Текст книги "Сказание о чернокнижнике. Книга I (СИ)"

Автор книги: Константин Башкатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 56 страниц)

Глава 2. Часть

18 «В Бездну, туда и обратно» ==========

Ашамаэль, ты выбрал свой путь,

Свет ты отринул,

В Бездну ступил,

По трупам шагал ты без тени сомнений.

Скользок от крови и тернист был твой путь,

Но страх ты отринул, Тьму покорил,

Бесстрашно поставив на кон свою силу,

Жалкому миру, трусливым богам

Швырнул ты свой вызов,

В неравную схватку вступил.

Да осветит Тьма тебе путь.

«Я разорвал оковы Света, избавился от слепящего глаза сияния лже-Создателя. Теперь я вижу. И никто не встанет у меня на пути – все они останутся позади!»

На этот раз путь Ашамаэля лежал не через земли северных эльфов, а в обход. Через тот храм было невозможно попасть в основную часть подземного города гномов – главный, и единственный известный, вход находился в самом сердце заледеневшего перешейка. И тёмный маг решил воспользоваться так называемым Летним Трактом Ледяных пустошей – именно по нему в середине лета проходили караваны из маленького отделившегося куска материка. Но время перехода не так давно кончилось, поэтому каменную дорогу уже занесло снегами. Но по ней Ашамаэль по крайней мере смог проехать верхом, преодолев горы и ступив на вечно холодные земли. Непрекращающиеся ветра и снег были лишь в радость тёмному магу – Ашамаэль не ощущал холода и не страдал от него. Чёрный скакун стараниями эльфа пока держался и продолжал нести своего всадника сквозь озверевшую стихию. Солнце и голубое небо скрылись за сверкающими белыми тучами, которые нависли совсем низко над безжизненной землёй. Вскоре исчезло даже подобие дороги, и Ашамаэль ехал уже по ледяным барханам. Здесь не было гор, лишь заледеневшие скалы, похожие то ли на обломанные зубы огромных существ, то ли на скрюченные пальцы, тянущиеся к холодному небу в предсмертной вечной агонии. Это были обломки рухнувших гор. Уже как несколько недель здесь никого не должно было быть, но Ашамаэль ощущал чьё-то навязчивое присутствие. Словно группа светлых магов прошла здесь совсем недавно. И это заставляло мага пребывать в постоянном напряжении. Это ощущение невозможно было спутать с чем-то – аура светлого мага, так же как и тёмного, была легко узнаваемой. Подозрения тёмного чародея усилились, когда конь споткнулся об труп мёртвой твари – его уже почти замело снегом.

"Интересно, об этом демон тоже умолчал или вновь всё пошло не по замыслу?" – Но загадывать наперёд было сложно – чёрному магу необходимо ещё целые сутки двигаться в сторону главных ворот.

К полудню следующего дня буря прекратилась, белые тучи словно испарились, открыв неестественно тусклое маленькое солнце, которое больше слепило глаза, чем давало свет. Его лучи были похожи на копья, они кололи, причиняли боль. Ледяной воздух стал идеально чистым и прозрачным, видимость поражала воображение. И тогда на безоблачном горизонте Ашамаэль увидел огромный тёмный монолит, который выделялся на фоне других скал. Это и были врата. Но не стоило обманываться – до прохода было ровно столько, сколь рассчитал эльф.

Стоило ожидать, что скакун долго не продержится. Несчастное животное споткнулось на ровном месте – когда до врат оставалось совсем немного – и начало падать вместе со своим всадником. Пролетая над головой своего скакуна, Ашамаэль уловил какое-то движение в снежных барханах. Местные жители решили встретить незваного гостя. Перебирая в голове боевые заклинания, чёрный маг встал на ноги. Прямо на его глазах из снега вылезли целые полчища тёмных тварей. В основном это были мелкие миньоны и упыри, подобно тем, что были в храме, и всякого рода нежить. Твари заполонили собой практически всё пространство вокруг врат, оставив лишь свободное кольцо вокруг Ашамаэля. Но они медлили, словно позволяя колдуну сплести оборонительные чары. Чем Ашамаэль и воспользовался. Без тени страха эльф с холодной точностью и решительностью сплёл вокруг себя щит из молний и льда. Нельзя было позволять ужасу сковать свой разум, и эльф знал, как обратить страх в гнев, дающий силы. Вокруг чародея заискрились белые потоки, и он готов был пустить их в ход, когда твари внезапно расступились, образовывая коридор, ведущий к вратам. Маг нерешительно замер в окружении этих тёмных существ. Гудящий щит постепенно истончился и исчез. Не выпуская из рук боевых заклинаний, Ашамаэль двинулся вперёд. И когда он проходил мимо заполонивших пустоши существ, те преклоняли колени перед ним, словно приветствуя званого гостя. Эти триста метров оказались мучительно длинными – скорее всего оттого, что Ашамаэль не переставал пытаться понять, что же всё-таки произошло. Вокруг врат также было свободное пространство. Шесть исполинских, обнажённых по пояс существ, отдалённо похожих на людей, с пылающими белыми глазами и угольно-чёрной кожей кивнули гостю и взялись за толстые цепи, которые крепились к огромным вратам подземного города. Врата эти поражали воображение своей высотой – в три раза выше стен Талании, – а угольный камень был покрыт замысловатыми рунами, часть из которых были выполнены светящимися ярко-синими кристаллами, что вспыхнули яркими светом, как только врата начали открываться. Проход вёл в подобие гигантского кургана, а внутри была непроглядная темнота. Огромные каменные ставни с гулом раскрылись пред колдуном, который замер напротив грядущей тьмы в непонятном благоговении. Но от эльфа не ушло, что основания врат были словно искромсаны чьими-то когтями, где-то блестела замёрзшая кровь, обретшая неопределимый оттенок.

Спустя долгое временя врата, наконец, открылись, и тёмный чародей ступил во тьму. Как Ашамаэль и предполагал, пафосно зажигающихся факелов не последовало. Врата начали закрываться за спиной эльфа, и он остался в кромешной тьме, которую до этого дня многие тысячелетия никто не беспокоил. В руке ледяного чародея вспыхнул синий огонь, разогнавший тьму и осветивший бесконечные ряды чёрных ступеней, ведущих куда-то вниз. Казалось бы, бесконечный спуск вывел чёрного чародея в огромный зал. Он был настолько велик, что в густой тьме не было видно ни стен, ни потолка. Колонны толщиной в крепостную башню подпирали невидимый потолок, но, даже несмотря на это, в зале можно было размещать многотысячные легионы. А вот между исполинских колонн чёрного колдуна ждал сюрприз. Не армии нежити, не огромный монстр и даже не дракон. Восемь человек. Семь магов и один паладин.

"Теперь всё сходится..." – Ядовито улыбнувшись, Ашамаэль преодолел последние ступени и взошел под чёрные своды некогда гномьего зала, который за много лет не утратил своего величия. Приближаясь, чародей с негодованием рассмотрел в паладине Файрана. Но не раздражение, не злость появились на лице эльфа – негодование и пренебрежение отразились на нём. Паладин тут же выступил вперёд. За его спиной стояли семеро магов – судя по одежде, так называемые охотники на отступников, маги, которые специализировались на борьбе с чернокнижниками, некромантами и прочими представителями тёмной стороны магии. Все они были одеты в тёмно-золотые и коричневые одежды, балахоны их были с более короткими полами, а вместо свободных рукавов, к которым привыкли другие маги, манжеты, заправленные под перчатки. На их плечах были тёплые меховые плащи – эльф, быть может, не заметил, но здесь было не теплее, чем на поверхности. Один из магов был в просто ужасном состоянии и еле держался на ногах – видимо, именно он использовал магию, чтобы прорваться сюда и суметь открыть, а потом и закрыть, ворота. А Файран, этот глупый сопляк, кроме презрения у Ашамаэля он ничего более не вызывал. Его новые доспехи, конечно, впечатляли. Эти широкие наплечники, золотая и серебряная сталь, в одной руке большой каплевидный щит, а в другой– крылатый шлем. На поясе висел меч-бастард. Но в этой новой оболочке он оставался всё тем же ничтожеством, хотя лицо его и несколько посуровело.

– Падаан, я прошу тебя...

– Убить вас быстро? Хорошо! Я сегодня великодушен, – тёмный чародей театрально взмахнул руками, перебивая младшего брата.

– Ты никогда не слушал. Потому Тьма ослепила твою душу.

– Но она открыла мне глаза! – парировал колдун.

– Падаан, я даю тебе шанс. Если сейчас ты повернёшь назад и больше не вернёшься сюда, мы не будем тебя преследовать и дадим уйти с миром.

– Ещё чего, – фыркнул Ашамаэль. – Я слишком долго шёл сюда, чтобы сейчас просто развернуться и уйти.

– Ты не понимаешь к чему идёшь! Хотя магистр Фирисий мне так ничего и не объяснил, он дал мне понять, что здесь таится такое зло, которое даже тебе не снилось в страшных снах.

– Если ты такой трус, тогда сам проваливай отсюда, – эльф начинал злиться, и в ледяном насмешливом голосе мелькнули нотки раздражения. Хотя его лицо и несколько изменилось, когда Файран упомянул великого магистра и бывшего учителя Ашамаэля. – Мне плевать, что здесь таится – стражи у врат пропустили меня! И здесь лежит ключ к моей свободе!

– Мне сказали, что ты связан с каким-то демоном, – вперёд выступил один из магов. – Но у тебя ещё есть шанс вернуться к свету, я вижу это. Идём с нами, и мы вместе одолеем адское отродье.

– Заткнись, ты, навозный червь, жалкое подобие мага! – рявкнул Ашамаэль. И даже опытный чародей вздрогнул, когда от эльфа повеяло неестественным холодом, который ощущался даже здесь. – С вами я разберусь позже.

– Видно, Тьма поразила и твой разум... – в голосе Файрана прозвучало столько сожаления. Сожаления! Да как он смеет?! – Значит, ты должен умереть здесь.

– Да ты не сможешь этого сделать, слабак! – засмеялся чернокнижник, и в его руке вырос ледяной меч. Файран надел шлем и с лязгом обнажил свой клинок, резко выступая вперёд и сразу блокируя брата, дабы тот не добрался до магов. Наивный паладин считал, что может остановить магию, и это, конечно, у него не получилось. Ашамаэль нанёс первый молниеносный удар, чёрная молния сорвалась с его руки и ударила в раненого мага. Тот сразу же упал, сражённый насмерть – жалкие светлые колдуны даже не успели начать плести хоть какое-то защитное заклинание. Далее скрестились клинки братьев. Пара быстрых ударов звоном вторила грохоту молнии. Два эльфа закружились в смертельном танце. Хотя Файран и был медленнее за счёт брони, но в его руках было больше силы, и мечом он всегда владел искуснее. Но у Ашамаэля была ловкость, изощрённое коварство и беспринципная жестокость, притом, что младший брат сражался с благородством. Краем глаза маг видел, что оставшиеся мракоборцы уже были готовы пустить в ход свои заклинания. Чернокнижник резко прервал схватку и отпрыгнул в сторону. Тут же затрещали ярко-жёлтые молнии, и огненные шары с гулом полетели в сторону падшего эльфа. В воздух поднялись каменная крошка и пыль, молнии выбивали искры из чёрного дымчатого щита, что вырос в руках Ашамаэля. Как только отгремел шквал заклинаний, чёрный маг подметил, что ему с трудом удалось сдержать напор, но силы на контратаку ещё есть. Взмахом руки эльф создал чёрный хлыст и направил его через Файрана на магов. Паладин успел заблокировать заклинание брата, но один из магов не смог сдержать удара – сверкающий щит с треском порвался, второй чародей был смертельно ранен. Бой продолжился. Файрана окружила сияющая аура, и тот вновь ринулся в атаку. Паладинский свет слепил глаза, жёг кожу, но Ашамаэль какое-то время мог не обращать на это внимания. Охотники, наконец, показали всю свою мощь, и теперь чёрный маг вынужден был сражаться не только с Файраном, но и отбивать магические атаки. Лязг стали, звуки ударов чередовались глухими ударами и вспышками заклинаний. Хотя Ашамаэль и не слишком напрягал свои силы, дабы сдерживать напор врага, все же не успевал ответить ни на одну атаку. Но в какой-то момент Файран ошибся, и чернокнижник воспользовался этим промахом. Нырнув за спину воина, эльф нанёс удар в спину, который, впрочем, оказался не смертельным, но воина на какое-то мгновение из боя вывел. И пока паладин приходил в себя, Ашамаэль направился к пятерым светлым магам, которые были не просто истощены, так теперь ещё и вынуждены сражаться с могучим чернокнижником.

Эльф вытянул руку, прошептал заклинание, и на врагов сорвались тысячи чёрных игл, разя насмерть слабую плоть. Но Ашамаэль раскрылся, и шквал светлых заклинаний обрушился и на него. Светлые копья, молнии и огненные стрелы били в плоть, рвали белую одежду и кожу. Сквозь какофонию вражеских заклинаний эльф разглядел, как два охотника пали замертво, а один из них был ранен. Количество магов сократилось до троих. Ашамаэль игнорировал паладина – тот ни за что не ударит в спину.

"...Ведь это подло. Ха!" – А пока Файран нагонит Ашамаэля, будет уже поздно. Атаковать всего лишь троих чародеев было проще, и чернокнижник быстро перешёл в нападение, заставив теперь светлых магов блокировать чёрные как смоль стрелы, вспышки губительной энергии и ледяные копья. Ашамаэль почти вплотную приблизился к светлым магам, когда Файран наконец нагнал его, выскочив из-за плеча искаженца. Острая сталь рассекла грудь, и тёмный колдун с болезненным воплем повалился на землю, не сумев удержать равновесие. Впрочем, рана была не слишком серьёзной – от подобного умирают долго и мучительно, истекая кровью, если не оказать помощь. Охотники победоносно готовили заклинания пленения, пока Ашамаэль спешно отползал в сторону, зажимая тонкой рукой рану на груди. Хотя эльф и потерпел поражение в первой схватке, у него ещё оставался последний шанс отыграться. Ашамаэль уже ощущал, как сверкающие оковы опутывают его истерзанное тело. Окровавленные губы зашевелились, читая заклинание, и, когда свет принял форму цепей, из тела чародея вырвалась тёмная энергия, породив огромной силы взрыв, поразивший и Файрана, и троих магов. Оковы вдребезги разлетелись, издав звон, слившийся с гулом взрыва и замеревший в воздухе. Чародей с трудом поднялся на ноги и увидел, что один из магов ещё жив. Он-то ему и нужен! Превозмогая боль, эльф ринулся к раненому, перешагнув неподвижное тело младшего брата. Ашамаэль не заметил, что рука паладина шевельнулась в сторону лежащего недалеко меча. Или не захотел заметить.

Тонкие окровавленные пальцы сомкнулись на лице раненого мага и вспыхнули алым светом. Охотник изогнулся в агонии, отдавая свои последние жизненные силы тёмному чародею. Мелкие раны на теле Ашамаэля мгновенно затянулись, но серьёзные раны никуда не делись – лишь кровь остановилась. Но проблемы бренной оболочки были не важны – нужно было двигаться дальше! Даже не оглянувшись на тело брата, словно тот был лишь рядовым противником, маг двинулся дальше. Впрочем, причины такого невнимания крылись несколько глубже. В глубине души великий чёрный маг боялся, что брат жив. И его придётся добить. А если дрогнет рука? Если он не сможет поднять руку на родного брата, пусть и ненавистного? Тогда лучше пусть снова выживет и погибнет от лап тварей за вратами. Чародей уже слышал, как они открывались, как ликовали орды тёмных существ, чуя запах крови светлых магов. И углубляясь вдаль мрачного бескрайнего зала, чернокнижник услышал, как т твари вломились следом за ним. Ашамаэль лишь на мгновение замер, борясь с собой, чтобы не обернуться, и ещё более быстрым шагом двинулся дальше. Словно обгорелые белые змеи за магом волоклись оборванные полы балахона. Изодранные рукава и плащ делали мага тьмы ещё более устрашающим.

Ашамаэль стремительно мчался навстречу своей судьбе, даже не осознавая, что ждёт его впереди.

***

Прихожую мрачного зала заполонила нечисть, устроив кровавый пир. Но они словного огня сторонились лежащего без чувств Файрана. От тел поверженных магов не осталось даже пятен крови – голодные твари поглотила всё без остатка. Но ни Файран, ни его оружие не были тронуты, и оставалось великой тайной, кто же его оберегал в этот час – Создатель или же хозяин этих тварей. Странный шёпот привёл паладина в сознание, поднял его на ноги и заставил пойти дальше, преследуя совершенно неясную цель. Шёпот этот был до боли знаком светлому воину, но он никак не мог вспомнить, не мог понять, его волю словно парализовало ядом смертоносного хищника. Но голос этот манил Файрана, манил в самую глубь подземного города, следом за старшим братом.

***

Чернокнижник вскоре покинул зал и сразу же вышел на каменный чёрный мост, который повис над множеством таких же переходов. Над головой колдуна была точно такая же картина. Мосты эти уходили в другие двери, вели в разнообразные каменные и железные постройки с множеством этажей. Всё здесь будто было покрыто сажей и имело угольно-чёрный оттенок, словно когда-то тут бушевали огненные реки.

Спускаясь по бесконечным переходам, чернокнижник вскоре увидел то, что происходило на дне этой бездны переходов. В чёрной рыхлой земле текла река самой настоящей крови – тёмно красной, густой и, кажется, свежей. А вокруг кишели разные мелкие твари, которых Ашамаэль уже видел и в храме, и на поверхности. Ни один не поднял головы, все они словно не видели тёмного колдуна, который замер уже совсем недалеко от них. Ашамаэль долго стоял на месте, словно каменное изваяние, но вскоре взял себя в руки и наконец спустился к алой реке. Вокруг не было ни одного источника света, но эльф всё видел, словно бы странный серый свет струился откуда-то осверху. Проходя мимо тварей, маг никак не мог избавиться от державшего его напряжения. Увидев себя в отражении алой глади, Ашамаэль не сдержал смешка. Покрытый копотью, грязью, с изорванной одеждой, он отлично вписывался в жуткий антураж мёртвого города. Врагов было так много, а чернокнижник так спешил... Совсем забыл про оборону. Но сейчас не время задумываться о том, что случилось бы, не окажись под рукой Ашамаэля никого живого, чтобы залечить раны. Присев на берегу реки, чародей аккуратно повёл кончиками пальцев по реке. Алая жидкость оказалась тёплой, густой, со стальным привкусом. Сомнений не оставалось – это кровь. Что же за зло здесь обитает? Ашамаэль перечитал много книг, и единственные, где упоминались кровавые реки, горы не разлагающихся трупов и других подобных сцен, были книгами древними и недостоверными, где говорилось о неком Дартазаэле, брате Создателя, который сошёл с ума, правя миром мёртвых. Но это не могло быть правдой, – рассуждал Ашамаэль, – ведь сам факт существования Создателя является лишь мишурой, красивой ложью. Значит и брата – Дартазаэля – быть не могло. Возможно, здесь обитает какой-нибудь обезумевший маг, насылающий иллюзии и наваждения настолько искусные, что даже Ашамаэль – знаток иллюзорных школ – не смог распознать обмана и принял всё за чистую монету.

Отогнав все эти мысли, колдун двинулся дальше – вверх по течению кровавой реки. Теперь твари вокруг оглядывались на мага, но этим и ограничивались, словно неведомая сила сдерживала их.

***

Ашамаэль искал дорогу самостоятельно, а тем временем неведомая сила вела Файрана прямиком в ложе владыки этих мрачных подземелий. И вот, казалось бы, бесконечный коридор наконец-то вышел в саму Бездну. Сквозь готические арки с узкими элегантными столбами виднелась лишь бескрайняя чернота. Конечно, царство тьмы не находилось именно под землёй – владыка Бездны провёл паладина тайными путями сквозь множество планов и измерений, тратя на это и без того скудные силы. И вот коридор резко оборвался в бесконечную тьму, к паладину вернулось его сознание, и он узрел самого Дартазаэля. Но был это не тот великий бог, что создал когда-то безумие, а сверженный и униженный изгой. Он повис посреди чёрной пустоты, подвешенный на цепи, сковывающие руки, ноги и тело бога. Цепи эти уходили далеко во мглу. Одновременно человеческое, но и нечеловеческое тело было обнажено, истощено и немощно, лишь чёрная кожа глянцевыми отблесками от неизвестных источников света выдавало еле заметное движение. Дартазаэль поднял опущенную голову, обвенчанную тремя парами длинных рогов, и бесконечно белые глаза в упор посмотрели на Файрана. Эльфа словно сковали тиски, а низвергнутый бог расхохотался хриплым нечеловеческим смехом.

– Файран Файон, легендарный паладин Сиралиона! Ты наконец явился ко мне, прислушался к моим словам... – прохрипел Дартазаэль. Широкая, словно в безумном оскале, пасть так же сверкала странным белым светом.

– Так вот, о чём недоговаривал магистр... – прошептал эльф, заворожёно смотря на пленённого бога.

– Он и сам не знал, глупец! – рявкнул Дартазаэль, подавшись вперёд, отчего его немощное тело начало раскачиваться на цепях. – Только архимаг знает эту тайну, но он слишком жалок, чтобы её раскрыть... Но ты ведь не за этим здесь, верно, мой светлый друг?

– Но и не ради тебя, – всё так же тихо отозвался паладин, чью душу начинал сковывать страх. Губы зашевелились в молитве.

– Ха! Не будь же ты проклятым идиотом, как и все они! – тело Дартазаэля задрожало от смеха. Возможно, паладину и казалось, но тело низвергнутого бога с каждым словом становилось мощнее, словно жизнь вновь возвращалось в него с каждым словом молитвы эльфа. – Молишься своему Создателю, пытаешься остановить своего амбициозного брата... Знаешь, ведь он даже не подозревает о моём существовании. Он даже не верит в меня! Но он всё равно придёт сюда. Быть может, не столь скоро. А может, и вовсе нескоро. По гномьим городам можно плутать столетиями. Но мои слуги пропускают его... Пока. Так что его визит сюда – вопрос времени.

– Тогда зачем тебе я? Хочешь стравить нас вновь? Хочешь потешить своё извращённое чувство юмора, развеять скуку?

– О, нет. Ашамаэль, как он теперь себя называет, легко встанет на мою сторону. Но он не будет первым. Первым моим верным слугой, моей десницей, будешь ты! Отринь свет!

– Никогда! – паралич спал, Файран резко отпрянул и выхватил меч, который тут же вспыхнул ярким светом. Дартазаэль болезненно вскрикнул, но вновь рассмеялся.

– А, ну да, ну да... Ты же служишь Создателю. Всесветлейший отец. Так узри же того, кому ты так верно служишь!

И свет погас. В следующее же мгновение вновь паладину вернулось зрение, и тот в странном благоговейном восторге обнаружил себя в чертогах богов. Вокруг всё сверкало золотом, ослепительным серебром. Белоснежные, словно из облаков, колонны подпирали небосвод. С трудом сдерживая дрожь в ногах, Файран начал подниматься по выбеленным ступеням – под белую каменную крышу, в залы, где обычно собирались светлые боги. Там же должен был стоять и престол Создателя, за могучей его спиной – кузня мира. Но войдя в божественные чертоги, украшенные золотыми и белыми полотнами, эльф не увидел богов. Там было пусто и пахло отчаяньем. А то, что Файран увидел на престоле Создателя, повергло его в ужас. Это был немощный старик. Хотя он и был исполинских размеров, некогда мощное тело, прикрытое белой туникой, дряхлело на глазах. Некогда прекрасный лик исказила гримаса боли, длинные седые волосы спутались, а борода доходила до самых стоп. А глаза, человеческие глаза, в отупении смотрели прямо перед собой. Худая старческая руки сжимала подлокотник. Нимб над челом Создателя был еле виден.

– Он в коме, доходит до тебя, святоша? – прошептал рычащий голос над ухом Файрана. – Он не выдержал происходящего в мире, он сломался. Да, он жив... Он продолжает править мирозданием и даже порой внемлет молитвам детей своих. Но он скоро умрёт. И тогда мир обратится в прах. Но ты же этого не можешь допустить, верно, Файран? Помоги мне освободится, я взойду на трон Создателя и всё верну на свои места.

– Я не допущу, чтобы он погиб! – голос паладина зазвенел в божественных чертогах. – Я не позволю тебе причинить ему вред!

– И что ты сделаешь? – с издёвкой отозвался голос Дартазаэля. – Помолишься Создателю?! – и ревущий хохот содрогнул стены. Всё вокруг задрожало. – ТЕБЕ НЕ ОСТАНОВИТЬ ГРЯДУЩУЮ ТЬМУ!!!

Голос низвергнутого бога превратился в непрекращающийся рёв, подавляющий любую волю к сопротивлению, разрывающий связь со здравым смыслом. И вновь всё погрузилось во тьму; когда Файран открыл глаза, то снова обнаружил себя на границе Бездны. Сомнений не оставалось – Дартазаэль как-то питался силой паладина, ведь его тело стало более мощным, сильным, а глаза теперь светились неудержимым белым огнём. Впрочем, он продолжал висеть закованным в толстые чёрные цепи.

– Моё предложение в силе, Файран Файон. Помни, что здесь уже собрались целые легионы мертвецов и тёмных тварей. Стоит мне спустить их с поводка, и они разнесут весь твой жалкий мир. А когда я наконец – между прочем, благодаря тебе, святой воитель – освобожусь, даже небесная рать бросит своего бога! Они все пойдут за мной, и я устрою Великую Чистку! Ты же не хочешь, чтобы близкие тебе люди попали под неё? Ты не хочешь, чтобы страдали невинные? Желаешь ли ты, чтобы ТВОИ родители встали в рядах мертвецов моего легиона? У тебя есть шанс помочь им – лишь встань на мою сторону.

– Никогда, – страх внезапно отступил. В паладине закипала ярость, и пальцы, закованные в сталь, со скрипом сжали рукоять меча-бастрада, который вновь с новой силой вспыхнул ярким светом. Паладин сделал несколько медленных шагов назад. Глаза его яростно сверкали под прорезями крылатого шлема. – Тебе никогда не сломить мою волю. Возможно, мир обречён... Возможно, реки крови затопят его. И Создатель... умрёт. Но я никогда не позволю своей воле сломиться! Здесь и сейчас я умру за своего бога!

И Файран Файон с яростным воплем кинулся к обрыву коридора, прямо на повисшего в Бездне Дартазаэля. В момент, когда его стопы оторвались от пола, эльф уже буквально весь источал свет. Свободный полёт, эльф в глухой тишине слышал лишь биение собственного сердца и тяжёлое дыхание. Паладин замахнулся мечом и был готов нанести удар низвергнутому богу, чтобы либо победить, либо умереть. Воин готов был поклясться, что в пылающих глазах бога мелькнул ужас. Но вновь раздражающий смех огласил чёрную пустоту. Вспышка. И разъярённый паладин с грохотом влетает в скалу. Низвергнутый бог просто вышвырнул хамоватого паладина из своей обители в какие-то горы.

– Ха, маленький бунтарь! Мне это нравится... – прошелестел голос Дартазаэля в голове эльфа. – Что ж, тебе стоит только согласиться на моё предложение. Решайся!

===