355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » авторов Коллектив » Европейская поэзия XIX века » Текст книги (страница 21)
Европейская поэзия XIX века
  • Текст добавлен: 11 октября 2016, 23:25

Текст книги "Европейская поэзия XIX века"


Автор книги: авторов Коллектив


Жанр:

   

Поэзия


сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 50 страниц)

МАРТОВСКИЙ ДЕНЬ
Перевод В. Левика
 
Тучки в небе, тени на равнине,
Контур леса тает в дымке синей.
 
 
Воздух полон криком журавлиным,
Весь распахан шумным птичьим клином
 
 
Жаворонки вьются над лугами
В первом шуме, первом вешнем гаме.
 
 
Девушка, девчушка в лентах алых,
Счастье где-то в землях небывалых.
 
 
Было счастье, с тучками уплыло…
Удержал бы, да не тут-то было.
 
ВЕЧЕР
Перевод В. Левика
 
Еще октябрь, а снег уже идет.
Леса грустят, им тяжек зимний гнет.
Идет зима и сеет смерть везде,
И это смерть страданью и нужде.
 
 
Чу! Вдалеке – оленя трубный зов.
Я так и вижу: вскинув груз рогов,
Расширив ноздри, пышущий теплом,
Он ломит сквозь кусты и бурелом.
 
 
Да, жизнь жива, но что за грустный вид
По край дороги старушонка спит.
Сбирала хворост, чтоб согреть жилье,
Умаялась – и сон сморил ее.
 
 
Необоримый, вечный сон. Так что ж,—
Свою охапку в небо ты снесешь?
Закат над мертвой алый сплел венок,
Сняв поцелуем прах с недвижных ног.
 
СЕНБЕРНАР
Перевод В. Левика
 
Два часа гляжу в окошко,
От стекла не отлипая,
Но напрасно, все напрасно:
Как сквозь землю провалился
Этот чертов сенбернар.
 
 
Наконец-то, вот он, вот он!
Топ да топ на важных лапах,
Топ да топ – язык как знамя,
Топ да топ, идет степенный
Желтый с белым сенбернар.
 
 
Рядом – юная красотка
В легком летнем белом платье.
А в ее руке точеной
Поводок – и ей послушный
Выступает сенбернар.
 
 
Вот она уже у двери,
Вот она в моих объятьях,
И, меж нас просунув морду,
Трется и хвостом виляет
Умный, верный сенбернар.
 
ЛУЖИЦКОСЕРБСКИЕ ПОЭТЫ

Лужицкие сербы (или сорбы, как называют их по-немецки) – западнославянский народ, живущий в юго-восточной части Германской Демократической Республики. Некогда здесь, в бассейне верхней Лобьи, Нисы и Спревы (как называют лужичане Эльбу, Нейсе и Шпрее), в районах Верхней (центр – город Будышин, Бауцен) и Нижней (центр – Хочебуз, Котбус) Лужиц обитали многочисленные славянские племена, постепенно, в результате начатой Карлом Великим пресловутой политики «дранг нах остен», утратившие свою независимость и подвергшиеся насильственной германизации. Особенного размаха это достигло при Бисмарке и своего апогея – в условиях гитлеровском диктатуры, когда самое существование лужицкого народа было поставлено под угрозу. Победа советского народа над фашизмом спасла лужичан от физического уничтожения. «8 мая 1945 года навсегда останется истинным днем нашего национального возрождения», – писал крупнейший современный лужицкосербский писатель Юрий Брезан.

Несмотря на постоянное давление, лужичане – в основном занимавшиеся крестьянским трудом – сумели сохранить свою самобытную культуру, свои языки и литературу, свой фольклор и свою поэзию, которые находили поклонников и исследователей в России. В нашей стране издавна существовал немалый интерес к жизни небольшого славянского народа. Известно, например, что еще в 1697 году состоялась встреча Петра I с представителями лужицкой интеллигенции. Позднее изучением культуры и языка лужичан занимались выдающиеся русские филологи И. И. Срезневский, Л. Ф. Гильфердинг, А. А. Шахматов, Л. В. Щерба. В антологиях и сборниках славянской поэзии (Н. Ф. Берга, 1854; Н. В. Гербеля, 1871; В. Зотова, 1881; А. Сиротинина, 1913 и 1916, и др.) также печатались переводы из народной поэзии и стихотворения лужицких поэтов. Уже в наши дни народное творчество лужичан было представлено на русском языке в сборнике «Эпос славянских народов» (М., 1959) и особенно в книге «Сказки, пословицы и песни лужицких сербов» (М., 1962); антологии лужицкой поэзии XIX–XX веков выходили на Украине и в Белоруссии.

Ныне литература лужицких сербов является составной частью социалистической национальной культуры ГДР, где лужичане имеют все гарантированные конституцией возможности для ее интенсивного и беспрепятственного развития. Обращаясь с приветственным письмом к издательству лужичан «Домовина» («Родина») по случаю его десятилетия, председатель Совета Министров ГДР товарищ Вилли Штоф отметил, что в работе издательства «находит свое яркое выражение свободное развитие серболужицкого населения в Германской Демократической Республике. В многочисленных литературных произведениях нашли свое отображение национальное и социальное освобождение серболужицкого народа от вековой нищеты и угнетения, глубокое чувство дружбы к народам Советского Союза и других социалистических стран, так же как и активное участие серболужицкого населения в успешном строительстве нашего рабоче-крестьянского государства».

В настоящий том включены новые переводы стихотворений крупнейших поэтов Верхней и Нижней Лужиц XIX века.

ХАНДРИЙ ЗЕЙЛЕР
Перевод с верхнелужицкого П. Стефановича

Хандрий Зейлер(1804–1872). – Верхнелужицкий поэт, ученый и публицист-просветитель эпохи национального возрождения. Автор лужицкого гимна. Был священнослужителем; в течение всей жизни проявлял глубокий интерес к изучению культуры своего народа, собирая и публикуя поэтические образцы его творчества. Был основателем и редактором лужицкосербских периодических изданий, сыгравших важную роль в развитии народного самосознания. В поэзии X. Зейлера преобладает патриотическая и социальная лирика в духе народно-романтических традиций. Многие его стихотворения были положены на музыку и стали народными песнями. Особый интерес представляют сатирические басни (X. Зейлер написал их свыше ста шестидесяти), направленные как против пангерманизма, так и против косности и невежества ряда соотечественников поэта.

В 1883–1891 годах по инициативе известного лужицкого ученого-слависта А. Муки было выпущено первое собрание сочинений X. Зейлера в четырех тонах. В ГДР произведения поэта неоднократно издавались и на родном и на немецком языках. Первые русские переводы стихотворений X. Зейлера были напечатаны в антологии Николая Гербеля «Поэзия славян», СПб., 1871.

СЕРБСКИЙ КРАЙ
 
Я знаю край, где пышность спелых нив
Нас одаряет благодатью хлеба,
И славен он, и сказочно красив,
Над ним сияет солнечное небо.
          И этот край, навек любимый нами,
          Прекрасная лужицкая земля,
          И это наша радостная свадьба.
 
 
Я знаю край, где правды жив закон,
Где путь добра ведет к заветной цели,
Где ложь и злоба выброшены вон,
Где все полно лишь света и веселья.
          И этот край, навек любимый нами,
          Веселая лужицкая земля,
          И это наша радостная свадьба.
 
 
А наш народ и в бурях устоит,
Его не сокрушат ветров порывы.
Он тверд всегда, как наших гор гранит,—
Бестрепетный народ благочестивый.
          И этот удивительный народ —
          Лужицкий наш народ непобедимый,
          И свадьба наша втрое веселей.
 
 
Он в час беды и честь и правду спас,
Когда другим никак не устоять бы,
И песни наши веселы сейчас,
И светел праздник нашей сербской свадьбы.
          И этот удивительный народ —
          Лужицкий наш народ непобедимый,
          И свадьба наша втрое веселей.
 
БОЖЕ СЁДЛЕШКО [108]108
  Боже седлешко – мифическое существо лужицкого пантеона, чье появление предвещало близкую кончину.


[Закрыть]
 
Там седлешко рыдало,
В лесу, на Жморце,
На каменной вершине,
Под лунным светом.
 
 
Его спросили елки,
Спросили буки:
«О чем ты плачешь горько,
О чем тоскуешь?»
 
 
И ястребы проснулись
На ветках темных,
Разбуженные плачем
И тяжким стоном.
 
 
И от его ответа
Все застонало:
«Я сербских нив увидел
Простор печальный.
 
 
Погибель распростерлась
Над сербским краем,—
И слышен погребальный
Звон колокольный.
 
 
Когда бы мог поведать
Все то, что знаю,—
Я сердце вам пронзил бы
Смертельной болью…»
 
НАПРАСНЫЕ УГОВОРЫ
 
Мне матушка так говорила не раз:
«Ой, Хилжичка, в бедного ты не влюбляйся.
 
 
Как гибнут от стужи морозной листы,
Любовь погибает от злой нищеты.
 
 
Ой, только богатым живется легко,
Ой, нищему сердце нельзя отдавать».
 
 
А милый мне только вчера говорил,
Что чувство, как солнце, а деньги, как лед.
 
 
Сказал он: «Что б, Хилжичка, было, когда б
Я деньги имел, но тебя не любил?»
 
 
Конечно, он прав, ошибается мать:
Холодные деньги нельзя целовать.
 
 
Когда под серпом погибают цветы,
Не жаль уничтоженной им пестроты.
 
 
Богатство – как стебель непрочный и слабый,
Лишь друга любовь неизменна была бы.
 
СОЛНЦЕ, СВОБОДА
 
«Не могу цвести впотьмах,—
Заявил подсолнух,—
Нам живется лишь в садах,
Ярким светом полных».
Да, не жди расцвета
Без тепла и света.
 
 
Человек, – какой, скорбя,
Ты томишься жаждой,
Если света для себя
Ждет подсолнух каждый?
И ответ был очень
Краток, прост и точен:
 
 
«Путы рабства надо с нас
Сбросить поскорее,—
Воля вольная сейчас
Солнца нам нужнее».
Лишь свободы людям
Ждать и жаждать будем.
 
ПУТЕШЕСТВУЮЩИЕ ЧУЖЕЗЕМЦЫ
 
Скитайся, блуждай где угодно,—
Простор и размах.
Как дышится сладко, свободно
В зеленых краях.
Не так ли кукушка кукует ку-ку,
Для всех – лишь ку-ку да ку-ку…
 
 
Повсюду достаточно места
На свете для нас.
Цветами лугов, как невеста,
Земля убралась.
Не так ли кукушка кукует ку-ку,
Для всех – лишь ку-ку да ку-ку…
 
 
Быть может, как нищий, блуждая,
Изведав нужду,
Всю землю от края до края,
Весь мир обойду.
Не так ли кукушка кукует ку-ку,
Для всех – лишь ку-ку да ку-ку…
 
ВЫСОКОЕ ДВОРЯНСТВО, ИЛИ ТОПОЛЬ И СЛИВА
 
Над сливой стройной, юной и красивой,
Что под высокой крышею росла,
Надменный тополь вечно издевался:
«Как смеешь ты, нечистая плебейка,
Плодиться здесь и место занимать?»
«Я очень рада,—
Слива отвечает,—
Что существую я не зря на свете.
Будь я, как ты, ненужной, голой жердью,
Я б от стыда, наверно, умерла».
Надменный тополь выпрямился гордо.
«Я жердь ненужная? (Тут он захохотал.)
Пусть я не нужен, но зато высок!»
 
МАТО КОСИК
Перевод с нижнелужицкого

Мато Косик(1853–1940). – Нижнелужицкий поэт и публицист. Родился в семье бедняка-крестьянина. Служил на железной дороге, затем стал журналистом. В 1883 году с группой переселенцев выехал в США, где получил теологическое образование и стал евангелистским пастором. Пытался вернуться на родину, однако не получил разрешения германских властей. С установлением в Германии фашизма оборвались все связи поэта с родным краем, которому посвящены многие его, проникнутые болью и горечью, стихотворения. М. Косик скончался в глубокой старости на своей ферме в Оклахоме. Поэмы М. Косика «Сербский праздник в Блотах» (в гекзаметрах, 1880), «Коварство маркграфа Герона» (1885), «Падение Бранибора» (1890), как и некоторые другие, написаны на сюжеты лужицкой истории, представляя собой, по существу, страницы своеобразной национальной энциклопедии. М. Косик создал цикл стихотворений, посвященных судьбе солдат, уроженцев Лужиц, участвовавших во франко-прусской войне. В 1884 году выпустил книгу «Сербы в Техасе». Многое из поэтического наследия М. Косика до сих пор рассеяно в периодике, значительная часть его стихов утрачена.

СЕРБСКИЙ КОРОЛЬ В БЛОТАХ [109]109
  Блоты(по-немецки – Шпревальд) – болотистая низменность, образуемая Спревой в среднем течении между городами Хочебузом и Любином (Люббен). В балладе М. Косика отражен известный мотив о спящем в пещере короле, который проснется в ту минуту, когда его народу будет угрожать гибель, и спасет его.


[Закрыть]

Перевод А. Спаль
 
Как только исполнится полночь,
Громовый доносится хор
И вихрь сотрясает мощный
Отроги Блотских гор,—
Встает король наш сербский,
Очнувшись от вечных снов,
За ним из пещеры в блеске
Выходит рать его.
 
 
Мерцает огонь небесный,
На рыцарских копьях горит;
Вершину горы Королевской
Зарницы свет багрит.
Взлетает король проворно
На белого скакуна,
Велит четырех своих воронов
Выпустить дотемна.
 
 
«В четыре стороны света
Летите, я жду вестей:
Не нынче ли, на рассвете,
Восстану из груды костей?
Пусть вихрь взревет над нами,
И грянет сраженье во мгле,
И смертоносное пламя
Промчится по земле.
 
 
Тогда я с горящего сердца
Сорву сновидений покров,
И сербское королевство
Воспрянет из костров».
Он спит, король наш сербский,
Таит его в недрах гора,
Но встанет в сиянии дерзком,
Когда придет пора.
 
РОДНОЙ ЯЗЫК
Перевод А. Спаль
 
В древних деревах, что свалит буря,
Долго дремлет сила под корою.
Хоть стволы лежат, листву понуря,
Но из пней я дом себе построю.
 
 
Горько знать, что мы родное слово
Молвить не умеем, будто немы.
А ведь в недрах языка простого
Затаились дивные поэмы.
 
 
Как родник божественный в равнине,
Наш язык живой неиссякаем.
Гимн ему слагаем на чужбине.
Почему же здесь пренебрегаем?
 
ИНДИАНКА
Перевод А. Спаль
 
Кто распевает под кленом,
Там, на пригорке зеленом?
Как эта песенка, боже,
Издали с лужицкой схожа!
 
 
Нет, хоть напев и приятен,
Мне его смысл непонятен.
Спой мне, словами играя,
Песенку сербского края.
 
 
Яркий наряд твой искрится,
Жемчугом вышиты птицы,
Как на одеждах узорных
Девушек наших задорных.
 
 
Нет, я ошибся, гадая,—
Дочка вождя молодая,
Так же, как мы, смуглотела,
Песню индейцев запела.
 
 
Пряча за поясом синим
Стрелку с пером страусиным,
Так улыбается чудно,
Что и влюбиться нетрудно.
 
 
Голосом сердце пленяет,
Взором очей опьяняет.
Вспомнил я в это мгновенье
Лужицкой девушки пенье.
 
ЛУЧШИЙ ВОИН
Перевод А. Спаль
 
В каких краях отвагою богаты
И где живут храбрейшие солдаты,
Что клятву чтут, идут на зов народа,
Не замечая трудностей похода,
Над страхом и тревогами смеются
И только черной смерти в плен сдаются.
 
 
В краях, где солнце, щедрое на ласки,
Берет для смуглых лиц поярче краски,
Где людям путь насилия неведом,
Любой живет в согласии с соседом,
Где в косах женщин искры росяные
И у мужчин ладони, как стальные.
 
 
Там пахарь-богатырь на вольной воле
Златым зерном засеивает поле,
Гостей встречает щедро и радушно,
Там веселятся искренне и дружно;
Там в юном сердце, в буйных силах тела
Душа парит, не ведая предела.
 
 
Таких вот сыновей тот край рождает.
Хоть невелик он, – кто о нем не знает?
Мой край легко в ладони уместится,
Но целый мир делам его дивится.
Да будет бог к тебе еще щедрей,
Мой Сербский край, страна богатырей!
 
ТОСКА
Перевод А. Сиротинина
 
Где-то птичка щебечет вдали над рекой,
А мне на душу жгучею веет тоской.
Тебе, птичка моя, этой думы печальной
Не прогнать! По отчизне тоскую я дальной.
Все в огне золотом здесь горят небеса,
Но чужда и нема для меня их краса.
 
 
Где ты, жавронок сербский, теперь распеваешь,
Где ты пахарю звонкие трели роняешь?
Где ты, мой соловей, милый гость наших Блот,
Что поешь о любви там у лужицких вод?
Ваших трелей, изгнанник, я слушать не буду,
Да и сам скоро петь на чужбине забуду…
 
ЯКУБ БАРТ-ЧИШИНСКИЙ
Перевод с верхнелужицкого

Якуб Барт-Чишинский(1856–1909). – Верхнелужицкий поэт, публицист, крупнейший представитель серболужицкой культуры XIX–XX веков. Родился в семье мелкого земледельца. Окончил католическую семинарию в Будышине, учился в Праге, участвовал в работе студенческого кружка «Сербовка». К пражскому периоду относится и углубленное изучение Бартом русской поэзии и культуры. В середине 70-х годов был одним из организаторов движения передовой сербской молодежи. В дальнейшем в течение двух десятилетий служил церковным администратором в разных местах Лужиц. Активно выступал на страницах сербских периодических изданий, формулируя программу возрождения и утверждения лужицкой национальной культуры. Страстно боролся против великогерманского шовинизма. Творческое наследие Я. Барта богато и разнообразно. Он создал несколько эпических произведений (поэма «Своз», 1876), народных драм, написал много повестей, рассказов. Однако Я. Барт прежде всего был поэтом-лириком, мастером виртуозного сонета, родоначальником баллады в сербской поэзии. В 1884 году он выпустил свою первую «Книгу сонетов», проникнутую болью за судьбы своего народа, за его будущее. (Ее открывает публикуемый в настоящем томе сонет «Славянам», за которым следовали «Сербской земле», «Поэзия» и др.) – Обогатили лужицкую поэзию и последующие сборники Я. Барта – «Формы», 1888, «Природа и сердце», 1889, «Сербские голоса», 1897, «Кровь и родина», 1900, «Крылом орлиным», 1904, «Радость и печаль», 1905, и др. По единодушному суждению современников, «Чишинский сделал для лужичан то, что Пушкин сделал для русских». Его стихи широко переводились на европейские языки.

Высоко ценя вклад поэта в развитие национальной культуры, правительство ГДР установило государственную премию имени Я. Барта-Чишинского, присуждаемую за выдающиеся произведения современной литературы.

СЛАВЯНАМ
Перевод Н. Стефановича
 
Не смотреть, не слышать! Дикий рев вокруг.
В море бесконечном жутко лодке малой,
Злобные порывы бешеного шквала
Весла вырывают у гребцов из рук.
 
 
И гребцов смертельный охватил испуг,—
Волны свирепеют, воет ветер шалый.
Ждут пловцы чего-то, смотрят вдаль устало,—
Если бы прорваться с севера на юг!
 
 
Или их не встретит кто-то наконец
В этой тьме кромешной, мрачной и беззвездной?
Все тогда погибнут – дети, мать, отец…
 
 
Море беспощадно, яростно и грозно.
Братья, торопитесь, или будет поздно —
Или не спасется ни один гребец.
 
СЕРБСКОЙ ЗЕМЛЕ
Перевод Н. Стефановича
 
О сербская земля! Твои прославлю нивы,
Всей древностью твоей душа моя полна.
Я оживить хочу героев имена,
Чтоб все услышали их скорбные призывы.
 
 
О сербская земля! Души моей порывы
И меч мой укрепи, пусть сбудется сполна
Мечта о мщении, что свыше нам дана,—
Злодейства древнего следы поныне живы.
 
 
О сербская земля, ты дивно расцвела.
Твоих напевов грусть и гор гранитных груды,
Народа твоего великие дела,—
 
 
О сербская земля, тебя я не забуду.
Твой образ дорогой со мной всегда, повсюду,
И в имени твоем поют колокола.
 
ПОЭЗИЯ
Перевод Н. Стефановича
 
Что горит на скалах яркой позолотой?
Что моря волнует и речную гладь?
Что в напевах ветра слышится опять
И в молчанье звезд, сверкающих без счета?
 
 
Что ветвями елей смутно шепчет кто-то?
Что кладет на листья светлую печать?
Что, как запах трав, мы можем ощущать,
Или как вечерних ласточек полеты?
 
 
Жаворонка что умчало в глубь небес,
Пеньем соловья заворожило дали?
Что воркует голубь? Разберешь едва ли…
 
 
Что за отзвук нежный в сердце вдруг воскрес?
Эту тайну, это чудо из чудес,
Это волшебство – поэзией назвали.
 
МАТЕРИ
Перевод Н. Стефановича
 
Музыкой звучит любовь к бесценной маме,
Мама это все, чем в жизни я согрет,
Ты нарушить мне не дашь святой обет,
Образ твой всегда в душистом фимиаме.
 
 
Ты хранитель мой, ты ангел мой, тот самый,
Что убережет от неудач и бед,
Ты звезда моя, ты путеводный свет,
Лучшими тебе обязан я мечтами.
 
 
С верой на меня кто устремляет взгляд?
Чьи еще слова мне душу озарят?
Так от зла хранить меня сумеет кто нее?
 
 
Как вознагражу тебя, что всех дороже?
И молюсь, горячей неясностью объят:
«О, вознагради ее, великий боже!»
 
УТРО [110]110
  Утро. – Стихотворение представляет собой секстину, форму, изобретенную трубадурами и перешедшую в литературу Возрождения.


[Закрыть]

Перевод Н. Стефановича
 
Ослабели крылья черной ночи,
Месяц побледнел, тускнеют звезды.
В облаках зари зарделось пламя,
И торжественно восходит солнце.
Горы в золотом сверкнули блеске,—
Значит, на земле настало утро.
 
 
К жизни, к свету пробуждает утро,
Прогоняя мрак кромешной ночи;
Травы молодеют в юном блеске,
И росинки, яркие, как звезды,
На кустах уже целует солнце,
И зажглось любви внезапной пламя.
 
 
Вдохновенья пробудилось пламя.
Птицы прославляют это утро,
Запахи цветов приемлет солнце,
Дар земли, избавленной от ночи.
Струны ждут. Сменив ночные звезды,
Утро расцвело в горячем блеске.
 
 
Утро торжествует в юном блеске,
В каждом взоре чувств горячих пламя.
Сербам засверкайте, счастья звезды,
Пусть им светит радостное утро
До прихода бесконечной ночи,
И любви да озарит их солнце.
 
 
Землю на рассвете будит солнце,
Обновляя все в веселом блеске,
И срывает путы мрачной ночи.
В каждом сердце оживает пламя
И к работе призывает утро.
Души наши светятся, как звезды.
 
 
Ясные, не угасайте, звезды,
Сербам озаряйте путь, как солнце,
Как моим стихам сияет утро,
Мне всегда светите в ярком блеске,
Пусть горит и греет ваше пламя
До кромешной тьмы последней ночи.
 
 
Сербам звезды да сияют в блеске!
Стужу ночи пусть согреет солнце!
Будь как пламя, чтоб настало утро!
 
НО НЕ ЗАБУДЬ…
Перевод Н. Стефановича
 
Сердце болит, и томится, и стонет уныло,
Словно в душе моей грустная птица поет.
Слезы горячие щеки мои обжигают,
Сердце больное и ночью не может уснуть.
Боль, как жемчужина, прячется в царстве подводном,
Чтобы ее не увидел никто, никогда.
В сердце пылает, как пламя, смертельная рана,
Но осушить мои слезы бессилен и этот огонь,
Губы мои обжигающий знойным дыханьем.
Только в слезах находить утешенье дано.
Но не забудь: пусть никто твоих слез не увидит,—
Нужно ль врагов веселить и печалить друзей?
Скорби твои пусть в тебе взаперти пребывают,
Надо скрывать их иль просто разбить на куски…
Душу свою открывай лишь лупе или звездам,
Чтобы у них твоя боль научилась молчать.
Только когда к тишине приобщишься небесной,—
Песнями, музыкой станут печали твои.
 
ПРАВДА И ПОЭЗИЯ
Перевод Н. Стефановича
 
Для Музы я оттачиваю перья,
Когда небес вдыхаю синеву,
И презираю грязную молву,
Обман и фальшь, которым я не верю.
 
 
Я не сочту за тяжкую потерю,
Что лавр не увенчает мне главу,—
Без звезд останусь, струны оборву,
Но не продамся лжи и лицемерью.
 
 
И Музе не брести по бездорожью,
Где лестью все затоптано и ложью,—
Она хранит свой свет, свое нутро,
 
 
Она лишь там, где правда и добро,
Ей сердца чистота всего дороже…
Где правды нет – бросаю я перо.
 
МОЕЙ ПЕСНЕ
Перевод А. Сиротинина
 
Иди, о песня, по родному краю.
Где гибнут, ободряй, где спят, буди,
И пусть тебя какие и не знаю
Там беды ждут, ты все иди, иди!
 
 
Живой росой на сербов ты пролейся,
В них крепость мышц и твердость духа влей,
Могучим пламенем в груди развейся,
Сердца любовью жаркою согрей!
 
 
Молю, колена пред тобой склоняя:
Иди, нам зорю лучших дней вещая,
Иди, как слово правды, торжествуя,
 
 
И чудо сотвори: влей в мертвых силы
И, камень отваливши с их могилы,
Воскликни: «Край проснулся! Аллилуйя!»
 

    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю