Текст книги "Письма 1875-1904"
Автор книги: Антон Чехов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 129 (всего у книги 267 страниц)
1600. А. С. СУВОРИНУ
2 ноября 1895 г. Москва.
Я бесконечно Вам благодарен, так благодарен, что и выразить не могу. Но представьте себе, "Хирургическую летопись" удалось устроить в Москве. Полторы тысячи пойдут обратно в Петербург, и вместо сих денег я попрошу у Вас только позволения напечатать в "Нов<ом> вр<емени>" объявление, напечатать один раз и, если можно, на первой странице. Пришлю текст сего объявления 15-го ноября.
Астрономка в Батуме. Ваша записка покоится в моем красном портфеле.
По Москве ходят слухи, будто в октябре Вы приезжали в Москву вместе с Яворской. Вас видели.
Послезавтра уезжаю домой в Мелихово. Мой сосед изъявил желание променять свою усадьбу на кусок моего поля. И, таким образом, моя усадьба увеличится вдвое. Земельный банк соглашается на мену. Но Маша, вероятно, не согласится, так как она хозяйка и для нее покос дороже парка.
Пьеса моя растет, но медленно. Мешают писать. Но всё же уповаю кончить в ноябре. Часто болит голова. Денег нет.
Скажите: чья это пьеса "Честное слово"? Мне прислали ее из Вашей типографии. Уж очень короткая пьеса. Отчего Вы не попытаетесь поставить в своем театре Метерлинка? Если бы я был директором Вашего театра, то я в два года сделал бы его декадентским или старался бы сделать. Театр, быть может, казался бы странным, но все же он имел бы физиономию.
И отчего Вы не ставите пьес Золя? Ведь его "Тереза Ракэн" очень недурная пьеса.
Новая пьеса Сумбатова, говорят, имела средний успех.
Желаю Вам всяких благ и еще раз благодарю.
Ваш А. Чехов.
2 ноябрь.
1601. E. M. ШАВРОВОЙ-ЮСТ
2 ноября 1895 г. Москва.
Скорее напишите мне, где Вы. Я страшно виноват перед Вами и хочу исправить свою ошибку. Пишите мне по адресу: ст. Лопасня. Около 15 ноября буду в Москве. Остановлюсь в Большой московской гостинице. Ваш А. Чехов.
2 ноябрь.
На обороте:
Ее высокоблагородию
Елене Михайловне Юст.
Б. Афанасьевский пер., д. Малевинского,
кв. Шавровых.
1602. Г. М. ЧЕХОВУ
3 ноября 1895 г. Москва.
3 ноябрь.
Милый Жоржик, на мое письмо Фоти ответил мне между прочим следующее: "Я не считаю себя вправе принять благодарность за вашу сестру. Я исполнил только долг и считаю, что рекомендовал по совести самую подходящую кандидатку для ремесленного училища, находящегося в заведовании г-жи Аноповой в Петербурге". Далее он просил меня узнать, "что это за училище и каково будет намерение рекомендованной мной кандидатки".
Я в Москве, завтра уезжаю домой. Сию минуту была у меня Маша и говорила, что получила от тебя письмо.
Был снег, а сегодня распутица.
Будь здоров и счастлив. Кланяйся своим.
Твой А. Чехов.
В Петербурге я буду приблизительно в конце ноября.
1603. В. H. СЕМЕНКОВИЧУ
5 или 6 ноября 1895 г. Мелихово.
Многоуважаемый Владимир Николаевич! Московский доктор Я. А. Корнеев спрашивает меня в письме, где живет П. В. Аверьянов и получил ли он (генерал) от него (Корнеева) открытое письмо. Если Вам случится быть у П. В. раньше меня, то благоволите спросить его насчет этого открытого письма. Я бы теперь поехал к нему, но дороги ужасны. Не потрудится ли П. В. сам написать Корнееву? Нижайший поклон Евгении Михайловне.
Ваш А. Чехов.
На обороте:
Его высокоблагородию
Владимиру Николаевичу Семенковичу.
1604. И. Л. ЛЕОНТЬЕВУ (ЩЕГЛОВУ)
6 ноября 1895 г. Мелихово.
Ст. Лопасня. 6 н.
Милый Жан, в последний мой приезд в Москву всякие дела и хлопоты издергали и затолкали меня, и я не мог выбрать ни одного вечера, чтобы поужинать и потолковать с Вами. Я в Москве буду опять между 10 и 15 и в сей раз непременно побываю у Вас. Кроме всего прочего, мне еще хочется спросить у Вас: не поедете ли Вы со мной в Петербург? Я отправляюсь в Сев<ерную> Пальмиру перед 20 ноября.
Суворин кланяется Вам и спрашивает: нет ли у Вас пьесы? Если есть, то пошлите или повезите. Он весьма чтит Вас и, я думаю, хорошо заплатит и обставит пьесу, как говорится, лучшими силами.
Есть ли в Кокоревской гостинице телефон?
В Москве я видел Гурлянда, который сообщил мне, что Вы приехали в Москву и остановились в Б<ольшой> московской гостинице. Видел я и Сергеенку.
Вот, Жан, если бы Вы приехали ко мне в деревню, то я дал бы Вам особый флигель, особую прислугу, кормил бы Вас на убой… У меня теперь тихо, все разъехавшись.
Будьте здоровы, до свиданья. Желаю Вам счастья.
Ваш А. Чехов.
Это письмо сестра отвезет сегодня в Москву и там опустит его в почтовый ящик. Пишите.
1605. А. А. МИХАЙЛОВУ
6 ноября 1895 г. Мелихово.
Многоуважаемый Алексей Антонович, я пришлю Вам сена, но не раньше, как завтра утром. Сегодня нет лошадей дома – повезут на станцию, а те, которые в конюшне, хромают. Пусть уж Ваша корова попостится. Это для души хорошо.
Ваш А. Чехов.
Р. S. А если пришлете подводу сегодня, то дам сена сегодня же. Вообще с лошадями у меня плохо.
На обороте:
Его высокоблагород<ию>
Алексею Антоновичу Михайлову
1606. М. П. ЧЕХОВУ
7 ноября 1895 г. Мелихово.
7 н. Мелихово.
Вот что пишет Суворин: "Я просил его об Мише, чтоб его сделал начальником отделения в Ярославской каз<енной> палате или перевести в большой город. Он записал и, думаю, исполнит" и т. д.
Вот что пишет m-me Юст: "Что поделывает Михаил Павлович? Скажите ему, что старых знакомых нехорошо забывать и что карточку, которую он просил, я ему вышлю".
Значит, поздравляю и с переводом и с карточкой. Вареникова еще не видел. Если увижу, то или напишу особо, или сделаю внизу сего приписку. Будь здрав. Кланяйся Крониду Ив<ановичу>.
Твой А. Чехов.
Иваном было получено письмо на твое имя. Я поглядел на свет и увидел, что в конверте имеется другое письмо. Я разорвал конверт, извлек оное и посылаю.
Справка: Вареников уехал в Екатеринослав.
На конверте:
г. Углич.
Его высокоблагородию
Михаилу Павловичу Чехову.
1607. E. M. ШАВРОВОЙ-ЮСТ
7 ноября 1895 г. Мелихово.
7 ноябрь. Ст. Лопасня.
Многоуважаемая collega! Во-первых, на Вашей карточке Вы указали только дом – но не назвали переулка; во-вторых, по адресу, данному мне Немировичем-Данченко (драматургом), я послал Вам краткое письмо, послал дней 10 тому назад. В этом письме я спрашивал, где Вы, и каялся в своих преступлениях. Дело в том, что Ваши рукописи найдены у меня на чердаке (какое кощунство!). Нашла сестра. Оказалось, что, когда я был за границей, моя прислуга всё, что показалось ей лишним, связала в тюк и отправила вместе с пустыми бутылками и ящиками из-под сигар на чердак. Извиняюсь, извиняюсь и извиняюсь; снисхождения не заслуживаю. Рукописи Ваши были ближе к небу – единственное утешение для людей и вещей, осужденных на пребывание непосредственно под крышей. Вот эти рукописи:
1) "Ошибка".
2) "Мертвые люди".
3) "Каштанка".
4) "Нервы".
5) "Она".
6) "Без маски".
Все ли сии шесть нумеров прислать Вам или же только некоторые из них?
Жду скорейшего приговора. Наказание, к которому Вы присудите меня, я отбуду с покорностью, с полным сознанием своей вины.
Насчет "Бабьего лета" поговорю, но не раньше 15 ноября, ибо раньше сего числа не буду в Москве.
Спасибо за память. Пишу пьесу для моск<овского> Мал<ого> театра.
Желаю Вам счастья и побольше охоты читать Шопенгауэра и бывать в театрах. Нужно стараться, чтобы жизнь была интересна. Не правда ли?
Ваш cher maоtre*
А. Чехов.
На конверте:
Петербург.
Ее высокоблагородию
Елене Михайловне Юст.
Фурштадтская, 8.
* дорогой учитель (франц.)
1608. М. П. ЧЕХОВУ
9 ноября 1895 г. Отрада Московская.
Ты назначен исправляющим должность <начальника> отделения Ярославской. Все здоровы.
Антон.
На обороте:
Углич, Чехову.
1609. А. С. СУВОРИНУ
10 ноября 1895 г. Мелихово.
10 ноябрь.
В пьесе "Честное слово" неудачно название. Насколько я понимаю, мысль пьесы в том, что к жизни мы относимся слишком формально и что условности, которыми мы опутали или загипнотизировали себя, часто бывают сильнее нашей воли. А в "Честном слове" читатель и зритель взглянут на дело слишком специально, благодаря названию, и будут решать вопрос: надо держать честное слово или не надо? И решат так, что автор-де советует не держать слова… Видите, даже опасное название. Кроме честного слова, надо бы притянуть еще какую-нибудь условность, наприм<ер> обязательность дуэли, обычай презрительно судить о человеке и не прощать, раз он когда-то, хотя бы в колыбели, растратил или солгал… В пьесе ведь все неправы, потому что все опутаны. Но надо опутать еще больше, опутать всех, в том числе и девицу и ее брата.
Моя пьеса подвигается вперед, пока всё идет плавно, а что будет потом, к концу, не ведаю. В ноябре кончу. Пчельников через Немировича обещал дать мне в январе аванс (буде пьеса сгодится); стало быть, есть расчет отложить постановку до будущего сезона. Должно быть, от пьесы перебои мои участились, я поздно засыпаю и вообще чувствую себя скверно, хотя по возвращении из Москвы веду жизнь воздержную во всех отношениях. Мне надо бы купаться и жениться. Я боюсь жены и семейных порядков, которые стеснят меня и в представлении как-то не вяжутся с моею* беспорядочностью, но всё же это лучше, чем болтаться в море житейском и штормовать в утлой ладье распутства. Да уже я и не люблю любовниц и по отношению к ним мало-помалу становлюсь импотентом.
Вчера получил от Вас телеграмму и тотчас же телеграфировал Мише, который будет страшно рад. И мои старики обрадовались, хотя и не понимают, что значит "начальник отделения". Одно слово начальник, больше им ничего не нужно.
Я не воспользовался Вашими 1500 для "Хир<ургической> летоп<иси>", но всё же они сильно помогли мне. Когда узнали, что Вы хотите оказать поддержку журналу и когда я показал Ваше письмо, где Вы пишете о 1500 и о возможной субсидии, то дело тотчас же выгорело. Взялся издавать Сытин, на выгодных условиях; он берет все расходы и уплачивает редакторам по 2 рубля с каждого подписчика, себе оставляя 6.
Видаете ли Вы Потапенку? Кланяйтесь ему. Думаю прожить в Питере весь декабрь.
Большое Вам спасибо за Мишу и вообще за всё. Желаю Вам всяких благ.
Ваш А. Чехов.
* Вы мне испортили почерк. После Ваших писем трудно писать разборчиво.
1610. М. П. ЧЕХОВУ
10 ноября 1895 г. Мелихово.
10 н.
Получил вчера от Суворина телеграмму: "Миша назначен исправляющим должность начальника второго отделения Ярославской казенной палаты. Не рассердитесь, надеюсь, за телеграмму эту, когда Вас ею потревожит почтенная Отрада". Итого 27 слов.
Я заплатил за доставку телеграммы рубль и послал тебе телеграмму.
Мороз в 1/2 градуса. Грязно.
Будь здоров.
Твой А. Чехов.
На конверте:
Углич.
Его высокоблагородию
Михаилу Павловичу Чехову.
1611. Ал. П. ЧЕХОВУ
12 ноября 1895 г. Мелихово.
Господин А. Седой!
1) Твоей книжки я не получал. Должно быть, на почте ее бросили в нужник.
2) Письмо твое в "Нов<ом> вр<емени>" читал. Во-первых, ты А. Седой, а то просто Седой, во-вторых, каждый может подписываться как ему угодно, в-третьих, Седой может ответить тебе, что он уже 20 лет подписывается Седым, в-четвертых, журнала никто не получает и просуществует он недолго, в-пятых, Седой – не Мамин, ибо Мамин слишком простодушен и ленив, чтобы разводить канитель насчет спорта. Вообще всякие антикритики, обидчивые письма и напоминания о литературных приличиях надо предоставить Кугелю. Что же касается Шубинского, то он зла тебе не причинил, ибо: всякого рода компиляции и исторического характера статьи следует подписывать своей настоящей фамилией, а А. Седого оставить только для беллетристики. Таково мое мнение. А Лейкин тебя вычеркнул, вероятно, за то, что ты не поздравил его с серебр<яной> медалью, которую он получил на выставке за уток. Сей хромой и косой человек любит напускать на себя большую важность. Если к обедам беллетристов не относиться скептически и не требовать от них многого, то они не скучны; что делать, надо терпеть и Лейкина, и Сыромятникова с его калужским шиком…
В шутке Ясинского нет ничего обидного, ибо на то ты и литератор, чтобы о тебе писали так или иначе. Интересно, что как только о тебе стали поговаривать там и сям, ты уж и стал нервничать. Genus irritabile vatum!* – сказал Гораций.
3) Участь твоей умопомешанной повести еще не решена; Гольцев ссылается на Лаврова, а сей на оного. Если ее возвратят, то я привезу с собой.
4) Старик мне пишет часто.
5) Я приеду в Питер в конце сего месяца, остановлюсь где-нибудь на Невском, обедать буду если не у Суворина, то у тебя, а также в трактирах. Надеюсь, что обеды у тебя будут приличные, иначе же я перестану к тебе ходить и вычеркну тебя, как Лейкин, 22-го ноября из заметки, которую, вероятно, мне придется писать для "Нов<ого> вр<емени>".
6) Передай Чермному, что его рассказ "Наяда" в "Сев<ерном> вестнике" – превосходная вещь. Это лучший его рассказ. Вещь прямо блестящая.
7) Миша получил перевод в Ярославль. Иван представлен к медали на шее, чего и тебе желаю. Маша собирается на медицинские курсы.
8) Селитра отдана в экономию гр. Орлова-Давыдова. Кланяйся Наталии Александровне и всей своей благочестивой фамилии.
Твой благодетель
А. Чехов.
воскресенье.
Высылать книги и брошюры медицинского содержания продолжай; но только не присылай оттисков из газет и журналов, ибо последние у нас есть.
* Раздражительный род поэтов! (лат.)
1612. Д. В. ГАРИНУ-ВИНДИНГУ
14 ноября 1895 г. Мелихово.
14 ноябрь.
Многоуважаемый Дмитрий Викторович! Ваше письмо, как не вполне оплаченное, пошло в Серпухов; оттуда мне прислали повестку, которая долго провалялась у меня на столе. Затем дана была сотскому доверенность, сотский прошел 25 верст, потом 25 верст обратно, и сегодня, наконец, я имел удовольствие прочесть Ваше письмо, через 21 день по его отправлении!
Рассказ я привезу или пришлю к декабрю. Это наверное.
Я уже почти кончил пьесу. Осталось работы еще дня на два. Комедия в 4 действиях. Называется она так: "Чайка".
Желаю Вам всего хорошего.
Ваш А. Чехов.
Это письмо повезет в Москву сестра; Вы получите его в среду.
1613. И. Л. ЛЕОНТЬЕВУ (ЩЕГЛОВУ)
14 ноября 1895 г. Мелихово.
Милый Жан, по прибытии в Москву я тотчас же извещу Вас, а Вы назначите вечер, когда нам свидеться. Можете себе представить, пишу пьесу! Уже оканчиваю. Комедия в 4 действиях. Буду пытаться поставить ее на сцене моск<овского> Малого театра, а там что бог даст!
Крепко Вас обнимаю.
Ваш А. Чехов.
Вторник.
На обороте:
Москва.
Кокоревское Подворье. Бульварный корпус, № 217.
Его высокоблагородию
Ивану Леонтьевичу Леонтьеву.
1614. А. В. ЖИРКЕВИЧУ
18 ноября 1895 г. Мелихово.
18 ноябрь.
Многоуважаемый Александр Владимирович! Ваш рассказ, напечатанный в "Вестнике Европы" ("Против убеждения…"), я как-то послал редакторам "Посредника" в расчете, что гуманная идея рассказа придется им по вкусу, вопреки Вашим критикам, о которых Вы мне писали. Я не ошибся. На днях один из редакторов "Посредника", Ив. Ив. Горбунов, сообщил мне, что они были бы весьма не прочь издать Ваш рассказ, который им очень понравился. Он поручил мне попросить у Вас согласия и кстати спросить, не разрешите ли Вы дать рассказу другое название и кое-где посократить текст. По его мнению, сокращения эти не достигнут и ста строк… Вам, конечно, пришлют корректуру и без Вашего позволения не тронут ни одной строчки.
Ответ благоволите прислать по адресу: Москва, редакция "Русской мысли", для передачи мне.
Очень жалею, что послал Вам шапировскую фотографию. Эта самая неудачная из моих фотографий. На ней я вышел каким-то иеромонахом, а между тем я большой грешник и в пост ем скоромное.
Ваш ответ я передам Ив. Ив. Горбунову тотчас же по получении. Затем уж он сам напишет Вам.
Желаю Вам всего хорошего.
Искренно Вас уважающий
А. Чехов.
1615. E. M. ШАВРОВОЙ-ЮСТ
18 ноября 1895 г. Мелихово.
В Москве я буду тоже около 28-го и пробуду там дней 6 – 10. Мы повидаемся, я попрошу у Вас прощения, и, быть может, мне удастся убедить Вас, что я был очень, очень далек от того, чтобы сознательно причинить боль Вашему самолюбию. Согласен, за рукописи следует сослать меня на каторгу, но, уверяю Вас, даже ленивый защитник нашел бы материал для смягчения моей вины, и Вы знаете, у меня перебывало много чужих рукописей, я читаю их, сохраняю, отправляю то авторам обратно, то в редакции; в Москве я часто менял квартиры, потом переехал со всем скарбом в деревню, потом уезжал и возвращался, всяких рукописей и бумаг у меня полон дом, прислуга моя недисциплинированна, – и в конце концов если бы даже голова моя очутилась на чердаке, а ноги и руки в кабинете, то это бы меня нисколько не удивило.
Пьесу я кончил. Называется она так: "Чайка". Вышло не ахти. Вообще говоря, я драматург неважный.
В Москве я останавливаюсь в Большой московской гостинице против Иверской часовни, крайний подъезд. Телефон к Вашим услугам, посыльные тоже. Если так или иначе известите о своем прибытии в Москву, то буду благодарен.
Желаю Вам всего хорошего. Да, вот еще что: в декабре буду в Петербурге, проживу там недели две или месяц, смотря по настроению.
Ваш виноватый кающийся
cher maоtre
А. Чехов.
18 ноябрь.
На конверте:
Петербург.
Ее высокоблагородию
Елене Михайловне Юст,
Фурштадтская, 8.
1616. А. С. СУВОРИНУ
21 ноября 1895 г. Мелихово.
21 ноябрь.
Ну-с, пьесу я уже кончил. Начал ее forte и кончил pianissimo – вопреки всем правилам драматического искусства. Вышла повесть. Я более недоволен, чем доволен, и, читая свою новорожденную пьесу, еще раз убеждаюсь, что я совсем не драматург. Действия очень коротки, их четыре. Хотя это еще только остов пьесы, проект, который до будущего сезона будет еще изменяться миллион раз, я все-таки заказал напечатать 2 экземпляра на ремингтоне (машина печатает 2 экземпляра сразу) – и один пришлю Вам. Только Вы никому не давайте читать.
Вашего "Честного слова" я не получал, быть может, потому, что оно послано заказною бандеролью и по этой причине лежит теперь в Серпухове.
Какая-то дама, мне неизвестная, думая, что это я пишу о наводнении, прислала мне в "Нов<ое> вр<емя>" в простом письме 5 р., прося отдать эти деньги потерпевшим. Ваша редакция препроводила письмо это ко мне на Лопасню, и вот я не знаю, что мне делать с этими деньгами. Будьте великодушны, пошлите прилагаемое письмо Александру и приложите к нему 5 р.; я бы сам послал ему это письмо, но не уверен, есть ли у него теперь деньги, а послать деньги по почте ему не могу, ибо почты у меня нет. Пять же рублей я возвращу Вам при свидании, если Вы не распорядитесь ранее отдать их, например, погорельцам, или в другое какое-нибудь учреждение, ведающее сирых и убогих. В последнем случае я привезу Вам расписку.
В Вашем письме актрисы изображены художественно. Я прочел и только крякнул: да-а. Я бы не хотел быть на Вашем месте. Возобновленный "Иванов" даст в первый раз 280 р. сбору, во второй 116, а в третий раз Вы уже не поставите его. Таково мое мнение. Я бы ставил декадентские пьесы, а по воскресеньям и праздникам днем ставил бы для народа "Парашу Сибирячку", "Белого генерала" и всякие занимательные феерии, поставил бы для оного же народа "Гамлета" и "Отелло", напирая главным образом на декорации. Можно для народа (по очень дешевой цене за вход) поставить "Власть тьмы" и "Женитьбу". Это тоже даст 116 р. сбора, но всё же это лучше, чем возвращать из ссылки таких господ, как "Иванов". Вы скажете: советовать издали легко. Это правда.
Будьте здоровы и благополучны. Когда у меня бессонница, мне помогает стакан пива. Скоро приеду. Должно быть, все-таки не раньше начала декабря.
Ваш А. Чехов.
Ваше маленькое письмо о Горбунове великолепно. В настоящее время только Вам одному удается этот тон.
1617. А. И. УРУСОВУ
21 ноября 1895 г. Мелихово.
Дорогой Александр Иванович, Вы обладаете счастливым даром говорить и писать приятное. Ваше коротенькое письмо очаровало меня.
Я добуду "Лешего", прочту и тогда пришлю Вам настоящий ответ. Кстати сказать, вчера я кончил новую пьесу, которая носит птичье название: "Чайка". Комедия в 4-х действиях. В декабре я буду в Москве (Больш<ая> московская гостиница) и, буде пожелаете, пришлю или привезу Вам эту пьесу. Был бы очень, очень рад, если бы взяли на себя труд прочесть. Труд этот несколько облегчится тем, что пьеса будет напечатана* и не придется разбирать мои каракули.
Сердечно благодарю Вас и крепко жму Вам руку.
Ваш А. Чехов.
95 XI/21.
Письмо это повезет в Москву высокая, красивая вдова.
* на ремингтоне.
1618. А. С. СУВОРИНУ
23 ноября 1895 г. Мелихово.
&_0185_067_053_0
23 н.
На сих днях будет или, быть может, уже был у Вас мой сосед по имению Владимир Николаевич Семенкович, племянник Фета. Он просил меня написать Вам об этом и походатайствовать о том, чтобы Вы его приняли. Цель его визита: издание лирики Фета. Мужчина громадного роста, ездит верхом на громаднейших жеребцах.
В Москве печатается для Вас моя пьеса. Барышня напечатает и пошлет Вам. По получении и по прочтении напишите мне, пожалуйста, или телеграфируйте в Отраду Московскую слов 30. Последнее лучше, потому что за письмами я посылаю на станцию далеко не каждый день; за доставку же Вашей телеграммы готов отдать не только один рубль, но даже луну, которая изумительно светит все эти вечера.
"Честное слово" до сих пор не получено. Теперь наверное можно сказать, что оно лежит в Серпухове на почте, потому что оно было послано заказною бандеролью.
Пьес Невежина, о которых Вы пишете, я не знаю; но знаю, что это самый тяжелый человек в свете.
Желаю Вам всяких благ, наипаче же здравия и хороших сновидений.
Ваш Лаэрт из Таганрога.
