Текст книги "Хамза"

Автор книги: Камиль Яшен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 43 страниц)

2

– Вам не нужно ходить к Дюндару, – сказал Якуб. – Он сильно изменился. Деньги испортили его. Он стал похож на тех, с кем раньше боролся сам... Мы все узнаем и без Дюндара. И литературу отправим без него.

– Но я уже приготовил маскировку для своего прихода к Дюндару, – сказал Хамза.

– Какую маскировку?

– Сборник собственных стихов в авторском переводе на арабский и турецкий.

– Отнесите рукопись, но о наших делах не говорите ни слова.

– А письмо из Индии передать можно? Которое написал Хуссейн?

– Нужно. Иначе он даже не посмотрит на ваш сборник.

Они сидели на старом арабском кладбище на окраине Дамаска. Якуб, молодой мужчина лет тридцати, с небольшой бородкой и аккуратно подстриженными усами, часто смотрел направо и налево, оглядывался назад.

– Вы ждёте кого-нибудь? – спросил Хамза.

– Нет, мне просто не понравился человек, который встретился нам перед входом на кладбище, – ответил Якуб. – Я уже сталкивался с ним сегодня два раза.

– За вами следят?

– Пока нет, но всё может случиться... Идите первый. Направо и вдоль забора. Увидите лестницу, спуститесь по ней и попадёте в торговые ряды... Встретимся послезавтра на базаре, возле лавки французского менялы. В полдень... Если с вами что-нибудь произойдёт до этого, дайте знать моей сестре. Её зовут Рабия. Она работает танцовщицей в ночном клубе на главной площади.

Хамза дошёл до кладбищенской ограды. Низкая кирпичная стенка была полуразрушена. Он сделал несколько шагов, и вдруг сзади раздались крики.

Хамза оглянулся. Сквозь листву деревьев было видно, как бежит между могилами Якуб. Его преследовали несколько человек.

– Стой! Будем стрелять! – кричали они.

Якуб, не останавливаясь, перепрыгнул через какой-то памятник, вскочил на ограду...

Раздался выстрел.

И Якуб, потеряв равновесие, рухнул обратно на кладбище.

Что-то толкнуло Хамзу в сердце. Забыв обо всём, он бросился к тому месту, где упал Якуб.

Три человека – штатский и двое в полицейской форме, молодой и постарше, – склонились над телом. Хамза, растолкав их, опустился на землю.

Якуб был жив...

– Что тебе здесь надо?! – схватил Хамзу за плечо молодой полицейский.

– Я врач, табиб!..

– Он был вместе с ним! – закричал штатский. – Я их видел вместе!

– Кто ты такой? – Пожилой полицейский расстегнул кобуру.

– Паломник... Был у гробницы пророка...

– Документы!

– Он врёт!-надрывался штатский. – Они встретились около входа!

– Замолчи! – оттолкнул его молодой полицейский. – Ты всегда всё путаешь... Здесь написано, что он действительно возвращается из Мекки...

– Что делал на кладбище? – рявкнул старший полицейский.

– Молился... И вдруг выстрел, человек упал... Он ранен в ногу, его надо перевязать...

– А как ты оказался в Дамаске, паломник? – схватил Хамзу за рукав штатский сыщик.

– Я заехал по дороге из Мекки к известному издателю Дюндару-эфенди... У меня есть письмо к нему. Вот оно!

Письмо возымело действие. Штатский, плюнув с досады, отошёл в сторону.

– Ладно, перевязывай, – согласился младший полицейский, – вон сколько крови натекло.

– Ну и пусть течёт! – выругался старший. – Может, он ещё сдохнет здесь как собака... Не тащить же нам его на себе в город.

– Начальник не любит мёртвых преступников. За них никто никогда не даёт никакого бакшиша.

Поздно вечером Хамза подошёл к служебному входу ночного клуба на главной площади. Плечистый швейцар загородил ему дорогу.

– Это закрытый клуб, посторонним нельзя.

– У меня письмо к издателю Дюндару-эфенди.

Швейцар взглянул на конверт, осклабился:

– Проходите, бей-эфенди. Желаю приятного отдыха, бей-эфенди.

– А где я смогу найти танцовщицу Рабию?

– Она всегда в своей комнате за сценой.

...Рабиёй оказалась высокая молодая женщина с двумя глубокими, резкими складками в уголках рта.

– Я от Якуба, – сказал Хамза, – он ранен...

– Когда?!

– Сегодня.

– Рана серьёзная?

– Не очень, в ногу. Но потерял много крови.

– Где он сейчас?

– В полиции.

– Я еду| – встрепенулась девушка.

– Сегодня не стоит, лучше завтра. Нужно что-нибудь передать?

– Мы условились встретиться... Если вам удастся поговорить наедине, без свидетелей, спросите – что делать паломнику? Он поймёт.

– Хорошо.

– Я еду издалека и никого не знаю в Дамаске...

– Вам негде ночевать?

– Почему же? Я остановился в гостинице.

– Нужны деньги?

– Дело не в этом. Мне нужно успеть получить от Якуба то, ради чего я приехал сюда... Ваш брат сказал мне, что в случае каких-либо неожиданностей я могу обратиться к вам...

– Вы уже обратились.

– Я не могу настаивать, но рана Якуба может оказаться серьёзной помехой в наших делах... Другими словами, я могу рассчитывать на вас в такой же степени, как и на вашего брата?

– Что вы имеете в виду?

– Вы смогли бы заменить Якуба? То есть, получив от него все инструкции, сделать то, что должен был сделать он?

– Я вижу вас впервые... И ничего не знаю о вас... Мне нужно всё проверить.

– Вы не доверяете мне?

– А почему я должна вам доверять?

– Но вы уже спросили у меня – нужно ли что-нибудь передать?

– Это было под впечатлением ваших слов о ране брата...

– И тем не менее это уже улика против вас.

– Я не боюсь никаких улик! У меня есть много друзей, которые смогут защитить меня от любых улик... А если вы провокатор, немедленно убирайтесь! Или вас вышвырнут отсюда!

– Я провокатор? – опешил Хамза. – Да ради вашего брата я рисковал сегодня жизнью!

– Кстати, почему вы говорите с таким акцентом? Откуда вы?

– Из России...

– Из России?! – Теперь была очередь удивляться Рабийи. – Может быть, вы скажете, что вы русский?

– Я узбек.

– Узбек?! Но как вас занесло сюда, в Дамаск?

– Возвращаюсь из Мекки, совершив паломничество. Я ведь уже называл себя паломником. А вы не обратили на это внимания.

– А дела с моим братом – это тоже паломничество в святые места?

– Дорогая Рабия, вы даже не подозреваете, какие важные для меня слова вы сейчас сказали... Чтобы покончить со всеми сомнениями, я задам вам последний вопрос. Вы знаете Хуссейна, который работает в Индии у Рабиндраната Тагора?

– Конечно, знаю. Это друг моего брата. Они вместе учились.

– Так вот, у меня есть письмо от Хуссейна к издателю Дюндару...

– Дюндару? – переспросила Рабия и, покраснев, опустила глаза.

– А вы знаете Дюндара?

– Это... это мой хороший друг...

– Я кажется, задал бестактный вопрос, извините меня...

– Ничего. Я танцовщица. Каждый вечер я выхожу полуголая на глаза к десяткам мужчин... А Дюндар мой покровитель. В моём ремесле нельзя жить без покровителей... Когда-то Дюндар был близок с братом, но потом их дороги разошлись. Дюндар организовал прогрессивное издательство и очень быстро разбогател. Появились новые друзья, и он перестал быть борцом против господства Османской империи над арабскими землями...

– А был им?

– Был.

– Но ведь он же турок...

– За это и любил его мой брат, что он, будучи турком, боролся здесь против владычества турок над арабами.

– Может быть, я опять задаю нескромный вопрос... Скажите, Рабия, в ваших жилах течёт только арабская кровь?

– Нет. У нас с Якубом один отец, но разные матери. Моя мать была гречанка.

– Якуб успел посоветовать мне не иметь с Дюндаром никаких дел...

– Вот теперь я могу доверять вам полностью! – засмеялась Рабия.

– Но это было до его ранения... Сейчас всё изменилось. И в новой обстановке, наверное, было бы просто неправильно не попытаться хоть как-то использовать письмо Хуссейна...

– Хуссейн никогда не написал бы письмо новому Дюндару... Скоро мой выход... Я обещаю вам, что, если завтра Якуб сумеет мне всё объяснить подробно, я постараюсь заменить его и сделать всё так, как это сделал бы он сам. Что же касается письма Хуссейна... Ладно! Я поговорю с Дюндаром о вас, и, может быть, вам удастся использовать это письмо.

– А как вы объясните Дюндару знакомство со мной?

– Я скажу, что мой адрес вам дали в Индии.

– Когда вы увидите Дюндара?

– Сегодня, конечно...

Подъезд роскошного особняка издателя Дюндара охранял привратник. Хамза поднялся по ослепительной мраморной лестнице на второй этаж.

– О, дорогой хаджи! Как я рад вас видеть! – встретил его на площадке хозяин особняка.

Это был среднего роста с очень здоровым цветом лица мужчина – живые серые глаза, высокий лоб, подвижные руки, чуть намечающаяся полнота.

Дюндар провёл Хамзу в свой кабинет.

– Я уже многое знаю о вас: были в Мекке, по дороге завернули к Тагору, видели там наших друзей... Теперь вы должны удовлетворить моё любопытство. Ну как выглядит мир? Как живут люди? Какие изменения происходят на нашей планете?

Дюндар был из той категории людей, которые на все вопросы, задаваемые своим собеседникам, сами же предпочитают и отвечать. Хамза не успел рта раскрыть, а Дюндар уже разразился пространнейшей речью, в которой разрешил сразу все мировые проблемы – и международную обстановку, и экономические трудности, и рост беспорядков, и попустительство властей, и конфликты отцов и детей, жён и мужей, братьев и сестёр, левых и правых, чёрных и белых, богатых и бедных.

"Кого же он напоминает мне?" – вспоминал Хамза, глядя на оживлённо жестикулирующего издателя, и вдруг вспомнил – Алчинбека их общей молодости в медресе.

– Господин Дюндар, – улучив минуту, перехватил Хамза инициативу разговора, – у меня к вам два вопроса. Первый – чисто литературный. У себя на родине, в Туркестане, я издал несколько поэтических книг. Сейчас, путешествуя к гробнице пророка Магомета и из Мекки сюда к вам, я имел в дороге много свободного времени и составил по памяти сборник своих лирических стихотворений, одновременно переводя их на арабский и турецкий языки. Не могли бы вы с присущим вам опытом и вкусом оценить эту рукопись и в том случае, если она понравится вам, выпустить её в своем издательстве?

Дюндар молча смотрел на посетителя.

– Вы, кажется, должны мне что-то передать из Индии, – сказал он наконец.

– Да, да, вот письмо для вас, из которого вам станет понятно и моё второе дело, имеющее, если так можно сказать, несколько иной, прямо противоположный первому характер.

Хозяин кабинета быстро вскрыл конверт, бегающим взглядом почти мгновенно прочитал письмо.

– Ваш первый вопрос для меня абсолютно ясен. Над вторым я должен подумать... Рукопись захватили?

– Пожалуйста.

– Сейчас я прочитаю ваши стихи. А чтобы вам пока не скучать, пойдёмте познакомлю со своей дочерью. Надеюсь, она сумеет развлечь вас.

Они прошли через анфиладу комнат, и в уютной, по-европейски обставленной гостиной из-за рояля поднялась миловидная девушка.

– Сурайя, – представил дочь хозяин дома. – А это гость из далёкого Туркестана. Побеседуйте, мне нужно немного поработать.

Дюндар вышел.

– Вы совершили хадж? – вежливо спросила девушка.

– Да, а теперь возвращаюсь домой.

– Хотите послушать музыку?

– С удовольствием.

Сурайя села за рояль, и звуки наполнили комнату. Дочь Дюндара играла хорошо, старательно, и на Хамзу нахлынули мысли об оставшихся за многими тысячами километров родных, близких, друзьях, знакомых... Нежный профиль девушки кого-то напоминал ему. Кого? Зубейду? Ачахон?.. Как там Аксинья с сыном, отец, Степан, другие?..

– Вы никогда не играли на рояле? – выплыл издалека голос Сурайи.

– Нет, никогда.

– Хотите, я научу вас?

– Хочу...

Девушка взяла палец Хамзы в свою мягкую руку и несколько раз дотронулась им до нескольких клавишей подряд.

– Это гамма. В ней семь нот – до, ре, ми, фа, соль, ля, си... ноты повторяются... Вот снова – до, ре, ми, фа, соль, ля, си... Но уже на одну тональность выше. Понимаете?

И Хамза вдруг мгновенно понял соответствие расположения клавишей и звучания нот. На тысячную долю секунды его глубоко охватило давно уже не приходившее к нему вдохновение...

– Разрешите мне попробовать самому...

– Пожалуйста.

Он тронул пальцем одну клавишу, вторую, третью, четвертую, пятую, шестую... И ещё раз... И ещё...

– Вы действительно никогда не играли на рояле? – удивлённо спросила Сурайя.

– Нет, никогда.

– Но у вас же получилась совершенно законченная мелодия!

– Я играю на струнных национальных инструментах – дутаре, тамбуре...

– И тем не менее это совершенно невероятно, чтобы человек, впервые подошедший к роялю, сразу сыграл мелодию!.. Вы не обманываете меня? Вам никто не объяснял принцип устройства клавиатуры?

– Вы сами только что объяснили...

– И вы сразу всё поняли?

– Может быть, не понял, а почувствовал...

– Если всё это так на самом деле, то вы просто очень талантливый человек... И к музыке особенно!

– Я пишу стихи... Наверное, привычка к поэтическому ритму помогает правильно подбирать ноты.

– Вам надо учиться! – блестя глазами, воскликнула Сурайя. – У вас огромные способности!.. Вам нужен хороший педагог, вы очень быстро научитесь играть...

Хамза улыбался.

– У меня на родине редко можно встретить рояль, а тем более педагога...

– Хотите, я подарю вам этот рояль?.. Он ваш! Берите!

Хамза засмеялся.

– Я ещё никогда не встречал паломника, возвращающегося из Мекки с роялем...

В комнату вошёл Дюндар.

– Папа! Папа! – закричала Сурайя, подбегая к отцу. – Ты привёл к нам в дом великого музыканта!

– И, кажется, гениального поэта, – тихо сказал Дюндар.

Он подошёл к Хамзе.

– Я прочитал ваши стихи. Это всё очень и очень хорошо. Я издам вашу книгу... Хотите получить аванс? Только не отказывайтесь – после такой дороги у вас не может не быть затруднений с деньгами... Вот чек. Сможете получить в любом банке... Кроме того, я приглашаю вас сегодня на ужин. Надо же отметить начало нашего делового сотрудничества. Придут нужные люди. Там и продолжим разговор о вашем втором деле.

Нужных людей было двое.

– Господин Хунейн, – представил Дюндар высокого, стройного, изысканно одетого араба в очках с золотой оправой. – Господин Генрих Хорст, вице-президент немецкого банка в Дамаске, мой компаньон по издательству.

Представительный, очень уверенный в себе голубоглазый блондин крепко пожал Хамзе руку.

Стол для ужина был накрыт в отдельном кабинете ночного клуба. Дюндар широким жестом пригласил всех садиться.

– Значит, побывали у гробницы пророка... – начал разговор Хунейн. – Какие же впечатления вынесли из путешествия по аравийской пустыне?

– Надеюсь, встречали не только паломников? – вступил в беседу Хорст.

– В пустыне сейчас можно увидеть самый разный народ, – ответил Хамза. – Людям стало тесно в старых, обжитых местах.

– А как вы нашли аравийские пейзажи? Много новых нефтяных вышек?

Хамза посмотрел на Хорста.

– Я не заметил даже старых. Близость к богу не позволяет отвлекаться на мирские дела.

– Но вы, конечно, слышали об аравийской нефти?

– Приходилось.

– Нефть прославит арабский восток на весь мир! – патетически изрёк Хунейн.

– И Османская империя станет ещё богаче, сильнее, – любезно улыбнулся Дюндар.

– Но без немецкого капитала, без немецкой армии и наших специалистов вы не сумеете освоить и защитить свою нефть, – поднял вверх указательный палец Хорст. – Надо быть реалистами, господа.

"Тёплая компания, – подумал про себя Хамза. – И араб Хунейн, и турок Дюндар ориентируются на Германию?.. Или каждый из них тянет в свою сторону..."

– Ближний Восток, – продолжал Хорст, – это зона наших интересов. У Франции есть Индокитай, у Англии – Индия, у России -Туркестан. И только у Германии нет ничего! Потому что она, как самое молодое государство в Европе, опоздала к рождественской ёлке времени, с которой история раздавала свои подарки. Но у Германии есть дух Бисмарка! Он создал нашу империю, а мы продолжаем развивать и укреплять её.

– О, Бисмарк! – восторженно прищёлкнул языком Хунейн.

– Да, Бисмарк – это была сильная личность, – кивнул Дюндар.

– Господин Хорст, – спросил Хамза, – а почему вы делите весь мир только на такие странные пары: Франция – Индокитай, Англия – Индия, Россия – Туркестан, Германия – Ближний Восток?

– А потому, что это всё зоны интересов великих держав, – строго сказал Хорст. – Такова логика истории и реальная ситуация. И она неизбежна – более развитая страна обязана помогать менее развитой и руководить ею.

– Я видел в Индии, – сказал Хамза, – как руководит этой страной Британия... Английские солдаты на моих глазах разрезали индусам подошвы ступней и тут же заставляли их голыми ногами ходить по земле... Наверное, для того, чтобы идея британского руководства вошла индусам, как говорится, в кровь и в плоть...

– Это крайности, – поморщился Хорст. – Разумное сотрудничество развитых и неразвитых стран исключает подобные эксцессы.

– А если менее развитая страна, – обвёл всех горячим взглядом Хамза, – вообще не хочет никакой опеки и желает развиваться как самостоятельное и суверенное государство?

– Вы имеете в виду Туркестан? – вкрадчиво улыбнулся Дюндар.

– Если менее развитая страна, – напористо продолжал Хамза, – хочет жить под одной крышей с более развитой страной, но не как бедная родственница или приживалка, а по-братски, одной дружной семьёй?

– Дорогой хаджи! – вскочил Дюндар. – Вот вы и сказали то, что я хотел услышать от вас! Это и есть продолжение нашего разговора о вашем втором деле и о том, о чем мне написали из Индии. Мы, турки, хорошо знаем, что идеи воссоединения Туркестана и Турции очень популярны у вас на родине... Османская империя – вот истинная мать всех мусульман!

"Врёт, – чётко решил для себя Хамза. – Из Индии ему не могли написать такое. Значит, использовать его не удастся. Значит, без Якуба ничего не получится. Значит, надо ждать Рабию".

– Но, может быть, я имел в виду совсем не Османскую империю... – сказал вслух Хамза.

– Вы говорили о будущем союзе всех мусульманских стран! – сверкнул золотой оправой очков Хунейн. – Когда родится единое, могучее, великое исламское государство, мы, арабы, будем править миром! И все мусульмане будут равноправны в нём! А ислам станет самой могущественной религией на земле!.. Я вас правильно понял, хаджи?

Хамза отрицательно покачал головой.

– Уж не Российскую ли империю имеет в виду наш уважаемый хаджи? – прищурился Хорст.

– Мусульмане – и православный царь?! – Впервые за весь вечер лучезарная улыбка сползла с приветливого лица Дюндара. – Но это немыслимо, невозможно, несоединимо!

– Прошу прощения, господа, но вы забываете ещё об одном варианте, – откинулся на спинку стула Хамза. – А если ни царя, ни Российской империи не будет?

– А что же там будет? Что там ещё может быть?

Все напряжённо смотрели на Хамзу.

– Насколько я понял, господа, мы ведём сейчас чисто теоретический спор, – улыбнулся Хамза, прислушиваясь к возникшей в главном зале ночного клуба протяжной мелодии восточного танца. – Стоит ли заниматься далёкими прогнозами? Тем более что начинаются, как мне кажется, выступления артистов, а это гораздо интереснее, чем наши бесконечные разговоры.

И он вышел из кабинета.

– Ну, хватит панарабской и пантурецкой болтовни, – сказал Хорст. – Когда он вернётся, сразу переходите к тому, ради чего я согласился прийти сюда.

В главном зале клуба танцевала Рабия. Движения её были изящны, легки, грациозны. Хамза невольно залюбовался гибким телом танцовщицы. Оглянувшись и видя, что за ним никто не идёт, он подошёл ближе и, дождавшись, когда Рабия увидела его, спросил одними глазами: ну как?

"Всё в порядке", – молча ответила Рабия.

Хамза вернулся в кабинет. Хорст сидел за столом, дымя сигарой. Дюндар и Хунейн стояли около зашторенного окна.

– Скажите, хаджи, – решительно поправил очки Хунейн, – мусульмане Туркестана ещё не согнулись под гнётом неверных? Они по-прежнему готовы встать под зелёное знамя пророка и восстать против белого царя?

Хамза, почувствовав перемену обстановки за время своего отсутствия, вопросительно посмотрел на Дюндара. Лицо издателя было непроницаемо.

– Восстание против царя? – повторил Хамза. – Вряд ли оно возможно сейчас.

– Но вы же говорили о варианте, когда в России может не остаться ни царя, ни империи, – напомнил Хорст.

– Это было только предположение, – пожал плечами Хамза. – А вообще-то я далёк от всего этого.

Он нашёл и несколько секунд не отпускал глаза Дюндара.

Издатель не опустил взгляда.

– Вы не должны быть в стороне от тех, кто хочет освобождения вашей родины, – приблизился вплотную к Хамзе Хунейн. – Мы поможем вам связаться с тем, кто борется за победу магометанства во всём мире.

– И что же я должен буду делать?

– Ничего особенного, мой дорогой хаджи, ровным счётом ничего, – подошёл Дюндар. – Как вы уже здесь слышали, мы иногда спорим между собой – даже у близких людей бывают разногласия. Но в главном мы стоим на одной позиции... Мы хотим, чтобы в Туркестане у нас было как можно больше верных друзей...

– И поэтому, если к вам в Коканд, – подхватил Хунейн, – или по любому другому адресу, который вы нам сообщите, будут иногда приезжать от нас наши друзья...

"Надо играть в открытую, – вдруг подумал Хамза, глядя на Дюндара. – Ведь он же сказал им, от кого я привёз письмо из Индии... Ведь они же сбросили маски..."

– Вы будете присылать ко мне ваших связных?

– Друзей, прежде всего друзей, – снова заулыбался Дюндар.

– Я буду иметь адреса, явки, пароли?

– Ого! – с интересом поднялся из-за стола Хорст. – Вы знакомы со специальной терминологией?

"Хитришь, шайтан, ты же всё знаешь обо мне от Дюндара... Надо выиграть время, надо обвести их вокруг пальца".

– Вы социалист? – усмехнулся Хорст. – А как же паломничество, гробница пророка?

– Даже в коране говорится о создании справедливого общества, – развёл руками Хамза, – о грехе богатства, об облегчении положения бедных...

– Вы принимаете наши условия? – Хунейн снял очки. – Если да, то сегодня же получите деньги.

– Я уже получил аванс за книгу стихов от господина Дюндара...

– Это будет гораздо больше!

"Выиграть время, выиграть время..."

– Мне надо подумать. Слишком много неожиданностей за один вечер... Разрешите мне сейчас уйти...

– Хорошо, идите, – сказал Хорст.

– Прощайте, господа...

– Если будет на то воля аллаха, то наши пути пересекутся ещё не один раз, – сладко пропел Хунейн.

– Я провожу вас, – предложил Дюндар.

Они вышли на улицу

– Коммерцию не надо путать с политикой, – сказал Дюндар, останавливаясь, – но если уж вы упомянули о моем авансе за вашу книгу, то знайте – я всё равно напечатаю её, чем бы ни окончились наши переговоры. И не останусь в убытке... В Стамбуле я издавал даже критику корана... и, как видите, до сих пор жив-здоров...

Ночью, в гостинице Хамзу разбудил стук в дверь.

– Кто здесь?

– Это я, – послышался голос Рабийи.

Хамза открыл дверь.

– Быстро собирайте вещи, – сказала Рабия, – внизу у ждёт экипаж.

– Все вещи?

– Да, все. Вы уезжаете.

...Резвый конь рывком понёс от гостиницы. Копыта прощально и звонко стучали по мостовой.

– Что случилось?

– Вас решили убить, вы бы не дожили до утра...

– Кто решил?

– Хорст.

– А Дюндар?

– Предлагал арестовать.

– За что?

– По обвинению в присвоении денег.

– Кто такой Хорст?

– Немецкий резидент в Дамаске.

– А Хунейн?

– Его правая рука.

– Я правильно понял вас во время вашего танца?

– Правильно.

Рабия протянула Хамзе запечатанный конверт.

– Здесь всё, что должен был сделать для вас Якуб.

– Как он?

– Я перевезла его в тюремную больницу. Через два дня устрою побег и спрячу в надёжном месте.

– А удастся?

– Здесь всё удаётся за деньги, за большие деньги. Впрочем, как и везде... Продам часть драгоценностей.

– Дюндар узнает о том, что вы помогли мне уехать?

– Конечно. Но он проглотит это. Я слишком многое вытерпела от него.

– А Хорст и Хунейн?

– Он договорится с ними. Или сторгуется.

– Я буду волноваться за вас...

– Вы рисковали собой ради Якуба. Теперь моя очередь.

– Литература будет отправлена?

– Конечно. В конверте адреса людей в Стамбуле, которые отправят вас дальше, до Варны.

– В Стамбуле? Но ведь в Стамбуле Дюндар сможет...

– Эти люди ему не по зубам.

– А куда мы едем сейчас?

– Нас ждут друзья. Вас посадят на пароход.

– Рабия, мне очень понравился ваш танец...

– Вы совсем не видели его...

– Но даже то, что видел, было прекрасно...

– А мне понравились вы сами.

– Рабия!..

– Молчите. Не надо никаких слов. Слова могут рассыпать это.

– ............

– ............

– ............

– ............

– ............

– ............

– Рабия, у меня к вам просьба.

– Говорите.

– Передайте Сурайе...

– Какой Сурайе?

– Дочери Дюндара...

– А-а...

– ...что я буду хорошо вспоминать о ней.

– Она вам понравилась?

– Она научила меня играть на рояле...

– Мужчины всё-таки очень жестокие люди. Даже лучшие, даже такие, как вы.

– Вы не поняли меня, Рабия!..

– Мы приехали. Выходите. Прощайте. Напишите мне, когда доберётесь до родины.

...От группы деревьев отделилась мужская фигура в турецкой феске. Не доходя шагов двадцати, остановилась.

– Товарищ Хамза?

– Я.

– Идите за мной...

Из Варны в Одессу вместе с грузом литературы его отправили морем на рыбацкой фелюге. Провожал пожилой седоголовый болгарин, называвший себя Венко.

В Одессе, в двух километрах от берега, ночью, груз принял человек, назвавшийся Назаром. Он же, купив железнодорожный билет до Коканда, посадил Хамзу на поезд.

В пути Хамзу застало начало первой мировой войны.