Текст книги "Восходящее солнце (СИ)"

Автор книги: Дарья Манченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 51 страниц)

Карета остановилась возле входа во дворец. Лошади презрительно зафыркали и стали вести себя неспокойно, но вскоре немного притихли. Глаза Ферихи наполнились неистовым страхом, казалось, она вот-вот заплачет. Руки девушки затряслись, и она отвела свой взгляд, притворяясь, что её очень интересует вид из окна. Я улыбнулась и коснулась своей ладонью её щеки, отчего служанка вздрогнула и с испугом посмотрела на меня. - Фериха, я не могу понять, чего ты так боишься? Что тревожит твою душу? - промолвила я и во все глаза уставилась на девушку. Она нервно сглотнула и опустила глаза, дабы избежать моего требовательного взгляда. - Понимаете, Султанша, я боюсь, что это может быть ловушкой, которую подстроили Вам Кёсем Валиде Султан или же Телли Султан. Если Вы погибнете, я никогда не прощу себе этого... - Кто сказал, что я погибну? Даже если и будет так, как ты говоришь, то я здесь не властна. Значит, это приготовила мне судьба, - вздохнула я и убрала руку с лица Ферихи. Служанка снова посмотрела на меня и нахмурила брови, будто была чем-то обижена или огорчена. Девушка поправила подол платья и провела ладонью по волосам, поправляя непослушные вихры, которые выбились из её прекрасной причёски. - Простите мне мою дерзость, Турхан Султан, но не Вы ли это говорили мне совсем недавно, что человек сам создает свою судьбу, словно строит новый дом - камешек к камушку. Отчего же сейчас Вы так отчаянно решили поверить в случайности? Не зная, что ответить на такой прямолинейный вопрос, я лишь пожала плечами и виновато улыбнулась, стараясь разрядить обстановку, которая стала накаляться. Посмотрев ещё раз на Фериху Хатун, я вышла из повозки и ступила на сырую землю. Коснувшись ступнями рыхлой почвы, я сразу почувствовала, что в душе моей тоже стала появляться некая жилка трусости перед обстоятельствами, но тут же поспешила отогнать от себя это неприятное ощущение. Я никогда не была трусливой, всегда смело смотрела в глаза своим страхам, не боялась трудностей жизни. Но в этот момент я действительно впервые испытала такие эмоции, ни с чем несравнимые чувства. Мраморный дворец казался огромным, но на фоне величественного Топкапы, он явно оказывался в меньшинстве. Зайдя в большое помещение, похожее на зал мечети, я поднялась по лестнице наверх, где предположительно меня ждал Мехмет Ага. Сердце предательски ускорило ритм, с каждым шагом становясь всё быстрее. Когда я оказалась около двери назначенной комнаты, всё внутри замерло, как в последний момент перед казнью, остался лишь тяжёлый осадок в глубине души. Потянув дверь на себя, я открыла вход в покои. В лицо ударил яркий свет, заставив меня прищуриться и прикрыть ладонью глаза. Понемногу привыкнув к свету, я прошла внутрь и огляделась. Комната была пустой, лишь в центре неё стояла огромная ширма, за которой красовался тёмный силуэт высокого мужчины. Я подошла к нему и нервно кашлянула, привлекая к себе внимание. Мужчина встрепенулся и ожил, почувствовав присутствие госпожи. - Здравствуйте, Турхан Султан. Я безумно рад, что Вы удостоили меня чести встретиться с Вами. Надеюсь, Вы выслушаете меня и наш разговор не выйдет за пределы этих стен, - раздался грубый мужской голос, создав сильное эхо в безжизненной комнате. - Приветствую тебя, Мехмет Ага. Конечно, я могу гарантировать тебе секретность нашего разговора. Так в чём же суть беседы? Зачем ты попросил меня приехать? - усталым голосом произнесла я и снова кашлянула. Очевидно, что я слегка простудилась. Выдержав короткую пауза, главный ага янычар начал говорить: - Понимаете, Султанша, мы, янычары, очень уважаем Вас и Вашего сына. Для нас шехзаде Мехмет - самый достойный наследник, именно он должен занять трон после отца. А Вы, его достопочтенная мать и всеми любимая госпожа, должны стать Валиде Султан этого великого государства. - Что ты хочешь этим сказать, ага? - Нам известно о том, в каких отношениях Вы с нашим Падишахом. Вы откровенно испытываете к нему неприязнь, даже можно сказать, что ненавидите его. - И? Ты собираешься меня этим шантажировать? - стала злиться я и топнула ногой. - Вовсе нет, моя Госпожа, - испуганно произнёс Мехмет Ага, боясь утратить моё доверие к нему. - Я хочу попросить у Вас помощи. - И чем же я могу тебе помочь? - с интересом спросила я и стала внимательно слушать своего собеседника. - Султанша, наш Повелитель окончательно сошёл с ума, простите мне мою дерзость! В империи царит беспорядок! Бесчисленные казни ни в чём неповинных людей, частые сборы налогов у бедного населения. Так и на этом Падишах не остановился! Его жадность дошла до того, что он обложил множественными налогами духовенство, да такими, что улемы просто не смогут ежемесячно платить такую сумму и пополнять государственную казну! Мы, янычары, тоже страдаем - нам перестали выплачивать воинское жалование. Наше государство на грани разрухи, Турхан Султан! Только Вы сможете спасти его! - Каким образом, Мехмет Ага?! - Улемы с нами, Госпожа. Теперь нам нужна Ваша поддержка. Мы хотим свергнуть Султана Ибрагима, а Падишахом сделать Вашего маленького сына Мехмета. Народ больше не должен терпеть эти бесчинства и несправедливость! Меня как будто окатили ведром холодной воды и вытащили на мороз, по телу пробежала дрожь. - Ты понимаешь, что несёшь?! Если Кёсем Султан узнает, что я в этом замешана, она уничтожит и меня, и моих детей! - не на шутку разозлилась я и поправила соскользнувший с головы капюшон. - Не узнает, Султанша. Обещаю, что Вы никак не пострадаете. Я могу надеяться на Вашу помощь? - Мне нужно подумать. Завтра я пришлю к тебе гонца с ответом. - Как пожелаете, Турхан Султан. Благодарю Вас, что выслушали Вашего покорного раба. Дай Аллах, Вы примете верное решение. Янычары никогда не забывают доброты. Промолчав и ничего не ответив, я в спешке покинула здание дворца и выбежала на улицу. Сотни мыслей кружились в голове, сердце обливалось кровью и металось в груди, словно раненная птица. Перед глазами промелькнула картина прощания с султаном Мурадом; безумные и пустые глаза убитой горем Кёсем снова запали мне в душу. Тебя ожидает та же судьба, что и твоего брата, Ибрагим. Когда-то ты подписал ему смертный приговор и приказал убить, теперь и ты находишься в таком же положении. Смогу ли я стать участницей этого заговора? Смогу ли наблюдать за смертью того, кого когда-то любила? Возможно, что да, а возможно, и нет. Как и любая мать, я забочусь о будущем своих детей и неважно, какой ценой мне придётся обеспечить их ясные и светлые дни. Я с ужасом вообразила, что будет, если Кёсем возьмёт всё в свои руки. Она ни в коем случае не допустит, чтоб мой Мехмет стал Падишахом, ведь это грозит тем, что я получу титул Валиде Султан, а Махпейкер этого абсолютно не желала. Честолюбивая бабушка обязательно захочет возвести на престол сына Салихи, шехзаде Сулеймана, и стать регентом при нём, а его несчастной матери останется только лишь потакать воле Кёсем. Стоило мне только представить, как шёлковый шнурок затягивается на нежной шее моего сыночка, то в горле сразу появлялся ком и хотелось заплакать. Нет, я не допущу этого. Я - русская, а значит судьба моего ребёнка мне дороже всего на свете, даже жизни. В глазах в очередной раз потемнело. Я сделала шаг к повозке и аккуратно коснулась рукой гладкой поверхности дверцы. Темнота рассеялась так же внезапно, как и появилась перед моими очами. Я залезла внутрь кареты и небрежно плюхнулась на сидение, поймав на себе испуганный взгляд Ферихи. - Не волнуйся. Мы всего-то обсудили некоторые важные вещи, касающиеся только меня и Мехмет Аги, - сказала я и как можно естественней улыбнулась. Этого оказалось достаточным, чтобы успокоить несчастную девушку. Она облегчённо вздохнула и взмыла руки к небу, благодаря Всевышнего за такой исход событий. Повозка тронулась, и я уставилась в окно, наблюдая за то и дело мелькающими деревьями. Одинокая слеза скатилась по щеке, как свидетельство жизни подавленных ненавистью чувств. Поспешно смахнув её, я поправила плащ и продолжила смотреть куда-то вдаль, сквозь уличные пейзажи. Как мне поступить в этой ситуации?.. Ох, спаси меня, мамочка... ========== Глава 22.2 ========== Глава 22.2. 12 августа 1648 г. Я сидела на софе и плакала, всё больше доходя до истерики. Рядом стояла моя малышка Гевхерхан, прекрасная, как ангелочек, как весенний цветок. Дочка искренне недоумевала, почему её матушка плачет, поэтому она лишь гладила меня по коленке и с грустью смотрела куда-то в пол. Ей только предстояло узнать, что произошло, но вряд ли кто-то будет говорить об этом маленькой султанше прямо. Как и полагается, я придумаю красивую сказку и поведаю её дочери, а та лишь немного погорюет и перестанет. В столь раннем возрасте всё воспринимается гораздо легче, дети не понимают всей сути произошедшего, а потому и не вдаются в подробности. — Матушка, почему Вы плачете? Кто Вас обидел? Я прикажу, чтоб эту рабыню наказали! — грозно нахмурила брови Гевхерхан и принялась поправлять мои волосы. Я подняла глаза и с гордостью посмотрела на дочь, попутно вытирая слёзы длинным рукавом платья. — Нет, не нужно никого наказывать, моя радость. Никто меня не обижал. Улыбнувшись своей султанше, я аккуратно поправила подол её платья и взяла зеркальце. Отражение, которое я там увидела, повергло меня в шок: красные от слёз глаза опухли, появились огромные мешки, нос тоже увеличился и покраснел. Отбросив зеркальце в сторону, я схватилась руками за голову и стала причитать. В этот момент я совсем не понимала, что говорю, только судорожно пыталась найти выход из этого сумасшествия, довольствуясь лишь своими грёзами. Двери резко распахнулись, и в покои зашёл Демир. Уже весь гарем успел узнать, что он — мой брат, поэтому некогда запрещённые визиты стали вполне допустимыми. На лице брата отразилась глубокая печаль, в его глазах можно было найти целую вечность, бездонные голубые колодцы наполнились суровой грустью. Я сделала знак стоящей рядом Тиримюжгян, чтоб она отвела Гевхерхан в её комнату. Служанка мгновенно повиновалась и взяла маленькую Госпожу на руки, удаляясь из покоев. Я встала с дивана и замерла в ожидании, устремив все свои взоры на брата. — Нет, Дима, нет… Ты же не за этим пришёл, так ведь? .. Ты просто пришёл меня проведать, да? Я роняла слово за словом, будто сумасшедшая, безумными глазами испепеляя пришедшего гостя. Он молча поднялся на возвышенность и убрал руки за спину. Взгляд брата был полон сочувствия и сожаления, он смотрел на меня, как на маленькую девочку, которую только что незаслуженно наказали, и он хотел безумно хотел её пожалеть. Я приподняла бровь и громко всхлипнула. — Всё хорошо, да? Так что же ты молчишь? Почему ты молчишь?! — утопая в своих слезах, закричала я и стала бить Диму кулаками по груди. Брат схватил меня за руки и прижал к себе, а я всё продолжала вырываться и биться в истерике, изнемогая от боли, которая разрывала моё сердце. — Нет, всё плохо, сестрёнка, я скажу, если ты так желаешь это услышать! Янычары не стали ждать и убили Повелителя! Задушили! Я видел слёзы Кёсем Султан, она убита горем… Султан Ибрагим Хан предстал перед Аллахом! Я вырвалась из объятий брата и в испуге отошла от него. Перед глазами промелькнула вся моя короткая жизнь, все плохие и хорошие моменты. Я снова почувствовала вкус поцелуя Ибрагима на губах и невольно улыбнулась, сгорая внутри. Смириться с мыслью, что его больше нет, стало самой мучительной болью, когда-либо испытываемой мной. Только сейчас я действительно осознала, насколько сильно любила Ибрагима, несмотря на его недостатки, жестокость и жадность. Эта любовь сохранилась в моём сердце, а теперь стала огнём, который должен был сжечь меня изнутри. Я схватилась ладонями за щёки и истерически закричала, упав на пол. Больше невозможно было сдерживать ни слёз, ни крика. Душу растоптали, разорвали и превратили в пепел, пустив по ветру. — Я этого совсем не хотела, — сквозь многочисленные всхлипы, произнесла я. — Я думала, что они его просто низложат и всё. Я не желала смерти Ибрагиму… АААА! Димааа, как мне дальше жить… НЕТ! ЭТО НЕВОЗМОЖНО! ИБРАГИМ! Аааа! Я била руками по ковру и заливалась слезами, не думая о том, что будет через несколько дней. Жизнь показалась мне адом. Я сгорала изнутри, обжигалась о языки пламени снаружи, медленно превращаясь в прах. Что стало со мной? Как я докатилась до такого? Где твоё привычное чинное спокойствие, Турхан? Тебе же по сути наплевать на смерть этого человека, так почему же горькие слёзы и скорбь омрачают твоё хорошенькое личико? О Всевышний, умоляю, спаси меня от этого всепоглощающего горя, забери мою любовь! Как я могу любить того, кто причинил мне столько страданий? — Надя, всё стало совсем иначе. Ты можешь горевать сколько угодно, но тебе не изменить тот факт, что твой сын теперь правитель этого великого государства, султан Мехмет Хан IV. Ты обязана стать регентом султаната и править от имени сына до тех пор, пока он не достигнет должного возраста, чтобы управлять империей самостоятельно, — пытаясь перекричать мои вопли, протянул Дмитрий. Я подняла голову и посмотрела на брата глазами, полными гнева и злобы. Всё проплыло перед глазами, словно страшный сон, и неприятным осадком отложилось в моём сознании. — Ты, очевидно, забыл наше общее прошлое. Забыл, а? А я вот помню, кем был ты, кем была я и кем были наши родители! Я помню абсолютно всё! Неужели ты вырвал из сердца Ольгу? Неужели похоронил в нём некогда пылкую любовь? Как же ты равнодушно говоришь о моих чувствах к Ибрагиму, пусть я и обманывала себя столько лет мыслями о ненависти! Сам же ты сгорал в агонии, когда держал на руках окровавленное тело любимой, своей невесты, которую до смерти забили плётками татары! Я видела твои слёзы, слышала твои крики! Ты молился, просил Господа Бога не забирать у тебя Ольгу! А она умерла у тебя на руках… Больно тебе от этих воспоминаний?! Помнишь ли ты это? В этот миг я увидела то, чего раньше никогда не могла лицезреть. Скупая мужская слеза скатилась по щеке и осела на бороде брата, который смотрел, казалось, сквозь меня. Его взгляд наполнился болью и страданиями, вновь испытанными от оживших воспоминаний. — Я никогда не забывал её. В самые трудные моменты жизни, она появлялась светлым видением в моих мыслях, словно небесный ангел. Я разговаривал с ней, молил о помощи, представлял, как зарываюсь лицом в её золотисто-пшеничных волосах… В какую-то секунду мне показалось, что я болен… Её тонкая талия, величественный стан, милая улыбка и зелёные глаза сводили с ума… Я любил Ольгу, люблю и буду любить всегда… Как жаль, что она так и не стала моей женой… Как жаль… Дима стал на колени и подполз ко мне. Я же сидела неподвижно и плакала, не издавая ни звука. Моими слезами можно было наполнить всё глубокие сосуды в Стамбуле, даже больше. Брат поцеловал меня в макушку и виновато улыбнулся. — Прости меня, Наденька. Я действительно говорил, как бесчувственный и жестокий… Не полагается так брату… Прости меня, сестрёнка… Ты у меня одна осталась на этом свете и я очень боюсь тебя потерять… Он встал с пола и поправил кафтан, взирая на меня с высоты своего роста. Бросив печальный взгляд, он вышел из покоев, оставив меня наедине со своими мыслями. А мыслей у меня не было… В голове была пустота, изредка восполняемая вспышками болезненных воспоминаний. Кое-как приподнявшись, нелепой походкой я дошла до кровати и осторожно легла на мягкую постель. Укрывшись тонким покрывалом, я стала рассматривать свои руки, роняя слезу за слезой. Чудилось, что этот поток не остановить, а если я и перестану плакать, то вряд ли надолго. «Свечи отбрасывали длинные, широкие тени на стены покоев, а те под действием стоящих вокруг атрибутов мебели превращались в необычные узоры. В комнате было сумрачно и немного прохладно, даже камин, мирное потрескивание дров в котором я слушала уже долгое время, не излучал сильного тепла. Закутавшись в толстое одеяло, я сидела и смотрела на пламя, а рядом, на столике, стоял поднос с изысканной и очень вкусной едой. Услышав тихие шаги за спиной, я хитро улыбнулась, но оборачиваться не стала. Сильные, мужские руки оказались на моих плечах, и от этого прикосновения всё внутри затрепыхало. Он сел рядом и стащил с меня одеяло, откинув его в сторону, подальше от нас. — Теперь я буду греть тебя, моя птичка, — прошептал Ибрагим и взял в охапку моё щуплое тело, затащив в свои крепкие объятия. Я взобралась к нему на колени и обхватила руками шею любимого. — Ты такой тёплый, — с улыбкой сказала я и стала играть с его волосами. — Это моя любовь к тебе согревает изнутри, потому я весь и пылаю. — Ты хочешь сказать, что если мне холодно, то я не люблю тебя? Это сущая небылица! — Я ещё ни дня не сомневался в твоих чувствах, — засмеялся Ибрагим и коснулся пальцем кончика моего носа. — Ты ведь такая… — Какая?