Текст книги "Вызов (дилогия) (СИ)"
Автор книги: Ирма Грушевицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 48 страниц)
Будущее. Глава 34
Soundtrack – Elevation by U2
Я кубарем ввалилась в комнату сына.
– Макс, вставай!
Немедленно из-под одеяла раздалось знакомое нытьё:
– Ну, ма-ам. Ну ещё две минутки.
– Какие, к чёрту, две минутки! У нас всего десять, иначе точно опоздаем. Быстро умывайся, а я подниму Эбби.
– Вот ведь дерьмо!
Ребёнка буквально сдуло с кровати: Макс не хуже меня знал, насколько сильно мисс Эванс не любит опозданий.
Зоуи Эванс в старшей школе была той ещё штучкой, с завидным упорством доставляющей множество хлопот и родителям, и учителям. И все они дружно удивились, когда после колледжа Зоуи вернулась в Лонгвью учителем младших классов. Особой любви к малышам за ней не наблюдалось, более того – с младшей сестрой у Зоуи в детстве шли бои не на жизнь, а на смерть. А тут – учительница!
Мы не особо дружили, так – "привет-пока", но, когда Макса определили в класс Зоуи, я заволновалась. И, как оказалось, зря: учителем мисс Эванс была от Бога. Дети её боготворили, слушались, а она, в свою очередь, слушала их. Вернее, выслушивала. К каждому находила подход, в каждом замечала то хорошее, что сама же после и развивала, настойчиво увещевая родителей помочь ребёнку не затеряться в этом мире. И хотя Зоуи была на два года младше меня, я давно прониклась к ней уважением.
Единственное, что мисс Эванс не любила, даже не терпела, – это опоздания. Это был её пунктик. Несколько раз я привозила Макса в школу позже назначенного срока, так после последнего Зоуи позвонила мне домой и устроила выволочку.
– Знаешь что, Дэвис, если ты не в состоянии поднять свою тощую задницу с кровати и привезти сына к девяти в школу, тогда расскажи ему, где находится ближайшая от дома автобусная остановка.
Я реально чувствовала себя напакостившей второклашкой и блеяла в своё оправдание что-то невразумительное:
– Ну, подумаешь, проспали. С кем не бывает, Зо? Тоже мне, радетельница за дисциплину. Помнишь, как сама…
– Не помню! – отрезала Зоуи. – И тебе не советую. Чтоб ребёнок в девять сидел за партой!
В принципе, это была наша единственная стычка. После неё я попросила Сандру присмотреть за Максом, но та меня успокоила, сказав, что Зоуи на хорошем счету у руководства, да и дети с ней чувствуют себя комфортно. В общем, всё у нас будет в порядке. Если, конечно, не опаздывать.
В спальне, будя Эбби, я скакала по комнате, срывая с себя пижамные штаны и натягивая джинсы прямо на голое тело: искать чистые трусики не было времени.
– Эбби, солнышко, просыпайся. Просыпайся, радость моя.
Малышка захныкала:
– Ни качю…
– Вставай, зайка. Макс в школу опаздывает. Мисс Эванс будет ругаться.
Обычно это срабатывало. Эбби знала о строгой учительнице, и бывало, когда братец долго не хотел подниматься, приходила с увещеваниями: "Тявай, тявай. Ситейница зе!"
Сегодня даже "ситейница" не помогала. Эбби капризничала.
Неожиданно в дверях возник наполовину одетый Макс.
– Мам, а где Дилан?
Вопрос прозвучал как гром среди ясного неба. Я напрочь забыла о том, что в доме гость. Вернее, не успела вспомнить.
Замерев на месте, я оторопело уставилась на сына:
– Наверно, ещё спит.
Не успела я договорить, как Макс уже мчался вниз, а у меня перед глазами пролетел вчерашний вечер: как Дилан целовал меня, как я плакала у него на груди, как он появился на кухне полуобнажённым…
Я догнала сына, когда он уже поднял руку, чтобы постучать в его комнату.
– Подожди! Я сама. А ты пока переоденься и поищи на кухне коробку для завтрака.
Макс выглядел не очень довольным, но спорить не стал.
– У тебя две минуты! – подстегнула я, прежде чем открыть дверь.
– И у тебя тоже, – буркнул сын.
Дилан спал на животе лицом к окну и был наполовину раскрыт. Его обнажённая спина с красивым рельефом мышц так и манила к себе прикоснуться. Нестерпимо захотелось провести по ней ладонями – от плеч до узкой талии, и ниже – к тому месту, что скрывалось под одеялом.
Неожиданно, я поймала себя на мысли, что впервые вижу Дилана спящим, и, обойдя кровать, позволила себе пару мгновений насладиться открывшимся зрелищем.
Обе руки Дилана лежали под подушкой, я видела только половину его лица. Оно не выглядело расслабленным; под глазами залегли тени, губы упрямо сжаты. Между бровями образовалась складка, как будто во сне он решал сложную задачку.
Не удержавшись, я наклонилась и осторожно, едва касаясь, провела кончиками пальцев по тёплой ото сна щеке.
– Ммм, – простонал Дилан во сне.
Чёрт, как же сладко! И как же не вовремя!
– Дилан, – позвала я ласково, снова поглаживая его. – Проснись, милый.
Он снова что-то промычал, но глаз так и не открыл.
Что на меня нашло – не знаю, но, издав нервный смешок, я склонилась ниже и прижалась к его щеке губами.
– Вот так и буди меня всегда, – неожиданно раздалось над моим ухом.
– Ах, ты ж!
В притворном ужасе я отскочила от кровати.
Дилан засмеялся и, быстро перевернувшись на спину, закинул руки за голову, растягиваясь на постели во весь свой немаленький рост.
– Доброе утро, моя Лив.
Его голос – хриплый ото сна – звучал безумно сексуально. Нехотя мне пришлось пресечь игривое настроение
– Кому как! Мы страшно опаздываем, а Эбби не хочет вставать. Я не успею завезти её к Ким и…
– Я понял.
Дилан решительно отбросил одеяло, опустил ноги на пол и потянулся за джинсами. Слава Богу, на нём были боксёры. А я уж грешным делом подумала, что он спит полностью обнажённый. Хотя… Кто знает, может он изменил своей привычке именно потому, что находился в гостях. Ну а дома…
Я моментально покраснела и отвернулась, стараясь не смотреть на то, как Дилан одевается; как подпрыгивает, застёгивая джинсы… Ох…
Одним ловким движением он надел футболку, что я принесла вчера, тем самым предоставив мне прекрасную возможность рассмотреть, как играют мышцы на его груди и руках. Картина гибкого мужского тела меня потрясла. Мысли понеслись совсем не в том направлении.
– И… Эээ… спасибо. В смысле, что надел её. То есть…
– Оливия, соберись! – В зелёных глазах заплясали маленькие бесенята.
Чёрт, да он издевается!
– За мной! – рявкнула я и стремглав вылетела из комнаты.
На кухне бушевал Макс, во всё горло кляня «гадскую, подлючую, чтоб у тебя кишки отсохли» коробку. Я бежала наверх. Дилана не отставал.
Эбби всё-таки проснулась и благополучно переползла на мою кровать. С недовольным, полусонным личиком она крутила в руках стянутый с ноги носок.
– Доброе утро, мышонок. – Я взяла её на руки и повернулась к Дилану. – Смотри, кто пришёл. Это Дилан. Помнишь Дилана? Он вчера привёз нас домой.
Эбби насупилась.
– Мне надо отвезти Макса в школу, иначе он опоздает. Дилан пока с тобой поиграет. Побудешь с Диланом?
В моём голосе было столько надежды, что Эбби, даже если и не хотела, перевела взгляд на застывшего в дверях мужчину и кивнула.
– Вот и умница, вот и хорошо. – Я поцеловала дочь и снова посадила её на кровать.
Только после этого Дилан зашёл в комнату.
– Привет! – улыбнулся он малышке.
– Пиветь! – ответила Эбби и снова взяла в оборот носок. – Качу пить!
– Сейчас. – Я метнулась в сторону тумбочки, где стояла дежурная бутылочка с соком.
Дилан меня остановил.
– Лив, иди. Я обо всём позабочусь.
Уффф…
– Вернусь через полчаса.
Не знаю, к кому больше была обращена моя фраза: к Дилану или к дочери, – но, не дождавшись ответа, я выбежала из комнаты.
Коробку Макс нашёл и теперь с усердием засовывал её в школьный рюкзак. На столе стояла пачка крекеров, и с равной периодичностью он забрасывал их в рот.
– Что ты взял на обед?
Достав из холодильника бутылку молока, я налила полный стакан и поставила его в микроволновку – жалкое подобие завтрака.
– Сок и пару вчерашних сэндвичей.
– Молодец.
– Да уж, молодец.
Макс сердился, и было за что.
– Не дуйся. Я позвоню мисс Эванс и предупрежу, что ты немного опоздаешь.
– Не надо. Сам разберусь.
Микроволновка звякнула, и, достав молоко, Макс быстро запил им крекеры.
– Дилан так и не посмотрел мою комнату.
Так вот в чём причина: он сердится на меня не из-за того, что опаздывает! Ему обидно, что из-за моей нерасторопности он не увиделся с Диланом.
– Малыш, прости. Это моя вина.
– Ладно, мам, забей. – Макс грустно прошлёпал к задней двери, таща за лямки свой рюкзак. – Буду на улице.
– О`кей.
Я уже натягивала в коридоре куртку, по привычке хлопая по карманам в поисках ключей, когда с улице раздался резкий вопль Макса. Через мгновение он ворвался в дом и выглядел очень взволнованным.
– Нашей машины нет!
Внутри меня всё оборвалось.
– Как нет?
Угон машины – невиданное дело для Лонгвью. Тем более, угон такой машины, как мой старенький грузовик.
Макс растеряно развёл руками:
– А вот так! Машина Дилана на месте, а нашей нет.
И тут меня осенило:
– Так она же в Толедо!
Мне и в голову не могло прийти, что мы вернёмся из Сиэтла каким-либо другим способом. Наш "форд" так и остался стоять на стоянке в частном аэропорту Толедо, что в сорока километрах от Лонгвью.
Секунду-другую мы с сыном растеряно таращились друг на друга.
Я первой пришла в себя и кинулась в сторону лестницы.
– Дилан!
Но, заслышав шум, он уже спускался по ней, держа на руках Эбби.
– Что случилось?
– Машина осталась в Толедо. А нам в школу надо.
– С механической коробкой справишься?
– Ещё бы!
Дилан кивком указал на свою куртку.
– Ключи во внутреннем кармане.
Я недоверчиво покосилась: вот так запросто он позволит взять его машину?
Как бы отвечая на мой вопрос, Дилан утвердительно кивнул.
На споры времени не оставалось. Быстро стянув с вешалки его куртку, я обшарила карманы, нащупывая связку ключей.
За моей спиной Макс и Дилан обменялись приветствиями.
– Извини, что не удалось выполнить обещание и посмотреть твою комнату.
– Ничего страшного. Потом как-нибудь.
– Может, я сделаю это, когда ты вернёшься из школы?
У меня аж рот открылся от изумления: неужели Дилан собирается провести с нами весь день?
– А ты не уедешь? – с надеждой спросил Макс.
– Думаю, что вполне могу дождаться твоего возвращения.
– Здорово! – Сын даже подпрыгнул от радости.
Я едва удержалась, чтобы не сделать то же самое.
Макс залез на переднее сидение, боязливо поглядывая на мерцающую хромом приборную панель.
– Ты уверена, мам?
– Не очень. А есть варианты?
Аккуратно съехав с подъездной дорожки, мы медленно покатились вдоль улицы. Подъезжая к её концу, я включила поворотник и тут заметила, как Макс изо всех сил машет кому-то рукой.
– Кто это там?
– Тётя Ким. Вон она, на дорогу вышла.
Я бросила быстрый взгляд в зеркало дальнего вида: в накинутой на плечи куртке Ким стояла у края дороги и с самым обалделым видом таращилась вслед удаляющейся машине.
Чёрт, чёрт, чёрт! Теперь вопросов точно не избежать.
Путь до школы, который обычно занимал минут пять, сегодня растянулся на все пятнадцать. Дорога была занесена снегом. Уборочные машины только-только выползли на улицы, и мне совершенно не хотелось попасть в аварию на автомобиле Дилана. Несмотря на нежелание Макса, я позвонила Зоуи, предупредив, что мы задерживаемся. Она сухо поблагодарила за звонок и сразу же отключилась.
Школьная стоянка была забита машинами. Места для парковки найти не удалось, и, не глуша двигатель, я остановилась прямо перед школьными воротами.
Макс ловко увернулся от дежурного поцелуя.
– Ты за мной приедешь или Дилан?
По тону, каким был задан вопрос, я поняла, что Макс очень рассчитывал на последнее.
– Не знаю, малыш. Если он не уедет, то, возможно, вместе.
– Обещал, значит, не уедет!
Смотря за тем, как маленькая фигурка сына скрывается за широкими школьными дверями, я ловила себя на мысли, что в этот момент почти что счастлива. Дилан понравился Максу. Этот факт определённо давал надежду на будущее.
Ни одни мы сегодня опоздали в школу: пока я провожала глазами сына, мимо машины пробежало ещё несколько ребят. Они бросали удивлённые взгляды на громадный чёрный внедорожник, перегородивший путь к школьному крыльцу, а заметив через лобовое стекло меня, замирали на мгновение, открыв рот, и только потом приветственно кивали. Надо бы поскорее убраться отсюда, чтобы не дать повода для сплетен о величине писательских гонораров, позволяющих купить и содержать подобную машину.
Припарковавшись на своей подъездной дорожке, я заглушила двигатель. Свет в доме горел только на кухне.
Зайдя внутрь, я услышала баритон Дилана: он что-то мягко втолковывал Эбби. Неожиданно ему ответил женский голос, и он точно не принадлежал моей дочери. Теряясь в догадках, я поспешила на кухню и застыла на пороге.
Дилан стоял у плиты ко мне спиной и деревянной ложкой что-то энергично помешивал. Из-за шума работающей вытяжки Ким, преспокойно кормящая Эбби яблочным пюре, едва ли не кричала:
– В общем, я сказала, что если она к ночи не покроется пухом, то будем считать, что нам крупно повезло.
Дилан засмеялся, продолжая мешать то, что, судя по запаху, должно оказаться яичницей с беконом.
– Десять яиц за раз! Чревато не пухом, а аллергией.
– Ага. Лив влила в них антигистамины, как только Макс во всём признался.
История о том, как Макс накормил сестрёнку яичницей из десяти яиц, давно стала семейной легендой. Я хихикнула, тем самым выдав своё присутствие.
Эбби, измазанная пюре, увидев меня, довольно булькнула.
Ким обернулась:
– Привет, Ливи!
– Доброе утро.
Я настороженно переводила взгляд с подруги на Дилана и обратно. Ким выглядела ни капельки не смущённой. Можно подумать, это не Дилан Митчелл, которого она, к слову сказать, никогда в жизни не видела, готовит на моей кухне, а папа или, к примеру, Стив.
Бросив на меня быстрый взгляд, Дилан ободряюще подмигнул и снова вернулся к своему занятию.
Сделав страшные глаза, я многозначительно посмотрела на подругу.
– Да! Я умирала от любопытства! – Заявила она, ни капли не смущаясь. – После того как Макс прошелестел мимо в роскошном джипе, трудно было не прийти и не поинтересоваться какого чёрта у вас происходит!
– Ким!
– Извиняюсь.
Она бросила быстрый взгляд на занятого готовкой Дилана. Даже со спины было видно, что ситуация его забавляет.
– В общем, я зашла в дом и обнаружила Эбби в компании незнакомого охренительного мужчины, готовящего вам завтрак. – "Охренительного" Ким произнесла одними губами и только для меня.
Я очень, очень внимательно смотрела на подругу. Никогда не считала её дурой, как и лицемеркой. Кимберли Хейз всегда говорила правду, всегда была за справедливость, и сейчас, в эту самую минуту, когда моё прошлое встречается с моим настоящим, в надежде перетечь в будущее, её присутствие здесь, её поведение, реакция на происходящее – всё это было для меня очень важным. Ким – моя сестра. Моя ближайшая подруга. А Дилан? Дилан – моя жизнь. Человек, без которого она была бы… да ничем бы она не была! Для меня очень важно, чтобы эти две жизненные составляющие дополняли друг друга. Два мира, две судьбы, две грани меня. Они встретились на моей старенькой кухне за утренней яичницей и яблочным пюре для моей дочери. Нашей дочери.
Я чувствовала, как неистово колотится сердце. Не знаю, чьих комментариев от встречи я ждала больше: Дилана или Ким.
– Вы позавтракаете с нами, Кимберли? – вежливо поинтересовался Дилан.
– Спасибо, но мне пора. Приятно было познакомиться, Дилан.
Поднявшись, она протянула руку. Дилан ответил на рукопожатие.
– Мне тоже.
– Ты меня проводишь? – Обратившись ко мне, Ким сделала "страшные глаза".
– Конечно!
Мы молча вышли из кухни.
– Она так на него похожа.
– Да.
– Ты любишь его?
Лишь на мгновение я задержалась с ответом.
– Очень.
Ким грустно улыбнулась, затем подошла и обняла меня.
– Не бойся. Главное, не бойся, ладно?
– Кими, скажи, что будешь рядом.
– Буду, Лив. Я буду вместе с вами. Никогда в этом не сомневайся, родная.
На кухне Дилан раскладывал яичницу с беконом и сладким перцем. Перед Эбби уже стояла тарелка, и она орудовала в ней пластиковой вилкой.
Я достала из морозилки несколько круассанов и положила их размораживаться в микроволновку.
– Кофе?
– С удовольствием. Но чуть позже. Садись, поешь, пока не остыло.
Сам Дилан сел рядом с Эбби, пододвигая кусочки яичницы ближе к краю её тарелки.
Я села на стул и стала лениво ковыряться в своей.
– Надеюсь, Ким не очень тебя побеспокоила?
– Нисколько, – ответил Дилан мягко. – Твоя подруга с порога заявила, что знает, кто я, поэтому особой неловкости не было. Я сразу понял, что эта та самая Ким, о которой ты рассказывала. Ну а потом Эбби попросила у неё пюре, и… Давай я помогу тебе, малышка. Вот та-ак.
Я наблюдала, как аккуратно Дилан разделывает яичницу, чтобы Эбби было удобно есть. Подцепив один кусочек вилкой, он поднёс его к её ротику. Как само собой разумеющееся, Эбби открыла рот и преспокойно сомкнула на вилке губки.
Я замерла. Эбби делала так и раньше и до сих пор любила, когда её кормили. Но в основном моя дочь, так же как и Макс, стремилась к независимости: к тому, чтобы с ней считались и относились как к равной. И я дала бы руку на отсечение, что с Диланом она обязательно должна была сыграть во взрослую девочку, но никак не есть у него с рук.
Я смущённо опустила взгляд, понимая, что этот момент, немного личный для Дилана и Эбби, должен остаться незамеченным. Он должен стать чем-то сокровенным для этих двоих. У них на это есть полное право.
Встав из-за стола, я поблагодарила Дилана.
– Спасибо, очень вкусно.
– Ты почти ничего не съела, – заметил он.
– Обычно я не завтракаю. Только выпиваю кофе. Для меня этого достаточно.
– Я запомню.
Поставив кофе на плиту, я включила чайник. Круассаны разморозились. Я установила большую температуру и включила таймер.
– Кто с чем будет круассаны?
– А с чем вы обычно едите? – поинтересовался Дилан.
Я залезла в холодильник, оценивая содержимое полок.
– Есть масло. Мёд. Шоколадная паста, Арахисовое масло. Апельсиновый джем и яблочное варенье.
– Ваенье! – потребовала Эбби.
– Мне тоже варенье, – подхватил Дилан.
– О’кей. Значит, для вас яблочное варенье, а для меня – апельсиновый джем.
– Ты любишь яблочное варенье? – спросил Дилан Эбби.
Вместо ответа Эбби подвинула к себе чашку с вареньем, достав двумя пальчиками кусочек яблока, положила его в рот.
– Кусно!
– А яблоки?
– Дя, – по её пальчикам стекало варенье, и она облизывала их.
Я протянула ложку.
– Эбби, не надо есть руками.
– Так куснее, – объяснила дочь и, подцепив следующий кусочек яблока, протянула его Дилану: – Есь!
Я хотела, было, её остановить, но в это время посмотрела на Дилана: он выглядел безумно счастливым, когда, наклонившись к ручке дочери, осторожно взял губами её пальчики.
– Ммм, – промурлыкал он. – Ты права, солнышко. Так определённо вкуснее.
Эбби засмеялась.
Я пила кофе и с удовольствием наблюдала за этой парочкой сладкоежек: Эбби кормила Дилана вареньем, а он её круассанами. Они одинаково жмурились, когда лакомство попадало им в рот, и практически одинаково держали чашки, отпивая чай и кофе соответственно.
Эбби упорно не хотела уходить из кухни. Дилан развлекал её, пока я мыла посуду и убирала со стола. Он расспрашивал о том, что она любит есть, кто из мультяшных героев ей больше нравится, какая любимая игрушка – обо всём на свете. А она без умолку болтала, иногда отвечая невпопад, но совершенно не смущаясь. С большим трудом мне удалось увести её наверх, чтобы умыть и переодеть.
Когда мы снова спустились вниз, Эбби сразу побежала в гостиную и, схватив пульт от телевизора, включила мультики. Я как раз занималась разбором почты, когда к нам присоединился Дилан. Он переоделся, его волосы были ещё влажными после душа.
Дилан сел на диван рядом с Эбби.
– Что ты смотришь, малышка?
– Па гомиков, – ответила Эбби.
– Про гномиков, – поправила я машинально.
– Па гомиков, да. "Белиснеску".
Я видела, каких нечеловеческих усилий Дилану стоило не расхохотаться.
– А кто твой любимый гном? – спросил он, с трудом борясь со смехом.
– Скомняга.
– Скромняга? А мне нравится Весельчак. Хотя знаешь, – Дилан вдруг посерьёзнел. – Мой любимый персонаж – Белоснежка.
Посмотрев поверх головки Эбби, он поймал мой взгляд и тихо повторил:
– Да, я определённо люблю Белоснежку.
Будущее. Глава 35
Soundtrack I'm Yours by Jason Mraz
Как же это здорово – ни к чему не стремиться; когда всё достигнуто, все высоты взяты, а желания исполнены. Скажете, это состояние чуждо человеческой природе? Мол, наша жизнь должна проходить в вечной борьбе с собой и окружающим миром. Что ни на минуту мы не должны останавливаться в желании самоусовершенствования, и, как только человек достигает какой-либо цели, для его же блага необходимо ставить перед собой другую – более сложную, едва ли преодолимую. Что, как только мы останавливаемся, мы умираем. В таком случае, будем считать, что я уже на том свете, потому что готова навсегда остаться в этом самом состоянии и мгновении, когда завуалированно, непонятно никому, кроме нас двоих, Дилан Митчелл сказал, что меня любит.
"Я определённо люблю Белоснежку".
Я смотрела в его глаза и видела там подтверждение этих слов: он любит меня. Несмотря ни на что, этот великолепный мужчина любит меня. Желает меня, жаждет, и говорит это бесхитростно, не ожидая ответного признания. Просто настал момент, когда пришла пора ему это сказать. И я чувствую это так же ясно, как и то, что хочу сделать то же самое.
Наша дочь, сама того не подозревая, немедленно предоставила мне такую возможность.
– А мамиська?
Криво улыбаясь, Дилан выжидающе приподнял бровь.
– А я люблю принца, – ответила я прямо. – Того, кто пришёл и разбудил Белоснежку.
Зелёные изумруды потемнели. Желание поцеловать Дилана, подкреплённое и его признанием, и моей честностью перед самой собой, становилось почти болезненным. Если бы ни Эбби, я бы точно сделала это.
– Дя-я, – протянула дочь, мечтательно глядя в экран. – Пьинц секси.
– Э-эбби! – воскликнула я и густо покраснела.
Дилан захохотал, схватил немедленно начавшую визжать дочь и усадил к себе на колени.
– Это где же ты такое слово услышала, малышка?
– В тиливизали.
Святые небеса! "Секс в большом городе" и иже с ним в одно мгновение похоронили моё сексуальное настроение.
Сегодня, как обычно по понедельникам, я встречалась с поставщиками, поэтому к одиннадцати часам должна была оказаться на работе.
Едва я объяснила это Дилану, едва произнесла слово "магазин", как "Белоснежка" немедленно была забыта. Эбби вскочила на диван и во всё горло заголосила:
– Ува! Кижички! Качю, качю. Качю!
Она обожала приходить в книжный. Если бы я имела хоть какую-то возможность не отвлекаться на Эбби в процессе работы, то была бы счастлива брать её с собой. Но моя девочка была слишком мала даже для того, чтобы аккуратно листать книжки. Частенько Эбби случайно рвала странички, и мне приходилось снимать их с продажи. Когда за одну неделю в дом перекочевали двадцать томов с детскими и не очень историями, я категорически запретила ей что-либо трогать. Но разве может категорический запрет остановить маленькие беспокойные пальчики? В конце концов, чтобы не расстраивать ни её, ни себя, я отвозила дочь Ким, а если и брала с собой, то старалась не спускать с рук.
– Ты не против? – поинтересовалась я у Дилана.
– Разумеется, нет. Правда, до этой минуты я был уверен, что ты пишешь детские книги, а не продаёшь их.
– Тот альбом – первый писательский опыт. А вообще, у меня небольшой книжный магазин. Он, правда, не совсем мой, скорее наш общий – с Ким и Сандрой. Но Сандра занята в школе, а Ким занимается детьми. Своими и моими. Так что я сама себе хозяйка и раз в месяц аккуратно выплачиваю девочкам их долю.
На экране Белоснежка принялась за уборку гномьево домика. Эта сцена и песенка, звучавшая в ней, была любимой у Эбби. Она перестала прыгать и уселась на колени к Дилану. Лучшего времени, чтобы привести себя в порядок, у меня могло и не быть.
Наверху мне довольно быстро удалось выкопать из шкафа новенькую футболку с длинным рукавом и относительно чистые чёрные слаксы. Положив вещи на кровать, я достала из комода чёрный хлопковый комплект из трусиков и лифчика. Стянув джинсы, в которых отвозила Макса, я осталась в одной пижамной кофте и, схватив бельё, бросилась в ванную.
– Ой!
Неожиданно с разворота я врезалась в стоявшего в дверях Дилана.
– Что ты…
Он не дал мне договорить, немедленно притянув к себе и найдя мои губы. Я закрыла глаза и застонала. Дилан был безумно сладким, безумно нежным, безумно желанным. Мне было всё равно что я стою перед ним с голой задницей. Наоборот, это было так возбуждающе, когда его руки сползли с моей талии на обнажённые ягодицы и тихонечко смяли их, прижимая меня ближе. Я чувствовала его напряжение, и от одного понимания того, что Дилану сейчас так же трудно, как и мне, сердце билось в два раза быстрее. Запустив пальцы ему в волосы, я ещё сильнее приникла к нему.
Руки Дилана поползли вверх по спине, таща за собой кофту. И, как только он понял, что я не сопротивляюсь, а, наоборот, поднимаю руки, чтобы помочь ему её снять, он оторвался от меня.
– Лив.
Дилан задохнулся моим именем, когда увидел меня обнажённую, без стыда стоящую перед ним. Он снова притянул меня к себе, ласково обнимая, и моё тело почувствовало мягкость его свитера.
– Я поднялся только за одним поцелуем. Скажи, как теперь жить, не думая о том, что я только что увидел?
– Прости, не хотела тебя пугать!
– Пугать? – Дилан засмеялся. – Не думаю, что "пугать" – подходящее слово. Я хочу заняться с тобой любовью. И пока этого не сделаю, буду мучиться, понимаешь?
– Понимаю, – я подняла голову, глядя на его губы. – И я тоже буду мучиться.
– Ты хочешь меня? – прошептал он еле слышно.
– Да, – выдохнула я и закрыла глаза.
Дилан чертыхнулся.
– Это просто невозможно! Я не могу от тебя оторваться.
Одним движением он приподнял меня и застонал, уткнувшись лицом в мою шею. Я крепко обняла его за голову, целуя в непослушные волосы. Ему было невозможно оторваться от меня, а мне от него. Его горячее дыхание плавило обнажённую кожу, губы оставляли ожоги на шее, а руки прижимали к себе так сильно, что не было никакой возможности вырваться из этого пламени. Да мне и не хотелось!
– Я люблю тебя, – мой голос был едва слышен.
– Скажи ещё раз, – прохрипел он.
– Я люблю тебя. Люблю.
Дилан отпустил меня, и я съехала по его груди на пол.
– Ещё!
Он взял моё лицо в ладони; яркие, пылающие страстью глаза метались по моему лицу, втягивая в себя каждую мою чёрточку.
– Я люблю тебя. Только тебя.
Он тяжело дышал и снова одними губами шептал мне: "Ещё… ещё…" И я говорила ему, что люблю, не отводя от него глаз. Он должен был поверить в эти слова. Должен был!
Этот миг можно было сравнить разве что с рождением. Или возрождением. Я словно выходила из оболочки, в которую загнала себя, пытаясь сдержать свои чувства. Мне становилось тесно в себе, мне захотелось наполнить собой Дилана, войти в его разум, в его душу. Любовь к этому мужчине, долго дремавшая внутри меня, переливалась через край, смывая все сомнения. Нам много ещё предстоит сделать, многое сказать, но в данный момент ничего не имело значения кроме тех слов, что я шептала ему, и тех, что он выдыхал мне в ответ.
– Любовь моя. Родная моя девочка. Лив…
Он прерывался только для того, чтобы в очередной раз дотронуться губами до моей кожи.
Дилан целовал лицо, шею, спускаясь к ключице, груди, становясь на колени, покрывая поцелуями мой живот. Я зарылась пальцами в его волосы не в силах сдержать дрожь – не от холода, нет – от страсти. Его руки ощущались везде: он обнимал меня за талию, накрывал тёплыми, чуть дрожащими ладонями грудь и целовал, целовал каждый сантиметр моего тела.
Я задохнулась, когда почувствовала, как его губы спустились ниже; его руки у меня на бёдрах, он нежно поглаживал их. Дилан оставил пылающую дорожку к самому сосредоточению моего желания, и я инстинктивно выгнулась под ним, вызывая из его горла почти звериный рык.
Внезапно он рывком встал на ноги и снова припал к моим губам. Застонав от разочарования, я ответила на его поцелуй с не меньшей страстью.
– Тебе пора возвращаться к Эбби, – сказала я через некоторое время.
Его глаза были закрыты, на лице появилось выражение крайнего сожаления. Дилан кивнул.
– Дай мне минутку, любовь моя. Надо успокоиться. – Он выпустил меня из объятий и нехотя, очень мягко подтолкнул вперёд. – Иди.
Я выскользнула из его рук и быстро скрылась в ванной, запретив даже думать о том, что сейчас произошло. Если не перестану представлять себя в объятиях Дилана, едва притронувшись к себе, кончу тут же под душем.
Дилан снова предложил мне сесть за руль, но я отказалась, удобно расположившись на заднем сидении рядом с Эбби. Я подсказывала дорогу, а он то и дело посматривал на меня в зеркало. Всякий раз, видя отражение его глаз, я улыбалась.
К магазину мы подъехали как раз вовремя – машина службы доставки только-только остановилась напротив заднего входа.
– Джерри! – Открыв окно, я помахала знакомому водителю.
Широко улыбнувшись, Джерри помахал мне в ответ:
– Миссис Вуд! А я уж было заволновался. Вижу, у вас закрыто.
– Нет, нет, всё в порядке. Разгружайся!
Дилан заглушил двигатель и, выйдя из машины, открыл для меня дверь.
Что-то изменилось в его движениях. Появилось напряжение. Я попыталась поймать его взгляд, но всё внимание Дилан сосредоточил на Эбби.
– Иди ко мне, принцесса. Вот так!
Он отстегнул малышку и помог нам выйти из машины, а я всё ломала голову над тем, что же произошло. Ничего кроме дурацкого объяснения ревности к Джерри в голову не приходило, но оно было настолько смешным, что я даже фыркнула. Ладно, сначала Джерри, потом Дилан – будем решать проблемы по мере их поступления.
Пока я занималась с книгами, Дилан и Эбби проводили время в «Секретном месте». Я то и дело поглядывала туда, с удовольствием наблюдая, как они, обложившись книгами, их листают. Пальчики дочери порхали по страничкам, Дилан же помогал ей быть аккуратной.
Едва я закончила с Джерри, как тренькнул дверной колокольчик, возвестив о приходе посетителя.
К моему глубочайшему удивлению, им оказался мой отец. По пристёгнутой к поясу кобуре я поняла, что папа на дежурстве.
– Привет, пап. Что-нибудь случилось?
– Да вроде нет. – По многолетней профессиональной привычке он быстро осмотрелся. – Проезжал мимо, увидел в магазине свет. Решил поинтересоваться, как прошла поездка. Ты не позвонила вчера.
О-ох, как же стыдно! За событиями вчерашнего вечера я совсем забыла об отце.
– Э-эээ, слушай, извини. Приехали поздно, и…
– Ничего страшного. Рад, что с вами всё в порядке. По сводкам прошло, что аэропорты закрыты из-за метели. Вот я и думал, как вы вернётесь.
– А– аа, это да. Рейс отменили, но…
– Деда! Пиветь!
Услыхав его голос, из-за стеллажей выбежала Эбби.
Папа подхватил её на руки, целуя в тёплые щёчки.
– Здравствуй, моя хорошая. А ты что здесь делаешь?
