Текст книги "Время покинуть дом (ЛП)"
Автор книги: Джей Хейли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 41 страниц)
Кёршнер: Правильно, и именно для этого мы сейчас собрались.
Отец: Точно.
Кёршнер: Отлично. Теперь послушайте, что я хочу вам сказать. Мы трое собрались здесь для того, чтобы помочь сыну. Решим его проблемы – решатся как-нибудь и наши, вот и всё. Вы этого хотите? Задача состоит в том, чтобы мы, трое взрослых людей, смогли помочь ему выправиться, и мы сможем это сделать, если будем работать совместно. В моей практике бывали случаи и посложнее, и я с уверенностью говорю вам, что если мы втроём будем работать совместно, то совершенно точно победим. А что там ещё происходит между вами – это уже второй вопрос.
Психотерапевт сформулировал общие цели. Достигнута договоренность с родителями о совместной работе для излечения сына от наркомании. Когда сыновья возвращаются в кабинет, психотерапевт продолжает работу над тем, чтобы поставить родителей совместно во главе семейной иерархии, обучая их совместно добиваться всего необходимого от сына, вместо того, чтобы, как раньше, бесконечно сражаться друг с другом и вследствие этого быть беспомощными в решении главной для них семейной проблемы – наркомании сына. Ему успешно удаётся решить задачи первого этапа терапии – сформулировать единые цели и создать нормальную семейную иерархию.
Кто ещё участвует в развитии проблем?
Задачей первой встречи является собрать максимум необходимой информации, от чего зависит выбор терапевтической стратегии, и обладание которой может предотвратить поражение. Важным вопросом при этом является: «Кто ещё активно вовлечён в дела этой семьи, но отсутствует на данной встрече?»
Имеется предположение, что никто в одиночку не может сделать другого сумасшедшим. Существует даже точка зрения, что для этого недостаточно усилий одного поколения, поэтому одни родители, без посторонней помощи, не смогли бы добиться этого. Для этого требуются также усилия другого поколения или людей из внесемейного круга, которые имеют достаточно власти для того, чтобы сломать семейную иерархию.
Специалист, работающий в модальности стратегической семейной психотерапии, подобен полководцу, который, готовясь к решающему сражению, располагает на карте местности свои и неприятельские подразделения и обдумывает свои действия. В нашей работе не менее важно, какое количество действующих лиц на воображаемой карте данного случая психотерапевт готов рассматривать. Когда-то мы начинали с идеи о том, что если у человека есть проблема, то с этим человеком и надо работать. Потом мы стали добавлять к рассмотрению его мать, а позже заметили, что семья – это треугольник, где обычно ещё есть и отец. К концу 50-х годов появилось представление о расширенной семье. Вопрос не в том, сколько человек смогло поместиться в кабинете психотерапевта, а в том, сколько человек при рассмотрении случая смогло поместиться в его голове. К примеру, психотерапевт активно бьётся за то, чтобы родители пациента взяли на себя ответственность за его состояние, они от этого отбиваются, а тут неожиданно из другого штата является могущественная бабушка, которая начинает энергично защищать внучка от его родителей. Это говорит о том, что психотерапевт проморгал важный центр власти в данной семье, и этот просмотр, весьма вероятно, сможет привести к краху психотерапевтического процесса.
Поэтому разобраться, кто ещё вовлечен в данную ситуацию, желательно уже на первом сеансе. Желательно спрашивать об этом «Кто ещё помогает вам справляться с вашим больным ребёнком?», а не «Кто ещё привык влазить в дела вашей семьи?» Не стоит идти на конфронтацию с кем-либо, если без этого можно обойтись. На сеансе можно спросить, живы ли дедушки и бабушки, где они живут и насколько часто они вас навещают. Неплохо было бы узнать, какую материальную помощь они оказывают. Также полезно уточнить, если дяди или тёти, которые способны оказывать существенное влияние на членов семьи. Если один из родителей является отчимом или мачехой, то принципиально важно знать, какую позицию занимает родной родитель и какое влияние он оказывает. Войны бывших супругов часто не прекращаются после развода, и дети становятся той дубиной, с помощью которой они продолжают избивать друг друга.
К концу первого сеанса психотерапевт должен иметь достаточно информации о том, кто ещё вовлечён в дела семьи и кого ещё стоит пригласить на очередную встречу. Если бабушки и дедушки активно участвуют в делах семьи, то очень важно, чтобы они были на следующей встрече для составления общего плана действий. Если же вы хотите что то сделать для пациента, который является членом патриархальной племенной структуры (как, например, у индейцев), то для достижения успеха необходимо получить одобрение вождя племени.
Кроме согласия значимых родственников, ещё более важно заручиться поддержкой оказывающих помощь данному пациенту членов профессионального сообщества. На первом сеансе важно спросить, получает ли консультации психиатра или психотерапевтическую помощь в данной семье ещё кто-то, и если да, то это должно стать предметом ещё более тщательного исследования и согласования позиций. Как и бабушки с дедушками, эксперты в области психического здоровья в данной ситуации оказываются иерархически выше, чем родители, и легко могут нарушить семейную иерархию. Бывает так, что все члены семьи занимаются своей личной терапией с разными специалистами с различной идеологией – и с этим тоже приходится что-то делать. Вообще в идеале у семьи с психически больным молодым человеком должен быть только один психотерапевт. Если же психотерапевтов несколько, то имеет смысл организовать общее собрание с тем, чтобы согласовать их действия. Если же психотерапевт начинает понимать, что он не сможет прекратить вмешательство в его работу с семьёй другого, облеченного властью и авторитетом, профессионала, и с ним не удаётся договориться о согласованных действиях, то часто более мудрым является оставить эту семью ему, а самому заняться какой-нибудь другой.
Вообще желательно разузнать о том, кто ещё из профессионалов занимается этой семьёй, ещё до первого сеанса, но в реальности бывает, что об этом узнаёшь намного позже. Мне вспоминается одна семья, где родители никак не могли отправить своего сына работать. К пятому сеансу психотерапевт обратил внимание на то, что в семье никто ничего не делает для достижения поставленной цели, и поинтересовался у матери, почему, с её точки зрения, отец не может добиться того, чтобы сын выполнял запланированные действия по поиску работы. Однако мать сказала, что отец не может этого делать из-за того, что сам является психически больным человеком. Оказалось, что несколько лет назад у отца развилась депрессия, по поводу которой он длительно занимался так называемой поддерживающей психотерапией, встречаясь со своим терапевтом 1 раз в месяц, и принимал психофармакотерапию Этого, с точки зрения матери, было достаточно для того, чтобы считать отца неспособным к воспитанию сына человеком. Кстати, с точки зрения психиатра, занимавшегося поддерживающей психотерапией с отцом, их сотрудничество было весьма продуктивным; психиатр, в частности, подталкивал отца зарабатывать какие-то средства в том числе для того, чтобы оплачивать его услуги, но, с точки зрения других членов семьи, приём лекарств и занятие личной терапией квалифицировали отца как слабого, и ни к чему не годного человека. В этом случае лучше всего было бы заранее узнать об этом, пойти поговорить с лечащим врачом отца и уговорить его объявить ему, что он отныне достаточно здоровый человек для того, чтобы встать с супругой во главе семьи, нормализовав тем самым иерархические отношения в семье, и добиться того, чтобы сын начал регулярно отправляться на поиски работы.
Иногда человек, способный нарушить семейную иерархию, не является ни родственником, ни специалистом в области душевного здоровья. Это может быть близкий друг, любовник или любовница. Бывают и сочетания этих ипостасей – я вспоминаю одну семью, где их семейный врач был лучшим другом жены. Он настаивал на том, чтобы навещать психически больного сына ежедневно и назначать ему лекарства, не интересуясь при этом мнением психотерапевта. Когда семья обратилась к психотерапевту, о семейном враче никто ничего не сказал. В итоге, когда оказалось, что семейный врач по-прежнему будет без согласования с психотерапевтом назначать сыну лекарства и отказывается приходить на сеансы семейной терапии, последняя была прекращена из-за её бесперспективности.
Задачи первого этапа работы.
К концу первого этапа семейной психотерапии родители должны взять на себя ответственность за всё то, что происходит в семье, либо должна быть проговорена необходимость этого. Душевнобольной молодой человек должен научиться с уважением относиться к ним. Необходимо выявить всех лиц, активно участвующих в жизни семьи, и по возможности подключить их к реализации намеченного плана, либо в этом плане должно быть учтено их влияние. Должна быть чётко определена дата, когда психически больной молодой человек отправится на учёбу или приступит к поиску работы. Все другие вещи, которые положено научиться делать молодому человеку, не должны оставаться благими пожеланиями – для каждой из них должен быть определён день в календаре, когда пациент начнет это делать. Главной задачей психореабилитационного процесса должно быть то, чтобы молодой человек начал себя вести так же, как его нормальные сверстники.
Если пациент живет в своей родительской семье, то для него там должны быть прописаны чёткие правила и ответственность за их неисполнение. Эти правила должны быть определены самими родителями, и обычно первые занятия проходят в дискуссии между супругами о том, что это должны быть за правила. При этом следует помнить, что главным результатом этих дискуссий являются не сами правила для молодого человека, а обретение супругами опыта спокойного обсуждения имеющихся проблем и достижения договорённостей друг с другом.
Психотерапевт должен определить и свою позицию по ряду вопросов. Он не намерен решать, кто в семье из родителей прав, а кто виноват в сложившейся ситуации. Он не станет никого оскорблять, копаться в болезненном прошлом, и он не станет приветствовать бурное выражение чувств или процесс свободного ассоциирования в ущерб делу. Психотерапевт должен выразить свое убеждение в том, что медикаментозное лечение –временно необходимая мера для того, чтобы со временем ребёнок стал здоров, и позже количество лекарств будет уменьшаться, пока вовсе их нельзя будет отменить. Ему необходимо дать понять психически больном ребёнку, что он в курсе о существующих между родителями проблемах, что он намерен им помогать, но на этом пути будет всячески избегать без крайней необходимости касаться болезненных вопросов и вызывать у них неприятные чувства.
К концу первого этапа семейной терапии родители должны чётко понимать, что им предстоит долгая и непростая работа, а психотерапевт должен стать для них не только профессионалом, но ещё и человеком, который всегда будет на их стороне и всегда поможет им на этом трудном пути борьбы как за психическое здоровье их ребёнка, так и с их собственными проблемами.
Глава 7 Второй этап работы – борьба с апатией
Психически больные молодые люди попадают в психиатрический стационар, когда они начинают совершать неадекватные или общественно опасные действия или, наоборот, отказываются делать что-либо. Терапия подобных апатичных больных – ещё более сложное дело, чем возбужденных и с психопатоподобным поведением. В обоих случаях, для того, чтобы победить, членам семьи необходимо собраться в единый кулак, и возбуждённые пациенты вынуждают окружающих так поступить, чтобы справиться с неадекватным душевнобольным, но в семье с апатичным больным подобного не происходит. Большинство больных второго типа спокойно сидит дома, а их родители с чувством безнадёжности взирают на всё это и надеются на то, что каким-то чудесным образом всё станет хорошо. Казалось бы, их родители обладают полной властью над ними: для того, чтобы дети отправились в самостоятельную жизнь и начали сами себя обеспечивать, они могут перестать кормить их и покупать им одежду, они могут запереть их в отдельной комнате или вовсе выставить из дому, а если такой больной вздумает серьёзно сопротивляться – вовсе вызвать полицию, но никто ничего не делает. Если родители не могут использовать свои властные полномочия в своей семье, то обычно это связано с тем, что они разъединены. Они не могут договориться относительно того, какие именно действия необходимо предпринять, и когда один из родителей начинает что-то делать, другой тут же выступает против него. Вторичная выгода для родителей от такого положения дел состоит в том, что всё их внимание оказывается сосредоточено на данной ситуации, и они могут не обращать внимание на другие проблемы, требующие своего разрешения, в их жизни. Они периодически неуверенно заводят разговор с детьми о том, что так дальше не пойдет, что надо идти работать, но, несмотря на отсутствие каких-либо результатов от бесед, продолжают финансово поддерживать своих апатичных детей.
Столкнувшись с подобным, необходимо знать основные принципы работы с данными проблемами. Во-первых, благие пожелания и жалость к больным деткам необходимо трансформировать в готовность совершать конкретные действия. Большинство родителей настроены бесконечно долго ждать, пока ребёнку не захочется отправиться в самостоятельную жизнь. Им надо чётко объяснить: если только сидеть, причитать и ждать, такого не случится никогда. Пока родители не возьмут на себя ответственность и не начнут действовать, их ребёнок будет оставаться несчастным неудачником. Часто бывает полезно рассказать, как такая проблема существовала у кого-то из ваших пациентов при отсутствии энергичных действий со стороны родителей пять, десять или двадцать лет. Будущее будет всего лишь повторением прошлого до тех пор, пока не будет делаться что-то новое. Другим родителям больше по душе придётся идея о том, чтобы регулярно, но непреклонно совершать маленькие шажки к решению проблемы, а первым из них будет осознание, что так дальше жить точно нельзя и обретение непреклонной решимости просто начать что-то делать.
Проявления апатии у таких молодых людей могут очень сильно отличаться от полного ступора с мутизмом до просто с ничегонеделанья с раздражительностью и с бесконечными обещаниями пойти учиться или работать, как только представится возможность. Наиболее часто встречающийся типаж подобного рода склонен в одиночестве по ночам смотреть телевизор, а весь день спать. Родители вяло протестуют против такого режима дня и в то же время не препятствуют происходящему. Нередко их отпрыск даёт совершенно неадекватные или инфантильные объяснения происходящему в стиле того, что работодатель должен прийти к нему домой и уговорить выйти на работу. Один из таких молодых людей рассказывал родителям, что, когда он искал себе работу, он увидел магазин, на котором висело объявление «требуется работник». На расспросы родителей о том, что же ему сказал хозяин магазина, юноша ответил, что ему не сказали ничего: ведь он просто зашёл туда и молча бродил в нём. А когда удивленный отец воскликнул, что он не представляет в принципе, как можно найти работу ничего не спрашивая, сын ответил, что отцу стоило бы лучше восхититься его успехами – ведь он сумел заставить себя зайти в магазин, где требовался работник! Чем более невероятны объяснения бездеятельности, высказываемые такими апатичными пациентами, тем более очевидным становится то, что истинные причины происходящего точно не в этом, а в совсем других вещах, например, в конфликте между родителями.
В работе с семьёй с апатичным молодым человеком существует несколько этапов:
Родителей надо подтолкнуть к тому, чтобы они поставили перед своим отпрыском чёткие и ясные цели. Он должен отправиться учиться или работать, и вообще должен научиться делать всё, что положено уметь молодому человеку его возраста и его пола. Обычно родители легко соглашаются на это пока они ещё не поняли, что для достижения этих целей им тоже придётся поработать. Когда же они уже согласились на эти цели, то всегда, когда начнутся трудности в активизации отпрыска, им можно напомнить о том, во имя чего мы все это преодолеваем.
Когда назначена главная цель, можно попросить родителей назначить конкретную дату, когда к ней будет сделан первый важный шаг. Очень важно, чтобы он был точно выполним. Например, не всегда возможно быть точно уверенным в том, что к такому-то числу молодой человек сможет найти себе постоянную работу, например, потому, что этой работы просто может не быть. Зато родители могут определить день, начиная с которого, каждое утро сын будет обязан в 8 утра выходить из дома и отправляться на поиски работы. Аналогично этому, в установленный родителями день учёба может не начаться, но пойти и записаться на учёбу точно возможно. Эту дату важно не только установить, но и записать, чтобы потом не было путаницы. Весь дальнейший ход терапии на этом этапе должен состоять в подготовке к данному важному шагу, определённому на конкретную дату. Необходимо установить разумный период времени до этой даты. Например, Милтон Эриксон в таких случаях говорил родителям: «Вы можете совершенно свободно выбрать любую дату в пределах недели» (или в пределах месяца). Если родители хотят установить дату, относящуюся к далёкому будущему, то психотерапевт должен постараться договориться о каком-то более близком сроке. Желательно, чтобы на данном этапе родители согласились, например, с тем, что 12 апреля в 8 утра их отпрыск должен выйти из дома на поиски работы.
После того, как дата определена, психотерапевт должен обговорить, какие действия должны быть совершены в качестве подготовки к этому дню, и какие последствия наступят для молодого человека, если он откажется следовать родительскому плану.
Подготовка может включать в себя обучение молодого человека правильно искать работу, нужным образом одеваться, адекватно разговаривать с людьми или выполнять в полном объёме домашнюю работу для того, чтобы в последующем он смог справляться с нагрузкой на рабочем месте. Родители могут сходить с ним в магазин, чтобы совместно выбрать одежду, в которой он отправится искать работу, и в ресторан или другое общественное место, где они смогут посмотреть, как он ведёт себя среди людей. Задания по домашней работе могут помочь ему научиться трудиться под руководством других людей. Он должен в порядке подготовки к новому режиму дня хоть сразу, хоть постепенно быть приучен к тому, чтобы вставать рано утром и делать какую-нибудь работу. Важно в достаточной степени загрузить его работой дома для того, чтобы он стал вынослив и успешно справился с работой.
Безусловно, вся эта подготовительная работа должна производиться при активном участии родителей, именно на этом важно сделать акцент. Если они утверждают, что разбудить его утром совершенно невозможно, то нужно поставить вопрос – кто из них окатит его холодной водой, если он не соизволит встать по-хорошему. Кроме того, подготовка молодого человека к отправке на работу должна включать подготовку родителей к тому, чтобы они смогли остаться в живых, если он всё-таки сделает всё как положено. Когда они добиваются от него задуманного, они обыкновенно спорят, достаточно ли хорошо он справился с заданием, и кто из них должен совершать те или иные действия, подталкивающие его к поставленной цели. Психотерапевт не должен позволять им сворачивать к обсуждению их взаимоотношений, фокусируя их внимание именно на проблемах отпрыска. Надо обсуждать не прошлые неудачи, а цели настоящего и будущего.
Подготовка должна включать и работу с родителями, обучая их меньше тревожиться и переживать по поводу ребёнка. Им можно предписать совершать регулярные вечерние прогулки, обсуждая, насколько хорошо и свободно смогут они жить, когда их сын или дочь будет работать. Мать и отец (или мать и бабушка, если семья такая) должны постараться больше делать друг для друга в эти нелёгкие кризисные времена.
Готовясь к решительному шагу, родители и проблемный ребёнок должны совместно обсудить последствия, которые для него наступят, если он откажется действовать согласно плана. Если он откажется пойти искать работу, то что в этом случае сделают родители? Последствия необходимо обсудить, и они могут быть очень разными. Можно убрать из дома все телевизоры, чтобы по ночам было нечего смотреть, не отдыхая и не имея возможности набраться сил для дневных забот. Можно и силой выставить его из дома в положенное время, если он отказывается сделать это по-хорошему. Если планируется в случае чего применять физическую силу, то об этом необходимо объявить заранее. Сможет отец поднять его из постели и выставить наружу? Если нет, то смогут отец и мать сделать это совместными усилиями? А, может быть, полезной будет помощь брата, сестры или соседей? Правильно мотивированные родители не только выльют на дитятку ушат воды, но и в установленное время вышвырнут его из дому, а потом поменяют замок, что бы он не смог зайти в рабочее время. Они выставят его хоть под снегопад, если психотерапевт правильно сделал свою работу.
Ещё раз повторюсь: главное не в том, чтобы заставить молодого человека действовать. Главное – в таком изменении взаимоотношений между родителями, чтобы они смогли действовать в единой команде. Когда они делают что-либо полезное для своего ребёнка, разногласия между ними уменьшаются. Когда они договариваются между собой о том, что необходимо сделать с их отпрыском, то они учатся общаться напрямую, без отпрыска. Они сами начинают обсуждать вопросы, почему отец столь апатичен и пассивен, или почему мать не делает всю необходимую домашнюю работу, и т.д. Обсуждая преимущественно проблемы их ребёнка, родители не смогут в той или иной степени не касаться их собственных проблем, но будут делать это максимально осторожно, чтобы не нарушить то пока ещё временное согласие, которое возникло между ними ради совместного решения трудностей отпрыска. Так создаются условия для постепенного конструктивного обсуждения и решения их собственных проблем, в результате чего они начинают общаться друг с другом лучше и внимательнее, а проблемный ребёнок на бессознательном уровне избавляется от обязанности быть семейным жертвенным агнцем и обретает силы идти и действовать самостоятельно.
Важно предвидеть и другие трудности, с которыми семья может столкнуться на пути реализации поставленных целей. Предположим, проблемный ребёнок заявляет, что он не может трудиться, потому что он болен – что в этом случае будут делать родители? Обычно в таких случаях основанием для того, чтобы остаться дома, может быть объявлена высокая температура или больничный лист. А если он начинает рыдать, заявлять о своих страхах или тоске? Во-первых, важно определить, что из дому он выйдет в любом случае, но часто бывает полезно спросить самого молодого человека, как, с его точки зрения, необходимо решать данную проблему, или уточнить у родителей, какой выход из сложившейся ситуации предпочли бы они.
Когда наступает время действовать, возможны различные варианты развития ситуации: пациент может, как и договаривались, выйти из дома отправиться искать работу; он может в своем любимом апатическом стиле попытаться от этого уклониться, и тогда родители начнут претворять в жизнь обещанные для него последствия данного развития событий, либо родители дадут слабину и откажутся выполнять всё то, о чем договаривались. Когда случается последнее, психотерапевт должен понимать, что родители выступают не против него – они таким образом добивают своего ребёнка.
Когда родители не выполняют свои обещания, прежде всего психотерапевт должен спокойно разобраться, почему так вышло. Нередко родителям могут помешать какие-то совершенно объективные обстоятельства, и в этой ситуации следует просто сдвинуть планы на несколько дней.
Если же родители не выполняют свои обязательства без всяких объективных причин, то психотерапевту прежде всего стоит запастись симпатией и сочувствием по отношению к ним и их отпрыску. Эту симпатию стоит выразить в форме огорчения от того, что их замечательный сын или дочка будут лишены возможности получить от жизни все те радости, которые украшают судьбы их сверстников. Психотерапевту стоит опечалиться этому вместе с родителями. Он не должен при этом позволять им обвинять друг друга в произошедшем. В общем, тон психотерапевта должен быть достаточно доброжелательным, так чтобы у родителей не было повода разозлиться на него.
В некоторых случаях в обсуждение ситуации стоит привнести долю драматизации. Например, перед нами семья с дочерью-аноректичкой, родители которой не смогли добиться выполнения составленного ими плана по нормализации её питания и жизни. Выразив огорчения по данному вопросу, в дальнейшей беседе стоит обсудить, обдумали ли уже родители детали предстоящих похорон, выбрали ли они место для могилы девочки, определили ли, кто будет присутствовать на похоронах? Обо всём этом следует вести беседу как о печальной, но неизбежной вещи. Это особенно целесообразно, когда степень кахексии такова, что смерть от гипотрофии или присоединяющихся инфекций действительно вполне вероятна. Искусство психотерапевта в данном случае состоит в том, чтобы обсуждать все эти непростые вещи, в то же время не критикуя родителей перед лицом их детей и не разрушая таким образом и так подорванную семейную иерархию. Именно выражение симпатии по отношению к присутствующим – самое мощное оружие в данном случае.
Когда проблема состоит в том, что пациент просто не пошёл работать, то очередной сеанс должен быть посвящен общесемейному оплакиванию данного события, в сочетании с опять же выражением симпатии и поддержки родителям, которым и вправду так нелегко из-за того, что их ребёнку не суждено стать здоровым и успешным в жизни. На самом деле задача здесь состоит в том, чтобы этим принятием и симпатией придать родителям сил и подтолкнуть их попытаться ещё раз. Если же родители выражают желание предпринять очередную попытку немедленно, психотерапевту стоит предложить им не спешить и сперва тщательно оплакать предыдущую неудачу.
Особая тактика показана при угрозе суицида. Это опаснее, чем психотическое или психопатоподобное возбуждение с высокой вероятностью совершения общественно опасных действий. Суицидальная опасность может привести к госпитализации пациента для спасения его жизни, в результате чего он оказывается во главе семейной иерархии: ведь теперь только от его действий зависит, как будет дальше протекать процесс психореабилитации, и, манипулируя своими суицидальными угрозами, он сможет с лёгкостью пустить под откос тщательно выработанный план действий. Угроза суицида – это серьёзный вызов. При этом надо заметить, что само по себе стационирование ещё не даёт стопроцентной гарантии что суицида не будет – иногда оно даже способно повысить его вероятность. Кроме того, подобный поворот событий обыкновенно ведёт к потере работы, а учащиеся после выписки сталкиваются с тем, что на них стоит клеймо душевнобольных, что оказывается лишним поводом для повторного погружения в депрессию. Можно сказать, что госпитализация оттягивает суицид, но не предотвращает его, с немалой вероятностью суицидальные мысли могут быть реализованы после выписки, если не в самом стационаре. А для самого психотерапевта суицид – это не только переживание по поводу совершенно нежелательного для него поворота событий, но ещё и опасность осуждения в профессиональной среде за то, что он сделал не всё, что положено, для избежания подобного исхода. И поэтому совсем нередки случаи, когда психотерапевт отправляет подобного больного в стационар просто для подстраховки. Вот какой силой по разрушению наших планов психореабилитации начинает обладать пациент, просто тупо болтающий о том, что он не прочь был бы покончить с собой.
