Текст книги "Надвигающийся кризис: Америка перед Гражданской войной, 1848-1861 (ЛП)"

Автор книги: Дэвид Поттер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 40 страниц)

11. Дред Скотт и закон страны

Неприятности постигли многих американских президентов вскоре после вступления в должность, но Джеймс Бьюкенен оказался в этом отношении хуже всех, за исключением Авраама Линкольна и Герберта Гувера. Через два дня после того, как он был приведен к присяге, Верховный суд вынес решение по делу Дреда Скотта против Джона Ф. А. Сэнфорда.

Это было судебное разбирательство, которое назревало уже давно. В 1834 году армейский хирург по имени Джон Эмерсон прибыл на службу в Рок-Айленд, штат Иллинойс, и вместе с ним отправился Дред Скотт, раб, которого он недавно купил у семьи Питера Блоу в Сент-Луисе. Эмерсон держал Скотта при себе в Иллинойсе в течение двух лет, несмотря на то, что законы этого штата запрещали рабство. В 1836 году Эмерсон был отправлен в Форт Снеллинг, расположенный в северной части Луизианской покупки, на территории Висконсина (ныне Миннесота). И снова он взял с собой раба, хотя Миссурийский компромисс запрещал рабство в части Луизианской покупки к северу от 36°30′. В форте Снеллинг Эмерсон купил рабыню по имени Харриет, и Харриет и Дред официально поженились. Через несколько лет Эмерсона снова перевели, а рабы вернулись в Миссури.[464]464
  О ранней истории Дреда Скотта см. Vincent C. Hopkins, Dred Scott’s Case (New York, 1951), pp. 1–8; Walter Ehrlich, «Was the Dred Scott Case Valid?». JAH, LV (1968), 256–265. Но наиболее полное исследование содержится в докторской диссертации Эрлиха (Вашингтонский университет, 1950), озаглавленной «История дела Дреда Скотта через решение».


[Закрыть]

Эмерсон умер в 1843 году. Он оставил своё имущество, включая рабов, в пожизненное пользование своей жене и, в конечном счете, завещал дочери. В течение нескольких последующих лет Дред Скотт, по-видимому, безуспешно пытался выкупить свою свободу. Затем, в апреле 1846 года, в год принятия Уилмотского провизо, Дред Скотт или члены семьи Блоу, которые поддерживали его,[465]465
  До конца жизни Скотт был дружен с семьей Блоу. См. Джон А. Брайан, «Семья Блоу и их раб Дред Скотт», Бюллетень Миссурийского исторического общества, IV (1948), 223–231, V (1949), 19–25.


[Закрыть] решились на решительный шаг. Он, или они от его имени, подали иск против миссис Эмерсон в окружной суд округа Сент-Луис, требуя своей свободы на том основании, что его прежнее проживание в Иллинойсе и на территории Висконсина сделало его свободным. Он проиграл этот иск, но был назначен повторный суд, и в 1850 году – в год компромисса – присяжные вынесли вердикт в его пользу. Судя по всему, Дред Скотт был свободным человеком.[466]466
  Hopkins, Dred Scott’s Case, pp. 10–18, 181–183; Ehrlich, «History of Dred Scott Case», pp. 51–97; John D. Lawson (ed.), American State Trials (17 vols.; St. Louis, 1921), XIII, 223–238.


[Закрыть]

Однако миссис Эмерсон не согласилась с этим решением. Она подала апелляцию в Верховный суд Миссури, который в 1852 году решением два к одному отменил решение суда низшей инстанции. Признав, что в предыдущих случаях суды Миссури освобождали рабов из Миссури, которые попадали под действие законов об освобождении в других штатах, суд отметил, что это делалось на основании принципа вежливости между штатами, и эта вежливость была факультативной, а не обязательной: каждый штат оставлял за собой «право определять, в какой степени, в духе вежливости, он будет уважать законы других штатов». Откровенно говоря о растущем раздражении, которое вызвал спор о рабстве, суд теперь воспользовался своей возможностью отказаться от расширения вежливости, которую он ранее допускал. В настоящее время Скотт находился в рабстве по закону штата Миссури, и суды штата Миссури не будут ссылаться на законы другой юрисдикции, чтобы освободить его.[467]467
  Scott v. Emerson, 15 Missouri 413; о политической подоплеке в Миссури см. Richard R. Stcnberg, «Some Political Aspects of the Dred Scott Case», MVHR, XIX (1933), 571–577; Benjamin C. Merkel, «The Slavery Issue and the Political Decline of Thomas Hart Benton, 1846–1856», lit HR, XXXVIII (1944), 388–407; Hopkins, Dred Scott’s Case, pp. 18–22. О прецедентах, повлиявших на решения по Миссури, см. Helen T. Catterall, «Some Antecedents of the Dred Scott Case», AHR, XXX (1924), 56–71.


[Закрыть]

Если и оставалось что-то ещё, то только Верховный суд Соединенных Штатов, но недавнее решение этого суда («Страдер против Грэма», 1851 г.) показало, что он, скорее всего, не примет к рассмотрению такое дело по апелляции из верховного суда штата. Миссис Эмерсон, тем временем, снова вышла замуж и теперь жила в Массачусетсе со своим мужем, Келвином К. Чаффи, который позже будет избран в Конгресс как антирабовладельческий нативист. Она оставила Дреда Скотта и его семью в Сент-Луисе под контролем своего брата, Джона Сэнфорда, который также переехал на восток и стал гражданином Нью-Йорка, сохранив при этом деловые интересы в Миссури. Такая ситуация позволила адвокату Скотта в 1853 году инициировать новый иск против нового ответчика в федеральном окружном суде в Сент-Луисе на основании статьи Конституции о различном гражданстве.[468]468
  Юридическая связь Сэнфорда с Дредом Скоттом была одной из небольших загадок этого дела. В согласованном изложении фактов, использованном в федеральном иске, Сэнфорд был указан как владелец Скотта. Однако впоследствии именно Чаффи выступили в роли владельцев, когда Скотт был манумирован. В течение многих лет историки придерживались мнения, что миссис Чаффи (бывшая миссис Эмерсон) передала Скотта своему брату, Сэнфорду, путем «фиктивной продажи», а затем вернула себе право собственности. Хопкинс, «Дело Дреда Скотта», стр. 23–24, 29–30, 176, отвергает это объяснение, утверждая, что Сэнфорд просто действовал от имени своей сестры, возможно, потому, что он был назначен исполнителем завещания Эмерсона. Эрлих в работе «Было ли дело Дреда Скотта действительным?» подчеркнул факт, упомянутый Хопкинсом, – что Сэнфорд никогда не квалифицировался как душеприказчик Эмерсона – и предположил, что дело, следовательно, «не было должным образом рассмотрено Верховным судом» (p. 256). Однако следует добавить, что иск о свободе мог быть подан против любого, кто держал человека в качестве раба, независимо от того, утверждал он, что является законным владельцем или нет. Поскольку Сэнфорд признал, что держал Скоттов в качестве рабов, правовые отношения между ними не влияли на обоснованность иска.


[Закрыть]

По протесту ответчика окружной суд постановил, что Скотт может подать иск в соответствии с формулой многообразия гражданства, но в 1854 году – в год Канзас-Небраски – он вынес решение против Скотта по существу, признав его по-прежнему рабом.[469]469
  Hopkins, Dred Scott’s Case, pp. 23–25; Lawson, American State Trials, XII1, 242–255.


[Закрыть] Его адвокаты обжаловали это решение в Верховном суде США.

В феврале 1856 года Верховный суд заслушал дело, аргументированное видными адвокатами. За истца выступал будущий член кабинета Линкольна Монтгомери Блэр, а за ответчика – бывший член кабинета Тейлора Реверди Джонсон, а также действующий сенатор от Миссури Генри С. Гейер. В ходе рассмотрения дела стало очевидно, что судьи столкнулись с непростыми проблемами, причём не только в выработке ответов на возникающие вопросы, но и в принятии решения о том, на какие вопросы нужно отвечать, а на какие нет. В деле было два существенных вопроса, но по техническим причинам казалось неясным, нужно ли отвечать на один из них. Первым был вопрос о том, являлся ли Дред Скотт гражданином штата Миссури в том смысле, который позволил бы ему подать иск против гражданина другого штата. Если он был рабом, то, конечно, не был гражданином, и даже если он был свободным, его гражданство было сомнительным с юридической точки зрения. Но окружной суд постановил, что Скотт может подать иск, и Сэнфорд, удовлетворенный окончательным решением в свою пользу, не стал подавать апелляцию на это постановление; апелляцию подал Скотт. Поэтому можно утверждать, что эта часть решения не была предметом апелляции, а все, что было предметом апелляции, – это обоснованность иска Скотта.[470]470
  Формально Скотт заявил о своём гражданстве в суде низшей инстанции; Сэнфорд оспорил это требование в заявлении об отказе от иска; Скотт возразил против заявления; суд поддержал возражение, но затем вынес решение в пользу Сэнфорда по существу дела. Скотт подал апелляцию, но, разумеется, не обжаловал решение по своему возражению, поскольку оно было вынесено в его пользу; Сэнфорд, заявив в суде низшей инстанции возражение по существу, согласно одной из точек зрения, отказался от своего права вновь поднимать вопрос о юрисдикции.


[Закрыть]

Второй вопрос заключался в том, где проживал Скотт – в Иллинойсе или на территории Висконсина, и был ли антирабовладельческий закон последнего конституционным. Но и здесь Верховный суд не обязательно вынесет прямое решение по этому вопросу. Он мог бы отказать в юрисдикции на том основании, что Скотт не был гражданином, или постановить, как это было сделано в деле «Страдер против Грэма» (1851), касавшемся рабов из Кентукки, которые были перевезены в Огайо, что решение судов штата является окончательным при определении статуса раба или свободного негра, который проживал на территории штата на момент принятия решения. Короче говоря, суд должен был сначала решить, какие вопросы он собирается решать.

В частности, это означало, что девяти судьям, которые считали себя в значительной степени вне политической орбиты, придётся решать, стоит ли сталкиваться с политическим вопросом, от которого политики уклонялись годами. Через все бесконечные дебаты о Провизо Уилмота, Компромиссе 1850 года, Акте Канзаса-Небраски проходил вопрос о том, обладает ли Конгресс полномочиями (и может ли он делегировать их территориальным законодательным органам) регулировать рабство на территориях. «Соглашения» Конгресса постоянно подрывались скрытыми разногласиями по этому вопросу. Так, в 1850 году конгрессмены Юга и Севера «договорились», что территории Юта и Нью-Мексико могут осуществлять такой контроль над рабством, какой Конгресс может делегировать по Конституции, но они разошлись во мнениях относительно степени такого контроля. В 1854 году они согласились с тем, что ограничение Конгресса на рабство в Канзасе и Небраске должно быть снято, но разошлись во мнениях, означает ли это, что вместо него территориальный законодательный орган может принять ограничение.[471]471
  Эта подструктура, лежащая в основе разногласий в конгрессе, замечательно показана в работе Уоллеса Мендельсона «Дело Дреда Скотта – пересмотренное», Minnesota Law Review, XXXVIII (1953), 16–28.


[Закрыть] Все кажущееся согласие по вопросу о народном суверенитете, которое удерживало демократическую партию вместе, было просто принятием «в принципе» предложения о том, что территории должны иметь столько власти, сколько Конгресс может им предоставить, без какого-либо соглашения о том, сколько именно власти.

Конгресс, уклоняясь от решения этого вопроса, неоднократно пытался переложить ответственность на суды. Так, ещё в 1848 году компромиссный проект сенатора Джона М. Клейтона, принятый Сенатом, предусматривал, что статус рабства на территориях Калифорнии и Нью-Мексико не должен определяться Конгрессом, а введение или запрет рабства должны основываться «на Конституции, как она будет изложена [территориальными] судьями, с правом апелляции в Верховный суд Соединенных Штатов».

Мера Клейтона не прошла в Палату представителей, но два года спустя, когда Конгресс принял Компромисс 1850 года, и Закон о Техасе и Нью-Мексико, и Закон о Юте заимствовали буквальный язык законопроекта Клейтона, а также воспроизвели его положение о том, что апелляции из территориальных судов могут быть легко поданы. Именно это положение о проверке судами позволило сенатору Томасу Корвину из Огайо заявить, что Конгресс принял не закон, а судебный процесс. Тем не менее, четыре года спустя Закон Канзаса-Небраски вновь включил в себя точные слова билля Клейтона, предусматривая, что «все дела, касающиеся права собственности на рабов и „вопросов личной свободы“, передаются на рассмотрение местных судов с правом апелляции в Верховный суд Соединенных Штатов».[472]472
  Там же; Congressional Globe, 30 Cong., 1 sess., pp. 950, 1002; 9 U.S. Statutes at Large, 446, 453; 10 ibid., 277.


[Закрыть]

Из статутов 1850 и 1854 годов было очевидно, что Конгресс будет рад возможности избавиться от назойливого территориального вопроса. Фактически, Конгресс сделал все возможное, чтобы способствовать судебному решению проблемы. Но, несмотря на затяжные споры о рабстве на территории, приобретенной у Мексики, и несмотря на фактическую войну в Канзасе, в суды не поступало ни одного дела из этих районов, возможно, потому, что дело не могло возникнуть до тех пор, пока либо Конгресс, либо законодательное собрание территории не потребовали исключить рабство из территории, а этого не произошло ни в Нью-Мексико, ни в Юте, ни в Канзасе, ни в Небраске. Таким образом, дело, которое в конечном итоге привело к рассмотрению этого животрепещущего вопроса в Верховном суде, возникло не в одной из областей активных споров, где акты Конгресса специально предлагали судебное урегулирование. Вместо этого оно возникло в связи с проживанием почти двадцать лет назад раба в районе Луизианы к северу от 36°30′, который был объявлен свободным в соответствии со статутом – Актом 1820 года, – который был отменен почти за три года до вынесения решения по этому делу.

В 1856 году вопрос заключался в том, решат ли девять судей, или, скорее, большинство из девяти судей, броситься туда, куда Конгресс боялся ступить. Но в течение нескольких месяцев этот вопрос оставался в тени, пока судьи решали юрисдикционный вопрос о гражданстве и связанную с ним техническую проблему о том, подлежит ли Верховный суд рассмотрению ходатайство о прекращении дела, связанное с этим юрисдикционным вопросом, поскольку ни истец, ни ответчик не обжаловали решение окружного суда по этому ходатайству. Когда суд проводил консультации в апреле 1856 года, выяснилось, что мнения судей по этому последнему вопросу разделились, четыре к четырем, причём судья Сэмюэл Нельсон из Нью-Йорка сомневался. Нельсон ходатайствовал о проведении повторного слушания, которое было назначено на следующий срок работы суда. Возможно, судьи приняли это постановление с некоторым облегчением, поскольку оно откладывало решение до окончания выборов и давало им немного больше времени, прежде чем предпринимать шаги, которые, как все они признавали, будут серьёзными.[473]473
  Роль Нельсона в проведении реорганизации впервые была установлена Чарльзом Уорреном, The Supreme Court in United States History (rev. ed., 2 vols.; Boston, 1926), II, 285, на основании заявления Джона А. Кэмпбелла от 13 октября 1874 года, опубликованного в 20 Wall x, xi. Тот факт, что решение может совпасть с президентской кампанией, очевидно, был приятен судье Маклину, который надеялся на президентскую номинацию от республиканцев и был бы рад возможности выразить несогласие с решением против Скотта. Возможно, другие судьи не хотели ни идти навстречу Маклину, ни принимать решение по делу в разгар избирательной кампании. Эдвард С. Корвин, «Решение по делу Дреда Скотта в свете современных правовых доктрин», AHR, XVII (1911), 53. Фрэнсис П. Вайзенбургер, Жизнь Джона Маклина (Колумбус, Огайо, 1937), стр. 197–198.


[Закрыть]

После повторных слушаний, состоявшихся в декабре 1856 года, судьи провели консультации по делу только 14 февраля, за три недели до принятия окончательного решения. На этом позднем этапе большинство решило последовать решению по делу «Страдер против Грэма», постановив, что дело регулируется законодательством штата Миссури, применяемым судами этого штата, и что оно не подлежит рассмотрению в федеральных судах. Судья Сэмюэл Нельсон получил задание написать мнение суда в этом ключе.[474]474
  Джон А. Кэмпбелл, 24 ноября 1870 г., и Сэмюэл Нельсон, 13 мая 1871 г., к Сэмюэлу Тайлеру в Мемуарах Тайлера о Роджере Бруке Тейни (Балтимор, 1872), с. 382–385; Роберт К. Гриер – Джеймсу Бьюкенену, 23 февраля 1857 г., в John Bassett Moore (ed.), The Works of fames Buchanan (12 vols.; Philadelphia, 1908–11), X, 106–108.


[Закрыть]

Такое «узкое» решение было предрешено с самого начала, и многие люди ожидали его с самого начала. Ещё в апреле 1856 года судья Бенджамин Р. Кертис написал своему дяде, Джорджу Тикнору, что «суд не будет решать вопрос о линии Миссурийского компромисса – большинство судей считают, что в этом нет необходимости». Ранее газета New York Tribune осудила суд за «удобное уклонение», обвинила большинство в том, что оно мешает меньшинству поддержать конституционность Миссурийского компромисса, и пожаловалась: «Чёрные мантии стали ловкими плутами».[475]475
  Кертис – Тикнору, 8 апреля 1856 г., в Benjamin R. Curtis, Jr., Memoir of Benjamin Robbins Curtis (2 vols.; Boston, 1879), I, 180; New York Tribune, May 15, 1856.


[Закрыть]

Но между 14 и 19 февраля суд внезапно изменил свою позицию и решил вынести решение по Миссурийскому компромиссу. Вероятно, на это судьбоносное решение повлияло несколько факторов. Во-первых, двое северян в Суде, Джон Маклин из Огайо и Бенджамин Р. Кертис из Массачусетса, дали понять, что напишут особые мнения, объявив Скотта свободным в соответствии с условиями Миссурийского компромисса, который они признают конституционным. Если бы большинство ничего не сказало по этому вопросу, то, по всей видимости, оно по умолчанию оставило бы этот спор без внимания. Как выразился судья Джон Катрон, «большинство моих братьев будет вынуждено встать на этот путь благодаря двум несогласным», а как сказал судья Роберт К. Герье, «те, кто придерживается отличного от господ Маклина и Кертиса мнения о полномочиях Конгресса и действительности Акта о компромиссе, чувствуют себя вынужденными высказать своё мнение по этому вопросу».[476]476
  Катрон – Бьюкенену, 19 февраля 1857 года; Гриер – Бьюкенену, 23 февраля 1857 года, в Moore (ed.), Works of Buchanan, X, 106–108. Главную роль Маклина и Кертиса в форсировании широкого решения с особой энергией отстаивал Фрэнк Х. Ходдер, «Некоторые этапы дела Дреда Скотта», MVHR, XVI (1929), 3–22.


[Закрыть] Но помимо ситуации, созданной Кертисом и Маклином, некоторые судьи считали, что конфликт между секциями в течение десятилетия питался неопределенностью конституционного вопроса, и что их судебная обязанность – разрешить его. Кроме того, все пять южных членов суда – главный судья Роджер Б. Тейни из Мэриленда, Джеймс М. Уэйн из Джорджии, Джон Катрон из Теннесси, Питер В. Дэниел из Вирджинии и Джон Арчибальд Кэмпбелл из Алабамы – несомненно, стремились воплотить в жизнь своё мнение о том, что закон 1820 года был неконституционным.

Именно судья Уэйн на совещании, на котором не присутствовал Нельсон, предложил обратиться к председателю суда с просьбой подготовить широкое решение. Это предложение, очевидно, нашло отклик на сайте у других, например у судьи Дэниела, который все это время хотел получить такое решение.[477]477
  Письмо Джона А. Кэмпбелла, приведенное в примечании 11, а также письмо Джорджу Т. Кертису от 30 октября 1879 года, процитированное в Allan Nevins, The Emergence of Lincoln (2 vols.; New York, 1950), II, 473, касающееся намерения суда 14 февраля и последующего ходатайства Уэйна. Невинс (стр. 473–477) утверждает, что Тейни, Дэниел и особенно Уэйн хотели широкого решения так же, как Маклейн, и даже больше, чем Кертис. См. также Alexander A. Lawrence, James Moore Wayne, Southern Unionist (Chapel Hill, 1943), pp. 153–156; Curtis, Curtis, I, 234–235.


[Закрыть]

Предложение Уэйна прошло, но он и его южные собратья, несомненно, чувствовали нежелание некоторых своих коллег. Было бы крайне неловко, если бы пять южных членов в одиночку выступили против компромисса, но если бы Нельсон и Гриер из Пенсильвании придерживались узкого решения, это было бы результатом. Из-за этого беспокойства судья Катрон предпринял шаг, который, безусловно, был сомнительным, хотя его и склонял к нему избранный президент. В начале февраля Бьюкенен написал ему письмо с вопросом о том, когда будет принято решение по делу, и теперь Катрон ответил на него, сообщив Бьюкенену, что ожидается широкое решение, и выразив беспокойство по поводу того, что судья Гриер может «взяться за гладкую ручку для успокоения». Затем Катрон призвал Бьюкенена «написать Гриеру письмо, в котором говорилось бы о том, как необходимо и как хороша возможность уладить волнения положительным решением Верховного суда, в ту или иную сторону». Бьюкенен отправил Гриеру быстрое письмо, которое больше не сохранилось, но из его ответа можно понять, что он, Тейни и Уэйн приверженцы широкого решения и что они попытаются привлечь Дэниела, Кэмпбелла и Катрона к поддержке той же позиции.[478]478
  О переписке Катрона-Гриера и Бьюкенена см. цитаты в примечании 13; о вмешательстве Бьюкенена – Philip G. Auchampaugh, «James Buchanan, the Court, and the Dred Scott Case», Tennessee Historical Magazine, IX (1926), 231–240.


[Закрыть] К тому времени, когда суд вынес своё заключение, все судьи, за исключением Нельсона, решили разобраться с конституционным вопросом. С какой степенью предчувствия или внутреннего сомнения каждый из них это сделал, сказать невозможно.

Таким образом, все сигналы были изменены менее чем за три недели до принятия окончательного решения. Мнение, которое судья Нельсон написал как мнение Суда, он представил как исключительно своё собственное, и семидесятидевятилетний председатель Верховного суда 6 марта представил длинное мнение, которое он подготовил менее чем за три недели.[479]479
  Howard 393–454. В протоколе дела имя Джона А. Сэнфорда неправильно написано как Сэндфорд.


[Закрыть]

Тейни начал с того, что подробно рассмотрел вопрос о гражданстве Дреда Скотта и с помощью сложных аргументов утверждал, что Скотт не был гражданином и что освобожденные рабы или их потомки не могут стать гражданами. Проводя различие между гражданством Соединенных Штатов и гражданством конкретного штата, он утверждал, что человек может получить федеральное гражданство, только родившись гражданином, а рабы таковыми не являются, или будучи натурализованным, а рабы таковыми не были и не могли быть. Далее он утверждал, что негры не получили гражданства ни от одного штата.

В свете последующего анализа оказывается, что аргументы Тейни по этому вопросу были, безусловно, ошибочными. Судья Кертис в своём диссенте показал, что исторически негры были признаны гражданами и осуществляли функции гражданства в нескольких штатах. Если бы гражданство штата для негров существовало, это, очевидно, давало бы им право подавать иск в федеральный суд в соответствии с клаузулой о разнообразии гражданства, независимо от наличия или отсутствия у них федерального гражданства, и делало бы неуместными все аргументы Тейни о невозможности федерального гражданства. Но вместо того, чтобы подчеркнуть эти недостатки, многие критики Главного судьи яростно нападали на него за провокационный отрывок, вырванный из контекста. Анализируя отношение общества к неграм на момент создания Конституции, Тейни заявил: «Более века они считались существами низшего порядка… настолько низшего, что у них не было прав, которые белый человек обязан был уважать». Антирабовладельческое осуждение этих слов, хотя и было полностью оправданным, создало впечатление, что главный судья искажен, а также отвлекло внимание от более фундаментальных слабостей в его аргументации.[480]480
  Случаи такого предполагаемого введения в заблуждение приводятся в Warren, Supreme Court, II, 303–304, 389–390; Charles W. Smith, Jr., Roger B. Taney, Jacbonian Jurist (Chapel Hill, 1936), p. 174; Tyler, Memoir of Taney, p. 373.


[Закрыть]

Мнение Тейни началось с отрицания того, что Скотт имеет право подавать иск, даже если он свободен, но в дальнейшем он перешел к тому, что если бы Скотт не был свободен, он, безусловно, не мог бы подавать иск. Этот второй аспект вопроса о юрисдикции заставил Танея задуматься о том, делало ли проживание в Иллинойсе и Висконсине Скотта свободным. Из его собственных слов стало ясно, что, занявшись этим вопросом, он не переходит к рассмотрению дела по существу, а продолжает решать проблему юрисдикции. «Итак, – сказал он, – если высылка [в Иллинойс и Висконсин]… …не дало им [семье Скоттов] свободы, то, по его собственному признанию, он все ещё остается рабом; и какие бы мнения ни высказывались в пользу гражданства свободного человека африканской расы, никто не считает, что раб является гражданином штата или Соединенных Штатов. Таким образом, если действия, совершенные его владельцем, не сделали их свободными людьми, он все ещё остается рабом и, безусловно, не может подавать иск в качестве гражданина».[481]481
  Howard 427. Также, стр. 394–395.


[Закрыть]

В этом контексте Тейни рассмотрел в качестве второй важной части своего решения вопрос о том, имел ли Конгресс конституционное право исключить рабство из территории к северу от 36°30′. В своём пространном рассуждении он утверждал, что граждане всех штатов в равной степени имеют право вывозить свою собственность на территорию и что акт Конгресса, исключающий один вид собственности, а не другой, является ущемлением этого права собственности и нарушением гарантии Пятой поправки, согласно которой никто не должен быть «лишён жизни, свободы или собственности без надлежащей правовой процедуры». До этого времени «надлежащая правовая процедура» обычно рассматривалась как вопрос процедуры, включающий суд присяжных, право на перекрестный допрос свидетелей и т. п., но в решении по делу Дреда Скотта Тейни придал этому положению то значение, которое оно приобрело в двадцатом веке: закон, посягающий на защищенные Конституцией права личности, такие как свобода слова, печати или религии, сам по себе является нарушением надлежащей правовой процедуры – материальным, а не процедурным нарушением. По мнению Тани, закон 1820 года был нарушением надлежащей правовой процедуры, поскольку «акт Конгресса, лишающий гражданина Соединенных Штатов свободы или собственности [включая собственность рабов] только потому, что он сам прибыл или привёз свою собственность на определенную территорию Соединенных Штатов и не совершил никакого преступления против законов, вряд ли может быть удостоен названия надлежащей правовой процедуры».[482]482
  Там же, с. 450–451; Edward S. Corwin, «The Doctrine of Due Process of Law Before the Civil War», Harvard Law Review, XXIV (1911), 366–385, 460–479.


[Закрыть]

С конституционной точки зрения этот аргумент был важен как одно из первых применений концепции, имеющей значительную будущую историю. Однако в контексте конкретного дела аргументы Тейни вновь оказались ошибочными, поскольку он прибег к крайне узкому взгляду на федеральные полномочия и был вынужден дать вымученное толкование конституционной статьи, предусматривающей, что «Конгресс имеет право распоряжаться и устанавливать все необходимые правила и нормы в отношении территории или другой собственности, принадлежащей Соединенным Штатам». На основании этого он пришёл к выводу, что Миссурийский компромисс был неконституционным и, следовательно, не освободил Скотта, который оставался рабом и, следовательно, вдвойне не имел гражданства, которое позволило бы ему подать иск.

Каждый из остальных судей представил своё совпадающее или несогласное мнение, и, помимо того, что Скотт оставался рабом, нелегко с уверенностью сказать, с какими пунктами согласилось большинство членов суда. Шесть судей придерживались мнения, что Скотт не был гражданином, не соглашаясь полностью с тем, что свободный негр не может быть гражданином.[483]483
  Тейни, Уэйн и Дэниел считали, что негр не может быть гражданином; Кэмпбелл, Катрон и Гриер – что Скотт был рабом, который не был освобожден к тому времени, когда он жил в Иллинойсе и на территории Висконсин, и поэтому не был гражданином; Нельсон – что вопрос не возникал; Кертис и Маклин – что Скотт был гражданином.


[Закрыть] Точно так же шестеро согласились с тем, что Акт 1820 года был неконституционным, не объяснив, почему. Кэлхун, конечно, ещё в 1848 году провозгласил его неконституционность на том основании, что территории находятся в совместном владении штатов, а Конгресс является лишь агентом этих совместных владельцев, не имея права проводить различия между теми, кто признает рабство как форму собственности, и теми, кто его не признает. Поскольку этот аргумент стал ортодоксальной догмой южан, естественно, что критики предположили, что суд принял его, и осудили решение как чистый калхунизм. Однако на самом деле ни один из судей не опирался исключительно на доктрину Кэлхунистов. Судья Кэмпбелл использовал её в некоторой степени.[484]484
  По иронии судьбы Кэмпбелл должен был в какой-то степени придерживаться аргументации Кэлхуна, ведь в 1848 году он написал письмо Кэлхуну, в котором утверждал, что Конгресс обладает всеми полномочиями для исключения рабства из территорий. Юджин И. Маккормак, «Судья Кэмпбелл и решение по делу Дреда Скотта», MVHR, XIX (1933), 565–571.


[Закрыть] Судья Катрон утверждал, что рабство в Луизиане было защищено договором о покупке Луизианы 1803 года. Тейни, выступая от своего имени, от имени судей Герье и Уэйна, а также в некоторой степени от имени судьи Дэниела (который все же склонялся к кэлхунизму), основывал свои аргументы в основном на положении о надлежащей правовой процедуре.

Тейни, Уэйн, Катрон, Грайер, Дэниел и Кэмпбелл составили нерешительное большинство, но, должно быть, их смущало то, что Грайер был единственным северянином среди них[485]485
  Сам Герье осознавал этот момент и 23 февраля написал Бьюкенену: «Я очень хочу, чтобы не оказалось, что линия широты должна обозначать линию раздела в суде».


[Закрыть] – в остальном большинство было южным. Нельсон согласился с их решением в пользу обвиняемого, но не с их аргументацией, и он не занял позицию по Миссурийскому компромиссу. Два других судьи, Маклин и Кертис, выразили несогласие: Маклин – скорее с акцентом, чем с логикой, а Кертис – с мощным и тщательно аргументированным доводом в пользу того, что свободные негры являются гражданами и что Акт 1820 года имеет конституционную силу и сделал Скотта свободным негром. Кертис также заявил, что не считает мнение большинства по поводу Акта 1820 года имеющим судебную силу: «Я не считаю обязательным ни одно мнение этого суда или любого другого суда, если оно выражено по вопросу, не находящемуся на его законном рассмотрении… По мнению этого суда, дело должно быть прекращено за отсутствием юрисдикции, поскольку истец не был гражданином Миссури… В это решение, в соответствии с устоявшимся порядком этого суда, не может быть внесено ничего, появившегося после признания иска по существу. Большой вопрос конституционного права, глубоко затрагивающий мир и благосостояние страны, не является, по моему мнению, подходящим предметом для рассмотрения таким образом».[486]486
  Howard 589–590. Судья Маклин также отрицал судебную силу мнения Тейни: «Ничто из сказанного ими [большинством], не имеющее прямого отношения к юрисдикции суда, против которого они приняли решение, не может рассматриваться как авторитет. Я, конечно, не буду считать его таковым… Вопрос о юрисдикции, стоявший перед Судом, был решен ими авторитетно, но ничего сверх этого вопроса».


[Закрыть] Придя к решению не «браться за гладкую ручку ради отдыха», большинство Суда ухватилось за крапиву. Переоценив полномочия судебной власти в разрешении сложного политического вопроса, они взяли на себя ответственность за решение вопроса, вокруг которого законодатели выстроили сложную структуру уклонения. В каком-то смысле они выполнили стандарт официальной ответственности гораздо лучше, чем Конгресс, поскольку столкнулись с вопросом, от которого могли бы уклониться. В течение нескольких лет сторонники как антирабовладельческого, так и прорабовладельческого движения заявляли, что суды обязаны «разрешить» неопределенность в вопросе о полномочиях регулировать рабство на территориях.[487]487
  Хотя это мнение оказалось ошибочным, оно было широко распространено: Суд мог бы утихомирить спор о рабстве, вынеся однозначное решение. Судья Уэйн в своём согласном мнении говорил о спорных конституционных вопросах, «по которым возникли такие разногласия, что мир и согласие в стране требуют их разрешения путем судебного решения» (19 Howard 454–456). Позднее судья Кертис заявил, что Уэйн и Тейни «убедились в том, что для суда вполне осуществимо утихомирить все волнения по вопросу о рабстве на территориях, подтвердив, что у Конгресса нет конституционных полномочий запрещать его введение» (Curtis, Curtis, 1, 206, 234–236). Судья Катрон посоветовал Бьюкенену, что он может смело сказать в своей инаугурации, что «в силу его [Верховного суда] высокого и независимого характера можно предположить, что он примет решение и разрешит спор, который так долго и серьёзно будоражил страну и который в конечном итоге должен быть решен Верховным судом» (см. примечание 13 выше).


[Закрыть] Они приняли эту обязанность и, насколько это было возможно, устранили неопределенность.

Но и решение о том, что свободный негр не является гражданином, и решение о том, что Конгресс не может исключить рабство из числа территорий, вызывали сильное отвращение у многих жителей свободных штатов, и все в этом решении подчеркивало его противоречивый аспект. Это было мнение по вопросу, который широко рассматривался как секционный и политический, принятое в пользу позиции южан большинством, состоящим из пяти южан и одного северянина, при этом трое других северян активно выражали несогласие или не соглашались с важнейшими частями решения. Впервые с момента принятия Конституции Верховный суд признал недействительным важный акт Конгресса. Семидесятидевятилетний председатель Верховного суда выдвигал аргументы относительно гражданства и власти Конгресса на территориях, которые не выдерживали ни исторического, ни логического анализа. Но качество аргументации имело меньшее значение, чем тот факт, что Верховный суд поддержал рабство. Неудивительно, что это решение вызвало яростный протест, а сам суд подвергся массированной атаке.

Удивительным, однако, было то, в какой форме эта атака была предпринята. Несмотря на уязвимость позиции Тейни по вопросам негритянского гражданства и законодательства для территорий, дебаты разгорелись не в основном вокруг этих пунктов. Вместо этого критики чаще делали акцент на двух других утверждениях, которые были гораздо менее обоснованными, чем аргументы против конституционной аргументации Суда. Во-первых, утверждалось, что заявления, касающиеся Акта 1820 года, не были необходимой частью решения суда о праве Скотта на подачу иска, а потому были просто диктой, не имеющей силы судебного постановления.[488]488
  На одно слабое место в этом утверждении, обычно игнорируемое историками, указала газета Savannah, Georgia, Republican, 24 марта 1857 года: «По этому вопросу [obiter dictum] суд также является верховным судьей, в той же мере, что и по существу дела, и их решение не может быть обжаловано в соответствии с конституцией».


[Закрыть] Во-вторых, решение подверглось нападкам как продукт глубоко запрятанного заговора между судьями и другими интриганами. Короче говоря, атака, которая быстро развилась, была не атакой на решение, а атакой на суд.

Основа для нападок, по сути, была заложена ещё до дня вынесения решения. Ещё в апреле 1856 года республиканские газеты начали узнавать, вероятно, от судьи Маклина, какие разногласия складываются среди судей, и, зная, что решение, будь оно широким или узким, будет не в пользу Скотта, они начали заранее сбрасывать его со счетов. Газета «Нью-Йорк курьер» заявила: «Суд, рассматривая это дело, сам себя судит». Джеймс Э. Харви, друг Маклейна, писал в газете «Трибьюн»: «Актуальность проблемы рабовладельческой власти велика… наши судебные решения по конституционным вопросам, касающимся рабства, быстро превращаются в изложение простых партийных догм».[489]489
  New York Courier, Dec. 18, 23, 1856, New York Tribune, Dec. 20, 1856, оба цитируются в Warren, Supreme Court, II, 286, 289. О политических амбициях судьи Маклина и о том, что он сообщал Джеймсу Харви из «Нью-Йорк Трибьюн» информацию о состоянии дела во время его рассмотрения, см. в Weisenburger, Life of John McLean, pp. 196–197; Jeter Allen Isely, Horace Greeley and the Republican Party, 1853–1861: A Study of the New York Tribune (Princeton, 1947), p. 226; Hopkins, Dred Scott’s Case, pp. 41–46; Auchampaugh, «Buchanan and Dred Scott Case», p. 234, цитирует Catron to Buchanan, Feb. 6, 1857: «Все наши мнения были опубликованы в N.Y. Tribune на следующий день после того, как мнения были выражены [на консультации]. Это, конечно, было грубым нарушением конфиденциальности, поскольку информация могла исходить только от судьи, который присутствовал на заседании. Это обстоятельство, я думаю, заставило шефа быть более настороженным, чем обычно».


[Закрыть] Республиканцы призывали суд рассмотреть территориальный вопрос, но чередовали эти требования с предупреждениями о том, что решение против Скотта не будет принято. За два месяца до вынесения решения газета Tribune, комментируя слухи о том, что решение будет отрицать право Конгресса ограничивать рабство на территориях, заявила: «Судебной тирании достаточно трудно противостоять при любых обстоятельствах, поскольку она выступает под видом беспристрастности и с престижем справедливости. Если суд должен придерживаться политических взглядов и выносить политические решения, то давайте, во что бы то ни стало, озвучим их четко и прямо сейчас. Общественное мнение в состоянии принять его с тем презрением, которого оно заслуживает».[490]490
  New York Tribune, Jan. 5, 1857, и другие цитаты, в Warren, Supreme Court, II, 291–292.


[Закрыть]

Как только решение было принято, началась ожесточенная атака, которая продолжалась несколько дней, причём ведущую роль сыграла газета «Нью-Йорк трибюн», а хором выступили «Индепендент», «Ивнинг пост» и другие газеты, выступающие против рабства. В этих нападках особенно сильно осуждался Тейни. Председатель Верховного суда, выходец из старинной католической семьи плантаторов из Мэриленда, был человеком честным и совестливым. Много лет назад он освободил своих собственных рабов. Но антирабовладельческая пресса, постоянно говоря о нём как о рабовладельце, обвиняла его в «грубой исторической неправде» и в «иезуитском решении», бесконечно повторяя, что он отрицал наличие у негра каких-либо прав, которые белый человек обязан уважать. Что касается самого решения, то оно было «нечестивым и ложным суждением»… «зверская доктрина»… «преднамеренное беззаконие»… «умышленное извращение»… «Если народ подчинится этому решению, он ослушается Бога». Один из корреспондентов заметил: «Если бы эпитеты и обличения могли потопить судебный орган, о Верховном суде Соединенных Штатов больше никогда бы не услышали».[491]491
  Многочисленные свидетельства, из которых взяты приведенные выше цитаты, относительно нападок на суд, см. там же, II, 302–309. Пять южных судей постоянно осуждались как «рабовладельцы» (примеры приведены в Albert J. Beveridge, Abraham Lincoln, 1809–1858 [4 vols.; Boston, 1928], IV, 127), и их личное отношение к рабству представляет определенный интерес: Уэйн одно время владел рисовой плантацией с тридцатью-сорока рабами, а в 1856 году у него было девять рабов; у Дэниела обычно было четыре-пять рабов, которые использовались в качестве домашней прислуги; Катрон владел правом собственности на нескольких рабов в Теннесси, но разрешал им жить как свободным неграм, хотя эта практика была незаконной; Тейни и Кэмпбелл эмансипировали своих рабов. Lawrence, James Moore Wayne, p. 144; John P. Frank, Justice Daniel Dissenting: A Biography of Peter G. Daniel, 1784–1860 (Cambridge, Mass., 1964), p. 58; J. Merton England, «The Free Negro in Ante-Bellum Tennessee», JSH, IX (1943), 46–47 (о Катроне); Carl Brent Swisher, Roger B. Taney (New York, 1935), p. 94; Henry G. Connor, John Archibald Campbell (Boston, 1920), p. 71.


[Закрыть]

Эпитеты и обличения служили для разжигания эмоций, но по мере развития аргументации против решения, она приняла форму, прежде всего, развития утверждения в диссенте судьи Кертиса, что, рассматривая конституционность Миссурийского компромисса, суд занялся вопросом, который не был надлежащим образом поставлен перед ним. Возмущение против этого диктума сопровождалось возмущенными протестами против «политического решения». Эти обвинения приобрели силу благодаря уверенности, с которой Кертис первоначально изложил свою точку зрения, и были широко подхвачены. Томас Харт Бентон, почти находясь на смертном одре, написал длинную и полемическую атаку на это решение, в которой заявил, что Скотт «был отброшен от двери за неимением права войти в зал суда, лишён возможности подать иск из-за отсутствия гражданства; после этого представляется серьёзным судебным эксцессом продолжать судить человека, когда он не был в суде». Джордж Тикнор Кертис, брат судьи Кертиса и адвокат Скотта вместе с Монтгомери Блэром, позже писал с олимпийским авторитетом: «Дело Дреда Скотта не является судебным прецедентом или судебным решением».[492]492
  Бентон, Исторический и юридический анализ… the Dred Scott Case (New York, 1857), pp. 7–8; Curtis, Constitutional History of the United States (2 vols.; New York, 1889–96), II, 270; Frederick S. Allis, Jr., «The Dred Scott Labyrinth», in H. Stuart Hughes (ed.), Teachers of History: Essays in Honor of Lawrence Bradford Packard (Ithaca, 1954), pp. 347–349.


[Закрыть]

Эти догматические утверждения завоевали доверие тем больше, что существовала правдоподобная точка зрения, согласно которой Тейни принял отрицательное решение по заявлению Скотта после того, как сначала постановил, что это заявление не должно рассматриваться. Если Скотт не был гражданином, он не мог возбудить дело, а если он не мог возбудить дело, то суду, очевидно, не было никакого дела до того, какое влияние оказал на него Закон 1820 года, пока он жил на территории Висконсина. Поэтому любые замечания, сделанные им по этому поводу, были бы просто побочными комментариями или obiter dicta, не имеющими силы закона.