Текст книги "Письма 1875-1904"
Автор книги: Антон Чехов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 194 (всего у книги 267 страниц)
2906. О. Л. КНИППЕР
4 октября 1899 г. Ялта.
4 окт.
Милая актриса, Вы всё сильно преувеличили в своем мрачном письме, это очевидно, так как газеты отнеслись к первому представлению вполне добродушно. Как бы ни было, одного-двух неудачных представлений совсем недостаточно, чтобы вешать нос на квинту и не спать всю ночь. Искусство, особенно сцена – это область, где нельзя ходить не спотыкаясь. Впереди еще много и неудачных дней, и целых неудачных сезонов; будут и большие недоразумения, и широкие разочарования, – ко всему этому надо быть готовым, надо этого ждать и, несмотря ни на что, упрямо, фанатически гнуть свою линию.
И конечно Вы правы: Алексееву не следовало играть Грозного. Это не его дело. Когда он режиссер – он художник, когда же он играет, то он молодой богатый купец, которому захотелось побаловаться искусством.
А я 3—4 дня был болен, теперь сижу дома. Посетителей нестерпимо много. Праздные провинциальные языки болтают, и мне скучно, я злюсь, злюсь и завидую той крысе, которая живет под полом в Вашем театре.
Последнее письмо Вы писали в 4 часа утра. Если Вам покажется, что "Дядя Ваня" имел не такой успех, как Вам хотелось, то, пожалуйста, ложитесь спать и спите крепко. Успех очень избаловал Вас, и Вы уже не терпите будней.
В Петербурге дядю Ваню будет играть, кажется, Давыдов, и сыграет хорошо, но пьеса, наверное, провалится.
Как поживаете? Пишите побольше. Видите, я пишу почти каждый день. Автор так часто пишет актрисе – этак, пожалуй, гордость моя начнет страдать. Надо актрис в строгости держать, а не писать им. Я всё забываю, что я инспектор актрис. Будьте здоровы, ангелочек.
Ваш А. Чехов.
На конверте:
Москва.
Ее высокоблагородию
Ольге Леонардовне Книппер.
Б. Никитская, уг. Мерзляковского пер.,
д. Мещериновой.
2907. Г. А. ХАРЧЕНКО
4 октября 1899 г. Ялта.
4 октября.
Многоуважаемый
Гавриил Алексеевич!
Я не отвечал до сих пор потому, что сам точно не знаю, когда я буду дома. В октябре и в ноябре идет моя пьеса в Москве и в Петербурге, и я собираюсь туда, и, вероятно, выеду из Ялты в скором времени. По пути в Москву или на обратном пути я задержусь в Харькове на день и постараюсь повидаться с Вами. В Харькове у меня есть знакомые, но едва ли среди них найдутся такие, которые могли бы хоть отчасти оправдать Ваши надежды на мою протекцию. Дело в том, что всё это народ ученый или артисты, которые сами почти постоянно находятся в положении ищущих. У меня нет сильных и влиятельных знакомых в коммерческом мире – ни в банках, ни в правлениях железных дорог.
Позвольте пожелать Вам и всему Вашему семейству здоровья и всего хорошего, а дочери Вашей скорейшего поступления в гимназию.
Искренно Вас уважающий
А. Чехов.
Ялта.
2908. М. О. МЕНЬШИКОВУ
5 октября 1899 г. Ялта.
5.
Дорогой Михаил Осипович, я опять пишу Вам, опять с просьбой.
Разные начинающие и продолжающие писатели ходят ко мне и приносят свои рукописи для прочтения. Один рассказ мне понравился, показался хорошим, и я посоветовал автору послать его в "Неделю", что он и сделал. Всё ограничилось этим советом, больше я ничего не прибавлю – стало быть, не подумайте, что это рекомендация. Если рассказ окажется не пригодным, то будьте добры возвратите его заказною бандеролью по адресу: Ялта А. П. Чехову, для г. С. Воскресенского. Называется рассказ "Глупости Ивана Иваныча", подпись "Сергей Воскресенский". Вот и всё.
Идет теплый дождь. Кругом зелень. Климат у нас благородный, не чета Вашему.
Должно быть, и меня, как Савву Мамонтова, посадят в тюрьму. Я всё растратил, что имел, и теперь с нетерпением жду декабря, когда Маркс пришлет денег.
Будьте здоровы и благополучны. Жму руку.
Ваш А. Чехов.
На конверте:
<Цар>ское Село.
Михаилу Осиповичу Меньшикову.
Магазейная, д. Петровой.
2909. О. Л. КНИППЕР
7 октября 1899 г. Ялта.
7 окт.
Милая, знаменитая, необыкновенная актриса, посылаю Вам шкатулку для хранения золотых и бриллиантовых вещей. Берите!
В Вашем последнем письме Вы сетуете, что я ничего не пишу, между тем я посылаю Вам письма очень часто, правда, не каждый день, но чаще, чем получаю от Вас.
Это письмо передаст Вам д-р П. И. Куркин, автор картограммы, которая будет участвовать в "Дяде Ване". Он гостил у нас и, буде пожелаете, расскажет Вам про наш новый дом и про нашу старую жизнь.
Будьте здоровы, веселы, счастливы, спите спокойно, и да хранит Вас бог.
Ваш А. Чехов.
На конверте:
Ольге Леонардовне Книппер.
2910. И. П. ЧЕХОВУ
7 октября 1899 г. Ялта.
Милый Иван, мать получила твое письмо, я дал ей прочесть относящиеся к ней строки; она благодарит, но едва ли скоро соберется написать тебе. Ялта ей нравится, и бабушке тоже. Тепло, народ не бранится, дверей запирать не нужно, дом оказался удобным, хлеб вкусный, дешевый, только не устроились пока с молоком – оно дорого и скверно. Листья на деревьях еще не начинали желтеть, но вечера уже прохладные. Завтра уезжает П. И. Куркин. Повидайся с ним как-нибудь, он расскажет тебе про наше житье. Я скажу ему, чтобы он списался с тобой. Бываешь ли в Худож<ественном> театре? Пользуешься ли услугами Вишневского, которые он предлагал тебе так часто? Прости, что пишу на испачканном бланке. Нового ничего нет, всё идет по-старому. И разговоры все старые. Здоровье довольно сносно.
Нижайший поклон и привет Соне и Володе. Будь здоров, пиши.
Твой Antoine.
7 окт. Пароход.
На обороте:
Москва.
Ивану Павловичу Чехову.
Н. Басманная, д. Крестовоздвиженского.
2911. А. Л. ВИШНЕВСКОМУ
8 октября 1899 г. Ялта.
8 окт.
Здравствуйте, милый Александр Леонидович, большое Вам спасибо за письмо. Пьесы, о которой мы говорили на Малой Дмитровке, всё еще нет, и, вероятно, не скоро она будет написана. Я принимался раза два и бросал, так как выходило совсем не то, что нужно. Передайте Гликерии Николаевне, что если бы год или, по крайней мере, полгода назад я знал, что ей понадобится для бенефиса пьеса, то пьеса эта была бы уже готова; хороша или нет – не знаю, но была бы готова. Вы знаете, как глубоко я уважаю Гликерию Николаевну; участие ее в моей пьесе я почел бы для себя за великую честь, и мое авторское тщеславие было бы удовлетворено вполне. Итак, пьесы нет, но будущее еще не ушло от нас, и мне остается только одно – уповать на это будущее.
Поздравляю Вас с успехом, поздравляю от всей души. Это письмо Вы получите незадолго до первого представления "Дяди В<ани>". Как мне досадно и горько, что я не могу быть со всеми Вами, что и репетиции и спектакли пропадают для меня почти даром, и с ними я знаком только понаслышке, между тем для меня достаточно было бы побыть на репетициях, чтобы зарядиться, приобрести опыт и засесть за новую пьесу.
Таганрогская Дума избрала меня в попечители городской библиотеки. Теперь, когда будете в Таганроге, я позволю Вам переночевать в библиотеке.
Чайку играет Роксанова? Вы ничего не написали, как сошла "Чайка", как Тригорин и проч. Если бы Вы знали, как мне здесь скучно, то в письмах не были бы так кратки.
Здесь скучно, хотя солнце светит ярко, бьет в окно и мешает писать. Деревья еще зелены. Ну, будьте здоровы, крепко жму руку.
Ваш А. Чехов.
2912. И. П. ЧЕХОВУ
9 октября 1899 г. Ялта.
Милый Иван, вот тебе поручение. Будь добр, побывай на Мясницкой у Иммера и скажи, чтобы 1) выслали каталоги, все, какие имеются: семян, луковиц и проч. 2) (если не поздно) вышли 100 тюльпанов и 25 нарцизов. Адрес для сей почтовой посылки: Ялта, А. П. Чехову.
За тюльпаны и нарциссы уплати, я вышлю тебе с Машей всё, что израсходуешь.
Соне и Володе поклон. Солнце светит ярко. Будь здоров.
Твой Antoine.
9 окт.
На обороте:
Москва.
Ивану Павловичу Чехову.
Н. Басманная, д. Крестовоздвиженского.
2913. И. И. ГОРБУНОВУ-ПОСАДОВУ
10 октября 1899 г. Ялта.
Дорогой Иван Иванович, большое Вам спасибо за "Русский сельский календарь"; сегодня я получил его и читаю с большим интересом.
В почтовом отделе у Вас маленький недосмотр: ничего не сказано о новом тарифе для посылок, значительно удешевленном и упрощенном, введенном с 1-го мая.
Как поживаете? Летом я виделся с Марксом и говорил о "Посреднике". Впечатление такое, что сговориться с ним можно. Жму Вам руку и желаю всего хорошего.
Ваш А. Чехов.
Ялта, 10 окт.
Напишите!
На обороте:
Москва.
Ивану Ивановичу Горбунову.
Зубово, Долгий пер., д. Нюниной.
2914. А. А. РАЛЬЦЕВИЧУ
11 октября 1899 г. Ялта.
За альбом 8 р. 50 к. Годичный взнос – 5 р.
Карточка и автобиография посылается одновременно Гр. И. Россолимо. Простите, многоуважаемый товарищ, за невольное промедление.
Желаю Вам всего хорошего.
А. Чехов.
11/Х.
Ялта.
На обороте:
От А. П. Чехова.
Ялта.
2915. Г. И. РОССОЛИМО
11 октября 1899 г. Ялта.
11 окт.
Дорогой Григорий Иванович, за фотографию 8 р. 50 к. и годичный взнос – 5 р. я послал сегодня д-ру Ральцевичу. Свою фотографию, довольно неважную (снятую, когда у меня разыгрался мой enteritis),* посылаю заказною бандеролью по Вашему адресу. Автобиография? У меня болезнь: автобиографофобия. Читать про себя какие-либо подробности, а тем паче писать для печати – для меня это истинное мучение. На отдельном листочке посылаю несколько дат, весьма голых, а больше не могу. Если хотите, то прибавьте, что, подавая ректору прошение при поступлении в унив<ерситет>, я написал: "по медицынскому факультету".
Вы спрашиваете, когда мы увидимся. Должно быть, не раньше весны. Я в Ялте, в ссылке, быть может, и прекрасной, но всё же ссылке. Жизнь проходит скучно. Здоровье мое сносно: бываю здоров не каждый день. Кроме всего прочего, у меня гемор<роидальные> шишки, катар recti** – и случаются дни, когда от частых позывов я просто изнемогаю. Надо операцию делать.
Очень жалею, что меня не было на обеде, что не удалось повидаться с товарищами. Курсовое о-во взаимопомощи это хорошее дело, но практичнее и удобоосуществимее была бы касса взаимопомощи, вроде нашей литераторской кассы. Получала бы семья каждого умершего члена, и новые взносы поступали бы только каждый раз после смерти кого-либо из членов.
Не приедете ли Вы в Крым летом или осенью? Здесь приятно отдыхать. Кстати сказать, Южный берег стал излюбленным местом земских врачей Моск<овской> губернии. Они устраиваются здесь хорошо и дешево и уезжают отсюда всякий раз очарованными.
Если случится что-нибудь интересное, то, пожалуйста, напишите. Право, мне здесь скучно, а без писем можно повеситься, научиться пить плохое крымское вино, сойтись с некрасивой и глупой женщиной.
Будьте здоровы, крепко жму Вам руку и шлю самые сердечные пожелания – Вам и Вашей семье.
Ваш А. Чехов.
Ялта.
* энтерит (лат.)
** прямой кишки (лат.)
2916. В. М. СОБОЛЕВСКОМУ
14 октября 1899 г. Ялта.
14 окт.
Дорогой Василий Михайлович, черкните мне хоть одно слово: дома ли Вы? Если дома, то немедленно я вышлю Вам рассказ.
Как поживаете? Что нового? Передайте мой привет и нижайший поклон Варваре Алексеевне, Наташе, Глебу, Варе. По Москве, конечно, скучаю, и если бы не работа, то чувствовал бы себя очень скверно.
Итак, буду ждать ответа. Мой адрес: Ялта. Даже телеграфируйте: "Ялта, Чехову: Дома".
Крепко жму руку.
Ваш А. Чехов.
2917. А. И. УРУСОВУ
16 октября 1899 г. Ялта.
16 окт. 99.
Дорогой Александр Иванович, я хотел быть у Вас в апреле, чтобы повидаться, поблагодарить Вас за те радости, которые Вы доставляли мне в течение зимы, но наши общие знакомые не пустили меня к Вам, сказавши, что Вы сильно страдаете от нервной боли и что Вам не до гостей. А потом Вы уехали.
Милый Александр Иванович, умоляю Вас, не сердитесь: я не могу печатать "Лешего". Эту пьесу я ненавижу и стараюсь забыть о ней. Сама ли она виновата или те обстоятельства, при которых она писалась и шла на сцене, – не знаю, но только для меня было бы истинным ударом, если бы какие-нибудь силы извлекли ее из-под спуда и заставили жить. Вот Вам яркий случай извращения родительского чувства!
Ваше желание Вы выражаете в письме в виде милой, дружеской просьбы, и мне теперь бесконечно стыдно, что я посылаю Вам не тот ответ, какой бы следовало, и я не знаю, что мне делать. Дать Вам обещание? Извольте, обещаю, что напишу новую пьесу и пошлю ее Дягилеву. Напишу и пришлю Вам в рукописи.
Если опять поедете за границу, то, пожалуйста, напишите оттуда о Вашем здоровье две-три строчки.
Это нужно и для меня, и для Ваших знакомых, которые часто обращаются ко мне с вопросом о Вашем здоровье.
Я живу уже у себя, на том участке, который Вы видели в прошлом году. Воздвигнут дом в 2 1/4 этажа, белый дом, который извозчики и татары называют "Белой дачей". Вид с балкона чудеснейший. Пыли, которою так пугали меня, совсем нет. Здоровье мое сносно. Бациллы отошли на второй план, теперь приходится возиться с геморроем и катаром кишок, который истощает меня и придает мне постническое выражение.
M-me Иловайская недавно вернулась из Карлсбада. Спрашивала о Вас; говорила, что читала в газетах о Ваших последних успехах, – говорила и сияла. Сегодня вызову ее к телефону и прочту ей из Вашего письма строчки, относящиеся к ней.
Погода сегодня изумительная, майская. Низко Вам кланяюсь, благодарю, благодарю, благодарю и жму крепко руку.
Ваш А. Чехов.
На конверте:
Москва.
Князю Александру Ивановичу Урусову.
Арбат, Никольский пер., с, дом.
2918. И. П. ЧЕХОВУ
18 октября 1899 г. Ялта.
Милый Иван, вчера, 17-го, мы ездили в Кучукой. Когда спускались по страшной дороге, мать была в ужасе, молилась, но Кучукой ей очень понравился. Маше тоже понравился. Летом будем жить там – так решили, и мать уже мечтает об этом вместе с Дормидонтовной.
Возимся, устраиваем сад. Скучаю по Москве и завидую Маше, которая уезжает в понедельник.
Что нового? Твое открытое письмо получил сегодня. Благодарю.
Ну, будь здоров. Кланяйся Соне и Володе. Учишь ли Володю по-французски? Это необходимо. Чем раньше начнешь, тем лучше.
Твой Antoine.
18/Х.
На обороте:
Москва.
Его высокоблагородию
Ивану Павловичу Чехову.
Н. Басманная, д. Крестовоздвиженского.
2919. А. Л. ВИШНЕВСКОМУ
21 октября 1899 г. Ялта.
Дорогой Александр Леонидович, податель сего Д. И. Эфрос желает быть на первом представлении "Дяди Вани". Не найдете ли Вы возможным оказать ему содействие?
Желаю всего хорошего, крепко жму руку.
А. Чехов.
21 окт.
2920. Ю. О. ГРЮНБЕРГУ
21 октября 1899 г. Ялта.
21 октября.
Многоуважаемый Юлий Осипович, это прекрасная обложка, одинаково пригодная для первых четырех томов, в которых будут помещены одни лишь рассказы. Томы обозначать (том I, том II и т. д.) можно на корешке или на обложке, на том месте, где я поставил IV. Можно и показать петитом содержание каждого тома – если только выйдет красиво.
Прилагаю для типографии листок.
Желаю Вам всего хорошего и жму руку.
Ваш А. Чехов.
Ялта.
Рассказы, которые не войдут в полное собрание и должны быть разобраны:
1) На гулянье в Сокольниках
2) Мария Ивановна
3) На охоте
4) Бумажник
5) Из воспоминаний идеалиста
6) Казак.
Рассказ "Анюта" прошу поместить после рассказа "Белолобый".
2921. Г. И. РОССОЛИМО
21 октября 1899 г. Ялта.
Дорогой Григорий Иванович, случайно я узнал, что Вы были в Серпухове у доктора И. Г. Витте. Будьте добры, напишите мне, хотя бы в открытом письме, хотя бы одну строчку, что у Витте, по Вашему мнению, и каков prognosis – pessima или только mala*. Простите, что я наскучаю Вам.
Желаю всего хорошего и крепко жму руку.
Ваш А. Чехов.
21 октябрь.
Ялта.
На обороте:
Москва.
Доктору Григорию Ивановичу Россолимо. Скатертный, 34.
* прогноз– безнадежный или только плохой (лат.)
2922. Д. И. ЭФРОСУ
21 октября 1899 г. Ялта.
21 окт.
Многоуважаемый Дмитрий Исаакович, боюсь, что я не оправдаю Ваших надежд, возлагаемых на меня, так как едва ли я пользуюсь какими-либо преимуществами по добыванию билетов. Наудачу посылаю Вам карточку, с которой будьте добры обратитесь к А. Л. Вишневскому. Если потерпите и здесь неудачу, то погодите возвращения моей сестры. В Москве она будет около 26—27 октября.
Будьте здоровы, желаю Вам всего хорошего. Кланяйтесь Вашим.
А. Чехов.
На конверте:
Москва.
Дмитрию Исааковичу Эфросу.
Тверская, д. Хомяковых, кв. 33.
2923. В. А. ГОЛЬЦЕВУ
22 октября 1899 г. Ялта.
Милый Виктор Александрович, спешу ответить на твое заказное письмо. Фотографию пришли мне, а уж я пошлю в Таганрог при письме. Под портретом распишись: имя и фамилия, год, число.
Сегодня я послал тебе кипу рассказов. Часть их передай Ермилову. Как живешь? Был ли на "Дяде Ване"?
Ну, будь здрав и счастлив. Поклонись Вуколу.
22/Х.
Твой А. Чехов.
На обороте:
Москва.
Виктору Александровичу Гольцеву.
Шереметевский пер., в редакции "Русской мысли".
2924. М. П. ЧЕХОВОЙ
26 октября 1899 г. Ялта.
26 окт. вечером.
Милая Маша, на другой день после твоего отъезда пошел дождь, и, вероятно, он долго еще будет идти. Тепло, тихо. В нижней двери уже всё приспособлено, вчера весь нижний этаж был заперт наглухо, и турки там не ночевали. Татары усердно работают и уже повыбрали весь щебень; теперь образовалась яма.
Нового ничего. Сегодня морил мух персидским порошком в комнате у матери. Обедали вдвоем. Гостей не было. На дворе сыро, хотя и не холодно.
Видела ли Кучукой с парохода? Напиши всё поподробнее.
Кланяйся Ольге Леонардовне и Вишневскому. Будь здорова. У нас всё благополучно.
Твой Antoine.
На обороте:
Москва,
Мл. Дмитровка, д. Шешкова, кв. 14.
Марии Павловне Чеховой.
2925. Ал. П. ЧЕХОВУ
26 октября 1899 г. Ялта.
26/Х
Любезный братттт! В настоящее время у меня нет средств, чтобы помогать бедным родственникам, так как я сам строился и залез в долги. Но в январе добрый г. Маркс, по договору, заключенному у нотариуса Тимофеева, обязан будет уплатить мне часть своего долга – и тогда я пришлю тебе записку, в коей доверю получить тысячу рублей. Итак, до января. Так и скажи подрядчикам: до января. Чтобы быть еще более точным, фиксирую 20-е января. А пока садись в долговое отделение.
За тысячу ты должен будешь возвратить мне через год 1800 р., в противном же случае я подам в коммерческий суд в Таганроге.
Мать обижается, что ты ей ничего не пишешь.
Будь здрав. Поклон твоей фамилии.
Что Суворин? Что Суворин-фис?
Твой Antonio.
2926. М. П. ЧЕХОВОЙ
28 октября 1899 г. Ялта.
28 окт.
Вчера я послал тебе заказною бандеролью фотографии, которые ты хотела взять с собой и забыла. Возврати, когда минет в них надобность, или подари их Ольге Леонардовне, необыкновенной женщине. Нового ничего, идет сильный дождь. Пришел маляр. Дорожка у забора уже готова, обложена камнем (подпорной стенкой), Шаповалов одобрил.
Будь здорова, милая Маша, кланяйся Владимиру Ивановичу и Ольге Леонардовне и их годовалому ребенку. Всем кланяйся.
Твой Antoine.
Спроси у Ивана, сколько я должен ему за тюльпаны, и уплати.
2927. В. А. ГОЛЬЦЕВУ
30 октября 1899 г. Ялта.
Милый Виктор Александрович, посылаю заказною бандеролью рассказ для "Русской мысли". Пришли поскорее корректуру, я пошлифую его малость.
Будь здоров и весел.
Твой А. Чехов.
30/Х.
На обороте:
Москва.
Виктору Александровичу Гольцеву.
Шереметевский пер., в редакции "Русской мысли".
2928. О. Л. КНИППЕР
30 октября 1899 г. Ялта.
30 окт.
Милая актриса, хороший человечек, Вы спрашиваете, буду ли я волноваться. Но ведь о том, что "Дядя В<аня>" идет 26-го, я узнал как следует только из Вашего письма, которое получил 27-го. Телеграммы стали приходить 27-го вечером, когда я был уже в постели. Их мне передают по телефону. Я просыпался всякий раз и бегал к телефону в потемках, босиком, озяб очень; потом едва засыпал, как опять и опять звонок. Первый случай, когда мне не давала спать моя собственная слава. На другой день, ложась, я положил около постели и туфли и халат, но телеграмм уже не было.
В телеграммах только и было, что о вызовах и блестящем успехе, но чувствовалось в них что-то тонкое, едва уловимое, из чего я мог заключить, что настроение у вас всех не так чтобы уж очень хорошее. Газеты, полученные сегодня, подтвердили эту мою догадку. Да, актриса, вам всем, художественным актерам, уже мало обыкновенного, среднего успеха, Вам подавай треск, пальбу, динамит. Вы вконец избалованы, оглушены постоянными разговорами об успехах, полных и неполных сборах, вы уже отравлены этим дурманом, и через 2—3 года вы все уже никуда не будете годиться! Вот Вам!
Как живете, как себя чувствуете? Я всё там же и всё тот же; работаю, сажаю деревья.
Но пришли гости, нельзя писать. Гости просидели уже больше часа, попросили чаю. Пошли ставить самовар. Ой, как скучно!
Не забывайте меня, да не угасает Ваша дружба, чтобы мы летом могли еще поехать куда-нибудь вместе. До свиданья! Увидимся, вероятно, не раньше апреля. Если бы вы все приехали весной в Ялту, играли бы здесь и отдыхали. Это было бы удивительно художественно.
Гость понесет это письмо и опустит в почтовый ящик.
Крепко жму руку. Поклонитесь Анне Ивановне и Вашему дяде военному.
Ваш А. Чехов.
Актриса, пишите, ради всего святого, а то мне скучно. Я как в тюрьме и злюсь, злюсь.
На конверте:
Москва.
Ее высокоблагородию
Ольге Леонардовне Книппер.
У Никитских Ворот, угол Мерзляковского пер.,
д. Мещериновой.
