сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 51 страниц)
- Государственные дела, Валиде. А помните, как Вы мне объясняли, что такое "потчевать", а я не выдержал долгих разговоров и убежал, в то время как Гевхерхан слушала Вас с открытым ртом?
- Конечно же, помню, - я заливисто рассмеялась и положила ладони на колени сына. - Всё это было так давно, а кажется, словно вчера.
- Эх, вернуть бы детство, - мечтательно протянул Мехмет и загадочно улыбнулся, откинувшись на спинку дивана.
- Твой дядя Иван был таким же. Всё время мечтал вернуться в детские годы, чтобы ничего не делать, - печально улыбнулась я, вспоминая день его смерти и начало моего рабства.
- Иван? Ещё один дядя? - с интересом уставился на меня сын, который знал только о Дмитрии-Демире.
- Да. У меня было четыре брата: Дмитрий, Иван, Василий и Захар, а я была самой младшей в семье наших родителей.
- А кто из них дядя Демир?
- Дмитрий. Остальные погибли в тот день, когда меня похитили татары. Я думала, что Дима тоже погиб, но он выжил и через много лет нашёл меня.
- Очень жаль, Валиде...
В комнате воцарилось неловкое молчание, но Мехмет не выдержал и, тяжело вздохнув, заговорил:
- Я отправляюсь в поход, Валиде. Пришёл просить Вашего благословления.
- В поход? И против кого же? - опешила я и испуганно взглянула на юношу, который был полон сил и решительности.
- Война за Крит продолжается, матушка, а мне уже наскучило находиться в столице, в то время как Кёпрюлю Мехмет Паша в одиночку сражается с неверными, да и охота в Эдирне уже не забавляет, как раньше. Мне уже 17 лет, а значит я вполне могу отправиться на поле боя, дабы помочь Мехмету Паше.
- Дай Аллах, у тебя всё получится, сынок. Я благословляю тебя. Пусть твой путь будет светлым, а меч острым!
- Аминь, Валиде.
Мехмет не стал больше задерживаться и, попрощавшись, покинул покои, оставив меня наедине со своими молитвами и переживаниями.
========== Глава 33 ==========
1663 г.
В апартаментах Валиде Султан собралась вся величайшая семья султана в ожидании его прихода, ибо уже 4 года Падишах не присутствовал во дворце, не дарил своим взглядом тепло и ласку любящим сердцам. Женщины выстроились в длинную шеренгу, заняли свои места по старшинству и значимости титула. Первой стояла я — мать Повелителя, Хасеки Валиде Турхан Хатидже Султан; вторую позицию заняла моя нетерпеливая и неугомонная дочь Гевхерхан, на руках у которой сидела трёхгодовалая Эсмахан Султан, моя обожаемая внучка; третьей была вторая сестра Падишаха — Айше Султан, что от ожидания уже вся извелась и кусала ногти, то и дело получая от меня недовольные взгляды. А дальше шли по порядку остальные султанши: Хатидже Муаззез Султан, Ханзаде Султан, племянница Нурбахар Султан (юная дочь Демира и Ханзаде) и Гюльнар Кадын, бездетная фаворитка Повелителя.
Гевхерхан изнемогала от нетерпения и желания поскорее увидеть брата, а потому не стояла на месте и крутилась, словно юла, вызывая массу недовольства и негодования малышки Эсмахан. Девочка то плакала, то снова успокаивалась, но это было понятно, ибо в такое время детям положено спать, а бедную султаншу специально не укладывали в колыбельку из-за приезда дяди.
— Гевхерхан, я переживаю больше, чем ты. Я не видела сына 4 года. Успокойся, наконец, и не доводи до истерики Эсмахан, — отчитала я дочку, и та немного остепенилась, но по глазам златовласой султанши было видно, что она вся на взводе. Конечно, ведь с Мехметом приехал и Фазыл Ахмед.
— Внимание! Султан Мехмет Хан Хазретлери!
Все, кроме меня, склонили головы, в то время как двери распахнулись, и в комнату величавой походкой зашёл молодой султан Мехмет. О Аллах, как же он вырос и возмужал, превратившись из угловатого мальчишки в сильного и крепкого мужчину! От одного только вида сына внутри разлилось тепло, а с души свалился огромный камень, тяготивший её до этого дня.
— Валиде, моя наипрекраснейшая из султанш! Ваши молитвы оберегали меня в трудные минуты! — Мехмет подхватил мою руку и поднёс к губам, после чего обнял безутешную мать, что долгие годы умирала от тоски по сыну.
— Мехмет, мой Лев! Добро пожаловать! Как же я скучала по твоему голосу, дорогой мой! — ощущение того, что мой сын, родная кровь, находится рядом и никуда не уйдёт в ближайшие дни сделало меня счастливой и вознесло истерзанную волнениями душу до небес.
— Я тоже скучал по Вам, Валиде, но теперь всё позади, я здесь и никуда не исчезну. Вы ведь получали от меня печальную новость?
— Да, сынок. Очень жаль Кёпрюлю Мехмет Пашу, да упокоит Аллах его душу. Он был мудрым, замечательным Пашой.
— Аминь, Валиде.
— Мехмет Паша? — встрепенулась Гевхерхан и осуждающе посмотрела на меня удивлёнными глазами. — Почему я ничего не знала, Валиде? Фазыл Ахмед… Как он?
— Всё в порядке, Гевхерхан, — Мехмет подошёл к сестре и погладил её ладонью по щеке. — Он стал Визир-и-Азамом, но, правда, смерть отца весьма подкосила его, но Ахмед Паша справился с этим горем. А весть о рождении дочери, что застала нас в военном лагере ещё при жизни Кёпрюлю Мехмета, несказанно обрадовала Ахмеда. Твоя дочь красавица, Гевхерхан, и на тебя очень похожа.
— Она похожа на нашу Валиде, — улыбнулась дочь и ласково посмотрела на меня. — Ты только посмотри на эти глаза!
— Вижу, — Мехмет поцеловал маленькую племянницу в лоб и погладил по щеке, счастливо улыбаясь, — Эти глаза словно не ей принадлежат, а Хасеки Турхан Валиде Султан.
Я смущённо опустила глаза и улыбнулась, а щёки зарделись алым румянцем. Мехмет не отрывал глаз от маленькой султанши, которую видел первый раз в своей жизни, и его взор был таким настойчивым и пронзительным, что казалось, что он прожжёт огромную дыру в ребёнке.
Внучка действительно была очень похожа на мать, а та, в свою очередь, являлась моей точной копией. Голубые, почти синие глаза, большие, как блюдца с чистой водой, смотрели на мир восхищённо-испуганным взглядом и блестели, как сапфиры на изящной диадеме её матери. Эсмахан своим ангельски-невинным личиком вызывала умиление у взрослых, как, впрочем, и все другие дети её возраста, будто это было их особым предназначением. Девочка часто вздрагивала и плотнее прижималась к шее Гевхерхан, норовя прикрыть веки и погрузиться в сладостный детский сон, полный красочных картин и нежности.
— Хатидже Муаззез Султан, рад Вас видеть. Вы нисколько не утеряли Ваших статности и женственности, с каждым годом становясь всё краше, словно терпкое вино, — тем временем продолжил приветствие сын и приобнял за плечи мать сводного брата.
— Добро пожаловать, Повелитель! Ваш приезд стал для нас всех праздником!
Мехмет поднял глаза и посмотрел куда-то вдаль, в центр покоев, и мимолётная улыбка коснулась его губ, тут же упорхнув, как птичка, но этот озорной блеск и светящиеся искры остались пылать в его глубоких глазах.
Я повернулась, дабы посмотреть, что так обрадовало и окрылило сына, и сама едва смогла сдержать рвущий наружу возглас восхищения.
Возле колонны, склонив голову в чинном поклоне, стояла Махпаре и щурила смеющиеся глаза, безуспешно прикрывая их прядью чёрных волос. Её губы казались на редкость алыми, словно пылали огнём, а платье цвета весенней листвы, подол которого она нервно теребила дрожащими пальцами, идеально сидело по стройной фигуре, подчёркивая женственную красоту округлых бёдер.
Всё ясно с этими двумя. Любовь застала их врасплох и лишила способности здраво воспринимать реальность, вовсе забрав влюблённых в отдельный, их собственный мир, где существуют лишь он и она. Дай Аллах, их чувства, что заметны невооружённым глазом, не станут бедой для всей империи, ибо влюблённый всегда слаб и беззащитен.
— Гюльнар, здравствуй, — без особого энтузиазма падишах протянул руку своей фаворитке, страсть к которой за долгие 4 года успела остыть и превратиться в камень.
— Повелитель, душа души моей! Ваша рабыня так истосковалась по Вам! Хвала Аллаху, Вы осчастливили нас своим возвращением в столицу!
— Я тоже скучал, Гюльнар, всё позади, — сухо промолвил Мехмет и резко вырвал кисть из хрупких ладоней девушки, что с таким трепетом сжимала его широкую, мужскую руку. Мне даже на миг стало жаль Гюльнар, ведь она так ждала его приезда, так тосковала по повелителю, что даже меня успела вывести из себя своими расспросами о дате возвращения падишаха, но это чувство жалости и сострадания так же быстро прошло, как и появилось.
Сын окинул покои долгим взглядом и тяжело вздохнул, снова переведя взор на нас.
— Всем желаю хорошего дня, отдыхайте, — произнес Мехмет и, разглядев позади меня Тиримюжгян, поманил её рукой. — А ты, Тиримюжгян, пойдёшь со мной. Мне нужно кое-что с тобой обсудить.
Служанка кивнула и отправилась следом за Мехметом, то и дело оглядываясь на меня.
— Ну, Тиримюжгян, левой-правой, левой-правой, раз-два, раз-два! Что ты тянешься, как старая телега? О Аллах, дай мне терпения! Как матушка только терпит такую медлительность?! Отведу тебя в полк янычар, Аллах-Аллах, будешь учиться чётким действиям! — ещё долго раздавался весёлый голос Мехмета за закрытыми дверьми, отчего мы все дружно рассмеялись, и этот смех волной прокатился по стенам покоев, оседая в углах просторной комнаты.
— Бедная Тиримюжгян, — сквозь смех произнесла Ханзаде Султан и покачала головой, прикрывая рот нежной, словно кукольной ладонью, — Похоже, наш Мехмет в хорошем расположении духа!
— Даёт же Аллах кому-то серьёзных сыновей, а мне подарил такое чудо! — звонко засмеялась я и двинулась к софе, сопровождаемая массой хихиканья и задорного смеха присутствующих здесь султанш.
***
В дворцовом саду было очень прохладно. Буйный ветер разыгрался со всей силой и мощью, что даже срывал платки с голов служанок, но этот факт противодействия со стороны природы никак не мешал им находиться на улице и дышать свежим воздухом. Толпы упрямых девушек сновали взад-вперёд по извилистым дорожкам, а когда проходили мимо моего шатра, то отвешивали чинные поклоны, разглядывая внешний вид Валиде Султан. Их глаза были полны восхищения, смешанного с изрядной порцией зависти и желания власти, к которой стремилась, наверное, каждая из них. Да кто не хотел бы быть богатым и влиятельным, иметь в своих руках власть над миллионами жизней?
Некоторые из девушек, кто был здесь ещё с незапамятных времён и видел весь мой путь к тому, что имею сейчас, в открытую приходили ко мне и просились в служанки, редко когда получая отказ. И я их понимала — время не жалеет никого из нас и отнимает молодость и красоту, а во дворце это грозит ссылкой или нежеланным замужеством, ибо наложницей может стать только юная рабыня, не имеющая за своей спиной сомнительного опыта общения с мужчинами.
Я сидела на подушках и вдыхала нежный аромат роз, растущих в клумбе, совсем неподалёку от шатра. Гевхерхан с дочерью гуляли возле фонтана и рассматривали букашек, которых так любила маленькая внучка. Её озорной, задорный смех то и дело озарял округу, нарушая чинную тишину сада. Присутствие внучки в Топкапы грело душу и вызывало неимоверную радость, так как её тихий, звонкий голосок напоминал мне о том времени, когда Мехмет и Гевхерхан были совсем малышами. Если бы не покойная Гюльсур, а после и Тиримюжгян, то я вряд ли бы справилась с этими неугомонными, шустрыми близнецами, что сводили мать с ума своими выходками.
— Валиде Султан.
Я словно очнулась ото сна, покинув пучину воспоминаний, и обернулась к пришедшему. Моего внимания ждала верная Тиримюжгян, на лице которой блуждала загадочная улыбка.
— Ах, Тиримюжгян. Как тебе удалось отделаться от этого проказника? Всю кровь выпил, всю душу вымотал? — рассмеялась я и поманила служанку к себе, на что она ответила не менее заливистым хохотом и добродушной улыбкой, присаживаясь подле меня на подушки.
— Ну, что Вы, Госпожа. Повелитель изрядно повеселил меня. Я пришла, чтобы отдать Вам на рассмотрение некоторые документы, касающиеся мечети, что до сих пор находиться в стадии построения, — она протянула мне несколько свёртков, которые я тут же принялась пристально разглядывать, сосредоточивая внимание даже на малейшей детали. Стоит признать, в последние дни моё зрение изрядно ухудшилось.
— Пусть построят ещё одну больницу и несколько столовых. Того, что указано в бумагах, очень мало. Моим подданным не хватит одного комплекса, Стамбул ведь огромен, — я передала Тиримюжгян все бумаги, кроме одного листка, который был подтверждён печатью Великого Визиря. — А это что за документ?
— Ахмед Паша знает, что Вы очень интересуетесь своей Родиной, вот и подготовил Вам отчёт о состоянии дел на Руси и о семье царствующего монарха.
— Решил меня задобрить и изобразить заботливого зятя? Что ж, похвально. Я оценила его старания. Передай Ахмеду Паше мою искреннюю благодарность.
— Как прикажете, Султанша.
Я ещё раз вгляделась в текст, содержимое которого плыло перед глазами и было мутным, как утренний туман, но прищурив глаза, смогла различить буквы между собой и прочесть послание:
“ О величайшая из всех султанш!
Смею Вам доложить в этом отчёте о состоянии дел в Государстве Русском, иными словами, в Московии, опираясь на достоверные источники, коими являются русские послы.
Во главе государства всё так же находится царь всея Руси Алексей Михайлович, династии Романовых. Его супруга, Мария Ильинична Милославская, уже не пользуется огромным уважением и не так обожаема царём, как ранее, но это не помешало ей родить много детей государю. У Алексея на данный момент 8 здравствующих детей: сыновья Алексей и Фёдор, и дочери Евдокия, Марфа, Софья, Екатерина, Мария и Феодосия.
За годы своего правления в государстве произошли некоторые положительные перемены, не считая Медного бунта, что произошёл год назад:
— Беломестцам запрещено владеть чёрными тяглыми землями и промышленными, торговыми заведениями на посаде;
— Окончательно прикреплены тяглые классы, крестьяне и посадские люди к месту жительства;
— Основаны новые центральные учреждения, приказы: „Тайных дел“, „Хлебный“, „Рейтарский“, „Счётных дел“, „Малороссийский“, «Литовский! , „Монастырский“;
— Рутения объединилась с Московией;
— Продолжается колонизационное движение в Сибирь.
Это всё, что мне удалось узнать, великая Валиде Султан. Смею надеяться, что я не огорчил вас, а лишь порадовал.
С уважением к достопочтенной Хасеки Валиде Турхан Хатидже Султан,
Ваш покорный раб Ахмед Паша.»
— Ты молодец, Тиримюжгян, хорошие вести принесла. Я так рада, что у меня на Родине всё спокойно. Дай Аллах, Русь больше никогда не будет истекать кровью от войн и болезней, — тихо произнесла я и прикрыла глаза, свернув лист бумаги в трубочку.
— Аминь, Султанша. У меня для Вас ещё одна радостная весть.
Я удивлённо приподняла бровь и уставилась на служанку, в глазах которой плясали чёртики.
— Повелитель желает видеть этой ночью Махпаре Хатун. Я пришла забрать её, если Вы не будете против.
— Но ведь сегодня ночь четверга, к нему должна отправиться Гюльнар.
— Султан Мехмет пожелал приготовить ему Махпаре, больше ничего не знаю.
Я восхищённо всплеснула руками и опустила ладони на нежные руки Тиримюжгян, мысленно обдумывая исход этой ситуации, что обязан быть благим. Скользнув взглядом по Махпаре, что играла с моей внучкой под весёлый смех Гевхерхан, я довольно улыбнулась и поправила волосы, набрав побольше воздуха грудью.
— Махпаре!
Девушка встала с места, услышав мой оклик, и, извинившись перед султаншами, двинулась к шатру, грациозно покачивая бёдрами. Её чёрные волосы развевались на ветру, а пухлые губы ещё больше раскраснелись от холода, став алыми, как лепестки роз.
— Да, Валиде Султан, — поклонилась служанка, едва подойдя к своей госпоже.
Я довольным взглядом окинула девушку с ног до головы и одобряюще кивнула, заговорщицки подмигнув Тиримюжгян, что тоже придирчиво осматривала рабыню, как товар на продажу.
— У меня для тебя хорошие вести, хатун, — девушка оживилась и подалась вперёд в ожидании услышать чудесную новость. — Сегодня ты окажешься в раю, пройдёшь по Золотому Пути. тебя Повелитель ждёт.
Махпаре ахнула и кинулась мне в ноги, сама себя не зная от счастья. Она с трепетом целовала подол моего платья, изучая каждый его сантиметр, но в итоге я не выдержала и протянула девушке руку, которой она тут же коснулась дрожащими губами.
— Благодарю Вас, Валиде. Это большая честь для меня.
— Отправляйся в хаммам и хорошенько помойся. Тиримюжгян Хатун скоро подойдёт и расскажет тебе всё, что нужно, научит правилам поведения в обществе султана.
