Текст книги "Обреченное королевство"

Автор книги: Брендон Сандерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 74 страниц)

– Светлорд Садеас, – сказал Шут, делая глоток. – Мне ужасно жальвидеть тебя здесь.

– А я подумал, – сухо ответил Садеас, – что, наоборот, ты счастлив видеть меня здесь. Я всегда даю тебе возможность поразвлечься за мой счет.

– К сожалению, это чистая правда, – сказал Шут.

– К сожалению?

– Как знать, может, он так же свободен в мыслях. Необразованный полоумный слуга, пьяный в доску, вполне может поиздеваться над тобой. С тобой мне не приходится напрягаться, и сама твоя натура хохочет над моими насмешками. Так что благодаря твоей непроходимой глупости я выгляжу таким неумелым.

– Элокар, на самом деле, – сказал Садеас, – мы что, должны смириться с этим… созданием?

– Мне он нравится, – улыбнулся Элокар. – Он потешает меня.

– За счет тех, кто верен вам.

– За счет? – вмешался Шут. – Садеас, мне кажется, ты никогда не давал мне ни одной сферы. Хотя нет, не предлагай. Я не могу взять твои деньги; я знаю, скольким людям ты должензаплатить, чтобы получить от них то, чего хочешь.

Садеас вспыхнул, но сдержался.

– Шутка шлюхи, Шут. Это лучшее, что ты в состоянии придумать?

Шут пожал плечами.

– Я говорю правду, когда вижу ее, светлорд Садеас. Каждый человек занимает предназначенное ему место. Мое – найти шлюхе клиента. Твое – слушать шутки шлюхи.

Садеас застыл, потом его лицо стало красным.

– Ты дурак.

– Если шут дурак, это крайне печально. У меня есть предложение для тебя, Садеас. Если ты поднатужишься и изречешь что-нибудь не смехотворное, я оставлю тебя в покое до конца недели.

– Ну, я думаю, что это не должно быть очень трудно.

– И ты уже проиграл, – вздохнул Шут. – Ты сказал «я думаю», и я не могу себе представить что-нибудь более смехотворное, чем то, что тыумеешь думать. А ты, молодой князь Ринарин? Твой отец хочет, чтобы я оставил тебя в покое. Можешь ли ты сказать что-нибудь не смехотворное?

Все повернулись к Ринарину, который стоял позади брата. Ринарин заколебался, глаза широко открылись. Далинар напрягся.

– Что-нибудь не смехотворное… – медленно проговорил Ринарин.

Шут засмеялся.

– Да, полагаю, я удовлетворен. Очень умно. Если светлорд Садеас потеряет контроль над собой и убьет меня, возможно, ты займешь мое место и станешь королевским шутом.

Ринарин гордо вздернул голову, что еще ухудшило настроение Садеаса. Далинар посмотрел на кронпринца. Рука Садеаса легла на рукоять. Не на Клинок Осколков, у Садеаса его не было. Но он носил на поясе обыкновенную шпагу светлоглазых. Вполне себе смертоносную. Далинар много раз сражался рядом с Садеасом – кронпринц был искусным фехтовальщиком.

Шут шагнул вперед.

– Так что, Садеас? – спросил он тихо. – Ты собираешься помочь Алеткару и избавиться от нас обоих?

Закон не запрещал убивать королевского шута. Однако тогда Садеас лишился бы титула и земель. Мало кто решился бы променять одно на другое. Конечно, можно было бы нанять убийцу, но это совсем другая песня.

Садеас медленно снял руку с рукоятки, коротко кивнул королю и вышел.

– Шут, – сказал король. – Садеас пользуется моей благосклонностью. Нет нужды мучить его.

– Не согласен, – сказал Шут. – Королевская благосклонность может быть пыткой для многих людей, но не для него.

Король вздохнул и поглядел на Далинара.

– Я должен пойти и утешить Садеаса. Но прежде ответь мне. Что ты думаешь о вопросе, который я задал тебе раньше?

Далинар покачал головой.

– Я был занят нуждами армии. Но я займусь им немедленно, Ваше Величество.

Король кивнул и поспешил за Садеасом.

– Что это, отец? – спросил Адолин. – Он говорил о людях, которые шпионят за ним?

– Нет, – ответил Далинар. – Кое-что новое. Я очень скоро покажу тебе.

Далинар посмотрел на Шута. Одетый в черное человек хрустел суставами, одним за другим, задумчиво глядя на Садеаса. Заметив взгляд Далинара, он подмигнул и пошел прочь.

– Мне он нравится, – повторил Адолин.

– Может быть, ты и меня убедишь согласиться с тобой, – сказал Далинар, потирая подбородок. – Ринарин, иди и подготовь отчет о раненых. Адолин, пойдешь со мной. Мы займемся тем, о чем говорил король.

Оба молодых человека казались смущенными, но подчинились без возражений. Далинар пошел по плато туда, где лежал труп скального демона.

Посмотрим, куда на этот раз приведут нас твои опасения, племянник, подумал он.

* * *

Адолин вертел в руках длинный кожаный ремень. Почти в ладонь шириной и в палец толщиной, ремень заканчивался неровным оборванным краем. Подпруга королевского седла, проходившая под брюхом лошади. Во время боя она лопнула, и король упал с лошади.

– Что ты думаешь? – спросил Далинар.

– Даже не знаю, – ответил Адолин. – Она невыглядит изношенной, хотя и должна, иначе она бы не лопнула, верно?

Далинар взял ремень и задумчиво посмотрел на него. Небо уже темнело, а солдаты, посланные за мостом, еще не вернулись.

– Отец, – сказал Адолин. – Почему Элокар попросил нас осмотреть его? Ведь он не ожидает от нас, что мы будет обучать конюхов, как правильно ухаживать за его седлом? Значит… – Адолин замолчал и внезапно понял колебания отца. – Уж не думает ли король, что подпругу перерезали?

Далинар кивнул. Он покрутил ремень пальцами, о чем-то напряженно думая. Изношенная подпруга запросто могла лопнуть под весом человека в Доспехах Осколков. Она разорвалась в точке, которая прилегала к седлу, и конюхи легко могли не заметить потертость. Самое рациональное объяснение. Однако если посмотреть на это с другой стороны, могло показаться, что произошло нечто ужасное.

– Отец, – сказал Адолин. – Он все больше и больше сходит с ума. Ты сам знаешь, он уже параноик.

Далинар не ответил.

– Он видит убийцу в каждой тени, – продолжал Адолин. – Ремень лопнул. Это же не означает, что кто-то пытался убить его.

– Если король так волнуется, – сказал Далинар, – мы должны все проверить. С одной стороны разрыв более ровный, как если ремень надрезали так, чтобы он лопнул под нагрузкой.

Адолин помрачнел.

– Может быть. – Он не обратил на эту деталь внимания. – Но, папа, подумай сам. Зачем кому-то перерезать подпругу? Падение с лошади ничего не сделает человеку в Доспехах Осколков. Если это действительно попытка убийства, то крайне неумелая.

– Если это попытка убийства, – сказал Далинар, – даже такая неумелая, мы должны заняться ею. Она произошла у нас на глазах, и эта лошадь находится на попечении у наших конюхов.

Адолин тяжело вздохнул, его недовольство вырвалось наружу.

– Люди и так шепчутся, что мы стали телохранителями и игрушками в руках короля. А если они узнают, что мы бегаем, проверяя каждое его параноидальное опасение, быть может вообще безумное, то…

– Меня никогда не заботило, что говорят люди.

– Мы проводим время, занимаясь скучной канцелярской работой, в то время как другие завоевывают славу и богатство. Мы так редко ходим на плато именно потому, что заняты этими скучными подсчетами. Нам нужно сражаться, если мы хотим соревноваться с Садеасом!

Далинар, глубоко нахмурившись, посмотрел на него, и Адолин сжал зубы, ожидая очередной вспышки.

– Кажется, мы ушли очень далеко от лопнувшей подпруги, – наконец сказал Далинар.

– Я… прости, отец. Просто сказал не подумав.

– Возможно. Но, тем не менее, я должен был это услышать. Тебе, как я заметил, очень не понравилось, что я удержал тебя от стычки с Садеасом.

– Я знаю, что ты тоже ненавидишь его, папа.

– Ты знаешь не так много, как тебе кажется, – сказал Далинар. – Мы еще поговорим об этом. Но сейчас, клянусь… этот ремень выглядиттак, как если бы его перерезали. Или мы чего-то не понимаем. Быть может, это часть чего-то большего, не сработавшая нужным образом.

Адолин заколебался. Это казалось слишком сложным, но если и есть группа людей, которая любит сверхсложные заговоры, это светлоглазые алети.

– Ты думаешь, это дело рук одного из кронпринцев?

– Не исключено, – ответил Далинар. – Но очень сомневаюсь, что кто-то из них хочет его смерти. Пока правит Элокар, кронпринцы сражаются как хотят и набивают свои кошельки. Он не требует от них многого и как король их вполне устраивает.

– Люди могут домогаться трона.

– Верно. Когда вернемся в лагерь, спрашивай, не похвалялся ли кто-нибудь в последнее время. Выясни, злится ли до сих пор Ройон из-за оскорблений Шута на последнем пиру, и пускай Талата проверит контракты, которые кронпринц Бетаб предложил королю за использование его чулл. В предыдущие контракты он пытался незаметно вставить предложение, которое бы подтвердило его притязания на место в очереди престолонаследия. После отъезда Навани он слишком осмелел.

Адолин кивнул.

– И попробуй найти следы истории с ремнем, – сказал Далинар. – Пускай шорник осмотрит его и скажет, что он думает о разрезе. Опроси конюхов, быть может, они что-нибудь заметили, и узнай, не разбогател ли кто-нибудь из них в последнее время. – Он заколебался. – И удвой королевскую стражу.

Адолин повернулся, глядя на павильон. Из него вышел Садеас. Адолин сузил глаза.

– Быть может…

– Нет, – прервал его Далинар.

– Садеас – он как угорь.

– Сын, ты все время думаешь о нем. Перестань. Он любит Элокара, чего не скажешь о большинстве других. Он один из немногих, кому я могу доверить безопасность короля.

– Я бы не стал, отец.

Далинар на мгновение замолчал.

– Пойдем со мной. – Он протянул Адолину кожаный ремень и пошел к павильону. – Я хочу кое-что тебе показать.

Адолин, вздохнув, последовал за ним. Они прошли мимо освещенного павильона. Внутри темноглазые подавали еду и напитки, женщины сидели и писали отчеты о сражении. Светлоглазые многословно говорили друг с другом, шумно восхваляя храбрость короля. Мужчины надели одежду темных, мужественных цветов: бордового, синего, зеленого.

Далинар подошел к кронпринцу Ваме, который стоял снаружи с собственной светлоглазой свитой. Он надел модный коричневый мундир, сквозь вырезы которого виднелась блестящая шелковая рубашка. Восстанавливать шелк наружу считалось нескромным. Адолин решил, что это выглядит вполне пристойно.

Вама был круглолицым лысеющим человеком со светло-серыми глазами; оставшиеся короткие черные волосы стояли дыбом. Обычно он глядел прищурясь, что и сделал, когда подошли Далинар и Адолин.

А с ним-то что?спросил себя Адолин.

– Светлорд, – обратился Далинар к Ваме. – Я пришел, чтобы посмотреть, достаточно ли удобно вы себя чувствуете.

– Я буду чувствовать себя удобно, когда мы окажемся на пути домой. – Вама поглядел на заходящее солнце, как если бы упрекал его в каком-то преступлении. Столь отвратительное настроение посещало кронпринца не так часто.

– Я уверен, что мои люди движутся так быстро, как только могут, – сказал Далинар.

– Мы бы так не задержались, если бы вы не замедлили нас на пути сюда.

– Я люблю осторожность, – сказал Далинар. – И, говоря об осторожности, есть кое-что, о чем я бы хотел поговорить с вами. Вы не против, если мы отойдем в сторонку?

Вама засопел, но позволил Далинару увести себя от свиты. Адолин пошел за ними, все больше и больше недоумевая.

– Эта тварь была очень большой, – сказал Далинар Ваме, кивая на мертвого скального демона. – Самая большая из всех, которых я видел.

– Еще бы.

– Я слышал, что во время последних сражений на плато вам повезло убить несколько закуклившихся скальных демонов. Поздравляю.

Вама пожал плечами.

– Да, мы добыли несколько, очень маленьких. Ничего похожего на гемсердце, взятое сегодня Элокаром.

– Даже маленькое гемсердце лучше, чем ничего, – вежливо сказал Далинар. – Я слышал, что вы собираетесь отремонтировать стены вашего лагеря.

– Хмм? Да. Заполнить несколько проломов, улучшить укрепления.

– Значит, я могу сказать Его Величеству, что вы намереваетесь купить дополнительный доступ к Преобразователям.

Вама, нахмурившись, повернулся к нему.

– Преобразователям?

– Древесина, – ровно сказал Далинар. – Или вы собираетесь заделать проломы в стенах, не используя строительные леса? Здесь, на разрушенных равнинах, мы можем добыть материалы вроде древесины только при помощи Преобразователей, верно?

– Э, да, – сказал Вама, еще больше мрачнея. Адолин перевел взгляд с него на отца. В этом разговоре был какой-то подтекст. Далинар говорил не только о лесе для стен – Преобразователи были способом, при помощи которого кронпринцы кормили свои армии.

– Король очень щедр, давая доступ к Преобразователям, – сказал Далинар. – Вы согласны, светлорд Вама?

– Я понял вас, Далинар, – сухо сказал Вама. – Нет необходимости бросать камни мне в лицо.

– Я никогда не считал вас хитроумным человеком, Вама, – сказал Далинар. – Скорее полезным.

Он пошел прочь, махнув Адолину идти следом. Адолин так и сделал, поглядев на кронпринца через плечо.

– Он прилюдно жаловался на цены, которые Элокар установил за использование Преобразователей, – тихо сказал Далинар. Фактически таким образом король взимал с кронпринцев налоги. Сам Элокар не сражался за гемсердца, разве что на редких охотах. Он никогда не участвовал в боях, как и подобало королю.

– И..? – спросил Адолин.

– Я напомнил Ваме, как он зависит от короля.

– Полагаю, это важно. Но причем здесь Садеас?

Далинар не ответил. Он продолжал идти по плато и подошел к краю пропасти. Адолин встал рядом и стал ждать.

Спустя несколько секунд к ним подошел еще кто-то, звякая Доспехами Осколков. Это был Садеас. Адолин сузил глаза на кронпринца. Садеас поднял бровь, но не стал возражать против его присутствия.

– Далинар, – сказал Садеас, отворачиваясь от Адолина и глядя вперед, на Равнины.

– Садеас, – отрывисто сказал Далинар.

– Вы поговорили с Вамой?

– Он понял то, о чем я ему хотел сказать.

– Еще бы. – В голосе Садеаса проскочила легкая ирония. – Я не ожидал ничего другого.

– Вы сказали ему, что увеличили цену за древесину?

Садеас владел единственным большим лесом в регионе.

– Удвоил, – усмехнулся Садеас.

Адолин оглянулся. Вама смотрел на них, стоя у павильона, и выражение его лица было мрачнее, чем самый мрачный сверхшторм, спрены гнева кипели на земле вокруг него, как маленькие озерца пузырящейся крови. Далинар и Садеас ясно дали ему понять, что произойдет, если… О, скорее всего именно поэтому они и пригласили его на охоту, осознал Адолин. Теперь они могут управлять им.

– Это сработает? – спросил Далинар.

– Полностью уверен, – ответил Садеас. – Вама достаточно понятливый парень, особенно если его ткнуть носом – он быстро сообразит, что лучше использовать Преобразователи, чем тратить состояние, доставляя запасы из Алеткара.

– Возможно, мы должны рассказывать королю о таких делах, – сказал Далинар, глядя на Элокара, стоявшего около павильона и, очевидно, забывшего обо всем.

Садеас вздохнул.

– Я пытался. Он не хочет даже слышать о такого рода делах. Оставьте мальчика его заботам, Далинар. Он полон высоких идеалов справедливости и думает только о том, чтобы повыше поднять меч и поскакать против врагов отца.

– В последнее время он все меньше думает о паршенди и все больше об убийцах, рыщущих в ночи, – сказал Далинар. – Его паранойя всерьез пугает меня. Я не знаю, откуда он ее взял.

Садеас засмеялся.

– Далинар, вы серьезно?

– Я всегда серьезен.

– Знаю, знаю. Но вы, конечно, понимаете, откуда взялась паранойя у мальчишки!

– Из-за того, как убили его отца?

– Из-за того, как его дядя обходится с ним! Тысяча стражников? Остановки на каждом плато, чтобы дать солдатам «обезопасить» следующее? Неужели, Далинар?

– Я люблю осторожность.

– Другие называют это паранойей.

– Кодекс…

– Кодекс – пачка идеализированных нелепостей, – сказал Садеас, – придуманных поэтами; он описывает то, как, по их мнению, дела должныпроисходить.

– Гавилар верил в него.

– И посмотрите, куда это его привело.

– А где вы были, Садеас, когда он сражался за свою жизнь?

Глаза Садеаса сузились.

– Мы что, опять собираемся ворошить былое? Как старые любовники, неожиданно встретившиеся на пиру?

Отец не ответил, и Адолин в очередной раз подивился отношениям Далинара с Садеасом. Они вполне по-настоящему жалили друг друга; достаточно было посмотреть в их глаза и понять, что эти мужчины едва переносят друг друга.

И, тем не менее, вместе они ловко управляли остальными кронпринцами.

– Я защищаю мальчика своими способами, – сказал Садеас. – Вы – своими. Но не жалуйтесь мне на его паранойю, если заставляете его, ложась в кровать, надевать броню на случай, если паршенди – вопреки всем доводам рассудка! – нападут на военлагеря. «Я не знаю, откуда он ее взял», действительно!

– Идем, Адолин, – сказал Далинар, повернулся и пошел прочь. Адолин за ним.

– Далинар, – позвал его Садеас.

Далинар заколебался, остановился и посмотрел назад.

– Вы еще не нашли? – спросил Садеас. – Почему он написал эти слова?

Далинар покачал головой.

– И не найдете, – убежденно сказал Садеас. – Это глупые поиски, мой старый друг. Они только мучают вас. Мне известно, что происходит с вами во время штормов. Ваш рассудок выплескивает из себя все напряжение, которое вы взяли на себя.

Далинар молча отвернулся и пошел дальше. Адолин поторопился за ним. Что означали последние слова? Почему «он» написал? Мужчины не пишут. Адолин открыл было рот, но почувствовал настроение отца. Сейчас не время для вопросов.

Вместе с Далинаром он дошел до небольшого холмика в середине плато. Они забрались на верхушку и оттуда посмотрели на мертвого скального демона. Люди Далинара продолжали добывать из него мясо и обломки хитиновой брони.

Отец и сын какое-то время стояли там. Вопросы наполняли Адолина до краев, но он не мог найти способ задать их.

Наконец Далинар заговорил.

– Я когда-нибудь рассказывал тебе о последних словах Гавилара?

– Нет, хотя я не раз спрашивал себя о том, что произошло той ночью.

– «Брат, ночью следуй Кодексу. Сегодня странный ветер». Вот его последние слова перед тем, как мы начали праздновать подписание договора.

– Я и не знал, что дядя Гавилар следовал Кодексу.

– Он первым показал его мне. Он нашел его, когда мы только что объединились, и считал реликвией древнего Алеткара. Он начал следовать ему незадолго до смерти. – Далинар заколебался. – То были странные времена. Джаснах и я не знали, что и думать об изменениях в Гавиларе. Тогда я считал Кодекс глупостью, например то место, которое требует от офицера не пить крепких напитков во время войны. Особенно это место. – Его голос стал тише. – Я был пьян вусмерть, когда убивали Гавилара. Я мог слышать голоса, пытался встать, но слишком перебрал с вином. Я должен был быть там, с ним.

Он посмотрел на Адолина.

– Я не могу жить с этим. Это глупо. Я обвиняю себя в смерти Гавилара, но ничего не могу сделать для него сейчас.

Адолин кивнул.

– Сын, я продолжаю надеяться, что, если ты сможешь следовать Кодексу достаточно долго, ты увидишь – как я, – его важность. Надеюсь, для этого тебе не понадобится такой впечатляющий пример, как мне. Тем не менее ты должен понять. Ты говоришь с Садеасом, ругаешься с ним, соревнуешься с ним. Ты знаешь, какую роль сыграл Садеас в смерти брата?

– Он был приманкой, – сказал Адолин. Садеас, Гавилар и Далинар – вплоть до смерти короля – были добрыми друзьями. Все это знали. Они вместе завоевали Алеткар.

– Да. Тогда он был с королем и слышал, как солдаты кричали, что приближается Носитель Осколков, убивая всех на своем пути. Садеас сам вызвался стать приманкой – надеть одежду короля и бежать под видом Гавилара. Чистой воды самоубийство. Без Доспехов, без Клинка пытаться уйти от преследования Носителя Осколков. Такой отчаянной храбрости я не встречал…

– Но у него не получилось.

– Да. И какая-то часть меня никак не может простить Садеасу, что он остался жив. Я знаю, это глупо, но он долженбыл быть там, вместе с Гавиларом. Как и я. Мы оба потерпели поражение и не можем простить друг другу. Но мы все еще едины в одном. В тот день мы поклялись защищать сына Гавилара, любой ценой. И теперь не имеет значения, что происходит между нами. Мы защитим Элокара.

Вот почему я здесь, на Равнинах. Не из-за богатства или славы. Они больше не волнуют мою кровь. Я пришел сюда ради погибшего брата, которого любил, и ради племянника, которого я люблю, ради него самого. И, кстати, именно это объединяет и одновременно разделяет нас. Садеас считает, что лучший способ защищать Элокара – уничтожать паршенди. Он и его люди рвутся на плато, стремясь убивать, любой ценой. И, по-моему, часть из них считает, что я нарушаю свою клятву, поступая иначе.

Но так Элокара не защитишь. Ему нужен надежный трон и верные союзники, а не ссорящиеся между собой кронпринцы. Сделав Алеткар сильнее, мы защитим парня куда лучше, чем перебив всех врагов. Это было дело жизни Гавилара – объединить кронпринцев…

Он замолчал. Адолин ждал продолжения, но не дождался.

– Садеас, – наконец сказал Адолин. – Я… я удивился, услышав, что ты назвал его храбрым.

– Он очень храбрый человек. И очень коварный. Временами я сам ошибаюсь и – из-за его экстравагантной одежды и манер – недооцениваю его. Но внутри он хороший человек, сын. И ни в коем случае не наш враг. Иногда мы можем слегка поцапаться. Но он защищает Элокара, и я прошу тебя уважать его.

И что я должен ответить? Ты ненавидишь его и просишь меня уважать его?

– Хорошо, – сказал Адолин. – Теперь я буду сдерживаться в его присутствии. Но, отец, я все еще не доверяю ему. Возможно, он не так предан королю и играет тобой; пожалуйста, помни об этом.

– Очень хорошо, – сказал Далинар. – Буду помнить.

Адолин кивнул. Уже кое-что.

– А что ты сказал в конце? О том, что он написал…

Далинар заколебался.

– Это тайна, которую знают Садеас и я. Кроме нас, только Джаснах и Элокар. Какое-то время я раздумывал, должен ли я рассказать о ней тебе, ведь со временем ты займешь мое место. Я уже говорил тебе, что последние слова моего брата были…

– Следовать Кодексу…

– Да, но есть еще кое-что, что он передал мне, умирая. Эти слова… он написал их.

– Гавилар умел писать?

– Тело короля нашел Садеас, и он же обнаружил обломок доски, на котором собственной кровью Гавилара было написано: «Брат, ты должен найти самые важные слова, которые может сказать мужчина». Садеас спрятал обломок, и потом Джаснах прочитала нам. Если Гавилар действительно умел писать – а все остальное кажется невероятным, – это позорный секрет, который он тщательно скрывал. Я тебе уже говорил, что в конце жизни он совершал очень странные поступки.

– А что она означает? Эта надпись?

– Это слова из старинной книги, которая называется « Путь Королей». Гавилар любил, чтобы ему читали ее. Я не знал, что это цитата. Джаснах наткнулась на строку в книге. Несколько раз мне прочитали текст, но я так и не понял, почему он написал ее. – Он на мгновение остановился. – Сияющие Рыцари использовали эту книгу как сборник советов – как жить и действовать в жизни.

Сияющие? Отец Штормов!подумал Адолин. Видения отца… Часто в них присутствовали Сияющие. Значит, эти видения – почти наверняка! – возникли из-за того, что Далинар обвиняет себя в смерти брата.

И чем может помочь Адолин?

Сзади раздался стук металла о камень. Адолин повернулся и тут же почтительно поклонился, увидев подходящего короля в золотых Доспехах. Шлем он снял, обнажив смелое лицо с крупным носом. Уже несколько лет Элокар был сувереном Алеткара. Некоторые говорили, что у него по-настоящему королевский вид и осанка, и женщины, которым Адолин доверял, признавались, что находят короля достаточно симпатичным.

Не таким красавцем, как сам Адолин, конечно. Но все-таки приятным.

Король был женат, хоть королева осталась управлять всеми делами в Алеткаре.

– Дядя, – сказал Элокар. – Быть может, стоит вернуться в лагерь самим? Я уверен, что мы, Носители Осколков, сможем перепрыгнуть пропасть. И очень скоро ты и я будем в лагере.

– Я не оставлю своих людей, Ваше Величество, – ответил Далинар. – И я сомневаюсь, что вы захотите бегать по плато несколько часов в одиночку, без надлежащей защиты.

– Да, понимаю, – согласился король. – Кстати, я хочу поблагодарить тебя за сегодняшнюю храбрость. Похоже, я опять обязан тебе жизнью.

– Спасать вашу жизнь вошло у меня в привычку, Ваше Величество.

– И я этому очень рад. Ты осмотрел эту штуку? – И он кивнул на подпругу, которую, как сообразил Адолин, он все еще держал в руке.

– Да, – ответил Далинар.

– И?

– Мы не пришли к окончательному решению, Ваше Величество, – сказал Далинар, беря в руки кожаный ремень и передавая его королю. – Возможно,она действительно была умышленно повреждена. С одной стороны край более ровный. Как если бы подпругу надрезали для того, чтобы она разорвалась.

– Я так и знал! – Элокар взял ремень и внимательно осмотрел его.

– Мы не шорники, Ваше Величество, – сказал Далинар. – Надо отдать обе части подпруги мастерам и выслушать их мнение. Я уже приказал Адолину заняться этим делом.

– Она былаперерезана, – сказал Элокар. – Я вижу это совершенно ясно. И я говорю тебе, дядя, – кто-то покушался на меня. Они хотят убить меня, как отца.

– Но, конечно, вы же не думаете, что это сделали паршенди, – сказал потрясенный Далинар.

– Я не знаю, ктоэто сделал. Возможно, кто-то на охоте.

Адолин нахмурился. Что имеет в виду Элокар? Большинство из тех, кто находится здесь, – люди Далинара.

– Ваше Величество, – открыто сказал Далинар, – мы расследуемдело. Но приготовьтесь принять, что это может быть обыкновенной случайностью.

– Ты не веришь мне, – невыразительно сказал Элокар. – И никогдане верил.

Далинар глубоко вздохнул, и Адолин понял, что отец сражается со своим характером.

– Я так неговорю. Даже потенциальная угроза вашей жизни очень беспокоит меня. Но я предлагаю не делать поспешных выводов. Адолин заметил, что даже если это действительно попытка убить вас, то ужасно неуклюжая. Падение с лошади ничем не грозит человеку в Доспехах Осколков.

– Да, но во время охоты? Возможно, они хотели, чтобы скальный демон убил меня.

– Предполагалось, что во время охоты мы будем в полной безопасности, – сказал Далинар. – Предполагалось, что мы нашпигуем его издали стрелами, а потом прискачем и прикончим.

Элокар сузил глаза и посмотрел на Далинара, потом перевел взгляд на Адолина. Как если бы король подозревал их.Через мгновение отвел взгляд. Неужели Отец Штормовпридумал его? подумал Адолин.

Сзади закричал Вама, призывая короля. Элокар посмотрел на него и кивнул.

– Это еще не кончено, дядя, – сказал он Далинару. – Исследуй ремень.

– Конечно.

Король вернул ремень и, звякая Доспехами, ушел.

– Отец, – сказал Адолин, – ты видел…

– Я поговорю с ним об этом, – сказал Далинар. – Когда он немного успокоится.

– Но…

– Я поговорю с ним, Адолин. А ты займись ремнем. И собери своих людей. – Он кивнул на что-то, появившееся далеко на западе. – Мне кажется, я вижу мост.

Наконец-то, подумал Адолин, проследив за его взглядом. Вдали небольшая группа людей с флагом Далинара пересекала плато, ведя за собой бригаду мостовиков, которая несла один из передвижных мостов Садеаса. Далинар послал за одним из них, потому что они двигались быстрее, чем его собственные большие мосты, которые волокли чуллы.

Адолин поторопился выкрикнуть приказы, хотя у него из головы не выходили слова отца, последнее послание Гавилара и подозрительный взгляд короля. Да, будет о чем подумать во время долгого пути в лагерь.

* * *

Далинар глядел, как Адолин побежал выполнять его приказ. Сеть трещин все еще покрывала нагрудные Доспехи парня, хотя Штормсвет уже перестал литься. Доспехи со временем полностью восстанавливали сами себя, даже полностью разрушенные.

Парень мог возразить отцу, но о таком сыне можно только мечтать. Преданный, инициативный, умеющий командовать. Солдаты любят его. Возможно, он ведет себя с ними слишком по-дружески, но это можно простить. Даже его горячность можно простить, при условии, что он научится обуздывать ее.

Далинар оставил сына заниматься своим делом и пошел проведать Кавалера. Оказалось, что ришадиумом занимались конюхи, которые соорудили лошадиный загон на южной части плато. Они перевязали его раны, и он больше не хромал.

Далинар потрепал огромного жеребца по шее и взглянул в бездонные черные глаза. Конь казался пристыженным.

– Ты ни в чем не виноват, Кавалер, – сказал Далинар успокаивающим голосом. – Я очень рад, что ты не сильно пострадал.

Он повернулся к ближайшему конюху.

– Дайте ему дополнительный еды и две хрустдыни.

– Да, светлорд. Но он не ест дополнительной еды. Мы несколько раз пытались дать ему ее раньше.

– Сегодня ночью он поест, – сказал Далинар, погладив шею жеребца. – Сынок, он станет есть ее только тогда, когда почувствует, что заслужил.

Парень смутился. Как и большинство людей, он считал, что ришадиум просто одна из пород лошадей. Человек не в состоянии понять их, пока конь не примет его как всадника. Очень похоже на Доспехи Осколков – невозможно понять их, пока не наденешь.

– Ты съешь обе хрустдыни, – сказал Далинар лошади. – Ты их заслужил.

Кавалер всхрапнул.

– Ты должен, – сказал ему Далинар.

Конь заржал, довольный. Далинар проверил ногу, потом кивнул конюху.

– Позаботься о нем, сынок. Я поеду на другой лошади.

– Да, светлорд.

Ему привели другую лошадь – сильную кобылу пыльно-серого цвета. Он очень осторожно сел в седло. Обычные лошади часто оказывались слишком хрупкими.

Король ехал за первым взводом, Шут рядом с ним. Садеас, как заметил Далинар, ехал сзади, чтобы не встречаться с Шутом.

Бригада мостовиков молча отдыхала, пока король и все остальные пересекали мост. Как и большинство бригад Садеаса, она состояла из отбросов человеческого общества. Иностранцы, дезертиры, воры, убийцы и рабы. Большинство, вероятно, заслужило свое наказание, но Садеас обходился с ними настолько ужасно, что Далинар почувствовал себя неуютно. Как долго он еще сможет пополнять бригады при таких потерях? Неужели человек – даже убийца! – заслуживает такой судьбы?

Неожиданно в голове Далинара возник отрывок из « Пути Королей». Он настолько часто слушал эту книгу, что смог пересказать его Адолину:

Однажды узрел я худого человека, несущего на спине камень больше своей головы. Он качался под его весом, и солнце жгло обнаженное тело, прикрытое только набедренной повязкой. Он волочил ноги по оживленной улице. Люди уступали ему дорогу. Не потому, что сочувствовали ему, но лишь из страха инерции его движения. Вы не осмелитесь встать на пути такого человека.

Монарх подобен сему человеку, ибо он шествует, колеблясь под тяжестью королевства, лежащего на его плечах. Многие уступают ему дорогу, но мало кто хочет подойти и помочь нести камень. Они не желают привязываться к сему тяжкому труду, а еще меньше хотят осудить себя на жизнь, полную дополнительного бремени.

В тот день вышел я из кареты, подошел к человеку и взвалил камень на свои плечи. Все стражи мои были в растерянности. Можно не обращать внимание на полуголого человека, делающего такую работу, но нельзя не заметить короля, несущего такую ношу. Возможно, мы должны почаще меняться местами. Возможно, если увидят короля, несущего бремя беднейшего из людей, найдутся те, кто поможет ему нести его ношу, невидимую, но такую устрашающую.