Текст книги "Надвигающийся кризис: Америка перед Гражданской войной, 1848-1861 (ЛП)"

Автор книги: Дэвид Поттер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 40 страниц)

9. Две войны в Канзасе

25 мая 1854 года, вскоре после того, как законопроект о Канзасе-Небраске прошел Палату представителей, Уильям Х. Сьюард выступил в Сенате с боевой речью. «Ну же, господа из рабовладельческих штатов, – сказал он, – поскольку от вашего вызова никуда не деться, я принимаю его от имени дела свободы. Мы вступим в борьбу за девственную землю Канзаса, и дай Бог, чтобы победу одержала та сторона, которая сильнее числом, как и правом».[328]328
  Congressional Globe, 33 Cong., 1 sess., appendix, p. 769.


[Закрыть]

Независимо от того, имел ли Сьюард это в виду буквально или нет, на самом деле это был необычайно точный прогноз для территориального Канзаса. Вместо того чтобы разрешить противоречия, принятие акта перенесло их из залов Конгресса на равнины Канзаса. Силы, которые так ожесточенно сражались друг с другом в Вашингтоне, продолжали бороться и за широкой Миссури.

Позднее каждая сторона обвинила другую в том, что именно она взяла на себя инициативу в развязывании этого противостояния, но, судя по всему, первую запланированную попытку организовать миграцию в Канзас таким образом, чтобы решить вопрос о рабстве, предпринял Эли Тайер из Массачусетса. Возбужденный очень рано в ходе борьбы в Конгрессе, Тайер действовал быстро – настолько быстро, что за месяц до принятия закона Канзаса-Небраски он получил от законодательного собрания Массачусетса устав о создании Массачусетской компании помощи эмигрантам с капиталом не более 5 миллионов долларов «с целью оказания помощи эмигрантам в переселении на Запад».[329]329
  Private and Special Statutes of the Commonwealth of Massachusetts (Boston, 1861) X, 204 (Act of April 26, 1854), 282–283 (Act of Feb. 21, 1855); Resolutions and Private Acts of the General Assembly of the State of Connecticut, May session, 1854 (New Haven, 1854), pp. 1 18–1 19; Samuel A. Johnson, The Battle Cry of Freedom: The New England Emigrant Aid Company in the Kansas Crusade (Lawrence, Kan., 1954), pp. 16–17.


[Закрыть]

Грандиозный замысел Тейера, конечно же, был скорее надеждой, чем реальностью, и он не получил ни одной части 5 миллионов долларов. На самом деле, когда его проект наконец стартовал, он уже не работал по этому первоначальному уставу. Его безответственная манера относиться к мечтам, как к фактам, впоследствии огорчала его друзей даже больше, чем врагов. Но когда жители западной части Миссури прочитали в газете Горация Грили «Нью-Йорк Трибьюн» рассказ о «Плане операций» Тейера, в их сознании возникла картина огромной, богатой и всепоглощающей аболиционистской организации, готовой бросить 20 000 наемников на их границы.[330]330
  New York Tribune, May 29, 30, 31. June 22, 1854; Johnson, Battle Cry, pp. 94–95; MaryJ. Klem, «Missouri in the Kansas Struggle», MVHA Proceedings, IX (1917–18), 400; House Reports, 34 Cong., 1 sess. No. 200 (серия 869), озаглавленный «Отчет специального комитета, назначенного для расследования беспорядков на территории Канзас» (здесь и далее цитируется как «Отчет комитета Говарда»), стр. 356, 838.


[Закрыть] Их реакцию отразил корреспондент сенатора Атчисона, который в тревоге писал: «Нам угрожают… [стать] невольным вместилищем грязи, отбросов и отбросов Востока… чтобы загрязнять нашу честную землю… проповедовать аболиционизм и рыть подземные железные дороги».[331]331
  Уильям Уайандот – Атчисону, 1 июля 1854 г., в Уильям Э. Пэрриш, Дэвид Райс Атчисон из Миссури: Border Politician (Columbia, Mo., 1961), p. 161.


[Закрыть] Миссурийцы были не из тех, кто безропотно подчиняется подобному вторжению, и 29 июля в Уэстоне, штат Миссури, возбужденное собрание организовало «Ассоциацию самообороны округа Платт», заявив о своей готовности отправиться в Канзас «для оказания помощи в удалении всех эмигрантов, которые отправятся туда под эгидой Северных обществ помощи эмигрантам».[332]332
  Johnson, Battle Cry, p. 96; Klem, «Missouri in the Kansas Struggle»; Elmer I.eRoy Craik, «Southern Interest in Territorial Kansas, 1854–1858», KSHS Collections, XV (1919–22), 334–450; James A. Rawley, Race and Politics: «Кровоточащий Канзас» и приближение Гражданской войны (Филадельфия, 1969), стр. 85–86; Джеймс К. Малин, «Прорабовладельческая подоплека борьбы в Канзасе», MVHR, X (1923), 285–305.


[Закрыть] Таким образом, если антирабовладельцы первыми организовали миграцию как средство продолжения борьбы за рабство, то миссурийцы первыми открыто призвали к применению силы. Вскоре миссурийцы начали понимать преимущества работы без огласки, и тогда они организовали тайные общества, в том числе «Голубые ложи» и «Регуляторы округа Платт».[333]333
  Johnson, Battle Cry, pp. 97–98; J. N. Holloway, History of Kansas (Lafayette, Ind., 1868), pp. 122–124; William M. Paxton, Annals of Platte County, Missouri (Kansas City, Mo., 1897); Howard Committee Report, pp. 896, 902–903.


[Закрыть]

Таким образом, границы уже были очерчены до прибытия Эндрю Ридера в качестве первого губернатора территории в октябре. Ридер распорядился провести перепись населения и назначил выборы законодательного собрания территории. Перепись показала, что население составляет 8601 человек, из которых 2905 имели право голоса. Выборы в любом случае должны были пройти нерегулярно, поскольку закон с расплывчатыми формулировками позволял голосовать любому «жителю», как бы недавно он ни прибыл. Это побудило обе стороны в последнюю минуту задействовать всех «жителей», которых они могли собрать. Так, компания помощи эмигрантам ускорила отъезд партий эмигрантов в надежде, что они успеют добраться до Канзаса к выборам. Миссурийцы энергично отреагировали на эту угрозу. Большая их часть, возглавляемая сенатором Атчисоном, перебралась через границу, переполненная виски и негодованием к аболиционистским «захватчикам», и проголосовала на выборах 30 марта 1855 года, обеспечив тем самым прорабовладельческое большинство в 6307 голосов.[334]334
  О переписи см. там же, с. 72–100, 934; о статуте, разрешающем голосовать «фактическим жителям», с. 866; о многочисленных свидетельствах о голосовании недавно прибывших групп помощи эмигрантам и жителей Миссури, с. 101–523, 834–872, 894–900; о результатах выборов, с. 30–33. Также Джеймс Р. Макклюр, «Проведение переписи и другие происшествия в 1855 году», KSHS Transactions, VIII (1903–04), 227–250.


[Закрыть]

На большей части своей протяженности граница между Миссури и Канзасом была лишь геодезической линией, и, как считали возбужденные миссурийцы, они защищали свою родину от вторжения наемников-янки. Но на самом деле они украли выборы. Помимо моральной неправоты этой операции, она была и тактически неверной, поскольку при честном голосовании они бы победили. Концентрация свободных поселенцев в одном районе вокруг Лоуренса, трубки газеты «Вестник свободы» и преувеличенные заявления «Нью-Йорк трибюн» – все это делало контингент свободных штатов грозным в сравнении с его реальной численностью, но на самом деле число поселенцев, отправленных несколькими действующими обществами помощи эмигрантам, было невелико. Общество Тайера – первое и самое значительное – оказало помощь примерно 650 эмигрантам в 1854 году и около 1000 в 1855-м, но маловероятно, что многие из них прибыли к 30 марта. Такие здравомыслящие люди, как Александр Х. Стивенс, изучая перепись населения, понимали, что эмигрантов из рабовладельческих штатов больше, чем эмигрантов из свободных штатов, 1670 против 1018, и что силы, поддерживающие рабство, должны победить. Агрессивный акт миссурийцев, таким образом, был также актом самоуправства, которым они поставили под угрозу свою собственную победу.[335]335
  О количестве мигрантов, отправленных Обществом помощи, см. Johnson, Battle Cry, p. 75; Louise Barry, «The Emigrant Aid Company Parties of 1854», and «The New England Emigrant Aid Company Parties of 1855», Kansas Historical Quarterly, XII (1943), 115–155, 227–268; Howard Committee Report, pp. 873–893 (со списками эмигрантов). Об анализе Стивенсом относительной силы партий, Congressional Globe, 34 Cong., 1 sess., appendix, pp. 1070–1076. О географическом происхождении населения Канзаса в это время см. James C. Malin, John Brown and the Legend of Fifty-Six (Philadelphia, 1942), pp. 511–515.


[Закрыть]

Если жители Миссури насмехались над народным суверенитетом, подавая эти фальшивые голоса, то губернатор Ридер уничтожил перспективы нормального урегулирования ситуации на местах, когда позволил этому результату остаться в силе. Ридер позволил себе руководствоваться формальным соображением, что во многих округах результаты голосования не были оспорены. Он выбросил результаты голосования в некоторых округах, где результат был оспорен, но он считал, что там, где результат не оспаривался, он не может вмешиваться. Его сдержанность привела к тому, что избранная обманным путем группа оказалась под контролем, и это вызвало реакцию, которая вскоре привела Канзас к анархии.[336]336
  Показания Ридера в отчете комитета Говарда, стр. 935–936. Результаты переголосования в округах, где Ридер выкинул голоса, см. там же, с. 36, 524–546. За рабство проголосовало 560 человек, против рабства – 802.


[Закрыть]

Большая аномалия «Кровоточащего Канзаса» заключается в том, что проблема рабства впервые достигла состояния невыносимой напряженности и насилия в районе, где большинство жителей, очевидно, не очень заботились о рабстве в той или иной степени. Факты свидетельствуют о том, что подавляющая часть поселенцев была гораздо больше озабочена земельными правами, чем любым другим общественным вопросом. Большинство из них были жаждущими земли жителями Запада, которые занимались освященной демократической практикой самозахвата новых земель, чтобы заявить на них свои права. Большинство из них были явно безразличны к закону, как в его «высшей» форме, так и в обычном статутном варианте. Самая естественная причина раздоров между ними заключалась в том, что к моменту их прибытия правительство плохо справлялось с предоставлением земли с четким правом собственности. Ряд индейских племен все ещё владели правами на землю, и когда 30 мая 1854 года территория была открыта для заселения, на ней даже не было проведено межевание. Шесть месяцев спустя ни один акр не был легально доступен для выкупа или за наличные, а первые землемерные планы поступили в земельное управление только в январе.[337]337
  Окончательное исследование ситуации с государственными землями в территориальном Канзасе и её связи с борьбой за рабство – Пол Уоллес Гейтс, «Пятьдесят миллионов акров: Конфликты по поводу земельной политики Канзаса», 1851–1890 (Ithaca, N.Y., 1954), esp. pp. 19–22, 48–71. Также Malin, Brown and the Legend of Fifty-Six, pp. 498–508.


[Закрыть] Поэтому во время первого большого наплыва эмигрантов никто не имел права собственности на занимаемую землю, и споры между претендентами стали хроническими. Соответственно, последующие ссоры стали чем-то вроде шаблона. Миссурийцы, считавшие Канзас своим районом, относились к янки-иммигрантам как к захватчикам, а янки ненавидели миссурийцев за то, что те захватили лучшие земли, не поселившись на них честно, и клеймили их как полудиких «пуков». Такие трения не были редкостью в приграничных районах, и они часто приводили к спорам, беззаконию и даже насилию.

Большая часть трений в Канзасе в пятидесятые годы началась именно с таких споров о земельных претензиях. Мало что свидетельствует о глубоких идеологических разногласиях по вопросам рабства или негров, хотя одна фракция хотела завозить негров в качестве рабов, а другая не хотела, чтобы они приезжали ни рабами, ни свободными. Позднее, когда фракция «свободных штатов» создала собственную правительственную организацию, они приняли жесткие дискриминационные законы, запрещающие въезд негров в Канзас и лишающие их права голоса. Один священнослужитель из «свободных штатов» объяснил свою позицию так: «Я приехал в Канзас, чтобы жить в свободном штате, и я не хочу, чтобы негры топтались над моей могилой».[338]338
  Уильям А. Филлипс, Завоевание Канзаса Миссури и её союзниками (Бостон, 1856), с. 127–140; Отчет комитета Говарда, с. 54, 713–756; Малин, Браун и легенда о пятидесяти шести, с. 509–536; Малин, «Движение за статус штата Топика заново рассмотрено: Истоки», в книге «Территориальный Канзас: Исследования, посвященные столетию» (Lawrence, Kan., 1954), pp. 33–69.


[Закрыть]

Таким образом, вопрос о рабстве, возможно, не был основным источником разногласий между «прорабовладельческой» и «антирабовладельческой» партиями в Канзасе. Но если он и не сыграл решающей роли в возникновении трений, то уж точно сыграл решающую роль в их структурировании и усилении. Когда одна группа претендентов на землю приезжала на деньги, предоставленные антирабовладельческими организациями, а другая обращалась за руководством к сенатору Атчисону, который яростно говорил о своём желании «убить каждого проклятого Богом аболициониста в округе»;[339]339
  Свидетельство доктора Г. А. Катлера, Отчет Комитета Говарда, стр. 357.


[Закрыть] когда одна группа тяготела к городу Лоуренс, субсидируемому на деньги Общества помощи, а другая концентрировалась вокруг Ливенуорта; Когда каждый сквоттер обнаруживал, что его агрессивным действиям аплодирует огромная секционная группа, а противостоит ему не просто другой такой же сквоттер, а организованная группа противников, это приводило к поляризации и организации всех разрозненных и случайных антагонизмов, которые иначе могли бы остаться лишь индивидуальными и локальными.

Влияние проблемы рабства на многие личные побуждения и разочарования пионеров Канзаса было бы достаточно серьёзным само по себе, но оно стало гораздо более острым из-за политического продолжения выборов 1855 года. Когда обманным путем избранное законодательное собрание собралось, оно действовало самым фанатичным и деспотичным образом. Преодолев вето губернатора, оно приняло уникальный репрессивный свод законов для защиты рабства, сделав смертным преступлением оказание помощи беглому рабу и уголовным преступлением оспаривание права держать рабов в Канзасе. Кроме того, прорабовладельческое большинство изгнало горстку антирабовладельческих законодателей, которые были избраны в округах, где губернатор Ридер распорядился провести перевыборы.[340]340
  Статуты территории Канзас, принятые на первой сессии Законодательного собрания, 185.5 (Shawnee M. L. School, 1855), p. 715.


[Закрыть] Хотя это изгнание было менее эффектным, чем невероятные статуты, оно оказалось гораздо более серьёзным по своим последствиям, поскольку побудило людей из свободных штатов отрицать законность территориального правительства и создать собственное конкурирующее правительство. Летом и осенью 1855 года они подготовили почву для съезда в Топике, на котором была разработана конституция штата Канзас. В декабре выборы, в которых участвовали только свободные штаты, «ратифицировали» эту конституцию, а в январе 1856 года избиратели свободных штатов избрали «губернатора» и членов «законодательного собрания». В марте законодательное собрание собралось в Топике, чтобы предпринять шаги, подготовительные к созданию штата – принять «статуты» и даже назначить сенаторов Соединенных Штатов.[341]341
  О движении Топики: выборы съезда и текст Конституции Топики в отчете комитета Говарда, стр. 661–712, 607–649; Мин, «Движение Топики пересмотрено»; Чарльз Робинсон, «Топика и её Конституция», KSHS Transactions, VI (1897–1900), 291–305; «Движение Топики: Записи Исполнительного комитета территории Канзас», KSHS Collections, XIII (1913–14), 125–249; New York Tribune, 10–18 ноября 1855 г. (материалы Топикского конвента).


[Закрыть]

Эта процедура имела весьма двусмысленный характер, поскольку, с одной стороны, она представляла собой признанное право населения территорий на создание организаций, которые можно было бы назвать «теневыми правительствами», в рамках подготовки к созданию государства. С другой стороны, не существовало никаких юридических санкций за неповиновение власти официально признанного территориального правительства – каким бы возмутительным ни было его законодательство. Некоторое время было неясно, чего добиваются организаторы правительства Топики, и фактически они расходились во мнениях между собой. Более трезвые и благоразумные лидеры, такие как Амос A. Лоуренс, главный сторонник Общества помощи эмигрантам Новой Англии, предупреждал, что сторонники свободных штатов не смогут создать действующее правительство штата, «не столкнувшись напрямую с Соединенными Штатами». Позже Эндрю Ридер, уволенный с поста губернатора территории и присоединившийся к группе свободных штатов, предупредил своих единомышленников, что, «введя в действие свод законов в противовес правительству территории», они поставят себя, «с точки зрения законности, в невыгодное положение».[342]342
  Письмо Лоуренса от 16 августа 1855 г. и другие его высказывания в Malin, Brown and the Legend of Fifty-Six, pp. 521, 525, 526; письмо Ридера от 12 февраля 1856 г. в Howard Committee Report, p. 1136.


[Закрыть]

Большинство антирабовладельцев прислушались к этому совету и в своём законодательном собрании проголосовали за то, что законы, которые они разрабатывают, должны вступить в силу только после принятия Канзаса в штат. На съезде в Биг-Спрингс умеренные внесли резолюцию, в которой заявили, что было бы «несвоевременно и нецелесообразно» пытаться создать правительство свободного штата, которое вступило бы в конфликт с территориальным правительством.[343]343
  Резолюции на съезде в Биг-Спрингс, в Daniel W. Wilder, The Annals of Kansas (Topeka, 1886), pp. 75–77; R. G. Elliot, «The Big Springs Convention», KSHS Transactions, VIII (1903–04), 362–377.


[Закрыть]

Но более воинственные элементы во фракции Свободного штата стали проявлять нетерпение, и Ридер, который ещё не пришёл к своей более поздней умеренной позиции, заявил звонким голосом: «Мы не должны быть верными или послушными тираническим постановлениям этого фальшивого законодательного органа». Более импульсивные сторонники «правительства свободного штата» поддержали заявление Ридера и приняли резолюцию, одобряющую силовые меры, если мирные методы окажутся безуспешными. Самым жестоким представителем этого крыла партии был Джим Лейн, который без колебаний поднимал войска и угрожал территориальным чиновникам военной силой.[344]344
  Уайлдер, Анналы, стр. 77. О Лейне: Leverett W. Spring, «The Career of a Kansas Politician», AHR, IV (1898), 80–104; Wendell Holmes Stephenson, «Political Career of General James H. Lane», KSHS Publications, III (1930), 41–95.


[Закрыть]

Временами разделение на «горячих голов» и осторожных людей вызывало глубокую внутреннюю напряженность в рядах свободных штатов. Но в конечном итоге, вместо того чтобы ослабить позиции антирабовладельцев, это разделение, похоже, их укрепило. Оно служило той же цели, что и «ненасильственное сопротивление» для более поздних групп протеста, давая им драматическое и психологическое преимущество бросать вызов власти, против которой они выступали, при этом выставляя своих противников агрессорами. В Канзасе открытые акты сопротивления территориальным властям часто угрожали, но редко совершались. В результате возникла такая форма борьбы, которая вывела из равновесия фракцию сторонников рабства и не раз подталкивала их к репрессиям, дискредитировавшим их собственное дело.

Формирование конкурирующего правительства также оказало решающее влияние на закрепление и увековечивание раскола жителей Канзаса на враждебные лагеря. В ситуации, когда рабов почти не было, вопрос о рабстве сам по себе вряд ли мог бы вызвать столь глубокие разногласия, если бы он не был подкреплен организационными разногласиями, которые невозможно было преодолеть. Но когда фракция «за рабство» поддержала правительство в Лекомптоне, которое другая фракция считала мошенническим или «фальшивым», а фракция «против рабства» поддержала правительство в Топике, которое другая фракция считала незаконным и революционным, демаркация между «за рабство» и «против рабства» стала гораздо более резкой, чем это могло бы сделать отношение к этому своеобразному институту как таковому. Структурно это было противоположно демократической ситуации, в которой силы притяжения влекут соперничающие группы к среднему положению. В Канзасе же ситуация заставляла силы притяжения тянуться к крайностям. Если одно правительство было действительным, то другое было ложным, либо морально, либо юридически, в зависимости от ситуации. Если акты одного из них были обязательны для граждан, то подчинение власти другого, например, уплата налогов или служба в ополчении, считалось мятежом или даже государственной изменой.[345]345
  Малин, Браун и легенда о пятидесяти шести, стр. 509–536.


[Закрыть]

Риторически говоря, две фракции к этому времени находились в состоянии войны, и, как и подобает воюющим сторонам, они вскоре начали собирать своё вооружение. Всего через три дня после выборов в законодательное собрание территории Чарльз Робинсон, агент Общества помощи эмигрантам в Канзасе и впоследствии «губернатор» движения в Топике, отправил в Бостон срочную просьбу о предоставлении двухсот винтовок Шарпса и двух полевых орудий. В мае Амос А. Лоуренс и другие антирабовладельцы в Массачусетсе отправили сто винтовок в ответ на эту просьбу; позже дополнительные поставки той же группы увеличили общую сумму до 325 винтовок. Кроме того, позднее винтовки были предоставлены северным эмигрантам при их отъезде, и другие группы стали присылать оружие. Преподобный Генри Уорд Бичер, например, стал особенно ассоциироваться с этой деятельностью, потому что винтовки, которые поставляла его община, называли «Библиями Бичера», но было и много других людей, которые занимались доставкой огнестрельного оружия в Канзас.[346]346
  У. Х. Айсли, «Эпизод с винтовкой Шарпса в истории Канзаса», AHR, XII (1907), 546–566. Джонсон, «Боевой клич», стр. 104–165, с дополнительными источниками, также рассматривает эту тему и в значительной степени подтверждает выводы Айсли. Общество помощи вызвало большие споры, отрицая факт отправки оружия. Это отрицание было основано на техническом моменте, что соответствующие лица действовали как частные лица, а не как офицеры компании, но это различие было просто уклонением, поскольку покупка, отправка и распределение оружия осуществлялись через офис Общества помощи, сбором средств и заказом винтовок руководили офицеры компании, а «оружие было передано и распределено агентами компании в Канзасе». Ibid., p. 126.


[Закрыть] Со стороны прорабовладельцев таких усилий не было, возможно, потому, что оружие изначально было частью обычного костюма взрослого мужчины-миссурийца. Но некий полковник Джефферсон Бьюфорд из Алабамы организовывал «экспедицию» с примерно тремя сотнями трудоспособных молодых южан, которые без колебаний готовы были сражаться, и потратил на этот проект 20 000 долларов из собственных средств. По всему Югу предпринимались усилия по сбору средств для Канзаса и стимулированию миграции туда.[347]347
  О помощи южан (в отличие от миссурийцев) прорабовладельческой фракции см. Walter L. Fleming, «The Buford Expedition to Kansas», AHR, VI (1900), 38–48; Edward Channing, A History of the United States (6 vols.; New York, 1905–25), VI, 163–166; Craik, «Southern Interest in Territorial Kansas»; Parrish, Atchison, pp. 183–192, где описывается кампания сенатора от Миссури по организации миграции южан в Канзас; Allan Nevins, Ordeal of the Union (2 vols.; New York, 1947), II, 428–430.


[Закрыть]

К концу 1855 года поляризация сил в Канзасе была практически завершена. Население было разделено на две группы, каждая из которых была вооружена до зубов и организована в секретные военные подразделения. К этому времени столкновение было, пожалуй, неизбежным, и оно произошло в нескольких эпизодах в период с ноября 1855 года по май 1856. Все началось с того, что прорабовладелец Коулман убил свободного землевладельца Доу в ходе ссоры из-за земельных претензий, а затем заявил о самообороне. Коулман не был арестован, и в ответ свободные штатовцы стали угрожать жизни Коулмана и двух его свидетелей и сожгли их хижины. После этого шериф округа Дуглас Сэмюэл Джонс арестовал одного из угрожавших ему вольноотпущенников, но не успел он отвести пленника в тюрьму, как его перехватили Сэмюэл Н. Вуд и группа вооруженных вольноотпущенников, которые силой вызволили арестованного. После этого шериф решил собрать отряд из трех тысяч человек, чтобы арестовать Вуда и его последователей. Но, к ужасу губернатора Уилсона Шеннона, сменившего Ридера, вскоре выяснилось, что Джонс принял на службу армию вторгшихся миссурийцев, чтобы обеспечить «закон и порядок в Канзасе». Впервые после избрания «фальшивого» законодательного собрания пограничные хулиганы вернулись в полном составе, и их мобилизация у города Лоуренс выглядела настолько зловеще, что вошла в историю как война Вакарусы. Но на самом деле губернатор сумел предотвратить военные действия. Он обратился к президенту Пирсу с просьбой поддержать его федеральными войсками, расквартированными в Канзасе, и хотя Пирс слабо выполнил эту просьбу, ему удалось, используя авторитет и убеждение, убедить Атчисона и его лейтенантов в том, что шерифу оказали сопротивление лишь несколько вольных жителей и что не следует предпринимать никаких массовых действий против всех вольных жителей штата без разбора. Поэтому армия Атчисона была распущена, хотя и с большой неохотой, и в последующие месяцы суровая зима, одна из самых суровых в истории Канзаса, послужила для поддержания мира.[348]348
  Показания Коулмана, губернатора Шеннона и других свидетелей событий, произошедших после смерти Доу и войны в Вакарусе, в Howard. Отчет комитета, стр. 1040–1116; О. Н. Меррилл, История Канзасского Папа (Цинциннати, 1856 г.), стр. 1–16; Г. Дуглас Брюэртон [корреспондент «Нью-Йорк Геральд»], Гаг в Канзасе: A Rough Trip to the Border (New York, 1856), pp. 149–231, 293–298; Phillips [New York Tribune correspondent], Conquest of Kansas, pp. 152–223. Среди второстепенных повествований можно назвать книгу Элис Николс «Кровоточащий Канзас» (Нью-Йорк, 1954), стр. 47–70, в которой живое повествование сочетается с разумным отделением пропаганды от свидетельств очевидцев.


[Закрыть]

Но весной 1856 года шериф Джонс вернулся в Лоуренс. Там его дважды насильно удерживали от арестов. Несколько ночей спустя он был ранен выстрелом неизвестно откуда.[349]349
  Там же, стр. 278, есть краткий, умелый комментарий об источниках расстрела Джонса и попытках антиславянской партии снять с себя ответственность или свести её к минимуму.


[Закрыть] Одновременно с этим событием в Лекомптоне собралось большое жюри округа Дуглас перед Сэмюэлем Д. Лекомптом, главным судьей Верховного суда территории. Они выслушали его указания о том, что законы территории были нарушены, что повстанческие военные силы организуются, оснащаются и бурят, и что такие действия являются государственной изменой. В ответ большое жюри предъявило обвинения трем лидерам свободных штатов, двум газетам в Лоуренсе – «Вестнику свободы» и «Свободному штату Канзас» – и отелю «Свободный штат» в Лоуренсе, который, как утверждалось, фактически являлся крепостью, «регулярно оборудованной парапетом и портовыми отверстиями для использования небольших пушек и оружия». Вооружившись этими обвинениями и ордерами на арест, федеральный маршал, а не шериф, отправился в город-нарушитель. Поддерживаемый отрядом, в котором, опять же, было много добровольцев-миссурийцев, он намеревался держать этих последователей под контролем. Он вошёл в город в сопровождении лишь эскорта федеральных войск и нескольких лидеров отряда, в то время как основная масса людей осталась снаружи. Он арестовал несколько мелких фигур, обнаружив, что все лидеры свободных штатов разбежались, а затем сказал своим солдатам, что они свободны.[350]350
  Уилсон Шеннон – Франклину Пирсу, 31 мая 1856 г., в сборниках KSHS, IV (1886–88), 414–418; Phillips, Conquest of Kansas, pp. 288–309; Charles Robinson, The Kansas Conflict (Lawrence, Kan., 1898), pp. 251–256; соответствующие документы, такие как обвинительные акты, прокламации маршала, письма Комитета безопасности в Лоуренсе и др, в Holloway, History of Kansas, pp. 314–319, и KSHS Transactions, V (189–196), 393–403; James C. Malin, «Judge LeCompte and the ‘Sack of Lawrence’, May 21, 1856», Kansas Historical Quarterly, XX (1953), 465–494; Johnson, Battle Cry, pp. 155–160; Nichols, Bleeding Kansas, pp. 106–109; Nevins, Ordeal, II, 433–437.


[Закрыть] Это был уже второй раз, когда миссурийцам помешали в их намерении вступить в схватку с «аболиционистами», и они, вполне вероятно, взбунтовались бы там и тогда, если бы шериф Джонс, к тому времени оправившийся от ранения, не предложил им немедленную альтернативу. Он тут же зачислил их в отряд шерифа и отвел в Лоуренс.

Джонс и его люди вошли в город с развевающимися знаменами, словно армия завоевателей. Они бросили в реку два печатных станка, «освободили» столько виски, сколько смогли найти, и направили пять своих пушек на отель «Свободное государство». (Позже, когда все это стало историей, люди Свободного штата попеременно протестовали против того, что это сооружение никогда не предназначалось для укрепления, и хвастались тем, что оно было построено настолько неприступно, что пять залпов из пяти пушек могли сделать не больше, чем нанести шрамы на стены). В конце концов, люди Джонса сожгли здание. Они также сожгли дом «губернатора» Робинсона и забрали некоторое количество движимого имущества. Представители свободных штатов назвали это «разграблением Лоуренса», но, несмотря на грабежи и беспорядки, никто не погиб, кроме одного рабовладельца, которого ударило упавшим куском стены из отеля «Свободный штат».[351]351
  В книге Johnson, Battle Cry, p. 315, n. 49, есть прекрасное резюме о гостинице «Свободный штат» как об укреплении; также см. Nichols, Bleeding Kansas, p. 280.


[Закрыть]

Разграбление Лоуренса произошло 21 мая. 22 мая в Вашингтоне представитель Южной Каролины Престон Брукс наведался в зал заседаний Сената, когда тот ещё не заседал. Он искал сенатора Чарльза Самнера, потому что Самнер двумя днями ранее выступил с филиппикой под названием «Преступление против Канзаса». Придя в Сенат в 1851 году, Самнер компенсировал недостаток законодательных способностей, используя Сенат как трибуну для возбуждения общественного мнения, произнося серию тщательно спланированных и удивительно язвительных речей против рабства. Речь «Преступление против Канзаса» – пышная, отточенная и язвительная – была самой оскорбительной из этих театральных постановок. Чередуя напыщенную корректность и искусное очернение, Самнер уверял сенатора Дугласа, что «против него – Бог», и характеризовал сенатора Эндрю П. Батлера из Южной Каролины как «Дон Кихота, выбравшего любовницу, которой он дал обет, и которая… хотя и загрязнена в глазах мира, целомудренна в его глазах – я имею в виду блудницу, рабство». Для пущей убедительности Самнер высмеял «свободное произношение» речи сенатора Батлера, сославшись на несовершенный контроль над губами старика. Сенаторы сочли эту речь почти уникально оскорбительной, но никто из них не воспринял её так серьёзно, как представитель Брукс, который был родственником Батлера и чувствовал себя обязанным по южному кодексу отомстить за оскорбление своего престарелого родственника. Зная, что Самнер не примет вызов, Брукс колебался, какой линии поведения ему придерживаться, но теперь его решение было принято. Вооружившись гуттаперчевой тростью и обнаружив Самнера сидящим за своим сенатским столом, он сначала набросился на сенатора из Массачусетса, заявив, что его речь – клевета на Южную Каролину и на Батлера, а затем начал осыпать Самнера ударами трости по голове. Самнер, пытаясь подняться на ноги, вырвал свой стол, который был привинчен к полу. Брукс продолжал наносить удары, хотя трость, которая была легкой, сломалась после первых пяти или шести ударов. После перерыва, который оказался гораздо короче, чем могло показаться, кто-то – по-видимому, представитель Амброуз С. Мюррей – позвал Брукса, чтобы удержать его. Самнер рухнул с окровавленной головой на пол Сената, и впоследствии возникли разногласия по поводу того, продолжал ли Брукс бить его после того, как он упал.[352]352
  Дэвид Дональд, Чарльз Самнер и приход гражданской войны (Нью-Йорк, 1960), стр. 278–31 I, представляет собой окончательный научный отчет. Текст речи Самнера и последующие обличения Самнера другими сенаторами см. в Congressional Globe, 34 Cong., 1 sess., appendix, pp. 529–547. Наиболее важные исходные материалы, касающиеся нападения Брукса, содержатся в House Reports, 34 Cong., 1 sess. № 182 (серия 868), озаглавленном: «Предполагаемое нападение на сенатора Самнера». Также: Robert L. Meriwether (ed.), «Preston S. Brooks on the Caning of Charles Sumner», South Carolina Historical and Genealogical Magazine, LII (1951), 1–4; «Statement by Preston S. Brooks», Massachusetts Historical Society Publications, LXI (1927–28), 221–223.


[Закрыть]

Самнер не возвращался на своё место в Сенате в течение следующих двух с половиной лет. Его враги говорили, что он притворялся; его друзья говорили, что он получил инвалидные физические травмы; теперь мы знаем, что ни то, ни другое не было буквально верно, но на самом деле Самнер пережил сильный психосоматический шок. Однако не стоит забывать, что в то время все знали только то, что Брукс напал на Самнера и ранил его, и что после этих травм он выглядел инвалидом и не вернулся в Сенат.[353]353
  Дональд, Самнер, стр. 312–342, содержит исчерпывающий и взвешенный анализ инвалидности Самнера.


[Закрыть]

Нападение на Самнер имело последствия, которые будут рассмотрены позже, но сначала необходимо упомянуть о третьем событии, которое последовало на следующий день после нападения, так же как нападение последовало на следующий день после набега на Лоуренс. Это событие связано с эмигрантом из Канзаса по имени Джон Браун. В мае 1856 года Брауну было пятьдесят шесть лет. Он родился в Торрингтоне, штат Коннектикут, и прожил жизнь, полную превратностей, в которой было не менее двадцати различных бизнес-предприятий в шести разных штатах. Некоторые из этих предприятий закончились неудачно; Браун обанкротился и часто становился ответчиком в судебных процессах. Однако, несмотря на неудачи и ненадежность, он сумел произвести впечатление на влиятельных и авторитетных людей и даже вызвать их преданность. Уже в 1834 году он стал горячо сочувствовать неграм и был жизненно заинтересован как в воспитании негритянского юноши в своей собственной семье, так и в том, чтобы помочь колонии негров на ферме богатого аболициониста Геррита Смита в Северной Эльбе, штат Нью-Йорк. Нет никакой уверенности в том, что вопрос о рабстве занимал его мысли, когда в октябре 1855 года он последовал за пятью своими сыновьями в Канзас. Однако после его прибытия распри между свободными штатами и сторонниками рабства не давали ему покоя, и вскоре он стал презирать умеренных свободных штатов за то, что они не решались нарушать законы территориального правительства. В мае 1856 года он отправился с одной из добровольческих компаний свободных штатов, «Винтовки Поттаватоми», защищать город Лоуренс, но ещё до прибытия они узнали, что город «разграблен», что там теперь командуют войска Соединенных Штатов и что нет необходимости идти дальше.[354]354
  Освальд Гаррисон Виллард, Джон Браун, 1800–1859 (Бостон, 1910), долгое время считавшийся лучшей полной биографией, был вытеснен Стивеном Б. Оутсом, To Purge This Land with Blood: A Biography of John Brown (New York, 1970). Ещё одно современное исследование, написанное для широкого круга читателей, – Jules Abels, Man on Fire: John Brown and the Cause of Liberty (New York, 1971). Нлалин, «Браун и легенда о пятидесяти шести», исчерпывающе, научно и решительно антибрауновски описывает канзасский этап карьеры Брауна. Многие материалы по Брауну были собраны в книге Луиса Рюшамса (ред.) «Читатель Джона Брауна» (Лондон, 1959), а также в пересмотренном издании в мягкой обложке под названием «Джон Браун: Создание революционера» (New York, 1969). Дополнительные названия см. в сносках к гл. 14. Историографическую критику см. в статье Stephen B. Oates, «John Brown and His Judges: A Critique of the Historical Literature», CWH, XVII (1971), 5–24.


[Закрыть]

На следующий день Джон Браун уговорил семерых членов этой роты покинуть свой отряд и отправиться с ним. В их число входили четверо его сыновей и зять. Он вооружил свою группу мечами, отточенными до бритвенной остроты, и отправился на юг, к ручью Поттаватоми.

Около одиннадцати часов вечера двадцать четвертого числа Браун и его люди пришли к хижине поселенца Джеймса Дойла. Когда Дойл ответил на их стук, они силой ворвались внутрь, приказали ему сдаться именем армии Севера и, оставив двоих из своих людей стоять на страже, вывели его на улицу. Через несколько минут они вернулись и забрали двух старших сыновей Дойла, хотя оставили младшего, шестнадцати лет, когда мать умоляла сохранить ему жизнь. Они застрелили отца, раскололи черепа двум сыновьям своими саблями и разрубили тела всех троих. Примерно через час они посетили хижину Аллена Уилкинсона, члена территориального законодательного собрания, и, несмотря на уговоры его жены, раскроили ему череп и проткнули бок. Оттуда они отправились в дом Джеймса Харриса, где взяли с собой гостя Уильяма Шермана, но оставили Харриса и ещё одного гостя. Шерману тоже раскроили череп и проткнули бок, а кроме того, отрезали руку. Браун и его люди загнали несколько лошадей, принадлежавших убитым ими людям, а затем поскакали обратно, чтобы присоединиться к стрелковой роте Поттаватоми. Эти убийства вошли в историю как резня Поттаватоми.[355]355
  Малин, Браун и конец пятьдесят шестого года, является наиболее полным описанием резни, но см. также Oates, To Purge This Land, pp. 126–135, 383–388, для более краткого рассказа и другой интерпретации.


[Закрыть]

Так до конца и не ясно, почему Браун выбрал именно эти жертвы. Возможно, единственное, что их объединяло, помимо общей идентификации с прорабовладельческой партией, это то, что все они, кроме одного несовершеннолетнего, были связаны с территориальным окружным судом района Осаватоми: один был присяжным, другой – судебным приставом, третий – окружным прокурором, а четвертый – владельцем дома, в котором заседал суд. Менее чем за месяц до «резни» Джон Браун-младший, будучи капитаном Поттаватомских стрелков, явился в суд и потребовал сообщить, будут ли соблюдаться законы территории. Когда суд проигнорировал этот запрос, компания приняла резолюцию, обязывающую оказать силовое сопротивление любой попытке заставить подчиниться территориальным властям, и комитет, который, возможно, сопровождали пятьдесят вооруженных людей, а возможно, и нет, доставил эти резолюции в суд. Этим актом члены Pottawatomie Rifles подставили себя под обвинения в государственной измене. Через два дня после «резни» генеральный прокурор утверждал, что жертвы были убиты, чтобы помешать им дать показания о предательском поведении тех, кто их убил.[356]356
  Это объяснение Малина, Broum and the Legend of Fifty-Six, pp. 509–592, но Оутс ставит его под сомнение, To Purge This Land, pp. 387–388.


[Закрыть] Но даже если принять такое объяснение весьма спорного вопроса, оно все равно не объяснит ни разрубленных черепов, ни отрубленных рук, ни украденных лошадей. В любом случае, многие авторы видели в Брауне прежде всего человека, который считал себя агентом гнева Иеговы, и, по крайней мере, один из них видел в нём прежде всего конокрада.[357]357
  Хилл Пиблз Уилсон, Джон Браун, солдат удачи: A Critique (Lawrence, Kan., 1913).


[Закрыть] Мог ли человек, искренне считавший себя агентом Иеговы, опуститься до кражи лошадей, и мог ли человек, у которого на уме только бегство лошадей, искренне верить, что это дело рук Иеговы, – сложный вопрос. Но каковы бы ни были мотивы, на следующее утро соседи по реке Поттаватоми обнаружили тела пяти погибших мужчин.

В Канзасе было много оружия и смертельных случаев, почти все они были результатом драк между вооруженными сторонами, но до этого времени убийство беззащитных пленников не было частью модели поведения. Резня в Поттаватоми, в сочетании с разграблением Лоуренса, привела обе стороны в Канзасе к убеждению, что гражданская война надвигается на них и что они должны убить своих противников или быть убитыми ими. С прорабовладельческой стороны в Миссури вернулись организованные в армию «Пограничные ряженые», а в антирабовладельческом лагере руководство перешло в руки Джима Лейна, жестокого, драчливого, политического авантюриста, который поставил себя во главе армии из нескольких сотен человек и взывал к жажде крови своих сторонников, угрожая истребить все прорабовладельческое население Канзаса. В течение лета и начала осени 1856 года армии совершали марши и контрмарши, угрожая друг другу леденящими кровь угрозами, терроризируя мирно настроенных поселенцев, совершая грабежи в отношении тех, кто не мог защитить себя, и убивая с такой частотой, что это дало основание назвать это явление «кровоточащим Канзасом».[358]358
  Malin, Brown and the Legend of Fifty-Six, pp. 593–628, основанные на очень обширных источниках; Nichols, Bleeding Kansas, pp. 120–150; Nevins, Ordeal, II, 476–486; Johnson, Battle Cry, pp. 181–230.


[Закрыть]