Текст книги "Время покинуть дом (ЛП)"

Автор книги: Джей Хейли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 41 страниц)

На сеансе родители отрапортовали, что сын всю неделю вёл себя хорошо. Внимательно ознакомившись с составленными родителями правилами для сына, психотерапевт заметил, что он всё же нарушил одно малозначительное правило – курил в своей спальне.

Скотт: Вы не сказали ему (мужу) о том, что он курил.

Мать: На этой неделе?

Отец: Не сказала.

Мать: Не сказала.

Скотт: Почему?

Мать: Он периодически перестаёт со мной разговаривать, пытаясь меня воспитывать, так что мне сложно делиться с ним всем.

Скотт: Давайте поговорим об этом, а? Давайте обсудим это между вами. Ведь всё равно когда-то придётся это сделать.

Мать: М-мм..

Скотт: Он должен знать, что если он будет курить в спальне, то это неизбежно будет иметь для него последствия. Какие последствия для него в этом случае должны наступать?

Отец: Да я его просто вышвырну.

Скотт: Вы его вышвырнете? Куда?

Отец: Вон из дома.

Скотт: Надолго?

Отец: Вышвырну как собаку.

Скотт: Хорошо ли это будет?

Отец: Хорошо.

Скотт: По-моему, это будет слишком жёстко. И даже жестоко.

Отец: Просто мне так надоели всякие скандалы дома, а тут снова он. Я уже сыт этим по горло.

Скотт: Вы оба считаете, что последствия курения должны быть именно такими?

Отец: А что я ещё могу с ним сделать?

Скотт: Я не могу устанавливать в вашей семье правила, спросите лучше свою жену. Что вы чувствуете в данный момент?

Мать (со злостью): Так ты хочешь сказать, что, если он ещё раз нарушит правила, ты его вышвырнешь из дому?

Отец: Если это…

Мать: Ты сам поставь себя на его место. Как тебе тогда будет?

Отец: Но ему же всё равно придётся жить самому.

Скотт: Ну, в этом вопросе вы уже в своё время достигли соглашения.

Отец: Вообще, если его нет дома, то нет и проблем.

Здесь мы видим, как при относительно нормальном поведении сына нарастает напряжённость между родителями. На следующей неделе сын снова наелся лекарств, и разногласия между родителями тут же испарились.

Скотт: Итак, ребята принесли его домой.

Отец: Да, они нашли его на улице.

Скотт: Так, значит, на улице (переводит это сыну, который изображает полную невиновность и жестами поясняет «Я пришёл сам и выпил кофе». Психотерапевт вновь обращается к сыну): Я сейчас поговорю с отцом и узнаю, что на самом деле случилось, а потом спрошу твою версию. (Обращается к отцу): Так ребята принесли его домой и сказали, что подобрали его на улице. Он в сознании был?

Отец: Да нет, он был в полной отключке, и им пришлось волочить его домой.

Скотт: Ясно.

Отец: И мне его на собственном горбу пришлось тащить наверх. И так мы уже семь или восемь лет живём.

Скотт: Это ужасно, вам, действительно, приходится нелегко, но я сейчас хотел бы…

Отец: Если бы он захотел бы покончить с собой, то стоило бы дать ему это сделать – поплакали бы, да и успокоились.

Скотт (обращаясь к матери): А вам так тоже кажется?

Мать: Верите ли, иногда да, особенно как он снова что-нибудь выкинет, и у нас снова дома полицейские, а он опять в наручниках.

Скотт: Вы, должно быть, в такие моменты испытываете просто ужасные чувства.

Мать: Знаете, как я на самом деле себя в такие моменты чувствую?

Скотт: Как?

Мать: Я в один из таких моментов сказала сестре, что я сейчас мечтала бы быть на кладбище с букетиком цветов у его могилы, зная, что он там теперь спокойно лежит и не причинит никому вреда. Вот честно вам говорю.

Скотт: Вы действительно это чувствуете?

Мать: Вот именно так.

Скотт: А вы?

Отец: Точно так же.

Мать: Я бы тогда знала, что он и сам отмучился, и другим вреда не причинит. Потому что он никогда не остановится – разве это не так?

Скотт: Скажите это ему сами.

Психотерапевт отправляется посоветоваться с супервизором, в то время как отец обращается к сыну

Отец: Если ты сдохнешь, все будут только рады. Все будут просто счастливы. Да, да, сдохни и осчастливь нас этим. Нет, нет, сдохни по-настоящему, чтоб тебя в могилу закопали. Да, тебя!

Мать: Ты если сам жить пойдёшь, то из проблем вылазить не будешь.

Если родители постоянно нападают с проклятиями на сына, то может показаться, что при таком отношении ему будет только легче сепарироваться от семьи. Но нет – несмотря на то, что сперва они ведут себя агрессивно, делая вид, что хотят избавится от него, как только он действительно уходит от них, они прилагают все усилия чтобы вернуть его в семью. Психотерапевту следует помнить, что как бы злобно не вели себя родители в отношении своего ребёнка, на самом деле ими руководит глубоко спрятанное желание ему добра. И это желание добра становится очевидным далее, когда психотерапевт возвращается от супервизора к семье.

Отец: Да я ни черта для него не хочу делать, мне плевать, что с ним произойдёт, и я хочу сделать всё, что в моих силах, чтобы он побыстрее свалил жить самостоятельно!

Скотт: А какие у вас чувства по поводу того, что только что сказал ваш супруг?

Мать: Да, я тоже согласна с тем, что будет лучше, чтоб он побыстрее ушёл в свою жизнь.

Скотт: А он сам что об этом думает?

Мать: Я только что ему сама об этом сказала.

Отец: Ну, она несколько иначе к этому относится – она же мать.

Скотт: Давайте с этим попробуем повнимательнее разобраться. Вы сказали, что она…

Отец: Она не так жёстко настроена, как я.

Скотт: М-мм…

Отец: Я полагаю, что я сделал всё, что мог, я из кожи вон лез. Я очень волновался, когда мы шли сюда к вам в первый раз обсуждать, можно ли ему позволить снова жить с нами дома. Я тогда надеялся, что он сможет измениться.

Скотт: А что вы чувствовали, когда отец сказал, что ему плевать, что произойдёт в дальнейшем с сыном, и ему важно лишь, чтобы сын дома не появлялся?

Мать: Я тоже хочу, чтобы он ушёл в свою жизнь, но мне небезразлично, что с ним будет.

Скотт: Что именно вас заботит?

Мать: Ну я же беспокоюсь, я же беспокоюсь о нём вне зависимости от…

Скотт (обращаясь к отцу): Её беспокойство о нём может стать для вас проблемой.

Мать: Да нет, это не станет для него проблемой.

Скотт: Почему не станет?

Мать: Просто потому что я – одна, а он – другой. Мы по-разному думаем и по-разному действуем. У меня все мои чувства внутри. Я не привыкла плакать, ругаться или истерить по какому угодно поводу. Такая уж я.

Скотт: А как вам кажется, он знает, что вы чувствуете?

Мать: Я думаю, да.

Отец: Знаю.

Скотт: Я тоже уверен, что он знает – просто посмотрите ему в глаза.

Мать: Я вам уже говорила, что когда Стив оказался в больнице, он пошёл его навещать, а не я. Я не пошла. И когда Стив убежал из больницы, дома был он, а я не стала отводить его назад.

Скотт: Вам действительно свойственно держать свои чувства внутри.

Мать: Да, я такая, и я всегда была такой. Я была такой и до замужества, так что меня никому не изменить не удастся.

Скотт: Я не хочу вас менять, вы просто очаровательны такая, какая вы есть.

Отец: Да, она такая и есть.

Скотт: Очаровательная? Вы тоже согласны со мной?

Для того, чтобы разорвать существующий патологический цикл, требовалось достичь стойкой стабилизации состояния Стива, чтобы психотерапевт мог сосредоточиться на решении супружеских проблем его родителей. Встал вопрос – как замотивировать сына вести себя адекватно? Так как его базовой ценностью были деньги, то они и были использованы для этого. На седьмом сеансе психотерапевт заключил со Стивом пари, что он не сможет воздерживаться от приёма запрещённых ему медикаментов. Пари было заключено в присутствии родителей, дата его заключения была торжественно написана на доске, отец стал гарантом соблюдения его условий. Психотерапевт кратко суммировал для Стива договорённости: «Если у тебя снова возникли проблемы с лекарствами, то ты попал на пять долларов. Если у тебя не будет проблем с лекарствами – ты нажил пять долларов. Пять долларов есть? Клади их сюда!»

Сначала пари было заключено на две недели, по истечении которых пари было перезаключено на вдвое больший срок. Сын снова выиграл пять долларов, и очередное пари заключили на шесть недель. В то время, как сын вел себя хорошо, между супругами стала вновь нарастать отчуждённость. У них не возникало ссор, на которых смог бы сфокусировать своё внимание психотерапевт, они просто отдалялись друг от друга. Отец решил отправиться на охоту, чего он не делал уже несколько лет. Когда он отсутствовал, между матерью и сыном произошёл конфликт, который потенциально мог бы укрепить отца в мысли о невозможности отлучаться из семьи на длительное время.

Конфликт возник на девятой неделе работы – характерное время возникновения проблем при данном психотерапевтическом подходе. Это было классическое начало второго этапа терапии, как было описано выше, дебютирующего с рецидива возникавших ранее, и, казалось бы, уже успешно преодолённых, проблем. Стив во время обеда, на котором присутствовали мать, дочь и его младший брат, аффектировался и стал угрожать насилием. Мать потребовала, чтобы он немедленно покинул помещение. Он знаками попросил её успокоиться, но она по-прежнему требовала от него выйти. Тогда Стив схватил нож и стал им угрожать матери. За мать яростно вступилась сестра, а Стив в кладовке достал бейсбольную биту, угрожая избить сестру. В итоге никаких телесных повреждений никому не было нанесено, но сестра и мать были очень испуганы. Мать позвонила психотерапевту, который назначил сеанс, на который также был приглашён и уже вернувшийся с охоты отец. Сестра, хотя и обещала, на сеанс семейной психотерапии не пришла.

В данном случае, учитывая, в особенности, длительность существования проблем, очень важным для психотерапевта было придать случившемуся драматическую окраску. Важно было предотвратить очередной рецидив подобного в будущем, и в этом отношении простой разговор о имеющихся проблемах мало чем смог бы помочь. В работе с данной семьёй была одна особенность: сын никогда не считал, что, действуя агрессивно, он делает что-то плохое. Он заявил, что он не употреблял запрещённых лекарств, не причинял никому проблем, и вообще уже через несколько дней собирается съехать в отдельное жильё. Если бы этот эпизод был бы просто спокойно обсуждён, то сын, скорее всего, на сеансе стал бы отрицать содеянное, как он это ранее делал уже множество раз, а потом и вовсе забыл бы о происшедшем.

Когда психотерапевт готовился к проведению этого девятого сеанса, то он положил посередине комнаты бейсбольную биту и кухонный нож. Когда семья пришла на сеанс, то мать, Стив и его младший брат с интересом стали разглядывать эти предметы, догадываясь, зачем они здесь. Отец, которому ничего не рассказали о случившемся, как будто бы не заметил их и не придал их наличию никакого значения. Зайдя, он добродушно сказал: «О, у нас тут сегодня вечеринка!». «Ага, вечеринка», – ответил ему психотерапевт, садясь рядом с отцом.

Скотт(обращаясь к матери): Может, вам будет удобнее снять верхнюю одежду?

Мать: Да нет, я пока ещё погреюсь.

Скотт: Хорошо.

Мать: Не хочется ничего менять.

Скотт: Вы прекрасно выглядите. (Он жестами указывает на лежащие на полу бейсбольную биту и кухонный нож и начинает говорить , параллельно переводя свою речь на язык жестов глухонемых): Смотрите, я положил сюда эту биту и нож, но я не хочу обсуждать сейчас, зачем я это сделал, ни с вами(указывает на отца), ни с вами(указывает на мать), ни с тобой(указывает на младшего брата). Я хочу обсудить это со Стивом. Как это называется?(Психотерапевт поднимает бейсбольную биту, и Стив на жестовом языке показывает её название). Правильно, бита. А это как называется? (Психотерапевт поднимает кухонный нож, и Стив на жестовом языке показывает его название). Верно, нож. Как ты думаешь, почему я положил их здесь? Почему? Как ты думаешь, почему я положил их здесь? Что? (Стив жестами отвечает, что, наверное, они и раньше были здесь). Нет, я специально положил их сюда. Почему? Как ты думаешь, зачем я положил их здесь? (Стив отвечает) Это для детей? Нет, подумай! Зачем я их принёс? С какой целью? Нет, они мои, я принёс их сюда. Я принёс их сюда и положил их здесь. Зачем? Как ты сам думаешь? Что? (Стив улыбается и отвечает жестами) Бить? Этим? Кого? Кого надо бить по голове? Я принёс их сюда. (Стив изображает мяч) Нет, не мяч. Здесь нет мяча. Почему здесь бита и нож? (переводит слова Стива) «Когда я был маленький я играл в бейсбол» (психотерапевт поднимает нож) А это? Это что такое? Зачем это тут? Ты не знаешь?

Психотерапевт продолжает этот жёсткий допрос более 20 минут. При этом поза и мимика Стива из вальяжной и непосредственной становится агрессивной и злобной. Задача психотерапевта состояла в том, чтобы продолжать это давление до тех пор, пока сын не даст бурную эмоциональную реакцию и не осознает, что всё это обсуждение связано с тем, что недавно он с использованием ножа и биты угрожал своей матери и сестре. Родители и младший брат просто наблюдают, не вмешиваясь, за происходящим. При этом по мимике матери видно, что она прекрасно понимает, о чём идёт речь, отец же явно сбит с толку. Через 20 минут сын по-прежнему жестами говорит о своей невиновности, но выглядит явно обозлённым.

Скотт: Что? (сын отвечает жестами) Я сумасшедший? Хорошо, это один вариант. А ещё какая-нибудь причина тут может быть? Подумай! Подумай хорошенько!

Здесь психотерапевт приостанавливается и отправляется посоветоваться с супервизором за одностороннее зеркало. Мать же обращается к отцу:

Мать: Ты ведь знаешь, почему всё это лежит здесь на полу, не правда ли?

Отец: Кажется, догадываюсь.

Мать: Это то, что он использовал это то, что он использовал на прошлой неделе, и я рассказала об этом психотерапевту.

Отец: Использовал с какой целью?

Мать: Он стал просто безумным, когда я сказала ему, что он должен немедленно выйти.

Отец: Так что и как он использовал?

Мать: Он махал ножом, но никого не задел.

Отец: Это было когда я отсутствовал?

Мать: А потом он угрожал Бернис битой – точнее, не битой, а палкой, которую ты хранишь в кладовке. Так что когда мистер Скотт позвонил, я всё это ему рассказала, и вот почему они здесь лежат.

Психотерпевт, наблюдавший за этим разговором из-за одностороннего зеркала, заходит и садится на своё место.

Скотт(обращаясь к отцу): Как вы думаете, почему я принёс сюда всё это?

Отец: Жена мне уже всё рассказала.

Скотт: Может, об этом лучше вам со Стивом поговорить?

Отец(обращаясь к Стиву): Так что случилось на прошлой неделе, когда я поехал на охоту? Что было? (Стив жестами изображает оленьи рога, показывая, что отец был на охоте) Да нет, не со мной, с мамой что было?

Скотт (переводит): Он говорит, что мама никогда на охоту не ездит.

Отец: Так когда меня не было, что случилось дома?

Скотт (переводит): Ничего не случилось, я просто пошёл гулять с приятелем.

Отец (обращаясь к матери): Он действительно пошёл гулять со своим приятелем?

Мать: Он в этот день никуда не ходил. Он ходил гулять вечером в пятницу и вечером в субботу.

Скотт(обращаясь к отцу): Продолжайте.

Отец: Так что именно случилось? (Стив пожимает плечами, и отец обращается к матери): Так что на самом деле было? Из-за чего это произошло?

Мать: Мы обедали.

Отец: Ну?

Мать: И я сказала ему, чтобы он вышел.

Отец: И?

Мать: Он возбудился, и я сказала ему, чтобы он вышел из дома, а он заявил, что ему некуда идти, а я ответила ему, что мистер Скотт сказал, что ему надо ходить гулять на улице, хотя бы по два часа в день. И тут он стал реально сумасшедшим, метался по кухне, и схватил один из маленьких ножичков.

Отец: Так.

Мать: Я сказала ему, чтобы он положил его на место, и Бернис закричала на него, чтобы он прекратил это делать. Тогда он пошёл в кладовку и взял там ту твою палку, похожую на бейсбольную биту, и потребовал от неё заткнуться, а то он её прибьёт. И она просто попросила его успокоиться.

Скотт(подчёркивая тоном, что к этому нельзя относиться легковесно): Знаете, когда вы позвонили мне, я был очень встревожен. И даже испуган. И вы по телефону…

Мать: М-мм..

Скотт(переводя свою речь жестами для Стива): Вы сказали, что Стив угрожал вам ножом, а дочери угрожал битой. Пусть это не пугает вас, но я считаю это опасным.

Мать: Это бывало и раньше.

Скотт: Это вас не пугает?

Мать: Да, я к этому уже привыкла. Чему быть – тому не миновать.

Несмотря на то, что ещё вопрос – кто более виноват в ссоре между сыном и матерью, психотерапевту не стоит концентрировать на этом внимание. Задача его в том, чтобы сын взял на себя ответственность за то, что он сделал. Патологический семейный цикл поддерживается в том числе и беззаботностью сына, его удобной для него невменяемостью, что бы он ни сделал. Даже когда становится очевидным то, что он угрожал ножом матери и битой сестре, он ведёт себя так, как будто это – мелочи жизни. После своего проступка он сначала утверждает, что ничего не было, потом доказывает, что в этом виноваты другие, а потом, что это было давно и сейчас уже неважно. Реакция отца делает очевидным вторичную выгоду для семьи от неадекватного поведения сына: по этой причине отец должен постоянно быть в семье, чтобы охранять мать.