Текст книги "Сказание о чернокнижнике. Книга I (СИ)"

Автор книги: Константин Башкатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 56 страниц)

Джатрад оторвал глаза от свитка, который держал в руках. Во дворце среди вельмож ходил страшный слух, что султан увлекается тёмной магией, иначе как же ещё он мог добиться столь оглушительных успехов. Тем не менее, юноша, по меркам более опытных правителей, никогда не показывал свои записи и книги, лишь доверенные советники знали, что же там таится. Но те держали язык за зубами, ибо были беспрекословно верны своему юному султану. Пристальный взгляд карих глаз скользнул по сутулому, высокому старику, мнущемуся на пороге.

– Я слушаю, – холодно произнёс Джатрад.

– Госпожа вернулась во дворец... Вы просили доложить, – старик раболепно склонился перед султаном.

– Да, верно, – молодой человек кивнул. – Можешь идти.

Тонкие, длинные пальцы, обтянутые чёрными перчатками пробежались по резной шкатулке. Резким движением Джатрад закинул свой свиток в неё и быстрым шагом направился прочь из своих покоев. Молодой правитель не признавал тронов и корон, пёстрых королевских одеяний. Аскетичный султан почти не бывал в своём знаменитом тронном зале, о котором ходило столько прекрасных легенд. В одежде же он предпочитал чёрные цвета и ткань военного покроя. Несколько смазливое, но широкое лицо обрамляли чёрные вьющиеся волосы, спускающиеся до плеч. Как только султан вышел из своих покоев, за спиной тут же громыхнули золотые двери, которые правитель так не любил, но всё никак не находил времени приказать сменить это "убогое подобие красоты" – так отзывался Джатрад о большинстве того, что наполняло дорогие дворцы Асималии. По обе руки султана зашагали королевские гвардейцы, облачённые в пышные золотые латы с плюмажами и шёлковыми тканями.

Долгий переход по роскошным коридорам в итоге привёл султана в тронный зал, где в окружении таких же гвардейцев его ждала сестра. Аираайна действительно была далеко не такой красавицей, какой рисовал её отец, к тому же, она была старше своего брата на десяток лет. Высокая, худая, как спичка, но не лишённая хоть каких-то форм. Единственное, чем она была похожа на брата, так это пристальным взглядом коричневых глаз. Лицо её было таким же смазливым, но каким-то неказистым.

– Ты хотел меня видеть, брат? – сухо произнесла женщина. Хотя Айираайна и была капризна, Джатрад быстро понял, как совладать с этой трусливой девчонкой.

– Да, – кивнул султан. – Я хотел сказать, что я принял решение. Султанат отжил своё, многие вельможи здесь лишь проедают казну. Завтра я объявлю себя императором. Раз какой-то таланиец смог, то и здесь я не встречу весомого сопротивления. О, не смотри на меня так, я знаю, что в первую очередь ты думаешь о себе. Тебе я оставлю место советника в моей свите, – Джатрад был холоден и беспристрастен. Действительно, его решение было отчасти спровоцировано дерзким поступком Алана Таланийского, вести о котором разлетелись по всему миру. Джатраду же даже не придётся никого казнить и сжигать, ибо в его руках и так был весь военный аппарат Асималии. Аираайна же сильно изменилась в лице, и на нём отразилось глупое удивление. – Ох, только не говори мне, что ты ничего не поняла...

– Да ты всегда держал меня за идиотку! – взвизгнула женщина, взмахнув руками. Хотя, она действительно очень мало понимала. Слава Создателю, власть ей не досталась. – Что это ты задумал, Джатрад?! Решил всю власть к рукам прибрать?! Думаешь, хитро убил моего мужа, и теперь тебе всё можно?!

– Прекрати этот визг, – поморщился султан. Уж что верно, то верно, у сестры была только одна сильная сторона – её чёртов голос, от  стёкла дрожали. – Мы уже говорили с тобой об этом, я не имею отношения к смерти этого... человека, твоего мужа. Он сам виноват. Тяга к золоту и роскоши развращает и губит человека, тебе ли это не знать, сестрица. Я же хочу привести нашу с тобой страну к процветанию.

– Ты хочешь войны!

– С кем?! С дикарями? – хохотнул Джатрад. – Не смеши меня. Они станут частью новой империи. Нашей империи, сестра.

– Ты же... – голос Аираайны стал тихим и испуганным. – Ты же не бросишь меня в темницу, стоит твоей власти возрасти? Не предашь меня? ..

– Конечно же нет, – султан обнял женщину за плечи и заглянул ей в глаза. – Ты моя сестра, и я поклялся именем Создателя и отца, что буду править с тобой рука об руку. Но мы же оба понимаем, что ты ничего не смыслишь в управлении государством, – голос Джатрада стал более жёстким. – Я же пытался доверить тебе один из городов, и ты помнишь, что случилось... Но тебя ждёт роль второго человека в огромной, процветающей стране. Наши торговые контракты позволят беспрепятственно расширяться здесь, пока там, на севере и востоке, таланийцы гибнут в войнах и распрях, отдавай нам своё золото. Так что ты выберешь? Быть рядом с владыкой всех времён, или же править жалким огрызком пустыни, погрязшем в праздности?

– Да... Хорошо, – голос женщины звучал так, будто она не верила брату. Да, сомнений быть не могло, она не верила. Ни единому слову. Зря ли? – Я поддержу твои притязания. Когда ты... ты сделаешь, что задумал?

– Прямо сейчас, – лицо Джатрада озарила улыбка триумфатора. – Они скоро соберутся, точнее, уже должны собраться.

Султан намеревался задержаться перед собранием, чтобы заставить визирей гадать, зачем же правителю понадобилось собирать сразу их всех, отрывать их от дел в своих городах и торговых сделок. О, они будут возмущены тем, что султан отберёт у них практически всё... Но так уж была устроена Асималия, что военная мощь в руки визирям не доверялась, они имели право нанимать наёмников только для торговли. А объявить бойкот они не посмеют, ибо бежать им некуда – за высокими лесами и равнинами их ждали дикари и демоны. Существовало лишь меньше десятка безопасных путей, соединяющих пустыни с остальным миром.

– Идём, сестра моя, – произнёс султан. – Ты будешь рядом со мной в час триумфа.

И вместе они покинули тронный зал, направляясь в приёмные залы правителя пустынь. Ещё одно место, которое Джатрад ненавидел. Дюжина залов, соединённая витражными стенами и арками, утопала в экзотической зелени и вычурном золоте. Журчали фонтаны, а сам зал был столь огромен, что здесь можно было разместить армию. Но единственная армия, которая здесь размещалась, это армия визирей. Бездарно занимая огромное количество места, они погрязали в роскоши, блуде и пресыщенности. Среди журчания воды звучала музыка, в пёстрой толпе танцевали полуголые танцовщицы. Стеклянные потолки пропускали полуденное солнце, заливая и без того до боли яркий дворец сиянием. Но средь злата и шёлковых тканей на сей раз витало лёгкое напряжение, ибо султан, конечно, собрал всех, но сам так и не явился. Самые запоздалые, разжиревшие визири уже давно прибыли, недоумённо озираясь.

Наконец на ложе под самым потолком показалась фигура в чёрных одеждах, а рядом с ним – женщина. Все тут же узнали своих правителей, точнее те, кто их вообще заметил. Незаметно стражи стало больше. Голос молодого правителя зазвенел под сводами роскошного зала:

– Визири! Сегодня великий день. Когда звёзды и луна уступают место рассвету и над пустынями Чистых Звёзд восходит солнце, вместе с ним восходит новая Империя! Я долго ждал этого часа, я долго ждал дня, когда смогу привести Асималию к величию. И этот час настал! Я слагаю с себя роль султана... – вот сейчас все взгляды устремились на Джатрада. Никто и понятия не имел, что последует дальше. – И объявляю себя императором. Отныне вся власть над Асималией переходит в мои руки. Я снимаю обязанности с губернаторов городов. Я благодарен вам за службу, но настали новые времена.

Зал буквально взорвался возмущёнными криками. Но голос султана перекрыл их всех.

– ...Отныне власть принадлежит только правителю Асималии. Но ваши заслуги, визири, не останутся незамеченными. Самые верные из вас станут моими приближёнными. С вашей помощью я отстрою новую Империю! И скоро мы сможем бросить вызов даже Талании! Чем мы хуже их?! Почему таланийцам достаются плодородные земли юга и востока, а мы вынуждены сидеть в своих пустынях и довольствоваться торговлей?! Кто ответит мне на этот вопрос?! Асималия – величайшая страна, и вскоре я подниму её с колен и сорву с неё оковы жадности и роскоши! Я желаю видеть сильный народ!

Визири быстро осознали, что бывший султан не оставил им выбора. Мало кто из них способен был сражаться, а стража убавила их пыл. Но  все присутствующие отлично понимали, что сию минуту новый правитель ничего не изменит. На проведение реформ уйдут месяцы. А кровавые репрессии, как в Талании, были исключены – Асималия слишком мала, и без правящей верхушки она попросту падёт.

Вдруг гул неожиданно утих. Казалось, все звуки разом умерли, а у входа в зал послышались женские крики. Несмотря на дневной жар, воздух наполнился холодом. Среди пёстрой толпы выделился силуэт высокого бледного мужчина, облачённого во всё чёрное. Он лишь взмахнул рукой, и стража, кинувшаяся к нему, застыла, словно заледенев. Он шёл дальше, и толпа расступалась перед ним,  слышались гулкие удары тел об пол – не все визири выдерживали мощную ауру нового гостя. Бледный лик, обрамлённый чёрными волосами, был словно высечен их льда и белого мрамора. Взор гостя поднялся на ложе, на котором находился Джатрад.

– Я посланец нового бога, – гость возвысил голос, чтобы его слышали все. Хотя он и был похож на человека, глас его был подобен эльфийскому. – И я желаю говорить с тобой, новый император.

– Кто ты такой, чужеземец, чтобы так вероломно врываться в мой дом?! – голос правителя дрогнул. Жители Асималии были плохо знакомы с магией. – Я не желаю говорить с тобой, ибо мой бог только один – Создатель! Но если тебе есть что сказать, так и быть, говори. Я выслушаю.

– Да, мне есть что сказать. Спустись вниз.

– Тебе хватает наглости что-то требовать? Говори, иначе я вышвырнул тебя отсюда!

Но тут же Джатраду показалось, что разум и зрение обманывают его. Посланец буквально исчез, словно его не было, но тут же возник прямо перед императором. Лицо его оставалось столь же беспристрастным, но в голосе заклокотал гнев.

– Что ж, попробуй, человек! Я хочу видеть, как твоя самоуверенность гаснет, подобно твоей стране!

Сердце сковал леденящий ужас. Мужчина отпрянул от гостя, в страхе хватаясь за меч. Аираайна и вовсе скрылась за дверьми, издав при этом какой-то неопределённый звук, видимо, вовсе потеряв над собой контроль.

– Х-хорошо... Говори... – выдавил из себя император, поняв, что не может достать меч. – Я выслушаю...

– У тебя нет выбора, – холодно произнёс гость. – Так слушай же меня, слушай же и народ Асималии! Ваш ложный бог, ваш ложный Творец обманывал вас!

Замерла буквально вся Асималия. Каждый слышал голос мистического посланца, от самых нищих, побирающихся на окраинах страны, до офицеров в казармах.

– А сейчас лжец, называющий себя Создателем, умирает. Он столь жалок, что не может удержать ни демонов, ни нежить, терзающих земли людей! Посмотрите за свои границы! Там, словно у себя дома, гуляют исчадия Ада! И никто не может остановить их. Скоро они обнаглеют окончательно, и пойдут на вас войной. Но я несу вам славную весть, ибо Истинный Творец возвращается! И имя ему – Дартазаэль! Пусть Тьма не пугает вас, славный народ Асималии, ибо Тьма – не ослепит вас, но покажет истинный путь. Еретики и лжецы на западе и востоке не желают принять истинного бога, они не желают следовать путём величия и хотят и дальше потакать своему лживому, мёртвому богу! И пусть! Тем лучше будет вам, гордый народ пустынь! Вы станете первым народом, который поднимет над собой стяги Дартазаэля, и вы завоюете богатые, плодородные земли еретиков во славу ЕГО! Дартазаэль – ваш создатель! Ему вы обязаны всем, что имеете сейчас! Отриньте мёртвого бога, и примите Тьму. Во Тьме ваш народ станет сильнее.

С каждым словом вестника тьма сгущалась над всеми пустынями, и инеем покрылся песок. В ужасе и мраке весь народ замер, внимания словам, которые изменят их будущее раз и навсегда. Тёмный посол повернулся к Джатраду.

– Дай мне руку, и я покажу тебе, что ждёт весь мир, если он не примет власть моего владыки... – хотя рука гостя и была затянута в кожаную перчатку, Джатрада пробрал холод, которого он никогда в своей жизни не ощущал. Перед взором султана предстали обуглившиеся руины, оплавленный и разгромленный цитадели Талании. Дальше он пронёсся над голыми полями, усеянными искореженными стволами деревьев, перед ним предстали полузаброшенные королевства эльфов, где в болезнях и нищете помирали последние из эльдар, растерявшие всё своё былое величие, ставшие жалкими и беззащитными. И тут же пламя вспыхнуло перед взором Джатрада, и перед ним предстал собственный город, объятый огнём Преисподней, людей на улицах безжалостно убивали демоны, все армии Асималии были разбиты и втоптаны в песок, пропитавшийся кровью. Потом окровавленный раскалённый песок смыл видение...

– Ну что, Джатрад, ты согласен? – вопрошал тёмный вестник. – Дартазаэль достойно награждает своих слуг. Взгляни на меня! Тебя ждёт то же самое.

– Да. Моя жизнь отныне Его, – произнёс султан. Сложно сказать, соблазнился ли молодой человек тёмной мощью и могуществом, или же действительно поверил в праведность цели Нового Творца. Но выбор был сделан. Асималия вступит в новую эпоху скорее, чем казалось раньше.

– Скоро мир ереси накроет волна катаклизмов, но ты мудрый правитель, Джатрад. Пустыни избегут тех бед, которые уготованы другим смертным, – эхом напутствие тёмного мессии разнеслось над пустынями. Чужеземец бесследно исчез, оставив Джатрада вершить судьбу своей страны.

Сознание и воззрение многих людей в Ассималии сменилось в тот день. Десятки храмов Отца были осквернены, а священники и жрецы убиты. Но Джатрад обуздал зреющую резню и с помощью своих армий смог подавить волнения среди людей. В Дахан-Шахиде император лично возглавил своих людей и навёл порядок на улицах огромных городов. Ибо те, кто считает, что тьма – это хаос и анархия, жестоко ошибаются. Дартазаэль никогда не одобрял убийства среди верных подчинённых, и сам стремился к своеобразному порядку. Таким образом, в течение нескольких недель в Асималии сразу сменились и религия, и государственный строй. Но тем, кто уходил с караванами за пределы пустыни, были строго запрещено говорить о случившемся на родине. Пустынная империя начала свой рост незаметно для большого мира. Впрочем, тому было не до пустыни.

***

Ашамаэль ждал смерти, приходящей сначала подобно раскаленному удару, а потом окутывающую могильным холодом. Но удара не последовало, скоро маг прекратил ощущать падение и потерял в бескрайней тьме чувство пространства. Что-то неведомое окутало его лёгкой вуалью, грохот падающих камней отдалился. И вот, наконец, Ашамаэль ощутил под ногами твердую землю. Пока тьма не развеялась в голове искаженца, зазвучал шелестящий шепот Шаардараз:

"Наши планы нарушены... Нарушены силой даже мне неизвестной. Но ты выполнил мои приказы, и ты будешь вознагражден. Потом. А сейчас ступай, уводи своих эльфов с этих пепелищ, пока тени умерших не восстали. Ступай!"

И тьма развеялась. Перед собой Ашамаэль увидел своих спутников. Даже Скаррестинуор выглядел озадаченным, чего уж говорить о Иирсе и Даанрите, которые вовсе не понимали, что происходит. Впрочем, благодаря связи, тёмный гвардеец понимал несколько больше, насколько позволяла ему воля тёмной богини. Ведь он практически видел и слышал, что происходило с его королём.

– Поразительно... – обронил дракон. Тут же голос его стал более жёстким и надменным. – Воистину, конец времён близок. Эльф, ты понимаешь, что оказался меж двух огней? У тебя может быть только один тёмный покровитель, и боги готовы сражаться между собой за такую марионетку, как ты.

– Я не марионетка, – зло произнёс чародей. – Но что... Что произошло?

– Когда вы скрылись внизу, – вперёд выступил Иирс. – Храм, наконец, предстал перед нами. Но потом все заходило ходуном, и вспышка света буквально разрезала храм надвое. Когда эта махина начала падать, мы подумали, что вам конец...

– Так думал только ты, маршал, – резко вставил Даанрит. – Ты надеялся на это.

– Весь мир надеялся и замирал в ожидании... – саркастично усмехнулся Скаррестинуор. Маршал лишь кинул на дракона ошеломленный взгляд, но голос его зазвучал сурово.

– Не забывай, с кем говоришь, гвардеец. Ты все ещё подчиняешься мне.

– Нет, – произнёс Ашамаэль. – Отныне нет. Черная гвардия подчиняется только королю. Идемте, господа. Мы должны спешить.

Небольшой отряд быстро покидал храм под звуки отдаляющегося гула рухнувшего храма. Слышался мерный марш тёмных гвардейцев. Когда королевский отряд вышел в коридор, где встретил легионы теней, вдалеке показалась армия Минатрира, освещённая ярким огнём факелов, что сразу показалось королю странным. Когда гвардейцы попали в зону видимости, со стороны армии раздалась отрывистая команда, послышался грохот стали – копейщики подняли щиты.

– Что ещё за чертовщина? – прошипел падший.

– Они приняли нас за врагов, – флегматично заметил Скаррестинуор.

– Нужен свет. Мы идём в темноте, – безразлично произнёс Нар. И действительно, Морн-Тир шли в полной темноте, откуда же эльфийскому полководцу знать, что не тени за ним пожаловали. С этими мыслями колдун поднял перед собой посох и отрывисто прочёл заклинание. Кристалл вспыхнул, подобно звезде, но свет его был уже не белым, а имел мрачные фиолетовые оттенки.

Со стороны армии раздалась новая команда, эльфы опустили копья, и приветственно поднялись ещё выше стяги Минатрира. Когда король со своей свитой приблизился, ему навстречу вышел полководец, радостно салютуя мерцающий мечом.

– Наконец-то вы вернулись, мой король. Мы начали терять надежду...

– Что ты несешь?! – вмешался маршал. – Нас не было несколько часов... Или день.

– В Бездне время идёт по-иному, Нар. Сколько нас не было?

– Несколько недель, мой король, – озадаченно произнёс Минатрир. – Мы держались из последних сил, ибо припасы на исходе. И на нас напали эти проклятые тени... Мы приняли вас за них.

Только сейчас чернокнижник увидел мёртвых эльфийских воинов, уложенных вдоль стен. На их лицах застыл ужас. Что же они увидели перед смертью?

– Твоё терпение и твоя верность будут вознаграждены, – произнёс король. – Но сейчас самое время убираться отсюда.

Никто не помешал эльдар покинуть обиталище теней. Но сама тьма, казалось, стала чернее, а шепот, доносившийся из неё, становился громче, и уже можно было различить злобные голоса. Тёмные боги спорили. Возможно, сам Ашамаэль был предметом их внимания. Через какое-то время эльфы прошли поле боя, где соединились две армии. Но мертвецов и крови на полу не было, словно воля богов уничтожило все, что оскверняло стены их обители. Воины на какое-то время замерли в суеверном ужасе. В свете посоха, казалось, витала пыль, но Ашамаэль точно знал, что это прах. Казалось, что они не покинули только что порог Бездны, а перешагнули через него. И казалось, что вот-вот за следующим поворотом эльдар встретят разгневанную Ллос. А в следующем зале их будет ждать сам Дартазаэль, и путешествие отважных эльфов на этом закончится. Но, к счастью, тёмные боги не преградили эльфам дорогу, и через какое-то время тьма становилась менее гнетущей. Но никто из эльдар понятия не имел, сколько времени прошло.

Нестерпимо долго тянулось время, и чем больше чернокнижник возвращался в своё нормальное состояние, тем сильнее он раздражался от неизвестности. Но скоро негодованию Ашамаэля пришёл конец, и чертоги, наконец, сменились пещерами. И даже там сиралионцев не встретило сопротивление. Воистину, подземелья Империи побеждены.

Когда армия пошла по жутким оставленным полям из чёрного камня и железа, в которых виднелись заживо вплавленные в камень дроу, над войском повисла мрачная, скорбная тишина. Эльфы осознавали масштабы произошедшего геноцида. На полях жестоких побоищ стоял запах смерти, а в ледяном воздухе витали мёртвые вопли боли и страдания. Поначалу слышались вскрики ужаса, когда кто-то из эльфов приближался к местам, где погибло больше всего дроу – там крики в воздухе становились невыносимыми и сводили с ума. И громче всего эта жуткая песнь звучала для короля-чародея. Голоса нарастали, диким хоралом они звали короля по имени. Это сводило с ума, от чего Ашамаэль стал совсем нелюдимым. Но душевную боль заглушала боль до конца не заживших ран. Хотя жизненная сила жрицы и восстановила тело мага в большей мере, и продолжала это делать, сжигая нутро, мучение стало во много крат сильнее, накладываясь на усталость месяцев беспрерывных боёв.

И эльдар возликовали, когда увидели, наконец, павшую столицу империи, занятую эльфийскими солдатами. Ашамаэль явился своим подчиненным, подобно мрачному воплощению тёмных богов, ибо одежда и волосы его пропитались кровью, а взгляд был столь ужасен, что невозможно было долго смотреть магу в глаза. Все и без того были потрясены восстанием пропавшего короля. Маг обратился к одному из дюжин часовых:

– Иди и расскажи, что король Сиралиона вернулся. В лагере ведь остался кто-то из командования?

– Да, конечно... Ваше величество, – тут же побледневший солдат удалился прочь, неся неоднозначную весть. Судя по ужасу на лицах эльдар, король понял, что его давно считают мертвым. Он обратился к другому часовому, упорно смотрящего перед собой:

– Какое сейчас время, солдат? – Ашамаэль говорил почти шепотом, голосовые связки не слушались.

– К концу подходит весна... Но, если вам угодно знать, это самая странная весна, что я видел.

– Чем же? – в один голос спросили Ашамаэль и Скаррестинуор. Солдат теперь и сам не рад был, что открыл рот, ибо взгляд драконьих глаз добил несчастного окончательно.

– Она... Она словно бы не торопится. В этих краях обычно уже цветут вишневые деревья... Ну, на родине, я хотел сказать. Не здесь. А сейчас снег едва начинает сходить с Сиралиона. Жрецы видят в этом знаменья.

– Ваши жрецы всего лишь трусы! – прошипел колдун. – Климату свойственно меняться, это ли не знать самой просвещенной расе.

– Ты обманываешь самого себя, эльф, – произнёс Скаррестинуор. – Ты сам отлично понимаешь, что грядет... Впрочем, это не мои заботы. В городе я жду, когда ты рассчитаешься со мной.

– А потом? – отрешенно произнёс маг.

– Я подумаю, – уклончиво ответил дракон.

В молчании армии короля и Минатрира поднялись на поверхность, и словно клинок в глаза ударил дневной свет. Ашамаэль на какое-то время потерял ориентацию в пространстве, ноги подкосились, и Даанриту пришлось поддерживать своего правителя, дабы тот никуда не врезался и не упал на глазах у своих подчинённых. Тёмные гвардейцы мрачным полукругом сомкнулись за спиной мага.

Время шло к закату. В скалах и алом лесу беспрерывно гудел далекий ветер. В серых небесах сквозь широкую щель светило уходящее солнце, заливая все вокруг себя оранжевой золотистым светом. Казалось, картина мира застыла перед магом, подобно непоколебимым сводами пещер. Прохладный неприятный ветер трепал оборванные полы кровавого балахона и дергал за спутавшиеся грязные волосы.

Немногочисленные солдаты расступались перед королевским отрядом. За чёрной гвардией мрачно шагали измотанные солдаты, чьи сверкающие латы поблёкли и покрылись кровью. Многие рыцари шли вообще без брони, вынужденные бросить тяжёлые латы. Но в руках каждого теперь были зачарованные мечи древности. А в самом хвосте армии шла траурная процессия, и стяги всех эльфов были приспущены. На носилках несли тела павших в бою, тела тех, кого удалось найти. Лица их были закрыты, ибо не было сил смотреть на дикий ужас в их глазах.

– Они словно в Аду побывали... – проронил кто-то из эльфов.

– Да! – вновь заговорил Минатрир, от его резкого голоса маг поморщился, жалея, что герой не сгинул вместе с половиной своей армии. А ведь ему действительно предстоит занять почётное место рядом с королём. Как и тем, кто выжил в этих походах. Но новую вдохновенную речь уже было не остановить. – Мы были там, где Ад покажется прогулкой по парку! Но благодаря королю мы живы, и враг со своими чудовищами повержен окончательно! Славьте же своего короля, эльфы! Славьте победителя!

Впрочем, эльфы не спешили славить своего короля. Они были в замешательстве, ведь им говорили, что их правитель, узурпатор и предатель, мёртв. Им говорили, что их король алчен и безумен, намеренно ввязал эльдар в кровопролитную войну. Но Ашамаэль продолжал идти дальше. Вскоре он приблизился к командирской палатке, из которой выходил офицер, отчитывая посланца Ашамаэля:

– Что за глупости ты говоришь? Он мёртв! Сколько можно распространять эти неле... Пые... – офицер, увидев перед собой Ашамаэля, смертельно побледнел и начал заикаться. – М-мой король...

– Мёртв, говоришь? – прошипел чародей, приближаясь к офицеру, за спиной которого уже столпились его коллеги, тоже пытаясь выйти из шатра. – Байки?! Скажи мне, а ты хотя бы пытался найти своего короля?! Короля, которому клялся в верности!

– Я... Мы... – эльф в ужасе съёжился под взором чернокнижника. Словно раненый завыл ветер, шурша рыхлым снегом среди скал. На искаженное от ярости лицо короля падал тусклый свет оранжевого солнца. Лева половина королевского лица была всё ещё скривлена заживающим шрамом.

– Но в день моего триумфа я буду милосерден, – голос эльфа смягчился, ещё больше напугав его подчиненных. – Приветствуйте же своего короля!

И пали эльдар на колени, хотя падший и видел непокорность в глазах некоторых из офицеров. Негодование снедало короля. Неужели все снова? Неужели они так неблагодарны? Даанрит все ещё поддерживал Ашамаэля. Отослав своего верного телохранителя, маг медленно, шаркая, прошёл мимо офицеров, своим мрачным молчанием призывая всех покинуть шатер. Уже в тени эльфийской палатки король бросил через плечо:

– Мне нужно переодеться. Принесите мне все необходимое...

Когда искаженец скрылся в шатре, перед его входом встали мрачные Морн-Тир.

========== Глава 3. Часть 23 «Гордость и тьма» ==========

Хотя все маги материка считаются приверженцами одного общества, эльфийские магистры держатся обособленно и даже дают особую клятву правителю Сиралиона, при этом почти освобождая себя от всяких обязанностей перед советом магов. Но перворожденные магистры не имели бы такого права, не будь они по праву сильнейшими чародеями среди смертных существ этого мира. И именно поэтому архимаг вынужден считаться с колдунами-эльдар. Являясь самыми таинственными существами среди смертных, магистры Сиралиона окутаны магией и мистикой, даже их одежда пропитана колдовством. Мантии, которые носят сильнейшие Сиралиона, обладают мощными колдовскими свойствами, и даже меняют свой внешний вид в соответствии с характером и наклонностями своего хозяина, по этому, встретив одного из придворных магов королевства эльдар, можно многое сказать о нём, судя лишь по внешнему виду.

Одна из таких мантий досталась Ашамаэлю, когда тот скинул с себя приведённые в негодность одежды, дарованные Дартазаэлем. Долгое время король приводил себя в порядок, и когда тот облачался в мантию, она была золотого цвета. Но уже у зеркала, принесённого немногочисленной прислугой, что осталась здесь, чародей увидел, что одежда начала менять цвет и очертания. Буквально на глазах золото сменилось холодным серебром и покрылось чёрными узорами, заострились плечи, а плащ и вовсе обрёл угольно-чёрный цвет, словно образуя пустоту вокруг Ашамаэля. Всё ещё изуродованные ядом пальцы затянули серые перчатки. А когда король приказал принести оставленную им здесь корону, удивлению всех присутствующих не было предела – венец вновь изменился. Переплетения терновника стали толще, а щипы удлинились, образуя над головой острые зубцы, придавая тёмному королю поистине тиранический вид. Кристалл, некогда белый, обрёл мрачный фиолетовый оттенок, а так же вытянулся, имея клинообразную агрессивную форму.

Величественно, при всех офицерах, Ашамаэль водрузил на голову пугающую корону, но как только чела его коснулась холодная сталь, чернокнижник ощутил боль, словно щипы терновника впились в кожу, а стальной обруч, будто клешни, сжался вокруг черепа. Сильнейшая боль пронзила тело и разум колдуна, в белых волосах проступила кровь. Хотя Альмис и считалась светлой, доброй богиней, она не менее жестоко карала неугодных... Усилием воли маг не вскрикнул от боли, но руки всё же попытались содрать проклятую сталь с головы – ничего не вышло. Ссутулившись от подступившей дурноты, маг поднял злобный взгляд на подчинённых.

– Приглашения ждёте?! Собирайте войска, мы выступаем!

Оставшись наедине с собой, маг с некоторым ужасом повернулся к оставшемуся на месте зеркалу. По вискам и волосам струилась алая кровь. Ашамаэль резко взмахнул рукой перед лицом, магией скрывая свою слабость. Темнее тучи король вышел из шатра, и тут же его надёжным кольцом обступили Морн-Тир, а рядом уже шагал Даанрит. Впрочем, и Скаррестинуор втиснулся в это кольцо, хотя, казалось, минуту назад его ехидная ухмылка даже на горизонте не маячила.

– Мне ли тебе напоминать, эльф, о традициях Сиралионского правления и о его законах? – невозмутимо произнёс он.

– Именно, дракон, – резко отозвался маг, саркастично подчеркнув своё обращение. – Не тебе. Наш договор почти выполнен.

– ...Чем дальше король Сиралиона отклоняется от идеалов своего королевства и чем меньше думает он о благе его, – невозмутимо продолжал Скаррестинуор. – А так же чем чернее его душа, тем больше венец правителя причиняет ему хлопот. Хотя за всю свою жизнь я не помню ни одного случая, чтобы случалось что-то подобное, в послании Альмис сказано именно так. А тиранов и узурпаторов ждёт мучительная гибель... Ну, эльф, как тебе это нравится? Помни, сама Альмис с помощью Отца сотворила этот венец. Это тебе не игрушки со жрицами Ллос.

– Скаррестинуор, будь добр, – маг скорчился от вновь пронзившей его голову боли, голос его наполнился ядом и ощутимой угрозой. Хотя, дракона это мало пугало. – Заткнись наконец. Я и без тебя знаю, что Альмис может прикончить меня в любой момент. Лучше иди и проследи, чтобы эти обленившиеся остолопы, – здесь голос Ашамаэль повысился, так, чтобы все вокруг слышали его. – Поторопились, наконец. Мне нужно срочно вернуться в Амаралан-Анорд.

Резким движением чародей забрался в седло мышастого скакуна, в утреннем сером солнце сверкнула сталь наверший посоха. Тут же Иирс и Даанрит присоединились к королю, плотным кольцом их окружила группа Морн-Тир, а остальные же гвардейцы верхом выстроились следом. Под грозным взором короля-чародея собирались остатки эльфийских армий. Ещё немного, и тысячи солдат ускоренным маршем двинулись вперёд. Но было что-то странное... Умитрирдиас встретил своих убийц сразу перед выходом из скал пустошей, хотя был намного дальше, когда вторжение в Империю только началось. Искореженные деревья, изогнутые, словно в агонии... Яростно шелестя алой листвой, они осуждающе смотрели на эльфов. Они чувствовали магию, которая изменила их, они чувствовали собственную кровь на доспехах своих убийц. Они лишь ждали момента отмщения, когда эльфы наконец войдут под кровавые кроны, и тогда они смогут учинить расправу. Но Ашамаэль поднял руку, приказывая армии остановиться. Зазвучали команды, передаваемые в самый хвост армии. Скрипя зубами от злости, маг наблюдал за лесом, думая как поступить.