Текст книги "Это мой мир"

Автор книги: Екатерина Швецова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 48 страниц)

Глава 5. Джунгли

Паром причалил через три часа. Я свел лошадь по сходням, и остановился, поджидая, когда весь отряд сойдет на берег. Постр вскочил в седло и скомандовал:

– По коням, ребята! До захода солнца еще верст пятьдесят проедем.

Я взобрался на лошадь и вклинился в центр группы, как мне было велено. Воины заключили меня в кольцо, и двинулись под сень деревьев.

На этом берегу было прохладнее. Да еще и высокие многовековые деревья осеняли тракт благословенной тенью. Дорога начиналась прямо от переправы, как и деревья, так что мы сразу же окунулись и в лесную свежесть и многоголосое пение, устроенное огромным количеством птиц, гнездившихся в кронах.

От обилия зелени рябило в глазах. Трава была сочного салатового цвета. Низкорослый кустарник – светло, а более высокий – темно-зеленого цвета. Кроны самих деревьев шуршали изумрудными листьями, как будто перешептывались друг с другом, на легком ветерке.

Махтор вновь начал рассказывать байки, которые были в ходу в его казарме, чем веселил всех окружающих. И у меня тоже поднялось настроение. Отчасти этому способствовала и смена окружающей среды.

– Было это во времена Махамера IV – Грозного. Тогда король-реформатор предложил перевести армию с палашей на искарские мечи – дешевые и оригинальные аналоги наших.

И вот возвращается как-то капитан после дозора в родной Орт – домой. Раньше срока на несколько дней, ибо одержал его отряд полную и безоговорочную победу и получил внеочередную увольнительную.

Заходит он, значит домой. И застает жену свою в объятиях другого мужчины. Ну, он же капитан, командующий. Не стал он огорчаться и вопрошать у нее, что произошло. А просто вынул меч, да рубанул как следует пару раз.

Но не убил он незадачливых любовников – выжили они. Слаб слишком оказался новый меч.

Судили тогда капитана, и когда спросили его, что же подвигло прославленного военного на такой низкий поступок, только и вымолвил он:

«Как же так получилось, что с помощью нового меча нельзя убить и женщину?»

А ответом ему было лишь:

«Данный вид вооружения был принят для борьбы с врагами государства, а не с неверными женами».

Правда, спустя несколько лет, мечи все же заменили на алебарды. На всякий случай.

– Родви! Зертил! Вперед на разведку. Заргил – ты сзади, в двух полетах стрелы, поглядывай за дорогой.

Воины пришпорили лошадей и очень быстро скрылись за поворотом.

Местность начала постепенно повышаться. Здесь, на протяжении двух – трех дневного перехода от переправы вырастали горные пики, обхватывающие тракт с обеих сторон. Ближе к Рейхесту они сходили на нет, сменяясь редколесьем и небольшими холмами, которые в свою очередь плавно переходили в болото.

Главную опасность в этом лесу представляли тигры. Они скрывались за кустарником или же просто в высокой траве. Они прыгали на путников, сбивая их с лошадей, ударом передних лап или же бросались на саму лошадь и рвали ей горло.

Чаще всего хищники охотились поодиночке, но случалось, что они сбивались в стаи, по десять-пятнадцать особей и тогда отбиться от них не мог даже отряд из двадцати алебардщиков. А все дело было в огромном размере и высокой скорости этих зверей.

Я очень надеялся, что такая стая нам не встретится, иначе живыми мы не уйдем. Неполным десятком – даже и думать нечего уничтожить подобную преграду.

Кроме того, Ваствик, был единственным из всего отряда, кто знал тайные тропы, идущие в обход основных тигриных территорий. Сейчас же нам придется воспользоваться главным трактом, на радость и хищникам, и разбойникам, ибо плутать по лесу будет для нас еще более опасным.

Хотя, последних, ежели таковые решатся напасть на отряд, я не боялся. Опытные воины изрубят в капусту любого бандита.

– Господин маг, скажите, а сколько нужно учиться, чтобы стать магом? – Слай ехал рядом со мной, прикрывая правый фланг.

– Десять лет в школе, и всю жизнь после, – я смотрел вперед, туда, где извиваясь, словно пьяная змея, тракт взбирался на вершину холма.

– Так долго? Я думал, что волшебникам нужно всего пару лет…

– Нет, – я улыбнулся. – Маги помимо заклинаний изучают множество дисциплин, таких как, картография, искусство боя холодным оружием и музицирование. Все это никак нельзя уместить в пару лет школьного курса.

– А просто магию можно изучить за два года?

Я на минуту задумался.

– Вполне возможно, – медленно проговорил я. – Но такой маг будет бесполезен для общества.

– А у вас не возникало желания бросить? – Постр ехал впереди, но как оказалось, внимательно прислушивался. Его вопрос был неожиданным, но он сразу вызвал у меня одно воспоминание.

– Пару раз, – я хмыкнул, припоминая самую удачную из своих попыток.

Я стянул горловину походного мешка и еще раз оглядел свою комнатку. Здесь не было ничего лишнего. Стол, за которым я делал письменные задания, пачка бумаги, которую нам выдавали раз в неделю. Несколько перьев, так же получаемые за счет школы. Свечи, которые каждый получал от своего учителя, пока не осваивал искусство изготовления магических светильников.

В углу стояла узкая, жесткая кровать, без подушки и со старым, не раз штопанным одеялом. Не для того, чтобы поваляться. Только для сна. Рядом с нею примостился узкий шкаф для одежды и других вещей, с множеством отделений.

С собой я взял только самое необходимое. Смену одежды, новый плащ, а так же провизию на первый день, и пару монет, скопившихся со стипендии. А так же свой амулет – камешек на бечевке, окропленный моей кровью. Я подобрал его со стадиона, на котором проходил вступительное испытание.

Я последний раз оглядел помещение, задул свечу и вышел.

Коридор встретил меня кромешной тьмой. Но, за три года обучения я мог не то что на ощупь, а даже стоя на одной ноге, задом – наперед, с закрытыми глазами найти дорогу.

Выйдя во внутренний двор, я вдохнул свежий ночной воздух и пошел по аллее, к главным воротам. Я знал, что меня не выпустят наружу, но как и любой мальчишка, учащийся в школе, проведал несколько способов прошмыгнуть через магистров. Один из них я хотел сегодня применить.

Я прошел через молчаливый парк и свернул с главной дороги, к неприметному, низкорослому кусту, который скрывал за собою лаз. Только я собирался нырнуть в него, как меня удержали за плечо. Я вырвался и отпрыгнул, намереваясь дорого продать свою жизнь любому существу, захотевшему попробовать моей крови. Но это был всего лишь человек.

– Что ты делаешь здесь, в такой час?

– Магистр Гантори? – я удивленно вытаращился на него, а потом, спохватившись, почтительно поклонился.

– Ты знаешь, что Сторк рассердится, узнав, что ты снова убегаешь?

– На этот раз я не вернусь, магистр. Так что, полагаю, он не будет слишком долго на меня злиться.

– Вот как? – Гантори запахнул плащ и внимательно посмотрел на меня.

– Да, – я кивнул.

– Куда же ты пойдешь, Ростон, сын конюха? Обратно в Мартисел?

– Откуда вы…

– Будешь как отец, всю жизнь убирать за лошадьми и желать своему сыну лучшей доли? С болью смотреть на выпускников Итрр-Стехта, проезжающих через город? А в конечном итоге, закончишь свою жизнь в обнимку с бутылкой, не зная, как еще заглушить свою боль?

– Нет. Я уеду в Султанат. Или еще дальше.

– Похвально. Ну что ж, беги. Но помни. Магия в тебе, и однажды она вырвется наружу. Через боль или гнев, через отчаяние или горе. Ты не сможешь ее контролировать. Кто знает, что может произойти? Разрушишь ли ты свой дом, или же убьешь ребенка? Нет. Не будет тебе покоя, Ростон, на этой земле. И помни, что я терпелив, в отличие от Сторка. И с удовольствием приду посмотреть на твою публичную казнь.

Сказав это, магистр развернулся и пошел вглубь сада. А я остался стоять, пригвожденный к земле, его неожиданной отповедью. Я слышал о том, что маги, бросившие обучение постепенно сходили с ума, или же позволяли своей силе выйти из-под контроля, но думал, что все это лишь страшные сказки, рассказываемые старшекурсниками, для того чтобы запугать нас, малышей. Оказывается, нет. Я бросил взгляд через плечо, на лаз.

Первый раз, когда я задумал бежать, я не ушел дальше плана в голове. Во второй раз меня подкараулил Иторен, и уговорил остаться, использовав запрещенный прием. Он поклялся мне, что если я уйду, он уйдет со мной. Я не мог отвечать еще и за него, поэтому и остался.

Теперь же, я вроде все предусмотрел. Не говорил другу, что собираюсь уходить, не подавал вида, перед учителем, что смертельно устал от его брани и нападок. И собрался ночью, когда все уже давно спали. Я стоял у лаза, но не сделал и шага в его сторону. Вместо этого я развернулся и последовал за магистром.

– Остаешься? – Гантори улыбнулся.

– Да. Я не хочу причинить вред своей семье.

– Правильно. Им ты будешь гораздо полезнее в виде лучшего выпускника школы.

– У меня нет такого количества талантов, чтобы им стать, магистр, – я устало вздохнул.

– У тебя есть упорство и усердие. Примени их. Не обращай внимания на Сторка. Он вспыльчив и импульсивен только потому, что считает, что должен каждый раз выпускать самого лучшего. До сего момента ему это удавалось, его ученики были лучшими всегда. Не подведи его, – мы остановились напротив моей двери.

– Я постараюсь, магистр Гантори.

– Что же помешало?

– Полное отсутствие способностей к другим профессиям. Воина из меня хорошего не получилось бы, а в бандиты идти не позволило воспитание.

– А в священники? Работенка не пыльная. Знай, монеты с жертвенных чаш сгребай.

– Слышал бы тебя сейчас Его преосвященство, Верховный архиепископ Дотир-скон-Нахирт, уж он бы живенько тебя переубедил.

– Угу. Говорят, у него для таких атеистов, как я, даже личный каземат с палачом есть.

– Есть, – я не стал отрицать. – Но только не для тебя, а для государственных преступников и изменников родине. А атеистам его бояться нечего.

– И все же, почему вы решили стать магом?

– Даже не знаю, что тебе ответить. Вот ты, почему стал воином?

– А кем же мне еще быть? – пожал плечами Постр. Я не видел его лица, хотя очень хотел бы взглянуть. – И дед и отец, жизни отдали за короля. Как только окреп, мать отправила меня в Корт-сол, с первым же караваном. Вот и вся история.

Да. Таких рассказов было множество по всей стране. У простого народа выбор был невелик. Либо плуг, либо королевская служба и возможность разбогатеть. Стать чем-то большим, чем пахарь. Не считать медяки, не зная, сможешь ли накормить своих детей завтра.

Были еще наемники и маги, но ими становились только горожане. В случае магов все понятно – ребятишки, не умеющие читать и писать, не могли претендовать даже на отборочное испытание. Наемникам для обучения, тоже требовалось умение читать – их обучали не только искусству боя, но и чтению карт, составлению маршрутов, ориентированию на местности, а так же классификации основных чудовищ.

Стражу готовили с нуля. Их учили не только ходить строем и сражаться в боевом построении, но и составлять письма, читать библиотечные книги, по поддержанию мышц в форме, специализированных диетах, и прочему.

– Я неплохо умел читать и вполне сносно писать. Мой отец был конюшим в Мартиселе, а мать швеей. Они готовили меня к лучшей, чем у них жизни и сделали все возможное, чтобы я хоть чему-то научился в приходской школе. Когда мне исполнилось десять, меня отправили в Рейхест, с моим дядей, и я тут же был зачислен в школу после первого испытания. Вот так.

– А родители? Вы приехали их навестить, когда окончили обучение?

– Я не видел их двадцать пять лет. Когда меня определили в Мартисел – помощником тамошнего городского мага, я разыскал свой дом, но в нем уже жила другая семья. Они ничего не знали о предыдущих владельцах.

Я замолчал. Перед моими глазами проносились картины прошлого, такого далекого и полузабытого, как будто его и не было.

Вот я увидел мать, идущую с рынка. Хрупкая, темноволосая, смуглокожая, и невероятно красивая. Она несет тяжелую корзину, из которой торчат луковые перья и новая пачка свечей. Я спускаюсь с крыльца и бегу навстречу. Принимаю у нее корзину, за что тут же получаю широкую улыбку и сочное спелое яблоко.

Отец, высокий, худой, с пепельно-серыми волосами и лучистыми голубыми глазами. Он возвращается поздно. Сегодня приезжал конюший из Орта, во главе с полусотней стражников в новых, начищенных до блеска доспехах. Они забирали подросших жеребят в армию, а мне даже не разрешили на это посмотреть. Отец прогнал меня, говоря, что если меня там увидят, то он лишится работы, а наша семья хлеба. Я не стал спорить, и теперь жалел. Так хотелось увидеть, как же стражники будут уводить сноровистых лошадок.

Картина изменилась. Я стоял возле потрепанной клячи, прижимая к себе сумку с провизией. Мой дядя, проходя к своему чалому, ласково потрепал меня по плечу. Мне страшно.

Я никогда не покидал Мартисел, напуганный с детства россказнями о гуннах и филорах. И вдруг, меня отправляют в Рейхест. Через пустыню, через джунгли…

Я смотрю на мать. Она постарела, как минимум на десять лет, за эти пару минут. Она плачет, украдкой вытирая глаза краем платка. Отец хмурится. Он не сказал мне ничего на прощанье, даже тогда, когда мать зарыдала в голос.

Я с трудом залезаю на лошадь, и мы выезжаем со двора. И тут до меня доносится:

– Не забывай нас сынок…

Впереди показался тяжелый караван. Пыль за ним стояла столбом, затмевая солнце. Нам пришлось съехать к обочине и пропустить его, чуть ли не вжавшись в кусты. В отличие от ортского тракта, на котором могут свободно, бок о бок ехать два каравана, оставляя место для встречных путников, рейхестский был узок настолько, что встречающиеся караваны принимали в разные стороны от дороги, сминая кусты, чтобы разъехаться. На дороге было полно мест, которые неопытный путник мог бы принять за лежбища тигров. Вывороченные молодые деревца, втоптанные в землю кусты, со сломанными ветками.

Этот тракт был проложен еще в незапамятные времена, когда товарооборот между городами еще не был таким большим. Тогда встреченные на пути караваны были большой редкостью, тем более два, тяжело груженных, разъезжающихся с трудом и бранными словами.

Со временем, количество караванов увеличилось в сто раз, но тракт своей ширины не изменил. Официально он принадлежал Рейхесту, который должен был обеспечивать его сохранность благодаря налогам своих жителей и купцов, но градоправителю славного малого города было плевать на дороги. И пока он продолжает подкупать королевских надзирающих полновесным золотом(что обходится ему значительно дешевле строительства), тракт так и будет находиться в таком плачевном состоянии. Сбитый телегами селян, копытами вьючных и верховых лошадей, и вечно размытый в сезон дождей.

Караван поравнялся с нами. Стоя в придорожных кустах, я, от нечего делать, проводил его взглядом.

Первым ехал, как и положено, хмурый наемник, самого разбойного вида. Оружия, что он вез при себе, хватило бы на целый отряд стражей. Здесь были мечи – аж, три штуки. Первый, с тяжелой рукоятью, маленький, длиной всего в локоть – оружие разведки. Второй обыкновенный, в потертых ножнах, был закреплен на спине. И полуторник – любовно вдетый в две ременные петли у седла.

Еще я заметил два метательных ножа на поясе – признак уроженца Сумолтира – нувасцы редко достигали должного мастерства в овладевании этим оружием. Еще у него было два лука – обыкновенный, и большой, утяжеленный медными пластинами. Похоже, что парень серьезно подготовился.

Я перевел взгляд на его лицо. Точно. Светлокожий, светловолосый. Сумолтирец. Большая редкость встретить его, так далеко от границы. Они были слишком горды, и слишком преданны родине и своему Императору, чтобы покидать свои земли, и отправляться жить и работать в страну варваров – так они нас называли.

И тем более необычно встретить жителя западных земель, уверенно ведущего караван из Рейхеста.

Его конь, некогда белоснежный, был покрыт слоем пыли и грязи, грива его слиплась от пота, но тут скорее была виновата не дорога, а груз, что он вез. Такое количество оружия и весило соответственно, так что даже такому рослому и мощному жеребцу, приходилось нелегко.

За наемником ехал сам караван, ведомый купцами. Впереди ехали трое всадников на пегих лошадках, и оружия при них не наблюдалось. Похоже, что они полностью доверяли своему проводнику.

Позади них плелся ящер, доверху груженый коробами – от всадников к его морде шла толстая веревка. Мраморная плитка, без сомнения. В Рейхесте жили мастера, прекрасно обрабатывающие мрамор, которого было много в близлежащих горах. А потом его переправляли в Орт, где использовали для мощения главных улиц, площади, отделки королевского дворца или домов богачей.

Позади ящера, связанные одной веревкой, шли груженые лошади, в количестве пяти штук. Это были низкорослые, двужильные кони, способные таскать огромный вес. Позади них ехали еще два купца и два наемника. Последние были вооружены только мечами, но это нисколько не умаляло их профессионализма.

Поравнявшись с нами, сумолтирец притормозил и пропустил вперед свой караван.

– Кто командир-р-р? – у него был немного гортанный выговор.

– Я, – Постр повернул к нему голову.

– В двух днях пути от вас, мы убили стаю тигр-р-ров. Но я видел следы еще одной.

– Молодняк? – Постр нахмурился.

– Матер-р-рые. Ящер-р-р помог, иначе бы и тел наших не нашли.

– Это плохо. Спасибо, что предупредил.

Всадник кивнул.

– Как пер-р-репр-р-рава?

– Не спокойно. Встретили левиафана.

– Потер-р-ри?

– Благословенна будет Русоништ, мы его убили.

Сумолтирец удивленно изогнул бровь:

– Неужели?

Постр огладил бороду. Он сомневался, так же, как и я, стоит ли ему говорить, кто на самом деле убил змея. Наемник лишь хмыкнул, не дождавшись ответа. Скользнул взглядом по отряду, задержался на мне и вновь поглядел на капитана.

– Слава, Пр-р-ротосу. Счастливого пути.

– И вам удачи, – Постр поднял правую руку. Наемник повторил его жест и послал коня тяжелой рысцой, догонять караван. А мы выехали на тракт и, задыхаясь от пыли, поднятой проехавшими, двинулись дальше.

– Господин маг, оденьте тетиву на лук, – Стонха, ехавший позади меня, впервые за день подал голос.

– В седле у меня не получится.

– Дайте его мне.

Я отцепил лук и, обернувшись, передал его воину. Он натянул тетиву, едва уперев его в луку седла.

– Держите его поближе.

– Зачем? До места, где караван уничтожил стаю, еще два дня пути…

– Это не важно. Тигры все время перемещаются, так что нужно быть начеку.

Я кивнул. Стонха прав, тигры все время в движении, и предсказать, где они появятся снова невозможно. Но, с другой стороны, тигриная стая – явление редкое и неоднозначное. Нам сильно не повезет, если мы наткнемся на еще одну.

Под вечер зарядил дождь. Пару часов назад мы нагнали караван, что переправлялся вчера, но о тиграх они ничего не слышали. Это немного меня успокоило, заставив не так судорожно сжимать лук, при каждом шорохе в кустах. А сейчас и вовсе пришлось снять тетиву и уложить ее обратно в коробочку, чтобы она не отсырела.

Шум дождя заглушил прочие звуки, оставив только мерный гул капель и глухой перестук копыт. Плащ не давал мне вымокнуть, но все равно, приятного мало – ехать под проливным дождем.

– Если так и дальше пойдет, то мы будем ночевать в луже! – Заргил хмуро взглянул на небо. Они с Махтором поменялись местами. И это понятно. Не велика радость ехать одному позади отряда, весь день.

– Не переживай. Съезди к Родви, он местность должен знать лучше меня, пусть место для ночлега выбирает.

– Есть! – Заргил хлестнул коня и поскакал к авангарду.

Уже на стоянке, когда мы с большим трудом разожгли костер и растянули плащи над головами, привязав их к стволам деревьев, я наконец-то полностью расслабился и подсел ближе к огню.

Только не думайте, что какие-то там тигры смогли так сильно меня напугать. Они вовсе не так просты, как может показаться на первый взгляд!

Эти кровожадные монстры, до половины сажени в холке, нападали на каждый караван, и на каждый отряд, предпочитая нежным косулям – холестериновую человечину. И не было еще отряда, не заплатившего тиграм дань. Кровавую дань.

Караваны, могущие повстречаться со стихийно собравшейся стаей, и не потеряв ни одного бойца, такой как встреченный нами днем – был большой редкостью. Им повезло, что их вел такой опытный и могучий воин. Я бы не удивился, узнав, что он уничтожил всех тигров в одиночку, но списал все на ящера.

Воины перебрасывались короткими фразами, неотрывно следя за процессом приготовления каши. Сегодня готовил Махтор, который обладал особым талантом испортить даже самое простое блюдо. И почему ему все еще доверяли готовку?

– Махтор! Следи за кашей. Я не буду больше угли жрать! – Стонха сплюнул в костер, занятый полировкой меча.

– Изжоги не будет… – задумчиво протянул Махтор, помешивая варево.

Я лишь улыбнулся. Меня готовить не приглашали, да я и не просил. Откуда воинам было знать, что кроме прочих наук, маги изучали искусство кулинарии? Оно развивало творческое мышление и особое чутье, так необходимое при использовании тех или иных заклинаний. Правда, я в нем и не преуспел.

Внезапно что-то изменилось. Я закрутил головой, не понимая, что же именно. Нас окружал все тот же ночной лес, все тот же дождь барабанил по импровизированным навесам. Но, тем не менее, изменения ощущались буквально кожей.

Махтор повернул голову к кустам, прислушиваясь к чему-то, сквозь шум дождя. Постр сжал свой тяжелый клинок, и тоже обернулся к кустам, позади себя. Стонха задумчиво полировал свой клинок, не обращая внимания на общую напряженность. Единственной, кто сохранял спокойствие – по крайней мере видимое. Его глаза почти неуловимо сощурились, а движения точила по мечу стали плавными и неспешными.

Я покрутил головой из стороны в сторону. Ничего не видно, и не слышно. Как ни напрягал слух, ничего, кроме шума капель по листве, я услышать не мог.

Они напали с разных сторон. Две размытые тени в отблесках костра. Рыжие росчерки на фоне темных кустов.

Один подмял под себя Постра, по счастью сидевшего в своем тяжелом доспехе, что дало ему некое преимущество перед когтями хищника.

Второй тигр – могучий и крупный самец, прыгнул на Заргила, но воин вовремя отшатнулся, отделавшись лишь разорванным плечом. Несмотря на боль и текущую кровь, он перетек в стойку и ощерился на хищника парными клинками.

Я упал на колено возле своей сумки и натягивал, выскальзывающую из пальцев тетиву на лук. Нижний рог я упер в землю, и навалился на верхний, пытаясь попасть кольцом струны на крюк. На руке у меня появилась кровавая полоса, когда я чуть ослабил хватку, думая, что мне все удалось. Будь проклят этот дождь, заставивший меня разобрать лук!

Воины повытаскивали оружие и разделились на две части, беря зверей в кольцо.

Первого, довольно мелкого тигра, окружили Постр, Зертил и Слай. Они перемещались вокруг него, пытаясь сбить с толку, и вынудить сделать смертельную ошибку. Тигр же, не смотря на выпады воинов, все время крутился вокруг своей оси, ощерившись, и делая выпады в сторону наиболее приблизившегося меча.

Второго, матерого, атаковали Стонха, Махтор, Родви и Заргил, который, не обращая внимания на рану, раскручивал мельницей свои смертоносные клинки, заставляя тигра все больше нервничать и злобно прижимать уши.

Не дышать, прицелиться. Левая рука крепко держит рукоять лука, правая скользит к уху вместе с тетивой, и наложенной на нее стрелой. Оперение щекочет щеку. Я прицелился в матерого. Поправку брать не стал – слишком маленькое расстояние – мою стрелу собьет с курса разве что ураган.

Тигр поднимается на задние лапы, сравнявшись ростом с человеком, и атакует передними. Стонха принимает его атаку на середину меча, и стиснув зубы, отталкивает назад, при этом падая сам. Махтор в это же время взмахивает алебардой, метя тигру в живот, но не попадает.

Матерый извивается в воздухе, разминаясь с алебардой на какой-то волосок, и приземляется уже на все четыре лапы. Он припадает к земле, и готовится к новой атаке.

Родви и Заргил одновременно вонзают в тигра клинки, но они проходят по касательной – хищник не дремлет, и, ожидая нападения со спины, вновь взвивается на задние лапы, и обрушивается всей своей мощью на упавшего Стонху, метя когтями в его горло.

Но он опоздал. Мгновением раньше, стрела нашла свою цель. Треньк! Вестница смерти, с зазубренным наконечником вонзается в открытое, белоснежное брюхо. Тигр дергается, и заваливается назад, на услужливо подставленную под его спину алебарду.

Хищник издает предсмертный рев и конвульсивно дергается на оружии, загоняя себя еще глубже. Махтор упер древко в землю, но все равно шатается из стороны в сторону, увлекаемый тигром, не в силах удержать такую тушу. Он шипит и ругается оттого, что горячая кровь льется ему прямо на руки.

Я перевел взгляд на второго хищника. Он был более молодым, прыгучим. Ловко отпрыгнув в сторону, он успел полоснуть Зертила поперек живота, как раз между пластинами. Частые капли застучали по траве, а воин согнулся пополам, уронив клинки на траву.

Тигр победоносно взревел и прыгнул на свою жертву, с явным намерением добить, но встретил на своем пути Постра. Мощным ударом лапы хищник сбил с головы капитана шлем, разорвав кожу на его лбу. Постр качнулся назад, глаза его заливала кровь.

Я выбросил вперед руку с растопыренными пальцами, расположенную параллельно земле и крикнул: «Shihstorstr». Пальцами я указал на человека.

Тигр прыгнул, и неожиданно для себя уткнулся в невидимую стену – магический щит. Отскочить он уже не успевал, так как Постр, не смотря на то, что практически ничего не видел, все же смог замахнуться и распороть хищнику брюхо от задних лап до передних. Хищник рухнул на землю, теряя внутренности, пополам с кровью, пару раз дернулся и затих.

По лагерю разлилась тишина. Капитан медленно осел на землю, схватившись за лоб. Зертил давно уже лежал на траве, слабо постанывая. Заргил, ругаясь снимал рубашку, чтобы осмотреть свою рану.

Я вытер лицо от пота, застилавшего глаза. Рука дрожала, колени тоже. Я упал на землю, прямо в грязь и отбросил ненужный уже лук.

В спину врезалась рука, затем еще одна. Я открыл глаза и оглянулся. Слай и Родви стояли рядом и восторженно переживали состоявшуюся битву.

– Вот это да, вот это мы им задали!

– Ух, ну и зверюги! А ловкие какие…

– Это точно, – я с трудом поднялся и подошел к лежащему Зертилу.

Рана была страшная. И угораздило же тигра попасть своими когтями, прямо между элементами доспеха!

Живот воина представлял собой кровавое месиво. Кое-где висели лоскуты кожи, а кое-где выпотрошенные внутренности. Кровь залила все вокруг. Ее было столько, что даже не верилось, что все это вытекло из одного человека. Зертил стонал и корчился, испытывая невероятную боль.

К брату подскочил бледный Заргил. Он упал на колени и поднял голову близнеца над землей. Зертил застонал.

– Господин маг, вы можете помочь ему? – Стонха склонился над умирающим.

– Я… – на секунду я запнулся. – Да, у меня есть средство!

Я кинулся рыться в сумке, которую теперь практически не выпускал из рук. Отстегнул кармашек и вытащил порошок, упакованный в плотный мешочек. Рванул тесемку зубами и обильно посыпал рану воина.

– Брат… Что же ты, брат… Как же… – Заргил теребил его за ворот рубахи.

Зертил выгнулся дугой, порошок зашипел, источая едкий, красный дым.

– Заргил… Мой ятаган… – лекарство уже должно было подействовать.

Воин взял испачканный кровью клинок и вложил его в ослабевшую руку. Зертил тихо стонал от боли, не выказывая признаков облегчения. Я тупо уставился на мешочек, оставшийся в моей руке. Чудодейственный порошок из корня дортра не подействовал! Я не верил своим глазам. Я не помнил случая, когда это лекарство не поднимало на ноги воинов, даже с перебитыми артериями, потерявшими две трети крови, и не заставляло их снова кидаться в бой. Похоже, торговец продал мне испорченный товар, что убедило меня еще раз в том, что такого рода вещи надо готовить самому, а не покупать в лавке.

– Держи.

– Спаси… – последний вздох.

Заргил откинул голову назад, обхватил ее руками и завыл. Я отвернулся. Скомкал и отбросил маленький мешочек. Отряд потерял еще одного воина.

Рано утром, мы покинули стоянку и могилу Зертила, которую Заргил собственноручно рыл всю ночь, не обращая внимания на рану. Я попытался перевязать ее, но был грубо послан, и больше не подходил.

Слай и Родви помогли ему уложить тело, и засыпать его землей. Вместе с воином были погребен и его клинок. Не могу сказать, почему Заргил решил похоронить брата по сумолтирским обычаям. Они оба были типичные нувасцы – темноволосые и кареглазые. Но в последнее время стали распространяться смешанные семьи, где один из супругов был сумолтирцем или искарцем, поэтому вполне возможно, это был давний обычай его семьи.

Конь Зертила, чувствуя невосполнимую утрату, наотрез отказался скакать за нами, лягаясь и кусаясь, при попытках привязать его к седлу, поэтому нам пришлось оставить его.

Еще долго перед моим мысленным взором стояла картина – грустно опустивший морду конь, у могилы своего павшего хозяина. Последняя и вечная дань умершему.

Заргил ехал позади отряда и не сменялся весь день. Никто не хотел его тревожить, так что, когда Слай, посланный на смену, вернулся обратно, воина оставили в покое.

Родви в одиночку ехал впереди. Он был единственным оставшимся у нас следопытом, способным худо-бедно, предостеречь нас от беды.

Мы ехали под непрекращающимся дождем и даже Махтор умолк, задумчиво вглядываясь в проплывающие мимо кусты. Слай то и дело вздыхал. Постр пару раз строго обернулся на него, но впоследствии просто махнул рукой. У него появилась новая привычка, проводить рукой по наложенному мною шву, и самому себя одергивать. Стонха молча ехал у меня за спиной и его я не видел. Я не хотел оборачиваться, чтобы случайно не увидеть Заргила, так похожего на погибшего брата.

Спустя пять часов, после того, как мы выехали, нам навстречу из моросящей дымки выплыли всадники. Четверо. Маги.

Я поспешно дернул капюшон еще ниже, на глаза, и опустил голову к лошадиной холке. Еще не хватало, чтобы меня узнали, в такой близости от школы. Я смогу открыто ехать по просторам Нувасии, лишь, когда выполню задание короля, а это произойдет не раньше, чем я приеду обратно в Орт, вместе с реликвией.

Всадники проскакали мимо, не обратив на нас никакого внимания. Краем глаза я успел отметить, что это были адепты последней ветви. Практически маги. Похоже, что они спешили на последний экзамен, традиционно проводимый в конце осени, в пещере Дорина. Выжившие адепты становились магами и получали распределение по городам. Погибших сжигали на ритуальных кострах, а прах развеивали по ветру.