Текст книги "Обреченное королевство"

Автор книги: Брендон Сандерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 74 страниц)

Глава двадцать вторая
Мнения, руки или сферы?

Поверни слепой глаз к несчастью, и ты узнаешь, что Аона и Скай мертвы, а ведь именно они сдерживали Расщепленных. Надо помешать любому другому возвыситься и бросить вызов Райзу.

Через два дня после происшествия во время сверхшторма, Далинар вместе с сыновьями шел по каменистой земле к королевскому бассейну для праздников.

Штормстражи Далинара предсказали несколько недель весны, после которых должно было вернуться лето. Будем надеяться, что вместо него не наступит зима.

– Я побывал еще у трех шорников, – тихо рассказывал Адолин. – Все говорят по-разному. Так что, как мне кажется, даже если ремень был перерезан, он к тому времени уже протерся, от соприкосновения с другими частями седла. И все сошлись на том, что ремень разрезали, но не обязательно ножом. Скорее всего, естественный износ.

Далинар кивнул.

– И ни одного свидетельства – или даже намека – на что-нибудь странное.

– Так что все это дело – не более чем паранойя короля.

– Я поговорю с Элокаром, – решил Далинар. – Расскажу ему, что мы уперлись в стену, и пускай он сам выберет дорогу, по которой мы могли бы пойти.

– Да, это было бы здорово. – Адолин заколебался, но все-таки решился. – Отец, ты не хочешь рассказать нам о том, что произошло во время сверхшторма?

– Ничего такого, что не происходило раньше.

– Но…

– Наслаждайся вечером, – твердо сказал Далинар. – Я себя отлично чувствую. Возможно, даже хорошо, что люди увидели, как это происходит. Всякие умолчания только порождают слухи, некоторые из которых намного хуже, чем правда.

Адолин вздохнул, но кивнул.

Королевские торжества всегда происходили снаружи, у подножия холма, на котором располагался дворец Элокара. Если штормстражи предупреждали о сверхшторме – или просто ухудшалась погода – пиршество отменяли. Далинар всегда радовался возможности побыть снаружи. Несмотря на все украшения, в здании Преобразователей он чувствовал себя как в пещере.

В котловину залили воду, превратив ее в неглубокое искусственное озеро. Круглые платформы поднимались из воды, как маленькие каменные острова. Искусный миниатюрный пейзаж был создан королевскими Преобразователями, которые провели воду из ближайшей реки.

Напоминает Сказки Селы, подумал Далинар, идя по Первому Мосту.

В молодости он путешествовал по западным областям Рошара.

И Чистозеро.

Островов было пять, и ограды мостов, связывающих их, имели настолько красивые орнаменты, что после каждого пира ограды уносили, спасая от сверхшторма. Сегодня вечером медленный поток нес цветы. Время от времени проплывала миниатюрная лодка – в пядь шириной, – неся внутри себя заряженный драгоценный камень.

Далинар, Адолин и Ринарин вышли на первую платформу.

– Один бокал фиолетового, – сказал Далинар сыновьям. – После чего только оранжевое.

Адолин тяжело вздохнул.

– Хотя бы один раз…

– Пока вы в моем доме, вы следуете Кодексу. Моя воля тверда, Адолин.

– Хорошо, – сказал Адолин. – Пошли, Ринарин.

Они оба остались на первой платформе, на которой собрались молодые светлоглазые, а Далинар перешел на следующий остров, предназначенный для светлоглазых не самого высокого ранга. Слева и справа от него лежали отдельные обеденные острова – правый для мужчин, левый – для женщин. Три центральных были общие.

Привилегированные гости вовсю пользовались королевской гостеприимностью. Преобразователи создавали совершенно безвкусную еду, а на роскошных королевских пирах всегда подавали привезенные издалека острые экзотические блюда. Далинар чувствовал в воздухе запах жареного поросенка и даже цыплят. Прошло много лет с тех пор, как он в последний раз ел мясо этих странных летающих созданий из Синовара.

Темноглазые слуги, одетые в тонкие красные одежды, торопливо проходили мимо него, держа в руках подносы с оранжевыми ножками крабов. Далинар неторопливо шел по острову, огибая группы гостей. Большинство пило фиолетовое вино, самое крепкое и вкусное. Мундиров почти не было. Кое-кто надел плотные камзолы по пояс длиной, но большинство носило свободные шелковые рубашки с гофрированными манжетами и соответствующие туфли. Богатые материи сверкали в свете ламп.

Все эти модно одетые мужчины стреляли в Далинара взглядами, оценивая его. Он помнил времена, когда на таких праздниках вокруг него клубились друзья, знакомые и, да, даже подхалимы. А сейчас к нему не подходил никто, только торопливо уступали ему дорогу. Элокар сколько угодно мог рассуждать о слабости дяди, но низших светлоглазых его репутация подавляла.

Вот и мост на последний остров – королевский. Его окружали поднятые на шесты гемлампы, светящиеся синим Штормсветом; в центре платформы находилась огненная яма. В ее недрах пылали красные угли, распространяя вокруг себя тепло. Элокар вместе с несколькими кронпринцами сидел за столом, стоявшим рядом с этим огромным очагом. Столы по бокам платформы занимали либо мужчины, либо женщины – но никогда вместе.

Шут сидел на высоком стуле на самом конце моста, ведущего на остров. И он оделся так, как подобало настоящему светлоглазому – жесткий черный мундир, на поясе серебряная шпага. Далинар даже потряс головой, поражаясь иронии происходящего.

Шут оскорблял любого, входившего на остров.

– Ваша Светлость Маракал! Что за катастрофа приключилась с вашими волосами? Как вы храбры, показывая их миру! Светлорд Макарал, как жаль, что ты не предупредил нас о своем визите: я бы отказался от ужина. Ненавижу, когда меня тошнит после еды. Светлорд Кадилар! Как приятно видеть тебя. Твое лицо напоминает мне что-то очень дорогое.

– Неужели? – нерешительно спросил сморщенный Кадилар.

– Да, – сказал Шут, махая ему, – мою лошадь. А, светлорд Нетеб, сегодня ты пахнешь как никто другой – неужели на тебя напал мокрый белоспинник, или он только чихнул тебе на голову? Леди Алами! Нет, пожалуйста, не говорите – так легче поддерживать мое заблуждение относительно вашего ума. А, светлорд Далинар. – Шут кивнул проходившему мимо Далинару. – Мой дорогой светлорд Тазелин! Все еще экспериментируешь, пытаясь найти предел человеческого идиотизма? Понаблюдай за самим собой. Успеха тебе!

Далинар остановился у стула Шута, а раздраженный Тазелин торопливо проковылял мимо.

– Шут, – сказал Далинар, – не слишком ли много?

– Слишком много чего, Далинар? – сказал Шут, его глаза сверкнули. – Мнений, рук или сфер? Я бы ссудил тебе одно из первых, но – по определению – человек может иметь только одно. И, если я его лишусь, кто же будет шутом? Я бы ссудил тебе свою одну руку, но, боюсь, мои простые руки так часто рылись в навозе, что не подойдут такому, как ты. А если я дам тебе одну из моих сфер, на что я потрачу оставшуюся? И я очень привязан к ним обеим, знаешь ли. – Он заколебался. – А, да, ты же не можешьвидеть. Хочешь взглянуть? – Он встал со стула и потянулся к ремню.

– Шут, – сухо сказал Далинар.

Шут засмеялся и похлопал Далинара по руке.

– Прости. Эта масса пробуждает во мне самый плоский юмор. Возможно, они и есть тот самый навоз, о котором я говорил. Я стараюсь облагородить мое отвращение к ним, но из-за них это очень трудно.

– Подумай лучше о себе, Шут, – сказал Далинар. – Эта масса не будет терпеть тебя вечно. Я бы не хотел увидеть твой труп с ножом в спине; внутри тебя я вижу замечательного человека.

– Да, – сказал Шут, оглядывая платформу. – Это весьма приятный человек. Но, Далинар, боюсь, что предупреждение нужно не только мне. Сегодня ночью, когда вернешься домой, выскажи свои страхи зеркалу. Пошли слухи.

– Слухи?

– Да. Ужасные. И они растут на человеке, как бородавки.

– Опухоли?

– И те и другие. И они говорят о тебе.

– Они всегда говорят обо мне.

– Эти хуже обычного, – сказал Шут, глядя Далинару в глаза. – Неужели ты действительно предлагал отменить Пакт Мщения?

Далинар глубоко вздохнул.

– Это было сказано мною королю, наедине.

– Наверно, он рассказал об этом еще кому-нибудь. Эта масса состоит из трусов – они эксперты в этой области – и, несомненно, в последнее время они обзывают тебя таким же, по большей части.

– Отец Штормов!

– Нет, я шут. Но я понимаю, как легко сделать эту ошибку.

– Потому, что ты выдыхаешь слишком много воздуха, – проворчал Далинар, – или потому, что ты производишь слишком много шума?

Широкая улыбка расколола лицо Шута.

– Ого, Далинар! Я впечатлен! Тыдостоин места шута! А я сам, взамен, стану кронпринцем. – Он остановился. – Нет, это было бы плохо. Я бы сошел с ума, слушая их бред, и, скорее всего, перебил бы эту массу. И назначил на их место крэмлингов. И королевству зажилось бы намного лучше.

Далинар повернулся, чтобы идти.

– Спасибо за предупреждение.

Далинар пошел дальше, а Шут опять уселся на стул.

– Всегда рад помочь. А, светлорд Хабатаб. Как ты умно надел красную рубашку вместе с таким солнечным ожогом. Если ты будешь продолжать делать мою работу такой легкой, боюсь, я стану таким же глупым, как светлорд Тумул. О, светлорд Тумул! Я не ожидал увидеть тебя стоящим здесь! Поверь, я вовсе не хотел оскорблять твою глупость. На самом деле она весьма зрелищна и заслуживает много похвал. Лорд Йонатан и леди Мейрав, я не буду вас оскорблять из-за вашей недавней свадьбы, хотя, Йонатан, нахожу твою шляпу весьма впечатляющей. Наверно, удобно носить на голове нечто вдвое большее палатки, особенно по ночам. Ого, неужели это леди Навани? Когда это ты вернулась на Равнины и почему я не почувствовал твоего запаха?

Далинар застыл на месте.

Неужто она!

– Очевидно, твоя вонь заглушает мою, Шут, – сказал теплый женский голос. – Неужели никто не сослужил моему сыну службу и не убил тебя?

– Нет пока, – обрадованно сказал Шут. – Хотя, как мне кажется, уж слишком много задниц покушаются на мою собственную.

Далинар, потрясенный, повернулся. Навани, мать короля, была статной женщиной с искусно уложенными черными волосами. И ей не полагалось находиться здесь.

– Неужели, Шут? – сказала она. – Я думала, что такой юмор ниже тебя.

– Как и ты, я делаю это нарочно, – сказал Шут, глядя на нее с высоты своего стула.

Она округлила глаза.

– К сожалению, светлость, – со вздохом ответил Шут, – я облекаю свои оскорбления в слова, которые эта масса понимает. Но, если тебе понравится, я готов использовать более возвышенные термины. – Он помолчал. – Эй, ты знаешь рифму к слову обкакать?

Навани повернула голову, и пара лучистых фиолетовых глаз посмотрела на Далинара. Она надела элегантное платье, мерцающее и красное, без вышивки. Волосы, в которых уже появилось несколько седых прядей, украшали драгоценные камни, тоже красные. Мать короля была известна как одна из самых красивых женщин в Алеткаре, хотя Далинар всегда считал, что во всем Рошаре нет женщины, равной ей по красоте.

Дурак,сказал он себе, отводя от нее глаза. Вдова твоего брата.

Со смертью Гавилара к Навани надо было относиться как к сестре. Кроме того, а что с собственной женой, умершей десять лет назад и полностью исчезнувшей из памяти? Да, воспоминаний не осталось, но он должен почитать ее.

Почему Навани вернулась? Женщины бросились приветствовать ее, а Далинар поторопился к королевскому столу. Он сел, и тут же появился слуга с тарелкой для него – они знали его любимые блюда.

На тарелке лежал еще дымящийся проперченный цыпленок, нарезанный круглыми ломтиками, под ним зажаренные ломти тенема, тоже круглые, и мягкие оранжевые овощи. Далинар взял кусок лепешки и вынул нож из ножен на правом бедре. Пока он ест, Навани – согласно этикету – не может подойти к нему.

Хорошая еда, как всегда на пиру у Элокара, – сын пошел в отца, хотя бы в этом. Элокар кивнул Далинару с другого конца стола и продолжил разговор с Садеасом. Кронпринц Ройон сидел на отдалении нескольких мест от него. Через несколько дней Далинар собирался увидеться с ним. Собственно говоря, он будет первым, кого Далинар попытается уговорить сражаться на плато вместе.

Ни один из кронпринцев не сел рядом с Далинаром. Только дядя с племянником – и те, кого специально пригласили, – могли сидеть за королевским столом. Какому-то человеку повезло, и он сидел слева от Элокара, очевидно неуверенный, может ли он участвовать в разговоре или нет.

За спиной Далинара бурлила речка. Праздник продолжался, пришло время расслабиться, но алети были сдержанными людьми, по крайней мере по сравнению с рогоедами или реши. Тем не менее со времени его детства алети, похоже, стали более заносчивыми и избалованными. Вино лилось рекой, блюда источали ароматы. На первом острове несколько молодых людей уже отправились на учебный ринг и яростно фехтовали. На таких праздниках юноши часто находили причину сбросить сюртуки и продемонстрировать искусство владения мечом.

Женщины тоже показывали свое мастерство, хотя и более скромно. Недалеко от Далинара несколько женщин установили пюпитры и рисовали, чертили или упражнялись в каллиграфии. Как всегда, они держали левую руку закрытой, а творили правой. Они сидели на высоких стульях, вроде того, который использовал Шут, – скорее всего Шут просто стащил у них стул для своего маленького представления. Кое-кто из них привлек внимание спренов творчества, крошечные силуэты вились над мольбертами и столами.

Навани собрала вокруг себя группу знатных светлоглазых дам. Слуги проносились мимо Далинара, принося еду на женский стол. Какие-то экзотические цыплята, смешанные с распаренными фруктами меши и покрытые красно-коричневым соусом. Мальчиком Далинар как-то попробовал женскую пищу, конечно тайком. И обнаружил, что она отвратительно сладкая.

Навани поставила на стол устройство из полированной меди размером с кулак, с большим заряженным рубином в середине. Красный Штормсвет залил весь стол, отбросив тени на белую скатерть. Навани подняла устройство и повернула его, демонстрируя соседкам по столу ногообразные выступы. В таком положении оно смутно напоминало рака.

Я никогда не видел такого фабриала.

Далинар посмотрел на лицо женщины, восхищаясь контурами ее щек. Навани была знаменитым мастером по созданию фабриалов. Возможно, это устройство…

Навани взглянула на него, и Далинар застыл. На миг на ее лице вспыхнула улыбка, тайная и понимающая, и она отвернулась раньше, чем он успел что-то сделать.

Штормовая женщина!подумал он, подчеркнуто опустив глаза в свою тарелку.

Он был голоден и настолько углубился в еду, что почти не заметил появление Адолина. Белокурый юноша приветствовал Элокара и поторопился занять место рядом с Далинаром.

– Отец, – сказал он шепотом, – ты слышал, что они говорят?

– О чем?

– О тебе! Я дрался на трех дуэлях против людей, которые назвали тебя и наш дом трусами. Они говорят, что ты просил короля отменить Пакт Мщения.

Далинар схватился за стол и едва не вскочил на ноги. Но остановил себя.

– Пускай говорят, что хотят, – сказал он, возвращаясь к еде. Он отрезал кусок наперченного цыпленка и поднес к губам.

– А ты действительно предложил это? – спросил Адолин. – На встрече с королем, два дня назад?

– Да, – согласился Далинар.

Адолин застонал.

– То-то мне было так тревожно. Когда я…

– Адолин, – прервал его Далинар, – ты доверяешь мне?

Адолин посмотрел на него, честные глаза юноши широко открылись, но в них была боль.

– Я хочу. Клянусь Штормом, отец. Очень хочу.

– То, что я делаю, – очень важно.

И должно быть сделано.

Адолин наклонился вперед и очень тихо проговорил:

– А что, если они – галлюцинации? Что, если ты… стареешь?

В первый раз кто-то так открыто противостоял ему.

– Я бы солгал, если бы сказал, что не думал об этом, но нет смысла хитрить с самим собой. Я верю, что они реальны. Я чувствую, что они реальны.

– Но…

– Сын, здесь не место для таких разговоров, – сказал Далинар. – Мы поговорим об этом позже, и тогда я выслушаю и обдумаю твои возражения. Обещаю.

Адолин поджал губы.

– Очень хорошо.

– Ты прав, когда заботишься о нашей репутации, – сказал Далинар, опираясь локтем о стол. – Я предполагал, что у Элокара хватит такта сохранить наш разговор в тайне, но я должен был попросить его об этом прямо. Кстати, ты полностью угадал его реакцию. Во время разговора я сообразил, что он никогда не отступит, и решил изменить тактику.

– На какую?

– Выиграть войну, – твердо сказал Далинар. – Хватит сражаться за гемсердца. Надо найти способ заманить крупные силы паршенди на Равнины и истребить из засады. Потерпев сокрушительное поражение, они не смогут продолжать войну. Если не получится, придется искать их центр и убить или взять в плен их вождей. Даже скальные демоны перестают сражаться, когда лишаются головы. Пакт Мщения будет выполнен, и мы вернемся домой.

Адолин какое-то время обдумывал его слова, потом решительно кивнул.

– Хорошо.

– Никаких возражений? – спросил Далинар. Не было случая, чтобы его старший сын не начал спорить.

– Ты только что попросил доверять тебе, – сказал Адолин. – Сама идея – как следует ударить по паршенди – отличная! Я целиком и полностью за. Однако нужен хороший план – шесть лет назад ты сам привел множество доводов против такой тактики.

Далинар кивнул, барабаня пальцами по столу.

– Шесть лет назад даже я считал нас отдельными княжествами. Если мы атакуем их центр поодиночке – каждая армия по отдельности, – нас окружат и уничтожат. А если десять армий ударят сообща? Преобразователи обеспечат нас едой, солдаты понесут переносную защиту от сверхштормов. Только представь себе, сто пятьдесят тысяч солдат! Пускай паршенди попробуют окружить их. И Преобразователи могут сотворить дерево для мостов, которые нам понадобятся.

– Это потребует невероятного доверия друг к другу, – колеблясь, сказал Адолин. Он посмотрел в начало стола, на Садеаса. Его лицо помрачнело. – Придется провести там, далеко от лагерей, множество дней. Если кронпринцы поссорятся на полдороге, мы пропадем.

– Сначала мы должны заставить их работать вместе, – сказал Далинар. – Мы и так достаточно близки, ближе, чем когда-нибудь. Шесть лет, и ни один кронпринц не разрешил своим солдатам задираться с другими.

Не считая Алеткара. Там до сих пор кипели бессмысленные битвы из-за права на землю или старых обид. Это было смешно, но заставить алети прекратить воевать – все равно что заставить ветер прекратить дуть.

Адолин кивнул.

– Хороший план, отец. Значительно лучший, чем отступление. Но перестать соревноваться на плато! Им не понравится. Они так полюбили эту игру.

– Знаю. Но если я сумею убедить одного или двоих начать накапливать силы для войны на плато, это будет первый шаг к тому, что нам надо. Я все еще ищу способ заманить большие силы паршенди на Равнины и встретиться с ними на одном из самых больших плато, но пока даже не могу себе представить, как это сделать. Но в любом случае наши отдельные армии должны научиться работать вместе.

– А что делать с людьми, которые говорят о тебе всякие гадости?

– Я выпущу официальное опровержение, – сказал Далинар. – Но надо быть аккуратным и, не обвиняя короля в ошибке, объяснить правду.

Адолин вздохнул.

– Официальное опровержение, отец?

– Да.

– А почему не дуэль? – Адолин порывисто наклонился к Далинару. – Вялое заявление может объяснить твои идеи, но не заставит людей почувствоватьих. Возьми кого-нибудь, кто назвал тебя трусом, брось ему вызов и напомни всем, что означает оскорбить Терновника!

– Не могу, – сказал Далинар. – Кодекс запрещает дуэли человеку, занимающему мое положение.

Адолин тоже не должен был сражаться на дуэлях, но Далинар не хотел полностью запрещать ему это. Дуэль – его жизнь. И женщины, конечно.

– Тогда поручи защиту чести нашего дома мне, – сказал Адолин. – Я сам вызову их на дуэль! И с Клинком Осколков в руке покажу, что такое честь.

– Это то же самое, как если бы я сам вызвал их.

Адолин покачал головой, глядя на Далинара.

– Что-то изменило тебя в последнее время. Видения, Кодекс или эта книга. Если между ними вообще есть разница.

– Кодекс – традиция древнего Алеткара, – сказал Далинар. – Он не имеет ничего общего с остальными двумя.

– Нет. Они связаны, отец. Все три. Они каким-то образом сплелись в тебе.

Далинар какое-то время думал. Быть может, парень прав?

– Я рассказывал тебе историю о короле, который нес камень?

– Да.

– Неужели?

– Дважды. И еще один раз заставил писца прочитать мне его.

– А. В той же самой главе есть рассуждение о том, что заставитьлюдей следовать за тобой и разрешитьим следовать за тобой – совершенно противоположные понятия. Мы слишком много заставляем. Ты можешь вызвать на дуэль всех, утверждающих, что я трус, но от этого они не станут думать иначе. Да, быть может, они перестанут говорить так вслух, но в душе не изменятся. Я убежден в своей правоте. И ты должен мне верить в этом, как и во всем другом.

Адолин вздохнул и встал.

– Официальное опровержение лучше, чем ничего. По меньшей мере ты пытаешься защитить нашу честь.

– И всегда буду, – сказал Далинар. – Но я должен быть более осторожным. Я не могу допустить, чтобы что-то разделило нас.

Он снова принялся за еду; поддел ножом последний кусок цыпленка и отправил в рот.

– Я вернусь на другой остров, – сказал Адолин. – Я… Погоди, это тетя Навани, а?

Далинар взглянул на женский стол и с удивлением увидел Навани, идущую к ним. Далинар посмотрел на тарелку – пусто. Он съел все, вплоть до последнего куска, даже не заметив этого.

Он вздохнул, собрался и встал, чтобы приветствовать ее.

– Матхана, – сказал Далинар, кланяясь и используя официальный термин для старшей сестры. Навани была только на три месяца старше его, но все равно термин можно было применять.

– Далинар, – сказала она с кроткой улыбкой. – И дорогой Адолин.

Адолин широко улыбнулся. Он обогнул стол и обнял тетю. Она положила безопасную руку ему на плечо – жест, допустимый только между родственниками.

– Когда ты вернулась? – спросил Адолин, отпуская ее.

– Сегодня после полудня.

– И почемуты вернулась? – сухо спросил Далинар. – Мне казалось, что ты должна помогать королеве управлять Алеткаром.

– О, Далинар, – ласково сказала Навани. – Так сухо, как всегда. Адолин, дорогой, как твои дела на личном фронте?

Далинар фыркнул.

– Он меняет девушек с такой же скоростью, как партнерш в быстром танце.

– Папа, – запротестовал Адолин.

– Я рада за тебя, Адолин, – сказала Навани. – Ты слишком молод, чтобы связать себя узами. Цель юности – разнообразие, пока не надоест. – Она посмотрела на Далинара. – Или пока не станешь настолько старым, что поневоле наскучит.

– Спасибо, тетя, – усмехнулся Адолин. – Прости меня, но я должен известить Ринарина о том, что ты вернулась.

И он поторопился прочь, оставив Далинара, неловко стоящего по другую сторону стола от Навани.

– Неужели я такая страшная, Далинар? – спросила Навани, поднимая бровь.

Далинар поглядел вниз, только сейчас сообразив, что до сих пор сжимает нож для еды с широким зазубренным лезвием, который можно использовать как оружие, в самом крайнем случае. Он бросил его на стол; нож звякнул, и Далинар вздрогнул от звука. Уверенность, с которой он говорил с Адолином, исчезла, растаяла в один миг.

Соберись!приказал он себе. Она – твоя родственница.

Каждый раз, когда он говорил с Навани, он чувствовал себя так, как если бы стоял перед самым опасным хищником.

– Матхана, – сказал Далинар, сообразив, что они все еще по разные стороны стола, возможно, мы можем пойти…

Он замолчал, увидев, что Навани махнула рукой своей служанке, юной девушке, которая наверняка в первый раз надела рукав женщины. Ребенок бросился вперед, с низким стулом в руках. Навани указала на место рядом с ней, всего в нескольких футах от стола. Девочка заколебалась, но Навани указала еще раз, и та поставила стул.

Навани грациозно уселась, не за королевский стол, предназначенный только для мужчин, но достаточно близко, чтобы бросить вызов протоколу. Служанка исчезла. Элокар, сидевший на конце стола, заметил действие матери, но не сказал ничего. Никто не осмеливался упрекнуть Навани Холин, даже король.

– Садись, Далинар, – сказала она слегка раздраженным голосом. – Надо кое-что обсудить.

Далинар вздохнул, но сел. Места вокруг них были свободны, а музыка и шум разговоров гарантировали, что их никто не подслушает. Некоторые женщины играли на флейтах, в воздухе вокруг них носились спрены музыки.

– Ты спросил, почему я вернулась, – тихо сказала Навани. – По трем причинам. Во-первых, я принесла весть о том, что ведены усовершенствовали свои «полуосколки», так они их называют. Они утверждают, что теперь их щиты смогут выдержать удар Клинка Осколков.

Далинар сложил перед собой руки. Он слышал слухи, но не верил им. Люди всегда утверждали, что близки к созданию новых Клинков Осколков, но никогда не выполняли своих обещаний.

– Ты видела хоть один?

– Нет. Но так сказала та, которой я доверяю. Она добавила, что они не обладают никакими дополнительными особенностями Доспехов. Но они действительномогут остановить Клинок.

Это был шаг – хотя и очень маленький – к Доспехам Осколков. Очень неприятная новость. Но он не поверит никому, пока не увидит эти «полуосколки» своими глазами.

– Ты могла послать эту новость самопером, Навани.

– Могла, но, оказавшись в Холинаре, быстро поняла, что оставаться там – политическая ошибка. Эти военлагеря превратились в настоящий центр государства.

– Да, – спокойно сказал Далинар. – Уже шесть лет нас нет в Алеткаре – и это очень опасно.

Не этот ли аргумент убедил Навани вернуться?

Величественная женщина махнула рукой.

– Я решила, что королева достаточно хорошо подготовлена и сумеет управлять Алеткаром. Есть интриги и заговоры – а где их нет? – но по-настоящему важные игроки неизбежно оказываются здесь.

– Твой сын продолжает видеть убийц на каждом углу, – мягко сказал Далинар.

– Ничего удивительного. После того, что случилось с его отцом…

– Да, но, боюсь, он перешел все пределы. Он подозревает даже союзников.

Навани сложила руки на коленях, положив свободную руку поверх безопасной.

– Он не слишком хорош, а?

Изумленный Далинар моргнул.

– Что? Элокар хороший человек. В нем больше целостности, чем в любом светлоглазом нашей армии.

– Но как правитель он слаб, – сказала Навани. – Сам знаешь.

– Он король, – твердо сказал Далинар. – И мой племянник. Ему принадлежат мой меч и мое сердце, Навани, и я не хочу слышать плохие слова о нем от кого бы то ни было, даже от его матери.

Она посмотрела на него. Неужели проверяет его преданность? Как и ее дочь, Навани жила политикой. Процесс плетения интриг заставлял ее расцвести, как камнепочку в спокойную влажную погоду. Однако, в отличие от Джаснах, Навани было трудно доверять. По меньшей мере с Джаснах твердо знаешь, где стоишь, – Далинар опять поймал себя на том, что хотел бы, чтобы она отложила в сторону свои проекты и вернулась на Разрушенные Равнины.

– Я не говорю плохо о моем сыне, Далинар, – сказала Навани. – Мы оба знаем, что я верна ему, как и ты. Но я хотела бы понимать, с кем я работаю, а это требует взвешенной оценки ситуации. Он выглядит слабым, и я хочу видеть его защищенным. Вопреки его воле, если потребуется.

– Тогда мы стремимся к одной цели. Но если его защита – вторая причина, какая же третья?

Ее бездонные фиолетовые глаза улыбнулись ему. Многозначительная улыбка.

Кровь предков, подумал Далинар. Ветра Штормов, она прекрасна. Прекрасна и опасна.По иронии судьбы, образ жены стерся, зато он в мельчайших подробностях помнит месяцы, в течение которых эта женщина играла с ним и Гавиларом. Она ободряла то одного, то другого, но в конце концов выбрала старшего брата.

И все это время он знал, что она выберет Гавилара. И все равно было очень больно.

– Нам нужно поговорить наедине, – сказала Навани. – Я хочу услышать твое мнение о слухах, которые циркулируют по лагерю.

То есть о нем самом.

– Я… я очень занят.

Она округлила глаза.

– Конечно. Но мы должны увидеться, как только я устроюсь и прогоню шпионов. Скажем, через неделю? Я могу почитать тебе книгу моего мужа, а потом мы поболтаем. И сделаем это в публичном месте. Согласен?

Он вздохнул.

– Да, но…

– Кронпринцы и светлоглазые, – внезапно провозгласил Элокар.

Далинар и Навани повернулись к концу стола, где, покачиваясь, стоял король, одетый в полный мундир, на голове корона. Он протянул руку к острову. Все замолчали, и вскоре остался единственный звук – журчание воды.

– Я уверен, что многие из вас слышали о покушении на мою жизнь три дня назад, во время охоты, – объявил Элокар. – Когда моя подпруга была перерезана.

Далинар поглядел на Навани. Та подняла к нему свободную руку и раскачивалась взад и вперед на стуле – знак, что она не считает слухи оправданными. Конечно, она была в курсе всего. Дай Навани пять минут в любом городе, и она узнает все самое значительное, все, о чем говорят люди.

– Мне удалось избежать настоящей опасности, – сказал Элокар. – Частично благодаря Королевской Гвардии, а частично благодаря бдительности моего дяди. Однако я считаю, что будет мудро отнестись серьезно ко всем угрозам. Поэтому я назначаю светлорда Торола Садеаса кронпринцем информации и приказываю ему раскопать правду о попытках убить меня.

Далинар, потрясенный, мигнул. Потом закрыл глаза и тихо застонал.

– Раскопать правду? – скептически сказала Навани. – Садеас?

– Кровь моего… Он измыслил, что я игнорирую угрозы его жизни, поэтому решил использовать Садеаса вместо меня.

– Ну, я полагаю, что ничего страшного не произошло, – сказала она. – Я отчасти доверяю Садеасу.

– Навани, – сказал Далинар, открывая глаза. – Это произошло на охоте, которую я спланировал, под защитой моей гвардии и моих солдат. Королевскую лошадь готовили мои конюхи. Он публично попросил меня разобраться с этим делом и сейчас забирает расследование из моих рук.

– О, дорогой.

Она поняла. Элокар фактически объявил, что подозревает Далинара. Любая информация, которую раскопает Садеас относительно «попытки убийства», может неблагоприятно отразиться на Далинаре.

И кто победит в сражении? Ненависть Садеаса к Далинару или его любовь к Гавилару? Но видение сказало, что я должен доверять Садеасу.

Элокар уселся, и разговоры зажужжали с новой силой. Король, казалось, уже забыл о своем решении. Садеас улыбнулся, встал со своего места, попрощался с королем и смешался с толпой.

– И ты все еще утверждаешь, что он неплохой король? – прошептала Навани. – Мой бедный мальчик, рассеянный и забывчивый.

Далинар встал и подошел к королю, который продолжал есть.

Элокар посмотрел на него.

– А, Далинар. Я подозреваю, ты хочешь помочь Садеасу.

Далинар сел. На столе стояла недоеденная еда Садеаса, на медной тарелке лежали ломти мяса и надкусанная лепешка.

– Элокар, – с трудом выговорил Далинар. – Я говорил с вами несколько дней назад. Я просил у вас звание кронпринца войны, и вы сказали, что это слишком опасно.