Текст книги "Обреченное королевство"

Автор книги: Брендон Сандерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 74 страниц)

– Ты вроде сказал, что не принято спрашивать мостовика о прошлом, – сказал Каладин.

– Сынок, ты заставил расколоться Камня, – сказал Тефт. – Так что все по-честному.

– То есть, если я расскажу свою историю, ты расскажешь свою?

Тефт обиженно засопел.

– Смотри, я не собирался…

– Я убил человека, – сказал Каладин.

Тефт немедленно замолчал. Камень поднял голову. Сил, как заметил Каладин, все еще с интересом глядела на них. Достаточно странно. Обычно ее внимание быстро рассеивалось.

– Убил человека? – спросил Камень. – И тебя всего-навсего сделали рабом? Разве у вас за убийство не полагается смерть?

– Это не было убийством, – тихо сказал Каладин, вспомнив бородача в рабском фургоне; тот задал точно такой же вопрос. – На самом деле кое-кто очень важный даже поблагодарил меня за него.

Он замолчал.

– И, – наконец спросил Тефт.

– И… – сказал Каладин, опустив взгляд на тростник. Номон садился на западе, маленький зеленый диск Мишима – последней луны – поднимался на востоке. – И оказалось, что светлоглазые не любят, когда ты отказываешься от их подарков.

Остальные ожидали большего, но Каладин молчал, сосредоточившись на тростнике. Его самого потрясло, насколько болезненно оказалось вспоминать события в армии Амарама.

То ли все почувствовали его настроение, то ли поняли, что он ничего больше не скажет, но они вернулись к работе и разговор оборвался.

Глава двадцать четвертая
Галерея географических карт

Никакие рассуждения не сделают то, что я написал тебе, ложью.

Королевская галерея географических карт сочетала в себе красоту и полезность. Обширное куполообразное здание, созданное Преобразователями, имело гладкие стены, плавно растворяющиеся в каменистой земле. По форме оно напоминало длинный тайленский хлебец; через большие световые люки в потолке солнечный свет падал на красивые ряды сланцекорника.

Далинар прошел мимо одного из них; розовые, зеленые и голубые отростки достигали его плечей, извиваясь и переплетаясь. Эти жесткие и твердые растения не имели настоящих стеблей или листьев, а только раскачивающиеся усики, похожие на цветные волосы. Если бы не они, сланцекорник можно было принять за камень. И, тем не менее, ученые утверждали, что это растение, которое тянется к свету.

Люди тоже,подумал он. Иногда.

Кронпринц Ройон стоял перед одной из карт, соединив руки за спиной; его многочисленная свита заполнила всю вторую сторону галереи. Ройон был высоким светлокожим человеком с темной, аккуратно подстриженной бородой и лысеющим темечком. Как и многие другие, он носил короткий, открытый на груди камзол, открывавший рубашку, красная материя которой торчала над воротником.

Как неряшливо, подумал Далинар, хотя и очень модно. Далинар хотел, чтобы нынешняя мода была не такой, ну, неряшливой.

– Светлорд Далинар, – сказал Ройон. – Я не очень понимаю цели нашей встречи.

– Пройдемся, – сказал Далинар, кивнув в сторону.

Ройон вздохнул, но присоединился к Далинару, и они вместе пошли по тропинке между растениями и стенами карт. Свита Ройона последовала за ними; среди них виночерпий и щитоносец.

Каждая карта освещалась бриллиантами, вставленными в отполированные до блеска стальные оправы. Сами карты были нарисованы на больших бесшовных листах пергамента, сделанных, естественно, Преобразователями. Они подошли к Главной карте – огромной, очень подробной карте, укрепленной на стене почти в середине галереи. Она отображала все исследованные Разрушенные Равнины. Постоянные мосты были нарисованы красным, на близких к алети плато стояли синие глифпары, указывая, какой кронпринц контролирует его. Дальше к востоку деталей становилось меньше, пока они совсем не исчезали.

В середине карты находилась спорная область, в которую приходили для окукливания большинство скальных демонов. Мало кто из них рисковал забраться туда, где находились постоянные мосты. Но если и забирались, то только для охоты.

Контроль над плато был важен еще и потому, что кронпринцы договорились не пересекать «чужие» плато без разрешения владельца. Кронпринцы распределяли между собой лучшие пути на центральные плато и решали, кто должен поддерживать систему наблюдательных постов и чинить постоянные мосты. Конечно, на самом деле плато покупались и продавались.

Рядом с Главной картой висел еще один лист пергамента, на котором отмечалось, сколько гемсердец добыл каждый кронпринц. Вполне в духе алети – поддерживать соревнование, ясно показывая, кто победил, а кто остался далеко позади.

Глаза Ройона немедленно нашли собственное имя. Он выиграл меньше всего гемсердец.

Далинар протянул руку к Главной карте и разгладил пергамент. Все средние плато имели имена или номера, для удобства. Самым главным из них считалось большое плато, находившееся ближе всего к паршенди. Его называли Башня. Необычно огромное, странной формы, и почему-то скальные демоны часто использовали его как место для окукливания.

Какое-то время кронпринцы молча глядели на него. Размер спорного плато определял число войск, которые можно было разместить на нем. Обычно паршенди проводили к Башне большие силы и отбили уже двадцать семь атак алети. Алети ни разу не удалось победить на нем. Сам Далинар дважды потерпел здесь поражение.

Башня находилась слишком близко к паршенди; они всегда приходили первыми и занимали ее склоны, получая преимущество над алети.

Но если бы могли запереть их там, подумал он, и окружить достаточно большим отрядом…

Вот тогда можно было бы перебить большую часть их армии. И лишить их возможности вести войну.

Это была идея, над которой стоит подумать. Но сначала Далинару нужны союзники. Он пробежал пальцами по карте и указал на восток.

– В последнее время кронпринц Садеас достиг очень многого. – Далинар коснулся военлагеря Садеаса. – Он покупает плато у других кронпринцев, а значит, его войскам все легче и легче добраться на поле боя первыми.

– Да, – сказал Ройон, нахмурившись. – И для этого не надо смотреть на карту, Далинар.

– Все-таки взгляните, – сказал Далинар. – Шесть лет войны, и до сих пор еще никто не видел середины Разрушенных Равнин.

– Это не имеет значения. Мы держим их в осаде, морим голодом и заставляем сражаться с нами. Разе это не вашплан?

– Да, но я даже подумать не мог, что это продлится так долго. Я думаю, что пришло время изменить тактику.

– Почему? Эта работает. Не проходит и недели без пары стычек с паршенди. Хотя, должен сказать, с точки зрения сражений вы тожене являетесь примером для подражания. – И он кивнул на имя Далинара на маленьком пергаменте.

Рядом с его именем числилось весьма много сражений, завершившихся завоеванием гемсердец. Но очень мало в последнее время.

– Некоторые говорят, что Терновник потерял шипы, – сказал Ройон. Он не осмелился открыто оскорбить Далинара, но зашел намного дальше, чем раньше. Новости о событиях в казарме разошлись очень широко.

Далинар заставил себя успокоиться.

– Ройон, мы не можем продолжать считать войну игрой.

– Все войны – игры. Королевские забавы, с настоящими потерянными жизнями и призами в виде настоящего богатства! Это то, ради чего живет человек. Сражаться, убивать, побеждать. – Он процитировал Солнцетворца, последнего короля алети, объединившего кронпринцев. Гавилар почитал его.

– Возможно, – сказал Далинар. – И тем не менее, в чем же смысл? Мы сражаемся, пытаясь завладеть Клинками Осколков, а потом используем Клинки, чтобы получить еще больше Клинков. Замкнутый круг, в котором мы без устали крутимся, охотясь за своим хвостом. По-моему, можно придумать что-нибудь получше.

– Мы готовим себя к сражению на небесах, которое воздаст нам то, что полагается.

– Так было не всегда. Мы можем подготовить себя без всяких битв, а люди могут сражаться за что-то имеющее смысл. Бывали времена, когда наши войны что-то значили.

Ройон поднял бровь.

– Вы заставляете меня поверить слухам, Далинар. Они утверждают, что вы потеряли вкус к сражениям и больше не хотите воевать. – Он смерил Далинара взглядом. – И некоторые люди даже говорят, что вам пришло время отречься и передать все полномочия вашему сыну.

– Слухи лгут, – рявкнул Далинар.

– То есть…

– А люди ошибаются, – твердо сказал Далинар, – если думают, что меня не волнует война. – Он опять пробежал пальцами по гладкому пергаменту. – Нет, волнует. Еще как волнует. Меня волнует этот народ. Мой племянник. Исход этой войны. Вот почему я предлагаю, начиная с этого времени, сражаться более энергично.

– Приятно слышать.

« Объедини их».

– Я предлагаю напасть на плато вместе, я и вы, – сказал Далинар.

–  Что?

– Я хочу, чтобы мы скоординировали наши усилия и напали одновременно, вместе.

– И зачем?

– Таким образом мы увеличим возможность добыть гемсердце.

– Если бы эта возможность зависела от числа людей, – сказал Ройон, – я бы привел больше своих. Плато слишком малы для больших отрядов, и подвижность значительно важнее числа.

Да, верно, на Равнинах больше вовсе не означало лучше. Теснота и необходимость совершить длительный марш на поле боя в корне изменили ход войны. Точное число войск зависело от размера плато и военной философии каждого кронпринца.

– Работать вместе не означает вывести на поле больше войск, – сказал Далинар. – Армия каждого кронпринца имеет свои сильные стороны. Скажем, в моей лучшая пехота, у вас великолепные лучники, а у Садеаса самые быстрые мосты. Работая вместе, мы можем попробовать новую тактику. Мы тратим слишком много усилий, торопясь достигнуть плато первыми. Если бы мы не суетились, то смогли бы окружить плато. Мы можем попытаться дать паршенди достичь его первым, а потом атаковать их на нашихусловиях, не на их.

Ройон задумался. Далинар провел несколько дней, обдумывая со своими генералами возможность совместной атаки. Похоже, она должна была дать явное преимущество, но нельзя было быть уверенным, пока кто-нибудь не попытается поработать вместе с ним.

Ройон все еще думал.

– Кто получит гемсердце?

– Разделим стоимость пополам, – ответил Далинар.

– А если захватим Клинок Осколков?

– Его получит тот, кто его добыл.

– То есть скорее всего вы, – хмуро сказал Ройон. – А ведь у вас и у вашего сына уже есть Клинки.

В том-то и дело. Добыть Клинок и Доспехи мог только тот, у кого они уже были. Даже иметь только Клинок или Доспехи было недостаточно. Садеас несколько раз встречался в бою с Носителями Осколков паршенди и каждый раз отступал перед лицом неминуемой смерти.

– Я уверен, что мы сможем найти справедливое решение, – наконец сказал Далинар. Если получится добыть Клинок, он надеялся отдать его Ринарину.

– Конечно, – недоверчиво сказал Ройон.

Далинар глубоко вздохнул. Придется действовать более решительно.

– А что, если я предложу его вам?

– Прошу прощения?

– Мы проведем совместную атаку. Если я добуду Клинок или Доспехи, то вы получите первый комплект. Но я беру второй.

Глаза Ройона сузились.

– Вы так сделаете?

– Клянусь честью.

– Ну, тогда сомневаться нечего. Но можете ли вы обвинить человека в осторожности?

– О чем вы?

– Я – кронпринц, Далинар, – сказал Ройон. – Да, мое княжество самое маленькое из всех, но все-таки я ни от кого не завишу. И не хочу подчиняться кому-нибудь, большему меня.

Ты уже и так стал частью большего тебя,с разочарованием подумал Далинар. В то мгновение, когда поклялся в верности Гавилару.

Тем не менее Ройон и остальные отказались от своих обещаний.

– Наше королевство может стать намного лучше, Ройон.

– Не исключено. Но, возможно, я вполне доволен тем, что имею. В любом случае вы сделали мне интересное предложение. И я должен обдумать его.

– Очень хорошо, – сказал Далинар, хотя чутье подсказывало ему, что Ройон откажется.

Человек оказался слишком подозрительным. Кронпринцы редко доверяли друг другу настолько, чтобы работать вместе, даже когда речь не шла о Клинках Осколков или гемсердцах.

– Вы будете на пиру сегодня вечером? – спросил Ройон.

– А почему вы спросили? – сказал Далинар, вздохнув.

– Хранители штормов предупредили, что сегодня ночью можетбыть сверхшторм и…

– Я буду, – невыразительным голосом сказал Далинар.

– Да, конечно, – сказал Ройон, хихикнув. – Нет никаких причин вам не быть. – Он улыбнулся Далинару и вышел, свита последовала за ним.

Далинар вздохнул и, повернувшись, уставился на Главную карту, думая о прошедшей встрече и что она означает. Он долго стоял, глядя, как бог, сверху на Равнины. Плато выглядели как близко расположенные острова или зазубренные части огромного витража. Не в первый раз он почувствовал, что способен найти порядок в узоре плато. Надо только посмотреть на него подольше. Только что это будет означать, даже если расщелины действительнорасположились в каком-то порядке?

Все остальные так стараются выглядеть сильными, проявить себя. Неужели он один видит, как легкомысленно они себя ведут? Сила ради силы? Что хорошего в силе, если ты ничего не делаешь?

Когда-то Алеткар был светом, подумал он. Так утверждает книга Гавилара, так показывают мне видения. Нохадон был королем Алеткара, много лет назад. До того, как Герольды ушли.

Далинар чувствовал, что почти понял ее. Тайну, которая так манила Гавилара последние несколько месяцев перед смертью. Если Далинар сможет проникнуть немного дальше, он ее откроет. И познает смысл жизни людей. И узнает, наконец, правду.

Но именно этим он и занимался последние шесть лет. Размышлял, напрягался, старался понять немного больше. И чем больше он старался, тем более недостижимым становился ответ.

* * *

Адолин вошел в галерею географических карт. Отец все еще был там, один. Два Кобальтовых гвардейца поглядывали за ним издали. Ройона не было видно.

Адолин медленно подошел. Далинар посмотрел на него отсутствующим взглядом, таким частым в последнее время. Даже без видения он не полностью находился здесь. Раньше такого не бывало.

– Отец, – сказал Адолин, подходя к нему.

– Здравствуй, Адолин.

– Как прошла встреча с Ройоном? – спросил Адолин как можно более веселым голосом.

– Бесплодно. Оказалось, что я намного худший дипломат, чем воин.

– Мир не приносит дохода.

– Так говорят все. Но когда-то у нас был мир, и, кажется, дела шли хорошо. Во всяком случае лучше, чем сейчас.

– С тех пор как пали Залы Спокойствия, мира не было, – сказал Адолин и процитировал « Споры». – На Рошаре жизнь человека – вечная борьба.

Озадаченный Далинар повернулся к Адолину.

– Ты? Ты процитировал мне священную книгу?

Адолин пожал плечами, чувствуя себя глупо.

– Ну, понимаешь, Малаша довольно религиозна, и сегодня с утра я слушал…

– Погоди, – сказал Далинар. – Малаша? Это еще кто?

– Дочь светлорда Сивекса.

– А та девушка, Джанала?

Адолин скривился, вспомнив ужасную прогулку несколько дней назад. Потребовалось несколько дорогих подарков, чтобы исправить дело. И все равно она, кажется, почти потеряла к нему интерес, и он решил поухаживать за кем-нибудь другим.

– Все изменилось. Малаша вроде обещает больше. – Он быстро сменил тему. – Держу пари, что Ройон не скоро будет атаковать плато вместе с нами.

Далинар кивнул.

– Он слишком боится, что я попытаюсь управлять им и захвачу его земли. Возможно, я ошибся, начав с самого слабого из кронпринцев. Он довольно ограниченный, пытается скорее сохранить от непогоды то, чем владеет, и не хочет рисковать ради чего-то большего.

Далинар уставился на карту, опять глядя в никуда.

– Гавилар мечтал об объединении Алеткара. Когда-то я считал, что он достиг цели, хотя он сам всегда утверждал обратное. Но чем больше я работаю с этими людьми, тем больше понимаю, что Гавилар был прав. Мы проиграли. Мы победили этих людей, но не сумели объединитьих.

– Ты собираешься обратиться к другим?

– Конечно. Для начала мне нужно, чтобы хотя бы один сказал «да». Кого, по-твоему, выбрать следующим?

– Ума не приложу, – сказал Адолин. – Но сейчас я должен тебе кое-что сообщить. Садеас прислал гонца. Он просит разрешения войти в наш лагерь и поговорить с конюхами, которые готовили коня Его Величества к охоте.

– Новое положение дает ему на это право.

– Отец, – очень тихо произнес Адолин, подходя совсем близко к Далинару. – Я думаю, что он собирается выступить против нас.

Далинар посмотрел на него.

– Я знаю, ты доверяешь ему, – быстро сказал Адолин. – И теперь я знаю почему. Но выслушай меня. Этот шаг дал ему идеальную позицию, с которой он может подкапываться под нас. Паранойя короля выросла до такой степени, что он уже подозревает тебя и меня – ты сам видел это. Садеасу достаточно изобрести вымышленные «свидетельства», связывающие нас с попыткой убить короля, и он повернет Элокара против нас.

– Придется рискнуть.

Адолин нахмурился.

– Но…

– Я доверяю Садеасу, сын, – сказал Далинар. – Но даже если бы я не доверял, мы не можем запретить ему входить к нам или препятствовать его расследованию. Так мы не только станем виновны в глазах короля, но и не подчинимся его прямому приказу. – Он покачал головой. – Если я хочу, чтобы другие кронпринцы разрешили мне руководить войной, я должен разрешить Садеасу использовать его власть кронпринца информации. Я не могу полагаться на старые традиции и требовать себе власть, одновременно отказывая в этом праве Садеасу.

– Допустим, – согласился Адолин. – Но мы можем подготовиться. И не говори мне, что ни капельки не озабочен.

Далинар заколебался.

– Возможно. Садеас действует очень агрессивно. Но мне сказали: «Верь Садеасу. Будь сильным. Действуй с честью, и честь поможет тебе». Вот совет, который я получил.

Далинар посмотрел на него, и Адолин мгновенно все понял.

– То есть ты поставил все будущее нашего дома на эти видения, – невыразительно сказал Адолин.

– Я бы так не сказал, – ответил Далинар. – Если Садеас действительно выступит против нас, я не дам ему просто так опрокинуть меня. Но не собираюсь нападать на него первым.

– И только из-за того, что ты видел, – разочарованно продолжил Адолин. – Отец, ты обещал, что выслушаешь мое мнение об этих видениях. Пожалуйста, выслушайсейчас.

– Неподходящее место.

– У тебя всегда есть отговорки, – сказал Адолин. – Я пять раз пытался поговорить с тобой, и пять раз ты оказывался!

– Потому что я знаю твое мнение, – сказал Далинар. – И еще я знаю, что ничего хорошего из этого не выйдет.

– Или, возможно, потому, что ты не хочешь выслушать правду.

– Достаточно, Адолин.

– Нет, не достаточно! Над нами смеются на всех углах всех лагерей, наша власть и репутация уменьшаются каждый день, а ты предпочитаешь закрывать на это глаза!

– Адолин. Я не хочуслышать такие слова от моего сына.

– А от кого-нибудь другого? Почему, отец? Когда другие говорят о нас, ты разрешаешь им. Но когда Ринарин или я делаем хоть малейший шаг к тому, что тебекажется неуместным, нас немедленно наказывают! Любой может лгать, но почему я не могу сказать правду? Неужели твои сыновья так мало значат для тебя?

Далинар застыл, выглядя так, как если бы ему дали пощечину.

– Отец, ты действительно не в себе, – продолжал Адолин. Часть его осознавала, что он зашел слишком далеко и говорит слишком громко, но внутри все накипело и рвалось наружу. – Мы должны перестать ходить вокруг да около! Ты долженперестать давать все более неразумные объяснения твоим странным поступкам. Я знаю, это тяжело признать, но иногда люди стареют. И голова перестает правильно работать.

Я не знаю, что не так. Может быть, вина за смерть Гавилара. Книга, Кодекс, видения – может быть, все это попытки убежать, освободиться, искупить свою вину. То, что ты видишь, нереально. И ты живешь, пытаясь сделать вид, что ничего особенного не происходит. Но я лучше отправлюсь в Бездну, чем разрешу тебе разрушить весь наш дом, не высказав все, что я думаю.

Последние слова он практически прокричал. Их эхо наполнило огромное помещение, и Адолин сообразил, что его трясет. За всю свою жизнь он никогда не говорил с отцом таким тоном.

– Ты думаешь, что я никогда сам не задавал себе такие же вопросы? – холодно сказал Далинар, глядя на него жестким взглядом. – Много раз я обдумывал все то, о чем ты говоришь.

– Тогда, может быть, ты должен обдумать еще раз.

– Я долженверить в себя. Видения пытаются показать мне что-то важное. Я не могу доказать это или объяснить, откуда я это знаю. Но это правда.

– Конечно, ты так думаешь, – сердито сказал Адолин. – Неужели ты не понимаешь? Именно так ты и долженчувствовать. Люди всегда видят то, что хотят увидеть. Посмотри на короля. Он видит убийцу в каждой тени, и перетершийся ремень превращается в коварный заговор против монарха.

Далинар ничего не ответил.

– Иногда самые простые ответы и являются самыми верными, отец! – сказал Адолин. – Подпруга короля просто перетерлась. А ты… ты видишь то, чего нет. Извини.

Их взгляды встретились. Адолин не отвернулся. Он не мог отвернуться.

Наконец отвернулся Далинар.

– Оставь меня, пожалуйста.

– Хорошо. Великолепно. Но я хочу, чтобы ты обдумал мои слова. Я хочу, чтобы…

– Адолин. Иди.

Адолин стиснул зубы, но повернулся и ушел.

Я должен был это сказать, подумал он, выходя из галереи.

Но легче на душе не стало.