Текст книги "Жена Дроу (Увидеть Мензоберранзан и умереть) (СИ)"

Автор книги: Ирина Баздырева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 51 страниц)

Дорган продолжал рубить неподдающуюся нить, обхватив рукоять клинка двумя руками. Понимая всю бессмысленность этого занятия, он рубил больше от отчаяния, ведь уже ничего нельзя было сделать – Ллос прорвалась на Поверхность.

– Ты противишься мне, раб? – вновь раздался ровный, лишенный всяких эмоций голос, обращавшийся к эльфу, который продолжал, с отчаянной сосредоточенностью, рубить нить паутины. – Отдай то, что принадлежит мне, повелительницы твоей темной жизни.

– Нет! – выкрикнул эльф.

– Я уничтожу тебя, – без всякого выражения произнесла Ллос, – и возьму свое.

– Пусть. Но прежде мой клинок войдет в ее сердце! – Дорган не переставая рубил неподдающуюся паутину, которую не брал даже наипрочнейший эльфийский клинок.

Поняв, что речь идет о ней, Ника подняла голову, пристально глядя в лицо Доргану. Эльф бросил рубить паутины и опустив клинки шагнул к ней. Сэр Риган поднялся с колен, взяв меч на изготовку, переводя встревоженный взгляд с Ники на Доргана. И когда Дорган все же взглянул на нее, она сказала:

– Я готова

Он отвернулся и рубанул по паутине и, вдруг, решившись, перехватил клинки и с отчужденным лицом двинулся к ней. За его спиной, ворочаясь выбиралась на поверхность Ллос.

Остановившись перед Никой, Дорган смотрел на нее лихорадочно блестевшими глазами. Сэр Риган взволновано наблюдал за ним, видимо, поняв в чем тут дело. Он знал, что эльф поступает правильно, не желая отдавать Ллос Нику и в то же время, был рад тому, что эльф медлил. Он молился, чтобы все это, каким-нибудь образом прекратилось и Ника избежала гибели.

Гермини и Борг безостановочно повторяли и повторяли заклинания, замедлявшие выход демона из бездны. Раздался свист и метнувшаяся нить слизи, захлестнув Доргана, сдернула его с места, оттащив подальше от Ники. Ника и сэр Риган вскрикнули от ужаса, но рыцарь успел схватить за плечи, рванувшуюся из круга, монашку.

Дворф тоже было дернулся к нему, но остался на месте, продолжая выговаривать слова, по-видимому, уже бесполезного заклинания. Гермини покосился на эльфа которого медленно пеленал в свои прочные тенета паучий демон, запнулся, но тут же спохватился, не прекращая своего бормотания. Промедление Доргана дорого обошлось ему самому. Но, как бы жестоко ни стягивала его затвердевающая нить паутины, клинков он так и не выпустил.

Ника повернулась к сэру Ригану и, опустившись перед ним на колени, зажмурила глаза, склонив голову. Она не хотела умирать. С трудом оторвав взгляд от Ники, рыцарь потерянно посмотрел на Доргана, уже спеленутого в плотный кокон паутины. Эльф ответил ему неистово горящим взглядом. Ника должна умереть сейчас, быстро, мгновенно, чтобы не мучиться, перевариваясь целую вечность в паутине Ллос.

Сэр Риган зашел Нике за спину и взяв меч двумя руками, замахнулся, отведя его далеко в сторону. У края круга начали со свистом шлепаться нити слизи, пытаясь пробить его защитный заслон. И он потихоньку поддавался. Ясно, что долго заслон не устоит, это было лишь делом времени. Как только демон выберется на поверхность и минует пентаграмму, которая не долго удержит его в своих пределах, он, не заметив, смахнет защиту круга Доргана, если ее раньше не пробьют, все чаще и чаще бившие по ней нити паутины. И даже кровь эльфа, кровь первородных дроу, не защитит людей. Дольше медлить было нельзя. Но, Вседержитель, разве он палач?! Разве сможет он, даже во имя милосердия, отрубить голову той, что спасла его?! Так не поступит даже варвар.

– Встань! – жестко приказал ей сэр Риган, опуская меч.

Ника, пошатываясь поднялась, повернулась к нему, глядя в его бледное лицо темными, остановившимися глазами.

– Я не могу… – сказал он. – Но я буду до самого конца защищать тебя. Стой здесь и не смей пересекать черту круга…

– Не торопись пока и ты перешагивать эту черту, рыцарь!

Все кто слышал эти слова, повернулись к пролому в стене откуда они прозвучали.

– Лиз с Опушки? – удивился сэр Риган. – Так ты жива? Зачем ты здесь? И кто это с тобой? Уходи прочь! Тебе здесь не место!

Но старая Лиз, что помогая пройти через пролом какой-то громоздкой, неповоротливой фигуре, обернувшись к нему насмешливо блеснула глазами.

– Прошу вашего великодушного прощения, господин рыцарь. Потому как, ведомо мне, что сильно не по нраву вам приходятся нелюди. Но может статься, что вы и перемените о них свое мнение.

Ника уже не испытывала ни удивления, ни любопытства, ни страха, ни беспокойства, равнодушно глядя на медленно выпрямлявшуюся высокую фигуру того, кого бережно поддерживала Лиз, отстранено отметив в ней что-то знакомое. Но эта мысль так и канула, тут же забывшись. Нике было все равно. Она страшно устала. Все ее силы ушли в чудовищное волевое напряжение, когда она готовилась принять свой смертный час. В ожидании роковой минуты, казавшейся ей бесконечной, она едва справлялась с мощным инстинктом самосохранения, с желанием жить, быть, несмотря ни на что. И сейчас у нее не осталось ни каких сил.

Как ни дряхла была Лиз с Опушки, которую саму не плохо было бы поддерживать, а то того гляди упадет от старческой немощи, тем не менее именно она служила опорой и поддержкой своему спутнику, которому умудрялась служить поводырем. Это был совершенно седой, едва передвигающий ноги, орк. Все его тело покрывала седая шерсть. Седой была длинная грива волос, спускавшихся до пояса. Он был в белой длинной тунике из шкуры снежного барса, а его грудь украшали многочисленные амулеты. Морду орка закрывала завеса из разноцветных бусин, изготовленных из раскрашенного дерева и отшлифованных камешков нанизанных друг на друга. То ли он был слепым от старости, то ли плохо различал дорогу из-за навешанного на лицо украшения, в любом случае этот патриарх орков не мог уже передвигаться самостоятельно.

И вот эти две древности, шаркающей походкой подошли к краю пентаграммы. Седой орк поднял лапу и Гермини с Боргом повинуясь его жесту, умолкли.

– Ты поздно появился, – монотонно проскрежетала Ллос. – Даже ты ничего уже не сможешь изменить.

Орк не шевельнулся. Опираясь на плечо Лиз с Опушки, он вытянул над пентаграммой лапу и произнес:

– Цуф-ф…

Рисунок пентаграммы дрогнул, стал зыбки и расплывчатым и Ллос начало втягивать обратно в дыру, из которой она только что появилась. Но за собой она потянула опутанного в кокон Доргана.

Ника выскочила из круга и схватилась за толстую, как канат, нить паутины, изо всех сил упираясь пятками в пол, стараясь удержать Доргана на поверхности. Но что значили ее силенки и даже недюжинная сила рыцаря, присоединившегося к ней, попутно обозвавшего ее шальной девкой, против того дьявольского водоворота бездны в которую затягивало Ллос и с которым не могла справится даже демон.

Борг принявшийся было в отчаянии рубить нить паутины своей секирой и поняв всю бесполезность этого занятия, бросил секиру и тоже схватился за нее, изо всех сил вытягивая ее на себя так, что побагровел от натуги.

Гермини жег паутину каким-то магическим огнем, что шел из его ладоней, наведя их на то место нити, которую до этого пытался перерубить дворф. Но его огонь только покрыл ее жирной копотью не причинив никакого вреда. Все их совместные усилия привели к тому, что лишь чуть чуть задержали полет Доргана в бездну иномирья вслед за паучьим демоном.

“Ну колдони же…” – мысленно взмолилась Ника к орку, потому что крикнуть и даже прошептать это у нее не хватало сил.

Доргана давно бы втянуло в воронку вслед за Ллос, если бы сама паучиха не сопротивлялась своему возвращению обратно. Гигантский получеловек, полупаук, весь покрытый дымящейся слизью, отчаянно пытался зацепиться хоть за что-то, скребя своими лапами по развороченным камням пола.

Седой орк остановился словно услышав отчаянную мольбу Ники. Он повернулся в сторону пентаграммы и с трудом поднял лапу. Натянутая струной нить паутины лопнула и все кто, напрягая силы тянул ее на себя, дружно повалились на пол. Дорган остался лежать на камне темницы, полузадушенный ссыхающейся на нем паутиной, и тяжело дыша, приходил в себя.

Поддерживаемая сэром Риганом, на которого повалилась, Ника села. Борг бросился к Доргану, чтобы помочь другу, а Гермини зачарованно наблюдал за тем, как пентаграмма набирает обороты вокруг своей оси, осью же являлась та дыра в полу откуда и появилась Ллос. Пентаграмма сужалась, становясь похожей на воронку в речном водовороте, которая увлекая за собой, затягивала демона, становясь все уже и меньше. С противным хлюпаньем втянулось в нее деформировавшееся, став еще более уродливым, тело Ллос.

Наконец воронка, сжавшись до размера лужицы, сомкнулась над нею и исчезла. На пыльном развороченном полу не осталось и следа от пентаграммы. И только три сердца, разбросанные вывороченные камни, да ритуальный нож напоминали о случившемся, как о кошмаре, который не мог произойти наяву.

Борг, разрезав обмякшие путы на Доргане, теперь топтался возле, не решаясь помочь, поднимающемуся с пола пошатывающемуся эльфу, дабы не ранить самолюбия друга. Гермини подошел к седому орку, и почтительно поклонившись ему, благоговейно подхватил его под вторую лапу. Сэр Риган помог Нике подняться не торопясь убирать руку с ее талии.

Общее молчание прервал Борг.

– Что-то долго вас не было, – недовольно выговаривал он Лиз. – Мы уже отчаялись, что либо поделать с этим… с этой… насекомой…

– Нам тоже пришлось нелегко, – с укоризной ответила Лиз с Опушки. – Заслон, наведенный Лаодран, долго не поддавался. Да и переправа через реку, даже с помощью варваров Эрика Рыжеволосого, была трудной.

– Что? – рявкнул сэр Риган, наконец услышав слова Лиз, после того, как Ника отвела его руку с талии. – Значит рубеж открыт и по землям барона разгуливают все, кому вздумается?!

– О, вам не следует беспокоится, благородный рыцарь, – рассмеялась своим сиплым смехом Лиз. – За порядком на рубеже присматривает ваш дозорный сержант с одной стороны и Эрик Рыжеволосый, вождь племени Белого Волка с другой.

– Варвар?! – задохнулся от возмущения сэр Риган.

Наступил конец Времен, коли в его владениях спокойно расположились лагерем орки, а рубеж контролируется варварами, которые сроду не признавали никаких границ и порядка. Седой орк, ведомый Лиз и Гермини, скрылся в проломе стены. Ника, как привязанная следовала за ним, не отставая ни на шаг.

В пиршественном зале было пустынно и холодно. С крыльца в распахнутые двери задувал ветер, вороша солому на полу. В огромном камине, мерцая потухали угли. На разоренном столе остались неубранные блюда с остатками трапезы.

Гермини отошел от седого орка и склонился над запеленутой в паутину Лаодран, которая стала для нее погребальным саваном. Ведьма была мертва и это рассеяло последние сомнения мага, если они еще у него оставались. От созерцания мертвого врага его отвлекло движение Лиз с орком под руку в сторону крыльца. Войти в залу они даже не пожелали. За ними, как тень, следовала Ника.

– Разве вы, Лиз и почтенный Цуфф, уже покидаете нас? Останьтесь. В замке достанет места, чтобы устроить вас со всевозможными удобствами, дав приют на эту ночь, – бросился к ним сжимая в волнении ладони, чародей.

Лиз повернулась к орку. Чуть колыхнулась завеса из разноцветных подвесок, закрывавшая его физиономию.

– Цуфф устал. У него ушло много сил на то, чтобы изгнать Ллос. Но завтра с утра он будет ждать вас на опушке у моей хижины, – сказала Лиз и они с орком, словно два жалких, неприкаянных, никому не нужных, старика, побрели из замка.

Ника шла с ними до тех пор, пока на крыльце Лиз не сделала знак, чтобы она оставила их. Прижав к груди стиснутые ладони, Ника смотрела им вслед.

Как получилось, что она вот так отпускает Зуффа, не сказав ему ни слова? Она, которая готова была идти на край света, да хоть в саму преисподнюю, что бы найти его, и наконец-то нашла. И что? Теперь ей нечего сказать ему, когда, на самом деле, сказать надо так много? Зуфф уходил, но не отнимал у нее надежду. Теперь Ника боялась, панически боялась, думать о том, что завтра может сказать ей старый орк.

В пиршественном зале благодаря магическому вмешательству Гермини огонь в камине полыхал вовсю. Сэр Риган, вытащив тело Лаодран в холл, приказал солдатам отволочь его в лес и там сжечь. Теперь, он шел наперерез Доргану, вошедшему в зал вместе с Боргом и сразу же направившемуся к Нике. Борг уселся за стол, прислонив к лавке возле ноги свой боевой топор, схватил с блюда баранью ногу и жадно впился в нее крепкими зубами.

– Ты ведь не забыл, что наш разговор не окончен? – встал перед эльфом сэр Риган.

– Я не хочу драться с тобой, – поморщился Дорган и попытался обойти его. – Дай мне поговорить с Никой.

– Нет. Ты не будешь с ней разговаривать! – отрезал рыцарь, снова заступая ему дорогу и толкая эльфа плечом.

– Почему?

– Потому что, я не желаю этого!

– Ты говоришь так, будто имеешь на эту женщину какое-то право, – заметил вкрадчивым голосом эльф, отступив от него.

– Я уважаю твою воинскую отвагу, эльф, этого у тебя не отнимешь, – сэр Риган положил ладонь на рукоять своего меча. – Ты помог нам и отныне я твой должник. Довольствуйся этим и покинь Репрок.

– Хорошо, – с готовностью кивнул Дорган. – Но только после того, как поговорю с Никой.

А сама причина их раздора с тревогой наблюдала за этой перепалкой, готовой перейти в схватку, и, как только они обнажив оружие отскочили друг от друга, кинулась к ним – разнимать, сунувшись между мужчинами, когда они уже сошлись. Ее тут же ,одновременно, оттолкнули две сильные руки, так что Ника едва не упала. Хорошо, вовремя подоспевший, Борг успел подхватить ее.

– Отойди сейчас же!

– Последнего разума лишилась?! Хочешь попасть под клинок!

Закричали на нее одновременно перепуганные Дорган и сэр Риган. Но тут же возмущенный сэр Риган повернулся к эльфу:

– Почему ты так разговариваешь с ней?! Какое право ты, нелюдь, имеешь указывать, что ей делать?

Дорган отвернулся от него, отошел, и снова вернулся назад. Было видно, что сэр Риган испытывал его терпение и просто приводил в бешенство.

– Да потому, – сказал дроу, наконец, взяв себя в руки, – что она моя жена!

– Тебе лучше отойти и не лезть им под руку, – оттащил Нику в сторону от места схватки, Борг.

– А чего они… – всхлипнула, напуганная и обиженная Ника.

– Они сами разберутся между собой, а то зашибут тебя ненароком и уж тогда точно перережут друг дружку …

И пока рыцарь потерявший дар речи после заявления эльфа, приходил в себя, Ника послушалась благоразумного совета дворфа и отошла от мужчин. Ей было о чем подумать, кроме двух вояк, что походили сейчас на дворовых мальчишек, дерущихся из-за ножичка, который не поделили между собой. Она устала, была разбита и ей нужно было найти где-то силы, что-бы завтра пережить отказ Зуффа помочь ей.

Она поднялась на галерею залы и по ней вошла в покои Элеонор, а оттуда на винтовую лестницу, по которой спустилась к покоям леди Айвен. После того как она тихо постучала в дверь, ей пришлось довольно долго ждать под нею. Она уже на фантазировала себе, что слуги под руководством верного Криспи, вынесли бесчувственную леди Айвен и дряхлого барона из замка, чтобы укрыть их где-нибудь в деревне или в лесу, когда дверь чуть приоткрылась и через узкую щель на нее внимательно посмотрел чей-то глаз.

– Это я, сестра Ника, – назвалась она. – Если вы не хотите меня пускать, то не надо. Я только хочу сказать, что с ведьмой покончено.

За дверью раздался властный звучный голос, который Нике, прежде, здесь не доводилось слышать и дверь перед нею широко распахнулись. Ника вошла и остановилась. С кресла у кровати к ней навстречу поднялся барон Репрок и она не сразу узнала в нем дряхлого умирающего старика, каким видела его последний раз.

Перед нею стоял сильный мужчина с темным, прямыми взглядом и осанкой полной достоинства. Его лицо, лицо пятидесятилетнего человека, разгладилось и округлилось. Кожа вместо болезненно восковой, приобретя здоровый цвет, была чуть обветрена и покрыта загаром, как у людей много времени проводящих на воздухе. В сильном, грузном, осанистом теле не осталось и намека на старческую расслабленность. Прямая спина, гордая посадка головы, благородные очертания высокого лба, властные черты и аккуратно подстриженные в скобку волосы, тронутые сединой, все это и составляло истинный облик владетеля Репрок.

Толстый шерстяной плед под которым раньше барон безуспешно пытался согреть свое дряблое тело, теперь без надобности валялся в кресле. Видимо Криспи, стоящий сейчас позади хозяина, позаботился об его одежде, потому что сейчас на бароне был камзол коричневого бархата и потертые штаны, заправленные в высокие сапоги.

Из-за двери с обнаженным мечом вышел Сайкс. Наверное, он укрылся там на всякий случай. На его лицо была наложена повязка о которой, наверняка, позаботилась Христина, сидевшая в ногах кровати леди Айвен, держа ее тонкую руку в своей.

– Милорд? – неуверенно, но все же зная кто перед ней поклонилась Ника.

– Сестра Ника, – вернул ей поклон барон и растерянно разведя руками в стороны, попенял: – Ну же, сестра… Вы были так мужественны в трудное и опасное для всех нас время, будьте же мужественны и сейчас в минуту радости.

– Простите… я никого не хотела обеспокоить своими слезами. У… у меня в последнее время, наверное начали сдавать нервы. Я теперь все время плачу.

– Вы ничем не стесняете нас, сестра. Но я бы не хотел, чтобы вы огорчались и плакали из-за чего бы то ни было. Вы не можете представить себе, чем я вам обязан. Что мне пришлось пережить, сидя беспомощной развалиной в кресле, не в силах ничего предпринять, видя как убивают мое дитя, и не в состоянии защитить своих домочадцев. Представьте с каким вниманием я слушал все, что мне рассказывал о ваших попытках, хоть как-то уберечь нас от злой напасти, мой верный Криспи. Представьте, что я испытывал, когда не мог броситься к вам на подмогу и когда просто не знал, чем можно было помочь делу.

Барон обернулся к Криспи, стоящему позади кресла и тот кивком подтвердил слова своего господина, храня хмурое выражение лица. Старый слуга пока еще не верил в благополучный исход всей этой истории с проклятием и ведьмой, и должен был непременно убедиться в этом сам.

– Вы догадывались, что это леди Элеонор? – спросила Ника.

Барон вскинул голову, глядя ей прямо в лицо.

– Я бы проявил не благодарность, если бы не был честен с тобой. Да, я догадывался, но… не хотел верить в это, а потом было слишком поздно, я уже был не в силах что-то изменить.

Ника, прикусив губу, опустила глаза и решилась:

– Мне очень жаль, милорд, но…

– Я знаю… – жестом прекратил он тяжелый для Ники разговор. – Я и моя дочь сразу же почувствовали смерть Элеонор. Как видишь ее чары спали тотчас, едва ее прибрала к себе преисподняя.

– Батюшка, я тоже хочу поблагодарить сестру Нику, – раздался от постели слабый голосок.

Нетерпеливо взглянув в ту сторону и взглядом испросив у смягчившегося барона дозволения, Ника подошла к Айвен, сидящей среди взбитых и заботливо подоткнутых подушек. Лучезарно улыбаясь, Айвен потянулась к Нике и они обнялись. Прижавшись к ней всем своим хрупким тельцем, юная девушка положила головку на ее плечо.

– Я так вас люблю, сестра. Я слышала все, что вы мне говорили. И то, что я буду красивой и счастливой, и чтобы я ничего не боялась. А мне никогда не было страшно, когда вы были рядом и рассказывали мне разные истории. Знаете, мне очень понравилась сказка про “Спящую красавицу” и “Золушку”. Но больше всего про Люка Скай Уокера и Дар Вейдера, как они летали на звездных кораблях и бились светящимися мечами… А вы мне расскажете, что дальше стало с принцессой Леей и Хантом Соло?

– Конечно…

– А где, все это время, был сэр Риган? Почему он ни разу не приходил ко мне?

– В эти дни он вел бой с темной стороной силы, – шепнула ей Ника на ухо и они тихо засмеялись.

– Даже не сомневаюсь, что Риган не остался в стороне от происходящего, – едко заметил барон, прислушивавшийся к их разговору. – Надеюсь, он не забывал о своих прямых обязанностях?

И когда девушки повернулись к нему, он вскинув руки, быстро пошел на попятую:

– Конечно же я пошутил и пошутил, кажется, не очень удачно. Риган мог бы списать свою небрежность, если бы, конечно, оказался небрежен, на те богопротивные чары проклятой ведьмы, которые она наложила и на него тоже, сковав его волю и подчинив себе. Но я знаю, что даже будучи оборотнем, он гонял от рубежа орков и варваров. Я слышал, что его воля победила даже тебя, сестра.

– Да, – кивнула Ника, отчего-то, испытывая гордость за сэра Ригана. – У вас преданный вассал, господин барон.

И Айвен кивнула вслед Никиным словам, подтверждая их.

– Мне бы, как и Айвен, тоже хотелось бы знать где Риган?

– Он… э… э… наводит порядок… – пробормотала Ника, быстро вставая с постели Айвен.

– Надеюсь, я не очень отвлеку его, если попрошу подняться сюда, к нам? – требовательно произнес барон, нахмурившись.

Криспи ринулся было выполнять волю своего господина, но Ника остановила его, торопливо проговорив:

– Я передам ему вашу волю…

Криспи и барон недоуменно переглянулись, а Христина, для верности, ухватилась за рукав камзола одноглазого слуги, чтобы дать Нике возможность первой выскользнуть в дверь. Но прежде чем, выйти, Ника шепнула, встрепенувшейся в своих подушках словно птичка, Айвен:

– Он обязательно поторопиться, когда узнает кто его ждет…

А сэр Риган отдышавшись, после заявления эльфа с трудом пришел в себя.

– Ты все лжешь, эльфийская погань! Как она, дочь человека, может быть женой нелюдя?! Возьми свои лукавые слова обратно, или горько пожалеешь, потому что я сейчас отрежу тебе твой грязный язык!

И сэр Риган в бешенстве напал на Доргана, размашисто рубя своим мечом. Эльф, не потрудившись даже обнажить своих клинков, только уворачивался, пока рыцарь, словно пораженный какой-то мыслью, вдруг остановился, опустив оружие.

– Постой! Как, она могла стать твоей женой, коли она монашка?

– Наш брак состоялся еще до того, как она ушла в монастырь.

– Теперь я понимаю, почему бедняжка убежала от тебя, – нахмурился сэр Риган. – Ты насильно заставил ее стать твоей… ты околдовал ее…

– Ничего подобного, уверяю, – пожал плечами дроу. – Просто небольшая семейная размолвка.

– Откажись от нее. Все равно ваш брак обречен. Никто на свете не признает его.

– Не могу, – покачал головой эльф и добавил решительно: – И не хочу. Но ты можешь не тревожиться – я буду хорошим отцом твоему ребенку и достойно воспитаю его.

Оторопев, рыцарь какое-то время, молча смотрел на него, открывая и закрывая рот, силясь что-то сказать.

– Что?! – прохрипел он, обретя наконец голос. – Что ты там сказал?! Да я… я и пальцем до нее не дотронулся…

Теперь уже эльф хмуро смотрел на него, сдвинув белесые брови.

– Будь же мужчиной и признайся же наконец в своем проступке, когда я, муж, сам снимаю с тебя всю ответственность, а не отвиливай как нашкодивший юнец!

И Дорган обнажив клинки, в сильнейшем раздражении, кинулся на сэра Ригана. И теперь уже рыцарь сдерживал атакующего эльфа, успевая уворачиваться и отбивать удары его сабель. Он по праву оценил стремительность и гибкость боя эльфа, умевшего перестраиваться на ходу, как и Дорган в свое время, оценил напористость и отточенность приемов рыцаря. Ни один не уступал другому, ни в упорстве, ни во владении оружием. Они кружили на одном месте налегая на свое оружие, но в какой-то момент разойдясь в пылу боя, смерили друг друга оценивающими взглядами.

– Надо было хорошенько присматривать за своей женщиной, – проворчал сэр Риган, опуская меч.

– Будь уверен – я глаз с нее не спускал и наслышан, как ты ходил вокруг да около нее…

– Она спасла меня! – с вызовом выкрикнул рыцарь.

– Меня тоже, – пожал плечами эльф.

И тогда сэр Риган в напряжении всех своих чувств и мыслей, чтобы не дай бог не уступить в этом споре эльфу, сказал то, чего никогда бы не произнес, а тем более подумал.

– Пусть она сама решает…

Удивительно, но эльф словно не расслышав его слов, вкладывая сабли в ножны, промолчал и у рыцаря появилась безумная надежда. Выпустив пар оба, похоже, успокоились.

– Эльфийское отродье, – беззлобно процедил сэр Риган.

– Бесчувственная скотина, – не остался в долгу эльф.

Именно в этот момент на галерею вышла Ника, прошла по ней и спустилась на несколько ступеней вниз.

– Извините, что прерываю вашу беседу, но вас, сэр Риган, призывает к себе барон и леди Айвен.

Мужчины разом повернулись к ней, как-то странно, глядя на нее. Ника невольно оглянулась, решив, что эти взгляды предназначены не ей. Очнувшийся сэр Риган, быстро достиг лестницы и перемахивая через две ступени, оказался возле нее.

– Я в полном твоем распоряжении

– Вас ждет барон… – начала было Ника, но увидев, как Дорган снизу жег их взглядом, добавила: – Следуйте за мной.

Стремясь быстро миновать галерею, она с упавшим сердцем, наблюдала, как эльф, взбежав по лестнице, следует по соседней галерее, параллельно им. Позади, что-то говорил сэр Риган.

– Ника, – позвал он, видимо так и не получив от нее ответа на свой вопрос.

– Да?

– Это правда, что ты жена дроу?

– Да

– Пусть так. Я не думаю, что тебе стоит терзаться и губить свою жизнь из-за этой нелепой ошибки. Я намерен объясниться с эльфом, после чего, уверен, он отпустит тебя… О, боги, осторожнее… – вдруг перепугался он, подхватив Нику под руку, когда она чуть споткнулась о порог, выходя из покоев Элеонор, которые они только что миновали.

“Что с ним такое?” – удивилась Ника, высвобождая свой локоть из его хватки.

– Я объясню ему, что вашего брака не существует и ты свободна. Я без рассуждений и с радостью приму на себя все обязательства по отношению к тебе. Все. Я ни от чего не откажусь, если ты скажешь свое слово.

Ника с удивлением слушала его, так ничего и не поняв.

– Знаете, сэр Риган, – сказала она, когда они спустились к покоям леди Айвен, и при этом, рыцарь, забежав вперед, поддерживал ее под руку, помогая спускаться по ступеням, словно тяжело больной, – знаете, здесь вас ждет одно преданное сердечко.

Ника улыбнулась, а сэр Риган внимательно посмотрел на нее.

– Айвен? – удивился он. – Но она же ребенок…

– Очнитесь! – засмеялась Ника. – Через два года, вы начнете локти кусать.

Но сэр Риган, сложив руки на груди, скептически смотрел на ее.

– Считаешь, за эти два года смятение в моей душе уляжется, а боль утихнет?

Ника пожала плечами, вздохнула и отступила к краю лестницы, заставив его нервно дернуться, чтобы успеть поддержать ее.

– Да, что с вами, сэр? – засмеялась Ника, и покачав головой, спустилась на ступеньку вниз.

– Идешь к нему? – угрюмо спросил ей вслед сэр Риган.

– Нет, – обернулась к нему Ника. – Я иду к себе.

– Ради всех богов и Блаженной Девы, смотри под ноги…– с беспокойством проговорил рыцарь, в то же время решая сложную задачу, что задала ему Ника: как может женщина принадлежать самой себе? Как? Разве она способна распоряжаться собой?

Женщина может принадлежать семье, мужчине, детям, но не себе самой? Подобные мысли преступны, потому что отвлекают женщин от основного их предназначения. Скорее всего, это лукавый дроу развратил ее, позволяя слишком многое иначе, она не вела бы себя столь вольно и не сбежала бы от мужа. Но может это он, чего-то не понимает? Говорят эльфы живут на свете не одно столетие и уж всяко много чего повидали. Тогда они должны, как никто понимать, что женщинам воли давать нельзя. Хотя кто их разберет этих эльфов, поговаривают, что порядки у них совсем другие, все не по людски. Вот отношение орков к своим самкам, рыцарь понимал и где-то даже одобрял, а так, чтобы, жена разгуливала неизвестно где при живом муже… Так, мучаясь неразрешимыми сомнениями, сэр Риган, какое-то время стоял у дверей, прежде чем открыть ее и войти в покои леди Айвен.

А Ника и впрямь спускалась осторожно, но не из-за того, что послушно следовала предостережениям рыцаря, а из-за боязни столкнуться с эльфом. Она прикидывала, как ей покинуть замок не попавшись ему на глаза, когда столкнулась с, поднимавшимся по лестнице, Гермини.

– Напарник! – обрадовалась Ника больше тому, что это оказался не Дорган. – Вы откуда?

– Из пиршественного зала, – сказал Гермини и вдруг порывисто схватил ее за руку. – Я так виноват… страшно виноват перед вами. Это недоразумение… размолвка между вами и эльфом… моя вина… только моя! Лорд Дорган никогда не предавал вас и не предаст… Если бы я мог только догадываться какие чувства связываю вас… Конечно… конечно я был бы деликатен… Но мне нет никакого оправдания… никакого… моя вина огромна!

– Я тоже виновата перед вами, – быстро сказала Ника, когда выдохшийся Гермини, вынужден был сделать паузу.

Потом подхватив, опешившего мага, под руку и развернув его в противоположную сторону той куда он направлялся, повлекла за собой вниз.

– В чем это? – спросил растерянный Гермини, не обращая внимание на то, куда его ведут.

– Вы были таким славным псом. Даже не знаю, чтобы я делала без ваших подсказок.

– Вы полагаете? Правда? – расцвел Гермини. – Ах, я тоже считаю, что быть собакой у меня выходит много лучше, чем волком. Вам правда пришелся по нраву офицер Ли?

– Очень. Я даже немного огорчена, что потеряла его. Я все пыталась подкормить вас косточками, да не выходило. Кстати, если мы сейчас пройдем к кухне, то тетушка Агнесса за рассказ о том, как вы сразились с ведьмой Лаодран вкусно покормит вас.

– Это так кстати… очень кстати… я ужасно голоден. Вы правда не держите на меня больше зла? Но мне даже не следовало оскорблять вас подобным вопросом… правда?

Уж я-то чувствовал ваше ко мне доброе отношение когда пребывал в образе офицера Ли. Я с удовольствием присматривал за вами… О! Вы же понимаете, что мы не могли бросить вас на произвол судьбы…

– Как это? – Ника остановилась на очередной ступеньке, но спохватившись, продолжила спуск, ведя за собой Гермини. – Вы хотите сказать, что…

– Ну, да… мы все время были рядом с вами. Уже на третий день вашего пребывания в монастыре, мы поселились в соседней деревушке, в гостинице… Да…

– Кто?

– Я и лорд Дорган, разумеется. Мы как-то видели из окна, как вы распекали старосту и швырялись деньгами. Лорд не пропускал ни одной службы на которых вы пели и однажды вы чуть было не застали его врасплох.

– Боже мой, так это была не Режина?

– Да… да… Кстати, то что вы учудили с этой ведьмой, здорово напугало нас. Когда вам вздумалось на монастырском кладбище вызвать демона, Ллос и обнаружила где вы скрываетесь… через этого самого демона, хочу я сказать… Да… она же ему и силы придала, чтобы он смог прорваться в наш мир, и если бы мы с лордом не были начеку…

– Так тот водяной кинжал ваших рук дело?

– Ну, да… я и говорю, что наших…