Текст книги "Письма 1875-1904"
Автор книги: Антон Чехов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 83 (всего у книги 267 страниц)
909. А. М. КОНДРАТЬЕВУ
22 февраля 1891 г. Москва.
22 февраль.
Дорогой Алексей Михайлович, прибегаю к Вашему всемогуществу. Мне ужасно хочется посмотреть свое "Предложение", а билета достать не могу. В воскресенье утром идет моя пьеска. Не замолвите ли Вы словечко, чтобы в кассе оставили мне два билета – кресла 7 или 8 ряда, или что есть. Я буду Вам очень благодарен.
Оттепель. Я боюсь, что разольются реки и что не придется нам ехать в Бабкино пить водку из серебряного стаканчика. Сегодня получил письмо от Киселева, просит привезти икры.
Ваш А. Чехов.
М. Дмитровка, д. Фирганг.
910. А. И. УРУСОВУ
22 февраля 1891 г. Москва.
Надежда Васильевна Исаева живет в Гнездниковском пер., д. Яголковского. Ей (по справкам) не больше 30 лет.
Е. М. Шавровой напишу сегодня.
Ваш А. Чехов.
На обороте:
Здесь,
Арбат, Никольский пер., соб<ственный> дом
Князю Александру Ивановичу Урусову.
911. А. С. СУВОРИНУ
23 февраля 1891 г. Москва.
23 февр.
Здравствуйте, голубчик мой. Ваша телеграмма насчет "Тормидора" смутила меня. Меня страшно потянуло в Петербург, но не ради Сарду и приехавших парижан, а так, здорово живешь. Но практические соображения взяли меня под уздцы. Я сообразил, что надо спешить писать повесть, что я не знаю французского языка и поэтому буду занимать в ложе чужое место, что у меня мало денег и проч. Одним словом, как теперь мне кажется, я плохой товарищ, хотя и поступил, по-видимому, умно.
Повесть моя подвигается вперед. Всё гладко, ровно, длиннот почти нет, но знаете, что очень скверно? В моей повести нет движения, и это меня пугает. Я боюсь, что ее трудно будет дочитать до середины, не говоря уж о конце. Как бы то ни было, я все-таки кончу ее. Анне Ивановне поднесу веленевый экземпляр для чтения в купальне. Я желал бы, чтобы ее что-нибудь в воде укусило и чтобы она вышла из купальни рыдающей.
Мне было грустно, когда Вы уезжали. Вообще мне грустно.
Изумительная астрономка кончила со мной французскую грамматику и укатила зачем-то в Петербург. Лавры Ковалевской не дают ей спать, и она, кажется, хочет поступить на курсы.
"Предложения" нет в масленичном репертуаре; очевидно, актеры обиделись, что до сих пор я не был в театре. Вчера опять был Южин – не приняли. Был Немирович – не приняли. На горизонте моем скопляются тучи, и я жду ливня с градом.
Только что приехал Миша из Алексина. Вот так служба! Этак и я бы согласился. Графиня Рошфор отказала нам окончательно. Я думаю, что в счастливые дни медового месяца она не огорчала так мужа своим отказом, как огорчила теперь нас. Где мы теперь будем жить? Я ужасно боюсь серой дачной обстановки со щелями, пятнами на потолке и кухонным чадом, а пожалуй, и в этом году придется вкусить сие.
Пришлите мне денег. У меня их нет и взять, кажется, неоткуда. По моему расчету, я при благоприятных условиях могу получить от Вас до сентября не более тысячи рублей. Соображайтесь с сим, но не высылайте денег почтой, так как я терпеть не могу ходить в почтамт.
Напишите мне о "Тормидоре".
Поклон Анне Ивановне, Борису и прекрасной Насте. "Ах, Настасья, ах, Настасья, отворяй-ка ворота!"
Весь Ваш А. Чехов.
912. В. О. КОНОНОВИЧУ
27 февраля 1891 г. Москва.
27 февраля 1891 г.
Многоуважаемый Владимир Осипович!
В дополнение к моему большому письму имею честь препроводить Вашему превосходительству письмо, полученное мною от секретаря Петербургского комитета грамотности г. Кетрипа.
Комитет Добровольного флота уведомил меня, что книги будут доставлены на Сахалин бесплатно.
Новостей нет никаких. Поэт Плещеев получил наследство в два миллиона и занят теперь такими широкими планами, как будто ему не 70, а 18 лет. За ведение дела Плевако получил с него 20 тысяч. Тот же Плевако получил в Варшаве с Бартенева 10 тысяч, т. е. по 1250 руб. за каждый год восьмилетней каторги. Глеб Успенский болен и, говорят, опасно. Актеров осыпают цветами и носят их на руках. Средство Коха провалилось в России окончательно.
Всё обстоит благополучно, так что, подобно надзирателям в Дуэ, можно на каждом шагу докладывать:
всё обстоит благополучно. О Сахалине я не напечатал еще ни одной строки и печатать не буду, пока не напишу своей книжки.
Каморский говорил мне, что ему поручено организовать из сс<ыльно>-каторжных железнодорожный батальон, кажется, в две тысячи человек. При постройке сибирской железной дороги каторжные будут получать деньгами более 30 коп. в день.
Позвольте пожелать Вам всего хорошего и пребыть искренно уважающим и преданным.
А. Чехов.
913. А. П. ЛЕНСКОМУ
27 февраля 1891 г. Москва.
27 февр.
Дорогой Александр Павлович!
В начале первой недели поста я еду во Владимирскую губ<ернию> на стеклянный завод Комиссарова. Не найдете ли Вы возможным поехать со мной? Весна, грачи, скворцы, попы, урядники, рабочие, мельница и громадные, аду подобные, печи на заводе. Всё это, уверяю Вас, ужасно интересно. Мы поедем сначала по железной дороге, а потом на лошадях. Остановимся мы в квартире брата; помещения у него достаточно.
Вернувшись в Москву, Вы привезете с собой много посуды, которая будет сделана при Вас же и по Вашим рисункам. Пробудем на заводе недолго.
Завтра я еду в Бабкино к Киселеву. Вернусь в понедельник и явлюсь к Вам за ответом.
Главное, не забывайте – весна! И мы увидим множество людей.
Кланяюсь Лидии Николаевне и Ленскому-фису. Подумайте, голубчик! Кроме Вас, я никого не приглашаю с собой, ибо Левитан едет в Петербург, да и утомляется он скоро, а остальные не поедут, хоть из пушек стреляй.
Я пишу большую повесть.
В чаянии благополучного для меня ответа, пребываю любящим Вас
А. Чехов.
914. А. И. СУМБАТОВУ (ЮЖИНУ)
27 февраля 1891 г. Москва.
Милый Александр Иванович, был у Вас, чтобы сказать Вам, что завтра меня не будет в Москве и что шампанское пить не будем. Не найдете ли Вы возможным отложить до понедельника? Уезжаю я во вторник или в среду. Видел сегодня Александрова; на комитете не был.
Ваш А. Чехов.
Поклон Вл<адимиру> Ив<ановичу>.
915. А. И. УРУСОВУ
4 марта 1891 г. Москва.
4 март.
Ваше письмо, уважаемый Александр Иванович, я получил вчера, в воскресенье, в 11 часов вечера, вернувшись из деревни. В тот час, когда Вы обедали у Варвары Алексеевны, я ехал на широких санях по тающему снегу и смотрел на грачей, которые, кстати сказать, прилетели.
Кланяюсь Вам.
Ваш А. Чехов.
На обороте:
Здесь,
Арбат, Никольский пер., собств. дом
Князю Александру Ивановичу
Урусову.
916. А. С. СУВОРИНУ
5 марта 1891 г. Москва.
5 март.
Едем!!! Я согласен, куда угодно и когда угодно. Душа моя прыгает от удовольствия. Не поехать было бы глупо с моей стороны, ибо когда еще представится случай? Но, голубчик, предоставляю Вам взвесить следующие обстоятельства:
1) У меня далеко еще не кончена моя работа. Если я ее отложу до мая, то сахалинскую работу придется начать не раньше июля, а это опасно, ибо сахалинские впечатления у меня уже испаряются, и я рискую забыть многое.
2) У меня совсем нет денег. Если я, не кончив своей работы, возьму еще тысячу рублей на поездку, а потом после поездки на прожитие, то я так запутаюсь, что сам чёрт не вытянет меня за уши. Я еще не запутался, потому что изощряюсь и живу скромнее просвирни, но если я поеду, то всё пойдет к чёрту, счеты мои запутаются, и я почувствую себя в неоплатных долгах. При одной мысли о двухтысячном долге я падаю духом.
Есть много и других обстоятельств, но всё мелко перед работой и деньгами. Итак, просмакуйте мои соображения, войдите на мгновение в мою шкуру и решите: не лучше ли мне остаться? Вы скажете, что всё это пустяки. Но Вы бросьте свою точку зрения, а станьте на мою.
Жду скорейшего ответа.
Моя повесть подвигается, но ушел я недалеко.
Был в деревне у Киселевых. Грачи уже прилетели.
Ваш А. Чехов.
917. Е. М. ШАВРОВОЙ
6 марта 1891 г. Москва.
6 март.
Я страшно виноват перед Вами, уважаемая Елена Михайловна, но если бы Вы знали, какую длинную повесть пишу я, как кружится у меня по этому поводу голова, то извинили бы меня за то, что я до сих пор не даю Вам никакого ответа. Я еще не читал Ваших рассказов. О, я злодей! Днем я не читаю ничего, потому что это помешало бы тому моему порядку мыслей, который нужен для работы, а к вечеру бываю утомлен и зол, и тоже не читаю ничего, кроме статей газетного характера.
В начале будущей недели я, вероятно, уезжаю в Италию. До отъезда я прочту Ваши рассказы и сделаю всё, что нужно. Если же не уеду, то ответ Вы получите не ранее конца второй недели поста.
Я хотел устроить для Вас свидание с Сувориным, но он вдруг заболел и уехал. Он любит литературу страстно и отлично бранится, а Вы теперь переживаете тот стадий Вашей начинающейся деятельности, когда с Вами нужно жестоко браниться. Хотя бы за бритую рожу.
Ну, коли Вам понадобится актер, то почему не взять настоящего, например, Ленского, а не эту восковую, богоподобную фигуру? Не терплю двуногих богов, особенно, если их сочиняют. Давайте нам жизнь, г. Шастунов!
Опишите-ка Филиппыча. Этот покрупнее Зильбергроша. Я встретился с ним в Театральной конторе и спросил о Вас, он похвалил, я проболтался о том, что Вы пишете, и поспешил взять с него честное слово, что это останется между нами. Он не сдержал своего слова, ну а я в отместку за это не велел его принимать, и ему уже раз было отказано.
О какой "Каштанке" Вы пишете? У меня такого рассказа нет. Если кончили про Зильбергроша, то пришлите. Но, г. Шастунов, откуда Вам известна жизнь Зильбергроша? Интересно будет прочесть, очень интересно. Пришлите. Если пришлете, то всё прочту в один присест и тотчас же дам ответ.
Будьте здоровы, г. Шастунов. Отчего бы Вам в Италию не поехать? Я еду туда с Сувориным.
Ваш А. Чехов.
На конверте:
Елене Михайловне Шавровой.
Здесь, Волхонка, а. Воейковой.
918. И. С. ВОЛОГДИНУ
8 марта 1891 г. Москва.
Книги посланы 666 руб. пароходом без наложенного платежа, погодите высылать деньги до июня.
Чехов.
919. Е. М. ШАВРОВОЙ
8 марта 1891 г. Москва.
8 март.
Получил рассказы и прочел, Елена Михайловна, и ничего не нахожу ужасного в Вашем "Михаиле Ивановиче". Напротив, всё очень скромно. А за Репина позвольте обидеться: разве можно в жаркое время кормить писателя поросенком? Побойтесь бога!
Я заказывал Зильбергрошу рассольник из потрохов, и рассольник всякий раз был удивительный.
Для M-me Зильбергрош пятидесяти лет много. Не надо утрировать. И 40 довольно. Дело, впрочем, не в летах. Она может быть и 23-хлетнею. Главное достоинство М-те 3<ильбергрош> – это ее черезмерная сытость. Когда она качалась на кресле, то давала такое впечатление, как будто всего накушалась, и ее теперь мутит, и хочется кисленького – байроническая черта. Мих<аил> Ив<анович> сделан у Вас очень хорошо, и она тоже, и офицерик. Пока Вы описываете то, что видели, выходит отлично, но как только дошли до Шурочки, которой никогда не видели, то выходит один только душевный вопль и больше ничего. M-me З<ильбергрош> платит своему гусю лапчатому 75 руб. в месяц; не понимаю, причем тут какая-то Шурочка? Похоже на то, что она пришла, понюхала и ушла. Пусть она убирается к своему мужу! Этою Шурочкой и тающей Олей Вы делаете то, что внимание читателя раздваивается, уменьшается вдвое и сила рассказа.
"У гадалки" великолепный рассказ, и я этому ужасно рад. Очень, очень хорошо. Оба рассказа я в понедельник увезу в Петербург; туда же увезу "В цирке" и "Каштанку", если найду таковую. Насчет "In vino" – не послать ли нам его в "Артист"? Там любят богоподобных актеров.
Вот что: у меня чешутся руки, не позволите ли Вы мне приделать конец к Зильбергрошу? Ответьте до понедельника.
Из Петербурга еду за границу, на Святой буду в России.
Вчера был у меня моргающий Филиппыч. Опять его не приняли. Мне стало жаль его, и я вечером сходил к нему и видел репетицию. Мне больше всех понравился жидок, который играл маркиза и поэтому не мог репетировать без шпаги. Сплошная грация.
Желаю всех благ.
Ваш А. Чехов.
На конверте:
Елене Михайловне Шавровой.
Здесь, Волхонка, д. Воейковой.
920. М. В. КИСЕЛЕВОЙ
11 марта 1891 г. Москва.
11 март.
Отправляясь во Францию, Испанию и Италию, молю вас, о небеса, сохранить Бабкино в добром здравии и благополучии! Да, Мария Владимировна! В писании сказано: он ахнуть не успел, как на него медведь насел. Так и я: ахнуть не успел, как уже невидимая сила опять влечет меня в таинственную даль. Сегодня еду в Петербург, оттуда в Берлин и так далее. Взбираясь на Везувий или глядя на бой быков в Испании, я помяну Вас в своих святых молитвах. До свидания!
Я был в семинарии и подбирал для Василисы семинариста. Много чутких и отзывчивых, но ни один не согласился. Сначала, особенно когда я сказал, что у Вас за столом бывают иногда горох и редька, соглашались, но когда я нечаянно проговорился, что в камере земского начальника стоит кровать, на которой порют, все стали почесываться и бормотать: "Об этом надо подумать". Впрочем, один рябенький, которого зовут Герасимом Ивановичем, очень чуткий и отзывчивый, приедет к Вам на днях. Надеюсь, что Вы и Василиса примете его любезно. Пользуйтесь случаем: партия блестящая. Муж Самоварочки Голохвастовой менее отзывчив. Пороть Герасима Иваныча можно, потому что он говорил мне: "Я до бесконечности люблю сильные ощущения". Когда он будет у Вас, запирайте шкаф, где водка, и держите форточки открытыми, потому что семинарская вдохновенность и отзывчивость дают себя знать каждую минуту.
Какая счастливая Василиса!
Идиотик у нас еще не был.
Куры клюют петуха. Они, должно быть, говеют, или, быть может, добродетельным вдовам не нравится жених.
Мне принесли новое пальто на клетчатой подкладке.
Ну, будьте небом хранимы, здоровы, счастливы, покойны. Земскому начальнику, Василисе и Елизавете Александровне нижайший поклон. Дай бог вам всем всего хорошего. Вернусь я на Святой неделе. Не забывайте искренно Вам преданного
А. Чехова.
Если Ольга Ивановна еще не уехала от Вас, будьте добры передать поклон и ей.
921. Ф. А. КУМАНИНУ
11 марта 1891 г. Москва.
11 марта.
Посылаю Вам, Федор Александрович, очень миленький рассказик моего знакомого, сотрудника "Нового времени". Рассказ прочтите. Сделан недурно. Если не будете печатать, то пришлите его в редакцию "Нового времени" на имя Суворина: его там напечатают.
До свиданья! Еду.
Ваш А. Чехов.
922. А. И. СУМБАТОВУ (ЮЖИНУ)
11 марта 1891 г. Москва.
11 март.
Милый Александр Иванович, Лескова пришлет Вам сестра. Она его теперь читает.
Оставайтесь здоровы и благополучны.
Идет снег, а у нас в Италии, говорят, уже цветут розы!
Ваш А. Чехов.
На обороте:
Князю Александру Ивановичу
Сумбатову
Здесь, Леонтьевский пер., д. Сорокоумовского.
923. Е. М. ШАВРОВОЙ
11 марта 1891 г. Москва.
11 март.
Простите, Елена Михайловна, что я не ответил Вам вчера. Ваш посланный застал меня, когда я только что вернулся из заседания, где купно с Южиным и Шпажинским сочинял новый устав Грибоедовской премии. Утомился и было лень.
Вашу "Каштанку" нашел. Повезу ее сегодня в Питер и там прочту. "В цирке" очень хороший рассказ и уже послан "Артисту". "Цыганщину", согласно желанию Вашему, при сем возвращаю. Что касается прибавки гонорара, то я поговорю об этом с Сувориным завтра же, когда вручу ему Вашу "Гадалку". Значит, Вы "бедная писательница"? Ах, очень рад. Вы можете теперь Ваше писательство называть так: "тернистый путь".
Желаю Вам всего хорошего. Пожалуйста, не извиняйтесь, когда присылаете мне Ваши рассказы. Если бы это было для меня неприятно, то я сказал бы. Мой летний адрес узнаете у брата. Впрочем, я вернусь к Святой неделе. Мой заграничный адрес: Paris, M-r Souvorine, poste rest, для Чехова – это на всякий случай. Можно и в Неаполь.
Будьте здоровы.
Ваш А. Чехов.
На конверте:
Пречистенка, дом Борщова, кв. 3 (Шавровых)
Ее высокоблагородию
Елене Михайловне Шавровой.
924. М. Е. ЧЕХОВУ
13 марта 1891 г. Петербург.
13 марта 1891 г. Петербург.
Архимандрит Паисий по справке, наведенной мною в Александро-Невской лавре, в настоящее время находится в Саровской пустыни. Генерала Черняева в настоящее время в Петербурге нет; когда он приезжает сюда, то останавливается на Большой Морской ул<ице>, в гостинице "Бельвю"; лучше всего адресоваться по месту его служения, т. е. в военное министерство, военный совет: отсюда доставят ему письмо, где бы он ни находился.
Вот Вам, дорогой дядя, адресы, которые Вы желали получить. Письмо Ваше, приди оно днем позже, не застало бы меня в Москве. Я теперь в Питере, а 15-го марта уезжаю ненадолго в Италию и во Францию. Спасибо Вам за доброе письмо и за память, которая для меня драгоценна, как и всё, что исходит от Вас. Мне очень хотелось бы повидаться с Вами и поговорить. Соскучился я.
На хорошее место сел Алфераки. Он правителем канцелярии министра внутренних дел. Это видная должность… Вчера я спрашивал у знающих людей, какая ожидает его при благоприятных обстоятельствах дальнейшая карьера, и мне сказали, что дальше директора департамента он не пойдет, так как у него не русская фамилия. А будь русская фамилия, пожалуй, и в министры бы залетел. Бывший министр Маков тоже был правителем канцелярии.
Вчера мой приятель А. П. Коломнин читал мне письмо, полученное им от о. Ф. Покровского по поводу подстаканника. Письмо очень задушевное и сердечное, и нам обоим, когда мы читали его, оставалось только пожалеть, что подарок наш слишком скромен.
Александру я передал то, что Вы поручили мне. Он сказал, что будет Вам писать, и просил кланяться. Миша живет в Алексине, Иван в Судогде. Лето, вероятно, проведем мы где-нибудь на Оке…
Погода в Петербурге великолепная. Солнце светит вовсю, снега нет, и мороз слегка щиплет за щеки. Сейчас я гулял по Невскому. Всё удивительно жизнерадостно, и когда глядишь на розовые лица, мундиры, кареты, дамские шляпки, то кажется, что на этом свете нет горя.
Я еду через Варшаву в Вену, оттуда в Венецию, потом в Милан, во Флоренцию, Рим, Неаполь, Палермо и т. д. В Неаполе уже цветут розы. Когда в Риме осмотрю храм Петра и Павла, то опишу Вам свое впечатление.
Какая интересная страна Индия! Я хотел бы рассказать Вам про нее. Писал ли Вам Миша, что я привез из Индии интересных зверей? Об этих зверях в газетах писали. Мать от них в восторге, а папаше приятно, когда зверь лезет ему на голову и теребит волоса. В Индии я видел диких слонов и очковых змей, видел знаменитых индусов-фокусников, которые делают буквально чудеса.
Тете, Георгию, Володе, девочкам и Иринушке благоволите передать мой поклон. Тете целую руку.
Будьте здоровы, благополучны и покойны и не забывайте меня, многогрешного.
Любящий и уважающий Вас
А. Чехов.
925. И. П. ЧЕХОВУ
13 марта 1891 г. Петербург.
13 март. Петербург.
Кричи, Иван, караул. К тебе я не скоро приеду. Поездка за границу уже решена окончательно и осуществится не позже 15-го марта. Едем в Вену, оттуда в Венецию и т. д. Вернемся к Пасхе.
Еду я, Алексей Сергеевич и Алексей Алексеевич. Втроем будет не скучно. Но скучно 72 часа ехать до Вены.
На Сахалин послано еще 2200 томов.
Будь здоров и благополучен. Из Венеции напишу тебе.
Твой А. Чехов.
926. М. П. ЧЕХОВОЙ
16 марта 1891 г. Петербург.
16 март.
Благородная сестрица!
Отъезд за границу состоится в воскресенье. Едем в Вену, оттуда в Венецию и так далее по всей Италии. В Испанию, вероятно, не попадем, и потому насчет испанских косынок прошу отложить попечение.
Посылаю волковский вексель на триста рублей. Надеюсь, что его не выкрадут из сего письма.
Убедительно прошу сохранить к моему приезду все №№ газет.
Был я на передвижной выставке. Левитан празднует именины своей великолепной музы. Его картина производит фурор. По выставке чичеронствовал мне Григорович, объясняя достоинства и недостатки всякой картины; от левитановского пейзажа он в восторге. Полонский находит, что мост слишком длинен; Плещеев видит разлад между названием картины и ее содержанием: "Помилуйте, называет это тихою обителью, а тут всё жизнерадостно…" и т. д. Во всяком случае успех у Левитана не из обыкновенных.
У Суворина была Кундасова. Хохотала, говорят, так громко, что Эмили и Адель приходили в ужас от "M-elle Studente". Хохотала и топала ногами.
Кстати. Попроси Левитана и Кундасову собрать хотя что-нибудь на сахалинские школы.
Александр и его чады здоровы.
Будьте все здоровы и богом хранимы. Не забывайте меня.
Весь ваш А. Чехов.
Отдай Лике почтовую бумагу, а то она, т. е. бумага, заплеснеет.
Если векселя не окажется в письме, то телеграфируйте Александру.
На конверте:
Москва,
Мл. Дмитровка, д. Фирганг
Марии Павловне Чеховой.
