Текст книги "Добрые друзья"

Автор книги: Джон Бойнтон Пристли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 43 страниц)

– Мне кажется, его любимой темой были лесистые долины, – сказала миссис Джо. – Сразу видно, что он души не чаял в шотландских пейзажах, хотя миссис Пеннифэзер утверждает, что он там никогда не бывал. Мы однажды давали спектакли в Инвернессе и Абердине, так я из окна поезда видела очень похожие картины – может, не настолько коричневые, и оленей было поменьше, но все равно очень похожие. Признай, голубушка, они сообщают комнате особый Дух. После календарей и фотографий всяких обществ взаимопомощи глаз прямо отдыхает. Женщины, которые так хлопочут о домашнем уюте, редко сдают площадь. Вспомни, когда ты последний раз жила в такой славной комнате? Между прочим, – она понизила голос, – я тут узнала, что они до сих пор не расплатились за кресло, в котором ты сидишь, а еще за тот дубовый стол и книжный шкаф за твоей спиной. Хозяйка недавно сама сказала. Ты ведь знаешь, как Джо мечтает о собственном доме. Посади его в такое кресло, дай оглянуться по сторонам – он тебе все уши прожужжит: «О, как я хочу собственный дом!» Да ты и сама наверняка слышала. Но даже если у нас будет свой дом, в таком положении и с такой работой, как у нас, – что нам с ним делать? Если Джо и знает, то мне не говорит. Мужчины вообще ни о чем не думают, и ты однажды это поймешь, милочка.

– Я уже поняла о мужчинах все, что нужно, – поторопилась с ответом Сюзи.

– Ни за что не поверю! – воскликнула миссис Джо. – А будь это правдой, я бы тебя пожалела. И все-таки, согласись, если уж с комнатами повезет, то следующим шагом к собственному дому будет резидентный сезон. С комнатами нам повезло, и мы здесь практически осели, правда?

– Осели, да… только на трамваях ездить приходится, – ответила Сюзи. – Хотя я обычно езжу в Мандли на автобусе.

– Ну да, трамваи и автобусы, – серьезно проговорила миссис Джо. – Но мы живем в одних и тех же комнатах, и это придает нам оседлости, мне кажется. Хотя по сравнению с резидентным сезоном в Борнмауте это ерунда, конечно. Когда я узнала о предложении, – оживленно продолжала она, – только я про это услышала, как сразу сказала Джо: «Наконец-то нам улыбнулась Удача. Мы у Цели». И он согласился, хотя Борнмаут не вполне в его духе. Глупости, разумеется, но ты ведь знаешь, Джо вечно строит из себя эдакого неотесанного верзилу. «Это большой город, – сказала я. – У тамошних жителей есть вкус и понимание – и деньги, разумеется. Пять месяцев, да еще с гарантией – это просто чудо!» Если б меня спросили, какое место лучше выбрать для целого летнего сезона на побережье, я бы без всяких раздумий ответила: Борнмаут. И теперь мы туда едем. Правда, все почему-то сидят сложа руки и ничего не делают. Надеюсь, уж из-за условий-то мы не станем жадничать? Все так замечательно складывается! Борнмаут ведь не жадничает?

– Нет, условия очень даже ничего, – равнодушно ответила Сюзи.

– Тогда надо немедленно им телеграфировать!

– Да, пожалуй… – Сюзи неотрывно смотрела на пламя. – Наверное, это и вправду большая удача.

– Несомненно! Помнишь Роусли, где нас нашла мисс Трант? – убежденно проговорила миссис Джо. – Всегда помни об этом ужасном месте, милочка, и остальные покажутся тебе раем.

– Знаю. Да и всего полгода прошло… Ах, я только про это и думаю! – Сюзи выбралась из кресла, встряхнулась, поставила локти на каминную полку и стукнула ногой по решетке. – Да, предложение чудесное – просто ягодка – из разряда тех, какими вечно хвастаются бродячие артисты, но от которых они всегда вынуждены отказываться. Вруны! И все-таки… я чувствую себя свиньей за такие мысли… просто… – Сюзи стремительно развернулась к миссис Джо. – Ах, честное слово, я совершенно не хочу целое лето сидеть в Борнмауте!

– Именно так я и сказала Джо! – возликовала ее подруга. – «Сюзи не хочет», говорю. Это было сразу видно. Джо, конечно, ничего не заметил, но он вообще растяпа. А почему ты не хочешь? Объясни.

Сюзи нетерпеливо повела плечами и, надув губки, взглянула на пламя.

– Все говорят мне, что я хожу как неприкаянная, и это чистая правда. Дело, верно, в погоде – или нервы взыграли, или самомнение, если угодно. В этом году у меня было чересчур много благодарных зрителей – а для юной девочки это нехорошо. Теперь она не видит собственного блага. – Сюзи горько рассмеялась.

В миссис Джо проснулась мать.

– Не глупи, Сюзи. Никто тебя не винит и не осуждает.

– Да и пусть осуждают, мне все равно! – вскричала Сюзи. – Беда не в этом. Я постоянно жду какого-то чуда, а потом кто-нибудь приходит и вопит: «Ура! Полгода в Борнмауте! Сюзи будет опять исполнять Двадцать седьмой номер программы! Дважды в день! Днем на свежем воздухе, в ненастье – под крышей! Приходите и приводите детей!» И тогда я понимаю, что меня ждет та же унылая тягомотина, снова и снова, и… ах, проклятье!

– Никакое это не проклятье! – с упреком возразила ей миссис Джо.

– Да, проклятье! – повторила Сюзи, готовая заплакать или расхохотаться. – Я тут застряла. С этими тремя песенками, которые сочинил Иниго, я могла бы выступать где угодно. Они слишком хороши для провинциальной публики.

– Не слишком хороши, – заметила миссис Джо, – просто не в их вкусе.

– Извини. Я, конечно, не это имела в виду, просто здешнему зрителю нужно другое. И вообще… – Она вдруг умолкла. – Ой, какая же я дура! Я ведь не ныть пришла. Хотела рассказать про Корал Кроуфорд. Я злая, как собака, и тут меня можно понять. Где же газета, которую я принесла… А, вот! В общем, слушай, – строго продолжала Сюзи, – ты ведь помнишь Корал Кроуфорд? Она играла с тобою в «Жаворонках и совах», ушла незадолго до моего прихода.

– Еще бы не помнить! Корал Кроуфорд. Одна из самых наглых вечных должниц, которых мне доводилось встречать.

– Именно! – воскликнула Сюзи. – Ну, и что ты о ней думаешь – только честно?

Миссис Джо ответила с таким видом, словно давала рекомендацию:

– Как артистка – безнадежна. Как подруга, коллега и леди – не лучше. Любит приврать и слукавить, доверия не внушает, не говоря уж о том, что запросто может попросить на время такие вещи, какие ни одна уважающая себя девушка брать у других не станет – при этом сама не вернет, пока сто раз не напомнишь. – Миссис Джо откинулась на спинку кресла и спросила: – А что случилось?

– Помнишь, она все твердила, что ей надоело шататься по стране и она будет пробовать себя в хоре? – задыхаясь, выпалила Сюзи. – Так вот, она попробовала. И у нее получилось. До сегодняшнего утра я ничего о ней не слышала, а тут – погляди! – Она сунула газету под нос своей подруге. – Выступает в новой постановке на Пэлл-Мэлл! Я как увидела, чуть с ума не сошла! Корал Кроуфорд! Читай. Играет с Томми Моусоном, Лесли Уэйт и Вирджинией Вашингтон! Сказочный успех! Постановка на все времена! Смотри, что про нее пишут – Корал Кроуфорд! На самой вершине славы! Я не завидую, честное слово, и даже рада, что кто-то из наших пробился, но эта девчонка… уже звезда Пэлл-Мэлла! Спасите! Я прочла статью утром, в постели, и от злости чуть не сгрызла все наволочки и одеяло.

– Так-так! – Миссис Джо воззрилась на газету. – Конечно, девочка могла и вырасти с тех пор, как я видела ее последний раз. Порой такое происходит совершенно неожиданно, – без особой уверенности проговорила она.

– Да ладно… Бред! Не могла она вырасти – там расти нечему! Однако же вот она, Корал Кроуфорд – Кроули – звезда Пэлл-Мэлла, а вот она я, езжу на трамвае в Мандли каждый вечер и исполняю тридцать третий номер в программе! От такого хочешь не хочешь затошнит. И после этого ты говоришь мне про полгода в Борнмауте, полгода одной и той же допотопной тягомотины! Знаю… знаю… грех жаловаться. Мисс Трант – ангел – вы все ангелы, – и мне впору помалкивать. Но факт есть факт. Теперь ты меня понимаешь?

– Ты думаешь, что заслуживаешь большего, – тихо проговорила миссис Джо, глядя на огонь.

– Не совсем так, – виновато ответила Сюзи. – Точнее, совсем не так.

– Именно так, – как можно мягче произнесла миссис Джо. Ее руки замерли на вязанье – бесконечном вязанье, которое будет еще долго путешествовать за ней из города в город, по самым разным примерочным, гримерным, купейным вагонам и съемным комнатам. С каждым днем оно будет становиться все более замысловатым, бесформенным и бессмысленным, пока однажды не исчезнет и не сгинет навек. – Ты права, – добавила миссис Джо изменившимся тоном. – Ты слишком хороша, Сюзи. Раньше я думала так про себя. – Последняя фраза прозвучала особенно печально.

– И правильно думала! – решительно ответила Сюзи. – Остальным до тебя расти и расти.

– Правда? – Миссис Джо тут же повеселела. – Разумеется, когда я в голосе, никто со мной не сравнится. Но именно капризы моего нежного голоса помешали мне взяться за настоящую работу. В конце концов, нельзя забывать о выучке, огромном опыте, вкусе и собственном видении – это чего-то стоит, правда?

– Конечно, глупышка!

– А тебе, Сюзи, нужно только дождаться своего шанса. Вот почему ты не можешь найти себе места. Я ведь все понимаю, голубушка. Ты просто делай свое дело, работай потихоньку, и такой шанс непременно представится, вот увидишь. Я не знаю, какили гдеон тебе представится, но это обязательно произойдет. Я чувствую. Ты еще очень молода, милая.

– Да, наверно, – уныло произнесла Сюзи, – хотя иногда чувствую себя тысячелетней старухой. Да и какой прок говорить себе, что я еще молода, если жизнью я все равно недовольна. Стоит мне узнать о чудесных успехах каких-нибудь кроули, я пытаюсь разузнать их возраст. Джерри тоже, как выяснилось. Пусть он немножко ядовитый, в таких вещах он кое-что смыслит. Джерри скоро добьется своего – любой ценой.

– Шанс может представиться тебе даже в Борнмауте, – сказала миссис Джо. – Лично я бы не удивилась.

– А я бы еще как. Или под шансом ты разумеешь шесть вечеров в местном кинотеатре? Борнмаут… Ха!

– Он может представиться даже здесь, – внушительно продолжала миссис Джо, – в Гатфорде, или Горте, то есть Сторте, или в Мандли. Да, можешь смеяться, дорогая, но это действительно возможно. Я на своем веку еще не такое видела, шансы представлялись людям в настоящих дырах.

– Ну ладно, будь по-твоему, – сказала Сюзи, вложив в свои слова как можно больше недоверия. – Давай лучше поговорим о чем-нибудь веселом, не то я разрыдаюсь. Слышала последние новости об Элси и ее Розовом Яйце?

– О ком?! – поразилась миссис Джо.

– Ну, он просто похож на розовое яичко. Ты его разве не видела? Новый ухажер нашей Элси. Она теперь только о нем и твердит, видится с ним чуть ли не каждый день. Знаешь, что она недавно учудила? Купила зимнее пальто – в марте! Когда он только появился на своей крошечной машинке, она сорвалась в город и купила себе новый костюмчик. Видела? Так вот, она его надела на первое свидание, а старое пальто оставила дома и, конечно, жутко мерзла, а на следующий день опять помчалась по магазинам и купила пальто. Теперь у нее ни гроша, ни единого грошика за душой, и даже на лето ничего не купить. Все ради мистера Герберта – или просто Берта Далвера по кличке Розовое Яйцо.

– А я-то гадала, – проговорила миссис Джо, – почему ее не волнует, куда мы поедем дальше.

– У нее в голове один Розовый.

– Рискованное дело. Знаешь, она ведь никогда не отдавалась профессии целиком. Думаешь, на сей раз у нее все получится?

– Со мной Элси не откровенничала, – сказала Сюзи, – но вроде бы она твердо решила довести его до кипения.

– И доведет, иначе какое из него Яйцо? – с величественной скромностью заметила миссис Джо.

– Но что это будет за жизнь! – воскликнула Сюзи. – Ответь мне: что это за жизнь? С Розовым Яйцом! Подумай, она ведь только об этом и мечтает! Я бы лучше объездила пятьдесят Роусли или остановилась на резидентный сезон в Тьюсборо…

Миссис Джо содрогнулась.

– Не упоминай при мне эту дыру, милая. Даже в шутку.

– Да, я лучше проторчу пол года в промозглом Тьюсборо, чем буду, как бедняжка Элси. Стоит мне подумать, что она готова посвятить жизнь Розовому Яйцу, так я сразу клянусь себе, что больше никогда не буду ворчать и жаловаться.

– Вот и хорошо, – сказала миссис Джо. – Но жаловаться ты будешь.

Разумеется, так оно и вышло.

IV

Никто лучше самой мисс Элси Лонгстаф не знал о рискованности ее затеи с джентльменом, которого нам при первом знакомстве несколько несправедливо представили Розовым Яйцом.

Мистер Герберт Далвер был поклонником Элси вот уже два года, хотя большую часть этого времени он занимал не самые высокие позиции в иерархии ее ухажеров. На самом деле, пропадая с глаз, он полностью исчезал и из ее сердца. Однако вскоре после приезда «Добрых друзей» в Треугольник мистер Далвер объявился вновь: он был управляющим гостиницы, которой владел его отец, – солидного старого здания в пятнадцати милях от Гатфорда, на Лондон-роуд. Все Далверы – крупные, розовые и вызывающе жизнерадостные люди – занимались либо гостиничным, либо букмекерским делом, либо еще чем-нибудь столь же спортивным и веселым. Герберт заправлял гостиницей на побережье, где и познакомился с Элси, а теперь, таинственным далверским способом завладев изрядной суммой денег, решил не только управлять, но и владеть еще одной гостиницей на море. Он был холостяком лет сорока, облачал свое пухлое розовое тело в щегольские твидовые костюмы, носил аккуратные усики и смотрел на мир выпученными светло-голубыми глазами, в которых читалось чрезмерное дружелюбие. Вел себя и выражался он весьма откровенно, а поскольку его громкий голос разносился на всю округу, от общения с ним всегда складывалось странное впечатление, будто он посвящает в свои заветные тайны весь мир. Впрочем, на самом деле он прекрасно умел держать при себе то, что не нужно знать остальным, и вообще был куда более дальновидным дельцом, чем казалось на первый взгляд, – как и все Далверы, целые поколения которых щедро угощали собеседников напитками, орали во всю глотку и хлопали каждого встречного по плечу, при этом не забывая тихонько вить собственное гнездышко. Наш мистер Далвер придерживался традиционных взглядов на женщин. Вне бизнеса (тут уж он выжимал за свои деньги все что можно) он вел себя галантно, даже благородно с «леди» и самоуверенно, дерзко с «дамочками». Элси, которой нравилось быть то леди, то дамочкой, понимала и ценила оба его настроения, однако это не помешало ей сразу же сказать себе, что с мистером Далвером надо быть начеку. Впрочем, его это ничуть не стесняло, поскольку в глубине души Элси восхищалась мужчинами, с которыми надо быть начеку.

В тот день мистер Далвер отвез ее в гостиницу пообедать, а на обратном пути они остановились на обочине, где холм и небольшая рощица прикрывали их от свирепого ветра. Там они закурили по сигарете, и Элси замерла в ожидании. Она знала, что у мистера Далвера есть для нее новости и что сегодня днем все может решиться. Впереди на много миль расстилались мидлэндские пейзажи – бурые поля, проблески воды тут и там, завитки дыма и серые дали, – однако Элси на них даже не смотрела, поскольку в настоящий момент действительность стянулась для нее в несколько квадратных дюймов, как никогда розовых и являющих собой внешнюю карту Гербертова разума, на которой вот-вот должны были отразиться признаки победы или поражения.

– Ну же! – воскликнула она, глядя на него во все глаза и чуть-чуть дуя губки. – Неужели ты мне не скажешь? Я все выходные только и думала, что там у тебя происходит. Конечно, можешь не говорить, если не хочешь… Мне просто любопытно. – Элси изготовилась к атаке. Каждое предложение теперь было хорошо выверенным выстрелом по разным башням противника.

– Я ждал подходящего момента, – ответил мистер Далвер. – Не хотел говорить об этом на людях. Признаться честно, я подумываю ее взять.

– Правда?! – с радостным удивлением воскликнула она, играя добродушную, яркую и искренне заинтересованную женщину. – Я рада, я очень рада за тебя. Берт! – Сияли ее глаза или попросту таращились на него без всякого выражения?

Берт напустил на себя довольный и важный вид.

– Гостиница хорошая, на двадцать номеров – если будет желание, можно запросто пристроить еще несколько. Неплохая курительная комната, и бар ничего, но над ними надо малость поработать. Летом, разумеется, деньги можно грести лопатой, однако люди останавливаются там и зимой, особенно на выходных. Гольф, рыбалка, все такое. Да еще прямо напротив пирса…

– Напротив пирса! – укоризненно воскликнула Элси. – Мне ли этого не знать, я ведь играла в Истбиче в позапрошлом году, на том самом пирсе! И зачем я тебе все рассказываю, Берт, ты все равно меня не слушаешь!

Она дружески хлопнула его по плечу.

– Твоя правда, – виновато проговорил он, – я так замотался с этой покупкой, что из головы все вылетело, Элси. В общем, хозяева просят за нее четыре тысячи. Как я уже сказал, там есть над чем поработать, имей в виду.

– Но ты можешь себе это позволить.

– Запросто, – объявил мистер Далвер. – Говорю же, мне все нравится. Город приятный, и до Лондона недалеко. Дорога хорошая. Время от времени можно ездить и узнавать, что там новенького.

Он одобрительно цокнул языком и самодовольно ухмыльнулся.

– Еще бы! – воскликнула Элси, знавшая свое дело. – Лучше выбрось Лондон из головы. Тебе давно пора взяться за ум и остепениться.

– Отчасти ты права, – признал мистер Далвер, – но иногда и повеселиться не мешает.

– Конечно, – кивнула Элси. – Жизнь коротка, надо прожить ее в свое удовольствие.

Он восхищенно посмотрел на свою спутницу, и рука, которую он держал на спинке ее сиденья, опустилась чуть ниже.

– У тебя богатый жизненный опыт, и ты была в Истбиче. Скажи честно, Элси, что ты думаешь об этой затее?

– Тебе ведь неинтересно мое мнение.

– Почему? Зачем я тогда спрашиваю? Я для того тебя и позвал – хочу узнать твое мнение. Давай, Элси, скажи не лукавя.

– Разве я лукавлю?

– Никогда. – Его рука к этому времени уже покоилась на ее плечах. Усики приблизились. Весь мистер Далвер будто бы затуманился, любуясь ее светлой спелой красотой – женское очарование Элси было как раз в его вкусе.

Она увернулась от поцелуя, который неизбежно достался бы ей мгновением позже, но сделала это легко и тихо: чуть отстранившись и внезапно приняв серьезный деловитый вид.

– Хорошо, я скажу тебе, что думаю, Берт, если ты готов хоть на минутку вспомнить о разуме, – начала она, после чего полностью одобрила Истбич и покупку гостиницы, недвусмысленно продемонстрировав мистеру Далверу свою осведомленность в гостиничном деле – если ей случилось связать собственную жизнь со сценой, это еще ничего не значит. Взбудораженное воображение Элси непрестанно рисовало одну и ту же картину: она видела себя в гостинице. Миссис Далвер отдавала распоряжения горничным; временами царствовала по полчасика в баре – всегда с завивкой и безукоризненно одетая; с шиком ходила по магазинам – «Доброе утро, мадам»; здоровалась на улице со знакомыми джентльменами (ее знал весь город); беседовала с девчатами, заглядывавшими в павильон на пирсе – не высокомерно и не слишком по-свойски – просто искренне их жалела; иногда ездила с Бертом в Лондон на машине – только в ее мечтах машина была больше; ходила на концерты – «Ах, голубушка, я и сама когда-то была артисткой»; словом, ей представлялось чудесное и богатое будущее. Оставалось только правильно выбрать слова – и дело в шляпе.

– Конечно, тебе лучше знать, Берт. Девушки в таких вещах не разбираются, хотя я, не скрою, понимаю в этом побольше остальных. Но таково мое честное мнение. Покупай не раздумывая.

– Так и сделаю, – удовлетворенно ответил мистер Далвер. – Утром я уже принял решение, но захотел узнать, как ты на это смотришь. И вот что я тебе скажу, Элси, старушка…

– Старушка! Кем еще меня назовешь?

– Голова у тебя работает. – Он постучал себя по лбу. – Раньше я думал, что тут у тебя пусто, одна внешность да манеры…

– Ну спасибо, сэр! – воскликнула Элси. – Ладно хоть внешность похвалили, мистерДалвер. – Однако улыбнулась она очень мило и ласково.

Рука обхватила Элси еще крепче, и любвеобильный Берт попытался ее поцеловать. К его удивлению, хоть они и целовались раньше, Элси его оттолкнула – нежно и твердо одновременно.

– Ну-ка, ну-ка! – Он отстранился и удивленно поглядел на нее. – Чего это мы такие необщительные? Чем я провинился?

Элси понимала, что малейший холодок в ее поведении может все испортить, и одновременно сознавала: именно сейчас Берт должен немного постараться, чтобы получить свое. Она вновь улыбнулась – едва уловимо и загадочно.

– Ты всегда все делаешь правильно, не так ли? – беззаботно заметила она. – Сейчас ты ничем не провинился, честное слово. Мне очень хорошо. А тебе? – Она бросила на него лукавый взгляд.

– Даже не знаю, – ответил мистер Далвер. Уверенности в себе и во всем остальном у него поубавилось. – Послушай, девочка, – рука вновь обхватила ее плечи, – может…

– …поедем домой? – быстро вставила она, жутко рискуя. Если он ответит – а она уже почти это слышала – «Хорошо, поедем домой», тогда все кончено. Ужас!

– Я хочу тебе кое-что сказать, – строго и важно проговорил Берт. Слава Богу! Теперь уж пусть важничает сколько вздумается. – Тебе никогда не приходила мысль, – с расстановкой спросил он, – бросить сцену? Погоди минутку. Я имею в виду выйти замуж.

– Могу сказать, мне нередко делают предложения! – воскликнула Элси, которая не только могла, но и хотела это сказать.

– Не сомневаюсь. А если тебе сделают его сейчас?

– Смотря кто сделает.

– Положим, я.

– А ты попробуй!

– Ну, хорошо. Что скажешь? Поедешь в Истбич как миссис Далвер из «Черной лошади»?

– О, Берт!.. Ты уверен?..

– Иначе бы не спрашивал.

Тут мистер Далвер обнаружил, что его целуют. В этот поцелуй Элси вложила все исступленные мечты о будущем и торжественное прощание с дешевыми комнатами, скверной стряпней, старой одеждой, захламленными гримерками, скучающими зрителями и длинными воскресными переездами; от этого поцелуя у мистера Далвера захватило дух, он почти испугался. Но ненадолго. Берт попал на седьмое небо. Пусть он был Далвер – за круглыми розовыми щечками и выпученными глазами крылось что-то жесткое и нагловатое, – однако ж он принадлежал к сентиментальному полу и теперь застонал от удовольствия, как любой истосковавшийся по любви мужчина. Он решил во что бы то ни стало попасть в Истбич до начала сезона, и до тех пор Элси непременно должна стать его женой, пусть свадьбу придется готовить в спешке. На все это Элси дала мгновенное и радостное согласие.

Затем ее мысли закрутились вокруг возможных трудностей и осложнений.

– Послушай, Берт, – очень серьезно проговорила она, – как-то неудобно перед людьми, что мы женимся в такой спешке.

– Вовсе нет, – властно ответил мистер Далвер, крепко сжимая Элси в объятиях. – Не беспокойся, я все устрою. В гостиничном деле еще и не такое бывает, мы люди привычные.

– Хорошо, но… – Элси искренне встревожилась. – У меня ничего не готово и… ах, ты, верно, и сам знаешь… я совершенно на мели и не знаю, когда выберусь.

– Пустяки. Я и так догадывался, что с деньгами у тебя туго – по твоим же рассказам. Это мы исправим, все расходы беру на себя. Лучше скажи, чего ты хочешь. Раз уж мы решились, надо все сделать как полагается, так?

Что она могла сказать – разве могли простые слова передать ее чувства, – когда она смотрела на осиянного светом, богоподобного Берта? Но вот машина вновь двинулась по направлению к Гатфорду, и Элси уже болтала без умолку, а Берт слушал ее с видом гордого собственника. Они остановились у большого ювелирного магазина Моэна на Виктория-стрит, и Берт сказал:

– Здесь мы купим тебе кольцо. Без кольца никак.

Поскольку свадьба должна была состояться очень скоро, многие мужчины сочли бы покупку обручального кольца ненужными хлопотами. Но не Далверы. У них все делалось как положено – с большим шиком. Вы не встретите на свете ни одной миссис Далвер без полного комплекта колец. И Элси – несомненно, прирожденная миссис Далвер – оценила щедрость будущего мужа и прониклась к нему еще большим восхищением.

– Придется тебе зайти, – сказал Берт. – Выберешь сама, примеришь.

– Сперва зайди ты, – ответила Элси. – Сделай обозрение, приценись. – Она понятия не имела, на какие финансовые подвиги он готов ради кольца.

Берт скрылся в лавке, и Элси минутку посидела в машине одна, а затем выбралась на улицу, окидывая прохожих уверенным взглядом обрученной женщины.

– А, вас-то я и искал! – сказал знакомый голос.

– Мистер Окройд! – Элси улыбнулась – не только ему, но и его спутнику – крепко сбитому, кривоногому незнакомцу в огромной зеленой кепке.

– Ага. Мисс Трант просила, шоб вы принесли ей то красное платье с эдакими финтифлюшками… ну, да вы знаете.

– Хорошо, – равнодушно ответила Элси. Она уже практически забыла о существовании мисс Трант, платья и театра как такового. – Я бросаю сцену, мистер Окройд. Сегодня вечером сообщу об этом мисс Трант. Я выхожу замуж… и очень скоро.

– От же как! – воскликнул мистер Окройд. – Славно, славно! Я слыхал, что за вами тут кое-кто приударил. Я его вроде видел. Малый за вами заезжал – в светлом костюме. Кажись, у него бар где-то неподалеку, верно?

Тут из магазина показался вышеупомянутый малый.

– Берт! – воскликнула Элси. – Познакомься, это мистер Окройд, наш реквизитор. Я сообщила ему радостную новость.

– Надеюсь, вы придете на свадьбу, мистер Окройд, и выпьете за наше здоровье! – дружелюбно прогремел мистер Далвер.

– А как же! Приду, – ответил мистер Окройд. – Это мой друг, – добавил он не без гордости, указав на крепко сбитого и кривоногого незнакомца в зеленой кепке. – Мистер Джок Кэмпбелл.

– А, здрасьте-здрасьте! Слыхал про вас, да и в городе нередко видел! – сказал мистер Далвер, в подобных ситуациях чувствовавший себя как рыба в воде. – Последний раз в минувшую субботу, кстати.

– Верно, – ответил мистер Окройд за своего приятеля – человека, по всей видимости, крайне несговорчивого. – Местные играли против «Линкольн Сити».

– И хорошо играли, скажу я вам! Будь нападающие так же шустры, как защитники, – заметил мистер Далвер, – Треугольник точно бы победил. Но форварды у вас слабоваты, я считаю.

Мистер Кэмпбелл тяжело покачнулся, откашлялся и разразился многословной тирадой.

– Да уж! – пробормотал он. – Зеленые совсем.

– Он имеет в виду, что они шибко молодые, приноровиться им надо, – пояснил его переводчик. – Верно, Джо?

– Вот именно! – пылко воскликнул мистер Далвер. – Что ж, рад был с вами познакомиться. Заходи, Элси. Вы, верно, не знаете, зачем мы сюда приехали. Хотим выбрать кольцо.

И он громко гоготнул, вслед за чем раздались добродушные, пусть самую малость злорадные, смешки господ Окройда и Кэмпбелла. Оба они произвели какое-то неясное действие со своими кепками и удалились.

Когда мистер Окройд обнаружил, что снимает жилье по соседству (всего через дом) со знаменитым Джоком Кэмпбеллом, левым защитником и капитаном недавно сформированного футбольного клуба «Треугольник юнайтед», бывшим игроком «Глазго селтик», «Шеффилд уэнсдей» и, что самое главное, «Браддерсфорд юнайтед», он пришел в неописуемое волнение. Еще бы, сколько счастливых субботних дней он провел на браддерсфордском стадионе, приветствуя радостными воплями великолепные и мощные удары Джока Кэмпбелла! А когда он узнал, что этот великий человек не только живет рядом, но и не прочь познакомиться со своим давним поклонником, восхищению и благодарности мистера Окройда просто не было предела. Джоку было уже сорок лет – ветеран и корифей футбола, на поле он выглядел древним старцем – хотя бы потому, что его голова, принявшая несчетное количество мячей, спереди совершенно облысела. Двигался он тяжело и медленно, но для человека его возраста был необычайно силен, а богатый опыт и врожденная хитрость до сих пор позволяли ему неплохо играть. Хотя его лучшие дни, когда пятьдесят тысяч зрителей восхищенно ревели от его пасов, давно минули, Джоку Кэмпбеллу и теперь нашлось место в молодом футбольном клубе Треугольника. Он давно не бывал в Гатфорде и с трудом шел на контакт с незнакомыми, однако в том, что компания мистера Окройда оказалась ему приятна, мало удивительного. У них была общая тема для разговоров: Браддерсфорд, где Джок прожил несколько лет. Оба ушли от жен, оба питали слабость к футболу, табаку, пиву и глубоким философским раздумьям о жизни и судьбе, хотя старший из них, мистер Окройд, смотрел на мир жизнерадостней и романтичней. Высокие помыслы мистера Кэмпбелла ограничивались питейными заведениями – его единственной мечтой было последовать примеру многих успешных ветеранов футбола: найти неподалеку от стадиона какой-нибудь уютный маленький паб и стать его хозяином. Удачный матч помог бы ему осуществить задуманное. В остальном же Джок Кэмпбелл был склонен к непробиваемому, но вполне уютному молчанию. Мистера Окройда, как мы с вами знаем, тоже не назовешь говорливым, однако по сравнению со своим новым приятелем он был сущим болтуном.

– Девчушка небось пляшет от радости! – прокричал мистер Окройд, когда они двинулись дальше по Виктория-стрит. Кричать ему приходилось из-за ветра, который не на шутку расшумелся. – Давно уж мечтала разделаться с театром – вот и захомутала молодчика! Недаром марафет-то наводила, каждый день в новом наряде да с прической!

– Ага, – ответил мистер Кэмпбелл.

– Но малый вродь неплохой, – продолжал мистер Окройд. – Видал, какой важный?

– Ага, – кивнул мистер Кэмпбелл, а минуты через две что-то пробормотал. Мистер Окройд уже навострился его понимать и заключил, что, по мнению мистера Кэмпбелла, мистер Далвер – настоящий коммерсант и в барах сам себе пиво не носит.

Они свернули с главной улицы на проезд потише. Тут мистер Окройд захихикал.

– Розовое Яйцо! Так его прозвала Сюзи, девчонка из труппы, – пояснил он. – Ежели приглядеться, так он и впрямь похож, особливо без шляпы. Розовое Яйцо! Ох, юмористка.

Это настолько потрясло мистера Кэмпбелла, что он обрел дар речи.

– Не след так оскорблять важных господ, да еще хозяев собственных заведений, – мрачно произнес он.

Мистер Окройд, хорошо понимая устремления своего героя и глубоко их уважая, ничего не ответил, и следующие двести ярдов они прошли молча.

– А как дела у твоей дочуры? – неожиданно поинтересовался мистер Кэмпбелл. Мистер Окройд успел прожужжать ему о Лили все уши.

– Не знаю, после того нашего разговора писем не приходило, – ответил мистер Окройд. – Ручаюсь, все у нее по первому классу – так она говорит. Но я бы не прочь убедиться, – с легкой печалью в голосе добавил он.

– Да уж, – кивнул мистер Кэмпбелл и в безумном порыве разговорчивости спросил: – А жена как?

– Сам не знаю. Молчат как рыбы – и жена, и малой. Я недавно написал им, спросил, как у них дела. Ежели плохо, грю, так, может, помочь чем? Глупость какая – в молчанку играть! Но такая уж у меня жена.