Текст книги "Путеводитель по Библии"

Автор книги: Айзек Азимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 94 страниц)

Михмас

Ионафан напал на филистимлян:

1 Цар., 13: 3. И разбил Ионафан охранный отряд Филистимский, который был в Геве…

1 Цар., 13: 5. И собрались Филистимляне на войну против Израиля… и расположились станом в Михмасе…

Гева, в которой находилась застава филистимлян, – это, скорее всего, не столица Саула, Гива, а Гаваон – более крупный и значительный город в пяти милях к западу от Гивы. (Гаваон – город, который обманул Иисуса Навина во времена завоевания Ханаана.)

Филистимляне в ответ на это нападение немедленно выступили с огромным войском к ГЬве и достигли Михмаса, находившегося в двух милях северо-восточнее. Узнав о наступлении филистимлян, израильское население разбежалось и укрылось в разных местах; Саул же, в ожидании Самуила, который должен был принести жертвы Богу, удерживал тот небольшой отряд, который остался с ним, не начиная битвы. Однако Ионафан предпринял еще одну вылазку против филистимлян. Вместе со своим оруженосцем он атаковал их лагерь с той стороны, откуда их не ожидали. Филистимляне, поразившиеся внезапной атаке, решили, что на них напало войско неприятеля, и в панике бежали.

Ионафан действовал по собственной инициативе, без приказа, а возможно, и вопреки приказу. Саул со своими воинами бросился вслед филистимлянам, и началось сражение. Во время битвы Ионафан нарушил запрет отца не вкушать хлеба до вечера, пока враг не будет разбит, и Саул, бросив жребий, узнал об этом. Он был разгневан, Ионафану грозила смерть. Но израильские воины не повиновались Саулу и не стали казнить того, кто принес спасение народу Израиля. Теперь между отцом и сыном могло возникнуть определенное отчуждение (ведь среди монархов, вплоть до настоящих времен, нередко случается, что между правителем и его наследником возникают соперничество и даже ненависть).

Поражение филистимлян у Михмаса имело большое значение. Они оказались на время отброшены к побережью и своим южным крепостям, и у Саула появилось значительное пространство для маневра.

Агаг

Ликвидировав угрозу со стороны филистимлян и получив временную передышку, Саул смог направиться к югу, чтобы укрепить границы в пустыне и подготовить наступление на филистимское побережье с флангов. Его целью стали амаликитяне – традиционные враги израильтян еще со времен Моисея.

1 Цар., 15: 7–8. И поразил Саул Амалика… И Ага га, царя Амаликова, захватил живого…

Агаг, правитель амаликитянского племени, не был особо могущественным и известным, да и не мог считаться таковым, хотя в одном из благословений Израиля Валаамом о нем говорится как об общепризнанном символе великой мощи. Предсказывая будущее Израиля, Валаам говорит:

Числ., 24: 7. …превзойдет Агага царь его…

Большинство ученых согласно, что упоминание Агага в этом стихе – ошибка, возникшая при переписывании Библии. Имя, которое могло первоначально здесь указываться, – царь Ог. Это могло иметь смысл, потому что рассказ о Валааме относится к тому времени, когда Ог из Васана, могущественнейший царь, оказался побежден израильтянами. Поэтому предсказание, что будущий царь Израиля «превзойдет» Ога; более соответствует истинному положению дел, и вполне возможно, что Ог был превращен в Агага случайно.

Пророки

И все же устройство и укрепление царства Саулом сопровождалось внутренними трениями. Царь Саул был не в ладах с пророком Самуилом, возведшим его на престол.

С самого начала Самуил не выпускал из рук управление государством. Впервые нам стало известно о существовании группы пророков с того момента, как Саул был помазан на царство. Когда Саул со своим слугой возвращался домой после встречи с Самуилом,

1 Цар., 10: 10. …вот встречается им сонм пророков…

Пророки были группой людей, посвятивших себя экстатическому служению. Они играли на музыкальных инструментах, пели, танцевали, вводили себя в транс. Эти пророки скорее походили на определенный тип дервишей более поздних исламских времен, и, если бы их называли дервишами, а не пророками, картина стала бы яснее.

Считалось, что эти пророки обладали божественным даром и возможностью получать знания, недоступные людям. Впадая в экстатический транс, они могли делать предсказания. Английское слово «prophet» – «пророк» – происходит от греческого выражения «говорить дальше»; это означает связь с Богом и передачу божественной воли пророку, находящемуся в экстазе.

Во времена Самуила группы пророков были, несомненно, хорошо организованы. На самом деле пророки могли являться наследием язычества. Самуил, как духовный вождь своего времени, похоже, пытался направить их деятельность в русло яхвизма, но трудно сказать, насколько он преуспел в этом [67]67
  «Сонмы» пророков – это религиозно воспитанные и образовательные пророческие общества, впоследствии носившие названия пророческих училищ, – первоначальное основание и устройство которых было сделано пророком Самуилом… «Сонмы» неподкупных стражей закона Иеговы… были на самом деле в течение всей ветхозаветной истории… сильным противовесом народного увлечения в мрачные и гибельные дебри языческого беззакония…» (Толковая Библия. Т. 2. Первая книга Царств. Примеч. к главе 10: 5) (Примеч. пер.)


[Закрыть].

И все же пророки были замечательным орудием управления. Они обладали способностью воздействовать на людей, были преданы своему народу, готовы всегда оказать сопротивление иноземным захватчикам. Самуил, как их руководитель, мог направить пророков, чтобы они встретились с Саулом и присоединились к нему. Эта поддержка группы пророков явилась вкладом Самуила в дело основания царства Саула:

1 Цар., 10: 26. Также и Саул… пошел в дом свой, в Тиву; и пошли с ним люди, которых сердца коснулся Бог.

Через пророков Самуил, несомненно, сохранял свою власть над Саулом, и все же после победы у Иависа Галаадского царя должно было все больше раздражать вмешательство пророков в его политику, и иногда он делал попытки утвердить свою независимость.

Критический момент наступил во время битвы с амаликитянами. Подняв против них народ, Самуил потребовал, чтобы амаликитяне были полностью уничтожены (своего рода требование: «убей язычника!»). Саул, более гуманный или более практичный, пощадил царя Агага, которого захватил живым, а также уберег стада и другие богатые трофеи от бесполезного уничтожения. Самуил пришел в ярость, собственноручно казнил Агага и сказал Саулу:

1 Цар., 15: 23. …За то, что ты отверг слово Господа, и Он отверг тебя, чтобы ты не был царем.

Вифлеем

Ушедшему в оппозицию Самуилу нужно было кого-нибудь возвысить вместо Саула, и он обратился к колену Иуды:

1 Цар., 16: 4. И… Самуил… пришел в Вифлеем…

До царствования Саула Библия почти умалчивает об этом колене, причем настолько, что возникает сильное подозрение: возможно, к этому времени колено Иуды уже не считалось частью Израиля.

В Книге Судей рано появляются Халев и Гофониил как завоеватели южного Ханаана, где позже поселится колено Иуды. Однако Халев и Гофониил не израильтяне, они происходят из рода идумеев. Колено Иуды не упоминается ни в Песни Деборы, ни во время военных действий Гедеона.

И в истории с Самсоном роль Иуды полностью игнорируется. Иудея находится в подчинении филистмлян и не делает никаких попыток сбросить это ярмо. Вместо этого жители Иудеи, чтобы избежать неприятностей, передают Самсона филистимлянам.

Иуда упоминается в связи с битвой Саула у Иависа Галаадского, причем здесь указывается, что численность воинов этого колена составляет десять процентов всего войска. Возможно, это более позднее, исторически неточное добавление, цель которого – показать, что Иуда участвовал в борьбе за национальное возрождение.

Как бы ни было, Саул, сражавшийся с амаликитянами, которые населяли пустынные области к югу от земель Иуды, должен был пройти через территорию этого колена. Могло также случиться, что одним из последствий поражения филистимлян при Михмасе явилось восстание Иуды против них и образование его союза с Саулом.

И все же преданность Иуды Саулу могла быть недостаточной. Народ Иуды мог воспринимать Саула как иноплеменника, и иудеяне скорее служили удобным орудием для Самуила, вовсе не являясь членами союза северных племен, проявляющих все большую верность своему усердному, если не выдающемуся царю.

Кроме того, народ колена Иуды на протяжении всей своей истории был более верным последователем яхвизма, чем остальные израильтяне. Густонаселенные ханаанские города находились в центре и на севере Ханаана, и именно в этих местах влияние ханаанской религии на израильтян с их строгими и простыми яхвистскими ритуалами оказывалось более сильным. Колено Иуды, всегда находившееся ближе к пустыне, могло испытывать большее влияние яхвистских убеждений Самуила.

Интересно сравнить Иудею с Македонией. В Древней Греции Македония была пограничной областью с греческой культурой и языком – но гораздо более примитивными, чем у самих греков, и казавшимися им полуварварскими. Когда в Греции вспыхнула освободительная война против Персии, Македония все еще оставалась под персидским владычеством; но настало время, когда македонцы разбили Персию гораздо основательней, чем когда-либо это делали греки, и затем правили всей Грецией, хотя и недолго.

Точно так же Иудея являлась пограничной областью Израиля, с той же культурой и языком, что в Израиле, но намного более примитивными; и, по всей вероятности, жители Израиля считали людей Иудеи наполовину хананеями. Когда израильтяне поднялись на всенародную борьбу с сильным врагом, филистимлянами, Иудея оставалась под господством филистимлян. Но настало время, и иудеяне разгромили филистимлян – куда основательней, чем это удавалось израильтянам, а затем царствовали, хотя и недолго, над всем Израилем.

Давид

В Вифлееме Саул пришел к Иессею, внуку Вооза и Руфь, человеку состоятельному и пользующемуся уважением. У Иессея было восемь сыновей, но выбор Самуила пал на самого младшего, Давида:

1 Цар., 16: 12–13. …Он был румян… с красивыми глазами… И взял Самуил рог с елеем, и помазал его среди братьев его…

И вновь Самуил выбрал царем красивого юношу [68]68
  «Физические достоинства человека в древности ставились очень высоко; по ним нередко измерялись и его внутренние достоинства… По свидетельству Геродота… ефиопляне избирали своим царем того, кто был выше других ростом. Того же физического соответствия своему предполагаемому назначению хотели видеть в своем царе и евреи» (Толковая Библия. Т. 2. Первая книга Царств. Примеч. к главе 10: 24).


[Закрыть].

Тем временем Саул, зная, что Самуил и пророки отвернулись от него, и ожидая, что они могут поднять восстание, становился все более угрюмым и подозрительным. Придворные, заметив необъяснимые приступы уныния царя, порекомендовали ему в качестве лечения слушать музыку, и кто-то из них (здесь возникает большое искушение предположить, что все произошло по наущению Самуила) предложил привести к нему Давида, искусного арфиста.

1 Цар., 16: 21. И пришел Давид к Саулу… и сделался его оруженосцем.

1 Цар., 16: 23. И… когда злой дух… бывал на Сауле… Давид, взяв арфу, играл… и отраднее и лучше становилось Саулу…

Итак, Давид находился при дворе Саула и проходил под его руководством военное обучение. План Самуила действовал хорошо.

Голиаф

Затем следует второй рассказ, не соответствующий первому, в котором Давид находился при дворе Саула. Оба включены в повествование без какой-либо попытки их согласовать, как если бы авторы Библии заявили: «С другой стороны, рассказывают, что…»

Второй рассказ начинается с того, что филистимляне вновь собрались воевать с Израилем:

1 Цар., 17: 1. Филистимляне собрали войска свои для войны… в Сокхофе…

Сокхоф – это город в Иудее, приблизительно в тринадцати милях к востоку от Вифлеема. Если верно предположение, что битва Саула с амаликитянами сделала возможным его союз с Иудеей, поднявшей восстание против филистимлян, то вполне допустимо, что филистимляне стремились силой вновь подчинить себе Иудею, и Саул послал свои войска на юг для защиты нового союзника.

В Сокхофе армии стояли на двух холмах друг против друга, ожидая удобного момента для начала боя. Один из воинов филистимского лагеря, Голиаф из города Геф, вызвал на единоборство любого израильтянина из войска Саула, предложив, чтобы исход поединка считался исходом битвы: победа останется за тем войском, чей боец выиграет. Голиаф изображается великаном:

1 Цар., 17: 4. …Голиаф, из Гефа; ростом он – шести локтей и пяди.

Если локоть равен приблизительно семнадцати дюймам, а пядь – девяти дюймам, то рост Голиафа мог составлять более 2 м 75 см. (Кстати, это произвело такое впечатление на людей более поздних поколений, что слово «Голиаф» стало синонимом чудовищного роста.)

Три старших сына Иессея ушли вместе с войском Саула, и Иессей послал своего младшего сына Давида в лагерь отнести братьям еду. Давид услышал вызов Голиафа и возмутился, что до сих пор его никто не принял. Он предложил сам сразиться с великаном и встретился с ним, вооруженный только пращой. Всего лишь одним камнем, ловко из нее выпущенным, он поразил Голиафа прямо в лоб и убил его. Филистимляне обратились в бегство.

Эта одна из наиболее известных библейских историй приобрела такую популярность, что любое столкновение неравных по силам противников называют «битвой Давида с Голиафом».

Но сами драматические события этой истории вызывают сомнения. При любом реальном сражении станет ли войско рисковать, полагаясь на исход единоборства? Похоже, что обстоятельства этой битвы были искусным вымыслом талантливого автора, рассчитывавшего произвести глубокий эмоциональный эффект. Рост и вооружение Голиафа настолько же впечатляют своим преувеличением, как молодость и мужество невооруженного Давида.

Выходит так, что ни Саул, ни его главный военачальник до этой битвы не знали юношу, и, лишь завоевав великую славу победителя Голиафа, Давид получил доступ ко двору. Этот рассказ – прямая противоположность той более правдоподобной истории, которая излагалась в предыдущей главе.

На самом деле, в Библии содержится намек, каким образом в ней могла оказаться история о Давиде и Голиафе. Позже, когда Библия перечисляет самых выдающихся воинов, сражавшихся в войсках Давида, и рассказывает об их боевых подвигах, оказывается, что

2 Цар., 21: 19. …Елханан… Вифлеемский убил брата Голиафа Гефянина…

Так как «Гефянин» означает «житель Гефа», то похоже, все ясно: у Голиафа был брат, и он тоже был убит уроженцем Вифлеема. Но слово «брат» было добавлено переводчиком Библии короля Якова, который повторил этот вариант перевода, взяв его из другой Библии.

История, изложенная в Первой и Второй книгах Царств, пересказывается в Первой книге Паралипоменон, написанной спустя несколько столетий. И в ней говорится:

1 Пар., 20: 5. …Елханан… поразил Лахмия, брата Голиафова, Гефянина.

Лахмий больше нигде в Библии не упоминается, и, возможно, это случайность, ошибочное написание слова «Вифлеемский» (вместо «Bethlehemite» – «Lahmi»). Автор мог решить, что если пропустить фразу о брате, то этот стих будет противоречить хорошо известной истории о Давиде, убившем Голиафа, поэтому он вставил ее. Переводчики Библии короля Якова придерживались первоначального стиха из Второй книги Царств.

Однако нет никакой уверенности, что в этом стихе ничего не пропущено, поэтому в Исправленном стандартном переводе стих 2 Цар., 21: 19 изложен просто: «…Елханан… Вифлеемянин, убил Голиафа Гефянина…»

Может быть, что каким-то образом этот ничем другим не известный Елханан убил Голиафа в битве, и позже автор, слагающий хвалебные истории, написал небольшой рассказ, полный романтических и поучительных деталей, в котором приписал этот подвиг великому израильскому царю-герою. Стих из Второй книги Царств все же остался, но его пришлось слегка подправить в Первой книге Паралипоменон и в Библии короля Якова.

Давид и Ионафан

Каким бы образом ни появился Давид при дворе царя – как арфист или как военный герой, – он, несомненно, встретился там с наследником Саула Ионафаном:

1 Цар., 18: 1. …душа Ионафана прилепилась к душе его[Давида], и полюбил его Ионафан, как свою душу.

Их дружба была настолько крепка и бескорыстна, что выражение «Давид и Ионафан» стало крылатым (наподобие греческой фразы «Дамон и Пифий»). Библия прилагает все усилия, чтобы показать невиновность Давида во всех дурных поступках в отношении Саула, но, даже соглашаясь с мнением Библии, возникают сомнения, был ли он полностью невиновен. Давид был помазан Самуилом и, следовательно, знал, что он царь, – по крайней мере, в глазах священников. Как же он мог быть невиновным по отношению к Саулу?

Саул сам со временем мог взирать на Давида с глубоким подозрением – когда обаяние Давида и его мастерство военачальника принесли ему популярность. Если даже не учитывать эпизод с помазанием на царство, следует помнить, что популярный в народе вождь всегда опасен для царя.

Более того, после битвы у Михмаса Саул мог с подозрением относиться даже к собственному сыну. Наблюдение за крепнущей дружбой между пользующимся популярностью наследником и народным героем Давидом могло привести любого предусмотрительного царя только к одной мысли: в стране готовится переворот.

1 Цар., 18: 9. Я с того дня и потом подозрительно смотрел Саул на Давида.

Номва

Подозрительность Саула росла, и Давид не мог не замечать нарастающую холодность в их отношениях. Когда Ионафан предупредил своего друга, что возникла угроза его жизни, Давид покинул дворец и бежал к тем, кто относился к нему доброжелательно:

Разумеется, если что-то и могло убедить Саула в виновности Давида, то именно это бегство. Саул послал вооруженных людей, чтобы схватить Давида, но тот ускользнул от них.

1 Цар., 21: 1. И пришел Давид в Номву к Ахимелеху священнику…

Действительное местонахождение Номвы неизвестно. Лучше всего оно указано в Книге Исайи. Пророк описывает кульминационный момент наступления ассирийского войска на Иерусалим:

Ис., 10: 32. Еще день простоит он[Ассур] в Номве: будет грозить рукою своею… Иерусалиму.

Так как ассирийцы наступали с севера, может показаться, что Номва находилась в северном направлении, на возвышенности невдалеке от Иерусалима; и действительно, ее местоположение традиционно отождествляется с холмом на территории Вениамина в двух милях к северу от этого города.

Вполне логично, что Давид старался обезопасить себя в Иудее, где его соплеменники могли вокруг него объединиться. И так же логично, что Саул мог это предвидеть и держать наблюдателей за дорогой в Иудею. Давиду удалось дважды вернуться на территорию Вениамина и получить помощь, обманув бдительность царя благодаря тому, что действовал он внезапно.

Похоже, что Номва представляла собой остатки прежнего культового центра в Силоме. Ахимелех упоминается здесь как сын человека, о котором в другом месте говорится как о внуке Илии, последнего первосвященника Силома; и могло случиться, что в Номву бежали все, кто уцелел после разгрома филистимлянами этого древнего священного города.

Саул, разгневанный тем, что Давид ускользнул, принялся укорять придворных, обвиняя их в сговоре, и заявил совершенно недвусмысленно, что считает Давида орудием в руках Ионафана:

1 Цар., 22: 8. …сын мой вступил в дружбу с сыном Иессея… сын мой возбудил против меня раба моего…

Один из слуг царя, Доик (называвшийся идумеем), видел Давида в Номве у Ахимелеха и донес об этом Саулу. В ярости царь решил, что священники находятся в сговоре с Давидом (хотя Библия говорит, что Ахимелех помогал Давиду, считая, что тот выполняет поручение царя). Саул чувствовал, что действовать напрямую против влиятельного Самуила неблагоразумно, но относительно слабая группа пророков и священников под руководством Ахимелеха казалась ему законной добычей.

Саул выступил против Номвы, разрушил город и приказал убить восемьдесят пять священников. Никто из израильтян не осмелился выполнить этот приказ и поднять на них руку. Сделал это идумей Доик. Все священники были убиты, удалось спастись только сыну Ахимелеха Авиафару. Он бежал к Давиду и присоединился к нему. Это был последний уцелевший из древней родословной священников Силома, прапраправнук Илия.

Адоллам

Тем временем Давид наконец отправился в Иудею и встретился со своими соплеменниками:

1 Цар., 22: 1–2. …Давид… убежал в пещеру Адолламскую, и… весь дом отца его… пришел к нему туда. И собрались к нему все притесненные и все должники и все огорченные душею… и было с ним около четырехсот человек.

Адоллам находился в гористой местности Иудеи, приблизительно в пятнадцати милях от Вифлеема и всего в двух милях к юго-востоку от того места, где, как описывалось, Давид убил Голиафа. Здесь Давид укрепился и стал вождем партизанского отряда. И то, что затем последовало, оказалось настоящей войной между Давидом и Израилем.

В этой войне Израиль был гораздо сильнее, и Давид выжил только благодаря искусной уклончивой тактике, постоянно передвигаясь с места на место и всегда опережая на шаг мстительного и безжалостного Саула. Давид полностью осознавал, что война, как она велась в те дни (а порой ведется и в наши), представляла смертельную угрозу для семьи врага, поэтому он забрал своих родителей в Моав, чтобы они находились в безопасности. (Возможно, здесь отразился факт, что Давид по своему происхождению был отчасти моавитянином.)

Секелаг

В ряде историй рассказывается о бесполезных поисках Саула, и авторы Библии явно восхищаются умом Давида, которому удавалось ускользать от его преследования.

И все же Давид понимал, что нельзя полагаться на постоянное везение. Рано или поздно произойдет какая-нибудь оплошность, и он попадет в руки врагов. Поэтому Давид решил обратиться к филистимлянам – это была единственная возможность получить достаточную защиту:

1 Цар., 27: 2. И встал Давид, и отправился сам и шестьсот мужей… к Лнхусу… царю Гефскому.

Анхус мог быть только рад заполучить опытного полководца с отрядом отчаянных смельчаков в придачу, которые были смертельными врагами Саула. Это означало, что Иудея, находившаяся в союзе с Саулом против филистимлян, теперь заключает союз с филистимлянами против Саула.

В качестве части договоренности Анхус дал Давиду то, что в Средние века называлось бы феодальным поместьем:

1 Цар., 27: 6. Тогда дал ему Анхус Секелаг…

Секелаг – город у южной границы Иудеи. Эта территория раньше считалась землей Симеона, но теперь она находилась под властью филистимлян. Точное местонахождение Секелага неизвестно, но, скорее всего, он располагался приблизительно в двадцати милях к юго-западу от Гефа и в двенадцати – от моря.

Роль Давида как военного наемника филистимлян привела в крайнее замешательство авторов Библии. Они изо всех сил старались убедить читателя, что в то время, как Анхус считал, будто Давид совершает набеги на заставы израильтян в Иудее, на самом делеон опустошал земли амаликитян и других кочевых племен, обитавших в пустыне. Однако маловероятно, что Анхуса можно было обмануть. Разумнее предположить, что если Давид служил наемником, то он делал то, для чего его наняли.

Интересно, за все время службы Давида у филистимлян они нигде не упоминают о нем как об убийце Голиафа. И это наводит на мысль, что их знаменитый поединок не был исторической реальностью.