Текст книги "Стратегия обмана. Политические хроники (СИ)"

Автор книги: Антонина Ванина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 71 (всего у книги 72 страниц)

– Так ведь выводить будем ночью.

– Меня это не интересует. Если эти двое пройдут мимо дверей мисс Аннет Перри и её детей, оперативный отдел воспримет это как попытку рецидива и поставит вопрос о повторном аресте. Всего доброго, господа.

Когда к концу дня сумма предстоящей сделки была озвучена на всеобщем собрании, то сэр Майлз посчитал, что на такие деньги можно закупить даже четыре вертолета, после чего ещё немало средств останется для скупки близлежащих к Фортвудсу поместий по всему периметру ограждения вместе с землей и строениями. И, конечно же, нежданную прибыль от сделки стоит потратить на покупку доходных предприятий, а оставшаяся сумма пойдёт на безбедные расходы резидентуры международного отдела в Европе на ближайшие лет пятьдесят. После такого известия, полковник немедля позвонил Сарвашу, чтобы с ходу спросить:

– Давно участвовали в торгах на невольничьих рынках?

Сарваш даже не сразу нашелся с ответом:

– Зная о вашем неравнодушии к Османской Турции, даже не знаю, что лучше сказать.

– Скажите, что у вас есть очень много денег, и вы готовы уплатить их за Гольдхаген.

– Как много?

– Чтобы перебить цену гипогеянцев, которую они предложили в необработанных алмазах.

Заручившись обещанием Сарваша как можно скорее приехать в Фортвудс, полковник связался с Парсоном и дал команду ехать с Лили Метц в Хитроу.

Сарваш прибыл в Фортвудс одновременно с Лили – Темпл оказался не так прост и установил наблюдение за Метц и охраняющим её оперативником – их перехватили на выезде из соседнего городка и тут же заставили ехать в Фортвудс. Вывести из-под удара хотя бы одну из сестёр у полковника не вышло.

– Что случилось? – недоумевала Лили, – почему нам сказали ехать сюда?

– Сколько вы смогли скопить на своих банковских счетах? – тут же спросил её полковник.

– Не знаю, – в растерянности ответила женщина.

– Зато я знаю, – улыбаясь, ответил Сарваш. – я ведь ваш банкир, Лили, не удивляйтесь. Считайте, что здесь и сейчас я буду представлять ваши интересы.

Полковник пояснил:

– Нужны действительно большие деньги.

– За Сашу?

Полковник расстроенно вздохнул:

– Заплатите хотя бы за свою свободу. И это не будет залогом.

Сэр Майлз был крайне недоволен, что три альвара отвлекают его от насущных проблем и требуют частной встречи. Ричард Темпл был настолько взволнован развитием событий, что пришёл на встречу с Сарвашем и Лили Метц лично.

– Не понимаю, чего вы хотите? – раздраженно вопрошал он, посматривая на банкира.

– Заключить сделку, разумеется, – невозмутимо отвечал Сарваш. – До нас дошли сведения, что Фортвудс затеял обмен с Гипогеей живых людей на драгоценные камни. Я не буду касаться моральной стороны вопроса, это выходит за рамки моей компетенции. Я просто хочу узнать, сколько вы хотите получить за перекупку сделки? О какой сумме вы договорились с Гипогеей? – не успел Темпл открыть рот, как Сарваш произнёс. – Мы добавим к этой сумме двенадцать процентов.

– Двадцать. – тут же отреагировал сэр Майлз.

– Вы хотите со мной поторговаться? – скептически вздернув бровью, спросил Сарваш.

– Да, чёрт побери, если собрались забрать из Фортвудса эту ирландскую нацистку, то платите больше, платите двадцать процентов.

– Двенадцать.

– Восемнадцать, – дрогнул сэр Майлз.

– Двенадцать.

– Пятнадцать.

– Двенадцать.

– Тринадцать.

– Хорошо, мы предлагаем вам тринадцать процентов. – улыбнулся Сарваш. – Так каково было предложение гипогеянской стороны?

Когда Темпл озвучил сумму, Лили пораженно ахнула.

– Но у меня никогда в жизни не было столько, – прошептала она по-немецки.

– Что, госпожа Метц, – подал голос Темпл, – у вас проблемы?

Игнорируя знаки Сарваша молчать и предоставить действовать ему, Лили ответила.

– У меня есть только половина.

Темпл удивился, он явно не ожидал, что хоть кто-то может выложить такую сумму живыми деньгами:

– Простите за любопытство, но откуда у вас столько?

– От двух покойных мужей, – бесхитростно призналась она, – наследство.

– Вот и прекрасно, – потер руки сэр Майлз, – платите эту половину за себя и можете быть свободны.

Темпл тут же напрягся, понимая, что одну сестру ему гипогеянцам не продать, а сэр Майлз явно воодушевился перспективой поживиться из ничего да ещё с тринадцатью процентами доплаты.

– А как же моя сестра? – захлопав ресницами, спросила женщина.

– А ваша сестра, – произнес Темп, – отправится туда, где уже бывала – в Гипогею.

– Но как же?.. – окончательно растерялась Лили.

– Ну что же вы так удивляетесь? – продолжал Темпл, – она, если верить рассказанной ею биографии, тоже похоронила двух мужей, но вряд ли ей что-то оставил биолог и пустынный кочевник. А на убийствах людей она вряд ли много заработала.

– О, Темпл, – не удержался от реплики полковник, – а вы, оказывается, знаете расценки на рынке криминальных услуг.

– Я просто знаю, что денег у Гольдхаген нет, – резко произнёс Темпл.

– Тогда, – в отчаянии выдохнув, произнесла Лили, – тогда пусть мои деньги пойдут в уплату свободы моей сестры.

Сарваш тут же по-немецки прошептал ей:

– Лили, не стоит приносить таких жертв.

– Героизм тут ни к чему, – поддержал его полковник.

– Но я не могу обречь её на это, – отмахивалась Лили.

– А себя на безвестность? Вы хоть представляете, на что собираетесь согласиться?

– Мне всё равно. Саша заслуживает свободу больше меня. Она и так столько всего пережила.

– Лили, – настаивал полковник, – одумайтесь, вы же не знаете, что такое ледяное кладбище Гипогеи. Там нет жизни. Никакой – ни смертной, ни вечной. Только бесконечное забытье.

– Пускай, – качала она головой, – пускай.

В разговор вступил Сарваш. Не обращая внимания на Лили, он произнёс:

– Я думаю, в уплате второй половины нет особой проблемы.

– Да? – со скепсисом протянул Темпл. – Вы в этом так уверены?

– Разумеется. Оставшуюся сумму я внесу из своих личных фондов.

Лили онемела и застыла на месте после такого заявления. Темпл же был откровенно недоволен:

– Нет таких денег, чтобы купить свободу террористки, – нервно произнёс он.

– Однако ваш шеф уже назвал цену, – ухмыльнулся Сарваш и обратился к сэру Майлзу. – В чём желаете получить выкуп за Александру Гольдхаген?

– Что значит «в чём»?

– Фунты, ценные бумаги американских и европейских компаний, а так же золото.

– Золото? – заинтересовался он.

– Да, слитки золота высшей пробы, чистейший металл. Соглашайтесь, сэр Майлз, неизвестно, когда ваши гипогеянцы дойдут до своих чертогов, сколько будут добывать обещанные вам камни и какого качества они будут, когда их принесут вам. Я же готов передать вашим финансистам обе оговоренные суммы сегодня же, в Лондоне. – В глазах сэра Майлза уже загорался алчный огонек, и Сарваш не мог этого не заметить и потому добавил. – Смею заметить, что алмаз требует грамотной огранки, чтобы стать бриллиантом и возрасти в цене. Умелых мастеров во все времена было немного. Кто знает, сколько алмазов они загубят впустую на шлифовальном станке, и какие убытки в итоге вы понесёте. С золотом же убытков быть не может. С акциями компаний ваши брокеры могут распорядиться как им угодно, но смею заметить, что предлагаемый вам портфель весьма доходен.

Сарваш смог нажать на самую больную точку для Фортвудса – игру на бирже, которой был привержен сэр Майлз и от которой периодически страдал бюджет Фортвудса. После обещания портфеля ценных бумаг, Темпл уже ничего не мог поделать – сэр Майлз целиком ухватился за идею продать Гольдхаген Сарвашу – потому что это очень выгодно.

– Тогда зовите юристов, – улыбнулся Сарваш, – подпишем все бумаги. Надеюсь, мы сможем оформить сделку, как оплату услуг Фортвудса по бессрочной охране сестер Метц от посягательств гипогеянцев, которые наверняка ещё не раз повторятся?

– С чего вдруг нам брать на себя такие обязательства? – хотел было возмутиться Темпл.

– Хотя бы с того, – холодно ответил Сарваш, пристально глядя на него, – что никто и никогда не посмеет сказать, что Фортвудс просто взял и ограбил двух альваресс. – и он снова улыбнулся. – А так, вы продали два страховых полиса. Разве не это выглядит благообразно?

Его приложение было безоговорочно принято. Финальные аккорды сделки сыграли в этот же день в Сити, когда Сарваш перевёл всё обещанное на счета Фортвудса. Лили с мелочью на счету осталась в Лондоне свободным и защищенным человеком. Сарваш же поехал обратно в Фортвудс за Гольдхаген.

В это время полковник привел её в свой кабинет, где в присутствии юристов она подписала тот самый документ об уплате непомерной суммы за бессрочные охранные услуги от Фортвудс на веки вечные. Впрочем, текст договора он ей прочесть не дал, поторопив с подписью, потому что знал любовь Гольдхаген к занудству и расспросам – откуда столько денег, кто заплатил, почему. Пусть Сарваш потом сам ей всё и объясняет. Когда юристы удалились с договором, полковник произнес:

– Всё, теперь ты свободна.

– Ну, наконец, – скривилась она, – а то мне ещё к ужину готовиться.

– Ты не поняла. Ты совсем свободна. Уезжай сегодня же до наступления темноты.

– В смысле? – всё ещё не хотела понять она.

– В прямом. Пока ночью из Фортвудса не отпустят на волю двух гипогеянцев, ты уедешь отсюда первой. Скоро приедет Сарваш и заберёт тебя, – и твердо прибавил. – И чтоб я тебя больше никогда здесь не видел, поняла?

Судя по виду женщины, смысл слов доходил до неё медленно.

– С Сарвашем?

– Да?

– Уехать?

– Да.

– Сегодня?

– Сейчас.

– Чёрт, а я ведь ко всем вам уже успела привыкнуть.

– Даже не думай, – предупредил её полковник. – К Сарвашу теперь привыкай.

Собрав малочисленные пожитки, Гольдхаген вышла из своей комнатушки. Пока полковник выводил её и здания нового корпуса, она чуть ли не с тоской оглядывала все вокруг, будто навеки покидает родной дом.

– Хватит ломать комедию, – предупредил он её уже на улице, – я тебя и так насквозь вижу.

– Чёрствый ты. Всё-таки здесь не самая плохая тюрьма.

– Скажи это остальным служащим. Сегодня они закатят грандиозную вечеринку в честь твоего отъезда.

– Зато как долго они будут меня помнить, – рассмеялась Гольдхаген.

– Можешь не сомневаться, будут помнить до последних дней и ещё внукам расскажут.

Когда вдали около рощи показалась фигура Сарваша, полковник произнёс:

– Вот он, твой горячий поклонник и спаситель.

– В каком смысле, спаситель?

– Сама его спросишь. Если он захочет, расскажет.

– Ну, надо же, какие секреты. Ты лучше скажи мне, с чего ты в прошлый раз взял, что он вообще хотел меня забрать? Нет, правда, всё не могу понять, откуда он узнал, что я здесь.

– Я сказал.

– А зачем?

– У нас была договоренность.

– Да? И давно.

Гольдхаген уже успела надоесть полковнику со своими расспросами, и потому он предпочел честно ответить.

– Лет одиннадцать как.

Если она не совсем дура и умеет считать, стало быть, всё поймет и отстанет. Но не тут-то было.

– Это что же, сразу после нашей с ним эпичной встречи в компании Народного фронта освобождения Палестины?

– Его самого.

– И что, Сарваш после этого сразу рассказал об этом тебе?

– Нам об этом много кто рассказал. Альвары могут быть не только преступниками и пострадавшими, но и свидетелями. Между прочим, Сарваш тебя защищал.

– Да ну? – Гольдхаген сделала вид, что удивлена.

– Ты совсем, что ли не понимаешь, как он к тебе относится? Радовалась бы, что хоть кому-то не всё равно, сядешь ты в тюрьму или нет.

– А он что в 1975 году так и сказал, боюсь, как бы Александра не села в тюрьму? – насмешливо произнесла.

Впервые полковнику стало обидно за Сарваша, который только что уплатил заоблачный выкуп за абсолютно дрянную и неблагодарную бабёнку, которая не то что маломальскую симпатию не может выразить, но ещё и потешается.

– Слушай, бестолочь неблагодарная, – воззрился он на Гольдхаген, – Сарваш ещё одиннадцать лет назад попросил заступиться за тебя в случае ареста. Понимаешь ты, что ради тебя он пошёл с прошением в Фортвудс, на что не каждый альвар решится. А для тебя решились только твоя сестра и Сарваш.

– Так зачем он пришел к вам?

– Да предупредить, что ты можешь влипнуть в историю, и нам, вернее моему отделу, придётся тебя вытаскивать из заварухи, где ты, собственно и очутилась.

– Так он знал, что меня могут арестовать в Британии?

– Не знаю, что ты о нём думаешь, но он далеко не дурак, догадаться было не сложно, что ты из ИРА.

– ВИРА, – поправила она.

– Не всё ли равно?

За время этой беседы Сарваш уже успел подойти к ним. Гольдхаген мило улыбнулась, он улыбнулся в ответ.

– Привет, – произнесла она, – неужели ты ждал меня одиннадцать лет?

Сарваш на миг задумался:

– Если вы о том приключении в Швейцарии, то да.

– Как ты узнал, что я из ВИРА?

Он пожал плечами:

– Просто цепочка логических предположений.

– Да? И ты всё понял?

– Почти.

– А помнишь ту романтическую ночь четыре года назад, – мечтательно улыбалась она, – ты, я, плеск Темзы и труп Роберто Кальви под мостом Чёрных Братьев? Я ведь прочитала утренние газеты.

– Господи… – пробурчал полковник, слушая их со стороны.

– Да, – рассмеялась Гольдхаген, – а мы при нормальных обстоятельствах не встречаемся.

– Можно подумать, что у тебя в жизни бывают нормальные обстоятельства. – Посмотрев на часы, полковник решил поторопить парочку. – Время идёт. Вы собираетесь отсюда уезжать?

– Только один вопрос и всё, – произнесла Гольдхаген и обратилась к Сарвашу. – Четыре года назад, когда я сказала тебе, что никуда с тобой не поеду, что ты сделал потом?

В глазах Сарваша мелькнула неуверенность – крайне нехарактерная для него черта:

– В каком смысле?

– Ты ведь поехал в Фортвудс сообщить, что я в Лондоне, так?

– Точнее сказать, позвонил.

На лице Гольдхаген уже не было и тени улыбка. Она только понимающе кивнула и потупила взор:

– Ну, конечно, ты просто позвонил. А я потом думала, с чего вдруг полицейские как с цепи сорвались под конец мая, как раз когда всей нашей ячейке надо было готовиться к акции в Гайд-парке. Даже пришлось менять конспиративные квартиры, четырех людей уводить из-под удара. – И она подняла голову, чтобы посмотреть Сарвашу в глаза. – А это всего лишь ты позвонил в Фортвудс.

Напряжение повисло в воздухе. Сарваш успел сказать:

– Тогда я думал только о вас… – и получил с размаху удар сумкой в бок и еле успел заслониться рукой.

А у Гольдхаген разве что искры из глаз не сыпались, так она хотела накинуться на банкира:

– А о четырёх моих сослуживцах ты подумал, сволочь?!

Полковник кинулся оттаскивать Гольдхаген от Сарваша, когда она собиралась сомкнуть руки на его шее.

– Такая твоя благодарность? – продолжала кричать и извиваться она – за то, как я помогла тебе в 1975. Или ты мне 1945 припомнил? Да что я тебе там сделала?!

– Простите Александра, я… – он двинулся следом.

– Сарваш, – остановил его полковник, – стойте, где стоите, я разберусь.

Полковнику оказалось легче перекинуть Гольдхаген через плечо и унести в здание нового корпуса. Заперевшись в подсобке кухни, полковник приступил к воспитательной беседе:

– Ты что творишь, дура?!

– Да ты хоть понимаешь, как он меня подставил?! Да за такое я по законам военного времени должна убить осведомителя, чтобы искупить свою вину перед ВИРА.

– Добро пожаловать в мир альваров, – развёл руками полковник, – привыкай жить с обидчиками веками. Они не умрут по одному твоему желанию.

А Гольдхаген, не слыша его, продолжала злобно плеваться словами:

– В 1945 году за него словила вашу осиновую пулю, ни за что. В 1975 из-за него чуть не вылетела из РУМО, когда он своим бессмертием чуть не обломал мне всю акцию. А теперь оказывается, в 1982 он меня просто сдал через вас полиции. А ведь я по доброй воле похоронила его, а потом мучилась, откапывала, приводила в чувства…

– Это у вас семейное, с прадедом, – не выдержал и признался полковник. Уж ели открывать, по все карты.

– При чем тут прадедушка? – опешила она.

– Прадедушка? – повторил полковник и фыркнул. – Меня от одного воспоминания о нем передергивает, ты его так ласково… В общем твой прадед по молодости дважды присутствовал на кладбище, когда Сарваш восставал из могилы. Что ты так удивленно смотришь, знали они друг друга. Мир тесен, если ты не знала.

– Тесен? – с надрывом переспросила она, и вновь посуровела, – Нет, мир огромен. Пусть Сарваш катится подальше от меня, иначе… иначе я найду способ сделать его вечную жизнь невыносимой.

– Каким образом?

– Найду предлог и сдам в Гипогею!

– Сама туда не угоди.

– А ты не пугай меня!

Так на повышенных тонах и продолжался их разговор, пока полковник хлопнув дверью не покинул кухню и не поднялся на улицу к Сарвашу, который в задумчивости ходил кругами на одном месте.

– Она сказал, что не поедет с вами, – спешно сообщил полковник.

Сарваш только понимающе кивнул. Полковник продолжил:

– Дайте мне время, я приведу её в чувства, и она как миленькая уедет с вами ещё до заката.

– Разве это возможно? – смущенно улыбнулся тот. – Александра не из тех, кто поддается на угрозы и уговоры. Мне это стало понятно еще давно.

Самое скверное, что Сарваш был прав.

– Это я старый дурак, – в бессилии разорялся половник, – Она зацепилась за одно моё слово и тихо так, незаметно, стала раскручивать меня на подробности. Простите, Сарваш, простите.

– Ну что вы, господин полковник…

– В прошлый раз Лили объявилась не вовремя, на этот раз всё запорол я. Гольдхаген ещё не знает, что вы заплатили за неё деньги, не успел сказать.

– И не надо ей этого знать.

– Но вы же…

– Искал возможность избавиться от нежданно свалившихся на меня комиссионных, – с кислой улыбкой произнес банкир. – Сейчас не времена невольничьих рынков, людьми больше никто не торгует. А я… можно сказать, что я отплатил Александре за услугу, что она оказала мне в 1975 году, когда инсценировала перед палестинцами и Синдоной мою смерть.

– Плата за услугу? – переспросил полковник, ибо не верил, что дело только в этом.

– Может быть, ещё я чувствую долю своей ответственности, за то, что Александра вынуждена жить вечно. Это ведь меня встретил на своём жизненном пути её прадед Юлиус Книпхоф. После этого он и заинтересовался вопросами вечной молодости и бессмертия. И вот прошло несколько десятилетий и обе его правнучки стали альварессами. Не спроста, ведь так?

Полковник не стал отвечать на его догадки. Он только спросил:

– Так вы отходите от дел?

– Не могу же я заставить Александру силой уехать со мной.

– Зато я могу. Почти год я только и думаю, как бы выставить её из Фортвудса. Сегодня освобождают этих белых негодяев, что жаждут её заморозить. До заката Гольдхаген уже не должно быть здесь.

Сарваш пожал плечами:

– Я заплатил все долги. Александра подписала договор. Фортвудс должен охранять её, разве нет?

Полковник понимающе закивал:

– Какую же свинью вы подложили нам с этим договором. Из оперативников никто и близко не захочет к ней подойти.

– Ну, извините, – тихо рассмеялся Сарваш, и снова серьёзно произнес. – Я предпочитаю твердые гарантии. И больше того, я люблю, когда их исполняют.

Полковнику не оставалось ничего, кроме как сказать:

– Я лично увезу её отсюда. Пока не знаю куда, но немедленно и первым же рейсом.

Сарваш вяло улыбнулся:

– Это хороший выход из положения.

Пообещав позже сообщить Сарвашу, куда уедет Гольдхаген, полковник проводил его до КПП, а сам отправился на кухню, чтобы выпустить женщину из подсобки и повести её в кабинет сэра Майлза.

– Мы улетаем вместе, – объявил он новость в присутствии Ричарда Темпла.

– А как же мисс Аннет Перри? – схохмил Темпл, за что получил порцию презрительного взгляда.

– Куда летите? – спохватился сэр Майлз, хотя ранее тот же самый вопрос, но в отношения щедрого Сарваша, его не интересовал. – Почему вы, а не тот альвар?

– Потому что кое у кого стервозный характер, – произнёс полковник, обратив к Гольдхаген раздраженный взгляд.

– Да, – не без удовольствия подтвердил Темпл, – ту сцену видела половина корпуса и ещё половина особняка.

– Так я не понял, – снова вступил сэр Майлз и нахмурился, – куда вы собрались ехать?

– Куда угодно, если у присутствующих нет конкретных предложений, – и полковник снова посмотрел на Гольдхаген.

– В ФРГ, ГДР, не поеду, – тут же окрысилась она.

– А вас туда никто и не пустит, – поспешил предупредить её Темпл.

– Это еще почему?

– Потому что в ФРГ вы представляете не меньшую опасность, чем отловленные и пересаженные красноармейцы их ФКА, а в ГДР вы будете находиться на территории врага и можете стать потенциальным перебежчиком.

– О, Темпл, – оживилась Гольдхаген, – ты не иначе как переживаешь, что я выдам противнику стратегические секреты. Так давай я сразу поеду в Болгарию, и расскажу, кто на самом деле заказал папу римского. Ведь не МИ-6, правда?

– Гольдхаген, ты можешь замолчать и не портить окончательно своего положения? – по-немецки обратился к ней полковник. – Что вы предлагаете, Темпл, выслать её в нейтральную страну?

Тот развел руками.

– Возможно, это был бы выход. Бурунди, Конго, например. Лучше острова в тихом океане, где на тысячи миль только океан.

– Билет на острова дорогой, – тут же возмутился сэр Майлз, – кто будет за него платить?

– Я думаю, – насмешливо произнес Темпл, – если сообщить всем служащим, они добровольно и с энтузиазмом сбросятся на него из личных сбережений.

– В Европе есть нейтральная Швейцария, – предложил полковник.

– Не смешите меня, Гольдхаген вполне успешно и нейтрально там отсиживалась между терактами. Швейцария не подойдёт.

– Страны неприсоединения – неожиданно для всех выдал сэр Майлз. – Те, кто не сотрудничает с погаными Советами, – и с набирающим обороты басом прогремел, – Вот туда её, на край света, в глушь!

Гольдхаген заметно поникла, даже плечи опустились от такого заявления.

– Это какие такие страны?

– Югославия, Румыния… – перечислял ей Темпл.

– Лучше выбирай Югославию, – посоветовал ей полковник. – Если знаешь русский, быстро научишься местному языку.

– А город? – недоумевала она.

– Сараево, неплохой многонациональный город. И уже давно мирный.

– Это там, где сербы убили эрцгерцога?

Полковник тяжело вздохнул:

– А тебя это как-то особо волнует?

– Так ведь я…

– Пятнадцать лет тебе было тогда, и хватит выпендриваться. Едем в Хитроу и летим. Документы возьмешь швейцарские, новые выправим тебе на месте.

– Это как?

– Получите новые, – с самодовольным видом пояснил Темпл, – с новым именем, новым годом рождения. Сделаем вам паспорт сами. А главное мы ведь будем знать его номер.

Гольдхаген уже собиралась отрыть рот для ответной реплики, но полковник не дал вставить ей и слова.

Сразу же после этой беседы вдвоем они отправились в аэропорт и после четырнадцати часов пересадок и ожиданий они, наконец, налегке прибыли в Югославию. Через пару недель, когда паспорт ГДР от международного отдела был готов, полковник вручил его Гольдхаген с наставлением в ближайшее время обменять его на югославский, сославшись на смену гражданства:

– Надеюсь больше не будет повода увидеться, – на прощание произнёс он. – Начинай новую жизнь. Теперь ты молодая восточная немка, которая очень захотела прожить долгую жизнь на Балканах и стать достойной гражданкой Югославии. Я очень надеюсь, ты это сможешь.

– Я ж не психопатка какая, – отвечала Гольдхаген, – людей ради удовольствия никогда не убивала. Только по большой необходимости.

– Уверен, здесь у тебя её не будет. Это мирная страна, без резидентуры РУМО.

– О, да.

– Знаешь, – доверительно заговорил полковник, – мне всё же жаль, что ты здесь.

– Да? С чего вдруг?

– Потому что ты могла бы быть где угодно и не одна. Потому что Сарваш…

– Даже не произноси при мне это имя, – предупреждающим тоном протянула она.

– И всё равно ты несправедлива к нему.

– Мне лучше знать, к кому я, что и как. Мне плевать на его мотивы и благие намерения. Он подставил под удар не только меня, но ещё множество человек, которых могли арестовать и пытать. Если он такой старый и умный, то понимал, что делает. Для меня это похуже предательства.

– Ты могла хотя бы…

– Не могла, – отрезала она.

– А он надеялся, что…

– Его проблемы.

Когда полковник вернулся в Лондон, первым местом, куда он направился, был Сити. Ицхак Сарваш пригласил его в свой персональный кабинет для разговора.

– Забавно, – улыбнулся он, когда узнал, куда уехала Александра. – А ведь то золото, что я уплатил Фортвудсу за её освобождение, раньше принадлежало именно Югославии.

Полковник напрягся от такого признания:

– Я так понимаю, Фортвудсу стоит ожидать каких-то неприятностей по этому поводу?

– Если ваш сэр Майлз не будет разбрасываться слитками направо и налево, то нет.

Немного помолчав, полковник спросил:

– Когда собираетесь ехать в Сараево?

Мужчина неопределенно качнул головой:

– Для начала Александре надо остыть. Вы правы, пусть начнёт новую мирную жизнь. Сейчас лучше, чтобы никто не напоминал ей о жизни предыдущей.

– Будете выжидать, как хищный зверь в засаде? Чтоб потом взять измором?

Сарваш коварно усмехнулся:

– Что-то вроде того. И у меня и у Александры много времени впереди. Глупо спешить, как в прочем и оттягивать неизбежный момент.

– Вам двоим просто не выпадало удачное время для романтики.

– Но я не романтик и Александра, явно, тоже. На самом деле нам не хватило мирного времени без враждующих сторон, баррикад и деления на своих и чужих. Почему-то мы всегда оказываемся по разные стороны.

– Ну, теперь, на новом месте в нейтральной стране Гольдхаген вряд ли сумеет найти себе приключения.

– В Югославии? Как знать, как знать…

Послесловие

В годы Холодной Войны в мире насчитывалось порядка сотни террористических группировок левой, правой, националистической и религиозной направленности. Та или иная сторона в противостоянии Запада и Востока неизменно приписывала подкуп и манипуляцию террористами своим оппонентам.

В 1990 году премьер-министр Италии Джулио Андреотти официально признал существование на территории стран-членов НАТО тайных армий, позже прозванных в прессе «Гладио». Они были созданы в самом начале холодной войны при поддержке ЦРУ и МИ-6 для борьбы с проявлениями коммунизма в Западной Европе и координировались отделом НАТО по нетрадиционным методам ведения боевых действий. Из-за того, что ожидаемой советской оккупации не случилось, тайные армии «Гладио» были вынуждены перейти от военных методов борьбы к подавлению коммунистических партий в западных странах путём провокаций, терактов, госпереворотов и пыток. В одной лишь Италии с 1966 по 1987 год произошло 14590 терактов, в результате которых погиб 491 человек и был ранен 1181. Правительство США отрицает причастность тайных армий «Гладио» к терроризму.

В 1998 году в Белфасте было подписано соглашение Страстной пятницы о политическом урегулировании североирландского конфликта, включающее в себя пункт о разоружении ИРА и освобождении республиканских заключенных. Однако после тридцати лет политического подавления, терактов, убийств и покушений, взаимная неприязнь католической и протестантской общин осталась непреодолимой.

В том же 1998 началось расследование о расстреле мирной демонстрации в Кровавое воскресенье 1972 года. Следствие длилось двенадцать лет, и в 2010 году комиссия вынуждена была признать, что «стрельба британских солдат по демонстрантам не имела законных оснований». Премьер-министр Кэмерон публично извинился за Кровавое воскресенье от имени государства. Но ни один из убийц тринадцати человек так и не был наказан.

В 1977 году во время суда над членами ВИРА обвиняемые заявили о причастности их организации к двойному теракту в Гилфорде в 1974 году и потребовали пересмотреть дело «гилфордской четвёрки», незаконно обвинённой в этом преступлении. Лишь в 1989 году дело было пересмотрено, и оговорившие себя после пыток ирландцы были выпущены на свободу апелляционным судом.

Террорист Ильич Рамирес Санчес, по прозвищу Карлос «Шакал», в 1994 году был экстрадирован властями Судана во Францию, где и был осужден за убийство трёх человек в 1975 году и организацию четырёх терактах в 1980-е на территории страны. Приговорен к пожизненному заключению. Обвинение в организации налёта на штаб-квартиру ОПЕК и похищении министров ему так никогда и не было предъявлено. Зато оно было предъявлено террористке Габриэль Крёхер-Тидеманн по прозвищу «Нада» в 1987 после её экстрадиции из швейцаркой тюрьмы в западногерманскую. Следствие было окончено 1990 году – ни один из свидетелей так и не опознал «Наду» в Габи Крёхер.

По делу о взрыве вокзала в Больнье в 1980 году были осуждены два неофашиста, которые, впрочем, так и не признали за собой вины. За затягивание расследования были осуждены масон Личо Джелли, сотрудник ЦРУ и СИСМИ Франческо Пацьенца, и ещё двое офицеров разведки.

Личо Джелли после побега из швейцарской тюрьмы в 1982 году пять лет спустя по неизвестным общественности причинам, сдался властям и снова оказался за решёткой. Помимо теракта в Больньи, его осудили за банкротство Банка Амвросия, контрабанду валюты, выдачу государственных секретов. В 1995 году Джелли был переведён под домашний арест, с 1998 в бегах. В 2013 году за новые финансовые махинации итальянские власти конфисковали виллу у девяносточетырёхлетнего Личо Джелли. В декабре 2015 года он скончался в Ареццо.

В 2003 году после многолетних требований семьи банкира Роберто Кальви следствие по делу о его смерти было начато спустя двадцать один год. В 2005 году в Риме начался суд над пятью обвиняемыми в убийстве Кальви и через два года все они были оправданы за недостаточностью доказательств. В прессе появлялись версии о причастности к преступлению ватиканских чиновников, мафии и масонов. Ответ, кто же заказал убийство банкира Кальви, не дан до сих пор.

После убийства Роберто Кальви, архиепископу Полу Марцинкусу было предъявлено обвинение в злонамеренном банкротстве Банка Амвросия. Ватикан не пошёл на правовое сотрудничество с властями Италии и отказал в выдаче Марцинкуса. В 1990 году архиепископ покинул пределы суверенного Града и вернулся на родину в Иллинойс.

Банк Ватикана, он же Институт религиозных дел, снова оказался в центре скандала только в 2010 году, когда финансовая гвардия уличила его директора Тадески в отмывании денег. Именно с 2010 года и началась реформа ИРД, которую папа Иоанн Павел I замышлял тридцатью двумя годами ранее.

Несмотря на почитание погибшего архиепископа Оскара Ромеро как святого покровителя Сальвадора, на протяжении всего своего понтификата Иоанн Павел II нелестно отзывался о покойном за его якобы марксистские взгляды и всячески отказывал в его беатификации. Поддерживал эту линию и папа Бенедикт XVI. Только с приходом в Ватикан аргентинского папы Франциска в 2015 году смерть архиепископа Ромеро была признана мученической.

Несостоявшийся убийца папы Иоанна Павла II Мехмет Али Агджа по просьбе понтифика был помилован и освобождён из-под ареста в 2000 году, правда тут же был выслан в Турцию, где должен он был отбыть наказание за убийство журналиста Ипекчи, которое совершил в 1979 году, после чего сбежал из тюрьмы. Турецкий суд постановил, что после экстрадиции Агджа должен отсидеть за давнее убийство десять лет, притом что первоначальным приговором для него предусматривалось пожизненное заключение. Был освобождён из тюрьмы в 2006 году, попав под амнистию, но пробыл на свободе не более восьми дней. Общественность была возмущена тем, что опасный преступник снова на свободе, а адвокаты Агджи уверяли, что его жизни угрожают спецслужбы бывших соцстран, о деятельности которых он якобы очень много знает. Верховный суд Турции отменил решение суда низшей инстанции и Агджа был снова заключён под стражу. На свободу он вышел только в 2010 году и тут же пообещал совместно с Дэном Брауном написать книгу под названием «Код Ватикана», где, наконец, сможет рассказать всю правду о покушении на папу. Однако через несколько часов после освобождения Агджа сел в подъехавший за ним автомобиль, и по сей день его больше никто не видел.