Текст книги "Сказание о чернокнижнике. Книга I (СИ)"

Автор книги: Константин Башкатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 56 страниц)

– Ни у кого и в мыслях не было, Ваше Величество, – невозмутимо продолжила Шейлин, которая, кажется, и вовсе не обращала внимания на то, что происходит вокруг. Половина дворян была смертельно напугана, единицы сохраняли спокойствие или с благоговением смотрели на своего короля. – Так вот. Второй причиной споров является то, что Империя Мортис сейчас слаба как никогда и ещё не скоро оправится от поражения. Некоторые ваши подданные утверждают, что нужно нанести удар, пока не поздно. Но многие настаивают на том, что мы не можем позволить себе продолжать эту войну. К дроу уже был отправлен дипломат, он готов начать вести переговоры о перемирии.

– Вот оно что, – усмехнулся король. Голос его звучал тихо и невозмутимо, словно он говорил о вчерашнем завтраке. – О перемирии не может быть и речи. Тёмные эльфы поплатятся за своё вероломство. Я приказываю начать собирать армию – срок вам до середины зимы. Когда же начнётся новый год, мы двинемся в поход и навсегда покончим с этой угрозой. Приказываю вам уничтожать тёмных эльфов везде, где встретите. Брать пленных на поле боя только для того, чтобы потом казнить. Я не успокоюсь, пока каждый тёмный эльф на этой земле не будет убит.

В завершение своих слов чародей взмахнул рукой, мысленно сплетая магическое заклинание, пресекая все попытки споров – сейчас ему было не до этого. Маги обычно подобные мероприятия никогда не посещали, посему чернокнижник не боялся разоблачения.

– Иирс, Шейлин, вы останьтесь, а остальные могут быть свободны. Я жду от вас максимального результата, – сдержанно произнёс чародей, наблюдая, как спешно покидают эльфы тронный зал. Дворяне не заставили себя ждать, поэтому вскоре Ашамаэль обратился к своим советникам:

– Вам предстоит поработать вместе. Я хочу, чтобы вы вычислили тех, кто замышляет или замышлял мятеж против меня. А также прочих, кто неверен мне и готов переметнуться. Скоро я составлю для вас список определённых лиц, дабы облегчить поиск.

– Что будет с этими эльфами? – голос Иирс сделался сухим и безжизненным, словно он уже знал ответ. Впрочем, король лишь улыбнулся и пожал плечами.

– Будут сосланы. Или посажены в темницу до дальнейшего разбирательства, – маршал тут же изменился в лице: на нём явно читалось удивление с примесью недоумения. Шейлин при этом оставалась по-прежнему невозмутимой. В этот же день чернокнижник, сдерживая всё нараставшее беспокойство, составил список и, наконец, покинул своих советников. Если вначале это странное чувство подавило эмоции, то сейчас они вновь выплеснулись с новой силой. И Ашамаэль не медлил: полностью отдавшись дикому порыву, он вновь поднялся на самую вершину башни эльфийских магов, над которой продолжал зиять разрыв, оставленный после дуэли с магистром. Выкрикнув слова заклинания, он обратился в клубящуюся тьму и в безудержной ярости устремился вдаль сквозь горький дождь. Чёрные дымы вокруг чародея разрезали белые молнии и озаряли постоянные вспышки.

Тёмный маг знал, куда направлялся. У Длани было множество убежищ, а о главном знали только доверенные лица, но об одном из мест, где собираются тёмные маги, падший эльф имел полное представление. Небольшой заброшенный замок. Обычно там не более десятка неофитов, и именно туда нанесёт первый удар Ашамаэль. В безудержной злости он намеревался снести весь замок, не оставив там живого места.

***

– Отринь свет, как сделал это твой Падаан-слабак, – шептала Сакфир на ухо Маэлин, откинув её светлую голову. Цепкие пальцы чернокнижницы держали эльфийку за волосы. По щекам светлой девы градом катились слёзы, на скуле зияла гематома. – Пусть он увидит, что ты раскрыла его обман!

– Я... Не верю. Оставь меня...

– Ты обманываешь саму себя! Файон лишь жалкий трус, ты сама это знаешь. Он даже в глаза тебе взглянуть не решился, когда ПРЕДАЛ своего короля. Ты по-прежнему не веришь? – но Маэлин молчала. Тем временем в просторный тёмный зал, освещённый светом множества факелов, начали входить люди в чёрных балахонах, окружая женщин. Находились они в зале, который изнутри напоминал стены огромной церкви. Сквозь цветные витражные окна на пол лился алый закатный свет. Эльфийка не помнила, когда и как её привели сюда, ибо была без сознания. Но сейчас её одолевал неподдельный ужас, сомнение грызло душу. Неужели Падаан действительно просто откупился ей? Но зачем? Тем временем Сакфир скрылась среди тёмных магов. И лишь голос скрипучим эхом дробил сознание девушки:

– Так умри же, цепляясь за свет! Но хочешь ты того или нет, душа твоя попадёт в руки Дартазаэля!

Огни вспыхнули ярче. Светлая эльфийка была заключена в цепи и подвешена на стальном столбе. В свет вновь вышла тёмная колдунья, и в руках её сверкал обсидиановый кинжал. Маги гулкими голосами начали читать заклинание. Маэлин только сейчас увидела, что над входом в зал стояло ужасающее изваяние тёмного бога Дартазаэля в его истинном облике, который он обрёл после падения. Сакфир повернулась к статуе Дартазаэля и громко произнесла:

– Всетемнейший Владыка! Я приношу эту невинную душу в жертву тебе! Прими же мой скромный дар... – эльфийка в ужасе замерла, ожидая, что будет дальше. И вот колдунья резко развернулась и молниеносным движением полоснула Маэлин кинжалом по животу. С губ сорвался испуганный вопль боли, и на пол хлынула кровь. Голоса магов стали громче, в глазах эльфийки помутилось, но она по-прежнему оставалась в сознании. Волей Сакфир в сознании она будет до конца. Чем громче становились голоса, тем ярче пылали факелы, пока весь мрачный храм не залился огненным светом. Сакфир не остановилась на достигнутом и почти в упор приблизилась к эльфийке. Рука её опустилась вниз и с омерзительным звуком погрузилась в рану. Маэлин мысленно взмолилась о смерти или хотя бы забытьи, но ни Создатель, ни Альмис не услышали её молитв. Глаза светлой девы в агонии закатились, лицо покрылось горячей испариной и побледнело. Сакфир с плотоядной улыбкой медленно отошла, в руках держа внутренности несчастной эльфийки. Резкое движением тонкой руки, и с фонтаном алой жизненной энергии внутренности Маэлин разлетелись по полу, обагряя всё вокруг тёплой кровью. Голоса тёмных колдунов становились тише. Или это эльфийка медленно погружалась в объятия смерти? Душный зал наполнился неприятным запахом. Уже вслух Маэлин молила о смерти самого Дартазаэля, отчего тёмная колдунья оглушительно расхохоталась.

Секунды тянулись целую вечность не только для светлой девы, но и для Сакфир, что погружалась в кровавую эйфорию. Оставив внутренности девушки на полу, колдунья ходила вокруг эльфийки, полосуя ту кинжалом, разрезая вены и сухожилия. Маэлин хотела кричать, но уже не было сил даже мысленно взывать к смерти. Но вот всё кончилось. Сакфир остановилась перед девушкой и повернула её склонившуюся голову к себе.

– Знай же, что тот, кого ты любила, продал тебя как дешёвый скот! – с этими словами безжалостная колдунья размашистым ударом прошлась по горлу Маэлин, поднимая фонтан крови. И дух наконец покинул мученицу.

Но душа святой девы всё же не попала в лапы Дартазаэля. Волей богов девушка была причислена к Героям мира, и дух её устремился прямиком в чертоги Альмис, где, впрочем, царили боль и скорбь.

Герои мира – великие люди, эльфы или другие творения Всеотца, сумевшие покорить сердца богов и сделать что-то поистине великое. Каждый Герой получал свой знак на небесах в виде созвездия – как становится ясно, число божественных избранников невелико. И сегодня мир вновь убедился, что не обязательно быть великим воином или чародеем, чтобы заслужить уважение своих богов. К слову, стоит заметить, что среди Героев есть и тёмные маги, и воины, посвятившие себя злым богам.

***

Когда солнце перевалило за зенит – шабаш чернокнижников был далёк от Сиралиона и не был затронут печалью Альмис – на старые стены обрушилась вся мощь Ашамаэля, в мгновение ока забрав несколько жизней. Древний крепостной вал с гулом обрушился под напором первобытной тёмной мощи, и в запылённом дворе появился чародей, своим видом внушивший неподдельный ужас тем, кто не был готов. Молодые неофиты не смогли сдержать натиск великого мага тьмы, и вскоре Ашамаэль остался один. В какой-то момент показалось, что в ярости маг уничтожил всех, но вот из завесы пыли вышел ещё один чернокнижник, самоуверенно перешагнув через труп своего товарища. Он был немногим сильнее всех этих слабаков, но слишком уж самоуверен. Ашамаэлю было плевать. Он тут же устремился к смельчаку. Бледные руки обволокла полупрозрачная чёрная оболочка, пальцы сомкнулись на горле неофита, и падший эльф с гулом впечатал несчастного в стену, приподняв его перед собой.

– Несколько дней назад Сакфир вернулась в одно из своих убежищ с пленницей – светлой эльфийкой, – быстрым шипящим голосом заговорил маг. – Где оно?

– И долго же ты, Ашамаэль, – хрипло рассмеялся маг, что привело эльфа только в большую ярость. – Мы начали думать, что ты струсил...

– Заткни свою грязную пасть! Где Сакфир?! – бледное лицо колдуна скривилось от злости. Он отшвырнул посох в сторону и обеими руками сильнее вжал чернокнижник в стену.

– О, я думаю, тебе стоит поспешить... Ха, Сакфир кое-что смыслит в пытках!

– Отвечай на вопрос! – вновь рявкнул Ашамаэль.

– О, словами это будет довольно сложно описать.

– Тогда ты мне больше не нужен, – сквозь зубы процедил Ашамаэль.

– Стой, дурак! Я могу тебе показать...

И вскоре две тени покинули окончательно разрушенный замок. Всё шло по плану Сакфир.

==========

Глава 3. Часть 7 «Шаг от света» ==========

Конечно же, Сакфир заманила Ашамаэля не в своё основное логово, а лишь в старую заброшенную церковь на самом краю материка, где половина населения лишь смутно слышала об идущих войнах, эльфах да и о Талании тоже. Защитные чары покорно пропустили двух тёмных магов, и оба оказались в заброшенном, заросшем саду старого храма.

Впрочем, дальше всё пошло уже не по плану Сакфир. Стоило им прибыть сюда, падший эльф развернулся к своему проводнику и, не говоря ни слова, пронзил его посохом насквозь. Тут же колдунья пришла в краткое замешательство – чары пропустили двоих, а появился лишь один. Но знала она о вероломстве Ашамаэля, и поняла, что проводник мёртв и удар в спину теперь будет нанести некому. Но в холле храма мага тьмы ждал бой – те, кто решился бросить вызов эльфийскому королю, быстро заняли свои места в просторном зале. И с треском сорвались с петель храмовые двери, разразилась схватка между чернокнижником-ренегатом и другими тёмными колдунами. Сначала Сакфир планировала показать падшему эльфу труп возлюбленной и понаблюдать за его реакцией, но сейчас, видя безудержную ярость чернокнижника, поняла, что этот эльф не сломится и станет лишь злее. А тогда он вполне смог бы уничтожить всё.

Сама же Сакфир побоялась принять участие в битве с Ашамаэлем, предпочитая подождать, когда он явится к ней сам – измотанный схваткой с другими магами. И это решение стало роковым для старого храма.

От грохота заклинаний содрогались древние стены, и церковный колокол, сотрясаясь от ударов, зазвонил впервые за многие годы, внушая жителям окрестных деревень суеверный страх. В ярости Ашамаэль почти позабыл про защиту, бешеным напором тесня своих врагов. И, хотя тело могучего мага покрылось ранами и ожогами, а чёрный плащ изорвался, чернокнижники несли не менее тяжёлые потери. Некоторые погибли от заклинаний, а двоих же погубила обрушившаяся колонна, после падения которой зал заволокла пелена пыли, разрезаемая кроваво-алыми лучами закатного солнца. В ход шли тёмные заклинания, вновь по запястьям падшего эльфа струилась кровь. Воздух наполнился смешавшимися жаром и холодом – не только Ашамаэль был мастером ледяной стихии. И вот, после гибели ещё нескольких тёмных магов, чернокнижники прекратили бой. Молча разошлись они в стороны, скрывшись между потрескавшимися колоннами. Их было очень мало – всего три или четыре человека. Следуя негласному этикету всех магов, они смиренно последовали к выходу, демонстрируя таким образом своеобразное почтение победителю. Но Ашамаэль не испытывал ничего, кроме презрения. Когда маги были максимально беззащитны, падший эльф прочитал заклинание, и чёрная волна высотой по пояс, прокатилась по залу, гоня горячий и ледяной воздух. Послышались крики и вопли – тьма выжигала всё, до чего добиралась, и по, замыслу Ашамаэля, поверженные противники оказывались без ног, обречённые на долгую смерть, созерцая свои же внутренности, которые теперь ничто не держало внутри. Бесславная смерть, в крови, пыли и собственных потрохах от удара в спину. Сам же чёрный маг и бровью не повёл, лишь взмахнул рукой, и выломанные двери заслонил ледяной барьер, который не позволит прийти на помощь со стороны. С грохотом захлопнулись ставни на окнах, и ледяной порыв ветра задул факелы. Льдом не были покрыты только те двери, что вели в главный зал, где когда-то давно восславляли Свет и Творца, а ныне же там творились чёрные таинства во славу Дартазаэля и в насмешку над тлеющей славой всесветлейшего бога. Сакфир замерла в ожидании, негодуя на некомпетентность и трусость своих приспешников. Страх овладевал ей, но она продолжала тешить себя надеждой, что падший эльф теперь слишком измотан и изранен.

Двери тихо открылись, и Ашамаэль увидел бледное и изуродованное тело Маэлин. Лишь лик её был по-прежнему чист и нетронут чёрной сталью. Падший эльф в ужасе замер, стоя в дверях. К горлу подступил горькой ком, и чёрную душу колдуна словно пронзили тысячи клыков. Глаза в ужасе расширились, пламя в них угасло. Словно во сне он подошёл к изуродованному телу эльфийки, с гулким ударом рухнул на колени, посох упал рядом. Тело девушки было просто небрежно брошено на пол у дверей. Немеющие пальцы нащупали заледеневшие окровавленные руки Маэлин. На лице падшего эльфа застыло потерянное выражение. Не помня себя от горя, прижал он к губам длань Маэлин, и по щекам ручьями хлынули слёзы. Отчаянье нахлынуло на душу мага тьмы, и плечи его поникли. Из груди, словно утробный рык, вырвался нечленораздельный вопль. Пожалуй, первый, и, возможно, последний раз, Ашамаэль был готов презреть и отринуть не только свет, но и жизнь, ибо зачем жить, если он не смог уберечь то, что было дороже всего на свете? Дороже всех драгоценностей и денег, дороже магии и знаний. Казалось, что весь мир разрушается, и эльф готов был поклясться, что видел, как стены и вся реальность вокруг медленно разложились на мелкие кусочки безумного пазла и закружились вокруг, раня измученную плоть. Но ступор чародея длился не долго – вскоре скорбь и отчаянье разбавил гнев, напоминание самому себе о том, что Сакфир здесь, рядом. Тьма затопила душу мага тьмы без остатка. И воздух вокруг задрожал, а пол начал покрываться инеем. От напряжения задрожали стены, потрескались стёкла, и тело погибшей девы окутал лёд, словно сверкающий курган. Пламя яростно запылало в глазах колдуна, полностью затопив его очи, лишь чёрные зрачки, будто две бездны, не излучали пугающий свет, а поглощали его. Окровавленные пальцы выпустили руку девушки и смокнулись на холодном древке посоха. Вновь лик Ашамаэля страшно исказился от гнева, и даже кожа его словно потрескалась, а сквозь неё виднелось чёрно-серое свечение – таково было разрушительное действие тёмной магии. Каждую частицу тела и души жгла нестерпимая боль.

 – Сакфир, проклятая крыса, покажись! – рявкнул чародей, яростно ударив посохом о каменный пол так, что по древней кладке пошли трещины, а стены приглушённо загудели. И тёмная колдунья показалась в алом свете, выходя из-за колонн. В руках её мрачно мерцал чёрный жезл с ядовито-зелёным камнем в навершии, на лице – несвойственное ей серьёзное выражение. – Ты явилась в мой дворец в погоне за своей судьбой, и настигнет она тебя, не успеешь оглянуться! Довольно прятаться за спинами своих недоучек! Но прежде чем я тебя прикончу, ответь мне – зачем? Зачем это всё?

– О, тебе интересно, как над Амаралан-Анордом оказались два дракона? – протянула Сакфир, медленно приближаясь к чернокнижнику. На лице её застыло задумчивое выражение. – И почему твой мятежник сговорился с дроу? Сложно было найти и собрать вместе твоих врагов, но, как видишь, я это сделала. О, этот дроу, ты его точно видел. Красавчик, правда? А его стальная рука – мой дар, также как и его сила. Помнишь того командира, которого ты оставил умирать в зимнем лесу, когда уходил из старой крепости? Он выжил и все эти годы носил ненависть к тебе в своём сердце. Без правой руки ему было сложновато. Впрочем, я это исправила, я же помогла продвинуться ему по службе. А что до твоего вассала, он оказался беспринципной тряпкой. Как только узнал, что всего лишь объединившись с дроу, он получит столицу Сиралиона и твою голову – тут же согласился. А драконы... Они злы на тебя из-за Скаррестинуора. Ведь он такой же, как и ты. Он предал всех, до кого только добрался, его власть зыбка среди своих сородичей после всех тех войн.

– Ты, правда, думала, что это остановит меня? – процедил сквозь зубы Ашамаэль, овеянный завихрениями из чистой магии. Даже мелкие камни вокруг него поднимались в воздух.

 – О нет. Всего лишь затормозит. Все эти смерти только для того, чтобы выкрасть твою "святую" вертихвостку. Она подыхала, моля о смерти Дартазаэля... – с издёвкой прошипела Сакфир.

 – А ты будешь молить смерти у меня! Защищайся! – рявкнул Ашамаэль и кинулся в атаку, от злости окончательно обезумев и отдавшись тёмной ярости. Хотя эльф давно пал во тьму, он не обладал свойственной многим чернокнижникам кровожадностью. Не в такой мере. Сейчас же его душа жаждала крови, и даже было не так важно, чьей. Как и замышляла Сакфир, Ашамаэль стремительно начал сокращать расстояние, при этом уничтожая всё перед собой ревущим чёрным пламенем, которое, казалось, пожирало весь свет. Ведьма с трудом защищалась и уже начинала бояться, что не выдержит напора. Вот падший эльф почти вплотную приблизился к сопернице и занёс посох для смертоносного удара, ибо чёрное древко уже было объято тёмным пламенем. Но тут же Сакфир исчезла в густой серой дымке и оказалась за спиной мага тьмы, вновь задав условия для дальнего боя. Со времени последней встречи главы Длани и падшего эльфа многое изменилось. Сакфир привыкла считать Ашамаэля заносчивым высшим эльфом, который с трудом управляется с той непомерной мощью, которую принесли его же амбиции, но сейчас всё обстояло совсем по-иному. Из дерзкого недоучки Ашамаэль превратился в опасного зверя – он был на порядок сильнее Сакфир, но не столь коварен и осторожен, как она. Именно на свою изворотливость Сакфир и уповала, осознав, что просчиталась, позволивши узнать своему врагу о смерти Маэлин. Последовал удар в спину – огненный шар опалил поясницу падшего эльфа. С яростным воплем Ашамаэль развернулся и зло отмахнулся от второго огненного шара. Теперь сошлись лёд и огонь, и воздух вновь затрещал от разницы температур, ибо оба сражающихся вначале избрали стихию, а потом уже пали во Тьму. И чернело пламя, а лёд отливал мглой самой Бездны. Казалось, сражающиеся вообще позабыли обо всём, ибо храм начинал постепенно рушиться, а от тела Маэлин не осталось даже костей – магическая буря уничтожила всё. Сакфир в схватке изворачивалась как могла и почти не понесла урона, в то время как тело Ашамаэля покрывали ожоги. Но ярость падшего эльфа была столь безгранична, что он не ощущал ни усталости, ни страха. А вот Сакфир – напротив.

И, наконец, схватка подошла к концу – Сакфир дала слабину и Ашамаэль точным заклинанием повалил её на пол, тем самым прервав сражение. Как только колдунья попыталась встать, чуть ниже горла опустилась нога чернокнижника, придавив её к земле. Сакфир испуганно захрипела, а глаза её в ужасе расширились, когда в лицо уставилось ледяное навершие чёрного посоха. Лик мага был подобен каменному изваянию. Глаза, словно два горнила, разливали свечение вокруг, а окровавленные губы скривила болезненная ухмылка. Словно луна белые волосы чародея тоже не избежали странных эффектов и теперь пугающе мерцали в полумраке, хотя и были местами обожжены. Кожа чародея покрылась страшными ожогами и трещинами, лишь лицо сохранило более-менее узнаваемый вид, ибо почти не было затронуто вражеской магией. Одежда Ашамаэля была обуглена и изорвана, болезненно впившись в кожу, от чего казалось, что тёмные руны на длиннополой тунике с удвоенной силой питают тело падшего эльфа. И под ногой бессердечного чернокнижника лежала поверженная Сакфир. Лишь одно движение длани отделяло её от гибели, но в душе чернокнижника происходило что-то странное. Он решил отпустить Сакфир, когда должен был убить, тем самым унизив её ещё больше. Но, тем не менее, нога эльфа ещё сильнее надавила на грудь, вызвав болезненный хрип.

 – Ты повержена и лежишь в пыли, Сакфир. Великая глава Длани побеждена ренегатом! Так знай же, что не в силе Дартазаэля дело, а дело в твоей слабости и трусости. Ты слаба и ничтожна! О, и я не позволю тебе забыть об этом в Бездне, нет... Пусть твой жалкий владыка-Дартазаэль знает, что ты проиграла! Я оставляю тебе жизнь. Живи же в страхе, как мерзкая тварь, и ожидай второй нашей встречи. Клянусь тебе, в следующий раз пощады не будет.

Униженная колдунья, высвобожденная из плена, тяжело дыша отползла прочь, зло смотря на Ашамаэля. Рука её судорожно потянулась к оброненному жезлу, но точный удар магического льда уничтожил оружие колдуньи, и та, наконец, была вынуждена позорно ретироваться, не произнося ни единого слова. Витражное окно со звоном разбилось, и чёрная тень яростно взметнулась в темнеющее небо, оставив Ашамаэля в разрушающемся храме в гордом одиночестве. Тут-то слабость к чародею и подкралась, и боль вонзилась в разум миллионом отравленных острых игл. Опалёнными руками чародей тяжело опёрся на посох, пытаясь не упасть, ибо если он позволит слабости взять верх, то останется здесь навсегда. А смерти Ашамаэль точно не хотел, особенно сейчас, когда волна ярости спала, и глаза вновь открылись, а холодный разум вернул власть над магом.

Шаркая, словно в тумане, Ашамаэль вышел из дверей храма – ледяная завеса пала перед своим создателем, для этого много сил не требовалось. Но вот чтобы перенестись, сил чернокнижника не хватало. Ожоги его были не смертельны, но тяжелы, приносили много боли и не позволяли сосредоточиться. Падшему эльфу стоило радоваться тому, что он не оставил в живых никого, ибо сейчас был беззащитен, как никогда. И не оставалось более выбора, кроме как выдвигаться пешком.

После того, как Сакфир потерпела поражение, чары спали с храма, и тот, после двух пережитых магических дуэлей, начинал рушиться. Поднялось густое облако пыли, что заволокло всё вокруг старой церкви, окутав хвойный лес неровным туманом. Начинало окончательно темнеть, и алый закат сменился россыпью звёзд. Лес был тих и безмятежен, ибо даже зверья там почти не было – тёмные заклинания распугивали всех вокруг, лишая местных жителей своего главного дохода – охоты. Но теперь всё изменится. Как только Ашамаэль покинет этот лес, всё вернётся на круги своя. Какая ирония. Чернокнижник стал освободителем всех окружающих деревень, но суеверные люди даже знать об этом не будут. А сам же освободитель рисковал сейчас сгинуть в тайге, вдалеке от Сиралиона.

В обход спящих деревень по опалой листве шёл он всё дальше и дальше, тяжело опираясь на посох. Казалось, что всё вокруг начинает медленно умирать – стоило лишь обожжённой стопе коснуться земли, как она начинала замерзать, растения пробирал губительный холод. Но на этом всё. Великой мощи тёмного мага не хватало ни на что. Будь он здоров, он мог бы высосать жизнь из всего этого леса, стереть в прах все здешние деревни. Но с каждым шагом силы покидали колдуна, и лишь железная воля продолжала держать его на ногах. Всю ночь брёл Ашамаэль и до самого утра, став очередной страшилкой для местных крестьян, ибо на утро видели его охотники, и были напуганы тёмной аурой. Но вот настал час, когда силы окончательно покинули мага. Голову сдавило с неимоверной силой, в ушах оглушительно загудело, и взор мага помутился. Падая, чернокнижник успел увидеть силуэт всадника, который нёсся ему навстречу. Латы его явно принадлежали эльфийским кузнецам, и словно солнце блестели на редких лучах, что пробивались сквозь густые хвойные леса. Но более ничего не смог увидеть эльфийский король, ибо без чувств повалился на землю, и последнее, что он услышал, это гулкий стук копыт и голос, принадлежащий эльфу.

Перед глазами не было ничего, лишь пульсирующая темнота, и боль по всему телу. Невыносимая боль. Часы пролетали незаметно, и в гулкой тишине лишь иногда слышался тихий цокот копыт. Но тут три белых вспышки разрезали, казалось, материальный мрак. И образовались они в широкий оскал и пару пылающих глаз, раздался оглушительный хохот. Тело колдуна пронзила адская боль, сильнее, чем прежде, и тот с оглушительным криком пришёл в себя, перепугав коня, на которого был варварски взвален кем-то. Конечно же, животное громко заржало и встало на дыбы, и Ашамаэль свалился в дорожную пыль, грудью приземлившись на жёсткое древко посоха – очевидно, даже без сознания эльф не выпустил его. Тут же он попытался подняться на ноги и дать отпор возможному похитителю, но лишь приподнявшись на трясущихся руках, рухнул обратно. Вновь перед глазами темнело, а сознание сковывал неконтролируемый страх, словно сам Дартазаэль тянулся когтистой лапой к падшей душе. Но, подняв взор на всадника, чернокнижник обомлел.

 – Даанрит... – прошептал чернокнижник, глядя в лицо, которое рассекал страшный шрам. Когда-то давно Ашамаэль встретил его в постоялом дворе, но тогда Даанрит носил ещё серебряные доспехи. Сейчас он был одет в золото Антан-Тир. Хотя... Ашамаэль же внёс изменения во внешний вид армии. А воспоминания ускользали.

– Да, Ваше Величество, – кивнул воин. – Я вновь спасаю вашу задницу. Помнишь те славные битвы? – Даанрит резко перешёл на "ты". – Ты всегда был безумцем.

 – Но... Как? Зачем? – две вещи, которые король-чародей искренне не понимал. Никто не мог его видеть, вряд ли бы кто-нибудь отправил  гвардейца спасать узурпатора невесть куда. Конечно, в воспалённом разуме крутилось много слов, но сил хватило лишь на эти.

 – Маги отследили тебя. Новый магистр считал, что тебя необходимо спасти.

 – Жалкие интриги слабых колдунов... – прохрипел Ашамаэль, вцепившись в протянутую Даанритом руку. – Им вечно что-то нужно! Проклятые ублюдки... Доберусь до этих тварей... Каждый будет... – несвязное бормотание чернокнижника оборвалось и сменилось грязной руганью.

 – Ругаешься как сапожник, Ашамаэль, – усмехнулся воин, усаживая своего короля на скакуна. – Многое изменилось, но только не это.

 – Почему именно ты? – маг, умудряясь и держать посох, и цепкими пальцами удерживаться верхом, мутными глазами смотрел на своего спасителя.

 – Не знаю. Чёртовы маги, как и ты, кстати, ничего не объясняют. Магистр просто сказал: "Король не должен умереть. Солдат, а ну бегом спасать своего короля!". А потом они перенесли меня в эти места.

 – Ублюдки... – прохрипел падший эльф. Даанрит и сам забрался в седло. Скакун мерно двинулся вперёд, всё ещё нервно кося глазом на мрачного пассажира.

 – Твоя благодарность? – изогнул бровь воин.

 – Благодарность чему? Уверен, они уже ждут... Я беззащитен. Но ничего! Ничего... Им меня не взять. Никогда!

 – Может, ты и меня подозреваешь?

 – Под подозрением все. Я сам сунулся в осиное гнездо...

 – И оно того, конечно, стоило?

– Да. За один бой я обратил дроу в бегство, прикончив жрицу. А скоро я сотру их с лица земли.

– Да. Я видел, как ты вёл нас, и как поразил жрицу. Но не думаешь ли ты, что они легко сдадутся?

 – О нет... Лёгких битв с империей Мортис не бывает, но тем слаще будет вкус победы.

Даанрит, нахмурившись, замолчал, оставив короля наедине со своими тёмными мыслями, что роились у него в голове. Чёрная злоба сковала его сердце окончательно, и маг уже предвкушал расправу над возможными предателями. Прошёл уже день, и к концу пути наверняка пройдёт ещё несколько. Шейлин и Иирс точно составили списки.

 – Но ты меня не предашь, – неожиданно твёрдо произнёс Ашамаэль.

 – Это что, приказ? – со смесью удивления и негодования отозвался воин.

 – Не совсем. Я знаю тебя достаточно долго и предлагаю стать моим телохранителем – подобно магам древности я свяжу тебя с собой. Ха... Архимаг будет поражён.

 – Зачем тебе это? Оравы минотавров, которая держит в ужасе весь дворец, тебе мало?

 – Я им не доверяю. Они всего лишь тупые животные, способные только убивать. Я думаю о том, чтобы всех их отправить охранять темницы...

 – ...Где ты держишь Кайириана Сиралионского? – закончил за чернокнижника Даанрит. – И этот вопрос мне тоже интересен. Почему ты сохранил ему жизнь?

 – Иирс Нар и дворянство слишком привязано к нему. Если его убить, то никакая магия не предотвратит мятежа.

Вновь повисла тишина, и вскоре израненный король погрузился в тяжёлый сон без сновидений. Вновь пульсирующая тьма, вновь боль.

Путники двигались почти без остановки весь день и лишь за полночь встали на ночлег. С каждым последующим днём состояние Ашамаэля всё ухудшалось. В день, когда они достигли границ Сиралиона, король почти не приходил в сознание, измотанный ранами и собственной силой. Дожди, вызванные скорбью Альмис, прекратились, и погода вновь вернулась в своё нормальное русло. Но на границах произошло то, чего, в общем-то, стоило ожидать. Стоило гвардейцу войти на территорию армейского лагеря, их обступили эльфийские воины. Сам Даанрит шёл пешком, ведя за собой скакуна, в чьём седле лежал Ашамаэль. Гвардеец тут же насторожился, когда целый взвод вооружённых солдат преградил ему дорогу к командирской палатке.

 – Дорогу королю! Он ранен и нуждается в помощи, – командным голосом заявил Даанрит, рефлекторно кладя руку на рукоять меча. Именно в этот момент Ашамаэль впервые за долгое время частично пришёл в себя, но вынужден был лишь тихо наблюдать. А воины не двинулись с места. Тут же воздух наполнился лязгом стали – эльфы обнажили мечи, и из-за спин их вышел офицер, в форме одного из командиров Антан-Тир.

 – Он не король нам и заслуживает смерти! Гвардеец, приказываю передать узурпатора в руки законной власти, – и поднялся сверкающий на солнце клинок. Но Даанрит в ответ на слова своего командира тоже обнажил свой меч. И Ашамаэль не понимал его. Зачем? Почему он рискует своими карьерой, жизнью ради узурпатора? Впрочем, Даанрит не мог слышать мыслей своего короля и не отступился.

– Нет. Что бы ни сделал этот эльф, он достойный король. Неужели ты хочешь предать его? Никогда среди Антан-Тир не приветствовалось предательство, даже предательство врага своего! Ты хочешь предать ещё и заветы Гвардии?