Текст книги "Добрые друзья"

Автор книги: Джон Бойнтон Пристли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 43 страниц)

Глава 5
Длинная и посвященная спасательным работам

I

– Так-так! – мягко воскликнул голос. – Так-так-так!

– Никаких изменений? – спросила сиделка.

– Решительно никаких, – ответил голос. Хоть он и утратил былую хрипотцу, ошибки быть не могло. – Нет, – продолжал он, – не надо ее будить. Пусть хорошенько выспится.

Мисс Трант, однако, уже выспалась. Она бодрствовала, впрочем, глаз пока не открывала и не шевелилась. Первое тихое, но изумленное «Так!» вывело ее из глубокого забытья, лишенного сновидений, и доставило в обитель мерцающих теней, фантазий и голосов. Где же она? В гостинице? В больнице? Нет. Это Мидлэндская частная лечебница. Вторник. Мисс Трант теперь полностью пришла в сознание, но ничего, кроме зыбкого коричневатого пространства и двух голосов, вокруг себя не обнаружила. Один из них принадлежал ему и почти не изменился за минувшие годы.

Мисс Трант открыла глаза и увидела перед собой мир: яркий, прочный и словно бы совсем новенький. Он стоял у дверей. Мисс Трант ничуть не удивилась, как прежде не удивил ее и голос этого человека. Ощущение было ровно обратное: как будто она наконец перестала удивляться его отсутствию в своей жизни.

– Здравствуйте! – слабо воскликнула она.

Он улыбнулся и подошел ближе. Разумеется, он стал старше, но видеть это было не странно. Наоборот, он теперь больше походил на самого себя, как будто именно к этому возрасту он стремился тогда, много лет назад.

– Мисс Элизабет Трант, – с расстановкой произнес он; никто больше не умел так произносить ее имя.

– Доктор Хью Макфарлан, – ответила она, протягивая руку.

Сиделка радостно улыбнулась обоим и вышла.

– Я думал, вы спите, – сказал он, садясь рядом с кроватью. – Не хотел вас беспокоить.

– Так вы меня узнали?

– Узнал. – И все, больше ни слова. Как это на него похоже! Он мог оставлять в беседе громадные дыры, даже не думая заполнять их любым подручным мусором.

– Как вы узнали, что я здесь? Вы… вы прочитали о нас в газете? – Местная газета во всех красках расписала воскресный случай в гатфордском театре.

– Нет, я ничего не видел, – ответил он. – Вы про местную газету, не так ли? Я читаю только «Таймс» и «Вестник Глазго», а там про это не писали.

– Смею надеяться, нет.

– Но слухи до меня дошли, – продолжал он без всяких обиняков, в своей обычной манере. – Потом я приехал сюда к одной пациентке и случайно увидел ваше имя. Вот и решил узнать, не та ли вы мисс Элизабет Трант.

Мисс Трант не удержалась.

– А я думала, вы меня забыли, – пробормотала она.

Он мрачно покачал головой:

– Не забыл. Я прекрасно вас помню и узнал, как только увидел. Вы почти не изменились, даже учитывая последние потрясения. Самочувствие еще не очень, верно?

– Мне показалось… что я видела вас в машине, – сказала мисс Трант. – На прошлой неделе, милях в десяти от Гатфорда. Я потом пришла к выводу, что это не могли быть вы, но теперь я думаю иначе.

– А когда именно это было? На прошлой неделе, говорите? Во сколько? – Он сдержанно вытащил из кармана небольшой блокнот.

– Около полудня, – неуверенно протянула мисс Трант. – Вы… дайте-ка вспомнить… вы ехали из Гатфорда по магистрали… такое чувство, что это было давным-давно. Впрочем, какая разница?

– Наверное, в прошлый вторник, – сказал он, хмуро разглядывая блокнот. – Сегодня ровно неделя. Я как раз сюда ездил. А машина была красная, двухместная? Да? Значит, точно я. Любопытно, не так ли? Жаль, я вас не заметил.

Мисс Трант замешкалась, отвела глаза и выпалила:

– Между прочим, мы… я… пыталась потом узнать, не живете ли вы тут поблизости. Но вашего номера в телефонном справочнике не оказалось, хотя врачей туда обязательно вносят.

– Да, но только не тех, что приехали недавно, – улыбнулся он. – Меня еще не успели внести в справочник. Я начал работать с доктором Хадсоном – он человек пожилой и скоро отойдет от дел. У него кабинет в Уотерфилде, как раз на магистрали. Я приехал, потому что писал работу о паращитовидной железе и хотел быть поближе к Мастерсу из Лондона или Хадсону из Гатфорда. Вот так я здесь и очутился. Вы слышали о Хадсоне?

– Увы, нет, – улыбнувшись в ответ, сказала мисс Трант. – Это ужасно – вы, врачи, творите настоящие чудеса, а люди о вас знать не знают.

Он огладил свое худое овальное лицо.

– Наверное, вы правы, но мне грех жаловаться. Я пока ни одного чуда не сотворил. Но как же вы здесь очутились? Не помню, чтобы у вас была большая тяга к театру.

Мисс Трант рассмеялась:

– Не было и нет! Все это нелепо и смешно – хотя теперь, признаться, мне не очень весело.

Она вкратце поведала, что случилось после смерти отца. Иногда доктор Макфарлан изумленно таращил на нее глаза, иногда тихо смеялся. У мисс Трант было такое чувство, будто она рассказывает ему о путешествии на Луну.

– И пожалуйста, – заключила она, – не спрашивайте, что я думаю делать дальше, потому что я не знаю.

– А я знаю. Вы останетесь здесь, пока не подлечите руку и нервы. – Он по-прежнему говорил не «нервы», а «нэйрвы». В его речи по-прежнему звучали широкие гласные и сокрушительные согласные, а когда он повернулся лицом к окну, его волосы точно так же, как и тогда, заблестели на солнце. – Если я могу чем-нибудь вам помочь, позвольте мне это сделать.

– О, я не стану беспокоить вас своими глупостями. Уверена, у вас и без меня полным-полно хлопот.

– Ничего подобного. То есть дел у меня действительно много, но у старого холостяка всегда найдется лишнее время.

– Вы так и не женились?

– Нет. – Он умолк и ощупал свой подбородок. – До сих пор я был слишком занят. А чтобы подыскать жену, нужно время.

– Никакой вы не «старый» холостяк, по крайней мере не говорите так при мне. Вы всего на два года старше, и от ваших слов я тоже чувствую себя старой.

– На два года старше! Вот именно. Кто бы мог подумать, что вы запомните такую мелочь! – воскликнул он, внезапно просияв и оживившись. – Память у вас не хуже, чем моя.

– Да, кое-что я запомнила очень хорошо.

– Вот и я тоже. – Он разошелся не на шутку и уже не думал о том, куда его могут завести слова. – Когда я читаю или слышу про древнюю Гибралтарскую скалу, сразу вспоминаю вас… и полковника, – поспешно добавил он.

– Кто же из нас напоминает вам древнюю скалу? – рассмеялась мисс Трант. – Надеюсь, не я. Наверняка мой отец – мне показалось, что вы всегда его побаивались.

– Полковника-то? Ничуть. Скорее я побаивался вас.

– Меня! – Вот уж глупости. На мисс Трант внезапно нахлынули воспоминания об огромном властном шотландце, который так любил ее поправлять. – Неправда, я в жизни не встречала такого задиру, как вы.

– О, это все молодость…

Тут вошла сиделка с чайным подносом.

– Я принесла доктору Макфарлану чашечку чая, – сказала девушка, ставя поднос рядом с кроватью.

– Спасибо. Вы ведь останетесь на чай? Боюсь, вам придется налить нам обоим – я с перевязанной рукой не управлюсь.

Если мисс Трант думала, что он будет неуклюже обращаться с чайником, то она ошибалась. Доктор Макфарлан разлил чай очень ловко, и только сейчас она заметила, как хорошо его слушаются руки – худые, жилистые и чуткие. Вот тут-то (это произошло мгновенно, пока она доедала последний кусочек хлеба с маслом) мисс Трант вдруг осознала, насколько это невероятно, что он, такой громадный, такой поразительно похожий на себя, сидит себе рядом и преспокойно пьет чай. Но другая ее часть – совсем крошечная и незначительная, даже своего голоса не имеющая, – ничуть не удивлялась происходящему и считала, что все идет так, как должно.

Говорили они непринужденно, в основном о недавних событиях, Гатфорде, «Добрых друзьях» и так далее. День, сам похожий на бледный первоцвет, заполнял комнату чистым и нежным светом, вновь навевая воспоминания о нарциссах, и увлеченно распускал слухи об ароматном и цветущем мире за окном.

– Вы бы хотели продолжить свою… э-э… театральную деятельность? – спросил доктор Макфарлан. Увидев, как мисс Трант печально улыбнулась и покачала головой, он просиял. – Разумеется, в этом нет ничего плохого, но для такого человека, как вы, это несколько легкомысленное занятие.

– Когда они смогут обойтись без моей помощи, я сразу уйду, – призналась мисс Трант. – Мне было… ну, весело, если угодно. Я бы ни за что не упустила такой случай, представься он мне еще раз. Но некоторое время назад я задумалась об уходе. Понимаете, я при всем желании не могу всерьез воспринимать это свое занятие…

– Ну, еще бы! – с жаром воскликнул доктор Макфарлан, словно труппа бродячих артистов для него была не больше чем роем надоедливых мух.

– Но по отношению к ним это несправедливо. Это их мир, их жизнь. Сейчас я не могу их предать. Все было так чудесно! Мы зарабатывали хорошие деньги, и я почти вернула вложенное. Наша талантливая молодежь рассчитывала на выгодные контракты в городе, потому что в воскресенье на концерт приезжал один известный постановщик ревю.

– Скандал, верно, пришелся ему не по душе?

– Если бы только это! Все куда хуже. Бедняжкам страшно не повезло, но это такая умора, что я ничего не могу с собой поделать – меня так и тянет смеяться. Он приехал и каким-то образом ввязался в ту жуткую потасовку в зрительном зале, а Джо не знал, кто это такой, – да и вряд ли ему было дело, он к тому времени совершенно вышел из себя. Он отвесил этому господину такого тумака, что беднягу пришлось выносить из зала.

– Так-так! Отправил его в нокаут, значит? Не думал, что артистики на такое способны.

– Да, но Джо раньше был боксером-тяжеловесом – на флоте.

– А! – сказал доктор Макфарлан с таким видом, словно что-то знал про боксеров-тяжеловесов на флоте. – Тогда неудивительно.

– И теперь они все пали духом, хотя виду не показывают, когда приходят меня навещать. У молодых такое чувство, что они упустили свой шанс, а один из них – Джернингем – вообще исчез. С воскресенья его никто не видел. Один из старших комедиантов – мистер Нанн – лежит с перевязанной головой и еще неделю-две не сможет выступать. А остальные гадают, что с ними будет. Мы арендовали театр на всю следующую неделю, но о концертах, разумеется, и речи быть не может – даже будь мы все здоровы.

– Пожалуй, что так. Если верить слухам, – мрачно проговорил доктор Макфарлан.

– Самое страшное, что я в ответе за весь причиненный ущерб.

Он в ужасе уставился на нее:

– Хотите сказать, вы должны оплатить ремонт?

– Руководство театра скорей всего потребует возмещения ущерба. Это несправедливо, потому что мы ни в чем не виноваты, мы – пострадавшая сторона. Только я подумала, что вернула почти все вложенные деньги, как свалилось это. Кошмар! Все просто убиты случившимся. Они корят себя, хотя их вины тут нет, разумеется. Если кто из труппы и виноват, так это я…

– Не вздумайте платить ни пенни! – воскликнул доктор Макфарлан, поднимаясь со стула.

Даже если человек долго работал над паращитовидными железами и вдобавок помнит девушку, с которой познакомился в круизе много лет назад, это еще не значит, что он утратил шотландскую рачительность. При мысли о выброшенных на ветер деньгах сотни Макфарланов перевернулись бы в своих могилах. Наш доктор Макфарлан от потрясения стал мерить шагами комнату.

– Ничего конкретного вам пока не сказали? – наконец спросил он.

– Пока что нет, – улыбнулась мисс Трант, хоть и весьма натянуто. Она вдруг почувствовала страшную усталость.

Доктор Макфарлан остановился, взглянул на нее и тихо сел на место.

– Вы устали, Элизабет? – спросил он, не сводя глаз с ее лица. Оно слегка порозовело.

– Наверное, да.

– Мне следовало сказать «мисс Трант»?

– Нет, что вы! – Она широко раскрыла ясные серые глаза и тоже посмотрела на него.

– Заговорился совсем. Извините.

– Что ж, тогда я отправлю вас к доктору Мейсону, Хью. Но не уходите прямо сейчас. Подождите минутку, мне полегчает. Как вы считаете, что мне делать? Я думала попросить зятя – он лондонский адвокат – приехать сюда и все уладить, по они с Хильдой, моей сестрой, сейчас отдыхают на юге Франции. А даже если б не отдыхали, мне не хочется впутывать в это семью, они меня заклюют. Еще у нас есть семейный адвокат, мистер Труби из Челтнема, однако и от него вряд ли будет толк. Он, верно, сочтет меня сумасшедшей.

– Если вас беспокоит юридическая сторона – я говорю не о суде, а просто об официальном представителе, – тогда вам больше пригодится местный адвокат, человек, который знает, что к чему в этом городе. У меня есть один такой знакомый – мой пациент. Зовут его Гуч, толстяк еще тот, зато проницательный и соображает хорошо. Я с ним поговорю и узнаю, что можно сделать. Вы ни о чем не беспокойтесь, лежите смирно и не слишком часто встречайтесь со своими артистами. Дайте отдых голове, почитайте что-нибудь… – Он умолк и вопросительно взглянул на мисс Трант: – Вы по-прежнему увлекаетесь историческими и сентиментальными романами, которые так любили раньше?

– Да. Теперь мне не удается столько читать – да и хороших осталось мало, – но они мне пока не надоели.

– Помните, я говорил, что все это – мусор и пустая трата времени? Ну и грубиян же я был! С тех пор я прочел немало книжек Вальтера Скотта и должен сказать, что в его романах о клане Уэверли прекрасно раскрыта человеческая природа. Из сэра Вальтера вышел бы неплохой врач общей практики.

– Ну вот, вы делаете успехи!

Он смущенно хохотнул.

– Что ж, я пойду. Если смогу, зайду к вам завтра же, если нет – послезавтра точно. Если вы не против, конечно.

– Что вы! Я буду рада вас видеть. Правда, я не думала, что вы навестите меня так скоро. Вашему пациенту стало хуже?

– Ага, – ответил доктор Макфарлан и едва заметно подмигнул, намекая, что шутит. – Бедный малый, сегодня днем ему вдруг поплохело, так что придется навестить его пораньше. – Он встал и протянул мисс Трант руку. – Воистину удивительная встреча. Я и не думал, что вы до сих пор меня помните.

– А мне удивительно, как это вы меня узнали – тем более спящую!

Пошутив однажды, доктор Макфарлан уже не отказывал себе в удовольствии:

– Я не стану утверждать, что сразу узнал ваше лицо, мисс Элизабет Трант, – с серьезным видом проговорил он. – Но очертания вашей грудинно-ключичной мышцы показались мне смутно знакомыми.

– Что? Где? Вы не… Ах, теперь поняла! Вы просто дурачитесь. Что ж, доктор-р-р Хиу Макфар-рлан, а я ср-р-разу же узнала вас по уж-жаснейшему акценту! До свиданья, Хью. Если вы как-нибудь поможете мне не расстаться со всеми своими деньгами здесь, в Гатфорде, я буду вам чрезвычайно признательна.

Вновь помрачнев при мысли о выбрасываемых на ветер деньгах, доктор Макфарлан встал напротив мисс Трант и еще раз заверил ее, что постарается помочь. На нем был хороший костюм – да и вообще выглядел он куда представительней, нежели костлявый юноша, которого она когда-то знала, – но по пиджаку недурно было бы пройтись щеткой, а заодно убрать несколько пятнышек и прожогов с рукавов. Галстук, разумеется, был чудовищный. Но седина ему шла, он стал почти красавцем.

– Подумать только, доктор Макфарлан – ваш старый друг! – воскликнула сиделка после его ухода, быстро собирая посуду и при этом не сводя глаз с мисс Трант. По долгу службы она наблюдала за людскими судьбами лишь с точки зрения уязвимой машины человеческого тела, – поэтому неудивительно, что интерес к личной жизни пациентов стал ее хобби. В очередном «Подумать только!», которое последовало совсем скоро, прозвучала явственная нотка ликования. Очевидно, дела в Мидлэндской лечебнице пошли на лад.

II

– Вы не получили ответа? – воскликнула Сюзи.

– Получил, – сказал Иниго, входя в комнату. Дело было в среду утром, после одиннадцати. Сюзи протирала пыль в своей и по совместительству хозяйкиной гостиной, причем работала она то безрадостно, а то мечтательно. С самого воскресного вечера она чувствовала себя потерянной. – Ответ не от самого Монти Мортимера, – осторожно пояснил Иниго, словно адвокат или кто-нибудь в таком роде, – а от его секретаря.

– Это одно и то же. Живей, идиот, что там сказано? Не тянитетак, Иниго!

Она бухнулась в кресло.

– Все пропало, верно? Я чувствую. Ну, говорите.

– Это письмо, и оно от его секретаря, – сказал Иниго, усаживаясь и доставая из кармана листок бумаги. – Вот что здесь написано: «Уважаемый сэр, я передал вашу телеграмму мистеру Мортимеру, который в настоящий момент в отъезде, и он просил сказать вам, чтобы вы катились к чертовой матери. Он также просил добавить, что любое письмо или известие от вас и членов вашей труппы будет воспринято как послание от вышеупомянутой особы и ответа не получит. Искренне ваш, Дж. Гамильтон Леви, секретарь». Вот и все, – с напускной беспечностью подытожил Иниго. – Больше ни слова.

– Дайте посмотреть, – распорядилась Сюзи и прочитала письмо сама. Потом она яростно смяла листок и швырнула в огонь. – Ну надо же, я целых три дня жалела этого… этого типа, это гнусное животное! Надеюсь, Джо отшиб ему мозги. Вот честно, плевать я на него хотела!

– Отшиб, судя по этой чудовищной отповеди. Определенно. Видишь, он до сих пор не вернулся к делам.

– Если бы не эта его идиотская шуточка, я бы так не разозлилась. Вовсе не обязательно было хохмить. Приберег бы свои колкости для нового ревю! Да и вообще, никудышный он постановщик, раз из-за такого пустяка готов упустить настоящий талант. Будь у меня своя труппа, я и после пятидесяти тумаков наняла бы хорошего артиста.

– Простите меня, Сюзи… – начал было Иниго.

– Не глупите. Это не ваша вина. Тут вообще никто не виноват, а вы и подавно. Все пропало, ничего не поделаешь. Теперь мне, главное, не забыть, что дважды в день мы выступаем на пирсе, в ясную погоду под открытым небом, в ненастную под крышей, такова моя программа. И то если повезет – потому что дела наши все хуже и хуже. Черт! Дайте сигарету. Нет, не хочу, спасибо.

– Выкурите трубку, – предложил он, зажигая свою. – Кстати, я сегодня навещал Джимми…

– Ему лучше?

– В целом да. Голова еще немного гудит и кружится при ходьбе – неделю или две работать он точно не сможет. Но главная новость другая: Мейми Поттер исчезла.

– Слава Богу! Толку от нее было мало, сплошное невезение. Видно, она решила, что заслуживает большего, верно?

– Пожалуй. Как бы то ни было, ее нет. И никто не знает, куда делся мистер Джернингем.

– Наверное, тоже смотал удочки, – сказала Сюзи, которой неудержимо хотелось дать волю чувствам. – С него станется! Этот юноша о себе не забудет – дэю тебе свэе слово.

– Ну, не знаю. Может, опять появится, ворча из-за украденных штанов, как в прошлый раз. Где это было? В Тьюсборо? Ужас! В каких только дырах мы не побывали, Сюзи!

– Это пустяки по сравнению с дырой, в которую мы попали сейчас, Иниго, – угрюмо проронила она. – Мы потерпели полное фиаско, определенно – как любит говорить наш чудесный юный пианист. Бедная мисс Трант в лечебнице, и хотя она по-прежнему очень добра к нам, наверняка театральная жизнь уже сидит у нее в печенках. Говорят, ей придется возместить театру весь ущерб. Бьюсь об заклад, ей все надоело. Хватит с нее «Добрых друзей». Следовательно, у нас нет ни цента и сами разъезжать мы не сможем, а просить у нее денег я нипочем не стану. Она столько всего для нас сделала, стольким пожертвовала!

– У меня есть небольшие накопления, – заметил Иниго.

– Вот и придержите их, дитя. Они могут нам понадобиться. В довершение всего пропала эта Поттер! Невелика потеря, конечно, но нам так или иначе придется искать новую субретку. Джерри тоже исчез, а вот это уже плохо. Такого хорошего артиста легкого комедийного жанра нам не найти – тем более в разъездных труппах, – хоть все газеты объявлениями засыпь. И Джимми не может работать. Эдак у нас старик Джесс станет комиком из Йоркшира, ей-богу! Чудесный выйдет номер! Ладно, шутки в сторону… ах, это смертоубийство. Я воображала, что сейчас буду подписывать контракты, как ненормальная, и подыскивать себе квартирку. Пустые надежды! А неделю назад я еще кривила губы над предложением Борнмаута. Теперь они нас на милю не подпустят. Два вечера – на большее можно не рассчитывать, а потом вновь на гастроли в Роусли – событие сезона! Сюзи Дин – фурор в Сэндибэе! Места в первых рядах по одному шиллингу десять пенсов! Подайте бродяжкам на пропитание, мальчики и девочки! Ох, нет… нет, нет!

– Сюзи! – Иниго вскочил с кресла.

Она яростно тряхнула головой, разметав по лицу короткие темные волосы. Потом на секунду коснулась его руки и отпихнула ее.

– Нет, сядьте, идиот! Мы оба идиоты. Я последние дни только и делаю, что себя накручиваю. Все время на взводе.

– Понимаю, – сочувственно проговорил Иниго. Он уже сидел, но руки вытянул вперед, словно не мог запретить им тянуться к ней.

– Не понимаете! Вы ничего не понимаете. – Она туманно улыбнулась. – О Боже! Где мой платок? Погодите минутку. Так вот, я еще не закончила. Остались вы.

– Я?! А что я? У меня все хорошо.

– А вот и нет. Во-первых, вы нелепы и всегда будете нелепым. Только не вздумайте возражать, потому что разговор я завела вовсе не для этого. В воскресенье вы съездили к Фельдеру и Хантерману, там вас прослушали, и этот… как бишь его?..

– Пицнер?

– Да. Так вот, Пицнер захотел купить ваши песенки, как и этот зверюга Монти Мортимер, верно?

– Да. Я не скажу, что он горел желанием их купить – по-моему, он вообще не умеет гореть желанием. Он из разряда «Люси нет – и оттого так изменился свет» [60]60
  Вордсворт У. Люси. Пер. С. Маршака.


[Закрыть], этот Пицнер. Но все-таки мои песни ему понравились.

– Именно! И Пицнер не получал тумака от нашего Джо.

– Ваша правда, – пробормотал Иниго. Он понял, куда она клонит, и хотел как-нибудь выкрутиться. – Не получал, но мы можем это устроить, если он так уж захочет. Пусть приедет сюда сам, или кто-нибудь из нас отправится в Лондон…

– Хватит паясничать! – устало проговорила Сюзи. – Вас еще можно терпеть, пока вы не валяете дурака, но как только начинаете – прямо с души воротит. Давайте поговорим серьезно. Вы знаете, что Пицнер с руками оторвет ваши песенки. Вы знаете – не можете не знать! – что ваш талант – золотая жила. Так что ваше ближайшее будущее мне совершенно ясно.

– Хотите сказать… я тоже должен смотать удочки?

– Разумеется! И чем раньше, тем лучше!

– Но я не хочу.

– Еще бы! – воскликнула Сюзи. – Из-за меня, так? Знаю я ваши игры. Вы хотите остаться с труппой и дальше разъезжать по стране, наигрывая всякое старье и любовно глядя на меня поверх рояля. Ради нее одной он – такой-то и такой-то – пожертвовал богатством и славой. Любовь стала его путеводной звездой. Занимался рассвет. Бе-е! – Она изобразила в высшей степени неженственный рвотный позыв. – Кем вы себя возомнили – маленьким голливудским героем? Вон отсюда, слышите? Честное слово, не хотите же вы целый год колесить по старому кругу – Роусли, Дотворт, Сэндибэй, Уинстед, Гаксби, Миддлфорд, Тьюсборо – о Боже!

– Ну, не знаю… – протянул Иниго, с излишним интересом разглядывая свою трубку. – Повидать Англию и все такое. Жизнь на колесах – как говорит наш друг мистер Окройд. Такой опыт может быть чрезвычайно полезен для литератора.

– Для литератора! – Сюзи издала несколько крайне нелестных звуков.

– Молчите, Сюзи. Однажды я напишу что-нибудь стоящее, вот увидите.

Ее темные глаза на мгновение остановились на его обиженном мальчишеском лице и потеряли суровый блеск.

– Извините! Я в этом ничего не понимаю. Я разбираюсь только в глупых песенках, а у вас по этой части огромный талант. Как бы то ни было, смысл вот в чем: никаких самопожертвований! Бегите отсюда, да поскорей.

– Но поймите же, я ничем не жертвую, – тихо и спокойно объяснил Иниго, с явным неодобрением разглядывая фотогравюру под заголовком «По дороге в Гретна-Грин». – Я уже говорил, что хочу быть рядом с вами.

На это Сюзи ничего не ответила. Она поглядела на огонь, и минуту-другую они оба хранили молчание.

– Значит, так, – наконец вымолвила Сюзи, – если вы хотите что-нибудь для меня сделать, вы сбежите отсюда прямо в Лондон. В воскресенье ведь смогли!

– Ваша правда! – вскричал Иниго, просияв. – От этого уже можно танцевать. – Он задумался и умолк. – Хотя не знаю. Попробовать можно, конечно, но моя воскресная выходка была совершенно спонтанной и дерзкой – вряд ли я еще раз встречу какого-нибудь монти мортимера. Впрочем, попытка не пытка, верно?

Сюзи кивнула и нахмурилась, поглядев на огонь.

– Кошмар. Вокруг один сплошной кошмар. Вы, верно, порой думаете, что я эдакая корыстная бестия, только и мечтаю, что о деньгах да славе. Нет, выслушайте! – воскликнула она, когда Иниго попытался возразить. – Просто меня изнутри так и гложет: быстрее, быстрее! Все из-за мамы с папой. Я вам, кажется, уже говорила, не так ли? Как будто я должна добиться успеха ради них, потому что они жили так гадко. И я чувствую, что не могу больше ждать. Да, все вокруг говорят: «Ах, ты так молода. Не торопись, времени еще полно!» И вроде бы они правы, но на самом деле нет. Если ничего не произойдет, я скоро зачерствею, понимаете? Я это точно знаю. Так не должно быть, но что поделаешь. Похоже, у меня кишка тонка продолжать в том же духе.

– Вздор! То есть я вас полностью понимаю, но то, что у вас кишка тонка, – это вздор. Ваших кишок хватит на десятерых.

Сюзи рассмеялась, подошла к нему и накрутила его вихор на палец.

– Ужасно, правда? Мы как будто в мясной лавке. Давайте сменим тему!

– Кстати, – начал он. – Ай! Больно. Послушайте, чудесное создание, если вам некуда деть руки, я скажу вам, что нужно сделать…

– Нет, спасибо. – Сюзи тут же его отпустила.

– Жаль, – проворчал он. – Словом, я только хотел сказать, что в воскресенье был ваш бенефис.

– Неужели вы и про это забыли?!

– Нет-нет, что вы. Я имею в виду, что вы ведь получили немаленькие деньги. Мне интересно сколько, что вы с ними сделали и так далее, и тому подобное?

– Ничего я с ними не сделала, идиот! Между прочим, я до сих пор не знаю, сколько там будет в общей сложности, но в любом случае я их не возьму. Не глупите! Разве я могу? Нашу мисс Трант оберут на сотни и сотни фунтов! Мне совесть не позволит взять у нее хоть цент.

– Наверное, вы правы, – ответил Иниго, задумчиво тыча в лицо черенком трубки. – Надо же, я совсем про это забыл!

– Везет вам. Я вот ни на минутку не забываю. Ах, когда же закончится этот адский кошмар! Сегодня же навещу мисс Трант. Надо взять с собой миссис Джо – в тяжелые времена мы, девочки, должны держаться вместе.

Они переглянулись, рассмеялись и осторожно пояснили друг другу, что на самом деле очень несчастны. Так оно и было: уныние постигло их с такой силой, с какой оно только может постичь столь жизнерадостные и молодые души. Масла в огонь подливало то, что они ничего не могли предпринять.

– Что ж, – наконец сказал Иниго, бесцельно расхаживая по комнате. – Надо раздобыть какой-нибудь еды. Я хочу сходить куда-нибудь поесть. Пойдете со мной?

– Только не в «Веселый голландец», я этого не вынесу, – ответила Сюзи. – Лучше попрошу принести мне яичницу в номер. Ой, а это что такое?

– Это, милая моя, автомобиль. И он остановился прямо возле двери.

– Дайте взглянуть. Ах, я так и знала, у меня было предчувствие! Где-то эта машина мне уже попадалась. Сейчас что-то случится, Иниго. Я чувствую.

– Что?

– Не знаю. Отойдите от окна, а то все испортите! Давайте притворимся, будто нам все равно, иначе в последний момент все сорвется. Мне всегда так кажется, а вам? Ну вот, стучат в дверь.

– Может, врач или еще кто в таком роде.

– Нет. Я уверена, что нет.

И она была права. В дверь просунулась голова хозяйки и сообщила, что приехал шофер с посланием для мисс Дин и мистера Джоллифанта, если он здесь – а он здесь, коли собственные глаза ей не врут. Хозяйка пригласила шофера в гостиную.

Сюзи мгновенно его узнала, и мы с вами тоже: впервые мы познакомились с ним на пирсе Сэндибэя, а потом встретили под Хиклфилдом. Да, это Лоули, шофер леди Партлит.

– Вас ждут на обед в гостинице «Виктория Мидлэнд», мисс, – пояснил он. – И вас, сэр, тоже. Я думал подняться в ваш номер, но раз вы тут, мне и хлопот меньше. Считаю своим долгом заметить, что дело это чрезвычайной важности, и они хотели бы встретиться с вами как можно скорей.

– Они?! – воскликнула Сюзи. – А кто остальные? Конечно, мы поедем, правда, Иниго? Но что все это значит?

– Ну, – ухмыляясь, сказал Лоули, – пусть это будет для вас небольшим сюрпризом, мисс. Скоро сами все увидите.

Несколько секунд Сюзи смотрела на него широко распахнутыми глазами, потом метнула в Иниго взгляд, пронизанный тысячами самых разных смыслов, и вылетела из комнаты, крича на бегу: «Вернусь через минуту!»

– Ветер малость поутих, – сообщил Лоули, – но по мне так все равно прохладно.

III

Оба подскочили на месте и охнули, но Сюзи была первой:

– Поженились?!

– Удивительно, не правда ли? – сказала бывшая леди Партлит, которая теперь сверкала, позвякивала и розовела под их изумленными взглядами. Ее круглый ротик, казалось, никогда не закроется; огромные выпученные глаза танцевали от счастья; и хотя она по-прежнему напоминала какаду, столь взбудораженного и ликующего какаду не знала ни одна клетка и ни одни джунгли. – Прямо сегодня утром! Ну и спешка, скажу я вам! Такое чувство, будто я затаила дыхание и не дышу с самого воскресенья – с того ужасного, страшного вечера. Да, я все знаю про случившееся. Какое несчастье! Увези я его минутой позже, мне кажется, я бы умерла. Тогда я, конечно, боялась только за него, но потом вспомнила про всех вас и страшно разволновалась. Бедная мисс Трант! А вы не собираетесь… или уже поздно?

– Конечно, собираемся! – воскликнула Сюзи. – Ах, какая чудесная новость! Вы, верно, безумно счастливы!

– Определенно, – пробормотал Иниго, все еще немного ошарашенный.

– Разве не прелесть? Как гром среди ясного неба, не правда ли? Я так и подумала, – тараторила новобрачная. – А теперь, милые мои, вы уже наверняка готовы пообедать. Я позвоню в колокольчик. Муж придет с минуты на минуту. Все время на телефоне – с понедельника у нас ни минутки свободного времени, такая спешка. А вот и он! – Она подлетела к двери. – Мы здесь, дорогой! Они страшно удивились, как я и предполагала! Разве не чудо?

Сюзи опять заговорила первой.

– Великолепно, Джерри! – Она трясла его за руку. – Я так рада! Я и не догадывалась, что вы задумали.

На какой-то безумный миг Иниго, еще толком не придя в себя от изумления, представил, как подходит к Джернингему и поздравляет его с тем, что он стал лордом Партлитом. У него в голове не укладывалось, что леди Партлит теперь зовут мисс Джернингем.

– Долгих лет жизни, – выдавил Иниго. – То есть счастья и всего наилучшего…

– Спэрсибо, Сюзи. Спэрсибо, Иниго, – серьезно проговорил Джернингем, храня невозмутимое выражение лица. Он был красив и горделив, как никогда, а его акцент – и без того диковинней некуда – теперь звучал почти как иностранный язык. – Рэд, что вы смэгли вырбраться нэр эбед.