Текст книги "Обреченное королевство"

Автор книги: Брендон Сандерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 74 страниц)

Брендон Сандерсон
Обреченное королевство

Все характеры, организации и события, изображенные в этой книге, являются авторским вымыслом

Эмили. Нет слов, чтобы передать, насколько она терпелива и удивительно добра.

Но я постараюсь

Благодарность

Я закончил первый черновик «Обреченного королевства» в 2003 году, но над отдельными частями книги начал работать еще в конце 90-х. Однако некоторые нити романа тянутся в еще более далекие времена. Ни одна моя книга не рождалась так долго: я потратил на нее больше десяти лет. И нет ничего удивительного, что так много людей помогало мне. Невозможно перечислить их всех, моя память не настолько хороша. Тем не менее есть кое-кто, кого я хотел бы поблагодарить больше других.

Во-первых, мою жену Эмили, которой посвящена эта книга. Она отдавала себя без остатка, чтобы увидеть роман напечатанным. Она не только читала и давала советы, но и ухитрялась долгое время обходиться без мужа, пока тот писал. Если вы, читатели, сумеете встретиться с ней, небольшая благодарность была бы в самый раз. (Она любит шоколад.)

Как всегда, достаточно много поработали с романом мои превосходные редактор и агент – Моше Федер и Джошуа Билмес. Моше, надо заметить, никогда не просит больше денег, даже когда его авторы переваливают за чудовищные 400 тысяч слов. Он редактировал роман без единой жалобы; его помощь в создании романа, который вы держите в своих руках, была неоценимой. Еще он доверил Ф. Полу Уилсону проверять медицинские сцены, что пошло им на пользу.

Особая благодарность Харриет МакДугал, одному из величайших редакторов нашего времени, которая прочитала и отредактировала этот роман исключительно по доброте душевной. Фанаты серии романов «Колеса Времени» знают ее как женщину, которая открыла, отредактировала, а потом стала супругой Роберта Джордана. Она не так много работает в настоящее время за рамками «Колеса Времени», поэтому я польщен и смущен ее помощью в редактировании романа. Необходимо поблагодарить и Алана Романчука, работающего с ней.

Потрясающую работу Пола Стивенса из «Тор Букс» невозможно переоценить – он проверил все мои книги на логические нестыковки. Моше и мне чрезвычайно повезло с ним. Как и с Айрин Галло, художественным редактором: она была необычайно терпелива, имея дело с навязчивым автором, превратившим процесс художественного оформления книги в сумасшедший дом. Большое спасибо Айрин, Джастину Голенбоку, Грегу Коллинзу, Карлу Голду, Натану Виверу, Хизер Сондерс, Мерил Гросс и всей команде «Тор Букс». Дот Лин, бывшая моим рекламным агентом вплоть до выпуска книги (и кто в наше время работает, чтобы поместить несколько дополнительных букв после своего имени), оказала огромную помощь не только с рекламой, но также помогла советами и колонкой в «Нью-Йорк таймс». Спасибо вам всем.

Кстати, о художественном оформлении. Вы можете заметить, что в этой книге намного больше иллюстраций, чем в обычном эпическом фэнтези. Все благодаря самоотверженным усилиям Грега Кола, Айзека Стюарта и Бена МакСвини. Они много раз переделывали свои рисунки, чтобы добиться желаемого результата. Работа Бена на страницах альбома Шаллан просто прекрасна, объединение моих лучших задумок и его художественного воплощения. Айзек, который делал иллюстрации также для романов серии «Рожденный Туманом», далеко вышел за рамки обычной работы. Бессонные ночи и жесткие сроки – вот его норма для этого романа. Он заслужил свою благодарность. (Если вам интересно, картинки в начале глав, карты, красочные концевые полосы и страницы из дневника Навани – все это его заслуга.)

И, как всегда, мне невероятно помогла моя писательская группа, к которой присоединились несколько альфа и бета читателей. Вот они, в произвольном порядке: Карэн Ахлстром, Джефф и Рахель Бизингер, Этан Скарштедт, Натан Хэтфилд, Дэн Уэллс, Кайлинн ЗоБелл, Алан и Жанетт Лейтон, Янси Олдс, Кристина Каглер, Стив Диэмонд, Брайан Делэмбр, Джейсон Дензел, Мишель Трэммел, Джош Уокер, Крис Кинг, Остин и Адам Хасси, Брайан Т. Хилл и тот парень, Бен, чье имя я не могу написать правильно. Наверняка кого-то я забыл. Вы все замечательные люди, и я бы дал вам Клинок Осколков, если бы мог.

Вау! Перечисление тех, кому я благодарен, само становится эпопеей. Но все еще есть несколько человек, которых необходимо отметить. Я пишу эти слова в первую годовщину того, как я пригласил Неизменного Питера Ахлстрома в качестве своего личного помощника, редакционной поддержки и дополнительного мозга. Если вы прочитаете благодарности к моим предыдущим романам, то непременно найдете там его. Он был для меня дорогим другом и оберегал мой труд в течение всего года. Мне повезло, что я заполучил его на полный рабочий день. Сегодня он поднялся в три утра, чтобы в последний раз прочитать гранки дописанной книги. Когда вы в следующий раз увидите его на конвенте, купите ему упаковку сыра.

Я был бы невнимательным, если бы не поблагодарил Тома Дохэрти, благодаря которому мне удалось выйти из трудного положения при написании этой книги. Именно из-за веры Тома в этот проект мы смогли выпустить такой длинный роман, а его личный звонок помог получить Майкла Уэлана для создания обложки. Том дал мне больше, чем я, возможно, заслуживаю; этот роман (очень длинный, со множеством иллюстраций и художественных работ) принадлежит к тому типу книг, которых издатели боятся как черт ладана. Только из-за Тома «Тор Букс» постоянно выпускает такие потрясающие книги.

И наконец, о чудесной обложке Майкла Уэлана. Быть может, кто-то еще не слышал эту историю. Я начал читать фэнтези (вы удивитесь, но вначале я был читателем) много лет назад, подростком, из-за прекрасных обложек Майкла Уэлана. Он обладает уникальной способностью передавать истинную душу книги в живописи. Я всегда знал, что мог бы доверить роман одной из его обложек. Я мечтал когда-нибудь увидеть его рисунок на одной из моих книг, хотя это казалось чем-то недостижимым.

И вот наконец это случилось! Роман, в который я вложил душу и над которым так долго трудился, выходит в свет. Большая честь!

Вступление к «Сокровищнице Штормсвета»

Калак обогнул скалистую гряду и чуть не споткнулся об умирающего громолома. Огромный каменный зверь лежал на боку, выпиравшие из груди отростки, напоминающие ребра, были сломаны и раскрошены. Чудовище походило на скелет с неестественно длинными руками, растущими прямо из гранитных плеч. На треугольном лице глубоко сидели красные маленькие глаза, как будто созданные полыхавшим в глубине камня огнем. Они уже потухли.

Даже после всех этих столетий Калак вздрогнул, увидев громолома так близко. Ладонь чудовища была никак не меньше взрослого человека. Его самого убили такие же руки. Не очень-то приятное воспоминание.

Мало кому приятно вспоминать собственную смерть.

Он обогнул зверя, стараясь более осторожно выбирать дорогу по полю боя. На равнине не было почти ничего, кроме уродливых валунов, окруженных каменными колоннами, и немногочисленных растений. И тел, усеявших землю.

На каменных грядах и курганах остались многочисленные шрамы. Некоторые скалы, рядом с которыми сражались Волноплеты, были разбиты вдребезги. Реже встречались странные впадины в камне – из них вырывались громоломы и вступали в бой.

Многие из повсюду разбросанных тел были человеческими, многие – нет. Кровь смешалась. Красная. Оранжевая. Фиолетовая. Хотя ни одно тело не шевелилось, в воздухе висел звуковой туман – стоны боли и горестный плач. На победные крики не похоже. Над случайно уцелевшими растениями и кучами горящих трупов вились струйки дыма. Горели даже камни. Приносящие Прах поработали на совесть.

Но я выжил, подумал Калак, приложив руку к груди и торопясь на место встречи. На этот раз я действительно выжил.

Было очень опасно. Когда он умирал, его, нечего делать, посылали обратно. И когда он переживал Опустошение, он все равно должен был вернуться. Обратно в то самое место, которого он боялся. Место огня и боли. А что, если бы он решил… не идти?

Опасные мысли, даже предательские. Он прибавил шагу.

Место встречи находилось в тени большой каменной колонны, уходившей высоко в небо. Как и обычно, все десять выбрали его перед сражением. Выжившие должны собраться здесь. Странно, но его ждал только один. Джезриен. Неужели остальные восемь погибли? Возможно. На этот раз битва была яростной, одной из самых кровавых. С каждым разом враг держался все более стойко.

Но нет. Калак, нахмурясь, подошел к основанию колонны. Там гордо стояли семь замечательных Клинков, воткнутых в каменистую землю. Каждый из них являлся произведением искусства – изящная форма, на Клинке вырезаны глифы и узоры. Он узнал их всех. Если бы их хозяева погибли, мечи бы исчезли.

Клинки были страшным оружием, даже более могущественным, чем Клинки Осколков. Они были уникальны. Бесценны. Джезриен стоял вне круга мечей, глядя на восток.

– Джезриен?

Фигура в белом и голубом посмотрела на него. Даже по прошествии столетий Джезриен выглядел молодым человеком, не старше тридцати. Его короткая черная борода осталась чистой и аккуратной, в отличие от когда-то изящной, а сейчас обгоревшей и запачканной кровью одежды. Он повернулся к Калаку, сложив руки за спиной.

– Что случилось, Джезриен? – спросил Калак. – Где остальные?

– Ушли. – Голос Джезриена был спокоен, глубок и величествен. Он сохранил королевские манеры, хотя уже давно не носил корону. Он всегда знал, что делать. Во всяком случае, так казалось. – Можешь назвать это чудом. На этот раз только один из нас погиб.

– Таленел, – сказал Калак. Именно его Клинка он недосчитался.

– Да. Он пал, защищая проход к северной протоке.

Калак кивнул. Таленелу удавалось ввязываться в безнадежные сражения и побеждать в них. Кроме того, он имел дурную привычку умирать по ходу боя. Теперь он опять вернулся туда, где все они находились между Опустошениями. Место кошмаров.

Калак обнаружил, что дрожит. Когда он успел стать слабаком?

– Джезриен, на этот раз я не вернусь. – Прошептав страшные слова, Калак подошел ко второму человеку и схватил его за руку. – Я не могу.

Калак почувствовал, как после признания в нем что-то сломалось. Как долго это продолжится? Столетия пыток, быть может, тысячелетия. Трудно следить за ходом времени. Каждый день огни и крючья вгрызаются в твою плоть. Сжигают кожу на руке, потом жир, потом кости. Он мог чувствовать запах паленого мяса. О Всемогущий, он мог чувствоватьего!

– Оставь меч, – сказал Джезриен.

– Что?

Джезриен кивнул на кольцо мечей.

– Я решил подождать тебя. Мы не были уверены, что ты выжил. Но… но мы приняли решение. Пришло время разорвать Клятвенный Договор.

Калак почувствовал резкий укол страха.

– Что теперь будет?

– Ишар считает, что, пока хотя бы один из нас связан Клятвенным Договором, этого достаточно. Возможно, мы сумеем закончить цикл Опустошений.

Калак поглядел в глаза бессмертного короля. Слева от них в небо поднимался черный столб дыма. Сзади слышались стоны умирающих. В глазах Джезриена Калак увидел страдание и печаль. Возможно, трусость. Этот человек висел на волоске над пропастью.

Всемогущий наверху, подумал Калак. Неужели и ты сломался? Как все.

Калак отвернулся, подошел к краю низкой гряды и оглядел часть поля боя.

Трупов было много, однако среди них ходили выжившие. Мужчины, завернутые в шкуры, державшие в руках копья с бронзовыми наконечниками. Рядом с ними другие, в сверкающей броне. Одна такая группа прошла мимо, четыре человека в изодранных дубленых шкурах и примитивных кожаных доспехах вместе с могучим воином в блестящих серебряных латах, великолепной работы. Что за контраст!

Джезриен подошел к нему.

– Они смотрят на нас как на богов, – прошептал Калак. – Они полагаются на нас, Джезриен. Мы все, что у них есть.

– У них есть Сияющие. Этого должно хватить.

Калак тряхнул головой.

– Они его надолго не свяжут. Врага. Он сумеет обойти их. Сам знаешь.

– Возможно. – Король Герольдов не стал вдаваться в объяснения.

– А Талн? – спросил Калак. Горящая плоть. Огни. Боль, снова и снова…

– Лучше пусть страдает один, чем десять, – прошептал Джезриен. Он казался таким холодным. Как будто кто-то, честный и правдивый, стоящий в лучах горячего яркого света, отбросил черное ледяное подобие.

Джезриен подошел к кольцу мечей. В руках бывшего короля сгустился его собственный меч, еще мокрый от тумана.

– Все уже решено, Калак. Мы пойдем своим путем и не будем искать друг друга. Наши Клинки останутся здесь. Сегодня Клятвенный Договор закончился.

Он поднял меч и воткнул его в камень рядом с семью остальными.

Внезапно Джезриен заколебался, поглядел на меч, наклонил голову и отвернулся. Как если бы ему стало стыдно.

– Мы добровольно взвалили на себя это бремя. Мы можем сбросить его, если хотим.

– Что мы скажем людям, Джезриен? – спросил Калак. – И что они скажут о сегодняшнем дне?

– Очень просто, – на ходу бросил Джезриен. – Мы скажем, что они победили. Окончательно. Сейчас легко солгать. И кто знает, быть может, это станет правдой.

Калак смотрел, как Джезриен идет по сожженной земле. В конце концов он вызвал собственный меч и воткнул его в камень рядом с остальными восемью. Потом повернулся и зашагал в противоположную от Джезриена сторону.

И все же он не смог удержаться и посмотрел назад, на единственное пустое место в кольце мечей. Место, где должен был быть десятый меч.

Меч того, кто погиб. Кого они предали.

Прости нас, подумал Калак. И ушел.

Обреченное королевство
Четыре с половиной тысячи лет спустя

Карта Алеткара и окрестностей, созданная землемерами Его Королевского Величества Гавилара Холина примерно в 1167 году

Пролог
Убить

Любовь мужчин холодна, как горный поток в трех шагах ото льда. Мы принадлежим ему. О, Отец Штормов… мы принадлежим ему. Всего тысяча дней, и придет Вечный Шторм.

Получено в первый день недели Палах месяца Шаш 1171 года, за тридцать одну секунду до смерти. Объект – темноглазая беременная женщина средних лет. Ребенок не выжил.

В тот день, когда он должен был убить короля, Сет-сын-сын-Валлано, Не-знающий-правду из Синовара, надел белую одежду, традиционную для паршенди и чуждую ему. Но он всегда делал так, как требовали его хозяева, и не просил объяснений.

Он сидел в большом каменном зале; огромные ярко горящие камины освещали вспотевших гуляк, а те танцевали, пили, кричали, пели и хлопали. Некоторые, не в силах больше пить, падали на землю с покрасневшими лицами, их животы оказались никудышными бурдюками. И они лежали как мертвые, пока друзья не относили их из пиршественного зала к заранее приготовленным кроватям.

Сет не стучал в барабаны, не пил сапфировое вино и не танцевал. Он сидел на дальней скамье, скромный слуга в белом. На праздновании подписания соглашения мало кто заметил его. Обыкновенный слуга, а на сина обычно никто не смотрел дважды. Здесь, на востоке, люди считали народ Сета послушным и безвредным. По большому счету они были правы.

Барабанщики начали новую мелодию. Удары встряхнули Сета, как будто четыре бьющихся сердца послали через зал волны невидимой крови. Хозяева Сета – в более цивилизованных королевствах их презрительно именовали дикарями – сидели за отдельными столами. Это были люди с мраморной, черно-красной кожей. Их называли паршенди – двоюродные братья народа послушных слуг, известных в большинстве стран как паршмены. Странно. Сами они не называли себя паршенди, это имя дали им алети. Оно означало нечто вроде «паршмен, который может думать». Почему-то никто не считал это оскорблением.

Паршенди привели музыкантов. Сначала светлоглазые алети колебались. Для них барабаны были инструментами темноглазых – простых – людей. Однако вино – великий убийца традиций и пристойности, и сейчас знать алети танцевала, позабыв обо всем.

Сет встал и пошел через комнату. Пиршество длилось долго, и король ушел к себе несколько часов назад. Но многие все еще праздновали. По дороге Сету пришлось пройти мимо брата короля, Далинара Холина, сидевшего за маленьким столом. Пожилой, но крепко сложенный человек изрядно выпил, но отмахивался от тех, кто пытался отвести его в кровать.

Где же Джаснах, дочь короля?

Элокар, сын и наследник короля, сидел за центральным столом, возглавляя пир в отсутствие отца. Он беседовал с двумя людьми: темнокожим азианином, на щеке которого выделялся странный лоскут бледной кожи, и вторым, более худым, похожим на алети, который постоянно оглядывался через плечо.

Пирующие собеседники принца не представляли интереса. Сет прошел далеко от Элокара, по краю зала, недалеко от барабанщиков. В воздухе носились спрены музыки. Маленькие духи приняли форму крутящихся прозрачных лент. Они заметили его, когда Сет проходил мимо барабанщиков. Они скоро уйдут вместе со всеми паршенди.

Они не казались обиженными. Они не казались рассерженными. И все же они собирались через несколько часов нарушить договор. Это было бессмысленно. Но Сет не задавал вопросов.

Он прошел мимо рядов светильников, испускавших ровный лазурный свет; они располагались в тех местах, где стены соединялись с полом. В каждом из них был сапфир, наполненный Штормсветом. Богохульники. Разве допустимо использовать этот священный камень для обыкновенного освещения? И, еще хуже, ученые-алети утверждали, что близки к созданию новых Клинков Осколков. Сет надеялся, что они просто хвастаются. Иначе мир изменится до такой степени, что во всех странах – от далекого Тайлена до высокогорного Джа Кеведа – останутся только люди, говорящие на языке алети со своими детьми.

Да, эти алети – великий народ. Даже пьяные, они излучали природное благородство. Высокие, хорошо сложенные мужчины, одетые в темные шелковые мундиры, искусно вышитые серебром или золотом, с застежками по бокам. Каждый из них казался генералом на поле боя.

Женщины выглядели еще великолепнее. Они носили прекрасные шелковые платья, выгодно облегавшие фигуру; их яркие цвета подчеркивали темную одежду мужчин. Левый рукав платья был длиннее правого и закрывал всю руку. Очень странное представление о приличиях.

Свои абсолютно черные волосы женщины красиво укладывали в виде замысловато переплетенных косичек или давали спадать свободными прядями. В них часто были вплетены золотые ленты, украшения и драгоценные камни, сияющие Штормсветом. Прекрасно. Богохульство, но прекрасно.

Сет вышел из пиршественного зала через заднюю дверь и прошел мимо двери, ведущей на Пир Нищих. Согласно традициям алети с королем и его гостями должны были пировать самые бедные мужчины и женщины города. Человек с длинной седеющей бородой стоял, прислонившись к двери, и глупо улыбался, то ли от вина, то ли от слабоумия, Сет не мог сказать наверняка.

– Ты меня видишь? – невнятно спросил он, потом засмеялся, понес какой-то бред и потянулся к бурдюку с вином. В конце концов они всегда напиваются. Сет прошмыгнул мимо, продвигаясь вдоль статуй Десяти Герольдов из древней религии Ворин. Джезере, Иши, Келек, Таленелат. Он пересчитал их – только девять. Одного явно не хватает. Почему убрали статую Шалаша? Говорили, что король Гавилар – очень набожный приверженец религии Ворин. Даже слишком набожный, по меркам некоторых.

Коридор здесь поворачивал вправо, огибая по периметру куполообразный дворец. Сет находился на втором, королевском этаже. Каменные стены, каменный потолок. Он шел по каменному полу. Очередное богохульство. Нельзя ступать по камню. Но что он мог сделать? Он – Не-знающий-правду и должен делать то, что требуют его хозяева.

Сегодня они заставили его надеть белое: свободные белые штаны, завязанные на поясе веревкой, тончайшая рубашка с длинными рукавами и разрезом на груди. Традиция паршенди – убийца должен быть одет в белое. Хотя Сет и не спрашивал, хозяева объяснили почему.

Белый означает смелость. Белый не смешивается с ночью. Белый – это предупреждение.

Если ты собираешься убить человека, жертва имеет право заглянуть тебе в глаза.

Сет повернул направо и пошел по коридору, ведущему в королевские покои. На стенах горели факелы, но их света было слишком мало – словно жидкий бульон после длинного поста. Вокруг факелов танцевали крошечные спрены пламени, похожие на насекомых из застывшего света. Да, факелы ему не помогут. Он потянулся за своим мешочком со сферами, но заколебался, увидев впереди несколько синих огней: на стене висели две лампы со Штормсветом, в их сердцевине пылали яркие сапфиры. Сет подошел к одной из них и взялся за стекло, закрывающее драгоценный камень.

– Эй, ты! – окрикнул кто-то на алети. На пересечении коридоров стояли два охранника. Удвоенная стража, потому что этой ночью в Холинаре находятся дикари. Правда, предполагалось, что эти дикари теперь будут союзниками. Но союзы бывают очень недолговечными.

Этот продержится не больше часа.

Сет смотрел, как охранники приближаются к нему. В руках копья; они не светлоглазые и, значит, не имеют права носить мечи. Однако нагрудники красные, как и шлемы, и богато украшенные. Хоть и темноглазые, но все равно: высокопоставленные граждане на почетной службе в королевской страже.

Остановившись в нескольких футах от Сета, ближний к нему стражник замахнулся копьем:

– Уходи, немедленно. Тебе здесь не место.

У него была темная кожа алети и тонкие усы, спускавшиеся по сторонам рта и переходящие в бороду.

Сет не двинулся с места.

– Ну? – сказал стражник. – Чего ты ждешь?

Сет глубоко вдохнул, втягивая Штормсвет из двух сапфировых ламп на стене. Штормсвет полился в него, начал бушевать внутри, и коридор внезапно потемнел, как погружается в тень вершина холма, когда проплывающие облака загораживают солнце.

Сет чувствовал теплоту Света, его ярость, как будто в вены впрыснули бурю. Его сила была бодрящей, но опасной. Она толкала к действию. К движению. К удару.

Сет задержал дыхание, тем самым препятствуя выходу Штормсвета, и, как всегда, чувствовал, как он вытекает. Штормсвет можно было удерживать только короткое время, самое большее – несколько минут. Он просачивался – в человеческом теле слишком много пор. Сет слышал, что Несущие Пустоту могли усмирять его бесконечно. Но разве они существовали? Его наказание означало, что нет. Честь говорила, что да.

Охваченный огнем священной энергии, Сет повернулся к охранникам. Они могли видеть струящийся из него Штормсвет, облачка которого клубились у кожи Сета, словно светящийся дым. Главный охранник прищурился, размышляя. Раньше мужчина не видел ничего подобного. Сет был уверен в этом, так как собственноручно убивал каждого ходящего по камню, которому довелось наблюдать убийцу в деле.

– Ты… ты кто? – Голос охранника потерял уверенность. – Дух или человек?

– Кто я? – прошептал Сет, и частичка Света сорвалась с его губ. Он смотрел сквозь человека вглубь длинного коридора. – Мне… очень жаль.

Сет моргнул, Сплетая себя с отдаленной точкой в глубине коридора. Штормсвет вырвался из него, холодя кожу, и в тот же миг земля перестала тянуть его вниз. Вместо этого он испытал притяжение к той отдаленной точке – для него там был низ.

Основное Сплетение, первое из трех видов Сплетения. Оно давало ему возможность управлять той силой, которая держит людей на земле (некоторые называли ее спреном или даже богом). Используя Сплетение, он мог притянуть людей или предметы к различным поверхностям и в различных направлениях.

С точки зрения Сета, коридор превратился в глубокую шахту, в которую он падал, а стражники стояли на одной из ее стен. Всей тяжестью своего тела Сет ударил их в лицо и сбил с ног. Он переместил взгляд и Сплел себя с полом. Свет струился из него. Пол коридора снова стал низом, и он приземлился между двумя стражниками. Одежда Сета покрылась хлопьями инея и потрескивала. Он поднялся, начиная вызывать Клинок Осколков.

Один из стражников ухватился за копье. Сет наклонился над ним, коснулся плеча солдата, поглядел вверх и сконцентрировался на точке над ним. Свет послушно вытек из Сета и вошел в тело стражника, Сплетя бедолагу с потолком.

Стражник вскрикнул от ужаса, для него верх стал низом. Свет брызнул из его тела, он ударился о потолок и выронил копье. Оно не было Сплетено и упало на пол рядом с Сетом.

Убить. Величайший грех. И все же Сет, Не-знающий-правду, пришел сюда именно ради этого, осквернив своей поступью камни, использовавшиеся для строения. И это еще не все. Как Не-знающему-правду, ему было дозволено забирать любую жизнь. Кроме одной.

Своей собственной.

На десятом ударе сердца Клинок Осколков материализовался в подставленной руке. Он сформировался, словно уплотнившись из тумана, с капельками влаги по всему лезвию. Его Клинок Осколков был тонким, обоюдоострым, достаточно длинным, но короче, чем другие Клинки. Сет взмахнул им, высекая линию на каменном полу и проведя им через шею второго стражника.

Как всегда, Клинок Осколков убивал странно: с легкостью прорубая камень, сталь или что-нибудь неодушевленное, металл зашипел, коснувшись живого существа. Лезвие прошло сквозь шею стражника, не оставляя следов, но глаза человека задымились и вспыхнули. Потом почернели, сморщились, и стражник резко упал вперед, мертвый. Клинок Осколков не резал живую плоть, он разрывал саму душу.

Сверху подал голос первый стражник. Ему удалось встать на ноги, хотя они приклеились к потолку коридора.

– Носитель Осколков! – завопил он. – Носитель Осколков атакует дворец! К оружию!

Наконец-то, подумал Сет. Он использовал Штормсвет для Сплетения – такого охранники никогда не видели, – но Клинок Осколков они узнали, едва увидев.

Сет наклонился и поднял упавшее сверху копье. При этом он выдохнул воздух, который держал в легких с того момента, как втянул в себя Штормсвет, он подпитывал Сета, пока сохранялся внутри него. Но в тех фонарях Света было совсем немного, поэтому Сету скоро надо будет снова пополнить силу, ведь, когда он дышал полной грудью, Свет вытекал быстрее.

Сет упер тупой конец копья в каменный пол, затем посмотрел вверх. Стражник над ним перестал кричать, и полы его рубашки заскользили вниз – земля постепенно побеждала. Свет, вытекавший из его тела, истощался.

Стражник смотрел вниз, на Сета, широко распахнутыми от ужаса глазами. И на наконечник копья, направленный прямо в его сердце. Из каменного потолка над ним выполз фиолетовый спрен страха.

Свет иссяк. Стражник рухнул вниз.

И закричал, напоровшись на копье, пронзившее его грудь. Сет выпустил древко, и копье с дергающимся на конце телом с глухим звуком упало на землю. С Клинком Осколков в руке он свернул в боковой коридор, следуя запомненной карте. Нырнув за угол, он прижался к стене как раз тогда, когда отряд стражников добрался до мертвых. Прибывшие закричали, поднимая тревогу.

Ему дали четкие указания. Убить короля, но так, чтобы его заметили. Пусть алети знают, кто убийца и кто его послал. Почему? Зачем паршенди подписали договор? Только для того, чтобы послать убийцу в ночь его заключения?

На стенах коридора сияло еще больше драгоценных камней. Король Гавилар любил пышное убранство, но он не мог знать, что оставляет для Сета источник силы. То, что делал Сет, не видели на протяжении тысячелетий. Исторических хроник о тех временах не существовало, а легенды никогда не отличались точностью.

Сет снова выглянул в коридор. Один из охранников заметил его и тут же громко закричал, показывая в его сторону. Сет удостоверился, что они хорошо разглядели его, затем нырнул обратно. На бегу он глубоко вдохнул, вытягивая Штормсвет из фонарей. Его тело ожило, скорость возросла, мышцы наполнились кипучей энергией. Внутри него Свет превратился в шторм, в ушах загрохотала кровь. Это было ужасно и прекрасно одновременно.

Два коридора, ведущих прямо, один в сторону. Он распахнул дверь кладовой, потом помедлил секунду, достаточно долго – стражник успел выбежать из-за угла и увидел его – затем заскочил в комнату. Готовясь к Полному Сплетению, он поднял руку и приказал Штормсвету наполнить ее, кожа озарилась сиянием. Затем выбросил руку в сторону рамы, обрызгав ее белым свечением, словно краской. Дверь захлопнулась в то же мгновение, как появилась стража.

Штормсвет подпер дверь силой сотни рук. Полное Сплетение связывало объекты вместе и крепко держало до тех пор, пока не кончался Штормсвет. Для его создания требовалось больше времени, да и Штормсвет истощался гораздо быстрее, чем при Основном Сплетении. Дверь задрожала, затем затрещало дерево – стражники всем весом навалились на нее. Кто-то крикнул, чтобы принесли топор.

Сет пересек комнату быстрыми шагами, проскальзывая среди хранившейся здесь мебели. Она была сделана из дорогого дерева и окутана красным сукном. Он добрался до дальней стены и, подготовив себя к очередному святотатству, поднял Клинок Осколков и сделал в сером камне горизонтальный разрез. Стена поддавалась легко – Клинком Осколков можно было разрубить любой неодушевленный предмет. Потом последовали два вертикальных разреза, затем еще один в их основании. В итоге Сет вырезал большой квадратный блок. Он прижал к нему руку, выпуская Штормсвет в камень.

Из двери позади него летели щепки. Он посмотрел через плечо и, сосредоточившись на дрожащей двери, Приплел к ней каменный блок. Его одежда покрылась инеем – для Сплетения столь больших предметов требовалось огромное количество Штормсвета. Буря внутри него утихла, как будто шторм сменился мелким дождем.

Он отошел в сторону. Очень тяжелый каменный блок содрогнулся и заскользил в сторону двери. В обычных условиях блок бы не пошевелился – гигантский вес удержал бы его на камнях. Но теперь собственный вес увлекал его вниз, а «низом» для него была дверь комнаты. С глубоким скрежещущим звуком он высвободился из стены и закувыркался в воздухе, разбивая мебель.

Солдаты наконец взломали дверь и ввалились внутрь. И в то же самое мгновение на них обрушилась огромная каменная глыба.

Сет повернулся спиной к ужасным крикам, треску раскалывающегося дерева и ломающихся костей, потом нагнулся и шагнул через новую дыру, выходя в наружный коридор.

Он шел медленно, вытягивая Штормсвет из ламп, мимо которых проходил, и разжигал внутри себя новую бурю. Лампы потускнели, в коридоре стало темнее. В конце находилась массивная деревянная дверь; он подошел к ней, и спрены страха, похожие на шарики фиолетовой слизи, начали извиваться у каменной кладки, указывая в направлении дверного проема. Их привлек ужас, который они ощущали по ту сторону двери.

Сет толкнул дверь, входя в последний коридор, ведущий в королевские покои. Вдоль его пути выстроились высокие красные вазы и возбужденные солдаты. Они стояли по обе стороны длинного узкого ковра. Красного, как река крови.

Передние копейщики не стали ждать, пока он подойдет ближе, и побежали ему навстречу, взяв на изготовку короткие метательные копья. Сет ударил рукой в сторону, выталкивая Штормсвет в раму и используя третий, последний вид Сплетения – Обратное. Оно работало не так, как два других. Дверная рама не испускала Штормсвет; напротив, казалось, поглощала его, создавая странный полумрак.