Текст книги "Сокровища"
Автор книги: Джоанна Кингсли (Кингслей)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 40 страниц)
Глава 4
– Где он? – прорычал Антонио Скаппа, войдя в женевский офис «Тесори» и глядя на помощника менеджера.
– Не знаю, синьор Скаппа. Ваш сын не приходил весь день.
– Тогда выясни, в постели какой дамочки он провел прошлую ночь. Позвони. – Хлопнув дверью, Антонио отпустил съежившегося от страха служащего.
Один в своем кабинете, Скаппа с гневом сдернул с головы широкополую черную шляпу и швырнул в угол. Он только что вернулся из двухдневной поездки в Барселону и обнаружил, что платежные ведомости, которые завтра утром надо раздать, не готовы, телефонные звонки его самых прибыльных клиентов остались без внимания и несколько других важных дел не выполнены. Оставь его на неделю, с горечью размышлял Антонио, его дорогой сынок Франко мог бы сократить доход магазина вдвое! И почему у парня на уме только гонки на автомобилях да траханье с девицами легкого поведения?
Сеть магазинов «Тесори» разрасталась с необычайной скоростью – целью поездки в Барселону была проверка работы за первую неделю самого последнего магазина. Антонио чувствовал, что мог бы обскакать каждого из своих конкурентов, если б только ему не приходилось заниматься бизнесом одному. Пока немалая часть населения в мире голодала, другая купалась в деньгах и тратила их на роскошные дома и антиквариат, искусство и яхты… и драгоценности. Всего две недели назад он был приглашен со своими лучшими образцами украшений во дворец немецкой баронессы, к молодой жене старика, у которой уже было столько драгоценностей, что они заполняли отдельные ящики, поднимающиеся с пола до потолка в огромном стенном шкафу. Баронесса приобрела большую часть того, что привез Антонио с собой. Теперь он размышлял, чтобы отвечать на такие «вызовы на дом», ему, возможно, придется больше разъезжать. Первые десять лет после изменения внешности в роли Антонио Скаппа он не покидал Швейцарию, потому что не хотел подвергать себя испытанию, связанному с постоянной проверкой паспорта. По мере того как время шло, он стал чувствовать себя более уверенно. Он даже начал подумывать о расширении своих границ за пределы Европы.
Достигнув семидесяти лет, Антонио Скаппа еще не делал уступок возрасту. Он оставался таким же энергичным и толковым, как тот Витторио Д’Анджели, тайно покинувший Италию и устроивший новую жизнь. Из-за того, что с самого начала у него было чувство, что он достиг всего за чужой счет, он получал особое удовольствие от успеха. Антонио никогда не переставал расширять свое дело, завоевывая все большую и большую долю в европейском розничном рынке ювелирных украшений, становясь все богаче. Он частенько напоминал себе, что не будь он умен, у него ничего бы этого не было, он бы окончил как тот бедный дурак Муссолини.
Однако позже Антонио начал размышлять, а какой смысл расширять империю, если нет преемника, которому он мог бы передать свое дело. У этого чертова никчемного Франко все утечет сквозь пальцы. Перспектива такого будущего так расстраивала Антонио, что он даже временами жалел о совершенной им ошибке, позволив дочери уйти. Но он всегда успокаивал себя, что у него не было выбора. То, как она прямиком побежала к Иверу, доказывает, что она предательница и потаскуха, зараженная худшими чертами своей бабушки.
Подавленно ворча, Антонио снял картину, закрывавшую сейф. Он повернул взад-вперед ручку шифр-замка и распахнул тяжелую дверь. Он собирался достать пачку швейцарских франков для выплаты своим служащим, как вдруг его взгляд упал на конверт, который он задвинул в дальний угол вместе с некоторыми деловыми бумагами. Ему удалось на какое-то время забыть его содержимое, но сейчас он схватил его, как делал много раз за последние месяцы. Стоя у открытого сейфа, он раскрыл конверт и вынул письмо и цветные фотографии.
Фотографии колье. Что за шутку сыграла судьба, когда его племянница, не зная, что он ее родственник, послала ему фотографии с просьбой помочь разыскать покупателей и продавцов.
Но Антонио было не до смеха. Хотя письмо Пьетры Д’Анджели убедило его, что она не может напасть на след, он не мог больше исключать возможность, что однажды ей это удастся. Несколько месяцев назад он спокойно отмахнулся от того, что, возможно, ее поиск когда-нибудь приведет к остальной коллекции Коломбы. Но проходили дни, недели, и сомнения глубже проникали в его сознание. Допустим, она никогда не откажется от поиска… допустим, она достаточно умна или ей повезет восстановить всю цепочку, ведущую к нему. По правде сказать, шансы у нее невелики. Однако он упустил колье на аукционе. Разве он тогда не успокаивал себя мыслью, что оно вновь исчезнет в чьей-то шкатулке и будет одеваться в редких случаях на час или два?
И если он не предпринял ничего больше, как послать вежливый ответ Пьетре Д’Анджели, это произошло потому, что он не знал, что еще сделать. Стремление выяснить, как много она знает, могло вызвать у нее подозрение. Она уже видела его жадный интерес к колье на аукционе.
Но Антонио не мог отбросить страх, что, в конце концов, он может быть разоблачен, – что он может потерять все и оказаться за решеткой. Его очень интересовало, знает ли Пьетра что-нибудь еще… – и не бросила ли она свою затею. Но как это осуществить, не вызвав подозрений.
Внезапно ему в голову пришла мысль. Это решало так много его проблем, что он проклинал себя, что не подумал об этом раньше. Положив конверт обратно в сейф, Антонио поздравил себя, что у него такой ум. Это не только защитит его сорокалетний маскарад, а может даже оказаться забавным, больше того, увеличить его доход.
Пит сидела за чертежной доской, попеременно глядя то на чистый лист бумаги, то на моросящий майский дождь за окном.
Много недель она старалась создать что-то такое, что удовлетворило бы ее. Она делала наброски, потом рвала их или переделывала столько раз, что линии на бумаге превращались в мазню. Ее ждала дюжина заказов и столько же просьб о новой работе. Модель драгоценных ручных часов, выполненная для японского промышленника, мгновенно стала популярной, и ей заказали еще один рисунок, за который ее гонорар будет увеличен вдвое. Но свежие идеи не приходили.
Наблюдая, как Пит никак не справляется со своими обязательствами, Лотти в первый раз взяла на себя смелость отклонить несколько просьб и отбила охоту у некоторых клиентов, сказав, что им придется ждать больше года.
– Ты так долго работала без остановки. Закрой мастерскую на месяц, поезжай куда-нибудь, позагорай. Заряди свои батареи…
Пит не слушала. Она пыталась продолжать работу, без которой не могла ощущать ничего, кроме скуки и пустоты. Что еще поддерживало ее во всех потерях и трагедиях? Пит подозревала, что предложение Лотти было на самом деле кодом старой девы, которая рекомендовала ей отправиться куда-нибудь, найти мужчину и развлечься с ним.
Пит подумала, что если ей и суждено поехать куда-то пожариться на солнце, то это будет Калифорния. Она знала, что Люк был по-прежнему – по крайней мере, в последний раз, когда они говорили, не женат. Он часто звонил ей просто сказать, что думает о ней. При первом звуке его голоса ей всегда хотелось открыть свое сердце, признаться, что она готова прилететь к нему на следующий день, если только он попросит. Но вместо этого он спрашивал ее, надеется ли она все еще найти коллекцию Коломбы и сколько великолепных украшений она сделала для богатых клиентов, затем они опять ссорились.
– Я не могу отказаться от всего ради мужчины, – заявила она.
– Я никогда этого не хотел. Мне просто казалось, что любовь всегда должна быть на первом месте и что ею нельзя пренебрегать.
То, как он это говорил, звучало разумно. Но Пит вспомнила, как он вынудил ее выбирать между ним и ее честолюбивыми стремлениями. Она не видела конца их конфликту, пока не согласится полностью оставить свою работу и не откажется от поиска драгоценностей Коломбы.
Но, возможно, пришло время уступить ему. Ее работа, кажется, теряет новизну, и она рассталась с надеждой найти еще какие-то пути к колье. Обратившись с просьбой в «Друо» сообщить ей цену, за которую миссис Хейнс купила колье в 1963 году, она получила вежливый ответ от месье Вогийанда, в котором тот сообщил, что аукционный дом, в конце концов, не связан с ней никакими обязательствами. Далее он писал, что, глубже исследуя дело, они решительно остаются верными обещанию сохранить анонимность продавца. Пит опять обратилась к нему с просьбой, повторяя обстоятельства, объясняя, что человек, выставивший колье на аукцион, возможно, незаконно владел им и даже, может быть, во время войны был фашистским коллаборационистом. Ответ Вогийанда принес лишь крохотную дополнительную информацию. «Сохраняя анонимность нашего клиента, могу заверить вас, что это самый уважаемый человек, который не мог быть связан с фашистами».
Пит рассвирепела от этого столкновения с каменной стеной, но не знала, что можно еще предпринять. У нее не было права заставить аукционный дом перевернуть их документы, не было доказательств, что колье украдено. Да если бы и были, страшила проблема трансатлантической судебной борьбы.
Пит оторвала отсутствующий взгляд от серого дождя, омывающего город, и посмотрела на чистый лист бумаги на чертежной доске. Что, если она никогда не придумает новое ювелирное украшение? Что, если она прямо сейчас остановится и отправится к Люку.
В закрытую дверь тихо постучали. Когда Пит рисовала, она отключала телефоны и просила Лотти не беспокоить ее без крайней нужды.
Постучав, Лотти просунула голову. Прежде чем сказать, она бросила взгляд на пустой лист бумаги.
– Я не хотела тебя тревожить, но это звонок из Швейцарии, и он так кричал на меня, когда я попыталась от него отделаться, и клянусь, ты бы пришла в восторг от его выражений. Теперь ясно, где его дочка набралась таких манер.
– Его дочка? Кто это?
– Антонио Скаппа.
Пит вспомнила об их короткой переписке. Скаппа не очень-то обнадеживал, но он пообещал, что будет наводить справки от ее имени. Неужели он что-то разузнал?
– Соедини меня с ним, – быстро распорядилась Пит.
Они разговаривали меньше пяти минут, и Скаппа отказался сообщить Пит по телефону цель своего звонка. Когда же она конкретно спросила, не собирается ли он сообщить ей какие-нибудь сведения, Антонио уклонился от прямого ответа.
– Я готов ответить на все ваши вопросы. Но чтобы сделать это как следует, мне хотелось бы встретиться с вами. – Потом он добавил, что оплатит все ее расходы, связанные с прилетом в Европу немедленно.
Пребывая в тоскливом настроении, Пит не видела причины для отказа. В любом случае она подумывала отдохнуть от работы.
– Я смогу быть в Женеве завтра к вечеру.
– Нет. Не в Женеве. Приезжайте в Барселону.
На часах прекрасной столицы Каталонии было почти десять вечера, когда Пит зарегистрировалась в самой роскошной гостинице города «Риц» на Гран виа. Хотя ее часы показывали еще 5 часов дня по нью-йоркскому времени, путешествие было утомительным, и в аэропорту она мечтала поскорее устроиться в своем номере. Однако оживленная атмосфера Барселоны зарядила ее новой энергией. По дороге из аэропорта через раскинувшийся вдоль моря порт она видела толпы людей, гуляющих под деревьями, которые росли по краям широких проспектов, огни ресторанов, куда только начали прибывать первые посетители.
В отеле ее проводили в номер, заказанный Антонио Скаппа. Богатая гостиная и спальня, а ванная римских пропорций с мраморным бассейном. В гостиной на столике с кожаным верхом стояла ваза с огромной композицией из желтых роз и белых ирисов. Рядом была карточка от Скаппы: «Жду с нетерпением завтрашнего утра». Он сообщил ей, что они позавтракают вместе в ресторане «Риц» в 10 утра.
Оценив роскошь номера и цветы, Пит поняла, что Скаппа не стал бы обхаживать ее с такой щедростью, если вызвал ее из-за океана только для того, чтобы просто сообщить информацию. У него есть деловое предложение, и он хочет умаслить ее. Возможно, он планирует заполучить ее в качестве дизайнера для «Тесори», как Палома и Элза для «Тиффани».
Пит сомневалась, что может принять предложение работать на Скаппу, хотя, как и в прошлом, причина не в том, что она предпочитает сохранить свою независимость. Оглядываясь на предыдущие недели, когда она пыталась всеми силами вернуть себе творческую энергию, которая когда-то так легко появлялась, Пит просто-напросто не ощущала в себе прилива новых идей, которые так необходимы для такой работы. Если б только Скаппа по телефону расшифровал ей, что у него на уме, она могла бы уберечь его от издержек – и сэкономила бы свое время.
Теперь, когда Пит очутилась здесь, она задумалась, не пойти ли ей в другом направлении, коль утрачено вдохновение. После стольких лет, отданных изучению камней, созданию имени, неужели она готова бросить карьеру?
И готов ли Люк принять в дар все ее сердце, если она предложит его?
Пытаясь избавиться от навязчивых вопросов, Пит стряхнула усталость и вышла из отеля прогуляться по городу. В эти часы испанцы только начинали свою вечернюю жизнь, сидя за предобеденными деликатесами в барах. Насколько больше она получила бы удовольствия от окружающей ее обстановки, если б рядом с ней был Люк. Но мечта о возрождении того, что было потеряно, может оказаться пустой фантазией, если они вообще когда-нибудь попытаются воплотить ее в жизнь.
Хотя почему именно фантазией? Если испанцы могут ужинать в полночь, тогда любовь можно воскресить в любое время.
Бесцельно бродя по городу, Пит очутилась перед странным парящим сооружением с двумя шпилями, которое выглядело как колоссальные перевернутые сосульки. Табличка, написанная для туристов на четырех языках, сообщала, что это церковь Святого Семейства. Она вспомнила, как несколько лет назад прочитала об архитекторе Антонио Гауди, чей гений нашел воплощение в приспособлении таких естественных форм, как волны, сосульки, сталактиты и сталагмиты, в этом незаконченном соборе и в некоторых жилых домах каталонской столицы. Пит долго стояла на темной площади, окружающей странную церковь, запоминая образы – бетонные улитки и ящерицы, ползущие по фасаду по якобы расплавленному камню, черепичные шпили, устремляющиеся в темное ночное небо.
Когда Пит вернулась в свой номер в отеле, она несколько часов делала наброски для новых вещей, на которые ее вдохновило сооружение Гауди. Она видела, как новая коллекция начинает приобретать форму.
Как только Пит вошла в ресторан «Рид», она сразу же заметила Антонио Скаппа. Ей вспомнилось, каким разгневанным она видела его в последний раз – покидающим аукцион после того, как Андреа одержала над ним верх в схватке за колье Коломбы – полный контраст с широкой, доброжелательной улыбкой, которая появилась на его лице, когда он увидел, как метрдотель провожает Пит к его столу.
Да, он был само обаяние, добиваясь чего-то. Но Пит уже наполовину решила, что она откажет. Поднявшись утром, она заказала билет в Нью-Йорк на дневной рейс, решив, что должна попытаться уладить отношения с Люком.
Скаппа встал поприветствовать ее.
– Моя дорогая синьорина Д’Анджели. Не могу выразить, как я рад, что вы согласились приехать. – Он протянул руку на старомодный континентальный манер ладонью вверх. Пит вложила в нее свою руку, зная, что он поднимет и поцелует ее.
Когда он слегка склонился и коснулся губами ее кожи, она внимательно посмотрела на его лицо. И опять у нее возникло странное ощущение, что она знала его в другом времени и месте, и что он сыграл в ее жизни какую-то роль, и это ощущение уходило далеко вглубь. Но она отмахнулась от всего этого, как от бессмысленных умственных иллюзий…
– Не надо благодарить меня за приезд, синьор Скаппа. Мне нужно было отдохнуть от работы. Вы были добры, дав мне такую возможность.
Готовый услужить официант стоял рядом в ожидании заказа. Пит заказала фрукты и кофе с молоком, а Скаппа попросил стейк, омлет и разнообразных сладких булочек. Это явно был человек с большими аппетитами во всем. Он выглядел на удивление сильным и не старше пятидесяти с небольшим лет. Она предположила, что синьор Скаппа, человек тщеславный, должно быть, сделал себе пластическую операцию.
– Итак, я проделала длинный путь, чтобы выяснить, что у вас на уме, – сказала она, как только ушел официант. – Долго ли вы будете держать меня в неведении?
– Настолько долго, чтобы выразить вам свое восхищение. Я несколько лет наблюдал за вашей карьерой, мисс Д’Анджели. И считаю вас самым лучшим специалистом в этой области. Меня всегда тянет к самому лучшему. Вот успех моего бизнеса. Я нахожу лучшие места для своих магазинов, нанимаю лучших мастеров и даю им самый лучший материал для изделий, а потом продаю за самую высокую цену, которую только могу получить. Я хочу только самое лучшее.
Пит вежливо кивнула. Теперь, казалось, не было сомнения, что Скаппа собирается просить ее рисовать исключительно для «Тесори».
– Я задумал новое смелое предприятие, но не уверен, что смогу преуспеть без некоторой помощи. Скажу больше, думаю, мне не удастся осуществить свои планы без вашей помощи. Я хочу, чтобы вы присоединили свой уникальный талант к моему.
Хотя Пит и улыбнулась беззастенчивой лести Скаппы, его слова заставили ее насторожиться. Она поняла, как никогда раньше, что он не тонкий человек, а готов прямо заявить или сделать что-то, что служит его интересам. Зная свой честный характер, она представила, какие между ними могут быть ужасные стычки.
– Синьор Скаппа, я ценю вашу похвалу. Но мой талант не уникален. Существуют другие дизайнеры, способные создавать украшения, которые привлекут столько же клиентов, сколько и мои.
Скаппа кивнул, соглашаясь, и подался вперед, словно собирался поведать какой-то секрет.
– Я не хочу, чтобы вы рисовали для меня, синьорита Д’Анджели.
Пит посмотрела на него пораженная.
– Не хотите? Тогда что?..
– Я хочу, чтобы вы были моим партнером.
Смущенная, Пит выпрямилась на стуле, с сомнением глядя на него. Человек не для того создал огромное процветающее предприятие, чтобы половину отдать ей.
– Я не имею в виду всю сеть магазинов, – продолжал он, словно читая ее мысли. – Только в новом бизнесе, который я никак не решался начать, пока мне не пришло в голову, что вы идеальный человек, который может его возглавить.
– Что именно? – быстро спросила она, снедаемая любопытством.
– Еще один магазин «Тесори», который я хочу открыть в следующем году в Нью-Йорке. Он будет самый крупный из всех, достойный соперник тех старых слабых сестер в нашем бизнесе – Картье, Тиффани, Дюфор. Я намерен не пожалеть средств, чтобы сделать «Тесори» лидером. А вас я выбрал, чтобы вы взялись за нью-йоркский филиал. Если согласитесь, с сегодняшнего дня будете сами принимать все решения. Выберете место, спланируете магазин, наполните его своими идеями – и если у вас будет время, создавайте уникальные и прекрасные изделия на продажу. Я бы добавил еще, что вы, сами по себе редкостной красоты женщина, будете естественным украшением, несравненной рекламой наших драгоценностей.
На какое-то мгновение Пит обрадовалась. Скаппа предлагал ей возможность одним скачком перейти из одной узкой сферы ювелирного бизнеса к управлению высокоразрядным магазином в одном из основных центров моды в мире. Она станет главной силой, возможно, не менее значительной, чем Клод Ивер в начале своей карьеры.
Но она не знала точно, почему выбор пал на нее.
– Это интригующее предложение, – произнесла она, стараясь скрыть волнение и говорить по-деловому. – Но, как вы, должно быть, знаете, мистер Скаппа, у меня нет опыта в этом деле. Маркетинг, реклама, переговоры об аренде – ни одна из этих сторон бизнеса не играла роли в моей работе, в то время как существуют люди, которые могут делать все это даже во сне. Ну, а что касается демонстрации украшений, вы можете нанять моделей, чтобы они носили ваши украшения. Так почему же вы выбрали меня?
Вопрос повис в воздухе, так как в это время подошел официант и выставил на стол их заказ. Когда он ушел, Скаппа возобновил разговор.
– Я вам уже сказал, что хочу лучшее. Разве к этой категории относятся люди, которые довели свою работу до автоматизма и могут заниматься ею даже во сне? Не ваш ли президент Кеннеди сказал, что никогда не доверяйте экспертам? – Скаппа отправил в рот омлет, разом проглотил его и продолжил: – Меня не пугает, что вам придется кое-чему подучиться. Я могу помочь в этом, мы можем нанять людей, которые будут выполнять рутинную работу. Что более важно, синьорита Д’Анджели, это то, что вы явно владеете такими качествами, которым нельзя научиться, они даются от рождения – вкус, воображение, смелость, и все они посвящены тому, чтобы выявить ваше внутреннее понимание драгоценных камней. Я вижу это в вашей работе, Пьетра, в том, как ваши оправы подчеркивают красоту камней. Будто… вы занимаетесь с ними любовью.
Несмотря на его банальные высказывания, она не осталась равнодушной к тому, что имело смысл. Если он хотел, чтобы кто-то придал новому смелому предприятию уникальность, то в его решении обратиться к дизайнеру, а не к менеджеру была своя логика. Скаппа слыл тяжелым человеком, чей вкус скорее ориентировался на низший уровень рынка, чем на высший. Вполне понятно, что он мог искать совета, как поднять его бизнес на более высокую ступень, однако есть много людей, которые отказались бы от такой возможности.
Следует ли и ей отказаться? Согласие означало бы резкий поворот от самостоятельно достигнутого успеха.
И еще это означало бы полную подчиненность бизнесу и невозможность восстановить отношения с Люком. Неужели это останется пустой мечтой?
– Дайте мне подумать, – наконец ответила она.
– Я не могу дать вам много времени для раздумий.
– Только один день. Нет смысла затягивать. Либо да, либо нет.
– Очень хорошо, – сказал Скаппа. Он подумал, что ему всегда удавалось распознать сильные и слабые стороны человека. Глядя на Пьетру, свою племянницу, которая не знала об их родстве, он видел, что она не только заинтригована, у нее есть склонность испробовать свои силы.
Чтобы усилить ее желание, Антонио после завтрака сразу повел Пит в свой новый магазин. Вот почему он выбрал Барселону местом встречи. Пит сразу же заметила удачное расположение магазина, красивый широкий бульвар, над которым липы смыкали свои ветви, как арки. Здесь находились шикарные магазины и переполненные посетителями кафе. По мнению Пит, магазин был чересчур современным и несколько кричащим – слишком много розового мрамора, дымчатого стекла и сверкающей латуни, в которых не чувствовалась врожденная элегантность «Дюфор и Ивер». Но нет сомнений, что Скаппа не пожалел песет, чтобы сделать настоящий магазин-люкс, если она примет его предложение, у нее вряд ли будут споры по поводу бюджета, что само по себе немаловажный факт.
– Здесь бриллианты, – сказал он, проводя ее по главному торговому залу. – Цветные камни там. В конце у нас отдел с менее дорогими украшениями – золотыми медальонами и цепочками, нефритовыми кулонами, клипсами с гравировкой, пряжками для ремней и тому подобным. Все это привлекает людей с меньшим достатком. Я знаю, что некоторые ювелиры ограничивают ассортимент недорогого товара. Но я считаю, если мы доставим удовольствие юноше, который купил у нас медальон для своей первой возлюбленной, лет через десять он придет за бриллиантовым кольцом для невесты, а еще через десять лет мы продадим ему рубины для его любовницы.
Пит избегала бы таких грубых выражений, но идею магазина не только для богатых одобрила.
Скаппа провел ее по отделу высокохудожественных изделий из серебра и золота, по секции, где будут продаваться антикварные вещи, по салонам для богатых клиентов.
– É bellissima, eh? – с гордостью заметил он, когда экскурсия закончилась.
Пит улыбнулась и ответила на языке, на который он непроизвольно перешел.
– Ma forse non bella com l’uno qual’ giorno a New York. – Пока она еще не приняла предложения, она не могла отказать себе в удовольствии поддразнить Скаппу иллюзиями того, что она когда-нибудь, может быть, создаст для него.
Услышав ее ответ, Скаппа мгновенно смолк. Потом тихо заметил:
– Ваш итальянский восхитителен, синьорита. Где вы выучили его?
– Мой отец итальянец из Милана.
– Конечно, по вашему имени мне следовало бы догадаться. Я слышал, Милан один из самых прекрасных городов. К несчастью, мне никогда не удавалось провести там много времени.
– Подходящее место для одного из ваших магазинов, – заметила Пит.
Скаппа задумчиво кивнул.
Пит отметила, что он внезапно расстроился. Хотя Антонио по-прежнему смотрел на нее, но мысли его были где-то в другом месте, словно краем глаза он увидел что-то подозрительное или опасное в его владениях – магазинного вора или покупателя, который мог быть на самом деле ювелирным вором, высматривающим добычу. Пит осмотрелась, но не увидела ничего необычного.
Потом к нему резко вернулось его оживление.
– В Барселоне есть много достопримечательностей. Пока вы будете обдумывать свое решение, почему бы мне не сопроводить вас?
– Нет, благодарю вас, синьор Скаппа. Если нужно быстро принять решение, думаю, мне следует быстро вернуться домой. – Только там, подумала Пит, она сможет все обдумать.
Скаппа любезно проводил ее до отеля, подождал, пока Пит собрала сумку, потом отвез ее в аэропорт в нанятом им лимузине. Хотя Пит просила его не ждать посадки, Скаппа был внимательным и заботливым, угостил ее кофе в кафетерии аэропорта.
Пока они ждали, когда объявят рейс, он поинтересовался ее личной жизнью, семьей, даже отцом. Пит восприняла его любопытство как свидетельство более мягкой стороны его характера.
Когда наконец объявили посадку, он проводил ее до выхода на летное поле.
– Еще один момент, синьор, – сказала Пит. – Это касается вашей дочери…
Скаппа напрягся.
– Синьорита, я предпочел бы не обсуждать…
– Выслушайте меня, пожалуйста. Честно говоря, я не отношусь к числу друзей Андреа, но восхищена ее способностями. Я знаю, что между вами существует отчуждение, но сейчас представилась возможность примирения. Андреа знает нью-йоркский рынок, и у нее есть опыт в том, в чем я новичок. Вы не думали предложить эту работу ей? Мне не хотелось бы вставать между вами, если есть шанс соединить вас вместе.
С языка Антонио уже был готов сорваться импульсивный ответ, что он отказывается иметь дело с дочерью. Но он вымученно улыбнулся. Если он еще не понял, что Пьетра Д’Анджели – молодая женщина редкой порядочности и честности, ее вопрос снимал всякие сомнения. Лучше, решил он, смягчить ее беспокойство, не вызывая еще больших симпатий к Андреа.
– Я несколько раз пытался помириться со своей дочерью, – соврал он. – Она проигнорировала мои предложения. – Он развел руками, изображая беспомощную капитуляцию. – Более того, я не хочу вбивать клин между ней и тем человеком, которого она любит.
Пит кивнула. Возможно, не расставшись с Марселем, Андреа не сможет вернуться к отцу и работать на него.
Она пожала руку Антонио Скаппа.
– Я позвоню вам завтра, синьор. Arrivederci.
Он, казалось, не понял ее дружеского жеста, умышленного прощания по-итальянски.
– До свидания, мисс Д’Анджели.
Наблюдая, как она уходит, он заключил сам с собой пари о решении, которое примет Пьетра Д’Анджели. Когда Скаппа пересек терминал, чтобы позаботиться о собственном возвращении в Женеву, он поздравил себя с тем, что совершил. Загрузив Пьетру работой, он помешает ей продолжить поиски драгоценностей Коломбы. Даже если она будет продолжать попытки, он легко узнает о ее действиях и примет меры предосторожности. Кроме того, что он защищал себя, Антонио был уверен в правильности своего решения. Он не попусту льстил Пьетре Д’Анджели, он верил, что она необычайно подходит для успешной реализации его нового предприятия «Тесори – Нью-Йорк».
Что за шутку сыграл он со своим бедным братом, подумал Антонио. Стефано уже так много дал ему для обогащения, теперь его дочь будет помогать ему богатеть еще больше. Антонио Скаппа не мог удержаться от громкого смеха.
Вдобавок вся эта восхитительная затея заставит позеленеть от зависти его бесценную дочь.
Глядя вниз на море пушистых облаков, Пит размышляла о своем затруднительном положении. Она тоже висела в воздухе. Чем больше она думала о предложении Скаппа, тем больше приходила к мысли, что оно подоспело как раз в нужный момент. Это означает, что ей придется научиться ориентироваться в новых областях, но она знала ювелирный бизнес, знала, что хотят покупатели. А Скаппа был хитрым, упорным человеком, жаждущим вершины успеха. Если он готов пойти на риск, доверив ей это дело, ей и самой стоит рискнуть.
А как быть с Люком? Предположим, она сейчас же поедет к нему… Предположим, они смогут начать совместную жизнь. Предпочтет ли она остаться с ним всему остальному? Пока нет. Перспектива испробовать себя на новом поприще слишком заманчива.
И готов ли Люк приспособить свою жизнь к ее? Относясь критично к ее занятию, которое приносит радость кучке богачей, будет ли он более терпим к ее желанию управлять магазином, который обслуживает этих господ?
Никогда. Его отвращение к ее карьере проистекает не из старомодного мужского шовинизма. Это дело принципа, у него прочно укоренившиеся реакции на ее стремление создавать прекрасное, которое существует в основном для богатых. Пит поняла, что с этим она не может бороться. К лучшему или худшему, принципы Люка – его неприятие лицемерия и праздности, его решимость быть полезным обществу – были частью его, частью того, что она любила.
Если им суждено быть снова вместе, это станет возможным только тогда, когда они оба будут готовы, каждый в свое время, принять друг друга безоговорочно. Любовь станет победой для обоих, а не капитуляцией одного из них.
Говорить с Люком до того, как она примет решение, не имело смысла. Она не просила разрешения, не предлагала жертвы. Она следовала за мечтой, которую определило ее сердце задолго до встречи с Люком, руководимая судьбой Коломбы, ставшей теперь и ее собственной.
