Текст книги "Вызов (дилогия) (СИ)"
Автор книги: Ирма Грушевицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 48 страниц)
На похоронах Майкла был весь город. Все любили и уважали моего мужа и в равной степени разделяли моё горе. Но я не могла разделить его ни с кем. Потому что моя боль была замешана на чувстве вины: многого я не дала Майку, многого не успела сказать, во многом не успела признаться, за многое не попросила прощения, во многом вела себя с ним не так, как он заслуживал.
Я не хоронила мужа, и это стало моим проклятием. Я ждала его каждый день, каждый час и каждую минуту. Всякий раз, просыпаясь, я испытывала облегчение от того, что этот кошмар закончился. Что это был всего лишь сон, и вот сейчас Майк зайдёт ко мне, поцелует и… Реальность наваливалась, прорываясь сквозь одурманенный лекарствами мозг. Сон смешивался с явью, и я снова плакала и кричала, кричала и плакала, пока не получала новую дозу успокоительного и обезболивающего.
Дома я оказалась через месяц: родители на двоих решили, что в родных стенах мне будет легче смириться с потерей. Но прошло ещё два, прежде чем я пришла в себя и забрала у Ким детей.
Макс не сказал мне ни слова. Со своей новорожденной дочерью я практически не была знакома. Мне пришлось спрашивать у подруги, что она любит, какие подгузники ей подходят и от чего у неё бывает аллергия. Чувство вины перед детьми, родными и друзьями, перед Майклом, поглотило меня. Вгоняя себя в ещё большую пропасть, я уцепилась за своих малышей, как за последнюю возможность остаться в рассудке. Ничто и никто больше меня не интересовал. Я стала одержима детьми, навсегда закрыв себя от всего, что их не касалось.
Я так же работала в нашем маленьком магазинчике. Тимоти Фордж не убрал имя Майкла со своей вывески, и я, как его наследница, получила в своё распоряжение половину автомастерской. Ничего не понимая и не разбираясь в этих делах, я всё отдала в руки Пола, который к тому моменту оправился от травм и занял место Майкла в управлении их предприятием.
Муж Ким, как только смог передвигаться, пришёл в наш дом и, упав на колени, начал просить у меня прощения. В случившемся вины Пола не было: за рулём сидел Майк, а у водителя грузовика, врезавшегося в их внедорожник, случился сердечный приступ. Майк не пытался увернуться, приняв весь удар на себя. Должен был сработать инстинкт самосохранения – нередко водители, уходя от удара, подставляют пассажиров. Но только не мой муж. Для него всё равно, кто сидел рядом – Пол, я, Макс или незнакомый человек, – он никогда бы не стал рисковать жизнью кого-либо другого, кроме себя. И, будучи умелым водителем – в чём я никогда не сомневалась, – Майк мгновенно просчитал все варианты и, не увидев другого выхода, подставил под удар себя.
– Прости меня, Ливи, прости.
Пол плакал, упав на пол и обняв мои ноги. Я гладила его по голове и не могла дышать от слёз.
– Ты ни в чём не виноват, не плачь, дорогой, – повторяла я на автомате.
– Нет, ты не понимаешь! Мы хотели поехать на моей машине, но она не завелась утром, и тогда пересели в машину Майка. – Мне стало страшно от тех слов, что он собирался произнести. – Я должен был быть там. Не Майк, я!
Я резко дёрнула его за волосы и, подняв голову, влепила пощёчину. Голова Пола дёрнулась, но он, казалось, был рад этому.
– Ты что такое говоришь? – заорала я на своего лучшего друга, глотая слёзы. – Что ты говоришь, твою мать?! Тогда не ты меня, а Майк сейчас успокаивал бы Ким! – Я кричала на него, высвобождая свои чувства. – Не смей этого говорить и не смей, чёрт побери, винить себя, дурак ты несчастный.
Разрыдавшись, я отвернулась от обезумевшего Пола.
Мы долго плакали вместе.
– Я всё сделаю для вас – для тебя и ребят, – ты только позволь мне помогать вам, ладно? Всегда. – Пол говорил быстро-быстро, почти захлёбываясь словами. – Всегда, когда тебе будет что-то нужно, ты приходи ко мне, ладно? Ты всегда приходи, ладно?
Его корявые слова, то, как он говорил, какой смысл в них вкладывал – всё это было искренне, по-настоящему.
– Я знаю, Пол. Знаю…
Я долго гладила его по голове, успокаивая. Он так и уснул у меня на диване, и я позвонила Ким, чтобы она не беспокоилась.
Я часто просила Пола о помощи, понимая, что из-за совершенно глупого чувства вины, ему это необходимо даже больше, чем мне. Но в глубине души я хотела разорвать его, избить, ещё больше покалечить, потому что та чёрная часть меня, которую я сама стыдилась, винила его в смерти Майкла. Так же, впрочем, как и себя. И всех окружающих. Прошло ещё немало времени, прежде чем я смирилась с горем и попыталась – всего лишь попыталась! – жить дальше.
* * *
– Ливи, так больше продолжаться не может. Неужели ты не видишь, что хоронишь себя!
Сандра, Ким и я сидели на моей кухне за бутылкой вина. Вернее, мы только что откупорили третью и точно не собирались на этом останавливаться.
Ким всегда была мне сестрой, а Сандра… Сандра с Беном переживали за меня и детей. Они поженились первыми из нашей компании, но бог до сих пор не дал им ребёнка. Ребята прошли огромное число медицинских тестов, сдали несметное число анализов, отдали хренову кучу баксов, но врачи лишь разводили руками – всё было в порядке. Оба абсолютно здоровы, но…
Мальчики Ким, Макс и Эбби стали им родными. Бену перешла закусочная его отца, в которой я когда-то работала официанткой, а Сандра, после окончания университета, вернулась в Лонгвью и устроилась в школу учителем биологии. Ким и я частенько подкидывали ей детей на выходные. У Сандры был талант располагать к себе детей, что являлось важным качеством для профессии учителя, и огромное количество любви – нерастраченной, накопленной за долгие бездетные годы. Мы с Ким молились за подругу: ей необходим был ребёнок. С такой матерью он стал бы счастливейшим в мире. А пока, мы пользовались её любовью, купая в ней своих детей.
– Ты превратилась в грёбаного зомби, – Ким стукнула по столу кулаком.
– Тише ты, дурррра, детей разбудишь! – рыкнула я.
Сандра тихонько клевала носом и, кажется, уже выпадала из разговора.
– Я всё понимаю, Ливи, – продолжала Ким уже более сокровенно, – но надо что-то делать. Дети и работа – это не всё, что должно составлять твою жизнь.
– А что, Кими? – Слёзы начали собираться в уголках глаз. – Что ещё мне остаётся?
– Я не знаю, – сникла подруга. – Просто должно быть что-то ещё.
Она замолчала, выжидающе глядя на меня.
– У меня есть вы, – начала перечислять я. – Есть папа, мама. Марти, наконец.
Ким горестно вздохнула.
Отец Майкла – наша больная тема. Пережив смерть единственного сына, он пытался держаться ради нас – своих родных. Но сил у него почти не осталось. Талула, мать Ким и родная сестра Марти, проводила у него очень много времени. Но никто не мог заменить ему сына. Я приехала к Марти после того, как пришла в себя и сказала, что он должен жить с нами – гостевая на первом этаже была в его полном распоряжении. Марти отказался. Мы договорились лишь о том, что с нами он будет проводить выходные, и каждую субботу я просыпалась от рокота его старенького "шевроле", паркующегося на нашей подъездной дорожке. Это был тот минимум, который я могла сделать для отца Майкла. Который он позволял мне сделать.
– Лив, ты должна вспомнить себя. – Мы Ким вздрогнули: Сандра подала голос. – Что ты любила до Майка?
– Я не помню, – откровенно сказала я. – До Майка я любила… Майка?
Сказав это, я невесело рассмеялась. Подруги лишь грустно улыбнулись.
– Вспомни время, когда ты училась в университете, – продолжила Сандра. – Ты же тогда писала, помнишь?
Действительно, учась в университете, я развлекала себя написанием небольших рассказов и новелл. Некоторые из них даже были опубликованы в местных литературных журналах.
– Помню. И что, ты предлагаешь мне писать? О чём, например?
– Да о чём хочешь. – Сандра, казалось, была рада, что я не послала её к чёрту. – Возьми ручку, блокнот и пиши.
Никто не предполагал, что из этого пьяного разговора выйдет что-то путное.
Я начала писать.
Сначала о том, что переживаю, обнажая на листе бумаги свою душу; писала о том, что чувствую. Эти записи я решила сохранить и никогда никому не показывала: много тайн хранили те листики, исписанные шариковой ручкой. Многое из того, что не должно было касаться моей настоящей жизни, но никак не давало мне покоя.
А потом я начала писать короткие истории о маленькой девочке, которая знакомилась со всем, что окружало её в доме, становясь его хозяйкой. Она переживала массу приключений, к примеру, вдевая нитку в иголку или в первый раз вымыв посуду. Это было забавно, легко и весело.
Я читала свои истории Максу. Ему нравилось. Я опробовала их на "эм квадрате", Сандре, Марти – все говорили, что это весело. Однажды, набравшись смелости, я отправила их в редакцию газеты в Олимпию, и вскоре мои истории появились в пятничном выпуске в разделе для самых маленьких.
У меня получилось! Особых денег это не приносило, но было именно тем, чем нужно: основой для того, что могло в корне изменить мою жизнь.
А дальше события разворачивались стремительно.
По словам моего выпускающего редактора, крупнейшее издательство Сиэтла, "Мейсон", заинтересовалось моими историями. Они предложили объединить их и выпустить одной книгой – альбомом с красочными иллюстрациями. Я была счастлива и одновременно очень напугана. Книга – это совершенно другой уровень. Смогу ли я, потяну ли? Но у меня было чёткое понимание, что двигаться дальше – жизненно необходимо. Хотя бы ради детей. Именно поэтому завтра я отправлялась в Олимпию, где меня ожидала встреча с потенциальным издателем.
Было уже около двух часов ночи, когда я, затушив сигарету, отправилась спать. Заглянув в комнату моего маленького рыболова, я поправила на нём одеяло и выключила настольную лампу. Затем зашла к себе в спальню, где в кроватке, поставленной рядом с моей, тихонько посапывала Эбби.
Мой ангел! Безумно похожая на своего отца, по характеру она была мягкой, уступчивой, неконфликтной. И в то же время – своенравной. Эти черты настолько хорошо дополняли друг друга, что я искренне удивлялась, как бог послал мне подобное чудо.
Поцеловав её в лобик, я, наконец, легла в постель. На сон у меня оставалось всего лишь три часа.
Настоящее. Глава 16
Soundtrack – One Headlight by The Wallflowers
Казалось, всего минуту назад голова коснулась подушки, и вот уже писк будильника выдёргивает меня из сна.
Вскинув руку, я выключила его и по привычке посмотрела в сторону детской кроватки. Эбби крепко спала, разбросав в разные стороны сжатые в кулачки ручки. Как всегда её одеяльце сбилось к ногам. В этом мои дети были одинаковы – во сне постоянно раскрывались, и первое, что я делала, просыпаясь среди ночи, – натягивала одеяло на спящую дочь, а затем отправлялась к сыну.
Стивен должен был заехать в шесть. У Макса оставалось полчаса на то, чтобы умыться, одеться и ещё раз проверить свои вещи.
Я зашла в его комнату. Он спал на боку, подперев кулаком щёку. Так же спал и Майкл.
– Сынок, вставай. – Он нахмурился, перевернулся на живот, но не проснулся. – Вставай, рыбак, проспишь путину!
Я присела на край кровати и круговыми движениями начала поглаживать его по спине, ладонью ощущая выпирающие косточки позвоночника.
– Макс, Стивен скоро приедет. Вставай, малыш, а то не успеешь позавтракать.
Он замычал что-то нечленораздельное, покрутил головой и, выпятив попку, медленно поднялся на корячки. Потом, пошатываясь, сел на колени. Это была его обычная манера просыпаться.
– Умывайся, одевайся и спускайся.
– Угу.
Потихоньку, всё ещё с закрытыми глазами, Макс начал передвигаться к краю кровати.
Мой самый любимый на свете мальчик. Ещё совсем маленький, но уже такой взрослый.
Яичница с беконом была почти готова, когда Макс появился на кухне. Он кутался в старенький свитер, сонно поёживаясь от утренней прохлады.
– Возьми папину толстовку. Она тёплая, ты сразу согреешься.
Макс послушно подошёл к вешалке и снял с неё толстовку Майка, которую пару часов назад туда повесила я. Ему она доходила до колен, рукава – на треть длиннее нужного.
С замиранием сердца я присела на корточки, чтобы их подвернуть.
– Не плачь, мам, – пробормотал Макс, почувствовав моё настроение.
– Не буду, малыш.
Стивен без стука вошёл в дом. Я никогда не запирала дверь, переживала за детей: мало ли что могло со мной случиться, а у них всегда должна быть возможность покинуть дом. Слава богу, Лонгвью был безопасным городком – управление полиции во главе с моим отцом неустанно следило за этим.
Макс соскочил со стула и пулей рванул навстречу.
– Привет, Стив. Я готов!
– Привет. – Стивен улыбнулся, пожимая впихнутую в его руку ладошку. – Чертовски холодное утро. Не дрейфишь?
– Неа!
– Сядь и доешь, – одёрнула я сына. В его характере было сорваться с места, забыв обо всём на свете, и я всю жизнь с этим боролась.
Нехотя, Макс подчинился. Желая смягчить положение – всё-таки не дело унижать мальчишку перед старшим товарищем, – я предложила Стивену к нам присоединиться.
Тёплая улыбка расплылась на смуглом лице.
– С пребольшим удовольствием!
Я рассмеялась: вряд ли в желудке у парня было что-либо, кроме чашки кофе.
Положив ему остатки яичницы и пару чесночных тостов, я впервые за долгое время почувствовала себя цельной, наблюдая, как двое мужчин – большой и маленький, – уплетают завтрак. Черноволосый Стивен очень походил на Майка. Так же, как кузен, он низко склонялся над тарелкой, когда доедал последние кусочки яичницы, подбирая её хлебом.
Второй раз за утро меня начали душить слёзы. С трудом, но я справилась.
– Пожалуйста, следи за тем, чтобы его ноги всегда оставались сухими, – просила я, когда он грузил в машину вещи Макса. Тот, уже пристёгнутый, с серьёзной миной сидел на заднем сидении его новенького кроссовера.
– Не волнуйся, Ливи, – Стив ласково взял меня за руку. – Всё будет в порядке. Я глаз с него не спущу!
– Знаю. Поэтому и отпускаю его с тобой. – Я обняла парня: – Удачной рыбалки.
Отодвинувшись, я показала Максу два больших пальца. Широко улыбаясь, он повторил мой жест.
Внезапно Стивен снова оказался передо мной и, заслонив от Макса, быстро поцеловал в губы. От неожиданности я отпрянула, а он, как ни в чём не бывало, направился к машине. Сев на водительское место и надев ремень безопасности, Стивен включил зажигание и только после этого посмотрел на меня. Я впервые увидела в его взгляде нечто большее, чем дружеское участие. Прищурившись, на меня смотрел не младший брат Ким и мой друг детства, а взрослый, красивый, уверенный в себе мужчина. Макс что-то сказал ему и, обнажив в улыбке идеальные белые зубы, Стив последний раз махнул на прощание рукой.
Машина притормозила, входя в поворот в конце улицы. Загорелись и погасли задние огни. Я всё стояла перед домом и смотрела им вслед.
Поцелуй Стива стал для меня неожиданностью. Впервые за долгое время ко мне прикоснулся мужчина. Нет, меня и до этого обнимали и целовали, но по-дружески, по-семейному. А сейчас… сейчас было другое – нечто новое и в то же время давно забытое. Как будто пересматриваешь старый фильм: о чём он ты помнишь, но завязка сюжета напрочь вылетела из головы.
Я знала, что когда-нибудь вернусь в эту игру. Мне не было и тридцати, и, смотрясь в зеркало, я трезво оценивала свои возможности. Излишняя худоба ушла, формы округлились – наконец-то я стала похожа на женщину, а не на ходячее пособие по анорексии, коей была ещё полгода назад. Свои длинные волосы я обрезала до плеч и привычно заправляла их за уши. Немного ребячливо, но из-за маленького роста я и так всегда выглядела младше. Юбкам и каблукам я всё так же предпочитала джинсы и кроссовки. Да и не для кого было наряжаться: меня знал весь город, и для всего города я была "этой бедняжкой Вуд".
Ким как-то завела разговор, что неплохо было бы мне снова подумать о себе. Что, мол, я ещё молода, что не всё потеряно…
– Ты красивая женщина и у тебя вполне могут сложиться отношения с другим мужчиной.
– Как ты себе это представляешь? Я привожу его в дом и говорю: "Макс, Эбби, познакомьтесь – это ваш новый папа"?
– Я не говорю тебе выходить замуж за первого встречного. Я говорю о сексе.
– О сексе? – опешила я.
– Да, дорогая, о банальном сексе. Похоже, ты уже забыла, что это такое.
– Это жестоко, Ким.
– Нет, Ливи, это правда, – смягчилась та. – Не будь Майк моим кузеном, было бы гораздо легче обсуждать подобные вопросы. Но я люблю тебя даже больше, чем родную, поэтому повторю: подумай о себе. Ты женщина, а женщине нужен мужчина. Хотя бы на одну ночь, но нужен.
Я невесело рассмеялась:
– И как ты предлагаешь это сделать? Выйти на улицу и закричать: "Эй, кто-нибудь, мне нужен хороший трах". Или повесить объявление на двери магазина "Ищу мужчину для недолгого приятного времяпрепровождения"?
– Ну, зачем же сразу так! – Ким явно расстроилась, что её слова не восприняты всерьёз. Я же потихоньку начинала закипать.
– А как? Как ты предлагаешь мне это сделать, если ни один парень в округе ко мне не подойдёт. Они все были либо друзьями, либо коллегами Майкл. На мне, как предупреждение на электрощитовой, всегда будет гореть табличка: "Вдова Вуда". Ты понимаешь это?
– Понимаю. Но это ничего не меняет. – Ким так легко не сдавалась. – Ты не должна отталкивать мужчину, если он наберётся смелости и подойдёт к тебе.
– Если подойдёт – не оттолкну, – рявкнула я, заканчивая неприятный разговор.
Подошёл Стив, и я растерялась. Кузен Майкла, мой друг, брат Ким, любимец Макса и Эбби. Нет, это невозможно! Он почти член семьи. Но и отмахнуться от парня просто так тоже нельзя. Насколько бы проще оказалось, если бы на его месте оказался менее близкий человек.
Я в сердцах выругалась: вот ведь ситуация! Но на разрешение её или хотя бы на то, чтобы её обдумать, времени не было. Да и желания тоже. Все мои мысли были сосредоточены на сегодняшней встрече.
Две недели назад мне неожиданно позвонил Джеймс Кокберн – мой выпускающий редактор. Как правило, мы созванивались раз в месяц, когда я отсылала ему новую порцию историй. После этого шло обсуждение, какие из них пойдут в печать без изменений, какие нуждаются в редакции, а какие – должны быть полностью переписаны. Обычно Джеймс был мной доволен, и я регулярно получала от него чеки. Мы виделись всего лишь раз – в день подписания контракта. Джеймс оказался приятным человеком, очень грамотным специалистом и интересным собеседником. Он ничего обо мне не знал, и впервые за долгое время я общалась с мужчиной, который не смотрел на меня с сочувствием. Но, всё равно, во избежание случайных аналогий, свои рассказы я подписывала девичьей фамилией.
Неурочный звонок Джеймса меня озадачил.
– Утром мне позвонили из "Мейсен". Слышала о таком?
Разумеется, слышала! Одно из крупнейших издательских агентств на северо-западе США, специализирующееся на современных авторах. Как человек, варящийся в этой кухне (пусть даже по другую сторону плиты – в качестве совладелицы книжного магазина), я не могла не слышать о "Мейсен". Вот уже более пятидесяти лет они выпускали качественную литературу. Читатели всегда были уверены, что получат моральное и эстетическое удовольствие, взяв в руки любую из книг издательства. В нашем магазине им традиционно был отдан целый стеллаж: их книги были легко узнаваемы благодаря высокому качеству полиграфии и запоминающемуся дизайну обложек. Также "Мейсен" издавали альбомы по искусству, детскую литературу и всё то, что могло заинтересовать самого требовательного читателя.
– В общем, Лив, они хотят заключить с нами контракт. На выпуск твоих историй одной книгой.
Я лишилась дара речи. Работать с таким агентством – огромная удача для любого автора. Начиная писать, я и помыслить не могла, что когда-нибудь у меня будет возможность хотя бы на шаг приблизиться к этому.
– Ты меня слышишь? – Голос Джеймса на том конце провода звучал взволнованно.
– Слышу. Я просто обалдела немного. – Судорожно шаря позади себя руками, я искала, на что бы сесть. Звонок застал меня на работе. Присаживаясь на стремянку, которую использовали, чтобы достать высоко стоящие книги, я уцепилась взглядом за стеллаж со знакомыми обложками. Сердце сжалось от предвкушения. – Всё, я села. Выкладывай.
Оказалось, что каким-то невероятным образом мои рассказы попали в руки самой хозяйки агентства и так ей понравились, что она дала указание отделу по работе с новыми авторами связаться со мной и обговорить детали выпуска большого иллюстрированного альбома.
Я слушала Джеймса с открытым ртом, а он с удовольствием вываливал на меня тонны информации:
– Представляешь, какие это возможности! – От его восторженных криков я едва не оглохла. – Для тебя это настоящий шанс достигнуть чего-то большего, чем просто авторство колонки в региональной газете. Это совсем другие деньги и для тебя, Лив, и, чего греха таить, для меня тоже. Они даже упомянут газету на титульной стороне обложки. Какой лакомый кусок для рекламодателей!
Джеймс ещё долго изливался в эмоциях, а я слушала его и не слышала: у меня будет своя книга! Пускай пока это просто детский альбом, но, чёрт побери, это будет мой альбом!
– Тебе надо отобрать порядка двадцати историй из уже опубликованных. Самых интересных. Я думаю, что обязательно надо взять "Четыре сковородки", "Комариные укусы", "Немытые яблоки"… – Джеймс начал перечислять их кодовые названия, а мой мозг уже лихорадочно работал, добавляя к ним новые.
– Каковы сроки?
– Через две недели представители "Мейсен" приедут в Олимпию – познакомиться и обговорить детали. Думаю, позже тебе придётся слетать в Сиэтл для подписания авторского контракта. Но давай пока не будем об этом.
– Не будем. – Я счастливо засмеялась. – Спасибо тебе, Джеймс.
– Да мне-то за что? Это тебе спасибо, что когда-то пришла именно ко мне.
– А тебе спасибо, что дал мне шанс.
– У меня нюх на таланты, – самодовольно заявил он и ту же рассмеялся. – А ты, моя дорогая, определённо талант.
Все следующие дни прошли в редактировании, вычитывании и в бесконечных спорах с Джеймсом. Я была на грани нервного срыва, переживая по поводу предстоящей встречи. Он успокаивал, убеждал, что всё прекрасно, не надо пытаться себя переплюнуть – это чревато ошибками. Но я всегда критически относилась ко всему, что делала в жизни, и по-другому просто не могла. В конце концов, вчерашний день я взяла, чтобы успокоиться. Даже отвела детей к Ким. Макс, правда, не утерпел, вернулся в желании побыстрей начать собираться на рыбалку.
В общем, сегодня у меня был один из решающих дней в жизни, и поцелуй Стива сюда никак не вписывался. Поэтому я просто-напросто запретила себе о нём думать.
Зайдя в дом, я прямиком направилась в ванную. Вопрос что надеть давно был решён – в шкафу висел новый, хорошо отглаженный костюм. Оставалось выбрать блузку. Я приготовила три – в зависимости от погоды. Синоптики обещали жаркий день, поэтому я остановилась на ярко-зелёной, без рукавов. От воротника-стойки она красивыми атласными волнами спадала до талии – элегантно, нарядно, но не вызывающе.
Вымыв волосы, я не стала их укладывать, а просто высушила феном – творческий беспорядок на голове вполне в духе взбалмошной детской писательницы.
– Тоже мне, Роулинг, – захихикала я, скривив в зеркале рожицу.
Вернувшись в комнату, я принялась будить Эбби. Моё солнышко открыло глазки и улыбнулось.
– Доброе утро, сокровище моё, – я поцеловала её. – Пора вставать.
– Де Мак? – последовал традиционный утренний вопрос.
– Макс уехал на рыбалку, а мы с тобой сейчас умоемся, оденемся и пойдём к тёте Ким.
– Мак пидёт?
Похоже, Эбби совершенно не улыбалось провести день без брата.
– Придёт, солнышко, придёт. Рыбки наловит и придёт. Ты же любишь рыбку?
– Неть, – замотала она головой. – Я убью ябоськи. Мак дасть ябоськи?
– Конечно, даст. Даже не сомневайся.
Подхватив на руки "убительницу" яблок, я понесла её в ванную.
Около восьми часов мы стояли на крыльце Ким. Эбби убежала в дом, на прощание обслюнявив мою щёку. Ким же заключила меня в дружеские объятия и дрожащим голосом залепетала какую-то ерунду про силу и веру. Её волнение выбило из меня все остатки и того, и другого.
– Господи, как же я боюсь!
В доказательство этих слов, я потихоньку начала оседать в её руках. Ким мгновенно преобразилась. Она посуровела, напряглась и энергично встряхнула меня за плечи.
– Прекрати немедленно! Ты талантливая, образованная, красивая и самая сексуальная в мире умница. Иди и порви этих Нельсонов.
– Мейсенов, – проблеяла я.
– Один фиг! – рявкнула Ким. – Иди и порви!
Я послушно начала спускаться с крыльца.
– И меньше чем на миллион не соглашайся! – полетело мне в спину.
– Не буду.
Сев в машину, я пристегнула ремень, включила зажигание и, помолившись про себя, нажала на педаль газа.
Я никогда не любила быстрой езды, а после гибели Майка и вовсе долго не могла сесть за руль. Я успокаивала себя мыслью, что заботами мужа мой старенький грузовик по безопасности и надёжности даст фору любому автомобилю президентского кортежа. Тем более с моей-то манерой вождения. Но авария, в которой погиб Майк, произошла не по его вине. Положив руку на сердце, и не по вине того несчастного, который умер ещё до того, как его грузовик подмял под себя наш внедорожник. Это был как раз тот случай, когда человек полагает, а Господь располагает. Только нужда как-то добираться на работу вынудила меня вновь взять в руки ключи от автомобиля.
Теперь же страха почти не осталось. Я ехала, открыв пассажирское окно. Утренний воздух охлаждал раскрасневшееся от переживаний лицо. Ветер трепал волосы, и я ещё раз похвалила себя, что не стала терять время на укладку.
Крутя ручку настройки радио, я искала что-нибудь под своё настроение. Через минуту, услышав знакомую мелодию группы "Волфлауэрс", я уже громко подпевала, отстукивая по рулю ритм. И если, стоя на крыльце Ким, я ещё в чём-то сомневалась, то в дороге, слушая любимую музыку, мне удалось окончательно убедить себя, что всё будет хорошо. У нас с Джеймсом обязательно всё получится.
Именно с таким настроением я подъехала к редакции газеты, занимающей верхний этаж офисного здания в центре Олимпии.
Припарковавшись на подземной стоянке, я позвонила Джеймсу. Он встретил меня у лифта. Мы по-деловому пожали друг другу руки. А потом рассмеялись и обнялись.
– Да уж, Лив, сегодня ты приготовилась покорять. – Он с улыбкой осмотрел меня с головы до пят. – И если бы не моя Никки…
Я знала, Джеймс очень любит свою жену. Её фотография в рамке стояла в центре его стола, и в день нашего знакомства я сразу обратила внимание на шикарную рыжеволосую женщину. Мы ни разу не встречались, но я знала всё, что происходит в их жизни. Недавно у ребят родился первенец, Маркус, и я собрала в подарок два мешка детских вещей, оставшихся от Макса и Эбби. Никки каждый раз непременно передавала мне привет через мужа, и я предупредила, что всегда буду рада ответить на любые вопросы относительно ребёнка.
В оставшиеся полчаса до встречи мы с Джеймсом всё ещё раз обсудили. Я попросила его, как человека сведущего, самому вести переговоры о финансовой стороне дела. Сама же я должна подключиться к беседе, когда разговор зайдёт непосредственно о творчестве и сроках.
Перед дверью переговорной Джеймс ещё раз ободряюще взглянул на меня:
– Готова?
Я кивнула и уверенным шагом вошла в комнату.
Яркое солнце, бившее через огромные панорамные окна, заливало переговорную жёлтым светом. Попадая внутрь, вы будто оказывались в расплавленном золоте.
Извинившись перед гостями, Джеймс ринулся закрывать жалюзи.
– Ой, оставьте, пожалуйста, хоть кусочек. Отсюда потрясающий вид на гавань.
Эта просьба исходила от женщины средних лет. Она стояла у окна. Ещё две девушки, одна примерно моего возраста, другая чуть помладше, сидели за длинным столом и изучали бумаги. Как только мы вошли, они отложили их в сторону и приветственно встали.
Джеймс, закончив с жалюзи, прошёл к столу. Женщина у окна тоже придвинулась ближе и с интересом меня рассматривала. Я неуверенно топталась на месте, не зная, кто первым должен заговорить.
– Вы Джеймс? Добрый день! – Одна из девушек – та, которая постарше, – протянула ему руку. – Лора Холбрук, ведущий редактор издательства "Мейсен".
Вблизи она выглядела старше. Её было около сорока, но она следила за собой: чудесная, без единой морщинки кожа, светлые, уложенные в идеальную причёску волосы. На ней был лёгкий светлый костюм, состоящий из юбки и жилета, и голубая блузка.
– Джеймс Кокберн, редактор "Олимпиан". – Джеймс вежливо улыбнулся, отвечая на рукопожатие. – Вероятно, это с вами мы предварительно беседовали по телефону?
– Совершенно верно, – кивнула Лора. – Разрешите вам представить мою коллегу. Кейт Адамс, редактор отдела детской литературы.
Вторая девушка протянула руку. Джеймс пожал и её.
Возникла неловкая пауза; мы ждали, что Лора представит нам ещё одну гостью, но этого не произошло.
Через секунду-другую Джеймс, откашлявшись, решил взять ситуацию в свои руки:
– А это наша мисс Дэвис, – он повернулся, призывая меня подойти поближе.
На негнущихся ногах я двинулась вперёд и поочерёдно протянула каждой руку.
– Очень приятно познакомиться с вами, Лив. – Рукопожатие Лоры было крепким, почти мужским.
– Взаимно.
– Я Кейт, – протянула мне свою изящную ручку вторая девушка.
Её задорные рыжие кудряшки в неудачной попытке их обуздать были заколоты смешными невидимками с изображением мультяшных пчёлок. Графический принт классического платья делал её образ ещё неформальнее.
– А Лив – это от Оливии? – простодушно поинтересовалась она.
– Верно. Но я не очень-то люблю своё полное имя.
– И очень даже зря! Оно вам идёт. – Сказав это, стоящая у окна женщина направилась ко мне.
Пока мы знакомились, я чувствовала на себе её взгляд. Она буквально не сводила с меня глаз. Только бы не покраснеть!
Подойдя ко мне, женщина протянула руку:
– Эллен.
Я моментально поняла, кто передо мной. В поисках большей информации об агентстве, я зашла на его интернет-страничку и очень удивилась, узнав, что глава "Мейсен" – женщина. Мне удалось найти несколько фотографий Эллен Мейсен: красивая и элегантная, с умным, интеллигентным лицом, она производила приятное впечатление. Но я не могла представить, что вскорости увижу её воочию.
– Лив Дэвис.
Я автоматически пожала протянутую руку, чувствуя, как напрягся стоящий справа от меня Джеймс. Конечно, не каждый день видишь в своей переговорной женщину, фамилия которой указана в названии литературного агентства. Какими бы чудесными не были мои истории, мы определённо не могли рассчитывать на визит кого-либо из высшего руководства "Мейсен". Неимоверно любопытно и волнительно узнать, почему она здесь.
– Очень приятно, миссис Мейсен.
– Для вас просто Эллен, – тепло улыбнулась она. – Тем более что Мейсен – моя девичья фамилия, и я, честно говоря, порядком от неё отвыкла.
