Текст книги "Сказание о чернокнижнике. Книга I (СИ)"

Автор книги: Константин Башкатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 56 страниц)

 – Его Величество ждёт от вас помощи в войне с демонами. Поскольку отношения между нашими народами...

 – Хватит, я вас понял, уважаемый. Мне хотелось бы услышать други... – король даже не успел договорить, как вперёд протолкнулся гном, бесцеремонно отпихнув людского посла.

 – Мертвецы идут с гор! – гномы всегда славились своей хамоватостью, а этот, видимо, был представителем наиболее диких стран, судя по виду – грубая одежда из шкур, грязная спутанная борода. Тут же грубияна окликнули более цивилизованные собратья, но это лишь распалило дикаря. Началась перепалка. В неё медленно втянулись и остальные. Все они были напуганы. Зал затопил гомон. Кто-то из послов пытался обращаться к королю, даже пытались подойти ближе, но смельчаков останавливали Морн-Тир. С одной стороны, Ашамаэль понимал их. Дартазаэль своим приходом в этот мир принёс много бедствий и странных событий в далёких уголках этого мира, древние предания, которые с годами становились всё страшнее, заполонили разумы королей. А страшные легенды подогревали появления нежити и монстров. Владыка Бездны достиг своей цели. Страхом он объединит народы этого мира, заставит их собраться. Но лишь для того, чтобы потом их было проще уничтожить одним единственным ударом, превратить в стадо, которое поведут на убой. Казалось, и сейчас бог тьмы продолжал влиять на них. Не могли гордые народы столь быстро превратиться в сброд. Но у Ашамаэль это вызывало только отвращение, хотя он продолжал молча наблюдать за поднявшейся шумихой. Они так яро спорили, что давно схватились бы за оружие, но по приказу правителя оружие было оставлено за пределами тронного зала. Так же, падший приметил, что среди послов не было ни одного эльфа. Конечно, ведь лесные слишком горды, а северные – заняты войной. Последние, к тому же, всегда жили близ Дартазаэля и привыкли к странностям и нежити.

Вот в дверях показались Шейлин. Явно поражённая, она замерла, в ужасе взирая на развернувшуюся баталию в зале. Какое-то время она просто стояла на месте, но вскоре поймала взгляд короля, холодный и безмятежный, но приказывающий прекратить беспорядок. Тут же советница кинулась разнимать послов, встревая между ними, пытаясь успокоить их. Но всё тщетно, а терпение короля кончилось, когда один из гномов схватил за бороду другого, обидчики обменялись крепкими ударами по лицу и грозили втянуть в потасовку всех остальных. В запале никто не заметил, как из кричащих ртов начали вырываться прозрачные клубы пара. Лишь Шейлин поражённо замерла среди толпы, уставившись на падшего эльфа.

И вот бледная рука с размахом опустилась на резной подлокотник, и шум прервал резкий, режущий слух, хлопок.

 – Хватит! – маг не кричал, но голос его услышали все. С этими словом чародей так же поднялся на ноги, возвысившись над советниками ещё больше. Он стоял над ними подобно богу, надменно взирая на жалких смертных, овеянный аурой силы и величия. Хотя лик и был спокоен, в глазах пылали ненависть и злоба. Послы замерли так, как стояли. – Я достаточно насмотрелся на вашу трусость, жалкие существа! Никто из вас не достоин помощи, все вы – лишь жалкие пародии на ушедшие, древние народы. Знайте же, что мне ведомо всё. Я знаю о том, что Дартазаэль пробуждается, – испуганные ахи пробежали по залу, и двери раскрылись. Внутрь вошёл ещё один человек. Судя по виду, человек, но кожа его был бела, словно снег, а волосы – черны, словно смола. И одежды его были так же черны. Он вошёл молча, никто его даже не заметил, кроме короля и его свиты. Ашамаэль продолжал, словно не замечая нового гостя. – Я видел Его! Я бы свидетелем его пути к освобождению.

 – Так почему же ты не остановил его? – послышался чей-то выкрик, и его подхватили остальные. Вновь поднимался гомон, но узурпатор быстро пресёк попытки продолжить дебош. Ашамаэль понимал, всё более ясно, что на эти народы влияет Дартазаэль. Прямо сейчас. Иначе бы они не вели себя так.

"Но как?.." – мелькнула почти испуганная мысль. Ведь Низвергнутый ещё не имел большой власти над миром. Неужели близости чемпиона достаточно?

 – Потому что невозможно остановить растущую тьму, стоя пред ликом её! Вы должны бороться, каждый своими силами. Нужно сражаться! А что делаете вы, вместо этого? Вы приходите в мой дворец и рассказываете мне о демонах и нежити в горах. Вы, словно жалкие смертные существа, спорите здесь, пока на родине гибнут ваши сородичи. Гибнут за вас! Посему, я приказываю прекратить эту дипломатическую волокиту – никто не получит помощи высших эльдар, ибо нам самим нужно готовиться.

 – Но вы не можете нас-с прос-сто взять, и выгнать! – прошипел один из наг, угрожающе приподнимаясь на своём хвосте. – Мы преодолели долгий путь!

 – Вы можете погостить здесь пару месяцев, – с издевательской холодной улыбкой отозвался Ашамаэль, разводя руками, словно в гостеприимном приглашающем жесте. Только вот гостеприимностью и не пахло. Вновь правитель уселся на трон, ожидая реакции послов. Он ждал, что потрясение развеет наваждения Дартазаэля.

 – Мы так просто этого не оставим! – выкрикнул один из гномов, потрясая широким кулаком. – Проклятые остроухие ублюдки!

 – Стража! – холодно скомандовал падший, приподняв руку. В запястье тут же вцепилась Шейлин, которая быстро преодолела пол зала и оказалась рядом с троном. Её прикосновение словно обожгло мага, и тот одёрнул руку, зло посмотрев на свою советницу.

 – Ваше величество, нет... – умоляюще просила она. Неужели эта глупая женщина решила, что Ашамаэль отдаст команду убивать?

 – Стража, вывести этих людей от сюда и проводить их в свои комнаты, – не отрывая холодного взгляда от эльфийски произнёс падший. – Я хочу, чтобы вы лично проследили за каждым гостем. Мы же не хотим, чтобы кто-то из них заблудился!

Мужчина в чёрном странным образом затерялся в толпе, пока гвардейцы и минотавры выводили послов из зала. Если тот и скрылся каким-то образом, то он точно использовал не магию, ибо тогда Ашамаэль вычислил бы наглеца. Незваный гость явил себя, когда зал уже опустел. Ашамаэль в заранее предупредил появление бледнолицего, но так и не смог точно вспомнить момент появления – гость вышел словно из тени. Шейлин же, не искушённая в подобных делах, озадаченно уставилась на мужчину.

 – Теперь нам никто не помешает, – тихим мелодичным голосом произнёс мужчина, направляясь к трону. Оставшиеся гвардейцы преградили тому путь. Зазвенела сталь, острия мечей и копий уставились на наглеца. – Мой Владыка желает говорить с тобой, повелитель высших эльдар Ашамаэль.

 – Сначала объяснись. Кто ты, и кто твой владыка? – холодно вопрошал падший, но тут рука советницы опустилась на плечо. Шёпот девушки был встревоженным.

 – Мой король, не верьте ему, что бы он ни сказал! Он – тьма. Я чувствую... Зла в нём большем, чем в вас. Я не знаю, ЧТО он такое, но лучше бы вам его выгнать так же...

 – Замолчи, Шейлин, будь добра, – невозмутимо отозвался падший, несколько озадаченный такой взволнованностью эльфийки. Вновь взор мага обратился на гостя.

 – Не важно, кто я, – со снисходительной улыбкой отозвался неизвестный. – Важно то, что мой владыка – Дартазаэль. Как только ты дал ему первые глотки свободы, на севере головы подняли тёмные народы. Мы... благодарны тебе. Но мы не понимаем, почему ты предал Повелителя. Дартазаэль даёт тебе шанс.

Посланник тёмного бога продолжал приближаться. Даже Морн-Тир странно замерли перед таинственным посланцем, очевидно, околдованные. Ашамаэль испуганно привстал на троне, лицо его исказил ужас, глаза расширились. Рука судорожно сжимала посох.

 – Ты лжёшь! Жалкий попрошайка!

 – Твоя власть дарована тебе Дартазаэлем, – взмах руки посланника и падший рухнул обратно на трон, выронив посох. – Но хотя ты и высший его последователь, ты всё ещё в ЕГО власти. Твоя сила весьма спорна перед другими его последователями...

Шейлин испуганно попятилась за трон. Ашамаэль видел кроме испуга на её лице и другие эмоции. Словно она могла что-то сделать, но не решалась, но тёмный посол на неё даже не смотрел.

 – Что ты хочешь? – силясь встать, прошипел чернокнижник.

 – Объяснений. Почему ты предал Дартазаэля, получив лишь жалкую кроху его мощи? Под его началом тебе бы не понадобились эти жалкие, слабые эльдар. Ты бы понял, что лучше дать им погибнуть.

 – Я не нуждаюсь ни в чьём покровительстве! – даже сейчас Ашамаэль сумел взять себя в руки, говорить холодно, точно так же, как и этот посланник Дартазаэля. Но поза его оставалась напряжённой, ибо паралич сковывал тело. Бледноликий, тем временем, подошёл к посоху и поднял его с пола.

– Ты, видно, думаешь, что смог отобрать у Владыки это оружие. И ты лишь догадываешься, какая мощь кроется в нём, впрочем, ты быстро учишься, и вскоре воспользуешься им в полной мере. Почти. Но знай, Ашамаэль, что Дартазаэль ПОЗВОЛИЛ тебе забрать его. То же самое касается и твоего спасения. Конечно, Повелитель впечатлён твоей силой и передаёт тебе послание о том, что никогда не встречал среди смертных таких противников, как ты. Но все твои попытки в конце концов окажутся тщетными и бессмысленными. Дартазаэль даёт тебе шанс, он даже позволит тебе оставить этих эльдар себе.

 – Передай своему... "Владыке", – ярость в чародее распалилась сильнее, и уже рвалась с языка, пылала в глазах. – Пусть он засунет себе свой шанс как можно глубже! Мне не нужны ничьи поблажки, ничьё покровительство! Подожди, я стану во много крат сильнее ваших слабых богов, и тогда все вы узнаете мой гнев! И Дартазаэль не спасёт ни тебя, ни твой жалкий народ!!!

 – ... Но мой Повелитель великодушен, – невозмутимо произнёс бледнолицый, швырнув посох к ногам короля и тот со звоном покатился к подножию. – И до часа, когда он явит себя миру, он даёт тебе шанс. Подумай хорошенько, эльф.

 – Стража... – прохрипел король, чувствуя нарастающую дурноту и давление в груди. Пальцы до треска сжали подлокотники. – Стража!

 – Да ты так же жалок, когда испуган... – ухмыльнулся человек, и вновь разум чародея вытворил нечто странное. Ашамаэль попросту не мог понять, когда и как исчез посланец. То же самое и с остальными в зале. Но паралич спал, и король вновь ощутил свободу.

 – Ваше Величество... – начала было советница, но падший жестом руки приказал молчать.

 – Найди Иирса и прикажи ему со всей стражей прочесать дворец и город. Живо! Я хочу себе голову этого ублюдка к вечеру! – тихо и холодно произнёс маг, внутри кипя от злости.

 – Да... Да, мой король, – и с этими словами Шейлин удалилась.

Впрочем, никто ничего так и не нашёл. Поиски длились три дня, но как бы король-чародей не бесновался, посланец Дартазаэля давно уже покинул страну эльфов.

***

990 год Третьей эпохи. 27 декабря.

Великий день настал, и бесчисленные армии выступили в поход. Как уже было когда-то, врата Амаралан-Анорда распахнулись и поход начался. Вышла тысяча Морн-Тир с королём во главе. Словно чёрный змей они двигались вперёд, латы их не сверкали на солнце, а, казалось, даже поглощали свет. В руках их – щиты с заострёнными краями, копья и мечи, а последние три сотни были вооружены длинными двуручными саблями и глефами. реяли знамёна короля, и сам Даанрит ехал на чёрном жеребце рядом с Ашамаэлем. Вместе с чёрной гвардией шли маги – приспешники падшего. Следом вышли одетые в серебро Антан-Тир и простые воины в золоте. По флангам двигались две тысячи сиралионских рыцарей, что в большинстве своём изъявили желание мстить тёмным эльфам, ибо больше всех хлебнули горя на границах. Следом за лучниками, закованными в лёгкие латы и эльфийские ткани, ехали алые всадники, а в самом тылу двигались конные стрелки – нововведение Ашамаэля. Дело было в том, что многие стрелки эльдар презирали верховую езду, считая, что негоже гордому лучнику ездить верхом. Король умело разбил этот стереотип, убедив сиралионцев в практичности такого подхода, пополнив личную армию пятью тысячами конных лучников – умелых загонщиков, от которых будет много пользы как в полях, так и в подземельях дроу. Они были облачены в серые лёгкие латы с высокими шлемами. Лица их были скрыты, но разрезы для глаз намного шире, чем у обычных воинов.

Марш легионов не сопровождался торжеством, но были слышны причитания и женский плач. Жители Амаралан-Анорда не познали на себе все ужасы войны, и не понимали желания многих воинов мстить, хотя и навязанное чарами короля. Но не стоило думать, что все шли на войну только из-за колдовства – многие, те, кто был на границах, отлично понимали, что эта война необходима.

Вскоре бесчисленная армия разделилась на пять частей, как и предполагалось изначально. Во главе каждой армии встал доверенный командир со свитой советников и телохранителей из числа рыцарей. Все пять армий были практически равны по размерам, но воинству Ашамаэля делали перевес Морн-Тир и Антан-Тир – последние сопровождали своего командира, Иирса Нара. К тому же, вместе с тёмным королём шёл Скаррестинуор в своём людском обличии, призванный контролировать пылкого маршала.

В первый привал армии всё ещё могли видеть лагеря друг друга, но на следующий день настало лёгкое потепление и всё вокруг накрыл полупрозрачный туман, укутав и без того зимние пейзажи во всё белое. На второй день армии уже вышли из поля зрения друг друга, на третий день Ашамаэль мог видеть леса Умитрирдиас...

========== Глава 3. Часть 13 «Восхождение новой силы» ==========

В эти тяжёлые дни для Талании каждый человек должен действовать решительно и во благо своей страны. Алан Таланийский понимал это и выдвинул на Золотом Совете предложение объявить Таланию империей – таким образом, почти вся власть перейдёт к королю, а лорды и бюрократы станут вассалами правителя. Тогда Алан сможет пресечь все мелочные споры и склоки между военными лидерами и повести армию единой волей, не заставляя её разрываться между множеством приказов. Но Совет решительно отверг это предложение – монарх отлично понимал, почему. К тому же, ситуация в правящих верхах и без того накалилась. В развязавшейся войне с одержимыми дворяне не упускали возможности провернуть пару делишек в свою угоду, но не в угоду королевству и закону. Многочисленные армии действовали разрозненно, представители благородной крови вечно спорили, куда нанести удар, а мнение короля, конечно, влияло мало. Хотя Алан Таланийский и являлся владельцем основной военной мощи республики, он не мог победить в одиночку. Было необходимо организовать единое наступление, оттеснить демонов, пока они не подошли к стенам Талании. Но чёртовым бюрократам было плевать, они утверждали, что угроза демонов не столь высока. Все они считали, что смогут выпутаться, каждый считал, что именно он знает, как покончить с войной. Алану начинало казаться, что многие из них уже задумали переметнуться на сторону врага, и эта мысль уже по-настоящему пугала монарха.

И однажды монарх понял, что настало время решительных действий. Ведь сколько бы он дворянской крови не пролил, если этого не сделать, погибнет ещё больше невинных людей. Был организован тайный совет между королём, представителями церкви и военных сословий. Долгое время зрел заговор, вплетавший в себя всё больше и больше людей, и в один из дней, незадолго до военного похода в Сиралионе и отправления туда посла, свершилось то, что так долго готовилось. Мятёжный сговор воплотился в жизнь. Монарх вновь собрал совет, приказав явиться исключительно всем – не явились лишь сторонники короля. Прямолинейный правитель был вынужден действовать против своих принципов, пользуясь тем, что на совет никогда не являются при оружии, и личная стража остаётся на нижних этажах, ибо считается, что Золотой Совет – самое безопасное мероприятие во всей Республике.

В пасмурный, холодный день представители совета и дворянских домов в полном составе явились в высокую башню, где располагался круглый золотой зал с высокими окнами. Но короля всё не было. В составе собрания были в основном довольно пожилые люди или мужчины зрелого возраста, и нынче многие были облачены в броню, хотя и не отказывали себе в роскошных одеяниях. Толпа была довольно пёстрой, ибо каждый аристократ одевался так, как сам сочтёт нужным, не придерживаясь каких-либо традиций или правил, как это делают у других народов. Впрочем, короля среди собравшихся не было, а напряжение всё росло. Слишком много солдат было во дворце, и все они носили королевские регалии, и, следовательно, подчинялись только правителю республики. Даже объединённые отряды телохранителей будут ничтожны перед королевской армией. Волнения добавило то, что по каким-то причинам войска инквизиции и Святой Гвардии выстроились вокруг дворца, покинув свои бараки – их знамёна можно было увидеть из окон зала. Многие среди советников были слишком горды и надменны, чтобы признать хотя бы мысль о предательстве и заговоре, но всё же до многих дошло, что они в западне. В какой-то момент все присутствующие кинулись к выходу одной беспорядочной пёстрой толпой, и двери распахнулись, отбросив прочь и сбив с ног самых быстрых. В дверях стоял сам Алан Таланийский в полном боевом облачении – блестящих золотых латах, украшенных резьбой, королевскими знаками отличия и святыми оберегами. Королевский лик скрывал шлем с горизонтальным вырезом для глаз. Сзади шлем был обит белым полотном, а перед украшала вплавленная корона с длинными массивными зубцами. Из-за спины монарха вышли каратели инквизиции, облачённые в красно-чёрную броню, и быстро оцепили весь зал. Рядом с королём остановился глава воинствующих членов церкви – Алакейн Мантрийский, некогда паладин Мантрии, которую в недавней войне разрушил Ашамаэль. Инквизитор был высок, облачён в красные и чёрно-золотые латы, покрытые богатыми тканями и шелками, а шлем, что он держал в руках, венчал пышный алый плюмаж. Мужчиной он был в возрасте чуть старше средних лет, его морщинистое лицо рассекало множество шрамов, а рот навсегда скривился от бесчисленных ран. Суровые серые глаза хмуро смотрели на лордов. Короткие седые волосы забраны назад. Хотя Алакейн и был несколько не молод, и не обладал очень уж внушительной фигурой, в бою мог дать фору даже Тайтиру, за что сыскал безграничное уважение.

 – К-ка... Как вы смеете?! Это предательство! Переворот!!! – срывающимся голосом залепетал один из дворян, впрочем, лепет его медленно переходил в истерику. Мощный удар закованным в сталь кулаком по лицу быстро остудил пыл мужчины, лишив сознания – инквизиторам были даны чётки указания, как действовать с теми, кто сопротивлялся. Король двинулся вперёд, снимая с головы шлем. На суровом лице его явно отображалась неприязнь.

 – Я пришёл сюда, чтобы повторить предложение. Я требую, чтобы Золотой Совет дал согласие на упразднение республиканского правления, и на создание Империи. Так же, я требую, чтобы члены дворянских домов сняли с себя все права на правление землями, и передали их королю, а далее – дали вассальную присягу мне, вашему сюзерену, императору Алану Таланийскому. После этого все наделы будут справедливо перераспределены.

 – Это безумие! Вам просто стало мало власти! Узурпатор! – кто-то из представителей совета двинулся на короля, и зазвенели клинки, вынимаемые из ножен. Храмовники обнажили оружие.

 – Именно. Мне, как и народу Талании, надоело быть зависимым от кучки жадных, вздорных торгашей, – голос короля звучал жёстко и непреклонно. Словно топор палача он опустился на присутствующих. – Если вы откажетесь, я объявлю упразднение республики самовольно, а вы и ваши семьи будете обвинены в ереси и подельничестве демонам. Каждому из вас был вынесен приговор – сожжение на костре. Он уже в силе, и только я могу его отменить.

 – Это возмутительно! – закричал кто-то. – Вы не посмеете!

 – Значит, отказываетесь? – хмуро вопрошал Алан. Реакция на его слова оказалась неоднозначной. Некоторые из присутствующих замялись. В основном те, кто был наиболее близок к военному делу, ибо они-то знали, что может Алан. А так же те, у кого были семьи. Настоящие семьи, а не жёны и дети по расчёту – таких было немного. – Что ж, я дам вам время подумать. Подписавшие договор будут лишены половины своей казны в пользу страны, но при этом сохранят жизни себе и своим родственникам и займут новые, высокие и уважаемые чины в новой империи, – с этими словами король покинул зал, оставив дворян с инквизицией наедине. Монарх чувствовал, как трясутся руки, ноги предательски подкашиваются и наливаются слабостью. Ему предстояло отдать страшный приказ, который прервёт несколько сотен невинных жизней и навеки сотрёт с лица этого мира множество славных родов. Но сделать это необходимо, нужно быть сильным и непреклонным. На пороге стоят полчища демонов, одержимые штурмуют таланийские города. Это безумие необходимо остановить раз и навсегда. Любой ценой. Погибшие сегодня на кострах принесут славную жертву во имя спасения, возможно, всего мира. Ведь кто остановит демонов? Ослабленные эльфы? Одиночные королевства или же разрозненные орки? Некому, кроме Талании. К тому же, пути назад уже не было – церковники ни за что не отступят, подписаны документы и соглашения.

"Даже в войне столько проклятой бюрократии! Всё держится на проклятой бумаге. Что же, неужели эта бумага защитит писцов от когтей демонов или от мечей захватчиков?" – Пальцы со стальным скрипом сжались в кулаки.

Впрочем, Алан был не одинок. Десятки малых стран были готовы стать частью новой, грядущей Империи. Десятки королей готовились дать вассальную присягу. К Талании со временем присоединялись всё большие малые страны, видя, что происходит вокруг. Но многие имели свои проблемы. Северные эльфы, ведущие войну в отдалённых землях, неуловимая армия нежити, выкосившая уже десяток городов, не оставив ни одного живого человека, тёмные культы какого-то очередного тёмного бога. Всё это тяжёлым грузом лежало на правителе огромной страны, который сейчас прислушивался к гулу за дверьми. Советники спорили, и с болью мужчина осознавал, что многие из них убеждены в лживости своего короля. Но вот голоса затихли, но король медлил. Взяв себя в руки, он глубоко вздохнул и вошёл в зал вновь.

 – Итак, что вы решили? – сухим голосом произнёс Алан Таланийский. – Те, кто согласен с моим решением могут покинуть зал в сопровождении храмовников. Мои помощники вам всё объяснят. Остальным же будет зачитан приговор, на месте.

И хотя в душе бушевала буря эмоций, правитель не мог позволить себе показывать их, он говорил холодно и уверенно. Даже Алакейн бросил изумлённый взгляд на своего правителя. Впрочем, Алан быстро утерял всё самообладание, когда увидел, как из множества советников вышло всего трое.

– Что? .. – ошарашено обронил монарх. На лице его застыла маска непонимания, стремительно сменив холодную уверенность и решительность. Алан был готов повернуть назад, бросить всё прямо сейчас. Цена слишком велика. – Так мало? – недоумевающий взгляд перешёл на главу церковников. – Алакейн, почему?

Король был готов ко многому, но даже по его расчётам к нему присоединиться должно было намного больше, чем всего лишь три человека.

 – Они уверены, что наши намерения лживы, – невозмутимо отвечал инквизитор. Его эмоции было невозможно понять, ибо лицо его словно сведено судорогой от десятков шрамов. Алакейн видел многое. Он один из немногих, кто выжил в Мантрии, когда к её стенам пришёл чернокнижник, и многие шрамы его были свежи. Он сражался до последнего, и чуть было не попал на стяг одержимых, но никто точно не знает, что именно его спасло. С того дня Алакейн никогда не рассказывал об осаде Мантрии и покинул свой орден, присоединившись к инквизиции,  в кратчайшие сроки заняв командующую должность – даже командиры в столь тяжёлое время умирали и сменялись быстро.

 – Довольно этого фарса! – выкрикнул кто-то из дворян. – Нас всех ждут дела. Давайте уже убедимся, что это всего лишь глупая игра, и разойдёмся.

Поднялся гул и шум. Кажется, эти перепуганные животные вовсе забыли, кто перед ними стоит. Король тихо обратился к главному храмовнику.

 – Алакейн, я передумал. Выведи этих свиней от сюда, собери их семьи и немедля казнить, предварительно зачитав гражданам приговор. Я хочу, чтобы они знали, за что казнены эти предатели, и чтобы они знали, что будет с теми, кто посмеет перечить власти, – хамство советников распалило в монархе гнев, который кратковременно придал ему сил. Кровь словно молот ударила в голову, сердце гулко забилось под сталью брони. – С остальными мы подпишем все необходимые бумаги, и они принесут мне клятву.

Только когда солдаты начали хватать приговорённых, дворяне, кажется, поняли, что Алан явно не шутил. Теперь в ход пошли мольбы, они льстили, рыдали, заламывали руки и вырывались из рук храмовников. Но король был непреклонен – в нём полыхала злость. Сейчас он готов был лично казнить этих жалких людей, но существовали дела важнее. Предстояло многое сделать, а впереди вместо армий демонов короля ждали армии документов и бумаг. Впрочем, гладко всё не прошло. Не успели инквизиторы покинуть дворца, загремел набат – на стражу напали! Алан Таланийский к своему негодованию вынужден был остаться в зале совета, а вот Алакейн отправился на подмогу. Спустившись на нижние этажи, он увидел, как эксорт храмовников окружила стража приговорённых лордов. Но со всех коридоров уже спешила стража короля, и в тесных коридорах завязалась кровавая схватка. В отличие от короля, некоторые особо богатые лорды всё чаще прибегали к услугам наёмников, а не новобранцев. И солдаты удачи по приказу пленённых командиров вступили в бой за своё золото. Они сражались отчаянно, жестоко, словно и не люди были вокруг, а демоны, натянувшие на себя шкуры солдат Талании. Взывать к порядку было бессмысленно, хотя Алакейн и попытался, на бегу выкрикнув:

 – Прекратить! –, но голос его утонул в звоне стали и криках. К тому же, инквизитора одолевали другие мысли. Прав ли король? В самом начале Алакейн спросил: "Мой король, нужны ли такие жестокие меры? Оставим в живых хотя бы их детей, воспитаем их. Не должны же сыновья и дочери платить за грехи своих предков?". На что Алан отвечал: "И когда они вырастут, то захотят мести. Нет. Мы начнём историю с чистого листа, и в ней останутся только те, кто пожелал того. Ты сам видел, что творилось в Мантрии, ты представляешь как никто другой, что ждёт нас, если мы не остановим демонов. Но разрозненное королевство этого сделать не сможет. Нужна единая власть!".

Инквизитор не раз задумывался о мотивах короля. Так ли они чисты? Ведь никто точно не знает, кто такой и откуда этот Алан Таланийский. Что ждёт грядущую империю? Быть может, она вовсе рухнет после смерти короля, ведь тот вряд ли оставит наследника – не успеет. Война с демонами отнимет у него всё время. А на войне можно и погибнуть. И что тогда? Но ход мыслей воина прервался от удара стали о сталь. Алакейн вступил в схватку с наёмниками, чьи ряды уже начинали редеть. На бой прибыла дюжина гвардейцев – исполинов в сверкающих золотых латах, и тогда перевес окончательно перешёл на сторону воинов короля. Приговорённые с отчаяньем наблюдали, как один за другим сдаются, или гибнут, их люди. Слишком поздно поняли они, что намерения короля были самыми серьёзными, а теперь приговор станет ещё более жестоким.

Бой длился не долго, и вскоре оставшиеся наёмники сдались. Алакейн решил и дальше сопровождать своих людей, отправив телохранителей лордов в темницы. В пленении семей советников участвовали целые армии, ибо необходимо было произвести захват быстро, так, чтобы никто не успел сбежать, прослышав про инквизиторов, рыщущих по домам знати. Тут же по всему королевству разошлись гонцы с приказами приступать к захвату, и вспыхнули мятежные очаги. Если рекрутированные солдаты в основном своём количестве подчинялись королевскому приказу без проблем, верно расставляя приоритеты, то наёмникам было плевать, с кем сражаться. Каждую третью резиденцию брали штурмом. В стычках и пожарах гибли люди, умирали простые граждане, ибо подготовка к штурмам проходила в полной секретности, но в скором времени все семьи приговорённых были взяты под стражу.

В день, когда был зачитан приговор, шёл холодный дождь вперемешку с мокрым снегом. Но, тем не менее, на площади собралось множество людей – толпа заполонила всё вокруг. Люди ждали этого часа давно – часа свержения дворянского совета и воцарения любимого короля. Но речь правителя омрачила торжество. К тому же, на эшафоте стояли не только взрослые люди, но и дети... Их было немного, но всё же многие люди не понимали, что происходит, до последнего надеясь, что дворянских детей пощадят.

 – Люди Талании! Этот день войдёт в историю нашей страны, ибо Республика пала, – голос Алана Таланийского звенел в холодном влажном воздухе. Король вышел к людям, под дождь и снег, облачённый в чёрные и алые одежды, укутанный мехами. – И на смену ей приходит Империя Талания, величайшая держава этого мира! Я приношу огромную жертву, но я поступаю так, чтобы у нашей великой страны было будущее. Я забираю весь грех, и кровь будет только на моих руках. После этого мне никогда не увидеть чертогов Создателя, ибо моим приказом будут казнены невинные люди. Я это понимаю, – по, словно окаменевшему, лицу текли холодные капли воды, но монарх не обращал внимания. – Но я готов пойти на эту жертву, чтобы ваши сыновья, ваши дочери выросли в свободной от войны и рабства стране! Я хочу, чтобы они выросли счастливыми. Твёрдой рукой я поведу вас на войну. Мы будем сражаться! Мы покажем демонам, что значит, явиться в наш дом! И мы победим, а эти люди падут первыми жертвами новой, жестокой войны! Но падут не напрасно, – король замолчал. Долгое время взирал он на притихшую толпу. На чьих-то лицах была радость, на чьих-то – благоговение или грусть. На некоторых виднелась и злость, но никто не решался высказаться против. Король вновь заговорил, но фраза его была короткой:

 – Простите меня. И удачи. Нам всем. Надеюсь, многие из нас встретят весну, – Алан Талаанийский развернулся и ушёл прочь, скрывшись среди своих гвардейцев. Теперь, когда впереди было сожжение сотен приговорённых, многие граждане поспешили покинуть площадь. Вскоре город огласили вопли боли, а к тяжёлым небесам устремились столбы дыма. Ощущался запах горелого мяса. Даже дождь не помешал инквизиторам свершить правосудие.

А в  залах крепостей уже разворачивались военные советы. Король принял решение предпринять отчаянный шаг в войне с демонами, собрав в кулак практически все свои силы. Единым фронтом, стальной стеной он хотел двинуться на земли демонов, которые они когда-то отобрали у Талании. Заставить адский тварей вылезти из своих нор и дать бой, который решит, кто будет хозяином этих земель. А потом, если останутся силы, двинуться на Ирдию и навсегда покончить с присутствием Ваалинара. План был дерзок, даже сомоубийственен, что признавал и сам Алан. Но теперь он был императором, и никто не смел ему перечить, к тому же, церковь поддерживала его, бросив на поддержку короля все храмовые силы. Была только одна проблема – мобилизировать войска под постоянным натиском демонов, ибо одержимые и твари Преисподней без отдыха нападали на людей повсюду. Днём, ночью, в дождь или снег, врагу было безразлично. А сейчас демоны стали во много раз упорнее и стали стягивать свои силы в зоны боевых действий, зная о том, что задумал Алан. Король намеренно позволил демонам узнать о своих планах, ибо если он уничтожит как можно больше одержимых и монстров сейчас, то дальше сопротивление будет меньше. Что о подкреплениях из Ада, то об этом король тоже подумал. Группы паладинов были отправлены в точки, где появлялись твари, чтобы закрыть врата. Среди светлых воинов не было только одного, Файрана Файона. Тот всё ещё находился на своей родине. К тому же, люди рассчитывали на поддержку эльфов – посол уже готовился отправиться к нынешнему королю Сиралиона.