Текст книги "Вызов (дилогия) (СИ)"
Автор книги: Ирма Грушевицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 48 страниц)
Слава богу, Стивен завязал разговор с соседом слева, и мне не надо было занимать его. Я не прислушивалась к их беседе и была благодарна за то, что могу беспрепятственно наблюдать за Диланом. Вернее, безотрывно пялиться ему в спину.
Я ловила каждое его движение. Вот он поднимает в характерном жесте руку, подзывая официанта. Через несколько минут перед ним ставят бокал с виски, а его девушке наливают шампанское. Остальные дамы, как я заметила, к алкоголю не прикасались. Лора перегнувшись, что-то шепнула блондинке, на что та раздражённо дёрнула головой и залпом осушила бокал. Дилан не обратил на это внимания, беседуя с Джейсоном. За те несколько минут, что я за ним наблюдала, его руки побывали в волосах уже несколько раз, приводя их в беспорядок. Такой знакомый жест, такие знакомые руки…
Неожиданно Дилан напрягся и медленно начал поворачиваться в мою сторону. Я еле удержалась, чтобы не нырнуть под стол. Он не мог меня видеть – слишком много людей нас разделяло, и найти кого-то, если не знаешь, куда смотреть, было почти невозможно. Хотя что-то же заставило его обернуться! Неужели он почувствовал мой взгляд? Но вот Дилан кивает кому-то за соседним столиком и отворачивается, найдя причину своего беспокойства.
Он не увидел меня, но почувствовал. Без сомнений, почувствовал. Я возликовала!
Оркестр заиграл торжественный гимн. Все встали. Под общие аплодисменты на сцене появилась губернаторская чета в сопровождении Эллен и Говарда Митчеллов.
Аплодисменты не смолкали несколько минут. Стоящие на сцене приветственно махали и улыбались, а я с нескрываемым интересом рассматривала отца Дилана.
Они были так явно похожи, что это казалось слегка абсурдным. Конечно, разница в возрасте была очевидна, но манера держаться, подтянутая фигура, и даже кривоватая улыбка – всем этим Дилан был обязан именно отцу. От матери ему достались бронзовые волосы и потрясающие изумрудные глаза.
Я смотрела на этих двух мужчин – одни стоял ко мне спиной, другой – лицом, – и чувствовала между ними связь. Когда Говард помахал своим детям, их столик взорвался бурными овациями и свистом. Как жаль, что в жизни моих детей такого никогда не будет.
При этой мысли слёзы едва не брызнули из глаз.
Эта сцена наглядна показывала, чего лишён мой сын. Я помнила, чем был для него Майкл, и каким потерянным Макс стал без отца. Как он тянулся к Стиву, Марти, моему папе; как он искал в них то, что потерял с уходом Майкла, и, судя по всему, так до сих пор и не нашёл… А моя малышка? Неужели я могу оставить Эбби без отцовской любви? Неужели, я вправе сделать это? Если то, чего я так страшусь, – пересуды, недомолвки, обвинения – и есть та цена, которую нужно заплатить за то, что хотя бы у одного из моих детей будет отец, – я готова это сделать.
Осталось выяснить две вещи. Первое – не опоздала ли я? И второе (хотя, может, по важности оно должно стоять первым) – насколько нужно это Дилану? И нужно ли вообще?
Когда аплодисменты смолкли, и гости расселись по своим местам, слово взял губернатор. Вначале он поблагодарил присутствующих за то, что нашли время посетить это мероприятие. Затем под общий смех выразил надежду, что сияние брильянтов зале скажется на сумме, которую удастся сегодня собрать. Все средства поступят в детские больницы и реабилитационные центры для детей, больных ДЦП. Как оказалось, среди гостей есть те, кто непосредственно представляет учреждения, нуждающиеся в помощи. Губернатор поблагодарил благотворительный фонд Митчеллов за организацию этого мероприятия и попросил поприветствовать главных виновников торжества – Эллен и Говарда. Снова раздались аплодисменты.
Следующей выступала Эллен. Она много говорила о том, что значит сегодняшний сбор средств всего лишь для одной маленькой больницы в пригороде Олимпии, о конкретных детях, которым нужна помощь. В глазах большинства дам заблестели слёзы, когда она рассказывала, как радуются дети, когда им не только присылают игрушки, но и приходят просто так, без подарков, с открытым сердцем и желанием помочь. Я видела всё это воочию, прекрасно знала, о чём она говорит. И пусть между нами существовали недомолвки, но я испытывала восхищение стоящей на сцене женщиной и тем, что делает её фонд. Я горячо аплодировала вместе со всеми, когда Митчеллы покидали сцену и занимали в зале свои места.
Официанты начали принимать заказы, а на сцену стали подниматься представители различных организаций, которые вручали свои чеки в виде огромных картонных макетов руководителям медицинских учреждений.
Мы со Стивеном заказали куриный Альфредо. Во всяком случае, это было хоть что-то знакомое из всех тех странных названий, что перечислялись в меню. Паста и цыплёнок оказались божественными, и я даже позволила себе немного расслабиться – попросила у официанта бокал белого вина. Стивен по-прежнему пил только воду. Я смеялась до колик, когда он не мог запомнить название заказанного нами блюда и называл несчастного цыплёнка то Альбертом, то альфонсом, то Альфом. Мы дурачились, предполагая, каким на вкус окажется мохнатый инопланетянин. Вероятнее всего, он бы здорово вонял горелой шерстью, потому что перед приготовлением Альфа пришлось бы поджечь.
То и дело я кидала взгляды на столик Дилана, иногда отвлекаясь и на центральный, где сидели его родители. Благодаря этому я поймала момент, когда официант передал Эллен сложенный пополам листок бумаги. Прочитав записку, она улыбнулась и посмотрела в сторону. Я проследила за её взглядом: Эллен смотрела на Лору. Та явно этого ожидала и, получив ответ, выразительно кивнула. Эллен довольно улыбнулась. Мало ли какие дела могут быть у руководителя издательства и его редактора, но отчего-то мне стало не по себе.
Оркестр тихо наигрывал рождественские гимны. Отгоняя мрачные мысли, я вернулась к беседе за столом. Кажется, речь шла о снаряжении для похода в горы, и Стивен – профессионал в этой области – здесь явно солировал.
Внезапно музыка оборвалась, заставив всех снова обратить взор на сцену. На ней стояла Эллен. Зал погрузился в тишину, когда она начала говорить.
В этот раз миссис Митчелл была немногословна. Она объявила, что благотворительный фонд Митчеллов вручает чек на пятьсот тысяч долларов медицинскому центру "Сент-Джон" на проведение бесплатных операций и дальнейшее лечение детей, страдающих онкологическими заболеваниями. Эллен пригласила представителя центра подняться на сцену, и я сразу же узнала эту женщину. Я видела её в Лонгвью, когда приходила в медицинский центр в рамках той программы, о которой просила меня миссис Митчелл.
Они дружески обнялись, после чего Эллен снова подошла к микрофону.
– Для вручения этого чека я хотела бы попросить выйти на сцену замечательную женщину, уроженку тех мест. Я познакомилась с ней не так давно, но уже успела всем сердцем полюбить. Она обладает великолепным даром общения с детьми, огромным любящим сердцем и наделена необыкновенным талантом убедительно рассказывать детям о детях. Когда я попросила её поддержать нашу благотворительную программу, она с радостью согласилась и провела не один месяц в разъездах, посещая больницы и детские реабилитационные центры. Мне было немного совестно просить её об этом, ведь дома у неё оставались двое собственных малышей. Но её огромного сердца хватило на всех. И за это я ей бесконечно благодарна. Дамы и господа, – Эллен повысила голос, – я очень рада, что она нашла возможность прийти сегодня сюда. Позвольте мне представить вам молодую писательницу, любящую маму и нового ангела-хранителя издательства "Мейсен" – Оливию Энн Дэвис! – Эллен широко улыбнулась и захлопала в ладоши. – Лив, пожалуйста, прошу тебя!
Я не двинулась с места, не веря в то, что сейчас произошло. Она говорила обо мне? Эллен пригласила меня?
Я таращилась на сцену, где стояла не прекращающая аплодировать Эллен. Я бросила короткий взгляд на стол, за которым сидел Дилан, и увидела, как напряглась его спина, когда он буквально замер на месте.
Фиби пришла в крайнее возбуждение и, так же как и мать, стала прочёсывать глазами зал. Взгляд сидевшего рядом с ней Джейсона с нескрываемым волнением метался между женой и Диланом.
Господи, неужели он?..
Из ступора меня вывел голос Стива.
– Лив, Ливи, очнись! Ты слышишь, тебя зовут! Иди же!
Я поднялась со своего места. Он встал вместе со мной и подтолкнул к сцене.
Эллен заметила это движение, и её аплодисменты стали более интенсивны. К ней присоединился весь зал.
Опустив глаза, я медленно шла вперёд, осторожно ступая между столов. Сидящие там люди поворачивались в мою сторону и громко приветствовали. Я практически ничего не слышала, сосредоточив внимание на том, чтобы не упасть и не сделать ситуацию ещё ужаснее.
Невозможно было попасть на сцену, не пройдя мимо столика Митчеллов. В противном случае пришлось бы обойти зал по периметру, что выглядело бы довольно странно.
Оказавшись рядом с ними, я подняла глаза и увидела, как меняется выражение лица Фиби: ожидание, предвкушение, потом яркий, словно вспышка, момент узнавания. Не в силах сдержать чувств, ошеломлённая, она прикрыла рот рукой. Всё это время Джейсон смотрел на жену. Лора и Райли, не замечая этого, улыбались и аплодировали как все.
Потом меня увидела Кэтрин. Её глаза расширились, и, поймав её взгляд, я не удержалась от быстрой улыбки. После я снова уставилась под ноги, но краем глаза заметила, как она довольно чувствительно двинула локтем Саймона, который был занят разговором с сидевшей рядом спутницей Дилана.
Я наконец дошла до сцены, и начала подниматься по ступенькам, придерживая платье. Первым, что я увидела, поднявшись на неё, была протянутая мне рука Эллен. Она встретила меня на последней ступеньке и крепко обняла, прошептав на ухо: "Умница, девочка!" Затем мне вручили конверт – слава богу, не было никаких громадных чеков! – и подвели к той женщине из "Сент-Джона". Выдавив из себя улыбку, я протянула ей этот чек. Аплодисменты стали ещё громче, и я посмотрела в зал.
Сидя за столом, не знаешь, каково это – стоять на сцене. Оказавшись здесь, на несколько секунд я ослепла от ярких огней софитов. Когда зрение вернулось в норму, я посмотрела вдаль – туда, где, подняв руки над головой, бешено аплодировал Стивен. Наши соседи стояли рядом с ним, вероятно, поддавшись безудержному энтузиазму моего друга. В зале были и другие, желающие выразить нам дань уважения. Стояли сидящие за столиком губернатора. Стояли Холбруки. Стояли Хейзы. Стояли Митчеллы. Все, кроме Дилана.
Он остался сидеть, но теперь я могла видеть его лицо. Дилан смотрел на сцену, следя за каждым моим движением. То и дело он переводил взгляд с меня на свою мать. Ему что-то говорила Бри – да, теперь я узнала её, – но Дилан, казалось, не замечал этого.
Не было безразличия, которое так испугало меня в момент нашей встречи месяц назад. Потрясение, ошеломление, неверие… Отчаянное желание не упустить ни малейшей мелочи – именно так я сама смотрела на него весь вечер – вот, что я увидела.
Но было кое-что ещё. И, пытаясь определить, что именно, я не могла подобрать никакого другого слова, кроме как…
…любовь?
Настоящее. Глава 24
Soundrtack – I Will Always Love You by Whitney Houston
Время остановилось. Оно просто перестало быть. Как не было ничего вокруг. Внутри меня. Во всей вселенной.
Казалось, он смотрел прямо в мою душу.
Все мои страхи, вся внутренняя борьба – всё исчезло. Осталось лишь нестерпимое желание никогда не отводить взгляда от этих глаз. Раствориться в них, утонуть и больше не всплывать на поверхность; разучиться видеть что-либо ещё.
Был только он. Дилан. Мужчина, которого я люблю. И который с любовью смотрит на меня. Я настолько опешила от волны эмоций, что потеряла ощущение реальности.
Прошли века, прежде чем прикосновение Эллен вернуло меня в этот мир.
– Идём, милая. Я хочу познакомить тебя со своим мужем.
Мне пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы отвести взгляд от Дилана. Это было почти болезненно: те незримые канаты, которые мгновенно связали нас, перерубить не казалось возможным. Эллен, похоже, понимала это. Не дождавшись какой-либо реакции, она взяла меня за руку и повела со сцены.
Мистер Митчелл встречал нас внизу.
Пока шло представление, я слышала, как двигаются стулья, как звенят столовые приборы. Смех, разговоры, вылетающие пробки шампанского… И лишь за столиком Митчеллов стояла гробовая тишина.
– Рад познакомиться с вами, Оливия, – улыбнулся Говард. Под взглядом его лучистых ясно-синих глаз я покраснела.
– Мне тоже же очень приятно, мистер Митчелл.
Никогда в жизни я не встречала такую гармоничную пару. Стоя рядом друг с другом, Эллен и Говард Митчелл ощущались единым целым. Они были семьёй – семьёй любящей, – и это бросалось в глаза. Хотелось расслабиться и схватить немного ультрафиолета, распространяемого этой любовью.
– Моя жена много о вас рассказывала, в том числе о вашей красоте. Однако реальность превзошла все ожидания.
Чёрт, ну куда же больше краснеть? По-моему, у меня пылали даже кончики волос.
– Спасибо, – промямлила я, с мольбой глядя на Эллен.
Она выглядела довольной. Ещё бы: сцена разыграна как по нотам – есть от чего чувствовать себя удовлетворённой. Украдкой Эллен кидала взгляд мне за спину. Оценивает реакцию Дилана? Без сомнения, сейчас за этим столом не только им ловится каждое моё слово.
– Не хотите ли присоединиться к нам?
Не дожидаясь моего ответа, Говард дал знак официантам. Немедленно началась суета: для меня готовились приборы, пододвигалось кресло…
– Э-э, спасибо, но я…
Дребезжащий старушечий голос прервал мои извинения:
– Ох, Эллен, дорогая, представь меня, пожалуйста, этой девочке.
Моя правая рука оказалась в плену чьих-то цепких пальчиков. Обернувшись, я увидела перед собой уже знакомую "мохнатую" леди. Ту, что налетела на нас со Стивеном в отеле. Накидки на ней уже не было, сухенькое тело облегало блестящее красное платье с довольно рискованным декольте. Старушка счастливо улыбалась, её прозрачные глаза перебегали от меня к Митчеллам и обратно.
От меня не укрылось, что Эллен была не в восторге от встречи. Видно эта дамочка – та ещё заноза в заднице! Однако правила приличия должны быть соблюдены.
– Конечно, Констанция, с удовольствием. Это мисс Дэвис, новый автор издательства "Мейсен". Миссис Констанция Ловетт, наша… эм… хорошая знакомая.
Птичья мордочка миссис Ловетт расплылась в широченной улыбке.
– Полагаю, [i]миссис [/i]Дэвис? – пропела она. – Где же ваш очаровательный муж, дорогая? Я бы хотела познакомиться и с ним.
У меня отвисла челюсть. Откуда она знает Майкла?
Миссис Ловетт тем временем обратилась к Эллен, тараторя как заправская сплетница:
– Я видела их сегодня в отеле, дорогая. Приезжала к Виктору почистить пёрышки. – Она кокетливо дотронулась до своих крашеных белокурых локонов. – И вы знаете, такую красивую пару надо ещё поискать!
Так она о Стиве!
Я быстро посмотрела на Эллен. Та выглядела несколько дезориентированной.
– Миссис Дэвис и её муж просто очаровали меня, дорогая. Они так подходят друг к другу. Такие красивые оба, молодые. – Миссис Ловетт закусила удила, явно не замечая эффекта, который производят её слова. – Так он здесь, с вами, милая? Как его зовут?
Не только она одна пытливо воззрилась на меня: взгляд Эллен был полон непонимания; взгляд Говарда – более спокойный, заинтересованный. Вдобавок, я явственно ощущала зуд между лопаток – за соседним столиком нас слушали не менее внимательно.
Подтверждением этого стал звук отодвигающегося стула и следующий диалог:
– Майкл здесь?
– Нет. – Голос Джейсона был тихим, но твёрдым. – Его здесь нет. Сядь на место, Саймон.
– Как нет? Она же сказа…
– Его нет, – Джейсон сделал ударение на последнем слове. – Я объясню позже.
– Что происходит, Джей?
Дальше я уже не слушала, сосредоточившись на первоочередной задаче – ответить на вопрос миссис Ловетт. Если я начну объяснять, что произошла ошибка, она начнёт засыпать нас ещё большими вопросами. Ситуация и так была не из приятных: мы до сих пор стояли перед сценой, загораживая её обзор. Другие гости уже начали прислушиваться к нашему разговору.
– Стивен, миссис Ловетт. Его зовут Стивен.
– Стивен? Очень хорошо, дорогая. Жду не дождусь, когда вы нас друг другу представите.
Она ещё долго рассыпалась в извинениях и восхищениях, пока мистер Митчелл не вызвался сопроводить её к губернаторскому столику.
Эллен выглядела настолько шокированной, что, казалось, потеряла дар речи.
– Лив? – выдавила она из себя, когда мы остались одни.
– Я… Я всё объясню…
Она в неверии покачала головой:
– Что же ты наделала, девочка?
Разочарование в её взгляде хлестануло меня прямо сердцу. Я запнулась, так и не начав говорить. К горлу подкатил комок, когда она повторила:
– Что же ты наделала?..
– Что случилось? – Вернувшийся Говард недоумённо переводил взгляд с жены на меня.
Никаких объяснений. Ни здесь и ни сейчас. Выводы сделаны, обвинения произнесены. Может статься, оно и к лучшему.
Пробормотав свои извинения мистеру Митчеллу, и старательно избегая смотреть на Эллен, я направилась на своё место.
Итак, совершенно неожиданно, мой первоначальный план воплотился в жизнь: мать Дилана узнала, что в моей жизни есть мужчина. Появление миссис Ловетт стало для этого своеобразным катализатором. Но вот только теперь об этом знают все Митчеллы.
Развернувшись, я оказалась прямо перед ними. Только Джейсон смотрел на меня с тревогой – на лицах остальных было написано крайнее изумление. Лора и Райли пытались что-то выяснить у Кэтрин. Она шикнула на них и, так же как и все, провожала меня взглядом. Бри пила очередной бокал шампанского. Лица Дилана я не видела, он смотрел прямо перед собой.
Я шла в обратном направлении, и теперь сопровождение моего продвижения было прямо противоположным: вежливая тишина окутала зал. Думаю, ни от кого не укрылось, как в одно мгновение прервалась моя беседа с Митчеллами, и то, как следят за мной их внимательные глаза.
Стивен встречал меня широченной улыбкой и, когда я подошла, немедленно заключил в объятия.
– Ты молодец, Ливи! Я так тобой горжусь тобой.
Он крепко расцеловал меня в обе щёки и, подхватив на руки, закружил над полом.
Я болталась в его руках, словно тряпичная кукла, и еле-еле выдавила из себя вежливую улыбку.
– Спасибо.
– Это моя лучшая подруга – Лив Дэвис! – Стива распирало от гордости, когда он сообщил это нашим соседям.
Они аплодировали, пока мы садились на свои места. Бокалы немедленно наполнились шампанским, зазвучали приветственные тосты, а я не могла отвести глаз от Митчеллов. Выражение чувств Стивена от них не укрылось.
Саймон всё-таки не послушался Джейсона. Возвышаясь над всеми, он шокировано смотрел в нашу сторону. Кэтрин дёргала его за руку, пытаясь усадить на место. Джейсон что-то говорил Фиби, пока она смотрела прямо на меня. Я молила бога, чтобы она простила мужа за то, что он скрывал от неё правду. Бри прешептывалась с Лорой, а Райли, улыбаясь, не сводил с меня глаз. От его сальной улыбки по телу побежали мурашки.
Всё это время спина Дилана оставалась прямой и напряжённой. Он не двигался и не оборачивался. Он был каменной статуей. Прекрасной статуей.
Кэтрин наконец удалось усадить Саймона. Он плюхнулся на стул, но сидел вполоборота и то и дело хмуро поглядывал в нашу сторону. Я видела, как к нему обратился Джейсон. По его губам удалось прочитать пару слов: "Майкл", "авария", "два года".
Едва не роняя стул, Дилан неожиданно вскочил на ноги. Он что-то резко спросил у Джейсона, и тот после небольшой паузы утвердительно кивнул. Дилан в сердцах бросил на стол белоснежную салфетку, которую до этого сжимал в руках. Развернувшись, он стремительно зашагал к выходу, не замечая, что своими резкими движениями тревожит по пути сидящих гостей.
На выходе из зала, когда перед ним открыли дверь, Дилан зажмурился и сильно сжал пальцами переносицу. Жест человека, который пытается отогнать от себя ненужные мысли. Или картинки.
– Лив, – позвал меня Стивен. – Ты плачешь?
Я обернулась и только сейчас почувствовала, что мои щёки влажные. Как долго я плакала? На каком моменте слезы выплеснулись наружу. Я их совершенно не чувствовала, отвлечённая разыгравшейся передо мной драмой.
– Что случилось, милая?
Стивен смотрел на меня с тревогой и участием.
Всегда тревога и участие. Беспокойство. Непонимание. Осуждение. Дилан никогда не смотрел на меня так…
Эмоции перехлестнули через край. Сердце колотилось в груди сильными, сжимающими ударами, выбивая из лёгких воздух. Я начала задыхаться и, пробормотав извинения, бросилась прочь из зала.
Оказавшись в огромном пустом холле, в котором ещё час назад весело попивала шампанское, я шагнула к одному из французских окон, что располагались по всей длине холла, и, не раздумывая, рванула его на себя. Оно легко поддалось, и я решительно шагнула на засыпанный снегом небольшой балкон.
Лёгкие туфельки промокли насквозь, подол платья отяжелел, впитав в себя снег. Голова освободилась от мыслей, остался только пронизывающий до костей холод. Я замёрзла, но уходить не торопилась. Ветер высушил слёзы, а студёный воздух выровнял дыхание. Вернее, то, что поначалу было истеричными всхлипами, потихоньку перешло в рваные вздохи; так дышится, когда на улице очень сильный мороз и ты боишься, что, недостаточно медленно вдыхая, можешь простудить горло. Я успокаивалась и так же, как Дилан, сильно зажмурилась, пытаясь выжечь из головы эту картину: богато украшенный зал, из которого зеленоглазый мужчина с любовью смотрит на меня.
Рядом с ним сидела его невеста. Он не должен был [i]так[/i] на меня смотреть.
Мы провели незабываемую ночь, полную всепоглощающей страсти, которую ни он, ни я в друг друге и не подозревали. Как можно настолько раствориться в другом человеке, перетечь в него, слившись каждой клеточкой тела, сердца, души… Дыша в унисон, боясь моргнуть, чтобы не пропустить ни малейшего вздоха, взгляда, эмоции – как это могло вмещаться в нас? Я это помню. И Дилан должен помнить. И, если тогда, в больнице, мне показалось, что он забыл, что прогнал эти воспоминания, заменил их на более спокойные, не такие испепеляющие, неужели я могла его за это осудить? Ведь это был самый лучший, самый безболезненный выход – забыть. И теперь я с ужасом видела, что и для Дилана ничего не прошло бесследно. Именно что с ужасом: знали ли мы, знала ли я, на что шла?
Я отдавалась этому мужчине вовсе не во временное пользование, и до последнего он был мне верен. И вот именно сейчас я поняла, что это, чёрт возьми, очень плохо. Одно дело, когда больно тебе, а другое – когда больно тому, кого ты любишь. Так любишь, что, видя его страдания, очень хочется никогда не появляться на свет.
– Любовь моя, что же я с тобой сделала?
Я закрыла лицо руками. На этот раз справиться с рыданиями не получилось. Мне нельзя было снова появляться в его жизни. Это была непростительная ошибка. Я приношу боль тем, кого люблю. Только боль и ничего больше. Господи, как же тяжело!..
Дилан пытался быть счастливым, пытался наладить свою жизнь. Не знаю, удалось ли это ему до конца, – ведь те слова, что он сказал мне почти три года назад, шли от самого сердца. И я верила им. И он верил в то, что говорил. Я не вправе винить его за то, что теперь он хочет о них забыть. Ведь это же невозможно – безответно любить кого-либо так долго и не мучиться этим. Я знаю это по себе. И то, что я сейчас увидела, ни капли не облегчило мои страдания.
Гул голосов проникал через приоткрытое окно. Постепенно холл заполнялся публикой. Вытерев глаза подолом платья, я сделала шаг назад и вступила в людское море. Затеряться в толпе – об этом можно было только мечтать. Но выход находился слева, а меня несло в противоположном направлении – туда, откуда из открытых дверей лилась музыка.
Я не хотела танцевать. Мне не было дела ни до круживших вокруг меня дам – красиво причесанных, в элегантных нарядах, сверкающих драгоценностями, ни до их спутников, уже не таких подтянутых, как в начале вечера, уже расслабленных изрядно долей алкоголя и свободным общением. Люди давали волю своим истинным чувствам, получая удовольствие от того, где они, с кем они и кто они. Они не замечали меня, как и я не замечала их. Одиночество в толпе – что может быть приятнее.
Где-то там меня наверняка ищет Стивен. Но свой телефон я оставила в пальто, поэтому связаться со мной он никак не мог. И хорошо. Меньше всего мне хотелось сейчас видеть знакомые лица.
Внезапно кто-то крепко схватил меня за талию. Голыми плечами я ощутила холодный шёлк смокинга. Шею обдало горячее дыхание, с изрядной примесью виски.
– М-мм, какая птичка попала в мои сети.
Обернувшись, я столкнулась взглядом с самодовольной ухмылкой Райли.
– Не думаю, что готов отпустить тебя сегодня, красавица.
Я дёрнулась вперёд, но он крепко держал меня, протискивая нас в середину зала. Оказавшись на месте, Райли резко повернул меня и прижал к себе. Сквозь тонкий шёлк платья я почувствовала его эрекцию, упирающуюся мне в живот.
– Пусти, – прошипела я. – Сейчас же.
– Нет, детка.
Его ухмылка стала ещё шире. Красивое лицо исказилось от похотливого выражения; он буквально раздевал меня глазами. Я почувствовала, как его руки шарят по моей спине, задерживаясь на заднице. Райли сжал её так крепко, что, скорее всего, завтра там будут синяки. Я охнула от боли, с ужасом наблюдая, как он наслаждается вызванным эффектом.
– Я захотел тебя сразу, как только увидел. – Жарко зашептал он на ухо, почти касаясь его своими холодными тонкими губами. – Ты самая горячая малышка, которую я когда-либо видел. М-мм, – мечтательно протянул он, – я уже слышу, как ты умоляешь взять тебя и раздвигаешь свои прелестные ножки. Как я проскальзываю в твою жаркую киску и трахаю тебя до умопомрачения. – Райли сделал резкое движение бёдрами в меня, показывая, как это будет.
Я была в ужасе от того, что это происходит со мной. Более того, это происходит сейчас, здесь, на губернаторском балу, где нас окружают тесно танцующие пары. Если бы подобное случилось в клубе, я бы давно уже съездила по яйцам этому любителю быстро потрахаться. Но устроить здесь ещё одну сцену с моим участием было бы слишком.
Я упёрлась руками в грудь Райли и попыталась оттолкнуть его. Он тихо рассмеялся, всё ещё крепко держа меня ниже спины.
– Любишь сопротивляться? Я тоже это люблю. Так ты меня ещё больше заводишь.
– Отвали от меня, придурок!
Я сказала это достаточно громко. На нас начали оборачиваться.
Внезапно его хватка ослабла, и через секунду Райли выпустил меня из рук. Я тут же отшатнулась от него, почувствовав свободу. Райли сделал шаг в сторону и недовольно обернулся. Я тихонько охнула: за его спиной стоял Дилан, и его вид не предвещал ничего хорошего.
Его зелёные глаза пылали, челюсть была крепко сжата, под кожей ходили желваки.
Правая рука лежала на плече Райли, и это был совсем не дружеский жест, потому как тот скривился, когда Дилан сжал его.
– Райли, – только и сказал он, как бы прося об одолжении потанцевать с его дамой.
– Дилан, – попытался улыбнуться тот. Без особого, к слову сказать, успеха: улыбка чем-то походила на волчий оскал. Подняв руки вверх, он попытался отшутиться: – Конечно, конечно, она твоя!
Дилан уже не обращал на него внимания. Он неотрывно смотрел на меня, делая последний шаг. Одна его рука оказалась на моей талии, другая нашла мою руку и нежно сжала пальцы.
– Моя, – подтвердил он слова Райли.
Наконец-то я была дома.
