Текст книги "Вызов (дилогия) (СИ)"
Автор книги: Ирма Грушевицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 48 страниц)
Настоящее. Глава 21
Soundtrack – Pretender Got My Heart by Alisha's Attic
С того дня, как я вывихнула ногу, Макс каждый вечер проводил дома. Он кидался выполнять любые поручения, любую работу. Разумеется, я хвалила сына, поощряла, но втайне перемывать за ним посуду и заново пылесосить комнаты это одно, а вот давиться по утрам пересоленным омлетом – совершенно другое. Такая сыновья опека потихоньку начинала утомлять.
В школу по утрам Макса отвозила Ким, а забирал уже Марти. Он же покупал нам продукты и даже пытался готовить ужин.
В процессе его готовки я неизменно притаскивалась на кухню, напуганная доносящимися оттуда странными запахами и звуками.
– Зачем ты встала, Ливи? У меня всё под контролем, – говорил Марти, пока заливал средством для мытья полов сковороду с чем-то шипящим и подозрительно пахнущим.
– Если хочешь помочь – будь на подхвате, – просила я. – Подавай продукты и всё такое. И, умоляю, вынеси мусор, а то здесь нечем дышать после твоих экспериментов. Кстати, с чем?
Я вытягивала шею, разглядывая разбросанный по столам набор продуктов.
– С рыбой.
Марти уныло брал в руки мусорный мешок и плёлся на улицу.
Загадка всей жизни: что надо сделать с замороженным филе тунца, чтобы оно так нестерпимо начало вонять?
К выходным мой холодильник обычно ломился от еды. Ким, тётя Талула, Сандра приносили уже готовые блюда, которые следовало только разогреть. С этим справлялся и Макс. Мне же было предписано сидеть на диване и, как шутила Ким, тренировать руку в написании автографов: на следующей неделе книга поступала в продажу.
Конечно же, Джеймс был в шоке от того, что я всё-таки пропущу презентацию. Думаю, до последнего он не терял надежду меня на неё затащить. И что расстроило его больше – факт моего отсутствия или его причина – большой вопрос.
На презентации они отдувались вдвоём с Кейт. По словам Джеймса, рассказ о несчастном авторе, так неожиданно свалившемся с ног, тронул сердца присутствующих.
– Мэгги Смит из "Литературного обозрения" уверяла, что рецензия будет положительной. Это обязательно скажется на продажах. А обозреватель из "Сиэтл Пост-Интеллиджинсер" обещал напечатать одну из историй в своей колонке. Они назвали тебя перспективным автором, а это уже успех, Ливи! Недолго тебе осталось прятаться. Кое-кто уже расспрашивал о возможности личной встречи.
Заполучить эксклюзивное интервью с "перспективным автором" – лакомый кусочек для репортёра. Правда, книга-то ещё не вышла.
– И кто же это?
– Парочка журналистов, один, кстати, из "Обсервера". С кабельного канала девушка. Потом, тот парень, что пришёл с нашей художницей, Фиби Хейл. Когда она расспрашивала меня о тебе, он прямо каждое слово моё ловил, настолько заинтересовался. Насколько я понял, он знаком и с миссис Митчелл, потому что ушли они вместе. Кстати, она передавала тебе привет и пожелание скорейшего выздоровления.
Итак, Фиби была там, и Джейсон пришёл поддержать её на случай, если она узнает меня, а я не захочу поддерживать знакомство. И это в свою очередь означает, что Джейсону до сих пор удавалось хранить мой секрет. На сегодняшний день это была ещё одна отличная новость.
Спустя две недели после выхода книги я всё ещё была в гипсе.
В ту субботу с самого утра Макса забрал мой отец. Я попросила папу оставить его до воскресенья, но тут воспротивился сам Макс. Сослался на то, что мне будет сложно уложить Эбби. Мечтать избавиться от этого ангела? Ну что я за мать!
Это были ленивые выходные. Я бездумно щёлкала пультом от телевизора, выискивая интересные передачи. Эбби сидела на полу и сосредоточенно водила красным фломастером по моей загипсованной пятке.
– Что ты рисуешь, солнышко?
– Я исую ваву. А чичяс буду ичить. – Взяв синий фломастер, Эбби принялась энергично зарисовывать им красные пятна.
– Ты – мой самый лучший доктор и самое лучшее лекарство, – засмеялась я.
– Чичяс подую.
Не поддержав моего веселья, дочь изо всех сил принялась дуть в то место, по которому только что провела синим.
Ближе к обеду, оставив Эбби в гостиной наслаждаться монстрами из одноимённой корпорации, я направилась на кухню. По дому я передвигалась с помощью костылей, которые из ближайшего госпиталя привёз мне Стивен.
– Мамочке тяжело ходить, детка. Ты придёшь сама, когда я тебя позову?
– Пиду сама, – повторила Эбби, не отрываясь от телевизора.
Едва я успела поставить в микроволновку картофельную запеканку, как в дверь позвонили. Передвинувшись по кухне в сторону коридора, я громко крикнула:
– Входите, не заперто!
– Не запито! – повторила за мной Эбби, и через секунду её быстрые ножки прошлёпали по паркету в сторону входной двери.
Меня мгновенно прошиб пот. А если это кто-то, кого я очень и очень не жду?
Я рванула на своих двоих, вернее, одной и с костылями в коридор.
– Стой, Эбби!
Не проскакав и половину пути, я услышала, как открывается входная дверь. Костыли полетели в сторону.
– Эбби!
– Пиветь!
Я вывалилась в прихожую и едва не лишилась дара речи: как ни в чём не бывало, моя дочь махала стоящей на пороге Эллен Митчелл.
Увидев, как в отчаянной попытке удержать равновесие я хватаюсь за стены, женщина метнулась ко мне.
– Оливия, осторожно!
Судорожный всхлип вырвался из груди, когда она мягко подхватила меня.
– Ну разве так можно, дорогая?
– Простите, – я снова всхлипнула. – Просто сильно испугалась за Эбби.
– Тебе следует запирать дверь.
Эллен подвела меня к банкетке, стоящей в прихожей, а сама вернулась за упавшими костылям. К тому моменту, когда она поднесла их мне, я уже немного пришла в себя.
– Обычно к нам приходят только знакомые. В этом районе все друг друга знают. А те, кого не знают, предупреждают звонками. – Как только эти слова вырвались из меня, я покраснела: ох, как невежливо это прозвучало. – Простите, миссис Митчелл.
– Эллен, дорогая, Эллен. Мы же договорились. – Она сделала вид, что не заметила мою бестактность и всё внимание обратила на Эбби. – Ну, привет, малышка. Как ты поживаешь?
– Маму ичу, – доложилась дочь.
– Лечишь маму? Какая молодец! Как настоящий доктор, правда?
Эбби кивнула.
– У мамы ножка боит, и я дую.
– Умница, – снова похвалила её гостья. – Думаю, с твоей помощью мама быстро поправится.
Сердцебиение почти улеглось, хотя присутствие Эллен Митчелл в моём доме должно было вызвать как минимум сердечный приступ.
– Проходите, пожалуйста. – Дрожащей рукой я указала в сторону гостиной. – Я только закончу с обедом для Эбби.
– Может, я помогу? – немедленно предложила гостья.
– Не надо, я справлюсь.
Поспешность, с которой я отказалась от помощи, была на грани бестактности, и я в который раз попыталась исправить ситуацию:
– Спасибо, Эллен.
– В таком случае, мы вместе подождём маму. Хорошо, детка? – Женщина протянула руку моей дочери, и та совершенно спокойно позволила себя увести.
Я быстро управилась с приготовлением обеда, разогрев ещё и рыбу тёти Талулы на случай, если Эллен была голодна. Не знаю, что привело её в Лонгвью, но, в любом случае, от Сиэтла к нам путь не близкий.
Выставив на стол тарелки и столовые приборы, я позвала Эллен на кухню. Она появилась через минуту, держа Эбби на руках.
– Ну, давай посмотрим, как хорошо ты ешь.
Усадив малышку на детский стульчик, она сама закрепила на ней пластиковый нагрудник.
– Я ем ховошо.
В доказательство своих слов Эбби ткнула вилочкой в кусочек запеканки и ловко отправила его в рот.
– Да уж, – поддержала я, – с аппетитом у нас никогда проблем не было. Пообедаете с нами?
К моему удивлению, она согласилась.
– А вот мои дети в своё время устраивали всем весёлую жизнь, – рассказывала Эллен, пока я накладывала ей рыбу. – Ни в кого ничего нельзя было впихнуть без скандала. Только с Фиби как-то удавалось справляться. Мальчики сопротивлялись всему, кроме шоколада и молочных коктейлей. Причём Саймон обожал клубничный, а Дилан яблочный. И, вообще, яблоки для него и по сей день фрукт номер один.
– Я убью ябоськи, – с набитым ртом сообщила Эбби.
Я бросила быстрый взгляд на Эллен.
– Умница, детка! – похвалила она. – В яблоках много витаминов. Обязательно ешь их.
– Их убит Спотакус. – Эбби многозначительно посмотрела на женщину: надеюсь, все понимают, о чём речь?
Эллен её ожидания оправдала.
– Спортакус ест все фрукты, детка. И овощи тоже. Морковка так же полезна, как и яблоки.
– Да, – со знанием дела кивнула дочь и так же категорично закончила: – Я убью ябоськи.
Значит, любовь к яблокам у нас на генетическом уровне. Почему-то от обладания этой информации мне стало очень грустно.
Отметая все мои возражения, Эллен сама убрала со стола и, составив посуду в раковину, включила воду. Надев мой не слишком чистый передник, она закатала рукава шёлковой блузки и взялась за щётку.
– Что вы, Эллен, не надо!
– Глупости! Сполоснуть пару тарелок и поставить их в посудомойку я ещё в состоянии. Хотя наша семья и была обеспеченной, родители настаивали на том, чтобы мы с сестрой всё делали сами. Так и я, став матерью, заставляла своих детей выполнять работу по дому.
Говорила она громко, стараясь перекричать льющуюся воду, и вполне профессионально орудовала щёткой.
– Любой труд облагораживает, любой труд полезен, так же как и любой труд, должен оплачиваться. – Со знанием дела Эллен сполоснула холодной водой контейнер для рыбы. – Так что если мои дети хотели заработать карманные деньги, они стригли лужайку перед домом и разгребали свои комнаты. Может, это и неправильно с точки зрения воспитания, но ребята у нас с Говардом получились замечательные.
Было неловко наблюдать, как свободно Эллен Митчелл орудует на моей кухне, а её рассказ о семье и вовсе меня смутил. В её воспоминаниях я была незваным гостем.
В гостиной неловкость ощущалась не так явно.
К тому моменту, как мы там появились, Эбби уже спала. После обеда она убежала смотреть мультики, да так и уснула перед телевизором.
Эллен опустилась в кресло. Я же расположилась на диване рядом с Эбби и, натянув плед на торчащую из-под него голую пяточку, погладила маленькие ножки.
– Я вижу, ты неплохо справляешься. – Эллен окинула взглядом немного захламленную комнату. – Кто-нибудь помогает тебе по хозяйству?
– Да. Родственники со стороны мужа. Кузина, тётя, его отец.
– А твои родители?
– Папа заезжает каждый день. Он шеф местной полиции. Мама живёт в Далласе со своим вторым мужем. Они приезжают, но не так часто, как хотелось бы.
– Понятно.
Повисла тишина. Я решила задать главный вопрос.
– Эллен, извините за бестактность, но что вы здесь делаете? В смысле, здесь, в Лонгвью. Не говорите, что вы приехали из-за меня.
Она ни капли не смутилась.
– В Лонгвью я из-за тебя, это правда. А вот поездка в Олимпию была запланирована намного раньше. Оказавшись там, я решила проведать моего любимого автора. Адрес узнала у Фелиции.
Вот так. Никаких подвохов. Просто дружеский визит. Или же профессиональный – как-никак, для агентства "Мейсен" я своего рода инвестиция. Впрочем, в последний вариант верилось с трудом, хотя он был предпочтительней.
Эллен Митчелл не смотрелась чужаком в моей гостиной. Она как-то неожиданно быстро влилась в атмосферу дома: улыбающаяся, тёплая, домашняя и в то же время остававшаяся великолепной, изысканной леди. Как жаль, что всё так сложно; я бы не возражала, чтобы у Эбби была такая бабушка.
Мама Майкла умерла очень давно – её я почти не помнила, а из моей мамы бабушка получилась не очень. Она категорически запретила называть себя словом на букву "б", и дети обращались к ней исключительно по имени. Не сказать, что она проводила с ними много времени, но, памятуя собственное детство, я была рада и такому общению. Судя по всему, у Митчеллов всё строилось иначе.
Эллен много рассказывала о себе, своей семье, детях.
– Никогда не могла представить, что у меня будет трое детей! Причём мальчики шли один за другим. Это было слишком даже для моей активной натуры. Говард, как мог, поддерживал меня, но он настолько выматывался на работе, что в какой-то момент я поняла, что могу потерять мужа. Нет, он бы никогда не бросил нас, но я видела, как тяжело ему было разрываться между мной, детьми и семейным бизнесом. Поэтому я категорически запретила мужу помогать мне и попросила помощи у свекрови. Элизабет была мудрой женщиной, понимающей, и Саймон с Диланом многим ей обязаны.
Я непроизвольно собралась, услышав его имя. Мне хотелось знать как можно больше подробностей о Дилане, о его жизни, но было бы замечательно не чувствовать себя при этом шпионкой.
– Именно в честь бабушки Саймон назвал свою первую дочь Элизабет.
– Первую? – переспросила я. – А есть ещё?
– Да. Его второй дочери, Кэти, всего годик. Я вообще очень молодая бабушка, – засмеялась она. – В том смысле, что мои внучки ещё совсем крошки. Лиззи пять, а Эшли, дочери Фиби – всего несколько месяцев. Так что меня окружают одни девочки.
В голове быстро закрутились шестерёнки.
Кейт говорила о трёх внуках миссис Митчелл – значит, это дочери Саймона и Фиби.
Саймона и Фиби! Не Дилана!
С души словно камень свалился. Валун. Скала. Эверест. Совершенно глупое чувство, ведь даже если у Дилана нет детей, это совершенно не означает, что он не может быть женат. Тем не менее дышать стало гораздо легче, и я от всей души улыбнулась Эллен.
Она восприняла это, как побуждение продолжить рассказ.
– Фиби на пять лет младше Дилана, но мальчики никогда не относились к ней как к неразумной младшей сестре. Она всегда была им ровней, маленьким чертёнком, во всём покрывавшем старших. – Эллен свободно откинулась в кресле и тепло мне улыбнулась. – У Фелиции, наблюдая за Эбби и Максом, я вспоминала время, когда мои дети были маленькими. Внуки – это не то. Внуки – это баловство, а вот дети… Всё, что мы вкладываем в них, возвращается сторицей. Думаю, и твои отплатят тебе добром и заботой, которыми ты их окружила.
– Спасибо, Эллен.
– Я очень сильно желаю тебе счастья, девочка. Не знаю отчего, но с того момента, когда впервые увидела тебя в редакции, я почувствовала за тебя ответственность.
Я машинально подобралась.
– Это, может, немного эгоистично с моей стороны, – продолжила она. – Похоже на попытку осчастливить весь мир, когда у тебя всё хорошо: близкие живы, здоровы, счастливы… – Эллен на мгновение запнулась. – Ну, или почти все счастливы. И когда ты видишь хорошего человека, который страдает, то…
– Я не такой уж и хороший человек, как вы думаете.
– В каждом из нас есть что-то хорошее и что-то плохое, Лив. Человек становится тем, кто он есть, именно в тот момент, когда принимает обе свои стороны; учится жить в мире с собой, не пытается казаться тем, кем не является. Мне кажется, в тебе сейчас происходит именно такая борьба. Верно?
Верно. Только это не борьба – битва. Ядерная война, при которой в живых не останется даже тараканов. И всё это происходит внутри меня. Кипит и клокочет с той самой ночи. Страшная бомбёжка, вызванная смертью Майкла и последующее сопротивление оставшихся сил, вылилось в шаткое перемирие самой с собой, которое в последнее время рушилось прямо на глазах.
Передо мной неожиданно возникло лицо Дилана – то, как он смотрел на меня в госпитале при нашей последней встрече. Это не была равнодушная маска игрока в покер, которую я прекрасно помнила, призванная скрывать кипевший в нем вулкан страсти. Нет, это была обыкновенная пустота, ничего не значащий взгляд, которым ты смотришь на прохожего. Он может заинтересовать тебя на одну секунду, пусть даже минуту, но потом ты всё равно пройдёшь мимо, а через пять – не вспомнишь его лица.
Осознание того, что Дилан действительно может не помнить меня, освободило душу от горечи и стыда за то, что я вру его матери. Именно тогда я поняла, что могу рассказать Эллен всё. Но только как это сделать? Какими словами?
– Эллен, это может показаться странным, но…
Начав говорить, я сразу же запнулась. Эллен заинтересованно смотрела на что-то за моим плечом. Я обернулась и не увидела ничего, что могло бы привлечь её внимание. За мной стоял большой книжный шкаф. Совершенно обыкновенный, не содержащий в себе ничего, кроме привычного набора книг и множества ничего не значащих для непосвящённых безделушек и фотографий.
Эллен резко встала с кресла и направилась к шкафу. Открыв правую дверцу, она взяла одну из фотографий и, наклонив к свету, начала внимательно её рассматривать. На этом снимке Максу было четыре года. Вместе с Майком он сидел на нашем крыльце. В тот день закатные отблески солнца были настолько красивы, что мне захотелось сфотографировать в них моих мужчин. Получилось замечательно. Вторую такую мы подарили Марти.
– Я помню этого мальчика, – неожиданно произнесла Эллен.
– Да, это Макс, мой сын. Вы встречались с ним у миссис Стоун.
– Нет, вот этого!
Эллен повернула ко мне снимок и пальцем постучала по изображению Майкла.
Я замерла.
– Пару лет назад, в нашем доме на побережье. Ребята застряли на острове из-за шторма. Он был с ними. Помню, я ещё подумала: какая необычная внешность. В нём есть что-то от коренных американцев, так?
Я молча кивнула.
– Он очень переживал, что не успеет на самолёт. И волновался за жену, которая ждала его в гостинице. – Эллен с сомнением посмотрела на меня и тихо спросила: – Кто это, Оливия?
Мне стало очень страшно. Так страшно, что прошла почти минута, прежде чем я смогла ей ответить.
– Это Майкл. Мой муж.
Эллен снова посмотрела на фотографию. Я видела, как то собирается, то разглаживается складочка между её идеальными бровями. Она долго изучала снимок, но когда неожиданно её взгляд метнулся на Эбби, я еле удержалась, чтобы не закричать. Ни в одном, даже самом страшном сне я не могла представить, что Эллен Митчелл встречалась с Майклом. И что сейчас у неё так легко получится сложить два и два.
Когда после долго паузы женщина заговорила, её голос звучал глухо.
– Так кому из своих сыновей я обязана тем, что у меня есть ещё одна внучка? Впрочем, можешь не отвечать. Она его точная копия в детстве.
Я сидела ни жива, ни мертва, следя за тем, как Эллен ставит фотографию на место. Её взгляд забегал по комнате. Она принимала для себя решение, и я знала наверняка, что оно будет не в мою пользу. Надо было что-то сказать, разубедить Эллен в её догадках, и с каждой уходящей секундой у меня всё меньше шансов добиться в этом успеха.
Внезапно она в упор посмотрела на меня.
– Когда ты собираешься сказать Дилану, что у него есть дочь?
– Никогда.
– Что?!
Её растерянность придала мне силы.
"Давай, тряпка, борись. Бейся за своих детей. Ты с самого начала ждала этого момента. С того самого дня, как эта женщина вошла в твою жизнь".
– Мне ничего не известно о дочери Дилана. Есть Эбби Вуд, дочь Майкла Вуда. Дилан Митчелл не имеет к ней никакого отношения.
– Это глупость, Оливия!
– Это не глупость!
Вскричав, я вскочила с дивана и сразу повалилась обратно, напрочь забыв о ноге. Эбби тревожно засопела.
Я перешла на шёпот, правда, он больше напоминал змеиное шипение.
– Не лезьте в это дело, миссис Митчелл. Два года назад я совершила ошибку. И Дилан совершил ошибку. Я еле наладила свою жизнь, еле пришла в себя из-за того, что натворила. Я не хочу ничего менять. Не хочу и не буду.
Мой голос перешёл в истеричный хрип.
– Он должен знать, Оливия!
Мать Дилана была неумолима.
– Зачем ему это?
– Затем, – сказала она резко, – что в данный момент мой сын готовится совершить самую большую в жизни ошибку. Я не готова стоять в стороне и смотреть на это. Наоборот, я намерена этому помешать. А ты, девочка, мне в этом поможешь.
Настоящее. Глава 22
Soundtrack Neutron Star Collision by Muse
Платье было чудесным: темно-синего цвета, почти такого же глубокого, как ночное небо. Открытое, оно идеально сидело на мне – подчёркивая достоинства, скрывая недостатки, выразительно обозначая грудь и делая талию тоньше. Мягкими складками ткань спадала на пол и при движении обрисовывала силуэт.
При виде меня Сандра и Ким дружно захлопали в ладоши.
– Великолепно! Просто великолепно!
– Ты похожа на великосветскую особу. Только диадемы на голову не хватает.
– Ага. И ленточки, которую вешают на всех этих монархинь из Старого цвета.
– Света, Ким, а не цвета, – поправила Сандра.
– Ай, всё равно! Наша королева Оливия в тысячу раз благороднее этих пронафталиненных дамочек. И где же твой прекрасный принц, о, Великолепнейшая?
– Похоже, заблудился, – ответила я, возвращаясь в примерочную, чтобы снять платье.
– Или коня меняет, – предложила Сандра.
– Или подковы, – поддержала Ким. – Конюха уволь, как во дворец въедешь.
Мы с Сандрой дружно прыснули.
– Нет, правда, Ливи, – продолжила та. – Если вернёшься с бала без пары-тройки приглашений на обед, я буду считать, что ты просто струсила и не пошла.
– Ты ещё заставь её обувь для проверки предъявить. Обе туфли на месте – значит, Золушки из нашей подружки не вышло.
– Кстати, насчёт туфель! – Ким вернулась в деловое настроение, как только я вышла из кабинки. – Сюда надо что-то лёгкое и изящное. Никаких балеток, только каблук. Причём удобный. Купим туфли, а потом уже отдадим платье на подшивку. Давайте, давайте, мартышки, поторапливайтесь!
Она захлопала перед нашими носами, подгоняя к выходу из магазина.
– Может, справишься сама? – заныла я. – Размер ты знаешь. Что купишь, то и надену – мне всё равно.
– Ливи, так нельзя. – Сандра была полностью на стороне подруги. – Ты должна примерить обувь, тебе же в ней ходить. Купим туфли, вернёмся сюда, договоримся о подгонке платья, и ты заберёшь его по пути в аэропорт. Во сколько у вас рейс?
– В одиннадцать, – пробормотала я уныло, понимая, что девчонки от меня не отстанут.
Как-то утром, просматривая почту, среди счетов и рекламных проспектов я обнаружила конверт из плотной бумаги. Адреса отправителя не было, а в получателях указано просто – мисс Оливия Энн Дэвис. Внутри конверта я нашла открытку со своим именем и сложенный пополам лист бумаги.
Бумага была не из дешевых, да и на открытке, когда я пригляделась, имя оказалось написано от руки тёмными чернилами. Прежде я никогда не получала подобных писем, поэтому сначала рассмотрела открытку, а затем уже прочитала содержимое. Несколько раз подряд. Это было приглашение на рождественский бал, подписанное губернатором штата Вашингтон.
Ничего не понимая, я отложила открытку и взяла сложенный пополам лист. В нём сообщалось, что двадцать второго декабря в Сиэтле губернатор устраивает рождественский бал, гостями которого становятся люди, заметно отличившиеся в прошедшем году в различных областях общественной деятельности. Я приглашена как молодой автор, чьи истории пробуждают в детях лучшие чувства, несут доброту и веру в счастливое будущее. Также сообщалось, что на моё имя зарезервирован номер в "Четырех сезонах", и с чувством глубокого уважения и признательности меня просили быть там. Форма одежды – вечернее платье и смокинг.
Поначалу я решила, что это шутка. Однако, покопавшись вечером в интернете, нашла информацию, что, действительно, губернаторский бал, проводимый с конца пятидесятых годов прошлого века, традиционно собирал у себя большое число влиятельных гостей. Пару раз на нём побывали даже президенты страны. То, что я получила на него приглашение, – огромная честь.
Первой реакцией было отказаться. Но потом, всё взвесив, я решила, что, чёрт побери, почему бы и нет? Это был новый опыт, никак не связанный с тем, как я жила до этого. Никак не связанный с Митчеллами. Я решила, что не должна отказываться от подобного шанса. В конце концов, моя книга имела успех, и прятаться дальше было совершенным ребячеством.
Мы с девочками купили миленькие лодочки классического фасона. Элегантные, на небольшом каблучке, они отлично смотрелись с платьем. Гипс сняли всего неделю назад, но каблук был устойчив, и я почувствовала себя уверенно, когда впервые примерила эту пару: не хватало только подвернуть ногу в неподходящий момент.
В целом я была более чем довольна: беспокойство, что поиск наряда займёт кучу времени, оказалось излишним – Ким отлично знала своё дело. Как только я сообщила ей, что приглашена на бал, она моментально выразила желание помочь, но на всякий случай взяла с собой Сандру.
Волосы мои отрасли, я давно не стриглась, и девочки предложили заколоть их наверх, обнажая шею. Моя небольшая сутулость только добавляла облику трогательности. И на последующей после покупки туфель примерке, когда я снова облачилась в платье и подняла волосы наверх, все, в том числе и я, остались довольны. В магазине меня клятвенно уверили, что к назначенному сроку платье будет готово и упаковано для транспортировки.
Ким пришла вечером накануне отъезда, чтобы увести к себе Макса и Эбби: мне предстоял ранний подъём, незачем мучить им детей.
– Ну как ты, Ливи?
– Нормально.
Дети играли в гостиной, а я мыла на кухне посуду после ужина. Перегнувшись через мои руки, Ким закрыла кран.
– Посмотри на меня, сестрёнка.
Я неохотно бросила в раковину щётку и повернулась. По виду подруги было понятно, что она настроена на серьёзный разговор.
– Сказала же, я в порядке.
Рука потянулась ко лбу, чтобы убрать прилипшие волосы. Я жутко устала, а предстояло ещё привести себя в порядок: вымыть голову, сделать маникюр и может быть даже очищающую маску для лица… Можно подумать, я действительно гребаная Золушка, которая собирается на свой первый бал. Ким даже предложила мне снова отправиться на эпиляцию бикини, на что я многозначительно покрутила пальцем у виска.
– Не вижу, чтобы ты была в порядке, Ливи. Да сядь ты уже!
Ким потянула меня к столу. Послушно опустившись на табурет, я затравленно посмотрела на подругу.
– Честно говоря, я в панике.
Когда твоя жизнь – маленькая вагонетка, медленно ползущая по привычному маршруту, – внезапно атакуется появившимся откуда ни возьмись суперскоростным составом, остаётся только одно: отдаться на откуп сильному и нестись с непривычной для тебя скоростью вперёд. Нельзя ни остановиться, ни закричать, ни хотя бы закрыть глаза, потому что уж слишком много глаз на тебя смотрят.
– Я бы тоже боялась до усрачки, – откровенно призналась Ким. – Но, знаешь, я верю, что всё это тебе необходимо.
– Да ладно!
– Твоя раковина стала мала для тебя, Ливи. Пора из неё вылезти. Книга была началом. Этот приём – продолжение. Потом будет что-то ещё. Надо двигаться дальше. Я рада, что у тебя появилась возможность изменить жизнь. Нельзя осчастливить других, будучи несчастной самой. Пора задуматься об этом.
– Я боюсь вопросов.
– Тут я тебе не помощник, родная. С этим придётся справляться в одиночку.
И хорошо, что Ким не принялась меня успокаивать. Не говорила, что никто ни о чём не будет спрашивать. Не советовала быть самой собой, или же не быть самой собой… Её честность предавала уверенности.
– Если любопытствующих станет уж очень много, натравишь на них Стивена. Иначе, зачем ты вообще берёшь его с собой?
Приглашение было выписано на два лица.
Разумеется, я сразу же предложила Джеймсу меня сопровождать, но он отказался. На эти дни у них с женой выпадала годовщина свадьбы, которую в этот раз они отмечали на Гавайях.
Замаячила безрадостная перспектива оказаться на балу в одиночестве. Можно было предложить отцу, но его подобные мероприятия пугали ещё больше, чем меня. Марти же полностью выпал из обоймы – его больные ноги не выдержат и танцев в деревенском клубе.
За три дня до поездки я ныла по телефону Ким:
– Одолжи мне Пола, что ли. Или я попрошу у Сандры Бена.
– Бен, может, и поедет, а вот у Пола кишка тонка. Хотя подожди… Пол! – позвала она в сторону от трубки. "А?" – услышала я голос из глубины дома. – Съездишь с Оливией в Сиэтл на бал к губернатору? – Ответа пришлось ждать долго. Я услышала тяжёлые шаги Пола, потом смех Ким: – Так я и думала.
– Чего?
– Он спросил, когда я успела напиться.
– Ладно, позвоню Сандре.
Бен тоже не мог. Дела требовали его присутствия в городе – для владельца кафе рождественские дни были горячей порой, так что я опять жаловалась Ким:
– Ну не Макса же брать с собой.
– Макса не надо. – Внезапно её озарило: – А возьми Стива! Он никогда не летал на самолёте, и в Сиэтле не был. И мал ещё, чтобы страшиться светских приёмов.
Что-то кольнуло внутри: после поцелуя и нашего разговора в мае Стивен не сделал ни единой попытки изменить наши отношения. Максимум, что парень позволял себе, – это взгляды, брошенные украдкой, когда он был уверен, что я их не вижу. Но отражение в стекле, долгий взгляд из-за тёмных солнцезащитных очков – давали полное представление об его чувствах. В то мгновение, когда я поворачивалась к Стивену или как-то обнаруживала себя, нежность и любовь в его глазах сменялись на дружеское участие и обычную весёлую непринуждённость. В принципе, если сразу обозначить границы, то это не очень уж и плохая идея – взять его с собой.
Как и предполагала Ким, Стивен согласился сразу.
– У тебя есть смокинг? – поинтересовалась я. Парень покраснел. Присутствующий при разговоре Пол подавился пивом и захохотал. – Если нет, надо заказать прокат в Сиэтле. Наверняка отель предоставляет такие услуги. Я оплачу.
– Совсем, что ли? – надулся Стив. – Прокат смокинга я могу себе позволить. У тебя будет самый элегантный партнёр.
– А у тебя самая элегантная девушка, – сказала на это Ким.
– Да мне и так сойдёт, – пробурчал он себе под нос, но я услышала.
Определённо надо поговорить о границах.
Чтобы успеть заехать за платьем, мы выезжали рано, так что Ким не стала задерживаться и, забрав Эбби и Макса, ушла около девяти.
Щёлкнул замок. Прислонившись к двери, я сползла по ней вниз. Привычная атмосфера ограниченного доступа к моему миру, вакуум, в котором я пребывала эти годы, оболочка, в которую, как в защитное поле, обернула себя, детей, этот дом – всё закончилось прямо сейчас, с их уходом. Я ощущала приближение перемен. Страшилась их и одновременно чувствовала в них необходимость. Раковина выдавливала меня из себя, а я всеми силами цеплялась за привычные стены. Может, Ким и права, пора открыться этому миру. И почему бы не начать прямо завтра?
Лишь мысль о том, что за всем происходящим стоит Эллен Митчелл, заставляла меня скептически смотреть на вещи. Обладала ли она властью, чтобы иметь доступ к списку приглашенных на губернаторский бал? А если и имела, то для чего включила в него меня? При нашей последней встрече я ясно дала понять: мы с Диланом никогда не будем вместе. Слишком многое нас разъединяет. Как могла, я объяснила это Эллен, и, кажется, тогда она меня услышала.
* * *
– Он должен знать, Оливия!
– Зачем ему это?
– Затем, что в данный момент мой младший сын готовится совершить самую большую в жизни ошибку. Я не готова стоять в стороне и смотреть на это. Наоборот, я намерена ему помешать. А ты, девочка, мне в этом поможешь.
