Текст книги "Добрые друзья"

Автор книги: Джон Бойнтон Пристли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 43 страниц)

Иниго вкратце объяснил, кто он и чем занимается – мистер Пицнер слушал его внимательно, но с каким-то тихим отчаянием на лице. Когда Иниго договорил, мистер Пицнер тронул звонок и велел ответившей девушке прислать к нему мистера Порри.

– Пусть Порри послушает, – сказал он, наблюдая за завитками дыма от своей сигареты. – Он – наш мозг. Любую мелодию может запомнить.

Иниго хватило смелости выразить надежду, что мистер Порри не станет запоминать его мелодии слишком уж хорошо. Стоило ему произнести эти слова, как он тут же пожалел о сказанном, однако мистер Пицнер, которого практически обвинили в воровстве, не выказал ни малейшего негодования. Он лишь покачал головой.

– Мы не станем их красть, если вы об этом, – сказал мистер Пицнер. – Игра не стоит свеч. Маленькие фирмешки иногда крадут, но для крупного издательства это несолидно. Между прочим, назначение Порри в том, чтобы не украли вы.Вдруг вы принесли мне старые песни, изменив в них пару нот? Так не годится. Если б мы торговали подобным материалом, то запросто могли бы сами его сочинять, прямо здесь. Вы нам сами сыграете или дадите ноты Порри?

Иниго ответил, что сыграет сам, но особой радости по этому поводу не испытал. Хуже аудитории, чем мистер Пицнер, и представить было нельзя. У Иниго не укладывалось в голове, что этот человек может иметь какое-либо отношение к песенкам, фотографиям и броским плакатам на первом этаже. Казалось, его не проймешь даже землетрясениями и революциями, не то что этими пустяковинами. Мистер Порри – ничем не примечательный джентльмен средних лет – вошел в кабинет и тоже принял у Пицнера возмутительно толстую египетскую сигарету, а Иниго сел за пианино и грянул одно из последних своих сочинений. Сыграв его, он не стал ждать оценок или суждений, а сразу перешел к следующей песне, приберегая «Возвращаясь домой» и «Свернем же за угол» на десерт. Когда Иниго добрался до них, от его робости не осталось и следа. Он просто получал удовольствие от музыки – а если господам Пицнеру и Порри она не по душе, пусть катятся на все четыре стороны! Иниго с прежней веселой шкодливостью сворачивал за угол – вновь и вновь. Ноты стояли прямо перед ним, но только для видимости; он в них даже не заглядывал. Старая мелодия звенела и гремела, не встречая на своем пути никаких препятствий, а в голове Иниго мельтешили и сверкали образы полузабытых людей и мест: миссис Тарвин, поместья Уошберри, Роусли, Сэндибэя, Сюзи, Элси, мисс Трант и мистера Окройда.

– А-ха, а-ха! – проревел чей-то голос у него под ухом. – Что тут у нас? Послушай-ка, Монти. Тамти-там-тиди-ди… Не останавливайтесь, дружище, не останавливайтесь! Давайте еще разок.

В кабинете появилось еще двое джентльменов. Тот, что умолял Иниго не останавливаться, был пузатым здоровяком с опухшей физиономией и смешливыми глазами. Звали его мистер Танкер. Второй, Монти, был не кто иной, как мистер Монти Мортимер, чье имя слышал даже Иниго, не претендующий на глубокие познания о театре, – знаменитый постановщик ревю. Мистер Мортимер походил на низкорослого, пухлого и гладко выбритого ассирийца. Ему бы очень пошло заведовать приготовлениями к какому-нибудь пышному и, возможно, развратному веселью при Ниневийском дворе. Вереница грандиозных успехов и фуроров не измотала его, как мистера Пицнера, но и добродушный азарт мистера Танкера был ему чужд.

– Я хочу послушать все, – сказал мистер Мортимер, когда ему представили Иниго.

Мистер Пицнер кивнул:

– Ты обязан послушать. Я, между прочим, как раз думал о тебе. Сдается, это то, что ты искал, – добавил он тем же обреченным голосом.

– Здесь по меньшей мере два хита, если хотите знать мое мнение, – вставил мистер Порри тоном человека, знающего цену своему мнению – даже если его никто не спрашивал.

– Особенно последняя, да, Порри? – вскричал мистер Танкер. – Заковыристая вещица, ей-богу! Очень недурна. Ее можно играть, пока крыша не слетит, Монти, и никто слова не скажет! Не то что хлам, который нам приходится печатать последнее время. А слова есть, дружище? Превосходно. Когда доберешься до последней, я спою. Да-да, спою! И пусть кто-нибудь посмеет сказать, что мы, палочкомахатели, всем завидуем. Да мы вообще не знаем, что такое зависть! Ну, дружище, садись, сбряцай нам еще разок.

Иниго сбряцал, а мистер Танкер – музыкальный руководитель Мортимера и тоже сочинитель подобных безделиц – стоял возле пианино, подпевая, отбивая ритм и сдабривая мелодию смешными маленькими партиями саксофона, банджо или тромбона. Когда они добрались до «Свернем же за угол», у мистера Танкера обнаружился сиплый тенорок, который мужественно ринулся в бой с музыкой. Иниго, к тому времени благополучно плюнувший на все сомнения, порхал и скакал над клавишами – к его чудачествам вскоре присоединился мистер Танкер, вставивший несколько фантастических пассажей и трелей. Через некоторое время в кабинете зазвучал еще чей-то голос. Он принес с собой все ароматы Востока, вместе взятые. Иниго чувствовал рядом с собой чье-то присутствие, но не успевал оглянуться и посмотреть, кто это, пока не отыграл последние аккорды.

– Вот это да! – воскликнул мистер Танкер, отирая лоб. – Здравствуй, Этель! Ну, разве не прелесть? Они все хороши, но от последних двух черти в аду запляшут.

– Только не говори, что это ты написал, Джимми, – сказала вошедшая леди. Она говорила мощным металлическим голосом и обладала такой же мощной металлической внешностью. Иниго сразу узнал в ней мисс Этель Джорджию, известную артистку ревю и мюзиклов. Раз или два Иниго видел ее на сцене, а фотографий пересмотрел и вовсе без счета. В сиянии софитов она пленяла и очаровывала, но в жизни производила на людей убийственное впечатление: все в ней – лицо, голос, фигура, одежда, сама ее сущность – покоряло и ошеломляло. Иниго показалось, что его только что познакомили с благодушной белой тигрицей.

– Этот юноша приехал к нам из Паддлтона-на-Шлаке, – пояснил мистер Танкер, – и привез с собой целую кучу шедевров. Один ты сейчас слышала.

– Леди и джентльмены, вы только что прослушали, – гнусаво просипела мисс Джорджия, пародируя джазовых музыкантов, объявляющих свои номера, – новый номер Этель Джорджии, который будет с грандиозным успехом исполнен в новом ревю мистера Монти Мортимера «Кто это сделал?».

– Я бы не был так уверен, Этель, – отозвался мистер Мортимер.

– Зато я уверена! – отрезала мисс Джорджия, показав характер, подобный пламени магния. – Хочу ее исполнять.

– Посмотрим, что можно сделать, – беззаботно ответил мистер Мортимер. Складывалось впечатление, что в Ассирии ему не раз приходилось укрощать тигриц и при необходимости он мог повторить фокус.

Тут все заговорили разом, даже скорбный мистер Пицнер, которому чудом удавалось отстаивать свою точку зрения, не повышая тихого обреченного голоса. Тем временем Иниго обнаружил, что разговаривает с новым гостем, который вошел в кабинет вслед за мисс Джорджией. То был округлый джентльмен, одетый в совершенно неуместный, ослепительно яркий твидовый пиджак и бриджи. Пока он глазел на Иниго сквозь очки в роговой оправе, тому показалось, что он где-то видел эту презабавную физиономию.

– Я тоже хочу посмотреть номера, пока Этель их не сцапала.

Мисс Джорджия стояла в середине кабинета и ожесточенно спорила с Мортимером и Танкером.

– Если они попадут в ее холеные ручки, пиши пропало, ничегошеньки тебе не достанется. Это исчадие ада. Вы, верно, удивляетесь, что я тут делаю в таком наряде. Так я вам расскажу. Я должен был валяться на травке в Ишере, но эта бестия позвонила мне за десять минут до выезда! И где теперь мой гольф? В гробу я его видел! Таскает меня за собой везде и всюду. А у меня, между прочим, сегодня дневной спектакль. Начало без десяти три, окончание без пяти пять. Ей-то хорошо, она не работает, пока Монти не поставит для нее новую программу. А я? Целыми днями репетирую ревю – или то, что от него осталось, – в гольф поиграть некогда! Дракон, а не женщина. Представляете, даже моя жена ее боится. «Скажи, что никуда с ней не поедешь», – говорит мне сегодня утром. Я ей: «Вот сама и скажи!» И что вы думаете, сказала? Держи карман шире! Дайте-ка мне взглянуть на ваши песни.

К тому времени Иниго узнал этого человека.

– Простите, вы – мистер Альфред Нетт?

– Собственной персоной. Я единственный человек в Англии, которому Альфред Нетт не скажет «нет». Что, смешно? По-моему, ни капли. Беда с этой шуткой в том, что трезвых она не смешит, а пьяных – сбивает с толку. Сколько раз пробовал ее на Билли Кратче, когда тот напивался! Хотите верьте, хотите нет, но он каждый раз впадал в такую задумчивость, что сразу заказывал черный кофе, ловил такси и ехал домой – думать. Слушайте, а вот эта ничего. Наиграйте тихонько, окажите любезность, а?

Но Иниго не дали ничего наигрывать. Все разом набросились на него, при этом не переставая спорить друг с другом. Говорили, разумеется, о нем. Иниго невольно задумался, что будет, если он тихо встанет и уйдет.

– Мистер Пицнер, вы просто обязаны дать мне право первого выбора, – говорил мистер Мортимер. – И при условии, что мы выкупим права…

– Вот именно, при условии, – молвил мистер Пицнер из пучин цинизма и египетского дыма.

– Вы прекрасно знаете, что с этим никаких трудностей не возникнет, – продолжал мистер Мортимер. – Мы можем хоть сейчас подписать контракт.

Мисс Джорджия эффектно зевнула на всех присутствующих.

– Ради Бога, Монти, поторопись! Купи все песни разом. У тебя пока только один стоящий номер, да и тот я нашла.

– Правильно, Этель, правильно! – с жаром выпалил мистер Танкер. – Я в этом деле кое-что смыслю, сам писал подобные штуковины. Но я не завидую. Я же не комедиантка, в конце концов.

– Неужели, Джимми? – вскричала мисс Джорджия и вдруг раскатисто захохотала. – А ты попробуй, вдруг получится! Крепдешин и пудра творят чудеса! Заходи как-нибудь в гримерку, я над тобой поколдую.

– Прибереги свои шуточки для вечера, мисс Джорджия, – с чудовищной напускной строгостью проговорил мистер Танкер. – Давайте перейдем к делу. Я бы выпил.

Мистер Пицнер поднял одну руку и взглянул на Иниго:

– Нам понравились ваши сочинения, мистер… э-э… Джоллифант.

– У вас талант, мой мальчик, – вставил неугомонный мистер Танкер, хлопая Иниго по плечу. – Считайте, вы уже сделали себе состояние… почти.

– Смысл вот в чем, – взял слово мистер Мортимер. – Я могу взять все эти номера. И другие – если они так же хороши. А потом – еще и еще. Права на исполнение, ноты, грампластинки – ну, вы знаете, как оно бывает, или должны знать. Ваши песни – золотая жила, мистер Джоллифант, золотая жила. И мы с мистером Пицнером можем вам помочь. Так, ладно. Насколько я понял, вы пришли к Фельдеру и Хантерману. Больше вы ни с кем не связаны и даже не ведете переговоров, так?

– Определенно! – весело ответил Иниго. – Ни одна живая душа в Лондоне моих песен не слышала, но я должен сказать, что в глухой провинции они пользовались колоссальным успехом. Я выступаю с разъездной труппой, вы знали?

– Да, Мильбрау мне написал, – печально кивнул мистер Пицнер. – Огромный успех в… как бишь его?.. Гатфорде! Говорит, вас носили на руках.

– Отлично! И неудивительно! – вскричал мистер Мортимер, пребывавший в самом чудесном расположении духа. – Что ж, мой… мистер… э-э… Джоллифант… вы пришли по адресу, в этом не может быть никаких сомнений, и, разумеется, вы хотите здесь опубликоваться. Верно?

– Пожалуй.

– А поскольку вы – большой везунчик, – без запинки продолжал мистер Мортимер, – именно этим утром вы повстречали здесь человека, который вас искал. То есть меня. Я мог бы запросто прибегнуть к старым методам – унижать вас, говорить, что такой чепухи у нас навалом, и так далее, но это не в моих правилах, иначе я не стал бы Монти Мортимером…

– Что ж, да здравствует отечество! – насмешливо воскликнула мисс Джорджия. – Музыку, пожалуйста!

– Если вы остановили свой выбор на «Фельдере и Хантермане», мистер Пицнер сделает все, что нужно. А теперь вступаю я. Я беру эти номера… – он выдержал внушительную паузу, – и беру все остальные.

– Браво! – вскричал мистер Танкер.

– А вот это уже по-мужски, Монти, – проворковала мисс Джорджия, гладя его по плечу, – это уже совсем другой разговор. Дай малышу шанс. И малышке тоже. С этого дня она будет петь ту песенку про угол, правда же?

– Вот такие дела, – сказал мистер Мортимер, улыбаясь Иниго. – Ну, что скажете?

Тут настала очередь Иниго говорить.

– Мне многое нужно сказать, – объявил он, натянув крайне правдоподобную маску спокойствия и уверенности.

– Знаю, – отмахнулся мистер Мортимер.

Господа Пицнер, Танкер и Порри дружно улыбнулись.

– Вы хотите обсудить условия, разумеется. Не волнуйтесь на этот счет. Условия вам понравятся. Я бы сказал, они вас удивят.

Иниго широко улыбнулся:

– Об этом я и хотел поговорить. У меня тоже есть кое-какие условия. Надеюсь, они вас не удивят. Но вообще-то могут.

Все уставились на Иниго, а мисс Джорджия поджала алые губки и забавно присвистнула. Затем мистер Мортимер покосился на мистера Пицнера, а мистер Танкер, в свою очередь, на мистера Порри. Если бы одно из кресел вдруг обрело дар речи и заявило, что ему надоело стоять в этой комнате, едва ли они удивились бы сильнее. Иниго подошел к мистеру Альфреду Нетту, который до сих пор изучал нотные рукописи.

– Вот эта мне особенно приглянулась, – сказал мистер Нетт. – Послушайте, дружище, вы ведь ее не заберете?

– Заберу, – решительно ответил Иниго. – На время.

Он собрал все листки в небольшой портфель, который принес с собой, причем сделал это аккуратно и не торопясь, все время напоминая себе, что несправедливо обвинять в беспомощности человека с такой силой духа.

Кто-то кашлянул, а мисс Джорджия, которая явно получала удовольствие от происходящего, вдруг хрипло расхохоталась. Присутствующие забормотали. Иниго вернулся к остальным.

– Должен сказать, что я не вполне… – начал было мистер Пицнер.

– Оставь это мне, Пицнер, – перебил его мистер Мортимер. – Ты уже достаточно сказал. Итак, мистер Джоллифант…

– Как насчет выпить? – радостно вскричал мистер Танкер. – Ты же хотел выпить, а, Монти? Ради Бога, давайте утолим жажду, а уж потом будем разговаривать.

– Поддерживаю, – кивнул мистер Мортимер. – Можем поехать к Роберту. На него как раз должно было найти вдохновение. Пойдемте, мистер Джоллифант. Прощай, Пицнер, все будет хорошо.

Пока они шеренгой выходили на улицу, грозная мисс Джорджия одарила Иниго широкой дружелюбной ухмылкой.

– Не знаю, чего вы добиваетесь, – прошептала она, – но нервы у вас, университетских мальчиков, просто железные! Убьете и не поморщитесь. – Она стиснула его руку. – Вы уж немного помучьте Монти. Ему это пойдет на пользу.

В ответ Иниго пробормотал какую-то невнятицу. Перед лицом мисс Джорджии его железные нервы сдавали. Она приводила его в ужас.

III

Роберт оказался мрачным американцем в белом пиджаке, который стоял за барной стойкой в сверкающем подвале одной из вест-эндских гостиниц. Иниго так и не понял, что это за гостиница. Мало того что он не разбирался в подобных заведениях, так еще все события развивались с невероятной скоростью. Оставив господ Пицнера и Порри в кабинете, они молниеносно спустились на улицу и сели в огромную машину. Машина рванула вперед, одолела несколько поворотов, и в следующий миг Иниго уже смотрел на Роберта. Его появление не прибавило происходящему реальности или ясности. После двух коктейлей – самых больших и крепких коктейлей в своей жизни – Иниго обнаружил, что окружающий мир все меньше и меньше походит на реальный. Сам Иниго казался себе вполне вещественным и прочно стоящим на ногах, а вот всему остальному, как бы громко оно ни шумело и как бы ярко ни блестело, до реальности было далеко – сплошная фантасмагория. Иниго сознавал, что мистер Мортимер – человек влиятельный и могущественный; ему довольно хлопнуть в ладоши, чтобы назавтра ваше имя появилось во всех газетах. Однако Иниго не мог проникнуться чрезмерным почтением к персонажу фантасмагории, поэтому на вопрос об условиях ответил храбро и без раздумий:

– Вам нравятся мои сочинения, верно? И вы хотите, чтобы я писал дальше?

– Верно. Как я уже говорил, вам очень повезло. Здравствуй, Томми! Да, я тоже хочу поговорить, но придется тебе обождать. Хорошо, давай во вторник. – Последние фразы были адресованы не Иниго, разумеется, а какому-то незнакомцу, который хотел к ним подсесть. Бар постепенно наполнялся людьми, и всем зачем-то нужен был мистер Мортимер. – Да, вам чрезвычайно повезло.

– Вы правы, определенно, – решительно и твердо ответил Иниго, сурово поглядев на очень крупного джентльмена и очень миниатюрную леди, которые грозили вот-вот вмешаться в их разговор. – Но мне, честно говоря, все равно. Даже плевать, я бы сказал.

– Что?! – ужаснулся мистер Мортимер.

– Нет, ну не плевать, конечно. Не обижайтесь на мои слова, пожалуйста, и постарайтесь меня понять. Ого, это мне? – Перед Иниго каким-то чудом появилось еще два стакана с волшебным эликсиром Роберта.

– Да, – чуть помрачнев, ответил мистер Мортимер. Может, этот юный чудак пьян? Сей вопрос легко читался в его полном надежды взгляде, брошенном на стакан.

– Я хочу… – продолжал Иниго, улыбнувшись мистеру Нетту (тот издалека дал понять, что последний коктейль был за его счет). – Я хочу, чтобы вы взглянули на одну девушку из нашей труппы. Она моя хорошая подруга.

– Вот как! – Мистеру Мортимеру удалось вложить в это короткое изречение массу смыслов.

– Я не прошу вас брать ее на работу, конечно, – с достоинством пояснил Иниго. – Вы ее даже не видели. Но стоит вам увидеть ее на сцене, как вы немедля дадите ей роль. Она гений.

Мистер Мортимер улыбнулся и кивнул нескольким людям – вероятно, очень важным людям, артистам с громкими именами и успешными карьерами, которые бы запрыгали от радости, дай он им хоть самую крошечную роль. Мистер Мортимер улыбнулся вновь.

– Гений, – повторил Иниго. – Настоящая находка.

Мистер Мортимер заговорил отеческим тоном:

– Мой мальчик, не волнуйтесь вы так за свою труппу. С нею покончено. Через месяц-другой вы будете смеяться, вспоминая о труппе. Обещаю.

– Потому что вы купите у меня песни?

– Вот именно. Вы будете слишком заняты.

– Нет, так не пойдет, – ответил Иниго, смутно догадываясь, что выбрал правильное, крепкое, деловое выражение. – Не пойдет, определенно. Таковы мои условия. Вам придется взглянуть на эту девушку – «увидеть ее в деле», как пишут в «Стейдж». Иначе никаких песен. Я не хочу прослыть грубияном – впрочем, наверное, уже прослыл, – но третьего не дано. Либо вы на нее посмотрите, либо я забираю песни.

– Но, любезнейший, – возразил ему мистер Мортимер, – это же абсурд! Нет ничего дурного в том, что вы болеете за своих друзей, – я и сам так делал, – но за кого вы меня принимаете? Разумеется, в провинции тоже прячутся таланты (в свое время я даже занимался их поисками), но вы не вправе думать, будто я, Монти Мортимер, стану тратить время на какую-то комедиантку из бродячей труппы, название которой я слышу первый раз в жизни. Нет, даже не надейтесь, черт подери!

– Если вы взглянете на эту девушку, – кстати, зовут ее Сюзи Дин, – добавил Иниго не без удовольствия, – вы ее с руками оторвете. Рано или поздно кто-то это сделает, гарантирую. Так почему бы и не вы?

Мистер Мортимер покачал головой и одарил его улыбкой мудрого старца, жалеющего невинных и впечатлительных юношей, еще не постигших жестокость этого мира.

Иниго этим не удовлетворился.

– Вы ведь раньше не слышали моих песенок, верно? Так вот, эта девушка – в сто раз лучше! Да, кстати, в труппе есть еще один талантливый артист – первоклассный комедиант и танцор. У нас необычная группа, говорю вам. А Сюзи Дин стоит пятидесяти мисс Джорджий, поверьте мне на слово! Если бы вчера кто-нибудь рассказал вам о моих песнях, вы бы тоже не поверили.

– Пожалуй, – с сомнением проговорил мистер Мортимер. – Но ведь теперь я их услышал.

– А сегодня увидите эту девушку! – воскликнул Иниго.

– Сегодня?! Вы спятили.

– Городок называется Гатфорд.

– Первый раз слышу! – простонал мистер Мортимер. – Как вы сказали? Гатфорд? Безумие! Сегодня мне ехать в Гатфорд! Ладно, посмеялись и хватит – давайте перейдем к делу.

– Я уже перешел, – подчеркнул Иниго. – Увяз в нем по уши, определенно! Нет Гатфорда – нет песен.

– Это шантаж, любезнейший, самый натуральный шантаж! Вы не имеете права мною командовать. Вы пилите сук, на котором сидите.

– Вот на это мне совершенно плевать, – искренне и решительно ответил Иниго. – А можно мне еще немного Робертова зелья?

– Надо поесть, – сказал мистер Мортимер. – Я тут заказал столик. Пообедаете со мной?

– С удовольствием! Огромное спасибо. Но я должен вас предупредить, – добавил Иниго, – что мое решение окончательное. Чем больше я пью и ем, тем железней моя воля! Слышите, у меня уже металл в голосе?

– Минуту, мой мальчик, – сказал мистер Мортимер, бросая направо и налево ассирийские взгляды. – Здравствуй, Джефф! Салют, Милли! Да-да, иду. – И он куда-то исчез.

Иниго обнаружил, что беседует с мистером Альфредом Неттом, который быстро и тихо, словно рыбка из моря, выскочил к нему из-за соседнего столика. В баре стало очень людно, и Робертс помощниками (или аколитами) трудились вовсю, смешивая, встряхивая, разливая и разнося по бару жидкий лед с огнем. Все посетители говорили разом, во всю глотку и на полной скорости. Иниго пытался поведать мистеру Нетту, весьма дружелюбно настроенному человечку, о «Добрых друзьях», но его то и дело перебивали чужие разговоры – или, скорей, монологи. Иниго невольно узнал много нового: по меньшей мере двадцать современных ревю – полная дрянь; нескольких представителей актерской профессии облапошили на десятку; некоторые леди наотрез отказывались работать за гроши, а если мистеру Фенкелю это не нравится, пусть делает что хочет; Квинни опять взялась за старое и заграбастала все вкусные роли; если тебе довелось похохотать на Пэлл-Мэлл над Томми Моусоном, считай, жизнь прожита не зря.

– Так вы знакомы с Джимми Нанном?! – взревел Иниго.

– Да, я хорошо его знаю, – сипло ответил мистер Нетт. – Мы с Джимми… вместе играли в рождественской пантомиме в Барнли… Году эдак в тысяча девятьсот… дайте подумать…

– Что?

– Концерт прошел без единого хлопка, представляете? – сказал чей-то голос прямо в ухо Иниго.

Он подскочил и обернулся:

– Прошу прощения?

– Точно вам говорю, – серьезно и вежливо проговорил обладатель голоса. – Ни единого хлопка. Это я не к вам обращаюсь.

– Да, я уже понял… Извините.

– А вообще я имел в виду выступление Крамера и Конли в «Нью-Йорк Паласе», – с горечью продолжал незнакомец. – Зрители сидели как мертвые, и ребят теперь точно выгонят из «Больших времен». Верно, Оби?

– Пожалуй, – донесся голос откуда-то сбоку.

– Спасибо большое, – сказал Иниго. Он так и не понял, о чем они говорили, но на сей раз это не имело значения. Мир вокруг все равно сошел с ума.

– Смех, да и только! – сказал мистер Нетт, видимо, заканчивая свою историю. – Я мог бы работать так неделями. Вы бы его видели, дружище! Умора! – Он захохотал, и Иниго тоже рассмеялся, нимало не сомневаясь, что все это действительно было очень смешно.

Затем к ним вернулся мистер Мортимер (оставляя за собой толпы орущих что-то людей) и объявил, что пора перекусить. Все вместе они покинули владения Роберта и перешли в куда более просторный, сверкающий и шумный зал, полный крошечных столиков, шныряющих туда-сюда официантов, вылетающих пробок и арий из «Мадам Баттерфляй» со всеми полагающимися вибрато. Мистер Нетт тоже решил пообедать, а вскоре к ним присоединилась и мисс Джорджия в компании мистера Танкера и еще двух людей, чьи имена Иниго так и не разобрал: еврейского юноши с завитыми волосами и миниатюрной брюнетки с самым белым лицом и самыми алыми губами, какие Иниго доводилось видеть. Только они сели за столик, как на них набросились официанты с устрицами, икрой, шампанским и прочими угощениями, которые Иниго поедал в полузабытьи. Все говорили одновременно: мисс Джорджия и мистер Танкер, еврейский юноша и миниатюрная брюнетка кричали что-то людям за соседним столиком; временами возле них кто-нибудь останавливался – потому что был «просто обязан рассказать одну историю», а потом еврейский юноша или мисс Джорджия непременно рассказывали что-нибудь в ответ – словом, у Иниго сложилось впечатление, будто он обедает в расписном и позолоченном аду. Однако, даже когда внутри у него запенилось шампанское, Иниго умудрился не отпустить ниточку, что привела его из настоящего мира в этот великолепный бедлам, и хотя мистер Мортимер вовсю изображал изумление и негодование, Иниго стоял на своем и твердил про «условия» – это чудодейственное слово он старался повторять как можно чаще. Мистер Мортимер смотрел на него с растущим уважением и даже задал несколько вопросов, на которые Иниго проревел (иначе было нельзя) в высшей степени восторженные ответы. Очевидно, великий человек сдавал позиции. Иниго несколько раз напомнил ему о дневном поезде, которым он отбывает сегодня в Гатфорд. Тем же поездом от мистера Мортимера уедут и песни. Разумеется, они могут вернуться в Лондон, эти песни, и очень скоро.

– Раздобудьте мне посыльного, – сказал мистер Мортимер официанту и, хотя они еще не доели, отвел Иниго в сторонку: великий человек не объявляет своих решений в восемнадцати дюймах от мясного ассорти.

– Будь по-вашему, – внушительно произнес он. – Целый день коту под хвост, но это поправимо. Напишите адрес, куда мне подъехать, да забронируйте самое хорошее место. Телеграмму лучше отправить прямо сейчас. Можете поехать со мной на машине, если хотите. А, нет, не можете, я буду там только к восьми. Далеко это? Милях в ста отсюда, верно? Значит, за три часа доберусь, а ночью буду уже дома. Не верите? Вы просто не знаете мою машину, дружище. Ну, я доем.

Мистер Мортимер засыпал прибывшего посыльного бесчисленными распоряжениями и сообщениями, среди которых было одно от Иниго: телеграмма в гатфордский театр о бронировании одного места в партере. Великий Монти Мортимер ехал смотреть на «Добрых друзей». Иниго не сказал об этом в телеграмме; он тихонько, но радостно пропел это в своем сердце. Все огни вокруг разом загорелись ярче, официанты стали подавать нектар и амброзию, за столиками оказались милейшие господа и красивейшие леди Лондона – какой блеск, какое остроумие! – а оркестр прекратил терзать уши гостей и заиграл восхитительные, легкие, вводящие в приятный транс мелодии.

– Я бы хотел задать вам один вопрос, – осторожно проговорил Иниго, раскланиваясь с мистером Мортимером. – Вы человек опытный и много повидали на своем веку. Скажите честно, меня можно назвать беспомощным человеком?

– Каким-каким?

– Беспомощным.

– Я бы мог назвать вас многими словами, мистер Джоллифант, – без обиняков проговорил мистер Мортимер. – Такому молодому человеку, как вы, найдется немало определений. Но беспомощным вас не назовешь. Если вы – беспомощный, то большинство моих подчиненных вообще покойники. Не знаю, хорошо ли выдираете зубы акулам, но в обычной жизни – в повседневных делах вроде этого (подумаешь, заставить постановщика с мировым именем проехать пол-Англии, чтобы показать ему безвестную бродячую труппу!) – вы… точно не беспомощный. И… э-э… – Он хитро умолк.

– Что?

– Так ей и передайте, ладно? Ну, на сей раз я попал в точку? Что ж, до встречи, и если эта девушка окажется пустышкой, ей-богу, вы у меня получите. Не забывайте, ваши номера ждет огромный успех. Я ставлю на них, а не на девушку. До свидания.

Иниго успел на поезд, отходивший в 15.15. Там он сразу же уснул и очнулся уже в Бирмингеме. Поезд от Бирмингема до Гатфорда был битком набит молодыми людьми, которые казались куда взволнованней Иниго, а ведь они всего лишь побывали на футбольном матче, в то время как Иниго… где же побывал Иниго? Ах, теперь он и сам не знал, все это так нелепо. Быть может, на самом краю снов – он попал туда за весьма скромную плату, поскольку сразу приобрел билеты туда и обратно, – на Чаринг-Кросс-роуд, которая в любой момент могла запросто вздуться и задрожать, точно мыльный пузырь, а Фельдер и Хантерман, Пицнер и Порри оказались бы антропофагами с головами, растущими ниже плеч [59]59
  Шекспир У. Отелло, акт I, сцена 3. Пер. М. Лозинского.


[Закрыть]. Впрочем, гатфордский вокзал быстро раскусил, что происходит у Иниго в голове. «Бред и чепуха!» – казалось, твердили платформы, носильщики, киоски и все остальное.

IV

Чаепитие по случаю дня рождения Сюзи устраивали в большой комнате на втором этаже гостиницы, где остановилась мисс Трант. Когда Иниго наконец пришел, праздник уже подходил к концу. По всему было видно, что мистер Мортон Митчем собирается произнести над руинами пиршества торжественную речь. Ошеломленный Иниго ввалился в комнату и что-то сбивчиво пробормотал. Сюзи вдруг оцепенела – ни намека на радушие в ее глазах. Мисс Мейми Поттер на празднике не было, ее не пригласили. Мистера Джерри Джернингема тоже за столом не оказалось, хотя Иниго знал, что он-то точно получил приглашение. Все остальные были в сборе и теперь укоризненно смотрели на него. Они ведь не знали, куда он ездил.

– Ну даешь, Иниго! – проговорил мистер Окройд, который имел привычку откровенно высказываться по любому поводу. – Так не годится. Я думал, ты первым сюда прилетишь.

– Вот именно, – поддержал его Джо со столь благодушной бестактностью, что миссис Джо потеряла всякую надежду его перевоспитать. – Где тебя носило, молодой человек? Мы ждем извинений.

– Ах, помолчи, Джо! – воскликнула Сюзи. – Ничего подобного мы не ждем. Мне совершенно безразлично, где его носило. Так что ты говорил, Джимми?

– Простите меня, Сюзи, – начал было Иниго. – Видите ли, я…

– Мне это безразлично, – холодно и устало повторила Сюзи, а потом посмотрела на Джимми таким взглядом, словно вид нормального человеческого существа приносил ей несказанную радость.

Иниго сел и, хотя до полной победы оставались считанные часы, невольно пожалел, что не взял с собой Монти Мортимера. Все опять заговорили, и он почувствовал себя не удел.

– А где Джернингем? – наконец спросил Иниго.

– Не смог прийти, – ответила миссис Джо шепотом, который разносился куда дальше, чем ее обычный голос. – Прислал записку и подарок, такой очаровательный – в смысле подарок. Носовые платки в коробочке, подобраны с большим вкусом и чрезвычайно хороши, право, даже поразительно. Этот юноша для меня – загадка. Если б он пришел вообще без подарка, я бы не удивилась. Или если бы он принес подарок сам. А тут он не пришел, зато прислал такой чудесный пустячок – вот это удивительно! Загадка, право слово…

Однако Иниго ее не слушал. Ему было все равно, какого она мнения о мистере Джернингеме. Он проклинал себя на все лады за то, что забыл про подарок. Он ведь хотел купить его в Лондоне. Все присутствующие что-нибудь да подарили – рядом с Сюзи на столе лежала гора небольших свертков. А он один забыл. Да, Монти Мортимер – сам по себе огромный подарок, но это ведь совсем другое! Вот она, Сюзи, двадцати одного года от роду, ей больше никогда не исполнится двадцать один, хотя вокруг будут зарождаться новые планеты и возникать новые солнечные системы, а он, Иниго, не смог даже пожелать ей всего наилучшего, вручить какой-нибудь невероятно роскошный подарок и смотреть, как она им любуется – веселая, взбудораженная и довольная. Сюзи не выглядела ни взбудораженной, ни довольной. Неужели ее вечеринка провалилась?! Будь прокляты Фельдер, Хантерман и Монти Мортимер! Не надо было тратить на них время. И почему этот пройдоха Джернингем не явился, а только прислал вместо себя какие-то лицемерные платочки?