому, что Кайириан ещё вообще жив. Но то, что гордый эльф жил не могло подвергаться сомнению, хотя он и был полностью недееспособен, ибо страшные чары лишили его даже речи. Месяцы палату монарха не покидали сильнейшие колдуны и целители. Но и тем ничего не оставалось, кроме как проклинать имя Ашамаэля, сотворившего столь ужасное с их королём. Ко всему прочему, Кайириан Сиралионский не оставил наследника, и королевство повисло на грани смуты. Так прошёл ещё год, но эти события, державшиеся под строгой тайной, вскоре начали доходить до простых жителей Сиралиона, что положило начало беспорядкам.

Но когда дворянство страны окончательно погрязло в смятении и рисковало утерять контроль, явилась эльфийская дева, колдунья, назвавшая себя Аскелава. Многим она напомнила Ашамаэля. Своенравная, волевая дева, облачённая в свободные белые одежды колдунов глубокой древности. Её ткань, узоры... Им было более десятка тысяч лет. Лик Аскелавы был подобен лицам Первых Эльдар, только сотворённых Создателем и Альмис в своей первородной красоте. Молочного оттенка кожа была покрыта еле заметными лазурными рунами, мерцающими в свете солнца, а волосы её были подобным первым бурным рекам в горах Андатари на заре мира. Белой, пышной вуалью они струились по узким плечам, неся в себе синие отблески. Многие знали об Аскелаве, ибо эта эльфийская дева была столь древней и могущественной, что о ней слагали легенды. Когда-то древняя ведьма пропала, и стала практически мифом, вписав великие деяния в книгу истории всего мира. И когда Сиралион нуждался в помощи, она явилась. Многим, особенно молодым, эльфам она действительно казалась похожей на свергнутого Ашамаэля. Она была столь же амбициозна и одарена, а величие было столь огромно, что рядом с ней меркли многие магистры, и единицы могли быть с ней на равных. Но всё же эльфийская колдунья не была похожа на прежнего узурпатора. Аскелава за тысячи лет своей жизни сохранила благочестие и принципы, сумев избежать тлетворного влияния могущества. Когда-то её мудрость была настоящим путеводным светом для всего эльфийского народа, ибо даже лесные и северные собратья слушались её.

Аскелава явилась прямиком в тронный зал, когда проходило очередное собрание. Ни один страж не посмел остановить её, ибо многие узнавали могущественного мага. Собравшиеся дворяне удивлённо смотрели на колдунью, пока та мерно проплывала мимо них, но лишь единицы узнавали её. Аскелава не одарила ни одного из присутствующих своим взглядом.

Вперёд выступил Паскрир, облачённый в лёгкие белые латы и лазурные одежды. Его одновременно мужественное и утончённое лицо было искажено перенесёнными переживаниями, а под глазами залегли тени бессонных ночей. В зале помимо благородных эльдар присутствовали гвардейцы Феникса, временно подчиняющиеся Паскриру, который в свою очередь стал новым маршалом Сиралиона. Лицо эльфийского командира исказилось ещё сильнее, а белые глаза хищно прищурились, впившись в Аскелаву, которая, кажется, вовсе не замечала вокруг себя этих уставших, злых мужчин. Она была выше этого.

– Аскелава? – наконец произнёс Паскрир, и по залу пробежал изумлённый шёпот. – Почему ты здесь? Нам казалось, что ты давно покинула наш мир.

Но дева молчала, задумчиво смотря куда-то за высокие окна, в которые лился свет. Сюда ещё не долетали звуки нарастающих беспорядков.

– Да, в каком-то роде, – наконец произнесла колдунья, не отрывая глаз от того, что ведомо было только ей. – Но сейчас я вынуждена вернуться. Правда, что короля поразило проклятье, и он не способен править страной?

– Всё так. Ты не сказала, почему здесь? – было видно, что Паскрир был зол, но он не решался вести беседу с столь могущественной ведьмой в грубом тоне.

– Тогда почему год спустя на троне нет наместника? – Аскелава проигнорировала вопрос маршала.

– Мы не успели... – начал было Паскрир, но тут Аскелава резко подняла руку, призывая к тишине. Её тёмные глаза вперились в маршала.

– Слабый и безвольный... Я не ожидала такого от ТЕБЯ, – голос колдуньи был таким же мелодичным и спокойным, но при этом обрёл резкие, надменные ноты. – Неужели так сложно найти достойного наместника? Эльдар достаточно мудры, править может каждый третий, да ты сам мог занять трон.